Забытый чародей. Лабиринт воспоминаний

Часть 13

Валентин Макарович явился под утро - в полусне, когда мозг реагирует на любые раздражители и воплощает их в странные картины. Дед глянул укоризненно, в сердцах сорвал с головы шляпу и бросил под ноги. Но быстро присмирел и махнул рукой.

«Чего уж там», - пробурчал скрипуче. - «Пора, так пора...»

…После обеда позвонил Алексей Данилович.

- Как он умер? - спросила я вместо приветствия.

На другом конце повисло тягостное молчание.

- Несчастный случай? - задала я новый вопрос.

- Да. Упал вчера вечером, выходя из троллейбуса. Ударился головой. Мгновенная смерть.

- Значит, дар работает.

- Вы видели, как всё закончится? - в голосе чародея промелькнула настороженность.

- Я поняла, что это случится в ближайшие часы, и смерть не будет насильственной. Истинная дата Валентина Макаровича давно прошла. Пустая могила заждалась...

Новая пауза грозила затянуться, а мое поистине ангельское терпение выдохлось.

- Вы созрели для личной встречи? - поинтересовалась я жестко. - Мне осточертели игры, проверки и недомолвки.

В трубке явственно прозвучал смешок.

- Через два часа устроит?

- Вполне, - и я оборвала звонок.

Вопреки решительному настрою, собиралась я долго. Накрасилась ярче обычного, рассердилась и рванула в ванну - смывать боевой грим. Второй вариант тоже не пришелся по душе, лицо получилось блеклым, как у призрака. Потратила еще несколько минут на вкрапление живых красок. Довольной не осталась, но решила оставить все, как есть. Натянула джинсы и футболку невзрачного зелено-серого цвета, застегнула босоножки на удобной плоской подошве. Сегодня хотелось удобства. Хотя бы физического.

По дороге я размышляла о предстоящей беседе, аккуратно подавляя гнев. Упреки делу не помогут. Важнее понять, что дальше. Чего хочет чародей. Всё равно возьмет «причитающееся», не спрашивая разрешения. Поступит по-своему, как с тайной инициацией. Подумаешь, что на моей стороне Мира. За Алексеем Даниловичем опыт. Огромный опыт...

… «Забытый чародей» встретил тишиной и приглушенным светом. Все десять отделов тонули в мистическом полумраке. Только из книжного раздавался едва слышный шелест от переговоров книг. Или героев, невидимками спрятавшихся на полках. При моем появлении волшебное белое перо слабо затрепыхалось, но никто из живых обитателей не соизволил показаться. Я не стала ждать чужого внимания. Благо дорогу в чародейский кабинет знала отлично.

Он не изменился - все те же серые аскетические стены и неуместные для показной строгости завитушки на потолке. Алексей Данилович сидел за столом с планшетом в руках, разрушая магическую атмосферу особенного магазина. Увидев меня, отложил устройство и щелкнул пальцами, наколдовав кофе со взбитыми сливками. Но мое настроение исключало и намек на дружеские посиделки.

Не взглянув на предложенный напиток, я спросила:

- Чего вы добиваетесь?

- Инициация требовалась для вашей защиты, для сохранения дара, для поддержания равновесия. Я не мог провести ее открыто. Вы противились, сами того не осознавая, вас следовало подтолкнуть. Признаться, в лабиринте были моменты, когда я сомневался в успехе. Вы не желали прибегнуть к помощи магии, даже считая, что находитесь в руках Вольдемара Литвинова. Но потом на кону оказалась жизнь питомицы, и тогда - только тогда - произошел прорыв. Спасти кошку вы жаждали сильнее себя. Это похвально, но в будущем, надеюсь, вы не станете пренебрегать собственной безопасностью.

Чародей точно репетировали речь. Речь, в которой был резон. И все же... все же...

- Больше не смейте действовать за спиной. Если хотите сотрудничества.

Он улыбнулся. По-кошачьи лукаво.

- Договорились.

Ответил честно. Без сомнения. Мира бы почувствовала фальшь.

- Как вы? - спросил Алексей Данилович примирительно. - После последних новостей?

Я передернула плечами.

- В порядке. Я выбрала невмешательство. Только и всего. Я почти не знала Валентина Макаровича. Вот если бы речь шла о ком-то близком...

Чародей понимающе закивал.

- Надеюсь, вы никогда не окажитесь перед подобной дилеммой.

