Забытый чародей. Лабиринт воспоминаний

Часть 7

Бум!

В меня полетели осколки разбившейся вселенной. Острые, опасные, способные искромсать плоть. С испуганным криком я инстинктивно прикрыла лицо, но как недавно на заснеженной дороге, ничего страшного не случилось. Меня чуть тряхануло, подбросило, как мячик, но приземление вышло мягким.

Во всех смыслах сразу.

- Уффф... Сели! Мы сели! - голос подруги звенел от радости. Передо мной предстал её бледный профиль. - Ненавижу тряску! Хуже перелета ещё...

Продолжение фразы потонуло в одобрительном гуле и аплодисментах. Пассажиры рейса из Шарм-эль-Шейха выражали благодарность пилотам, доставившим лайнер домой одним куском. И нас - перенервничавших из-за сильной турбулентности в пути и неимоверно счастливых, что всё, наконец, закончилось.

Я закрыла глаза и снова открыла. Салон самолета никуда не делся. Новое воспоминания в разгаре. Прищурившись, глянула в темный иллюминатор. Здравствуй, родной город. Он встречал нас снегопадом. Сумасшедшее ощущение: утром купаешься в Красном море, вечером шагаешь под белыми мухами, и только холод напоминает, что они не мерещатся. Холод... Спускаясь по трапу, смену климата чувствуешь явственнее всего. Пронизывает насквозь, добираясь до каждой кости и каждой вены.

- Скорее! - Дина первой выпрыгнула из автобуса и побежала к зданию аэропорта. К международному терминалу - ещё старого образца, до капитального ремонта ко всемирным студенческим играм.

Я поспешила за ней, поднимая ворот пальто. Колючие снежинки царапнули загорелые щёки, не забывшие прикосновения жаркого египетского солнца. Ещё несколько шагов, и мы в тепле. Оказываемся в голове очереди, готовые к фейс-контролю и «охотой» за багажом в надежде, что он не улетел на другой конец земного шара. Дине повезло больше. Её красный чемодан выехал одним из первых. Мне пришлось задержаться в ожидании своего темно-синего. А ведь багаж сдавали друг за другом!

В прошлый раз я нервничала, вспоминая, куда отбывали пассажиры у соседних стоек регистрации в аэропорту Шарма. Теперь стояла спокойно. Знала, чемодан выпрыгнет на движущуюся ленту предпоследним. Промедление было на руку. Я хотела, чтобы время тянулось и тянулось. В зале ожидания нас с Диной встречал Антон, а я не была готова столкнуться с ним - призраком или видением - лицом к лицу. Увидеть его издали на пляже и то оказалось жестоким испытанием.

Он - часть воспоминания. Я - нет.

Мне больно, когда прошлое задевает даже по касательной.

- Яна, идём же!

Дина раздраженно помахала, ей не терпелось покинуть аэропорт. Стрелки часов приближались к одиннадцати вечера. День выдался длинным.

Я поплелась за ней, еле волоча ноги. И чемодан.

- Скорее! Смотри! Вон Антоха! С цветами!

Сердце заныло, заскулило не хуже пса, жаловавшегося недавно на энергетику психиатрической лечебницы. Я жаждала развернуться и броситься прочь, но ноги сами несли меня к человеку, с которым когда-то я собиралась провести жизнь. Взгляды встретились, и голова закружилась. Его глаза... в них всегда кружил хоровод смешинок, губы расплывались в улыбке - притягательной, стирающей любые упреки.

- Это тебе...

Антон не успел подать букет. В двух шагах от нас дама в берете набекрень не справилась с громоздким чемоданом.

- Осторожнее! - крикнули мы в один голос и отскочили в сторону.

Избежать столкновения не удалось. Но мы врезались не в женщину, потерявшую равновесие, а в мужчину в невзрачном сером пальто и шляпе, надвинутой на глаза.

- Простите! - Антон хотел помочь незнакомцу, схватившемуся за бок, но он выставил вперед руку в кожаной черной перчатке, не позволив к себе прикоснуться.

Его взгляд обжег изнутри. Не в тот раз. Сейчас.

Тогда я ничего не ощутила. Отказавшийся от помощи мужчина остался мимолетным воспоминанием, ничего не значащим эпизодом. Я не заметила, как пристально он на нас смотрел. Сначала на Антона, потом на меня. Переводил взгляд с одного на другого, прощупывая, сканируя, проверяя.

- Скорее! - скомандовала Дина. - Дома будете миловаться!

