Заговор Арбеллы Стюарт

ГЛАВА ПЕРВАЯ

«Осторожно!» — крикнула доктор Пердита Риверс. Воздух наполнился тошнотворным воплем, когда стена над ней начала рушиться; кирпичи отваливались от потолка, каскадом осыпаясь мимо нее в потоке пыли и грязи. Пердита нырнула с дороги, ожидая, когда падение закончится. Когда суматоха утихла, воцарилась неловкая тишина, и Пердита стряхнула мусор со своих длинных темных волос, прежде чем крикнуть: «Все в порядке?»

Пайпер Дэвидсон, ее сестра-близнец, появилась из облака пыли и обломков, сопровождаемая еще двумя пыльными фигурами.

«Молодец, Пердс!» — воскликнул Кит Маккензи, более высокий из них двоих. «Это ответ на ваш вопрос: есть ли еще подвал за фальшивой стеной? Да, есть!»

«Я не ожидал, что она рухнет, когда я толкнул ее, хотя…» Пердита рассмеялась.

«Это не поддерживающая стена, не так ли?» прервала Пайпер с ноткой беспокойства в голосе.

«Нет, этого не может быть, это не соответствует ни одному из других», - вставил Каллум Блэк, четвертая покрытая грязью фигура. «Вероятно, это было добавлено позже, когда то, что там было, больше не использовалось».

Пока они разговаривали, сдвинутые с места обломки веков осели, и перед ними открылось широкое пространство.

«Это грот», - сказала Пердита, и на ее лице появилась улыбка, отчего ее необычные серо-зеленые глаза заискрились от возбуждения. «Тюдоры первыми популяризировали их», - объяснила она, продвигаясь вперед, подметая факелом пол и высматривая препятствия, оставшиеся после обрушения. «Затем в викторианские времена произошел всплеск интереса к ним».

Кит стряхнул куски штукатурки со своих темных вьющихся волос и последовал за Пердитой в зияющее пространство. «Пердс, я провел огромную часть своей жизни в Маркиз Хаусе и понятия не имел, что это было здесь. Как вы это обнаружили?»

«Я изучала планы, которые были составлены, когда бабушка Леттис ремонтировала дом. Там были рисунки для грота и даже старинная фотография ее, стоящей у входа, так что я знал, что он был построен. Об этом также упоминалось в письмах Леттис и ее мужа Уильяма. Уильям был предприимчивым бизнес-магнатом викторианской эпохи, стремившимся к созданию современного будущего, и был за то, чтобы сровнять с землей то, что он считал старомодными зданиями эпохи Тюдоров, и создать на их месте современное поместье с использованием новых модных дизайнов.»

Пайпер смотрела на свою сестру широко раскрытыми глазами, ее ужас отражал панику самой Пердиты, когда она впервые обнаружила, что прекрасное сердце их дома чуть не было разрушено навсегда.

«Из всего, что я до сих пор узнала о Леттис Хокленд,» продолжила Пердита,» она любила ведущие модные тенденции, а Тюдоры были на пике моды в викторианскую эпоху. Если бы у нее было настоящее поместье в стиле тюдоров, держу пари, она была бы в восторге от того, что смогла восстановить древнюю сердцевину дома, поскольку ему позавидовали бы ее друзья из модной семьи. В качестве компромисса ее муж Уильям Лейкби, наш пра-пра-пра-дедушка, построил ультрасовременное современное крыло, где после завершения строительства они жили в роскоши, украшенной аспидистрой.

«Уильям пытался убедить Леттис отказаться от того, что он считал ее романтической стороной. Леттис, однако, была не падающей в обморок викторианской девицей, а женщиной, которая знала свое дело, поэтому она стояла твердо, а Уильям сдался. Он даже согласился построить для нее этот грот.»

«Откуда ты знаешь все эти перды?» — спросила Пайпер.

«Все это в архивах,» ответила Пердита,» и я просматривала их, составляя историю Маркиз Хауса».

«Так почему, ты думаешь, он был заколочен?» — спросила Пайпер, перелезая через груду обломков, ее фонарик освещал стены, инкрустированные ракушками.

«Понятия не имею», - ответила Пердита. «Возможно, они перестали этим пользоваться или это вышло из моды. Осторожно, Пайпс, здесь уклон.»

«Это бассейн», - воскликнула Пайпер.

«Кэл, пойдем со мной, посмотрим, есть ли выход или он заблокирован», - позвал Кит, пробираясь сквозь мрак.

Пердита и Пайпер остались вместе, и Пердита нежно взяла Пайпер за руку.

«Ты в порядке, Пердс?» Спросила Пайпер.

Ее сестра кивнула. «Мне трудно поверить, что завтра исполняется год со дня смерти бабушки Мэри и наши жизни полностью изменились», - ответила она.

В очередной раз она поблагодарила за свою сестру всех божеств, о которых только могла подумать. Они всегда были вдвоем против всего мира, особенно после того, как их мать, Луиза, умерла, когда они были детьми.

В прошлом году Пердита работала на археологических раскопках в Пембрукшире, когда ее тогдашний жених Уоррен Декстер прибыл с известием о смерти ее бывшей бабушки, историка и филантропки Мэри Фицрой. На следующий день она получила письмо от Алистера Маккензи, который был адвокатом Мэри, приглашая ее в величественный дом ее бабушки, дом Маркиза в Сент-Ишмаэлсе, всего в нескольких милях от места раскопок.

Во время интервью Алистер объяснила, что она и Пайпер были главными бенефициарами завещания Мэри и, кроме нескольких личных завещаний, они унаследовали все — ее поместье, обширный исследовательский центр и огромное состояние. Теперь их общая стоимость превышала 300 миллионов фунтов стерлингов.

Близнецам потребовалось некоторое время, чтобы смириться со своим наследством. Они не могли понять, почему их бабушка избегала их при жизни — бросила после смерти матери, когда им было по семь лет, — и все же обняла их после смерти. Преисполненная решимости разгадать эту тайну, поскольку Пайпер в Америке сопровождала своего мужа Джереми Дэвидсона, Пердита уволилась с работы в университете и переехала в Маркиз-Хаус.

Устроившись поудобнее, она поискала подсказки в опубликованных и неопубликованных книгах своей бабушки и, к своему удивлению, обнаружила след информации, оставленный Мэри для нее. Казалось, ключ к поведению Мэри лежал в ее незаконченной рукописи «Аномалия Кэтрин Ховард», над которой она работала в то время, когда умерла ее единственная дочь Луиза, мать близнецов.

С помощью сына Алистера, Кита, Пердита раскрыла больше, чем могла себе представить. Она не только узнала правду о смерти своей матери и настоящей причине, по которой Мэри ушла от них, она также раскрыла невероятную, но доказуемую альтернативную версию истории династии Тюдоров, касающуюся Генриха VIII и его пятой невесты, подростка Кэтрин Говард. Пытаясь понять, почему такое невероятное историческое откровение было сокрыто, Пердите сказали, что реальная опасность, с которой она теперь столкнулась, исходит от теневого подразделения британской секретной службы под названием MI1 Elite.

Этой организации было поручено сохранить принятую версию истории. Это сработало путем тайного удаления и уничтожения любых появившихся исторических свидетельств, которые могли бы предложить альтернативный или более правдивый взгляд на события, чем тот, который записан в учебниках истории и принят как правильный. Что усугубляло ситуацию, так это то, что бывший жених Пердиты, Уоррен, был частью этого крайне секретного и опасного подразделения британского правительства. Выяснилось, что он был женат на протяжении всех их отношений и соблазнил ее, чтобы выяснить, что она знала о работе своей бабушки. В то время как Пердита справлялась со своим собственным эмоциональным потрясением, брак Пайпер с Джереми распался, когда у него был роман с коллегой по имени Кирстин.

Близнецам сказали, что они защищены древним документом, называемым Договором Милфорд-Хейвен, который создал суверенное государство в Маркиз-Хаусе, что делает их невосприимчивыми к аресту секретной службой, пока они там жили. Однако, чтобы обойти это, новый и безжалостный глава MI1 Иниго Уэстбери вновь ввел «Белый список», реестр убийств ученых, которые пытались раскрыть больше, чем правительство было готово разрешить. Хотя Алистер смог добиться отмены ордеров на арест за государственную измену, это, тем не менее, означало, что Пердита, Пайпер и Кит подвергались невероятной опасности и были вынуждены спасать свои жизни в цитадели Маккензи в Андорре: Иерусалимском замке.

Пердита и Пайпер были ошеломлены, узнав еще больше секретов, касающихся их новой жизни, поскольку их жизни все еще были в опасности. Самым удивительным были аристократические титулы, которые они теперь имели право использовать — Пердита, как старшая из близнецов на десять минут, носила необычный и древний титул, некогда дарованный жене Генриха VIII, маркизе Пембрук, мужской титул для женщины, в то время как Пайпер, как ее наследница, была виконтессой Кледдо.

Тем не менее, было больше откровений. Перед своим отчаянным бегством из дома Маркиза Пердита и Кит, воспользовавшись подсказками Мэри, нашли спрятанное кольцо с рубином, которое составляло треть от трех драгоценностей, которые, если бы воссоединились, смогли бы без всяких сомнений подтвердить версию событий, которую начали разгадывать Пердита и Кит.

Это открытие заставило Пердиту решительно настроиться выяснить местонахождение подходящего кольца, особенно когда Алистер объяснил, что был еще один член семьи, который пытался украсть у них дом Маркиза. Этим человеком был Рэндольф Коннорс, сын сестры Мэри, Сесили. Богатый бизнесмен без совести, он был опасным противником, который хотел завладеть особняком для своих маленьких внучат.

Несмотря на эту новую угрозу, Пердита продолжала работать, еще больше сосредоточившись на раскрытии настоящей правды. С помощью Кита, Пайпер и исследовательских групп из Маркиз Хаус и Иерусалимского замка они просеяли тайник с письмами, купленными ее бабушкой, которые, по убеждению Пердиты, были каким-то образом связаны с открытиями, которые они сделали о Кэтрин Говард.