Разговор не клеился, мы оба избегали главных тем, ожидая, что первым заговорит другой. Еще недавно я жаждала ответов, но, оказавшись здесь, ощутила слабость, сковывающую все желания и потребности.

- Какой план?

Я заставила себя задать этот вопрос.

Чародей откинулся на спинку кресла, взгляд скользнул в сторону приоткрытого окна, из которого благодаря магической завесе не доносились звуки большого города.

- Подождем. Месяц-два. Вам с Мирой нужно притереться. Потом начнем тренировки. Вам надо многому научиться. Это неизбежность.

Я мысленно усмехнулась. Неизбежность? Это он про себя? Я-то и месяц назад соглашалась на обучение. Вынужденно. Со скрипом. Но соглашалась. Это чародей обрубил все концы во имя несостоявшейся ученицы.

Кстати о последней. И ее истинном «педагоге».

- За эти месяц-два наши неприятели...

- Поверьте, Яна, - перебил Алексей Данилович весело, - на вас теперь такая мощная защита, что никому из ныне живущих не снилось. И не живущих тоже. Что до вашей особенной связи с Алей, у меня нет готового решения. Нужно проверить несколько гипотез. Не беспокойтесь. Чтобы причинить серьезный вред через Миру, Але и трех лет не хватит. Пока же отдыхайте и набирайтесь сил. Они вам пригодятся.

Чародей закруглял разговор, аккуратно выпроваживая меня восвояси.

Но остался не озвученным ещё один вопрос. Некорректный. Но важный.

- А Лида Арсеньева? Мои стертые воспоминания о кукле?

Изумрудные кошачьи глаза заполонили льдинки.

- Татьяна рассказала? - догадался чародей. В памятном разговоре в фальшивом сквере он не называл фамилии возлюбленной.

- Да. Ещё я бабку поспрашивала. Она - подружка Аридны, помните?

Алексей Данилович закатил глаза.

- Такие совпадения не забудешь.

Помолчал, постукивая ухоженными пальцами по подлокотнику.

- Мы ничего не будем делать, - изрек он через силу. - Пока не будем. Ваша безопасность и сохранность Миры важнее всего прочего. Всех прочих.

Прочих... Жестко он, однако... Стоило порадоваться. За себя. Наконец-то здесь заботятся обо мне, а не бросают на камни ради собственных целей. Но в сердце поселилась тяжесть. Она расползалась, забирая все больше пространства. Точь-в-точь, как маленькое чернильное пятнышко, капнувшее с пера, растекается по бумаге. Я жалела Лиду. Пусть и не знала человеком. Зато видела ее кукольные глаза. Видела глубину боли...

- До встречи. Подозреваю, до скорой встречи.

Я поднялась и пошла к выходу. Взялась за дверную ручку, но...

Вопрос задался сам собой. Вопреки моей воле и здравому смыслу.

- Почему вы не женились на Лиде? Позволили людям злословить? Это не честно...

Ожидаемой бури не случилось. Утонченные черты лица чуть дернулись, уголки губ опустились. Никакого гнева. Лишь пронзительная грусть.

- Я был бы рад. Но всё...

- Сложно? - подсказала я с упреком.

Мужчины любят это слово, когда не хотят принимать очевидные решения.

- Сложно, - повторил чародей эхом. - Я не свободен, Яна. У меня есть законная жена. Из таких, как я. Долгожителей. Мы давно не вместе, но наш союз нерушим, пока мы оба живы. Эти узы закреплены магией, их не разрушить росчерком на бумаге.

Жаль, что рядом не оказалось стула. Еще чуть-чуть, и я бы сползла по стенке.

Женат?! Держите меня семеро!

Алексей Данилович продолжал, как ни в чем ни бывало. Не замечая восклицательных знаков в моих глазах.

- Такую магию не обмануть. Я не мог выдать возлюбленную за супругу, солгать окружающим. Это бы убило Лиду. Пришлось жить в ореоле сплетен. Я убеждал себя, что это ерунда. Смалодушничал. Лида не показывала вида, но разговоры за спиной её ранили.

Он замолчал. Отвернулся.

- Мне жаль.

Два слова. Всё, на что меня хватило.

Чародей встрепенулся.

- Поздно сожалеть, - проговорил он со вздохом. - У нас конкретные задачи. Остальному - свое время...