Шокированная я едва почувствовала, как шершавые губы Антона коснулись щеки. Смотрела на незнакомца в сером пальто, силясь осознать увиденное.

Бум!

Одна картинка наслоилась на другую. Или это бетонная стена грохнулась с высоты, чтобы разделить два события, между которыми уместились секунды и полтора десятка лет...

…Лицо за стеклом. Посыпанное цементом. Больные, пыльные глаза.

Что-то было за моей спиной. Кто-то был. Некто, интересующий мужчину...

- Не-е-е-ет!

Крик обрушился, словно низверглось само небо. Я не сразу поняла, что он мой. Но это мои легкие разрывались от душераздирающего вопля неверия.

Бум! Бум! Бум!

Где-то вбивали сваи. Или это горячая кровь пульсировала в висках, жаждущая брызнуть фонтаном? Какая разница? Я лежала на холодном полу, закрыв голову руками. Я не хотела верить. Я не хотела знать. Принимать, что там - в аэропорту, вернувшись с отдыха в Египте, я врезалась в Вольдемара Литвинова. Вместе с Антоном.

«Она умеет маскироваться... не понял, что дело в ней...»

Черный маг переводил взгляд с одного на другого. Он почувствовал след магии при глупом столкновении - магии Дементьевых - но не разобрал, от кого он исходит. Отправил прихвостней следить. Выжидал, раздумывал, но поставил не на того, на кого следовало... Он выбрал Антона, а не меня... Не меня!

Никакие это были не наркоманы! Те, кто расправился с моим любимым и нашим больным котом! Беднягу Йоду тоже приняли за того, кем он никогда не являлся!

Я тонула в отчаянье. Погружалась все глубже и глубже. Захлебывалась, не в силах сделать полноценный вдох. Мне никогда не выплыть. Не подняться на поверхность, не увидеть ни неба, ни солнца. Прошло три с половиной года, а я не сумела смириться с гибелью Антона. Проводила день за днем, бесцельно существовала, запрещая себе думать о прошлом. Хуже не придумаешь? Нет. Придумаешь.

Антона убили из-за меня! Из-за моего непрошеного дара! Как вообще с таким жить???

Может лучше...

- Яааан, это ты? Или морок?

Открыть глаза - просто открыть глаза - самое трудное.

- Яааан... Стра-а-ашно...

Кошь с пятнистой мордой сидела в паре шагов. Сжалась, став похожей на замерзшую птичку, этакую кроху, не способную пережить суровую зиму. Её саму можно было запросто принять за морок. Она ни капли не походила на мою наглую и самоуверенную питомицу.

- Где это мы?

Я приподнялась, уперлась ладонями в бетонный пол. Из аэропорта меня перекинуло в квадратную невзрачную комнатушку с качающейся лампочкой на потолке и восемью дверями: по две на каждой стене. Очередной лабиринт? Или распутье?

- Откуда ж я знаю! - шикнула Жозефина-Симона, превращаясь в саму себя. - Сплошные перемещения! Ох, и натерпелась я страху! Напоказывали всякого! Брррр!

Ужас, накрывший с головой несколько минут назад, ослабил хватку. Я вынырнула на поверхность. Раны от когтей вины и ненависти к себе остались. Они кровоточили. Но больше не тянули на дно. Потому что рядом находилось ещё одно живое существо. Кошь не должна была оказаться здесь со мной. Она не должна пострадать. У меня нет права на слабость. Пока нет.

- Что с тобой произошло? Что ты видела? - спросила я.

Голос стал хриплым - под стать комнатушке с обшарпанными стенами.

Жозефина-Симона перебралась поближе. Под защиту.

- Прошлое, - проговорила она тихо. - Плохое прошлое. Страшное и обидное. Как дети котёнком за хвост таскали и шерсть дергали, пока старушка сердобольная не отбила. Как шавки дворовые на дерево загнали. Я молодая была, со страху два дня оттуда не слезала. Первую любовь показали. Дура дурой была. Он хвост распушил, а я купилась, поверила в свою неотразимость. Будто волнует мужиков наших будущее. Так, интерес сиюминутный. Но не в картинках дело, а...

Кошь запнулась, и я закончила за нее.

- В чувствах.

- Ага, - подтвердила питомица. - Так остро ощущалось. Будто заново.

Верно. Заново. Но в тоже время - со стороны. Нам дали возможность наблюдать и анализировать, подмечать детали, оставшиеся за кадром в прошлые разы.