Когда письма раскрыли свои секреты, была раскрыта серия исторических событий. Поначалу Пердиту с трудом заставляли поверить в них, но она не могла полностью отмахнуться от новой информации, поскольку их сверхъестественное подобие правды помогло заполнить множество аномальных пробелов в отношении заговора Бабингтона: запутанной ловушки, устроенной начальниками шпионажа Елизаветы I, результатом которой стала казнь Марии, королевы Шотландии.

Пайпер удалось отследить второе кольцо с рубином, но последующая стычка с элитой МИ-1 в конце концов вернула их в дом Маркиза, где Пердита и Пайпер настаивали, что намерены остаться.

Теперь, почти четыре месяца спустя, с наступлением весны, близнецы искали ключ к третьему и последнему ювелирному изделию — серебряному медальону с единственным бриллиантом, который, как они надеялись, разрешит головоломку, которую они начали разгадывать с помощью двух рубиновых колец. Последние исследования Пердиты привели к тому, что она обнаружила этот грот, который, как она надеялась, даст больше ответов.

Пердита позволила свету своего факела заиграться на стенах грота, и у нее перехватило дыхание, когда очертания стали резко рельефными; подойдя ближе, чтобы убедиться, что она видит изображение, которое надеялась найти, она позвала свою сестру. «Пайпер, там русалки».

Мгновение спустя ее сестра была рядом с ней, ухмыляясь. «Конечно, русалки есть», - сказала она будничным тоном. «В доме повсюду русалки, почему здесь, внизу, должно быть по-другому?»

Пердита обвела лучом фонарика изображение. Тонкие черты русалки были видны в профиль, когда она переплывала через стену. Длинная, элегантная рука с заостренными пальцами протянулась к тому, что когда-то было входом в грот, который, если Пердита правильно прочитала планы, должен был вести в сад с видом на озеро Ллин Кел — широкий водоем, господствующий над территорией поместья, которое они с Пайпер унаследовали от своей бабушки.

«Как ты думаешь, бабушка знала, что это было здесь?» — спросила Пайпер.

«Возможно, но, возможно, она не считала восстановление этого важным», - ответила Пердита.

«Интересно, почему?»

Прежде чем Пердита смогла ответить, раздался оглушительный треск, и грот залил свет.

«Окна», - позвал Кит, когда Пердита и Пайпер поспешили к нему и Каллуму. «А замурованное пространство посередине, должно быть, было дверью».

Когда пещеру залил свет, Пердита повернулась, чтобы рассмотреть все это, и когда им открылось огромное пространство, она ахнула от его мерцающей красоты. Раковины, которыми были украшены стены, в основном остались нетронутыми, и некоторые из их естественных переливов продолжали мерцать сквозь многолетний слой пыли.

«Боже мой, русалки повсюду», - сказала она.

«И посмотри, под мозаичной русалкой есть слова: Spe et nereidum», - добавила Пайпер.

«Надежда и русалки», - перевела Пердита, оглядываясь по сторонам. Она обвела фонариком грот и осветила кучу брезента в одном из углов. Подойдя, она приподняла край, ее глаза расширились от удивления.

«Что ты нашла?» — спросила Пайпер, спеша присоединиться к ней.

«Я думаю, несколько старых сундуков и несколько картин», - ответила Пердита.

Кит и Каллум присоединились к близнецам, помогая им сдвинуть древнее покрытие. У стены были сложены три сундука, потрепанные и пыльные, но их качество гарантировало, что они пережили годы заключения в гроте. Три картины были завернуты в вощеную ткань и прислонены к сундукам.

«Вау!» — воскликнула Пердита. «Интересно, что там внутри».

Она потянулась к верхнему сундуку, но Кит остановил ее рукой.

«Мы должны попросить Герейнта осмотреть здание, прежде чем что-либо перемещать», - предложил он.

Джерайнт Уильямс был архитектором, которого Пердита и Пайпер наняли для наблюдения за их обширными строительными планами. С некоторой неохотой Пердита убрала руку.

«Ты прав, — сказала она, — я попрошу его взглянуть, прежде чем он уйдет сегодня вечером. Если это конструктивно приемлемо, я позабочусь о том, чтобы эти вещи перенесли куда-нибудь, где мы сможем их должным образом изучить. Затем нам придется решить, когда мы сможем вписать реконструкцию в график строительства».

«Вы собираетесь его восстановить?» — спросил Каллум.

«А почему бы и нет?» — спросила Пайпер. «Это захватывает дух. Возможно, мы сможем восстановить бассейн. Я всегда мечтал о собственном бассейне.»

«Тем временем, — сказал Кит, — мы должны сообщить папе, что нашли грот и он не повредил его драгоценному винному погребу».

«Алистер почувствует облегчение», - усмехнулся Каллум.

ГЛАВА ВТОРАЯ

На следующее утро Пердита поставила свою кружку на стол в своем кабинете и бросила компьютер и сумочку на стул. Большой офис в исследовательском центре «Дом Маркиза» когда-то принадлежал ее бабушке, Мэри Фицрой, но Пердита заняла его в прошлом году, когда переехала в свой новый дом. В глубине здания, в районе под названием «Дейри», был еще один, почти идентичный офис, оснащенный ультрасовременным климат-контролем и ограниченным доступом для защиты многих тысяч древних документов, хранящихся в нем. Была также специальная команда реставраторов, которая не только работала с документами, принадлежащими Маркиз Хаусу, но и поддерживала тесные связи с Маккензи и их многонациональным деловым центром в Иерусалиме. Пердита пользовалась офисом в Молочной, когда изучала какие-либо деликатные оригиналы документов, но ее основная база находилась в Исследовательском центре.

«Доброе утро», - позвала Дженни Проктер, главный библиотекарь и архивариус, просунув голову в дверь, когда проходила мимо. «Прошлой ночью был замечательный праздник».

«Это было очень весело, не так ли?»

«Твоя бабушка наслаждалась бы каждым моментом», - сказала она.

Пердита кивнула. Большая вечеринка не была обычным способом отпраздновать первую годовщину смерти человека, но все, кто знал ее бабушку, уверяли, что Мэри была бы в восторге. Вечер имел огромный успех, хотя в какой-то момент Пердита и Пайпер улизнули, чтобы посетить могилы, где покоится их семья, и, наконец, развеяли прах отца на могиле матери. Он умер от рака за шесть месяцев до того, как была найдена мертвой их бабушка.

«Наконец-то они снова вместе», - сказала Пердита, когда они возлагали колокольчики к надгробию своей матери.

«Держу пари, они веселятся», - добавила Пайпер.

Возложив цветы на могилы своих бабушки и дедушки, которых они никогда не видели, они вернулись на вечеринку.

Во время их прогулки к дому под декоративными фонарями, придававшими садам волшебное сияние, Пердита взглянула на черные волны Ллин Кел.

«Ищете русалку?» Спросила Пайпер, заставив Пердиту остановиться в удивлении.

После минутного раздумья Пердита тихо сказала: «Я видела ее». До сих пор Пердита почти отрицала это самой себе и никому не рассказывала о том, что, как ей казалось, она видела. «В ту ночь нам с Китом пришлось бежать, спасая свои жизни», - продолжила она. «Это был всего лишь проблеск, но это определенно была она». Пердита взглянула на свою сестру, которая наблюдала за ней, но не казалась обеспокоенной.

«Почему ты не сказал мне раньше?» — спросила Пайпер.

«Время никогда не было подходящим; это не те вещи, которые вы бросаете в разговор. Ты думаешь, я сумасшедший? Или что мне мерещилось из-за стресса, в котором я находился?»

Пайпер взяла Пердиту под руку, и они направились обратно на вечеринку. «Я не думаю, что тебе померещилось что-то из-за стресса или что ты сумасшедший», - ответила она, прежде чем сделать глубокий вдох и закончить: «потому что я тоже ее видела. Только мельком, но я знаю, что я видел».

Пердита в изумлении уставилась на Пайпер. Из них двоих именно Пердита всегда была подвержена чрезмерно активному воображению и, как выражался их отец, «полетам фантазии»; Пайпер всегда была более прагматичной.

«Правда?»

Пайпер кивнула. «Когда мы вернулись домой несколько месяцев назад, и ты отдал мне письмо, которое бабушка оставила для нас, чтобы мы нашли. Бабушка была на моей свадьбе; она прокралась сзади и наблюдала, затем исчезла, прежде чем кто-либо ее увидел. Это заставило меня понять, как сильно она любила нас и на какую огромную жертву она пошла, когда ушла из нашей жизни после смерти мамы. Позже тем вечером я пошел прогуляться, чтобы попытаться прояснить голову, думая о бабушке и о том, насколько разными могли быть наши жизни. Когда я смотрел на воду, я увидел фигуру. Это было мимолетно, почти между вдохами, но это была она. Она сделала паузу, затем добавила: «Возможно, нам все же стоит сохранить это при себе».

«Вероятно, хорошая идея — нам все равно никто не поверит».

Пердита еще долго думала об этом разговоре после окончания вечеринки. В глубине души и своим академическим умом она знала, что русалок не существует. Это было эволюционно и биологически невозможно, но, как и Пайпер, она была уверена в том, что видела. Она задавалась вопросом, открывались ли русалки только тем, кому нужно было их видеть, тем, кому нужна была надежда в момент невероятной опасности или отчаяния. Это была идея, которая вызвала улыбку на ее лице, когда она засыпала.

Теперь она смотрела на длинную стену своего кабинета, где, вдохновленная эксцентричным генеалогическим древом, созданным Китом во время их пребывания в замке Иерусалим в Андорре, она сделала визуальную хронологию своих последних исследований. В центре сюжета был образ Кэтрин Ховард, сопровождаемый изображением вырезанной русалки и тремя латинскими надписями, которые Пердита теперь ассоциирует с королевой — подростком и тремя ювелирными изделиями, которые были с ней связаны: Semper Sorores, Luncta Sanguine и Spe et Nereidum — Сестры Навеки, объединенные Кровью, Надеждой и Русалками. Эти фразы, казалось, были неотъемлемой частью поисков Пердиты, и не в первый раз она задалась вопросом, были ли изображения русалок, которые были видны по всему дому Маркиза, просто символом женственности, причудливой фантазией или ключом к тайнам прошлого.

