Зачётный профессор

Урок четырнадцатый: Любовь зла, как баран на новые ворота

— …все теории социологии связанны друг с другом. Помня это, вы с легкостью воспроизведете в голове нужные, недостающие факты, — повествовала Ника у доски, — говорим ли мы о психологии масс или индивидуальной психологии, нужно иметь в виду, что и там, и там, мы говорим о людях, а они всегда одни и те же. Таким образом «подражание» и «оппозиция» группы людей переходит в социологии личности Эриха Фромма в «укоренение» и «индивидуализацию». Что же это такое? Фромм начинал писать свои работы под влиянием Маркса и Фрейда, и стремился найти между ними синтез, консенсус. Что же влияет на поведение и развитие человека? Общество, — то есть окружающие факторы, извне, — или же бессознательное, заложенное природой побуждение изнутри. Фромм не отрицал оба предположения. Однако направляющей людей он вывел две потребности, противоречащие одна другой: укоренение и индивидуализация, — Ника записала эти слова на виду, для всех, — каждый человек ищет свободы, физической и духовной. Ученый предполагал, что наибольшая свобода была достигнута в первобытные времена, через гармонизацию с природой, но по мере прогресса общества и утери этой связи, люди не могут быть больше свободны первозданно, попадая в зависимость от многих условностей, или же прямого рабства, как в древние времена. Как же они стараются её вернуть? Как человек старается стать свободным? А: через индивидуализацию, то есть, обрывая все связи и стремясь к независимости, отвергая всё и вся и заявляя о себе, как о совершенно вольном (вспоминаем оппозицию, есть что-то, правда?) Б: через укоренение, то есть, внедряясь и сливаясь с окружением, попадая под его защиту, ведя себя также, по «законам стаи», скажем так. Принимаемый обществом и перенимающий правила, человек становится свободен внутри широкого круга людей. Это напоминает подражание, верно? А теперь углубимся в проблему обретения свободы, опираясь на труд Фромма «Бегство от свободы»…

— Простите, — подал голос Костя. Женщина обернулась и увидела его поднятую руку. Вот уж не ожидала, что он отважится ввязываться опять, на лекциях. — У меня вопрос, можно?

— Разумеется.

— А его работу об искусстве любить мы рассматривать будем?

— А я думал, что «Камасутру» написал какой-то индус, — раздалось с последней парты и по залу прокатились смешки. Ника улыбнулась тоже, дав себе пару мгновений на раздумья. С этим Костей легко не отбрехаешься.

— Если останется время, то мы её немного затронем, но я следую программе, а на экзамене вопрос будет касаться именно позитивной свободы и потребностей в ней общества. Эрих Фромм раскрывал данную проблему шире, до политико-государственных устройств, например, при капитализме и демократии человек обретает индивидуальность, но свобода обретается потерей связей и нужности, все становятся друг другу чужими и начинается обратное «бегство от свободы», при социализме же, напротив, общество сплоченно до того, что теряется личность, и это тоже давит на человека. Срединный поиск равномерного соотношения разных свобод — от себя и навязанных уз, это актуальная проблема и нашего времени.

— А разве неумение любить и эгоизм — не актуальная проблема нашего времени? — посмотрел в глаза Нике Костя, опять терроризируя свою автоматическую ручку и щелкая ею. — Если бы люди были более сочувствующими и альтруистичными, это влияло бы на мир благотворно и избавляло от войн, вандализма и нацизма куда продуктивнее, нежели поиски правильной свободы. Как считаете?

— Я понимаю, что вчера было воскресение и, судя по всему, посещенная церковная служба ещё свежа произведенным впечатлением, но пастор не лучший советник в работах Фромма, — усмехнулась Ника, поправив очки. Ночью она зачем-то набрела на Твиттер и полистала, что там пишет Баскаев, чтобы убедиться в его лицемерности и пустозвонстве. Массовые благословения и лучи добра перемешивались с забавными и будничными фотографиями, застывшими кадрами творческой жизни и удачными фото, с которых Тимур обескураживал прекрасной улыбкой. Это всё должно было каким-то образом убедить её в том, что мужчина неприятен и несексуален. Задача выполнилась наполовину лишь за счет усталости Ники и самовыветривания возбуждения. Твитты артиста лишь позабавили, как короткие анекдоты.