- А ты? Что тебе «показали»?

Я не была готова ответить. Лабиринт - не лучшее место, чтобы осуждать темного мага Вольдемара Литвинова. Кто-то наблюдает. Слушает. Ни к чему дарить ему дополнительное развлечение.

- Я видела Антона. Моего бывшего парня.

Жозефина-Симона вытаращила глаза. Я ни разу не произносила при ней имя убитого возлюбленного. Однако одна не могла не знать о нем. Дражайшее семейство обсуждало Антона и мою сломанную жизнь. У меня за спиной, разумеется.

- Идём, - я поднялась с пола и принялась оглядываться. Ну, и какую дверь выбрать?

- Монетки нет? - спросила кошь на полном серьезе.

Я фыркнула и шагнула к ближайшей двери, не сомневаясь, что старик с магическими способностями проведет нас через каждое помещение, сколько бы мы ни искали обходные пути. Руки чесались что-нибудь предпринять, увидеть нечто новое. Пусть и неприятное, страшное. Каждый шаг, каждое действие отдаляло от болота отчаянья, в котором я едва не захлебнулась. И от Антона.

Я дернула шатающуюся ручку и обнаружила темноту. Выставила вперед ладони, чтобы ни на что не наткнуться, как в фальшивой квартире, и сделала шаг, ещё один и ещё.

Бах!

Дверь позади захлопнулась от сквозняка, взявшегося из ниоткуда.

- Зараза! - прошипела я, оборачиваясь.

- Яааан! - жалобно донеслось с другой стороны.

Руки шарили в поисках ручки или выступа, за который можно ухватиться. Но тщетно. Передо мной возвышалась сплошная гладкая стена без намёка на выход. Я пнула по ней, злясь на себя. Надо было взять кошь на руки! Теперь ищи её заново в лабиринте!

Щелк!

Вспыхнул яркий свет. Слишком яркий, режущий глаза. Я уткнулась лицом в стену, прикрываясь руками. Или не в стену? А во что-то деревянное, теплое. Пальцы нащупали материализовавшуюся дверную ручку.

- Проклятье! - я ринулась назад - к Жозефине-Симоне.

Но промазала с перемещением. С размаху влетела в незнакомую комнату с зашторенными окнами и освещаемую тусклым светом свечей. Огоньки подрагивали, издавая глухой треск, на стенах танцевали тени - призрачные спутники людей и предметов. За круглым столом из темного дерева сидела женщина с забранными назад волосами. Я не узнала её из-за прически и длинного темно-синего, почти черного платья с глубоким вырезом. Но сверкнули серые глаза, я поняла, кто передо мной.

- Ты заодно со стариком, - констатировала я сердито. Не верилось в совпадения.

- Нет, - она изящно покачала головой и перевела взгляд на разложенные на столе карты. - Присаживайся, Яна. Не укушу.

Смысла выкобениваться не было, лабиринт - сам по себе ловушка. Но стул я отодвинула, нарочно царапнув ножками пол. Уселась, навалившись на спинку.

- Почему ты не пропустила Жозефину-Симону?

- Это не я. Барьер поставил хозяин иллюзии. Я создала карман, чтоб встретиться с тобой. Для Валентина Макаровича время остановилось. Но не надолго.

- Чего ты хочешь? - я была готова зарычать от нахлынувшей ярости. Как же всё достало!

- Опять не те вопросы.

Сероглазая незнакомка принялась переворачивать карты, изучая их.

- Кто ты? Гадалка?

- Снова не о том, - она не отрывала взгляд от дам и валетов.

Я взорвалась. Ударила ладонями по столу.

- Скажи прямо! Хватит ходить вокруг до около!

Загадочная девица не потрудилась поднять глаз. Словно я пустое место.

- Это ты бродишь вокруг, - объявила она, разглядывая пикового короля. - Поддаешься лабиринту. Вместо того, чтобы подчинить его себе. Твоему дару это по силам.

- Он не со мной.

- Дар всегда с тобой. Но ты не желаешь видеть.

Свечи затрещали сильнее, затрепетали крыльями бабочек. Кто-то начал открывать дверь. Медленно, словно находился в ином измерении, где время двигалось иначе.

- Не понимаю, - прошипела я, наклоняясь к незнакомке. - Ты сама велела следить за воспоминаниями. И ни слова о подчинении лабиринта!

- Я не думала, что иллюзионист обрушит самое дурное. Покажет правду о смерти Антона.