С момента их возвращения в Пембрукшир несколькими месяцами ранее она охотилась за тем, что считала заключительной частью головоломки в задании, которое поручила ей бабушка: пропавшим серебряным медальоном, который когда-то принадлежал Кэтрин Говард, пятой королеве Генриха VIII. Медальон был подарком юной Екатерине от ее старшей сводной сестры, леди Изабель Бейнтон, когда она впервые прибыла ко двору, чтобы служить горничной у новой королевы, Анны Клевской. Эти факты Пердита узнала из документа, который ее бабушка обнаружила в архивах дома Маркиза, который стал известен как Кодекс Кэтрин Говард.

Этот документ в сочетании с неопубликованной рукописью ее бабушки о Кэтрин Говард привели Пердиту к открытию тайника с рубиновым кольцом, которое было подарено молодой королеве-консорту ее предполагаемой соперницей Анной Клевской. Документы, обнаруженные Пердитой и ее бабушкой, рассказывали другую историю: историю близости, дружбы и заботы, когда две женщины поддерживали друг друга во время своих насильственных браков с Генрихом VIII. Кольцо с рубином было одним из идентичной пары, разработанной Энн для хранения секретной полости, которую женщины использовали для передачи сообщений друг другу.

И все же каким-то образом эти кольца в сочетании с серебряным медальоном должны были, вне всякого сомнения, доказать тайны, которые начала раскрывать Пердита. Несмотря на все ее усилия, ей все еще предстояло выяснить, как три отдельных украшения могли послужить столь убедительным доказательством. Чем больше она углублялась в свои исследования, тем меньше Пердита понимала связь между тремя частями.

Открыв ноутбук, она начала разбираться со своей электронной почтой, зная, что у нее этим утром было несколько встреч. Первый был с архитектором Джерайнтом Уильямсом, чтобы обсудить новые строительные работы, открытие грота и вывоз обнаруженных ими сундуков и картин.

После этого она собиралась вместе с Дженни Проктер и ее помощницей Изабель Барнс обсудить продолжение перевода и оцифровки писем леди Памелы. Этот тайник с ранее не изученной перепиской был еще одной частью наследства Мэри и был куплен у одной из ее старых подруг, леди Памелы Джонсон. Они легли в основу второй рукописи, которую оставила ее бабушка. Это было озаглавлено Дамы Мелузины, названные в честь древней богини воды, которая, по легенде, была прародительницей многочисленных королевских семей Средневековья и Возрождения, включая Тюдоров.

До недавнего времени эти письма лежали нетронутыми в коробке в архивах Маркиз Хаус, но благодаря кропотливой работе библиотечных бригад в Пембрукшире и в замке Иерусалим, возглавляемых доктором Деборой Блэк, эти письма раскрыли еще одну ошеломляющую тайну, касающуюся ранее неизвестных законных наследников династии Тюдоров, которых родила Кэтрин Ховард: мальчика и девочку.

Хотя Пердите и двум командам удалось установить личность дочери Кэтрин, они все еще пытались понять, что случилось с ее сыном и его наследниками. В ходе своего исследования она пришла к выводу, что сын Кэтрин Ховард, мальчик по имени Николас, дожил до зрелого возраста и женился, но под именем Ральф Фицалан, герцог Херефорд. Его жена, дочь Кэтрин Парр и сэра Томаса Сеймура, леди Мэри Сеймур, родила их единственного ребенка, сына. Однако, несмотря на тщательное изучение всех улик, которые они до сих пор обнаружили, Пердита не знала его имени, только его кодовое имя из писем: Прометей.

В одном из писем говорилось, что Ральф Фицалан скончался от полученных ранений при осаде замка Фотерингей. Тогда его сын должен был стать законным королем, но по причинам, пока не раскрытым Пердитой, этого не произошло. Вместо этого Джеймс VI Шотландский, сын Марии, королевы Шотландской, стал Джеймсом I английским после смерти королевы Елизаветы I в 1603 году.

Оторвавшись от компьютера, она еще раз посмотрела на настенную карту, размышляя, где еще поискать информацию, когда другая мысль прервала ее. На прошлой неделе она собиралась поискать сделанные несколькими месяцами ранее фотографии потолочных выступов в часовне дома Маркиза, поскольку думала, что они могут оказаться полезными. Возможно, они подтолкнули бы ее в правильном направлении.

С момента ее возвращения в дом Маркиза лица женщин из часовни вылетели у нее из головы. Прокручивая свой телефон, она нашла серию изображений и отправила их на цветной принтер в углу своего кабинета. Мгновение спустя Пердита собрала распечатки и разложила их на круглом столе, который она использовала для совещаний, изучая детали каждого лица, прежде чем написать имена женщин поверх изображений.

«Анна Болейн, Кэтрин Ховард, Пенелопа Фицалан и Арбелла Стюарт», - произнесла она вслух, прижимая каждое лицо к стене и отступая, чтобы рассмотреть их. Лица были вырезаны из дерева, а теперь их увеличили, чтобы придать больше деталей. Это показало, что резьба была простой, а покраска аккуратной, хотя и немного плоской. Она сделала мысленную пометку спросить Пайпер о ее мнении. Будучи талантливой художницей, Пайпер, без сомнения, смогла бы объяснить их более подробно.

Сначала взгляд Пердиты остановился на Анне Болейн, женщине, которая была объектом многочисленных картин. Любовь короля Генриха VIII к Анне заставила его порвать с католической церковью и создать Англиканскую церковь, чтобы иметь возможность развестись со своей первой женой, Екатериной Арагонской. Темные глаза Энн пристально смотрели в окно, и Пердита рассмотрела узкое лицо, темные волосы и нежно улыбающийся рот, прежде чем перевести взгляд на Кэтрин Ховард.

Ее лицо было более округлым, гладким, без намека на скулы, которые подчеркивали лицо Анны Болейн. Молодость Кэтрин была очевидной, а волосы, которые виднелись из-под наполовину накинутого капюшона, были каштановыми. Взгляд Пердиты переместился на женщину, чьи инициалы были AS, и она пришла к выводу, что это была Арбелла Стюарт, некогда потенциальная наследница трона Елизаветы I, и женщина, чье имя продолжало интересовать Пердиту, хотя пока она не могла найти очевидной связи между Арбеллой и двумя знаменитыми супругами королевы. Анна Болейн и Кэтрин Ховард не только разделяли сомнительное удовольствие быть женами номер два и пять Генриха VIII, но и были двоюродными сестрами. Мать Анны, Элизабет Болейн, урожденная Говард, была старшей сестрой Эдмунда Говарда, отца Кэтрин.

Последнее лицо заинтриговало Пердиту больше всего. Хотя у нее не было подтверждений, она верила, что это лицо таинственной Пенелопы Фицалан. Женщина, которая, казалось, была стерта со страниц истории, но чье имя, как и Арбелла, всплывало снова и снова во время их расследований. Также нельзя было отрицать ее связь с домом Маркиза, потому что Пердита видела книгу, написанную Пенелопой, когда она жила здесь, Русалка Ллин Кел и другие местные легенды, а также то небольшое количество прочитанного Пердитой, ее знания дали понять, что Пенелопа знала местность и писала по личному опыту.

Также была обнаружена небольшая коллекция писем Леттис Лейкби, в которых Пенелопа утверждала, что в доме Маркиза спрятан секрет, ради защиты которого она была готова умереть. Именно это привело Пердиту к выводу, что тайной была сама Кэтрин Ховард. Также были подсказки, которые помогли Пердите обнаружить первое из пропавших колец с рубинами, спрятанное в специально изготовленной шкатулке для драгоценностей в туннеле, соединяющем дом с островом в центре самого Ллин Кел.

Помимо этого, Пердита не смогла узнать ничего больше. Изабель полагала, что одной из более поздних корреспонденток в письмах леди Памелы могла быть Пенелопа Фицалан, и Пердита надеялась, что это может раскрыть больше информации об этой таинственной женщине.

«Привет, Пердс», - раздался веселый голос, — «все в порядке, чтобы немного поболтать?»

Мягкий валлийский напев Герейнта Уильямса прервал ее стремительные мысли. Ему было за тридцать, у него были коротко подстриженные вьющиеся светлые волосы и телосложение игрока в регби, хотя его огромные размеры противоречили его мягкому характеру.

«Здравствуйте, — сказала она, — да, конечно».

Она подвела Герейнта к двум диванам в одном конце комнаты.

«Я не отниму у вас много времени», - начал он без предисловий, садясь напротив нее, вытаскивая свой планшет и пролистывая несколько страниц, пока не добрался до своих заметок. «В Музее наследия Мэри Фицрой все идет гладко».

Пердита просияла. Ранее в этом году в ее архивах были обнаружены несколько неожиданных планов и чертежей архитекторов, которые ее бабушка заказала за шесть месяцев до своей смерти. Мэри намеревалась превратить старый полуразрушенный фермерский дом и хозяйственные постройки, которые находились на дальнем краю земли Маркиза Хауса, в специально построенный музей и учебный центр. Она чувствовала, что ученые часто пренебрегали огромным количеством исторических событий в районе Пембрукшир, и она хотела изменить то, что, по ее мнению, было огромным упущением.

Хотя строительные работы так и не были начаты, разрешение на планирование было представлено местному совету и принято. Как только она обнаружила это, Пердита, которая вместе с братом Кита, Стюартом, работала со своим бывшим коллегой, доктором Олафом Дейдом, над тем, чтобы в конечном итоге поднять обломки в заливе, решила, что это обширное пространство однажды станет идеальным местом для размещения корабля по последнему слову техники. Тремя неделями ранее начались строительные работы в музее наследия Мэри Фицрой, и оба близнеца сочли, что это достойная дань уважения их бабушке.

Через несколько минут, рассказав ей о работе, Герейнт сказал: «Я также проверил грот, и мне было бы некомфортно, если бы вы сейчас там рылись».

«Это опасно?»

