Заговор Арбеллы Стюарт

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Пердита наконец поняла. «Уильям Фицалан был католиком!» — воскликнула она. «Дамы Мелузины исключили его из наследования из-за его веры».

Проведя рукой по волосам, она подошла к настенной карте и уставилась на бесконечные заметки, которые она добавила за месяцы своих исследований. Мог ли мятеж мужа Арбеллы действительно быть связан с религией? Все его друзья, особенно Роберт Кейтсби, были известными католиками, многие из которых позже были вовлечены в печально известный Пороховой заговор 1605 года, так что это было возможно.

Пытался ли Уильям, набожный католик, свергнуть протестантского монарха, следуя инструкциям папской буллы 1570 года? Пердита проверила свои распечатки для уточнения: 25 февраля 1570 года Пий V издал буллу, в которой говорилось, что долг всех католиков — свергнуть королеву-еретичку-протестантку Елизавету Тюдор. Действие было приостановлено в 1580 году Григорием XIII и восстановлено в 1588 году Сикстом V после смерти Марии, королевы Шотландии.

Или, подумала Пердита, глядя на изображение Леттис Ноуллис, Уильям действовал потому, что узнал правду о своем наследии и знал, что он законный король Англии? Любой вспыльчивый мужчина эпохи Тюдоров счел бы своим правом свергнуть женщину, которая даже не была настоящей королевой.

Пердита вернулась к своему столу, где в новой шкатулке из кожи и бархата лежали три замечательных украшения, которые они обнаружили во время этого задания. Пока она читала дневники Арбеллы, она держала два рубиновых кольца и серебряный медальон перед собой как талисманы, ощутимые звенья к разворачивающейся истории. Она уставилась на драгоценные камни, обдумывая новый поворот сюжета, прежде чем стук в дверь прервал ход ее мыслей.

«Пердита, это Алистер. Все в порядке?»

Поспешив впустить его, она улыбнулась, когда он вошел в ее кабинет. «Я решила запереть ее, чтобы никто не мог забрести по ошибке», - сказала она, защелкивая защелку, прежде чем вернуться к своему столу.

Алистер опустился в кресло напротив. «Очень мудро, моя дорогая, особенно учитывая количество информации, которой ты располагаешь».

«Я подумывала снять настенный рисунок, — призналась она, проследив за взглядом Алистера, — но он чрезвычайно полезен и помогает мне выявлять закономерности. Задернуть шторы и запереть дверь казалось небольшой жертвой.»

«Как продвигается ваше расследование?»

«Ну, я думаю». Пердита сделала паузу, решая, как много рассказать. «Разум замедляется, преобладая над хаосом, но есть пробелы, и, пока я не буду более уверен, я не хочу излагать свои теории».

«Возможно, это поможет», - сказал Алистер, вручая Пердите тонкую металлическую коробку.

«Что это?» — спросила она.

«Это прибыло сегодня утром из нашего архива в замке Иерусалим. Это документы, которые купил мой прапрадед Дуглас Маккензи, касающиеся Писца и изначальной силы, созданной для защиты тайны, Королевской[SB1] Мужчины, или королевская гвардия, как он их еще называет. Они были элитным отрядом обученных солдат, не путать с театральной труппой, которая ставила пьесы Шекспира при дворе короля Джеймса I», - сказал он с улыбкой. «Я подумал, что будет безопаснее привести их к тебе самому».

Пердита в волнении наклонилась вперед. «Спасибо тебе, Алистер», - сказала она, взяв предложенный им ключ и открыв коробку.

Внутри были два сложенных куска пергамента и более современный конверт, содержащий несколько листов мелко напечатанной прозы и рукописные заметки. Потянувшись к ящику своего стола, она вытащила связку защитных хлопчатобумажных перчаток, предлагая пару Алистеру. Одевшись самостоятельно, она расчистила место и развернула безворсовую замшу, которую использовала при осмотре украшений, затем с большой осторожностью положила документы на свой стол. Развернув первую часть, она восхищенно улыбнулась. Это был официальный ордер, датированный 1665 годом, с королевской печатью.