- Что ты вообще знаешь об Ант.... о нем?

- Я знаю всё. Давно слежу за тобой, Яна. Издалека. У меня нет права вмешиваться. Направлять. Только наблюдать. Фиксировать.

Болото вновь потянулось липкими щупальцами, чтобы превратить в пленницу трясины.

- Значит, это правда? Литвинов убил его, думая, что...

- Да. Антона и Йоду убили вместо тебя и Жозефины-Симоны. Алексей догадался, но не сказал тебе, не желая ранить. Лабиринту все равно. Хозяин разрешает ему проникать в самые потаенные уголки сознания.

Потолок рухнул. Не тот, что был над головой. Настоящий, со старинной лепниной остался цел и невредим. Но я почувствовала удар. Сполна.

- Устинов знал... Ненавижу!

- Алексей заботится о тебе, Яна. Пусть и не признается самому себе. Он понимал - ты станешь винить себя. Не злись на него. Он сам себе лучший палач.

Я отвернулась, прячась от серых пронизывающих глаз. Не злиться?! Вот уж нет! Ярость клокотала в груди, словно лава в проснувшемся вулкане. Но я поймала боковым зрением дверь. Она открылась шире, в проеме появилась старческая рука с выпуклыми венами.

Таинственная девица тоже заметила надвигающееся вторжение.

- Старик быстрее, чем я думала, - усмехнулась она. - Тебе пора, Яна. Ему ни к чему знать о моем визите. Помни, ты сможешь подчинить лабиринт. Требуй показать нужные воспоминания. Он будет сопротивляться, но ты не робей, добивайся своего.

Я не успела открыть рот. Комната качнулась и погасла, как перегоревшая лампочка. Меня подбросило теннисным мячиком и шлепнуло о покрытый линолеумом пол в очередном коридоре лабиринта. Больно. На живот. Но злость и ненависть не ушли. Наоборот, приумножились.

- Ненавижу! - повторила я, обращаясь к Устинову, который не мог меня слышать.

Он тщательно хранил свои секреты. Скрепя сердце, я могла признать за ним право помалкивать, даже если недомолвки касались меня. Но ложь об Антоне разбила любые вероятности, что мы с чародеем когда-нибудь сможет сотрудничать. Лежа на полу и кусая губы от боли, я смогла понять мотивы Али Дементьевой, вознамерившейся мстить Алексею Даниловичу. Да, он не хуже Вольдемара Литвинова. Но и не лучше!

- Я все равно перееду! - сказал кто-то моим голосом. Звенящим от раздражения.

Ближайшее зеркало показывало меня. В день, когда я покинула родное «гнездо», чтобы съехаться с Антоном. Сурово сведя брови, я запихивала одежду в чемодан и отмахивалась от причитающей родительницы. Я и забыла, что Ярик не единственный, кто переезжал с боем. Маман долго не могла смириться, что я «сбегаю» к оборванцу-программисту.

Волна горечи накатила и обдала острыми, как иглы, брызгами. Вонзила их в израненную плоть. Надо мной явно издевались, напоминая о человеке, исчезнувшему из моей жизни навсегда, стертому из нее ластиком несправедливости.

- Хватит! - заорала я, вскакивая. - Остановите!

Сработало. Картина замерла. Я в зеркале осталась стоять с синим свитеров в руках.

Я шагнула ближе, внимательно вглядываясь в собственное лицо. Какая юная, наивная. Верящая в хэппи-энд.

- Покажи Литвинова! - приказала я. - Нашу первую встречу!

Зеркало откликнулось, но вновь подгадило. На меня взглянул черный маг. Не через стекло магазина, а в зале ожидания аэропорта. Всё тот же прощупывающий взгляд - с Антона на меня. И снова на Антона - парня, в котором не было ни капли магии.

В голове коротнуло. Кулаки ударили по стеклу.

- Я сказала: покажи первую встречу! Сейчас же!

Кто-то невидимый негодующе фыркнул, но подчинился. Пальцы разжались и свободно легли на гладкую поверхность. Поехали вниз. Я уменьшалась в размере, словно Алиса из знаменитой сказки. Преобразился и Литвинов. Исчезли пальто и щегольская шляпа, лицо посерело, щеки ввалились. Теперь он стоял за стеклом магазина и смотрел мимо меня. На кого-то другого. Другую. Белокурую девочку с мишкой в одной руке и куклой во второй. Плюшевый медведь «объяснял» фарфоровой подруге, как опасно уходить одному со двора, но та не слушала. Отворачивалась. Но разве игрушки так умеют?