«Не как таковой, но территория была закрыта в течение многих лет, и пока у моей команды не будет возможности убедиться в надежности стен и починить часть стекла, которое было разбито за досками, я бы нервничал из-за того, что вы там находитесь».

Пердита кивнула. Все было так, как она и ожидала. «Нужно ли нам будет информировать местный совет?» — спросила она. «Это здание первого класса, поэтому я полагаю, что необходимо провести инспекцию того, что мы обнаружили, прежде чем мы сможем начать ремонт».

«Я уже связался с ними», - сказал он. «Прости, Пердс, твоя сестра сказала, что ты надеялся спуститься туда и немного покопаться, но пока я не удостоверюсь, что это безопасно, ты не мог бы немного подождать?»

«Конечно», - ответила она. «Хотя, если у вас там действительно есть люди, не могли бы вы попросить всех присмотреть за серебряным медальоном?» Маловероятно, что они что-нибудь найдут, но стоило бы поставить вашу команду в известность, что мы что-то ищем».

Герейнт сделал пометку в своем планшете. «Серебряный медальон, хорошо, подойдет», - сказал он, вставая. «Что касается сундуков и картин, которые были там внизу, я не вижу причин, по которым их нельзя было бы переместить. Куда бы вы хотели, чтобы я их поместил?»

«В молочной», - ответила Пердита. «Как ты думаешь, когда ты сможешь их переместить?»

«Вероятно, мы могли бы доставить их туда сегодня днем. Я думаю, чем скорее, тем лучше, теперь, когда они разоблачены. Сделай мне одолжение, Пердс, надень защитный костюм, когда впервые откроешь багажники — мы понятия не имеем, что внутри. Что ж, не буду вас больше задерживать; я возвращаюсь на территорию музея, чтобы по пути заглянуть и повидать Марка. Последний вопрос: будете ли вы хотеть восстановить грот?»

«О да,» ответила Пердита,» он такой красивый, я вообще не понимаю, почему его заколотили».

«Хорошо, тогда я начну собирать команду реставраторов и попрошу кого-нибудь разработать предварительные планы», - сказал он, делая еще несколько пометок. «Увидимся позже».

Несмотря на всю работу, которую она планировала проделать этим утром, Пердита почувствовала облегчение, когда услышала голос Кита.

«Тук-тук», - позвал он с порога. «Ты занят?»

«Наверное, так и должно быть, — призналась она, — но, похоже, у меня ничего не получается быстро. В чем дело?»

Кит плюхнулся на диван и вытаскивал ноутбук из своей потрепанной спортивной сумки Фреда Перри. «Помните новозеландский документ?» он спросил.

Пердита сидела рядом с ним. «Да, вы купили его около года назад, когда я только переехала. Вы сказали мне, что это древний документ о праве собственности на острова, восходящий к 1600-м годам и значительно предшествующий капитану Куку, который обнаружил их только в апреле 1769 года.»

«Золотая звезда», - сказал он, ухмыляясь.

Будучи частью Иерусалима, Кит спас и восстановил важные древности и документы. Если бы это представляло национальный интерес, компания либо одолжила бы, либо пожертвовала бы эти предметы правительству страны их происхождения, в зависимости от политического климата в то время. Меган, старшая из трех братьев и сестер Маккензи, руководила организацией из Андорры, охватывающей Африку и Азию, в то время как брат Кита, Стюарт, присматривал за Северной и Южной Америкой, Карибским бассейном и несколькими другими местами. Ответственность Кита лежала на Европе, Скандинавии, Австралии и Новой Зеландии.

«Дебора что-нибудь нашла?» — продолжала Пердита. В последний раз она видела этот конкретный документ в Андорре, где его забрала доктор Дебора Блэк для проведения анализов.

«У нее есть, и, хотя сначала я был готов отмахнуться от этого как от подделки, я хотел бы узнать ваше мнение об этом». Он открыл отчет и пролистал серию изображений. «Когда мы рассматривали его дома, вы заметили римскую цифру и предположили, что это число короля».

«Это был «IV»,» ответила Пердита,» но он не соответствовал датам правления ни одного британского монарха, у которого было это царственное число. Относится ли это к иностранному монарху?»

«Возможно, хотя и сомнительно, потому что остальная часть документа явно была выпущена в Великобритании», - сказал он. «Если быть точным, Англия. После просвечивания рентгеном Деборе удалось разобрать имя рядом с королевским номером.»

«Что это было?»

«Ричард», - сказал Кит. «Документ был выдан за печатью Ричарда IV».

«Но Ричарда IV не было. Это, должно быть, подделка».

«Или подсказка?»

Пердита на мгновение задумалась над этим, прежде чем вернуться к своему столу и, открыв блокнот, просмотреть свои записи. «Напомни, какие были даты?»

«Февраль 1659 года».

Листая взад и вперед, она отнесла блокнот обратно Киту и села рядом с ним, прежде чем поднять глаза и поискать временную шкалу на стене.

«В феврале 1659 года Протекторат начал рушиться, и раздались призывы к восстановлению монархии», - начала она. «С 1648 по 1662 год было много беспорядков. Это было время после так называемой Второй гражданской войны, которая привела к казни короля Карла I 30 января 1649 года и одиннадцати годам правления Оливера Кромвеля и протектората.»

«Как вы думаете, это может иметь значение?»

Пердита пожала плечами. «Мы не должны исключать этого, но я не вижу, как это может быть связано», - сказала она, изучив изображения.

«Как у тебя дела с поиском медальона?» — Что случилось? — спросила Кит.

«Не очень хорошо,» призналась она, — но Дженни и Изабель придут, чтобы немного рассказать мне об оставшихся письмах. Никогда не знаешь, может быть, там есть что-то полезное. Ты хочешь пойти?»

«Да, пожалуйста», - ответил он. «Отчет Деборы я тоже отправлю тебе по электронной почте. Возможно, вы увидите что-то, что я пропустил.»

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

«Привет, Изи», - позвала Пердита, когда стройная блондинка вошла в офис. Изабель Барнс была помощницей Дженни Проктер, а также ее внучкой и сыграла важную роль в расшифровке писем леди Памелы Джонсон во время их пребывания в Андорре.

«Нэн уже в пути», - сказала Изабель, плюхаясь на один из мягких кожаных диванов и ставя кружку и планшет на длинный стол между ними.

Пердита собрала распечатанные изображения, взяла свой ноутбук и записную книжку и села напротив Изабель. Несколько мгновений спустя появилась Дженни со стопкой бумаг в руках.

«Привет», - сказала Дженни, присаживаясь рядом с Изабель на диван и раскладывая бумаги в четыре стопки перед собой. «Расшифровки и сканы последних писем, а также переводы с кратким изложением вверху».

Кит скользнул на диван рядом с Пердитой. Она улыбнулась ему и отошла, чтобы дать ему пространство.

«Может, начнем?» — спросила Изабель, и Пердита кивнула. «Как вы знаете, письма леди Памелы охватывают довольно обширный период времени с 1541 по 1662 год, что составляет в общей сложности 121 год», - начала Изабель. «За первые пять лет было написано всего 41 письмо. Цифры за следующие несколько лет также довольно низкие, но затем происходит взрыв корреспонденции с 1586 по 1589 год, освещающий события, предшествовавшие Армаде.»

Пердита сказала: «После этого снова был разрыв, не так ли?»

«Да, это то, что, казалось, показало наше первое краткое изложение писем, но после более пристального изучения их, кажется, все не так просто, как мы думали».

«Каким образом?» — спросила Кит.

«Многие письма датированы неправильно», - сказала Дженни. «На некоторых из них вообще нет дат, и многие, которые были датированы более поздним периодом с 1648 по 1662 год, пришлось переклассифицировать. Когда мы прочитали их содержание, мы поняли, что эти письма были написаны в конце 16-го века и начале 17-го. К ним были добавлены новые комментарии, а затем они были повторно отправлены между более поздними годами.»

«Как странно», - сказала Пердита. «Есть ли какие-либо указания на то, почему?»

«Не совсем», - сказала Дженни. «Тем не менее, они дают очень необычный взгляд на переход власти от Елизаветы I к Джеймсу I. Эти письма — одни из последних, написанных кодом, и, хотя нам удалось интерпретировать большую их часть, используя все наши оригинальные шифры, мы немного сбиты с толку содержанием. Похоже, они о спорном браке и еще одном неизвестном претенденте на трон.»

«Пропавший сын Кэтрин Ховард?» — спросила Пердита с надеждой в голосе.

«Нет. Это относится к замужней женщине с дочерью», - сказала Дженни.

«Неужели?» сказала Пердита, на мгновение задумавшись. «В то время было довольно много претендентов, хотя Джеймс I всегда представляется как наиболее логичный вариант».

«У кого еще были претензии?» — спросила Изабель. «Возможно, мы смогли бы выяснить, кто упоминается в письме, если посмотрим на других потенциальных наследников».

Пердита сосредоточенно прищурилась, размышляя. «Леди Арбелла Стюарт, двоюродная сестра Джеймса. У нее и Джеймса были претензии через Маргарет Тюдор, старшую сестру Генриха VIII. У Генри также была младшая сестра Мэри, которая была замужем за Чарльзом Брэндоном, герцогом Саффолком.»

«У Мэри были дети?» — настаивала Изабель.

«Да, две дочери: Фрэнсис и Элеонора. Фрэнсис вышла замуж за Генри Грея. Их дочерьми были знаменитые сестры Грей: леди Джейн Грей, королева девяти дней, леди Кэтрин Грей и леди Мэри Грей. Мэри была замужем, но детей у нее не было. У леди Кэтрин, однако, было двое сыновей.»

«Так могла ли она быть замужней женщиной с ребенком?» — спросила Кит. «Хотя, вы сказали, что это была дочь?»

Изабель кивнула в знак подтверждения.

«Какие даты, Джен?» — спросила Пердита.

«Упоминается, что у этой женщины родился ребенок примерно весной 1599 года», - ответила библиотекарь, проверив свои записи.

«Тогда слишком поздно быть Кэтрин Грей», - сказала Пердита, подходя к своей временной шкале. «Она умерла в 1568 году».