«Это документ, который обнаружил Эдвард, который был сыном Дугласа. Если вы помните, именно Дуглас первым раскопал признания», - объяснил Алистер, указывая на другой кусок пергамента. «Это ордер на смертную казнь, и, подобно Биллю о лишении свободы, созданному в связи с предполагаемой смертью Кэтрин Говард и Джейн Болейн, он был зачитан в парламенте и принят, не давая обвиняемым никаких шансов на суд. Перечисленные мужчины были схвачены и обезглавлены 21 июня 1665 года, но ни в каких записях не указана причина их смерти. Эдвард верил, что это были настоящие Королевские Люди, элитная гвардия, которая была создана для наблюдения за Писцом.»

«Откуда ты это знаешь?» — спросила она.

«Эдвард изложил свои теории и выводы — они в конверте. Однако наиболее интересным является другой документ. Это признания двух бывших членов королевской гвардии.»

«Ты читал это?» — спросил я.

«Нет, только заметки Эдварда. Текст ужасен, и часть из него на латыни. Тем не менее, тебе, вероятно, очень понравится его разгадывать,» он улыбнулся ей, затем продолжил:» Знаешь, Дуглас, мой пра-пра-прадедушка, на самом деле был влюблен в твою пра-пра-пра-тетю Серафину.»

«Серафина?»

«Она была сестрой-близнецом Леттис Лейкби», - объяснил Алистер. «Они были помолвлены, но, к большому сожалению, Серафина умерла. Она никогда не была сильной, заболела туберкулезом и неожиданно умерла за месяц до свадьбы».

«О, Алистер, как печально», - сказала Пердита.

«Разрушительный для всех участников, судя по тому, что мне рассказали», - сказал он. «Леттис и Уильям оставались близкими друзьями с Дугласом, даже когда два года спустя он женился на моей прапрабабушке Айле Стоварт».

Пердита колебалась — казалось невежливым спрашивать, был ли брак удачным.

«Это был счастливый союз», - продолжил Алистер. «Но твоя семья и наша оставались связанными. Обнаружив уловку в секретной службе, Дуглас обратился за помощью к своим друзьям, Леттис и Уильяму.»

«Почему?»

«В то время Дуглас не был богатым человеком, поэтому ваши пра-пра-пра бабушка и дедушка дали ему деньги, чтобы купить замок Иерусалим и заняться бизнесом. Что касается Леттис и Уильяма, то деньги были подарком, но Дуглас был полон решимости вернуть все до последнего пенни. Тем временем, чтобы отплатить им за доброту и постоянную финансовую помощь, он настоял на том, чтобы выступать в качестве их адвоката, что было его первоначальной профессией, и управляющего имуществом.»

«Он стал их лордом-камергером».

«Да. Я полагаю, что это Айла придумала фразу в шутку, но она прижилась», - сказал Алистер. «Дугласу это показалось забавным. Именно мой дед, Роберт, обладал поразительной деловой хваткой, которая создала семейное богатство. Он настоял на том, чтобы вернуть все деньги плюс проценты вашей прабабушке Элеоноре, но привычка Иерусалима работать с Marquess House прижилась, и к тому времени две компании были взаимосвязаны, как большая семья, и роли, которые были установлены Дугласом, сохранились».

«На гобелене было показано, что Леттис была близнецом, но я понятия не имела, что Серафина умерла молодой», - сказала Пердита. «О, Алистер, подумай, насколько иначе все могло бы быть. Мы были бы родственниками».

Алистер поднял бровь и бросил на Пердиту понимающий взгляд, прежде чем собраться уходить. Пердита рассмеялась.

«Еще две вещи, прежде чем ты потеряешься в документах», - сказал он. «В расставленной нами ловушке произошли небольшие изменения в плане».

«Почему?»

