Забвение роз

28

Шардаш ругал себя. Почему он сразу не проверил ауру Мериам, доверился обычному магическому зрению? Удивляло, что, по словам магистра, император не увидел чужеродной примеси. В противном случае выдало бы лицо. Асварус был рядом, заметил бы. Магистр тоже не подумал о необходимости специального осмотра. Если бы не белые стражники, пятно на ауре Мериам осталось бы для него тайной. Именно слова капитана заставили применить определяющие чары. Увы, Асваруса не стали слушать, адептку увезли.

Перед профессором открывались два пути: либо поспешить в столицу, либо к деду Мериам, чтобы выбить признание, но Шардаш выбрал третий. На всякий случай профессор держал в голове четвёртый - унизительный, но чего не сделаешь ради спасения жизни близкого существа?

Шардаш не поделился планом действий даже с магистром, просто собрал вещи - свои и Мериам, и под пристальным взглядом десятка глаз направился к конюшне.

Конюх потребовал предъявить разрешение, но профессор глянул на него волчьим взглядом, и послушник позорно спрятался в ближайшем деннике.

- Возьми мою кобылу, - на пороге возник Асварус.

- С крыльями? Увольте, учитель, мне лишние приметы не нужны.

Взнуздав и оседлав лошадь, Шардаш склонил голову перед магистром, благодаря за помощь. Асварус посторонился, пропуская ученика и, неодобрительно вздохнув, проводил профессора взглядом. Магистр опасался, что Шардаш загонит себя в ловушку, а девочку всё равно не спасёт. Но раз он так рвался к ней, позабыл о том, что сам ходил по острию ножа, то дорожил Мериам Ики. Недаром профессор старательно убеждал, что она ему никто: оборотни всегда отводят след от близких.

Плотно надвинув на лицо капюшон, Шардаш напряжённо посматривал по сторонам, опасаясь встретить знакомых. Он знал, что его здесь не ждут, ненавидят, презирают и боятся, но выбора не было.

Копыта коня отбивали простенький ритм по мостовым Бонбриджа.

Город тонул в слякоти, привычной для портового поселения в конце ноября. Серый, унылый - такой же, как настроение Тревеуса Шардаша. Одной рукой профессор сжимал поводья, другой - палочку.

Артефакт над воротами беспрепятственно пропустил Шардаша внутрь: ошибку так и не исправили. Профессор отметил это мельком, мысли занимало другое. Даже на стражу он не взглянул, давно решив, что всё равно прорвётся внутрь, пусть даже с боем. Но обошлось: блюстителей порядка заинтересовал не кутавшийся от непогоды одинокий всадник, а повозка со снедью. Наверняка искали контрабандный товар.

Часы на башне пробили три часа дня, когда Шардаш свернул на улицу, ведущую к Школе. Ехал медленно, чтобы нечаянно не задавить конём зазевавшегося прохожего. Да и смысл гнать лошадь в гору?

Противооборотное зелье булькало в сумке. Свежее, приготовленное вчера, но профессор не отхлебнул ни глотка. Разум подсказывал, что необходимо сохранить возможность мгновенной смены облика. Если Мелиса Кайса потребует, он выпьет. Прямо у неё на глазах. Но для этого необходимо попасть на территорию Школы, что совсем непросто. Положим, привратник не помеха, но ограду наверняка оплели заклинаниями. Заденешь одну нить - и окажешься под перекрёстным огнём бывших коллег и Белой стражи.

Глаз вычленил в толпе лицо Инессы Скайнэ. Та спешила на работу. Обострённый нюх Шардаша различил волнение и страх. А ещё запах пирожков с повидлом, которые ассоциировались с Мериам. Наверное, они покупали их у одного булочника.

На всякий случай отвернувшись, чтобы Инесса не узнала, Шардаш дождался, пока начнёт затихать стук каблучков, и направил коня к воротам Школы. В кармане профессора завалялся преподавательский пропуск, если немного поколдовать над ним, у привратника не возникнет вопросов. Иллюзия довершит дело.