****

Я предпочла поездке в краснобусе пешую прогулку. Отправилась в сердце города - к центральной станции метро. Как месяц назад после трудного разговора в «Забытом чародее». Но в ином настроении. Тогда душу неистово терзала злость. Сегодня внутри маленьким солнышком поселилось спокойствие. Не абсолютное. Сомнений хватало. Не удивительно, когда враги - могущественные темные маги. Но я примирилась с даром. Примирилась с собой.

Жаль, что Алексей Данилович отложил обучение. Руки чесались попрактиковаться. Мне понравилась «проверка» в кафе. Пришлось принять непростое решение. Но процесс завораживал. Я наслаждалась силой. Наслаждалась собственной исключительностью. Гордыня - смертный грех. Но я же не зло. А сила - моя суть.

«Можешь попрактиковаться прямо сейчас. Если хочешь...»

- Мира, - прошептала я под нос.

Вот, провокаторша!

«Действуй!»

Я не поняла, чего она хочет. Завертела головой в поисках к чему (или к кому) приложить руку. Гадать не пришлось.

- Держите! Хватайте! Вор!

Высокий женский голос разорвал дорожный гул, перекрыл его, заполонив собой всё на свете. Прохожие нервно оборачивались. Но никто - никто! - не попытался остановить воришку - коротконогого парнишку в невзрачной футболке цвета асфальта, бегущего с чужой сумкой в руках. Две девушки в легких летних платьях шарахнулись в сторону, тучный мужчина проводил недовольным взглядом. Одна растрепанная тётка, сильно смахивающую на торговку с рынка, попробовала схватить воришку, но скрюченные толстые пальцы поймали воздух.

«Твой выход», - оповестила Мира. - «Эту сумку стоит вернуть».

Воришка почти поравнялся со мной, шустро перебирая не слишком подходящими для бегуна ногами. Смотрел на светофор, в надежде оказаться на другой стороне и оторваться от преследовательницы. Но упрямое устройство предупреждающе светило красным, а бросаться наперерез машинам на оживленной дороге - было самоубийством.

Он почти решился. Наплевал на последствия.

Я нутром почувствовала - последствия будут.

Мысленно приказала:

«Падай!»

Он рухнул, как подстреленный. Лицом вперед. Ладони коснулись кромки бордюра. В сантиметрах от мощных колес троллейбуса. Глаза расширились от ужаса, но мозг снова лихорадочно заработал. Я почти слышала этот стук: «Бежать, бежать, бежать!»

«Падай!» - снова велела я, не дав парню сделать и пары шагов.

Снова близко к дороге. Не к смерти. Сегодня не его дата. Но тяжелые увечья «прошли» совсем рядом. Я отводила беду, к которой он, не ведая того, стремился. Давала шанс. Остановиться. Шанс, которым он вряд ли воспользуется.

Он такой, как есть. Не хочет иной жизни. И однажды встретится с судьбой.

Да, не сегодня. Но отсрочка - не спасение.

А, впрочем, какая разница? Мы все получаем отсрочки. У каждого свое количество.

Светофор, наконец, поменял цвет, приглашая переходов на другую сторону улицы.

«Брось сумку и беги».

Он яростно сопротивлялся, не понимая, почему пальцы разжимаются, выпуская добычу. Но я (или Мира внутри меня?) была сильнее. Женская сумка шлепнулась на асфальт, воришка припустился прочь по желто-белой зебре и скрылся из виду, нырнув в сквер.

- Ох-ох-ох... - запричитала владелица брошенного имущества. - А кошелек? А паспорт? А документы на квартиру? К юристу несла! А этот! Этот...

Воришка оставил всё, но я не стала ждать, пока охающая женщина пересчитает добро и успокоится. Пошла дальше, позабыв о ней и воришке. Голову наполнили иные мысли.

Значит, я могу заставлять людей подчиняться, не прикасаясь к ним?

«Можешь», - шепнула Мира лукаво. - «Но в исключительных случаях. Ради равновесия»

- Жаль, - ответила я тихо.

Дома бы точно пригодилась такая способность. Дабы затыкать говорливые рты родственников или приглушать громкость умопомрачительных светловских скандалов.

Мира оценила юмор, засмеялась в ухо.

Я спустилась в подземный переход, но на развилке передумала. Пошла не ниже по коротенькой лестнице к прозрачным дверям, за которыми прятался вход на станцию метро «Площадь Тукая», а вдоль застекленных витрин - на другую сторону магистрали. Вышла на центральную пешеходную улицу, заполненную горожанами и многочисленными туристами.