Я наклонила голову, приглядываясь к троице, заинтересовавшей темного мага. Девочка расплывалась, была не в фокусе. Мишка выглядел четче, но «камеру» явно навели на светловолосую куклу. Она почувствовала мой взгляд, васильковые глаза заглянули в душу. Губы шевельнулись чуть заметно, но я смогла прочесть два слова «Помоги мне».

- Дурацкая кукла! Плохая! Плохая!

Девочка закатила истерику, устав от «непослушания» игрушки. Из примерочной выскочила её мать в магазинном платье, она что-то кричала, но я не могла разобрать смысла фраз, будто они звучали на незнакомом языке. Женщина схватила дочь за руку и потащила к выходу. Та хныкала и хныкала, крепко прижимая к себе медведя. Куклу забрала мать, взяла бережно, словно дорогущий антиквариат.

Васильковые глаза не отрывались от меня. Умоляли о помощи.

Кто-то выключил свет. Лабиринт? Нет. Это случилось в самом магазине. Погасли лампы. И солнце за витринным стеклом. Завизжала женщина. Раздался звук упавшего тела.

- Яна! Яна, где ты?! - истерически заголосила в темноте мама.

Я не ответила. Сидела на полу и смотрела, как темный маг шагает внутрь. Сквозь стекло.

Наверное, в таких случаях полагается кричать. Или терять сознание. Но я не сделала ни того, ни другого. Прикрыв голову дрожащими детскими ручками, провожала Литвинова взглядом. Он не замечал слежки, шел покачиваясь. Он точно был болен. Странно. Я видела всех в помещении - расплывчатыми тенями: маму, продавщиц, покупательниц. Но они чувствовали себя слепыми. Шли на ощупь, шаря руками. Медленно-медленно, словно стрелки часов изменили бег. Или это темный маг двигался быстрее времени?

Он приближался к белокурой девочке и её матери. К кукле.

Протянул руку, показавшуюся мне клешнёй.

Я смотрела. Не отрывая глаз. Испуганная и зачарованная.

В темноте, похожей на серое марево, сверкнули васильковые глаза.

- Рано! - сказал кто-то хриплым голосом, не старческим, но сварливым.

Потолок взорвался. А с ним и небо. Обломки посыпались вниз. Но не долетели.

Картинка сменилась под чей-то негромкий смех.

Холод пробрал до костей. Я перестала чувствовать щеки и нос. Ноги работали слаженно, неся меня - взрослую - дворами к дому, в котором мы когда-то жили с Антоном. Туда, где тепло и безопасно. Из ночной темноты и мороза. Я из воспоминания не знала, что это обман. Уютная квартира превратилась в бойню.

- Нет! - воспротивилась я настоящая, но тело не отреагировало.

Вот и дом. Окна, за которыми непривычно темно. Засыпанное снегом крыльцо.

- Нет! - повторила я, отказываясь подниматься наверх, где меня никто не ждал.

Там не осталось жизни. Только смерть, кровь и погром.

- Идёт, - шепнул кто-то.

- Плевать, - отозвался второй голос. - Пусть живёт. Главное сделано.

Два черных пса пошли прочь по заснеженной темной улице. Помощники темного мага, на которых я в прошлый раз, торопясь в тепло, не обратила внимание.

В горле запершило от подступающих рыданий. Ноги подкосились. Колени больно ударились об лед. Ладони в шерстяных перчатках поехали в разные стороны. Я распласталась на притоптанной дорожке. Рядом возвышался сугроб, делающий меня невидимой со стороны проезжей части. Ну и пусть. Хорошо бы уснуть. Уснуть и не проснуться. Так лучше. Честно.

- Яааан!

Пронзительный голос Жозефины-Симоны звал издалека. Из другого мира.

Я приподнялась на локте, огляделась. Никакой кошки. Лишь тени на снегу от домов и проезжающих машин. Но плач не смолкал, тоскливый, горестный, одинокий. Питомица всё ещё бродила по зеркальному лабиринту без надежды выбраться наружу. Она не должна была попасть сюда. Без меня её не выпустят. Старику всё равно, что случится с представительницей древней кошачьей династии.

- Верните первую встречу с Литвиновым! - приказала я, ударив кулаками по льду.

Никакой реакции.

- Проклятье! - изо рта вырвались клубы пара. Воспоминание воспоминанием, а холодно было по настоящему. Аж зубы сводило! - Выпустите! Сейчас же!