«Что случилось с ее мужем и сыновьями?» Кит присоединился к Пердите, уставившись на настенную карту.

«Кэтрин сбежала с Эдвардом Сеймуром в декабре 1560 года и не сказала об этом своей кузине, королеве Елизавете. На тот момент предполагалось, что Кэтрин Грей станет предполагаемой наследницей Елизаветы, поэтому ее брак вызвал большой интерес у всех, особенно у монарха.»

«Ее муж тоже претендовал на трон?» — спросила Изабель.

«Нет, но он был сыном Эдварда Сеймура, герцога Сомерсета, который был братом королевы Джейн Сеймур и лордом-протектором своего племянника, короля Эдуарда VI. Может, он и не принадлежал к королевской семье, но у него были хорошие связи и он был богат», - пояснила Пердита. «Когда Кэтрин была на восьмом месяце беременности, она пыталась найти кого-нибудь, кто умолял бы вернуть ей расположение королевы. Сначала она попробовала Бесс Хардвик, которая отказалась, сказав, что не хочет быть замешанной, поэтому она обратилась к Роберту Дадли. Роберт был в ярости на Кэтрин и рассказал Элизабет о тайном браке. Муж и жена оба были заперты в Лондонском Тауэре. Кэтрин родила Эдварда Сеймура в 1561 году, затем, благодаря доброте сэра Эдварда Уорнера, лейтенанта Тауэра, разрешающего супружеские визиты герцогу, она родила второго сына, Томаса Сеймура в 1563 году. Однако в 1603 году, когда якобы было высказано предположение, что один из сыновей Екатерины может взойти на трон, Елизавета, как говорили, заявила, что «ни один негодяй не наденет ее корону».

«Существовали также весьма отдаленные притязания инфанты Испании Изабеллы Клары Евгении, — размышляла Дженни, — на ее происхождение от Джона Гонта, третьего из пяти сыновей короля Эдуарда III».

«Однако ни одно из них, похоже, не соответствует тому, что мы нашли в письмах», - сказала Изабель.

«В письмах было что-нибудь еще полезное, Дженни?» — спросила Пердита.

«Здесь нет ничего очевидного, — признала Дженни, — и никаких прямых упоминаний о пропавшем наследнике».

Пердита обдумала комментарии Дженни. Она действительно не думала, что им дважды повезет с письмами леди Памелы, но она надеялась, что они дали бы ей еще несколько подсказок. Кит бросила на нее взгляд, полный сочувствия.

«Как насчет информации о Ральфе Фицалане или его жене Мэри Сеймур?» — спросила Пердита.

«Судя по нескольким упоминаниям, которые нам удалось найти о Ральфе, он умер в 1587 году. После этого Мэри Сеймур вернулась в фамильное поместье Орлетон-Холл в Леоминстере, графство Херефордшир, вместе со своим сыном, «Прометеем», как он был назван в письмах под кодовым названием. После 1587 года Мария, казалось, прекратила переписку с дамами Мелузины. Как ни странно, после 1603 года кодовых названий тоже становится меньше, используются настоящие имена, так что путаницы в идентификациях становится меньше.»

«И есть ли какие-либо упоминания о наследниках в этих более поздних письмах?»

«Немного», - ответила Дженни. «Как будто актуальность первоначальной тайны, казалось, уменьшилась. Я подозреваю, что с каждым уходящим поколением влияние существования наследников ослабевало. Однако есть история о женщине, спасающейся от каких-то солдат, перебегая поле, в то время как ее экономка притворялась ею. Женщине и ее горничной удалось бежать в Нидерланды. В письме упоминается медальон, который, по словам женщины, был подарен ей племянником на хранение.»

«Как ты думаешь, это может быть наш медальон?» — спросила Пердита.

«Я не уверена,» ответила Изабель, — но я подумала, что отмечу это, потому что это было одно из немногих упоминаний о медальоне. Письмо было адресовано кому-то по имени Джеффри и подписано «Твой дорогой друг», что крайне бесполезно.

«Есть ли какие-либо предположения о настоящем имени «Прометей»?» Спросила Пердита.

«Извини, любимая, никаких», - ответила Дженни.

«Как неприятно».

«Пока не теряй надежды,» улыбнулась Изабель,» мы сделали кое-какие открытия».

«О ком?»

«Пенелопа Фицалан».

Глаза Пердиты расширились от удивления. Она достала одну из своих распечаток и положила ее на заваленную бумагами столешницу. «Я тоже», - воскликнула она, и пока остальные рассматривали изображение, она почувствовала трепет предвкушения.

Дженни подобрала образ. «Где ты это взял?» — спросила она.

«Это один из потолочных выступов в часовне», - ответила Пердита. «Повсюду повторяются только четыре разных женских лица. Я взяла эти ночные принадлежности, и мне пришлось бежать в Андорру. Рядом с каждой женщиной были вырезаны ее инициалы: AB — Анна Болейн; CH — Кэтрин Говард; AS — которая, я думаю, является Арбеллой Стюарт, тем более что у затонувшего корабля в заливе такое же название — и PF. Я предполагаю, что ПФ — это Пенелопа Фицалан.»

«Это невероятно», - пробормотала Дженни.

«Что ты узнала о Пенелопе Фицалан из писем, Изи?» — спросила Кит, в то время как Дженни встала и подошла, чтобы изучить другие распечатки, которые Пердита прикрепила к стене.

«Я думаю, вы были правы, когда предположили, что письма, обнаруженные вашей пра-пра-пра бабушкой Леттис, на самом деле были частью этой коллекции. Они идеально восполняют пробел. Пенелопа писала Дороти Спенсер, графине Сандерленд, чтобы сообщить ей, что она намерена остаться здесь, в Маркиз Хаусе, несмотря на все, что происходит в Лондоне. Она упоминает секрет и то, что она должна быть под рукой, чтобы охранять правду, что ее брату было необходимо знать, что у него есть безопасное убежище, если это потребуется.»

«Ее брат?»

«Да, но она не называет его имени, что раздражает…»

«В каком году это было?»

«1649 год был первым упоминанием о тайне и ее брате», - ответила Изабель. «По прошествии следующих нескольких лет необходимость хранить этот секрет становится все более неистовой».

«Есть ли какие-нибудь отклики от леди Дороти Спенсер?»

«Несколько, но в них нет ничего значительного».

«И это леди Дороти Спенсер, которая была правнучкой Леттис Ноуллис?» сказала Пердита.

«Это была она?» — удивленно спросила Кит.

«Пердс, я этого не знала», - сказала Изабель.

«Да», - ответила Пердита, присоединяясь к Дженни у настенной карты. «Смотри, это генеалогическое древо Леттис. Ее младшая дочь Дороти сначала вышла замуж за сэра Томаса Перро из замка Кэрью, а после его смерти вышла замуж за Генри Перси, 9-го графа Нортумберленда. Это был несчастливый союз, заключенный в основном по политическим причинам, но у них было четверо детей. Старшей была дочь, также названная Дороти. Она вышла замуж за Роберта Сидни, 2-го графа Лестера, а их дочь, другая Дороти, вышла замуж за Генри Спенсера, 1-го графа Сандерленда.»

Пердита указала на распечатку, и Изабель провела пальцем по ней, сравнивая даты и имена.

«Боже мой, ты прав!»

«Похоже, связь между семьями сохранялась из поколения в поколение», - сказала Дженни.

«Но это все еще не объясняет, кем была Пенелопа и какое место она занимает? Если только нет чего-нибудь еще?» — закончила Пердита, но обнадеживающий подъем в ее голосе был заглушен покачиванием головы Изабель.

«Нет никаких улик, которые связывают Пенелопу с кем-либо, кроме того факта, что она, похоже, находится в центре написания письма. Мы задавались вопросом, может ли она быть родственницей Кэтрин Ньютон, которая была Пастон по происхождению, поскольку именно Кэтрин сопоставила оригинальные письма Мелузины. Пенелопа, похоже, собирала и компилировала этот тайник.»

«У Кэтрин Ньютон было четыре дочери», - сказала Пердита, переходя к другому генеалогическому древу. «Анна, Маргарет, Элизабет и Фрэнсис, но записей, кроме их имен, очень мало, и я тщательно искал. Один из сыновей Кэтрин, Теодор, женился на Пенелопе Родни, и у них родилась дочь, которую тоже назвали Пенелопой, но даты не совпадают.»

«Есть еще одна странная вещь», - добавила Изабель. «После одного из упоминаний о ее брате была нацарапанная приписка о секрете, спрятанном в сундуке, переданном им от матери».

«Сундук? Были ли еще какие-нибудь подсказки по этому поводу?»

«Нет, если только мы что-то не упустили», - сказала Изабель. «У вас гораздо больше практических знаний об этом периоде истории, поэтому вы можете заметить то, чего мы не заметили, когда читали стенограммы».

Дженни все еще изучала распечатки на стене. «Когда ты обнаружила это, Пердита?» — спросила она, указывая на изображение Пенелопы Фицалан. «Невозможно отрицать связь».

Изабель снова вгляделась в него, и ее осенило. «О Боже мой!» — выдохнула она.

«Кит?» — спросила Пердита. «Что ты думаешь?»

Кит тоже рассмотрел изображение, затем пристально посмотрел на Пердиту. «Нам нужно подняться в твою комнату, Пердс», - сказал он. «Это замечательно. Почему никто из нас никогда не замечал этого раньше?»

Пердита шла впереди, впуская их в свою квартиру. На одной стене висел портрет женщины в золотом платье. Когда Пердита только переехала, ее образ пугал, но с тех пор она стала рассматривать женщину как неотъемлемую часть своего пространства. Самым поразительным в изображении было сходство с самой Пердитой.

Теперь, когда они стояли и смотрели, Пердита взяла у Дженни распечатанное изображение потолочного босса и прикрепила его рядом с портретом.

«Пенелопа Фицалан», - сказала она, глядя в необычные серо-зеленые глаза женщины, так похожие на ее собственные. «Все это время она пряталась у всех на виду. Мы должны были догадаться — в конце концов, она решила прикрепить письма к своему собственному портрету».