Спешившись, Шардаш сделал вид, что роется в седельной сумке. На самом деле профессор навёл на себя морок. Полностью внешность менять не стал: привлечёт внимание прохожих, поэтому ограничился лицом и цветом кожи. Если профессору не изменяла память, сегодня среда, а по средам у Торквиниуса Тобса, преподавателя обманных чар, выходной. Его облик и принял Шардаш. Только как объяснить наличие лошади? Рискуя, пришлось наложить на неё 'антиглаз'.

Уверенным шагом, старательно копируя походку Тобса, профессор направился к воротам. Коня не бросил, привязал к себе магией, чтобы высвободить обе руки. После оставит лошадь в какого-нибудь деревца.

Привратник удивлённо воззрел на лже-Тобса:

- Уже вернулись? Быстро же!

Шардаш пожал плечами и с лёгким волнением миновал ворота. Странно, новых чар на них не появилось, а днём ворота по-прежнему не запирали. Вот стемнеет через час, начнут требовать пропуска.

Видимо, конь задел хвостом привратника, потому что тот странно уставился прямо перед собой, поглаживая щёку. Не выдержав, обратился к профессору:

- Мэтр, вы ничего подозрительного не чувствуете? Будто коснулось меня что-то.

- Духи, - равнодушно обронил Шардаш, стараясь соблюсти особенности речи Тобса.

Привязав лошадь в сторонке, чтобы не наткнулись любопытные адепты, профессор зашагал к домику Кайсы - в отличие от прочих преподавателей, она жила одна. Хотя, кто согласился бы слушать её вопли через стенку? А там, в дальнем конце парка, провидица никому не мешала 'озарениями'. Лишь бы она оказалась дома, а не вела факультатив у пятого курса!

Зазевавшись, Шардаш столкнулся с Матиссой Стоккуэл. Та выкапывала из земли корень. Профессора подмывало поинтересоваться, соблюдает ли бывшая коллега правила безопасности, и разрешено ли выращивать на школьных грядках подобные растения, но он промолчал.

- Ой, Торквиниус, подайте перчатки! - попросила Матисса, мельком взглянув на Шардаша. - Кажется, я свои порвала, а у меня ранка...

- Уже нагноилась наверняка, - не удержавшись, хмыкнул профессор. - Великолепное наглядное пособие по беспечности!

Стоккуэл вздрогнула, выронив лопатку.

Поздно сообразив, что Тобс никогда не язвил, профессор сослался на дела и попытался скрыться. Однако у Матисса были другие планы. Выхватив заляпанную землёй палочку, она закричала: 'Стоять!'.

- У меня проблем со слухом нет, - развернулся на каблуках Шардаш. - А вам бы успокоительное попить и на недельку от учеников отдохнуть. Все нервы вам вымотали. И с палочкой осторожнее: её мыть нежелательно.

Некоторое время они недвижно стояли, глядя друг другу в глаза. Первой взор отвела Мелиса и дрожащим голосом спросила:

- Это вы?

- Я же говорю: лечиться надо, - деланно рассмеялся Шардаш. - Коллег не узнаёте.

- Тут... тут иллюзия, - рука Матиссы дрогнула, опустив палочку. - И ваш тон... Простите, Тревеус, но даже изменённый голос его не скроет.

- Скройтесь в корешках, сделайте милость.

Матисса вытерла руки о приготовленное заранее полотенце и взмахнула волшебной палочкой. Обманные чары рассыпались, а Шардаш занял оборонительную стойку.

- Не ошиблась, - констатировала Стоккуэл. Храбрости в ней прибавилось, но глаза всё равно рыскали по сторонам, будто искали подмогу. - Кого пришли убивать?

- Чужую тупость. Что, убийцы днём по улицам под носом Белой стражи бродят?

Матисса поджала губы и заявила, что либо он идёт с ней к директору, либо она применит силу. Шардаш усмехнулся и взмахнул палочкой первым. Стоккуэл замерла колоритным изваянием. К сожалению, оцепенение продлится недолго, поэтому надлежало действовать. Профессор решил попытаться воздействовать на сознание Матиссы. Теперь он понял, что не следовало торопиться, а Шардаш схалтурил, не выткал иллюзию должного качества. Такую не заметят адепты, а вот преподаватели вблизи раскусят.