Обошлось без грохота и летящих в лицо осколков. Улица погасла. Температура повысилась. Градусов на пятьдесят, не меньше. Но свет не вернулся. Я сидела на деревянном полу неизвестно где в кромешной тьме. Ни вспышки, ни единого звука вокруг.

- Очень смешно, - процедила я сквозь зубы и принялась разматывать шарф. На мне осталась длинная шуба и зимние сапоги. И два свитера в придачу!

Раздевшись до футболки, я двинулась на ощупь. Руки касались всё тех же треклятых зеркал. Шагов через пятьдесят ноги начали преть, и я скинула обувь. Подумав, стянула и джинсы с теплыми колготками. Отбросила последние в сторону и снова одела джинсы - на голые ноги. Дальше пришлось топать босиком. Носки снялись вместе с колготками, а те исчезли. Попытки отыскать их в темноте успехом не увенчались. Но я не переживала. Если лабиринту приспичит вновь перекинуть меня в зиму, раздетой не оставит.

Беспокоило другое. Я брела и брела, ступая медленно и осторожно, а ничего не менялось. Тишина стала глубже, недружелюбная темнота пугала. Нервишки пошаливали, и я велела воображению отвалить. Нечего рисовать чудищ! Если б лабиринт хотел меня грохнуть, для этого существовала масса способов, гораздо действенней, чем нападение чуды-юды из-за угла с топором наперевес.

Шепот. Он появился внезапно. Из зеркал справа и слева кто-то подглядывал. Невидимки обсуждали меня. Я услышала слова «магичка» и «бродит», почувствовала себя зверушкой в зоопарке. Меня-то точно видели. Разглядывали во всей красе и не стеснялись перемывать кости.

- Хоть бы причесалась, лахудра, - припечатал кто-то пискляво.

Рука коснулась головы. Волосы, и правда, топорщились после зимней шапки.

- Ну, хватит! - рассердилась я и топнула босой ногой. - Покажите что-нибудь путное! Заколебала ваша фигня!

- Фигня, фигня, фигня, - запело эхо на разные голоса.

Слева «включилось» зеркало. Из темноты глянул отец, еще сильнее похожий на Ярика, чем в воспоминании с чемоданом. Здесь он был моложе. Глянул с заботой, но какой-то трагической.

- Как тебя зовут, милая? - спросил он ласково.

Губы без моего участия шепнули:

- Настя...

Как в памятном сне. Или обморочном видении.

- Настя! - загромыхало эхо. И ещё громче, - Настя! НАСТЯ!

Я зажала уши, не понимая, что происходит. Погибшая девочка, кем бы она ни была, являлась не моим воспоминанием. И всё-таки...

- Кто она? - крикнула я в лицо отцу. Или его призрачному отражению. - Кто такая Настя?!

Зеркало зарябило и погасло, испугавшись вопроса. Я сжала кулаки. Надоело!

Вот возьму - сяду здесь и с места не сдвинусь!

Реализовать не шибко мудрую задумку не выло. Впереди распахнулась дверь. Выругавшись, я пошла к ней, с каждым шагом четче различая знакомые очертания сквера, появившегося в фальшивой вселенной на месте дома Валентина Макаровича. Он не изменился, но люди - дама с веером и мамочки с колясками - пропали. Я застыла на пороге, раздумывая, стоит ли выходить наружу. На реальный мир это место не походило. Вспомнив наставления сероглазой девицы, я всмотрелась вдаль. Ну, конечно! Деревья и высотные дома рябили.

- Яна!

Кто-то звал меня из сквера. Я пригляделась. На ближайшей скамейке появился человек. Или не человек. Маг. Алексей Данилович Устинов.

- Ловушка, - шепнули губы.

- Ни в коем случае, - отозвался он. - Поторопитесь, Яна. Я потратил уйму сил, чтобы пробиться. Используйте время с умом.

На горизонте мелькнула молния. Предупреждение? Помеха? А, черт с ней!

Я поспешила к чародею, мысленно проклиная чувство юмора лабиринта. Топать босиком по ершистому асфальту в темноте - удовольствие сомнительное. Камушки царапали кожу, норовя задеть побольнее, ранить в кровь.

- Ненавижу вас, - объявила я Устинову, устраиваясь рядом. Так, чтобы не коснуться невзначай. Обморока мне и не хватало. - Вы знали, что Антона убили прихвостни Литвинова. Знали, но ничего не сказали!