«Если это она их туда положила», - сказал Кит. «Нельзя отрицать, что это она, но какое это имеет значение?»

«Что ты имеешь в виду, Кит?» — спросила Дженни.

«Мы ищем медальон. Не Пенелопа Фицалан», - заявил он. «Я знаю, что она упоминает брата, но если мы считаем, что пропавшим наследником был Ральф Фицалан, он никак не мог быть братом Пенелопы, потому что ее не было рядом по крайней мере еще 50 лет после его рождения».

«Ты права, Кит», - сказала Пердита, и впервые она почувствовала тень сомнения в своем открытии. «Вы думаете, тогда она имела в виду другой секрет? Ее письма в основном датированы 1649 годом — то есть почти через сто лет после того, как Кэтрин Говард была похоронена в часовне.»

«Но ее письма действительно привели Мэри к обнаружению спрятанной шкатулки, которую она оставила тебе, чтобы ты нашел», - сказала Дженни.

«Потайная шкатулка, предназначенная для хранения всех трех украшений», - напомнила Кит.

Пердита обдумала слова Кита, прежде чем заговорить. «Тогда по какой-то причине, — сказала она, ее разум выстраивал связи, пока она обдумывала всю эту новую информацию, — Пенелопа, должно быть, в какой-то момент владела всеми тремя украшениями. Она знала тайну наследников и была хранительницей колец и медальона. Возможно, она знала, что связывало эти три части, чтобы раскрыть этот секрет.»

«Это возможно», - сказал Кит. «А ее связь с Ральфом Фицаланом? У них действительно общая фамилия.»

«Я не уверена, что между ними существует кровная связь, несмотря на общую фамилию, но посмотрите на картину повнимательнее», - сказала Пердита, беря его за руку и ведя вперед.

«Пердс, это невероятно, как ты думаешь, папа понимает? Дом на заднем плане, должно быть, более раннее воплощение Маркиз Хаус, — сказал Кит, — и на ее пальцах два кольца».

«Кольца с рубинами», - добавила Изабель.

«А с другой ее руки свисает медальон», - закончила Пердита. «Я смотрел на эту картину так много раз, но никогда по-настоящему не осознавал, что я вижу. Только когда я заметил сходство с потолочным боссом, я поднялся сюда и изучил его должным образом».

«Но что это значит?» — спросила Кит.

«Я пока не уверена, — призналась Пердита, — но это должно что-то значить. Я спросил Пайпер, может ли она вынуть это из рамки и изучить как следует. Возможно, в этом портрете можно раскрыть больше секретов, чем мы предполагали».

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Пердита поспешила в библиотеку, пробираясь сквозь бесконечные ряды книг, направляясь к той, которая, как она чувствовала, могла бы сейчас помочь ей разобраться в своих мыслях. Портрет Пенелопы Фицалан был снят со стены, и Пайпер рассматривала его более подробно. Это будет включать в себя снятие рамки, чтобы посмотреть, не спрятано ли что-нибудь внутри корпуса.

Пайпер была не только талантливой художницей, навык, который она унаследовала от их покойного отца, Джеймса Риверса, у нее также была степень магистра истории искусств, и она много лет работала в галереях и музеях. Пердита поняла, что опыт Пайпер в расшифровке многих подсказок на картине был более важным, чем когда-либо, поскольку она продолжала свои поиски серебряного медальона.

Обдумывая предстоящую задачу, Пердита почувствовала, как у нее поднимается настроение. Ее инстинкт всегда подсказывал ей, что ключи к разгадке этой тайны находятся в Маркиз Хаусе, и теперь она чувствовала, что древнее поместье наконец-то раскрывает свои секреты. Возможно, мне пришлось заслужить его доверие, размышляла она, пока ноги вели ее в дальний конец огромной библиотеки эпохи Тюдоров. Над ней было пять витражей, каждое из которых изображало другую греческую богиню, которой Пердита восхищалась много раз. На закате лучи умирающего дня проникали сквозь цветные стекла, заливая библиотеку радугами света.

Несмотря на ее нетерпение добраться до молочной и начать копаться в недавно обнаруженных сундуках из старого грота, Пердита остановилась, чтобы насладиться красотой изображений. Окна создавались в разные исторические периоды, и соответственно менялись стили оформления, но все они были оригинальными, и ни одно не было позже семнадцатого века. Пердита уставилась на изображения пяти женщин. В первом была изображена темноволосая женщина в образе Ирис, греческой богини радуги. Пердита сделала вывод, что на изображении должна была изображаться Анна Болейн.

Женщина в соседнем окне была намного моложе черноволосой темноглазой Энн. Она была меньше ростом, с распущенными каштановыми волосами, поразительными голубыми глазами и очевидной беременностью. Над ее головой было имя Деметры, греческой богини урожая и плодородия, которая традиционно представлялась беременной. Пердита была уверена, что это должна была быть Кэтрин Ховард, особенно потому, что вокруг женщины было множество других символов. По краю окна была изящная картина с ангелами и русалками, а сбоку была корона с розой без шипов, сплетенной вокруг нее — это намек на фразу, которую Генрих VIII, как известно, использовал для описания своей пятой невесты: его роза без шипов. На другой стороне изображения были два кольца с темно-красными камнями, а между ними висел серебряный овал с блестящим белым бриллиантом в центре. Три украшения, связанные с Кэтрин и ее детьми.

Елизавета I в роли греческой богини Аталанты, девственной охотницы, была в третьем окне. Ее рыжие волосы представляли собой дикую путаницу локонов, собранных бантом набок, а позади нее сияла серебряная полная луна. В следующем окне была изображена женщина в короне и с фениксом, поднимающимся позади нее, изображенная как Персефона, дочь Деметры. Опять же, там была кайма с изображением ангелов и русалок и изображение двух рубиновых колец и серебряного медальона. В одном углу тоже был заяц. Пердита была уверена, что на этом изображении изображена Мария, королева Шотландии.

Для Пердиты самым любопытным изображением было пятое окно. В нем была романтизированная версия Арбеллы Стюарт в роли Пандоры, которая в греческой мифологии была первой человеческой женщиной. Арбелла стояла на коленях перед резным деревянным гробом, а фурии проносились мимо нее в небо. Хоуп в образе ангела-хранителя с чем-то похожим на хвост русалки парила над ее правым плечом, в то время как позади нее на далеком холме стоял дом с двумя фигурами, мальчиком и девочкой, в дверном проеме. Это был странный образ, но не оставалось сомнений в том, кем должна была быть женщина, поскольку ее имя было написано в замысловатой спирали внизу окна.

Снова задаваясь вопросом о значении окон и о том, пытается ли она найти связи, которых на самом деле не было, Пердита поспешила достать нужную ей книгу «Русалка Ллин Кел и другие местные легенды». Ее предыдущее знакомство с книгой было коротким, она просмотрела ее после того, как ее бабушка указала ее в качестве основного источника для своей неопубликованной рукописи «Аномалия Кэтрин Говард». Хотя Пердита просмотрела древнюю книгу, ее тогда интересовал древний кодекс, состоящий из писем и страниц дневника, написанных Екатериной и ее приближенными, поэтому она вернула книгу легенд в хранилище. Стеллажи. Однако теперь она почувствовала, что в этом древнем томе может содержаться информация, которую она не поняла, когда она впервые попала к ней.

«Всем привет», - крикнула она, войдя в молочную, нетерпеливыми глазами наблюдая, как Дженни и Марк следят за доставкой сундуков из грота. Три картины были доставлены Пайпер в ее студию вместе с восковыми упаковками, где она должна была их осмотреть.

На полу зала заседаний был расстелен огромный пластиковый лист, поверх которого лежало хлопковое покрытие без ворса. Длинный стол в зале заседаний был придвинут к стене и также был накрыт защитным листом, чтобы его можно было использовать в качестве стола для находок. Это позволило освободить центр комнаты для трех сундуков, которые были выстроены бок о бок.

«Это выглядит невероятно», - крикнула Пердита сквозь шум. «Тяжелые ли сундуки? В них что-нибудь есть?»

«Они весят тонну», - ответил Марк, присоединяясь к ней у двери. «Внутри определенно что-то есть, поэтому я бы посоветовал надеть маску. На двух из них есть замки, а другой удерживается вместе кожаными ремешками. Если замки поддались, нам может понадобиться помощь эксперта, чтобы открыть их. Герейнт сказал, что может заскочить примерно через полчаса, чтобы открыть их, если потребуется.»

«Спасибо, Марк», - ухмыльнулась Пердита, которой уже не терпелось начать рыться в сундуках. Марк сыграл важную роль в том, чтобы помочь ей и Киту сбежать из МИ-1 в прошлом году, и ей нравился тихий реставратор.

Дженни присоединилась к Пердите и Марку.

«Оригинал «Русалки Ллин Чел» и других местных легенд» находится в вашем кабинете — хотите, я приложу к нему эту копию?» — спросила она, кивая на книгу в руках Пердиты.

Отведя взгляд, Пердита последовала за Дженни, бросила сумочку на офисный стул и натянула белый защитный костюм, разложенный в ожидании ее на столе. Порывшись в своей сумке, она нашла резинку для волос и заплела волосы в длинную косу, закрепив конец и заправив его сзади под костюм.

Ее единственным уколом разочарования было отсутствие Кит. Она думала, что он будет здесь. Возможно, ему есть что сделать для Иерусалима, подумала она, но это не совсем успокоило ее.

«Я думал, Кит уже должна была быть здесь», - сказал Марк, как будто прочитал ее мысли.

«Где он?» — спросила Пердита, стараясь, чтобы ее голос звучал небрежно.

«Он пригласил Изи на ланч», - сказал Марк с ноткой раздражения.

«Что?»

Пердита была ошеломлена. Почему Кит пригласил Изи на ланч? Несмотря на множество моментов, когда они поворачивались друг к другу, Пердите еще предстояло разобраться в своих чувствах к Киту. Даже после их поцелуя несколько месяцев назад он никогда не давил, понимая, что ей нужно больше времени. Неужели он решил, что с него хватит, и начал искать что-то еще? Нет, отругала она себя, Кит и Изи — старые друзья, в этом ничего нет, и облегчение затопило ее, когда здравый смысл вновь вернулся к ней. Марк и Изи встречались друг с другом годами.