Оттащив Стоккуэл в кусты, Шардаш мысленно съязвил, что 'старая дева' об этом всю жизнь мечтала, и коснулся палочкой лба Матиссы. Технике гипноза обучали в ордене Змеи, но профессор никогда к ней не прибегал.

Связь с сознанием Стоккуэл оказалась ненадёжной, время истекало, и Шардаш на свой страх и риск наговорил Матиссе картинку-замену реальности. Якобы мимо прошёл Торквиниус Тобс, помог с корешками и направился в библиотечный корпус. Оставалось вплести в воспоминания своё имя, иначе вязь воспоминаний восстановилась бы. Шардаш выбрал версию, где Матисса и Торквиниус говорили о беглом профессоре, обсуждали, не вернётся ли.

Теперь Шардаш занялся собой. В этот раз профессор сотворил первоклассную иллюзию, изменил звучание голосовых связок, не забыл даже обручальное кольцо на пальце лже-Тобса.

Очнувшаяся Матисса судорожно глотнула воздух и с возмущением уставилась на Шардаша:

- Во-первых, мэтр, ваше поведение возмутительно. Во-вторых, я ношу на груди особый камушек, который защищает от гипноза.

- Ясно, зря старался, - с сожалением констатировал профессор. - Поверите на слово, никто не пострадает. Или отправить вас читать книги по демонологии?

- Высшие разумные тёмные опасны, - отчеканила Матисса. - Вы коварны.

- Преисподняя, я столько лет рядом с вами чай пил, почему не убил-то? - взорвался Шардаш. - А меня ваша болтовня бесила, зуб даю!

- Жаль! - разочаровано вздохнула Стоккуэл. - Я полагала, что мы... Ладно, идите. Бумага о вашем деле пришла вчера. Там сказано, что двоих вы всё-таки убили, но его величество поменял заключение на надзор Белой стражи. Как понимаю, из-под него вы сбежали. Значит, вас сошлют, Тревеус.

Шардаш знал об этом. Ему надлежало сообщать о передвижениях хотя бы магистру, но профессор этого не сделал. Понимал, что Асварус остановит.

Убедившись, что Матисса не ударит заклинанием в спину, Шардаш свернул направо и, миновав небольшой огород, остановился на крыльце дома Кайсы. Заглянув в окно, профессор облегчённо вздохнул: она дома.

Колокольчик едва не пал смертью храбрых, пока провидица не соизволила открыть дверь. Растрёпанная, с блестящими влажными глазами, она с минуту безо всякого выражение смотрела на Шардаша, а потом равнодушно протянула:

- Проходи, Тревеус.

- Что-то меня сегодня все узнают, - скривился профессор, плотно притворив за собой дверь. - Колдовать разучился?

- Нет, я вижу Торквиниуса Тобса, но знаю, что это ты. Шар ещё на прошлой неделе сказал, что придёшь, - объяснила Мелиса и повела гостя на кухню. - Чаю хочешь? Холодный, голодный, всеми гонимый... У меня можно без иллюзий, не боюсь.

Шардаш не стал спорить, вернув истинный облик.

Кухня Мелисы походила на кухню ведьмы. Профессор никогда прежде не бывал у неё дома и теперь с интересом осматривал обстановку. Не выдержав, чихнул: слишком много пыли от пучков трав. Все, как на подбор, либо вызывали галлюцинации, либо успокаивали нервы. Если Мелиса Кайса пользовалась всем этим в быту, то долго не проживёт. Не удержавшись, Шардаш заглянул в её зрачки и констатировал, что трансы провидицы не только естественного происхождения.

Мелиса заварила чай с одноимённой с ней травой, разлила по щербатым чашкам и спросила, что профессор желает узнать.

- Всё о демоне по имени Ионафан. Что делал, что сделает, что и куда подкинул, чтобы подставить Мериам Ики. Я заплачу.