В вечер выходного дня здесь особенно людно. Приходилось лавировать в толпе, перестраиваться, не хуже автомобиля на многополосной дороге. Взгляд скользил по вывескам кафе, стилизованных сувенирных лавок и небольших музеев, выросших, как грибы, за последние годы - преимущественно ради гостей миллионного мегаполиса с тысячелетней историей.

Я почувствовала зов, пройдя половину пути до белокаменного Кремля. Физически ощутила тоску, похожую на тихий плачь. Нить тянулась от светловолосой девушки, сидевшей на лавочке, опустив голову. Глаза пустые, но это видимость. Она привыкла прятать эмоции. Глубоко. Я мысленно прогнала парочку юнцов, и заняла освободившееся место. Чем ближе, тем удобнее тянуться.

Мрак. Уродливые серые вкрапления, вроде клочьев туч. Безнадега поздней слякотной осени, когда мир забыл о солнце и тепле. Осталось одно желание - забыться, спрятаться под панцирь или плыть по течению - туда, куда кривая вынесет. Ни намека на попытку встать у руля, оказать сопротивление. Ты не капитан, не пассажир. Ты - желтый потрепанный лист, упавший в грязный дождевой ручей.

Она утонула в болоте тягостных и беспросветных отношений. Седьмой год, но ничего не меняется. Её мужчина не хочет перемен, не желает идти на уступки. Есть и другие женщины. Всегда есть. Появляются и исчезают, как сезонная одежда. Она одна постоянная, потому что податливая, не упрекающая, удобная. Время бежит, утекает, как вода, набранная в дрожащие ладони. Она устала, хочет дом, уют, семью. Но это не его приоритеты. А она... она не может без него. Не сможет...

«Сможешь. Ещё как сможешь», - вкладываю я в ее сознание, как мантру.

«Нет-нет», - шепчет она тихо. - «Он - моя вселенная».

«Вселенная - это ты. Уезжай. Возвращайся домой. К родителям. Сегодня же. Тебя больше ничего не держит в этом городе. Начни всё сначала. Твоя жизнь чистый лист. Ты - карандаш».

«Карандаш», - усталое лицо озаряет тень улыбки.

«Собери самое необходимое и садись в электричку. Успеешь доехать до ночи».

Вот и всё. Незнакомка побежала прочь, стуча каблучками, чтобы выполнить наказ. Аура стала иной, превратилась из грязно-серой в темно-зеленую. Цвет не жизнеутверждающий, но в нем точно есть надежда.

«Хорошая работа», - похвалила Мира. - «Она заслужила перемен»

Вывески, витрины и фонтаны потеряли актуальность. Внимание притягивали лица, эмоции, нити. Я перебирала разноцветные плетения, откидывала незначительные, изучала важные, но снова отбрасывала, не увидев необходимых знаков. Убежит из дома? Ну и пусть. Ему необходим жестокий урок. Поссорится по глупости с женихом? Ничего. В следующий раз будет умнее. Попадется на уловку мошенников? Сам виноват. Бесплатный сыр кладут исключительно в мышеловку.

Я оставляла всё, как есть. Вмешалась лишь дважды.

В первый раз, проходя мимо кафе с широкими окнами.

Парень, как парень. Такой же, как сотни вокруг. Обычная внешность, разве что глаза выделялись насыщенным цветом. Сущий перламутр. Парень с надеждой вглядывался в утонченные черты блондинки напротив, выделил в новой компании одну единственную девушку. Раздумывал, как попросить телефон, чтобы не отшили. Аура светилась от предвкушения чего-то глобального, способного перевернуть жизнь.

Я видела - жизнь перевернется. Сойдет с привычной колеи, чтобы полностью изменить траекторию движения. Девица проявит благосклонность. Но наигравшись вдоволь, бросит. Сломает механизм надоевшей игрушки. Без шанса на починку. Нет, он не сунет голову в петлю, не утопит печали в алкоголе. Но шрамы изуродуют плоть. Он сам превратится в антигероя, способного брать и ничего не давать взамен. Он пройдет бульдозером по многим судьбам, пользуясь и ломая...

«Уходи. Она тебе не нужна.»

Парень сомневался. Глядел то на девушку, то на выход из кафе.