«Он же не переезжает к твоей девушке, не так ли?» — спросила Пердита, стараясь, чтобы ее голос звучал беззаботно.

Марк бросил на нее удивленный взгляд. «Мы с Изи расстались».

«О, Марк, нет, мне так жаль».

«Изи решила, что ей нужно немного пространства», - пробормотал он, затем повернулся к сундукам и сказал с намеренным видом человека, меняющего тему: «Может, начнем с сундука с ремнями?» Он самый тяжелый, поэтому, вероятно, полон всякого хлама. Это займет нас, пока у Герейнта не появится шанс взглянуть на замки…

«Отлично, вы еще не начали», - прервал его жизнерадостный голос. Кит стоял позади Пердиты, уже одетый в белый защитный костюм. «Отлично смотришь, Пердс», - засмеялся он.

Она знала, что ее обычной реакцией было бы рассмеяться и возразить, но она все еще была потрясена новостью о том, что Изи теперь одинока, а также красива, образованна и забавна. Она и Кит работали вместе в течение многих лет. Был ли Кит заинтересован в ней? Не в силах переварить это, Пердита бросила на Кита непонимающий взгляд и, не оглядываясь, направилась к Марку, пытаясь контролировать неожиданно нахлынувшие эмоции.

«Привет, как дела?» Спросил Кит, поспешая за ней и беря ее за руку, разворачивая ее, чтобы она посмотрела на него.

«Ничего», - отрезала она, освобождаясь от его хватки.

Кит отступил назад, подняв руки, словно сдаваясь, и Пердита обошла Марка, так что он встал между ней и Китом.

«Ты хотел бы оказать честь, Пердс?» — спросил Марк.

Глядя вниз на разбитый контейнер, Пердита мысленно вернулась к настоящему моменту, отодвинув все остальные эмоции в сторону, позволив трепету предвкушения того, что они, возможно, вот-вот обнаружат, взять верх над другими ее мыслями. Это напомнило ей старомодный школьный сундук. Когда Пердита уставилась на потрескавшуюся красную кожу, ей вспомнилось все, что она когда-то хранила в своей собственной: ее дневники, ее истории, ценные сувениры и вещи, которые она хотела сохранить в секрете. Использовал ли предыдущий владелец этой коробки для хранения подобных важных предметов?

Марк вручил ей пару перчаток, затем Пердита опустилась на колени перед древней шкатулкой и, взяв мягкую ткань, осторожно вытерла пыль. Надеясь на монограмму, она была разочарована, когда ничего не обнаружилось. Зная, что Марк со своей командой реставраторов более детально изучит внешнюю оболочку, она протянула руку, чтобы расстегнуть кожаные ремни. Первая книга развалилась у нее в руке, и она повернулась к Марку, который улыбнулся и взял ее у нее, аккуратно положив на ближайший стол в зале заседаний и наклеив на нее ярлык. Другой ремешок удерживался на месте из-за ржавой пряжки, которую она изо всех сил пыталась снять.

Кит наклонился и рассмотрел его. «Хочешь, я попробую?» спросил он, его голос был настороженным.

Пердита почувствовала укол вины за свою резкость и кивнула, отодвигаясь в сторону, чтобы Кит могла лучше ухватиться.

После нескольких минут возни ремешок сдвинулся, и Пердита затаила дыхание, когда Кит с большой осторожностью медленно протянул кожу. Когда она была свободна, он повернулся к ней и ухмыльнулся. Ее сердце билось от волнения. Это напомнило ей о раскопках, когда каждая лопатка, полная земли, может выдать секрет. Опустившись на колени перед сундуком, как будто она молилась у алтаря, Пердита натянула на лицо маску, остальные повторили ее действия, затем она взялась за края крышки и осторожно открыла ее.

Огромное облако пыли окутало их, и все трое брызнули слюной, но когда оно рассеялось, Пердита ахнула от восторга. Внутри коробки был гобелен, свернутый сам по себе так, что рисунок был скрыт, но успокаивающий запах камфары наводил на мысль, что он, возможно, пережил опустошение голодной моли.

«Когда изобрели нафталиновые шарики?» — спросил Марк.

«Примерно в 1819 году», - ответила Пердита.

Кит рассмеялся. «Откуда ты вообще можешь это знать?» — спросил он.

«Я помню всякую ерунду», - ответила она, но, несмотря на все ее усилия, она все еще не могла вернуть своему голосу нормальное звучание.

Кит бросила на нее озадаченный взгляд, затем отвернулась.

«Давайте разберемся с этим», - сказала Пердита.

В течение следующих получаса, работая с кропотливой осторожностью, они втроем подняли сложенный гобелен и с помощью еще двух человек из команды Марка развернули его, положив на стол в зале заседаний.

«Это генеалогическое древо», - воскликнула Пердита. «Смотри, Леттис и Уильям внизу, и там посвящение: «От твоей любящей младшей сестры Серафины по случаю твоего замужества». У Леттис была сестра, да, вот она… О,» Пердита провела черту поперек, затем она замолчала.

«Что это?» — спросила Кит.

«Они были близнецами, у них одинаковые даты рождения».

«Очевидно, это семейное», - сказал он с нежной улыбкой.

«Да», - сказала она, но, поскольку Марк стоял рядом с ней, разглядывая гобелен, она не чувствовала, что может объяснить прилив чувств, вызванный этим открытием.

«Это восходит к восемнадцатому веку», - сказал Марк. «Послушай, Арабелла Тэлбот, она вышла замуж за сэра Филиппа Кортни в 1736 году, и у них родилась дочь Пенелопа…»

«Арабелла Тэлбот? Вы уверены?»

«Да, она родилась в 1716 году, хотя у нас нет в списке ее родителей», - сказал Марк.

«Но Арабелла Тэлбот написала книгу, которая находится в библиотеке Маркиз Хаус», - объяснила Пердита. «Я воспользовался им, когда впервые искал информацию о Кэтрин Ховард. Я знал, что она жила здесь, но не знал, что она была предком.»

Кит также изучала изящно составленные имена.

«Пенелопа Кортни тоже здесь, Пердс», - сказал он. «Не она ли была той женщиной, которая отремонтировала витражи? Вы упомянули, что она была в пачке документов восемнадцатого века, которые вы изучали.»

Пердита наклонилась к Киту, ее рука коснулась его руки. «Пенелопа Кортни — дочь Арабеллы Тэлбот. Боже мой, это невероятно, ты понимаешь, что показывает это генеалогическое древо?»

«Твои предки по женской линии», - сказал Марк.

«Здесь показан список женщин, которые унаследовали дом Маркиза», - поправила его Пердита. «Кит, ты помнишь, что сказал нам твой отец — дом может быть передан только следующей родственнице женского пола».

«Но разве Пенелопа Кортни не продала его?» — спросила Кит.

«Да, но из того, что я читала, это было для двоюродной сестры», - ответила Пердита. «Она была художницей, семейное состояние к тому времени пошатнулось, и Пенелопа не могла позволить себе содержать дом, поэтому она продала его, и дом почти развалился, но потом Леттис купила его и отреставрировала».

«Тогда почему ковенанты все еще действуют?» — спросила Кит.

«Возможно, они были восстановлены в соответствии с договором Милфорд-Хейвена?» предположила Пердита.

Марк вернулся к сундуку, но Пердита осталась у гобелена, читая список далеких предков сверху донизу, где имена Леттис и Уильяма были украшены гардениями и белыми розами. Арабелла Тэлбот; Пенелопа Кортни; Дороти Каллингтон; Хонор Фитцпатрик и, наконец, Летиция и ее сестра Серафина. Перед ней лежала почти 150-летняя история семьи, женщины, о которых она никогда раньше не слышала, женщины, чья кровь текла в ее венах, женщины, которые проложили путь для нее и Пайпер. Это был трогательный момент. Еще более удивительной была ее связь с Арабеллой Тэлбот, женщиной, написавшей историю Маркиз Хауса.

Потянувшись к одному из телефонов, Пердита позвонила Дженни, попросив книгу Арабеллы Тэлбот.

«Изи в данный момент в библиотеке», - сказала Дженни. «Я попрошу ее рассказать об этом».

Пердита собиралась сказать, что сама зайдет за этим, но Дженни повесила трубку. Все еще не в силах избавиться от раздражения на Кита и Изабель и осознавая, что Марку может быть некомфортно, если появится Изи, она была раздражена тем, что день, которого она с таким волнением ждала, обернулся чем-то неожиданным и неловким.

Снова уставившись на гобелен, она глубоко вздохнула. Возьми себя в руки, ругала она себя. Улыбнись Киту и извинись за то, что вел себя так по-детски, он не сделал ничего плохого, и ты единственный, кто сам все испортил. Но, когда она повернулась обратно к сундуку, она поняла, что Марк и Кит максимально использовали ее временное отсутствие, чтобы поговорить шепотом и, судя по выражению их лиц, серьезно.

«Извини, приятель, — услышала она бормотание Кита, — я сделал все возможное, чтобы убедить ее остаться, но она полна решимости».

«Она встретила кого-то другого?»

«Она бы не сказала. Мне так жаль.»

«И когда она планирует уехать?»

«Через несколько месяцев. Она подала свое уведомление сегодня утром, но я не принял бы его, пока у нас не было времени обсудить это должным образом. Я убедил ее остаться до конца лета, когда закончатся раскопки.»

Марк на мгновение замолчал, затем пожал плечами и встал. «Спасибо за попытку, Кит. Ты настоящий друг». Он повернулся к Пердите. «Вернемся немного назад».

Кит обеспокоенно смотрела ему вслед.

«О чем это было?» прошептала Пердита, присоединяясь к Киту на полу у сундука. Он бросил настороженный взгляд.

«Сегодня утром Изи вручила ей уведомление — это вызвало небольшой переполох».

«Что вы имеете в виду?»

Кит прищурился, глядя на нее. «Итак, теперь ты говоришь со мной», - сказал он, скрестив руки на груди и свирепо глядя.