На стол лёг кошелёк - всё, что осталось от снятых денег. Но Мелиса плату не взяла, согласилась бесплатно заглянуть в хрустальный шар.

Шардаш невольно отодвинулся, наблюдая за тем, как провидица погружалась в транс. Голова раскалывалась от резких пряных запахов, вызывавших тошноту. Не выдержав, профессор зажал нос платком, стараясь делать как можно меньше вдохов.

Глаза слезились от едкого дыма курительницы, куда Мелиса щедрой рукой отправляла травинку за травинкой. Шардаш гадал, как её ещё не арестовали: половину этих растений не то, что употреблять, хранить запрещалось. А его обвинили за тавиоку! Надо было соврать, что учебное пособие, но умная мысль всегда приходит задним числом.

Провидица полной грудью вдохнула аромат галлюциногенных трав.

Шардашу начали мерещиться розовые демонята, и он поспешил выйти на улицу, глотнуть свежего воздуха, буркнув, что вернётся через пару минут.

- Ой, извини, Тревеус! - запоздало опомнилась Мелиса. - Совсем забыла, что вы, маги, такого не потребляете. Ты на второй этаж иди, у меня в спальне шар. И о демоне побольше вспомни.

Шардаш в дом не спешил, стоял у двери, выветривая одуряющий запах из разума и одежды. Наконец слух подсказал, что провидица поднимается по лестнице. Профессор поспешил за Мелисой, повторив манёвр с платком.

Спальня провидицы напоминала место ограбления. Вещи висели и валялись в самых невообразимых местах. К примеру, атласную сорочку Шардаш обнаружил на ручке двери и тактично переместил на кровать, застеленную лоскутным покрывалом.

Провидица с застывшими глазами, напоминавшими глаза умертвия, только-только выпитого насухо вампиром клана Скорби, слегка раскачивалась на круглом табурете, воздев руки над хрустальным шаром. Губы повторяли имя Ионафана.

Шардаш подумал, что все предсказатели - сумасшедшие, и неплохо бы оградить их от общения с учениками.

Шар, между тем, налился ровным белым светом, и профессор невольно вытянул шею, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Увы, предмет работал только с хозяином, да и навыками провидца Шардаш не обладал. Оставалось сидеть и ждать, когда зрачки Мелисы вновь начнут реагировать на свет.

Прошла, наверное, целая вечность до того, как шар погас, а прорицательница вздрогнула, обхватив голову руками.

Профессор не двигался, понимая, что испытываемая сейчас Мелисой боль - боль прозрения. Судя по силе мигрени, провидица увидела многое.

Наконец растрёпанная Мелиса обернулась к Шардашу, испуганно выпучив глаза:

- Кровь Наитемнейшего!

- В курсе, - равнодушно обронил профессор. - Дальше, без попыток запугать. Где, что и когда.

- Тетрадь лежала на груди, а волос был зажат в руке, - нараспев произнесла Мелиса, глядя куда-то в пространство. - Он любит лес, и прошлое тому виной. Пройдёт семь лун, и дева юная падёт, пронзённая мечом.

- Демон где? - прохрипел Шардаш. В горле вдруг пересохло.

- Там, где сходятся два неба, утоляет жажду. Но улетит с рассветом. Тревеус, - Мелиса внезапно очнулась от транса и, побелев, ухватила его за руку, - не надо!

- Долг чести, - упрямо покачал головой профессор. - Она спасла меня, доверилась, а я трусливо подожму хвост? Хорош паладин!

Поблагодарив и посоветовав прилечь, Шардаш вновь оказался в школьном парке. Стемнело, и профессор не стал менять облик: всё равно никто не разглядит. Шагал быстро, чтобы не терять времени даром. Шардаш надеялся разыскать Ионафана до того, как демон упорхнёт убивать деда Мериам.

Слова Мелисы, на первый взгляд бессмысленные, сложились в чёткую картину. Демон проник на территорию Школы, украл тетрадь Мериам, добыл откуда-то волос и подбросил на место преступления, чуть-чуть подправив в магическом плане. Не заметить такого белые стражники не могли: печать перерождённого духа. Глубже не копнули: доказательств достаточно. А стоило бы, потому что обнаружили бы, что печать сотворённая, а не привнесённая.