- Не сказал, - отозвался чародей спокойно. - Я не стану оправдываться, Яна. Но ответьте на вопрос: узнав правду о смерти Антона, разве вы не потеряли способность рассуждать здраво? Нет ничего опаснее кровоточащего сердца, жаждущего мести.

Я гневно фыркнула.

- У меня есть право жаждать расплаты.

- Совершенно лишнее право. Опасное. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

Я молчала. Смотрела на подъездную дверь дома Валентина Макаровича. Сколько же ещё открытий ждало за ней? Тех, которые не принесут ничего, кроме новой боли и отчаянья?

- Я никогда не рассказывал вам о Дементьевых, считал, это ни к чему, - заговорил Алексей Данилович, не дождавшись ответа. - Но вам полезно кое-что знать. О ночи, когда убили Татьяну и похитили Алю.

Мой взгляд впился в мрачное лицо. На нем застыло выражение глубокой тоски. Невыносимой, вгрызающейся в чародея изнутри, десятилетиями пожирающей его плоть.

- Яна, вы думаете, вам одной ведома боль потери второй половины? И чувство вины от осознания, что это случилось из-за вас? Тогда вы эгоистка, девочка.

С моих губ слетел смешок, но Устинов не отреагировал.

- Поверьте, вы не единственная, кто испытал весь диапазон чувств - от ярости и отчаянья до ненависти к себе. Много лет назад Вольдемар Литвинов отнял у меня любимую женщину. Я никого так не любил. Ни до, ни после. Её звали Лида. Она была чиста для меня. Слишком чиста. Я понимал это, но втянул её в свою безумную жизнь и подписал ей смертный приговор.

По телу прокатилась горячая волна. Я посмотрела на Устинова с сомнением. Он делится подробностями личной жизни?! Может, это морок?! Иллюзия?!

- Я был не в силах вернуть Лиду в мир живых, - голос чародея зазвенел от горя. - Но жажда возмездия годами жгла меня изнутри. Месть была единственным, что я мог сделать для любимой. Наконец, случай представился. В ту самую проклятую ночь. Я получил сведения о месте нахождения Литвинова, сведения, которые так давно искал! Я не сумел усидеть на месте. Понимал, что не должен оставлять Таню с Алей одних. Ванин дед - Афанасий - отправился к жене и новорожденному сыну. Я сам его отпустил. Я понимал, что стоит на кону. Но горячая кровь пульсировала в венах, затмевала разум, усыпляла осторожность...

Чародей замолчал. Кулаки сжались. Я не видела его таким. Поверженным. Уязвимым.

Уязвимым...

До меня дошло.

- Это была ловушка?!

- Да. Старый враг воспользовался моей слабостью. С легкостью выкурил из дома и добрался до оставшихся без защиты подопечных. Продуманный, точечный удар.

В душу ручейком просочилась жалость. Антона убили вместо меня. Но не я это допустила. Стала причиной, но не орудием. Устинов был виновен на все сто процентов. От такой ноши до конца дней не избавиться. Не искупить никакими благими делами.

Злость не отступила, но перестала клокотать вулканом.

- Яна, когда мы познакомились, я сразу понял, что вы сломаны. Вы только-только начали выбираться из кокона горя. Правда об убийстве Антона вас бы добила.

- Звучит, как оправдание. А вы обещали не...

- Как насчет другого обещания? - прервал чародей. - Когда все закончится, обещаю раскрыть карты. До единой. Больше никаких тайн и недомолвок.

Я тихо засмеялась. Звучало как предложение последнего шикарного ужина приговоренному к казни. А если правда? Вдруг Устинов уверен, что мне не выбраться из лабиринта?!

- Вы сами выставили меня вон.

- Я погорячился. Появление Али вновь затуманило мой разум. Прошлое накрыло с головой. Это было недальновидно. И несправедливо.

Я поджала губы. Вот теперь однозначно «ужин»!

- Вы точно не морок? - спросила я с усмешкой. - Не в ваших правилах гладить по шерстке.

- Не морок. Меня лабиринт не покажет. Не его весовая категория.

- Зато я ему по зубам. Ничего не получается.

Слова вырвались помимо воли. Но если кто и мог вытащить меня, так Алексей Данилович. А не какая-то там странная дамочка, говорящая загадками и отказывающая назвать имя.

- Только не говорите, что я плохо стараюсь.

- Не собирался. Что ещё вам показали? Помимо истинной подоплеки гибели Антона?