— Я не хожу в церковь, Вероника Витальевна, — довольный, бесстыдно признал Костя, — как раз сидел с упомянутой книгой.

— У меня был один пример из личной жизни, связанный с этой книгой, — посмотрев в сторону, вспоминала что-то Ника. Парень насторожился, уж не разоткровенничается ли она о прошлом? Но ожидания не были оправданы в той области, которой он хотел. — Одна моя подруга, в студенческие годы, держала «Искусство любить» настольной книгой и любила о ней поговорить. У неё была состоятельная семья, деспотичный отец и никакого взаимопонимания с матерью. Она явно нуждалась в любви, и, казалось, сама любить тоже стремится. Часто она мечтала вслух, как займется благотворительностью, когда выпустится, как будет творить добро, ездить по стране на машине и помогать страждущим. Казалось, Фромм благотворно повлиял на юный мозг. Правда, она и помимо него бегала на разные тренинги и занятия по психологии, за которые отдавала приличные деньги. Так вот… когда она закончила университет, и её влиятельный отец — депутат в нашем правительстве, — пристроил её на хорошенькое место с достаточным окладом, все разговоры о благотворительности прекратились. Она стала озабоченной зарабатыванием ещё больших денег, ходила по три раза в неделю в недешевые кафе, тратила деньги на глупые, но дорогие мелочи, всё время требовала внимания к себе, твердила только о том, что хочет быть нужной, в конец разучилась слушать и соболезновать. Её проблемы стали для неё главенствующими, какой-нибудь спор с отцом или увеличение зарплаты обсуждались первостепенно, даже если кто-нибудь из друзей тяжело болел, у кого-то не было работы и денег вообще, а иные теряли кого-то близкого. Она слушала только себя. На все замечания она отвечала «вы меня просто не понимаете». Действительно, здоровый больного не поймет… С тех пор я с ней не общаюсь, — Ника безразлично вернула взгляд к аудитории, — к чему я о ней? К тому, что ни одна книга любить не научит. Да, это искусство, но чтобы создавать искусство — нужен талант, а талант дарован не каждому. И если ты родился мелочным и эгоистичным обывателем, то даже если ты облепишься выдержками из Евангелие «возлюби ближнего своего», то останешься тем, кто делает это ради себя, для себя и себе во благо. Вы ведь внимательно читали «Искусство любить», Константин?

— Да, — сказал он, готовясь к главному замечанию, хотя уже уловил, куда ветер дует.

— Без отваги, веры и дисциплины — кажется, эти качества называет Фромм? — человек не способен на высокие чувства, поскольку высокие чувства — это набор качеств, неразлучно следующих одни за другими. Нельзя уметь любить, будучи жадным, нельзя уметь любить, будучи трусливым, нельзя уметь любить, будучи обманщиком, ибо плохие свойства — это признаки человека низкого, не обладающего достоинствами высоконравственной личности, способной на подвиги, честность и щедрость. А без них, увы, любви не существует.

— «Не надо смешивать осторожность с трусостью. Осторожность — это добродетель». — подошел Костя к Нике после лекции, упрямо встав рядом. Она, напрягая память, помотала головой и сдалась.

— Я не знаю, откуда это.

— Александр Дюма, «Три мушкетера», — радуясь, что и он может чем-то удивить и открыть новое, преподнес ментальный подарок Костя.