В распоряжении Шардаша всего семь дней, по истечении которых Мериам Ики казнят. От мысли об этом сжималось сердце. Только сейчас Шардаш понял, насколько ему дорога эта девушка, блеск её глаз, прикосновения. А началось всё просто с симпатичной мордашки и запаха, манившего к себе. И улыбки, которой Мериам наградила профессора перед первым занятием. Искренней, без примеси желания, корысти и фальши, которые сквозили в каждой второй адептке, желавшей досрочно сдать экзамены.

Мериам толкнули. Она выронила сумку, а профессор поднял. Адептка тогда ещё не знала, что он будет преподавать у них, и поблагодарила за помощь.

Со своей фарфоровой кожей и золотом волос, нагретых солнцем, Мериам будто светилась изнутри. В тот день Шардаш впервые обратил на неё внимание, хотя до этого наверняка видел в толпе младших классов.

Потом были любовные романы, которые Мериам читала на занятиях. Они мешали сосредоточиться: Шардаша отвлекало желание, рождённое в адептке книжными страницами. Даже ученицы, проявлявшие откровенный интерес к его персоне, настолько откровенный, что не почувствовать невозможно, не будили такого раздражения. Теперь профессор сознавал его причину, понимал и то, почему выбрал Мериам среди тех трёх адепток-заложниц. После же дней, проведённых вместе в лесу, профессор понял, что не променяет Мериам Ики ни на кого на свете. Её было, за что любить. Странно, что этого не замечали адепты.

Пытаясь вспомнить, где привязал коня, Шардаш попутно разрабатывал план дальнейших действий. Встреча с Ионафаном стояла на первом месте. От её исхода зависело многое.

Шардаш попробует просто поговорить, решить дело миром, как тёмный с тёмный. Если не выйдет, докажет, что заслужил право учить других и носить знак Змеи.

На задворках сознания мелькнула мысль об Эне. Надо было спросить у Мелисы, убили ли гадюку, или её приютила Нора.

С другой стороны - дед Мериам. Чем быстрее Шардаш переговорит с ним, тем больше шансов помочь адептке. В итоге дилемма: куда открывать переход?

- Тревеус?

Профессор вздрогнул и медленно обернулся. На дорожке, слабо освещённой световым шаром, стоял Селениум Крегс. Изо рта у него шёл пар: ночью в Бонбридже тоже прохладно, а директор вышел в парк без верхней одежды.

- Матисса настучала? Уже ухожу. Обещаю не возвращаться.

- Нет, Тревеус. Давайте ко мне в кабинет, а? Чаю выпьем, поговорим. Безо всяких чар, - Крегс указал на замершую в боевой готовности палочку Шардаша и добавил с укором: - Я ведь отказался помогать отслеживать ваши перемещения: не вели вы себя как преступник. И все эти годы... Может, я и добряк, но не слепой. Так по чайку, Тревеус?

В кабинете директора было тепло. Усадив гостя, Крегс ненадолго вышел.

Странно, в приёмной не оказалась госпожи Норы. Рабочий день, несомненно, окончился, но она бы наверняка осталась, чтобы взглянуть на Шардаша. Да и час не поздний - всего пять вечера. Значил, директор отослал, желая побеседовать один на один.

Через пару минут заспанный Тоби водрузил на стол чашки и тарелку с печеньем и поинтересовался, не желает ли Шардаш ещё чего-то к чаю.

- В чай, Тоби. Две ложки и покрепче.

Ниссе кивнул и скрылся за дверью, чтобы вернуться с початой бутылкой полынной настойки.

- А мне мёду, - раздался с порога голос директора. Шардаша задумался, где Крегс пропадал всё это время. - Что-то горло першит.

Когда зелёный ушастик исчез, в кабинете ненадолго воцарилась тишина, прерываемая лишь бренчанием ложечки.