Я задумалась. Отца. Но это, скорее, отражение моих мыслей из-за глобального переселения из северных широт. Ещё было упоминание таинственной девочки Насти, преследующей меня с обморока при знакомстве с чародеем.

- Настя... - протянул Алексей Данилович. - Не нравится мне эта покойница. Просящие помощи не появляются раз в несколько месяцев. Если настигают, просто так не отстают.

Я не испытывала негативных эмоций к девочке, попавшей в аварию вместе с родителями. Видела ее смерть. Прочувствовала последние мгновения. Пропустила через себя всю физическую боль, все сожаления о рано оборванной жизни.

- Я заставила зеркала показать первую встречу с Литвиновым, - призналась я.

Черный маг важнее погибшей Насти.

Устинов глянул с уважением.

- Задача не из легких. Тут все по другому. Это не то же самое, что заново увидеть воспоминания и оценить детали с учетом накопленного опыта. На вашей памяти блок.

- О, да! - я сердито всплеснула руками. - Всё размыто. Обрывки. Кусочки мозаики.

- Есть зацепки?

Я мысленно потянулась к воспоминанию. Лицо, посыпанное пылью. Больной мужчина, шагнувший сквозь стекло. Кромешная тьма. Мамины крики. Девочка с мишкой и ку...

- Твою ж...

Меня накрыло с головой. Я поняла, что увидела. ГДЕ я видела её раньше - куклу в белой воздушной блузке и красном сарафане!

- Фотография, - во рту пересохло. - У вас на столе!

Взгляд чародея стал пронзительным.

- Зимой у вас в кабинете я видела фотографию куклы с васильковыми глазами. Вы сказали, это старое незаконченное дело. Ещё тогда она показалась мне знакомой. Так вот, она из воспоминания! Кукла была там! В первую встречу с Литвиновым!

Алексей Данилович пошатнулся. В этот миг он мог составить конкуренцию вечному антиподу. Еще вопрос, кто из них выглядел мертвей: чародей передо мной или черный маг за стеклом магазина одежды.

- Это невозможно, - с трудом пробормотал он. - Та кукла уничтожена много лет назад.

Я провела ладонями по лицу.

- Я видела то, что видела. Не больше. Не меньше. Девочка взяла куклу без спроса. Мать испугалась, хотела её куда-то вернуть. А Литвинов... Шёл к кукле. Она... она смотрела на меня. Бррр. Кукла. А внутри... - я нашла силы закончить фразу, - внутри человек.

В изумрудных кошачьих глазах не осталось жизни. Только страх. Или боязнь поверить моим словам. В этой истории было что-то очень личное.

- Что мне делать? Снова заставить зеркала показать куклу?

Он жаждал сказать «да». Я это чувствовала.

- Нет, - с трудом шепнули губы.

- Уверены?

Чародей сбросил оцепенение.

- Уверен. Вы и так восстановили больше, чем Литвинов вам «оставил». Не рискуйте напрасно. Блок опасен. Мы попробуем пробиться позже - в реальном мире. Но не раньше, чем я придумаю способ обезопасить ваш рассудок от повреждений.

Я послушно кивнула. Не улыбалось приумножать риск. И так застряла в ловушке.

- Попытайтесь разобраться с Настей, кем бы они ни была, - посоветовал Алексей Данилович, переходя на деловой тон. - Не просто так является. И про дар не забывайте. Тянитесь к нему. Быстрее выберетесь. Он с вами, Яна. Но вы смотрите мимо него.

Ледяная волна прошла до кончиков пальцев.

- Вы опять говорите, как она. Таинственная девица. Она навешала меня здесь. В карманной вселенной. Скрытой от Валентина Макаровича.

Чародей качнулся и недовольно поджал губы.

- Чего же хочет эта активная незнакомка?

- Утверждает, что помочь. Но говорит загадками. Думаете, она опасна?

- Сильна - это точно. Опасна? Возможно. Но если б хотела навредить, возможностей было предостаточно. Вы ей нужны. Вопрос, с какой целью.

Нас обдало порывом ветра. Я обернулась, поправляя разметавшиеся волосы.

- Черт!

Фальшивую вселенную вновь расшибало на пазлы. Быстрее, чем в прошлый раз.

- Торопитесь, Яна. Боюсь, встреча окончена.

Дважды просить не требовалось. Я вскочила и побежала к спасительной двери, больно царапая ступни.

- Помните! - крикнул чародей вслед. - Главное, дар!