«Твое место не здесь. У тебя всё будет. Но не с ней. Не с НЕЙ».

Он подчинился нехотя. Попрощался, бросил на стол деньги и без объяснений пошел к выходу. Сначала медленно, словно назад тянула паутина. Но с каждым шагом хватка ослабевала, принося облегчение...

Последними, кто «удостоился» вмешательства, стала молодая парочка, бредущая навстречу. Неловкость, недосказанность чувствовались в каждом жесте, в каждом движении. Он сделал предложение, уверенный, что услышит заветный ответ. Но она медлила, сомневалась. Не чувствовала в нём родственную душу. Вдруг это не он - тот самый, а парень, предназначенный судьбой встретится через месяц? Или год?

«Выходи за него», - послала я внушение.

«Уверена?» - переспросила Мира осторожно.

«Их брак развалится через три с половиной года. Но важен ребенок, что в нём родится. Он станет врачом, гениальным хирургом.»

«Ты точно разглядела всё?» - настаивала Мира.

«Я знаю, под занавес карьеры доктор совершит ошибку, погубит юную девушку. Но это одна жизнь. Он спасет сотни других, берясь за самые сложные случаи, от которых отмахнутся другие врачи. Это правильное решение».

Мира одобрительно засмеялась.

«Хорошо сказала. Действительно, правильное решение. Не мудрое, не здравое, не оптимальное, а именно правильное. Ты делаешь успехи. Надави на девочку».

Невеста сомневалась, как и предыдущие «клиенты». Но я повторила приказ. Она грустно вздохнула, остановилась и поцеловала «избранника» посреди пешеходной улицы...

…Я дошла до Кремля - белых стен на холме на фоне ясного неба. Почти дошла. Присела на лавочку в конце центральной пешеходной улицы, посмотрела вверх - на убегающую булыжную дорогу, ступени и башни. Здесь веками творилась история: бушевали пожары, уничтожая деревянные постройки, рушились стены при взятии города, а с падающей башни по легенде некогда сбросилась царица ханства, не пожелавшая подчиняться воле завоевателей. Я всегда ощущала здесь особую энергетику, но сегодня она была особенно сильна. Нет. Мощна.

Аура стен и сооружений пылала всеми цветами радуги, отражая события современности и давно прошедших дней. Но вместо ожидаемого восторга меня переполнила горечь. Я осознала одну простую и одновременно глобальную вещь. Сила и возможность ВИДЕТЬ - это отнюдь не весело. Одно дело - касаться людей по собственной воле, другое - постоянно пропускать через себя чужие эмоции, истории, вариации судеб. Если я превратилась в локатор даже для стен, каково испытывать это изо дня в день? Так и в затворницу превратиться не долго...

Нет! Не хочу!

«Рада, что ты сама поняла изнанку способностей», - проворковала Мира.

- Ты рада! Замечательно! - прошипела я под нос. Благо крайняя лавочка - свободная. Возмущения никто, кроме зловредного дара, не услышит.

«Расслабься. Сегодня я показала пик твоих возможностей. Открыла «канал» на максимум. Это временный эффект. Тебе придется прикладывать усилия, чтобы проникать в чужие души. Предстоит многому научиться. В том числе, закрываться от многочисленных посягательств на наше внимание. Мы же с тобой не самоубийцы, чтобы принимать все сигналы о помощи подряд...»

Я возвела глаза к нему - летнему и чистому. И как сама не догадалась, что крылатая нахалка себя не обидит? Правильно! К чему напрягаться? «Клиенты» сами в очередь выстроятся, а мы выбирать будем, сортируя и отбраковывая.

«Мечтала стать спасительницей человечества?» - спросила Мира ехидно.

- Нет. Если не забыла, меня вообще не спрашивали, когда втягивали в эту эпопею. Ты не спрашивала. Так что по одному «клиенту» за... э-э-э... сезон. А лучше раз в полгода.

Мира хмыкнула, мол, размечталась, но от комментариев воздержалась.

...Минуты убегали, и аура Кремля слабела, краски бледнели. Канал закрывался, оставляя небольшой просвет. Я огляделась, ища человеческие нити. Они тянулись ко мне, но не явные, не навязчивые. Если не напрягаться, не заметишь.

Довольная я поднялась с лавочки и нырнула в метро.

Домой. Отдыхать и набираться сил. И пусть равновесие подождет.