Первым молчание нарушил Крегс, сообщив, что доложил местному отделению Белой стражи об изменении местонахождения Шардаша: 'А то они бы подняли тревогу. Я сказал, что вы меня попросили'.

Профессор удивлённо поднял брови: с чего директору помогать оборотню? Разве не благо, если из страны выдворят высшего тёмного? Отразившиеся на его лице сомнения всего двумя фразами разрешил директор:

- Вы для меня - преподаватель Ведической высшей школы. Возвращайтесь.

Шардаш уставился на него как на ненормального и встал:

- Вот чего не люблю, так это лжи. Матисса коротко и ясно обозначила отношение ко мне всей Школы. Вы ведь белых стражников сюда вызвали, так? Только не за мной надлежало следить, а за демонами, которые лазают по комнатам адепток и крадут их вещи.

Директор тоже поднялся, прося успокоиться и заверяя, что видовая принадлежность профессора для него неважна. Вышло неубедительно, потому что голос дрогнул. Чтобы скрыть это, Крегс перевёл разговор на таинственного демона, которого упомянул Шардаш, и судьбу пропавшей Мериам Ики.

- Как, вы не знаете? А ещё директор! Её казнить собираются, Селениум, за то же, в чём обвиняли меня. И если я - тёмный и не человек, то она не перерождённый дух! - незаметно для самого себя, профессор перешёл на крик, затем махнул рукой, открыв пространственный коридор. - Рад был встрече и прощайте.

Крегс помешал его перемещению, мягко отбросив профессора в сторону.

Шардаш шумно втянул в себя воздух и взялся за палочку. Что ж, этого следовало ожидать. Но слова директора вновь удивили:

- Я желаю помочь. Родители Мериам в Бонбридже, разыскивают дочь. Им не сообщали. Что эта за дикая история, кто так невзлюбил бедняжку?

- Сынок Наитемнейшего. Большего не скажу и так теряю время.

- Только самоубийц мне не хватало! - вздохнул директор. - До этого вы проявляли куда больше здравомыслия. Право слово, Тревеус, вас силой удерживать?

- Не держать вовсе, - посоветовал Шардаш. - И палочку опустить. Благородство - это хорошо, Селениум, но ведь вы сами себе не верите. Какое тут возвращение! Лучше осмотрите комнату адептки Ики на предмет чужого вторжения. И намекните Белой страже, что тут принц Ионафан с недружественными намерениями бродит. Когда остановят поговорить, пусть на пальцы посмотрят. За чай спасибо, за то, что убить не попытались, тоже. Надеюсь, ещё свидимся.

Залпом допив свою чашку, Шардаш, подстраховавшись силовой стеной, вторично вызвал коридор перехода. На этот раз директор не мешал, и профессор благополучно перенёсся в парк.

Найдя по запаху коня, Шардаш надвинул капюшон, вскочил в седло. Он не удосужился воспользоваться услугами привратника и заставил животное взять препятствие в виде забора, подсобив левитацией. Вслед полетели ругань и крики, но профессора не волновала поднявшаяся в Школе тревога: конь летел в сторону порта, где, если верить Мелисе, сейчас веселился Ионафан.

Скачка едва не стоила лошади и всаднику переломанных костей. Они каким-то чудом не скатились в Нижний город по скользкой мостовой, не задавили никого из прохожих. Кое-кто, грозя вслед кулаком, советовал позвать стражу. Шардаш мысленно решил, что не станет разговаривать с представителями закона, сразу воспользуется палочкой.

Профессор проклинал демонов за отсутствие запаха, но надеялся на удачу, что заметит неестественно высокую фигуру в толпе. Увы, Шардаш потратил время впустую и вынужден был заночевать вне стен Бонбриджа: боковым зрением он уловил слежку и предпочёл не запирать себя в ловушку. Да и 'хвост' из белых стражников мешал. Ещё заберут в замок Эколь, проверить, не взбесился ли. А так немного магии - и на пару часов можно забыться тревожным сном в деревенском домишке. Явится Белая стража - Шардаш услышит: за городом звуки разносились хорошо, чисто и звонко.