— О! Кто бы мог подумать, что художественная литература тоже учит жизни, правда? — хотя она и вела себя так, словно ничего не было, всё-таки Ника задержала руку, убиравшую листы и, подняв ладонью кверху, воззрилась на неё. Та пощечина… будто нечто интимное случилось между ними, но думать об этом не стоит, иначе это будет влиять на их дальнейшее общение ученик — учитель. — Вы поклонник Дюма?

— Отнюдь. Я играл гасконца в мюзикле, пришлось позубрить подлинник, помимо сценария. Чтобы вжиться.

— В самом деле?! — женщина чуть подалась назад, окидывая Константина взглядом и примеряя ему голубой плащ с белым крестом и широкополую шляпу с пышными перьями, — никогда бы не подумала.

— Почему? Я не тяну на положительного героя? — Ника неудовлетворенно покосилась на то, что из зала все вышли и они, вновь, остались наедине. Она кивнула ему на этот факт, но молодой человек лишь повел плечами, не приняв указание на дверь, как призыв удалиться.

— Вы плохой актер, — поддела преподавательница, но Костя давно не обращал внимания на негативную критику, тем более от тех, кто не видел его игры. К тому же, неконструктивная критика — это косвенная хвала, выдающая себя завистью. Разве Ника сама — актриса? Хм. Если верить тому, что говорил о ней Тимур, то отличная. — Да и, Д'Артаньян вовсе не такой уж положительный. Скорее вам до него не хватает пылкости француза-южанина.

— Не хватает пылкости? — положил предупреждающе Костя тетрадь и учебник на кафедру, освобождая руки. Женщина ретировалась в портфель, копошась там, чтобы оказаться в недосягаемости. — И чем же он отрицательный?

— Он и не отрицательный. Он обычный. Крутил роман с Миледи, потрепал бедняжке Кэтти столько нервов, не говоря о ситуации с Констанцией! Горячность и непредусмотрительность, много разных сторон…

— Кстати, о том, что я вас чуть не поцеловал… — Костя, непредсказуемый, как субэкваториальная погода, произнес кодовое слово, заставившее Веронику зыркнуть глазами лани, услышавшей в кустах шорох, — я не хотел.

— Забудем об этом. — «Не хотел поцеловать или не хотел недоцеловать?!» — не поняла женщина, но вела себя сообразно выученным правилам; чем меньше интереса к поднимаемому вопросу, тем активнее собеседник пытается его раскрыть самостоятельно. Она не ошиблась.

— Я не хотел вас поцеловать, на самом деле. Мне нужно было посмотреть на вашу реакцию. — Ника сдержала возмущение, будто ставить на ней эксперименты любят и практикуют постоянно. Она жемчужно полуулыбнулась. Никаких «зачем?». Ждем дальше. — Вы, на самом деле, мне не нравитесь как женщина. Но вы всё-таки женщина, и достаточно строгая и образованная, поэтому мне нужно было узнать, возможно ли напором добиться симпатии у таких, как вы, — вот тут она уже готова была открыть рот, но Костя опередил её, — мне нравится одна девушка… да-да, вопреки тому, что вы думаете, будто я бесстрастен и избегаю чувств, я влюблен. И давно. Эта девушка похожа на вас характером. Она умна, чуть старше меня и образована. Я прошу простить меня, Вероника Витальевна, за то, что так повел себя в прошлый раз, не объяснив, и, подумав, понял, что лучше обратиться за помощью прямо. Вы ведь мой преподаватель, человек с опытом, причем именно в той области, которая нужна — в знании людей. Вероника Витальевна, вы не могли бы мне подсказать, как влюбить в себя девушку? Я буду вашим вечным должником.

Озадаченная и сбитая с толку Ника захлопнула портфель. Помочь студенту устроить личную жизнь? Так вот к чему он тут вокруг да около любви ходит! Мальчик-то, оказывается, где-то в глубине души страдает. Нет, она подозревала в нем способность к чувствам, он глубокий человек — это заметно, но что они нашли его уже…

— Давайте пройдемся до остановки, — предложила Ника, чтобы разобраться в ситуации.