Пердита подавила неожиданный смешок. «Да, мне жаль, я вел себя как сопляк. Марк сказал мне, что ты пригласил Изи на ланч…»

«Ты ревновал?»

«Нет!» — воскликнула она. Кит молчал, приподняв одну бровь. «Может быть, немного», - призналась она. Ответа по-прежнему не было. «Хорошо, да, я был чертовски раздражен».

Кит ухмыльнулся, а Пердита закатила глаза.

«Ладно, можешь наслаждаться моментом самодовольства Маккензи-Кид, — вздохнула она, — тогда расскажи мне, что происходит».

Веселое выражение лица Кита дрогнуло, и он скривился, когда заговорил тихим и серьезным голосом. «Тебе не нужно ревновать Изи,» успокоил он Пердиту,» она мне как младшая сестра. Я согласилась поговорить с ней, потому что ее внезапное заявление о том, что она намерена взять годичный отпуск, совершенно не в ее характере, и все обеспокоены».

«Куда она пойдет?»

«Ее план, если я был согласен, состоял в том, чтобы взять годовой творческий отпуск, путешествовать и решить, чем она хочет заниматься дальше. Несколько месяцев назад она получила степень магистра, но хотела бы получить степень доктора философии и рассматривает возможность поездки для обучения за границу. Я согласился оставить ее работу открытой в нынешнем виде на год, но если она повысит свою квалификацию, тогда я пообещал помочь ей либо найти работу в другом месте, либо создать должность в Иерусалиме или доме Маркиза. В конце концов, она лучшая подруга Мэг.»

Пердита почувствовала острую боль потери. Изабель была таким ключевым членом их команды, что было больно осознавать, что она видела в этом только работу. Однако она знала, что для Изабель важно следовать своим мечтам, и она отбросила собственное чувство разочарования в сторону.

«Вы договорились о дате отъезда?»

«Да, через три месяца с сегодняшнего дня, вот почему все так расстроены. Хотя Изи уже некоторое время думала об этом, она ни с кем это не обсуждала, так что это была сенсация. Марк опустошен. Она прекратила их отношения на выходных. Они встречались друг с другом с 14 лет.»

Пердита изумленно уставилась на Кита. «14?»

«Да, они были настоящими возлюбленными детства. Это одна из причин, почему все так ошеломлены поведением Изи».

«Вы думаете, она встретила кого-то другого?»

«К сожалению, да», - признался Кит. «Я старался, чтобы все было связано с работой, потому что ее личная жизнь никак не связана с ее положением здесь, но несколько вещей, которые она сказала, заставили меня задуматься, был ли на заднем плане другой мужчина. Главная из них — это внезапное желание путешествовать — Изи всегда утверждала, что никогда бы не захотела покидать Пембрукшир.»

Пердита снова повернулась к сундуку, не зная, что сказать. Если она была честна, то понимала потребность Изабель ненадолго улететь на свободу, пережить приключение с красивым незнакомцем и воплотить в жизнь свои мечты.

«На профессиональном уровне, что ты думаешь обо всем этом, Пердс? Если бы мы не обсудили это сегодня, я бы договорилась о встрече с тобой и Пайпер, чтобы все обсудить; в конце концов, в конечном счете, Изабель работает в Marquess House, так что ты ее работодатель, и тебе придется подписать документы.»

«Изабель — талантливая молодая женщина», - сказала Пердита. «Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помочь ей».

«Даже несмотря на то, что ты ревновал?»

Пердита хмуро посмотрела на Кита. «Я извинился за свою минутную оплошность, но да, хотя на несколько мгновений я приревновал».

Кит ухмыльнулся и повернулся обратно к сундуку, изучая несколько оставшихся предметов, которые были под гобеленом.

«Что?» — спросила Пердита, подталкивая его локтем. «Что означает эта ухмылка?»

Кит взяла старую шляпную булавку и перевернула ее, внимательно рассматривая.

«Это значит, что у меня есть надежда», - ответил он, и взгляд, который он бросил на Пердиту, заставил ее покраснеть.

ГЛАВА ПЯТАЯ

В течение следующих нескольких дней Пердита и Кит разбирали сундуки. После волнения, вызванного обнаружением гобелена, в первом сундуке не оказалось ничего, кроме хлама: нескольких шляпных булавок, сломанной музыкальной шкатулки и двух потрепанных зонтиков. Замки были неподатливыми, и потребовался слесарь, а также Герейнт, чтобы взломать ржавые механизмы. Оба сундука были набиты книгами, документами и эскизами. Дженни была в восторге от этого открытия.

«Нам нужно внести это в каталог», - сказала она. «Кто знает, что мы можем здесь обнаружить?»

Пердита уставилась на два переполненных чемодана.

«Интересно, кто занес все это в подвал и замуровал?» — размышляла она, возвращаясь к гобелену, который все еще красовался на столе в зале заседаний. «Мы знаем, что грот построила бабушка Леттис, потому что у нас есть письма и счета за его строительство, поэтому я сомневаюсь, что она заколотила бы его обратно. Это была не бабушка, а значит, это должна была быть либо ее мать, Элеонора Фицрой, либо мать Элеоноры…»

«Маргарет Сесил», предоставленная Китом, читает с листа бумаги.

«Простите?»

«Папа нарисовал мне примерное генеалогическое древо, чтобы ввести это в курс дела», - сказал он, вручая Пердите лист формата А4. «Он проверил старые записи, оставленные его отцом».

«У Леттис была одна дочь, Маргарет, которая вышла замуж за Питера Сесила в 1905 году. У них было двое детей, Седрик Генри и Элеонора Летиция, которая была матерью Мэри. Седрик умер в 1934 году от дифтерии. Элеонора вышла замуж за Дэвида Фицроя, и у них родились Мэри и Сесилия», - прочитала Пердита. «Это завораживает. Должно быть, либо Маргарет, либо Элеонора заблокировали грот. Знал бы твой отец?»

«Он не уверен, но он сказал, что, когда его прадед, Роберт Маккензи, работал здесь, Маргарет Сесил провела ряд модернизаций, в основном ванных комнат и отопления, но он подумал, не могла ли она перекрыть грот. К тому времени он был бы довольно старым и, возможно, нуждался в ремонте, поэтому заблокировать его было бы проще.»

«Это имело бы смысл», - согласилась она. «Спасибо, Кит».

Пердита вернулась к сундукам. Изабель стояла на коленях рядом со своей бабушкой, разбирая бумаги.

«В этом сундуке полно незакрепленных документов», - сказала она, когда подошли Пердита и Кит. Подойдя к другому сундуку, Пердита присела на корточки, ее руки в перчатках перебирали верхние слои старых конвертов и стопки бумаги, но когда она сложила документы, лежащие на поверхности, в стопку, готовая передать Дженни, ее глаза расширились от волнения.

«Книги», - сказала она.

«Какого рода?» — спросила Кит. «Это опубликованные книги или бухгалтерские книги?»

«Бухгалтерские книги, блокноты и альбомы для рисования», - ответила Пердита, вручая Киту разрозненные листы бумаги, чтобы у нее были свободны руки, чтобы ознакомиться с новым сокровищем.

«Какие-нибудь бухгалтерские книги?» — спросила Изабель.

«Думаю, несколько», - ответила Пердита.

С помощью Кита, Дженни и Изабель Пердита распаковала сундук, разложив каждую книгу на столе в зале заседаний. Когда они закончили, Пердита была не единственной, кто гудел от предвкушения. Книги варьировались по размеру от нескольких больших бухгалтерских книг в кожаных переплетах до небольших блокнотов для рисования, семейной Библии и многочисленных записных книжек. Для Пердиты, однако, самым интригующим была серия маленьких блокнотов в зеленом кожаном переплете в тон. С большой осторожностью она открыла обложку одного из них и ахнула: на фронтисписе была изображена знакомая русалка со стен дома Маркиза. Следующая страница была написана от руки и явно представляла собой дневник, хотя на ней не было никаких заметных дат, которые она могла бы различить.

«Дженни, я бы хотела, чтобы это отнесли в мой кабинет», - сказала она, снимая перчатки.

«Обычно мы относим все прямо в наш отдел и проверяем, прежде чем кто-либо прочитает…» — начала Изабель, затем остановилась. «Именно так мы поступали с Мэри», - закончила она с оттенком вызова.

«Это был выбор моей бабушки», - сказала Пердита. «Тем не менее, я хотел бы первым ознакомиться с ними, поэтому, пожалуйста, распорядитесь, чтобы их прислали в мой офис».

«Конечно», - сказала Дженни с улыбкой, бросив на Изабель любопытный взгляд. «Все книги или только эта серия записных книжек?»

«Пока записные книжки, и если вы внесете в каталог все остальные находки, я дам вам знать, в каком порядке я бы хотела, чтобы с ними разобрались», - ответила Пердита.

Дженни собрала блокноты и ушла, Изабель шла за ней по пятам.

«Как ты думаешь, в них может быть что-то полезное?» — спросила Кит.

«Возможно», - ответила Пердита. «В конце концов, изображение русалки со стен нарисовано на первой странице. Когда я прочитаю их, может выясниться, что они не из той эпохи или не имеют ничего общего с нашей тайной, что, вероятно, так и будет. Что бы они ни раскрыли, это будет интересно».

Кит кивнул. После паузы он добавил: «Почему ты набросилась на Изи?»

«Мне не следовало этого делать,» призналась она,» но она казалась такой собственницей книг, как будто ей следовало прочитать их первой. Даже если бы Изабель не подала уведомление, это не ее дело пытаться помешать мне читать тетради».

«Верно», - сказал Кит. «Я полагаю, она следовала правилам, установленным Мэри».

«Она была,» согласилась Пердита,» но Мэри здесь больше нет».

Пердита увидела, как глаза Кита затуманились неуверенностью, затем он вернулся к книгам на столе и потянулся за семейной Библией. Она немного понаблюдала, затем прошла в свой кабинет. Дженни разложила книги на покрытых хлопком пенопластовых клиньях. Пердита взяла ближайший к ней и начала читать.