«Чтобы защитить моего сына», - ответил он. «Я не хочу, чтобы Кит знала подробности. Аша был перемещен, чтобы категорически доказать, что он ничего не знает о событиях, и след, который мы планируем распространить, был изменен. Единственные люди, которые знают правильную информацию, — это я, Сьюзен, а теперь ты и Пайпер.» Он вручил ей запечатанный конверт. «Пожалуйста, не думайте, что я сомневаюсь в Кит», - продолжил он. «Я безоговорочно доверяю ему. Это делается для его защиты в случае, если какие-либо другие организации выдвинут против него встречные обвинения».

«Элита МИ-1?»

«Да, или даже Рэндольф Коннорс».

Пердите стало дурно от этой мысли, но она понимающе кивнула, даже если она не была полностью согласна с решением Алистера.

«И последнее. Сегодня утром Олаф отправил нам обоим электронное письмо с просьбой попытаться поднять с лодки фигурку русалки на носу.»

Пердита повернулась к своему экрану и увидела это в своем почтовом ящике. Открыв его, она нажала на видеозапись, прикрепленную к сообщению.

«Вы видите движение вокруг базы?» — Спросил Алистер. Пердита могла видеть, как двое из команды водолазов осматривают богато украшенную скульптуру. «По словам Олафа, она чрезвычайно нестабильна — один шторм может смести ее».

«Возможно ли это спасти?»

«Он говорит, что им понадобится довольно дорогое оборудование, но у ведущего дайвера есть контакт, который мог бы его предоставить».

Раскопки находились на завершающей стадии, и, хотя были интересные находки как на суше, так и на море, не было ничего, что помогло бы исследованиям Пердиты. Тайна того, почему корабль, казалось, был намеренно потоплен, осталась неразгаданной, и новые находки, обнаруженные на борту, не дали никаких подсказок. Спасение носовой части, по крайней мере, заставило бы команды раскопщиков почувствовать себя так, как будто лето подарило им одну необыкновенную находку.

«Я согласна,» сказала Пердита,» но Иерусалим тоже наполовину финансирует раскопки, так что это не только мое решение. Что вы со Стюартом думаете по этому поводу?»

«Рад продолжать. На самом деле, Стюарт уже проверил полномочия команды специалистов, и они кажутся образцовыми. Мы не были уверены, что они будут доступны, но, по-видимому, недавно у них был расторгнут выгодный контракт, когда компания пошла на ликвидацию, поэтому они пытаются восполнить пробел».

«Прозорливость», - сказала Пердита.

«Действительно. Я заскочу к Олафу на обратном пути в свой офис и сообщу ему хорошие новости».

Закрыв за собой замок, Пердита вернулась к своему столу и еще раз погрузилась в прошлое, задаваясь вопросом, могут ли эти документы помочь ей доказать теорию, которая формировалась в ее голове. Когда зазвонил телефон на ее столе, она испытала искушение проигнорировать его, но увидела, что это Пайпер звонит из своей студии.

«Привет», - сказала Пердита, переключая телефон на громкую связь.

«Ты занята?» — послышался напряженный голос ее сестры.

«Нет ничего, что не могло бы подождать. В чем дело?»

«Портрет Пенелопы Фицалан. Я получил результаты от Вив. Вы должны это увидеть, Пердс, это экстраординарно».

«В пути».

«Приведи Кит», - были последние слова Пайпер, прежде чем она повесила трубку.

«Что случилось?» — спросила Пердита, когда они с Китом ворвались в двери студии Пайпер десять минут спустя.

Каллум уже сидел на одном из высоких табуретов за огромным столом в центре комнаты. Перед ним лежал портрет Пенелопы Фицалан, но они с Пайпер внимательно изучали изображения на световом табло. Пердита и Кит обменялись взглядами.

«Кэл каждое утро проверяет мою студию на наличие жучков», - сказала Пайпер, ее щеки порозовели, когда она поймала их взгляды.

«Неужели он сейчас?» — пробормотал Кит. «Он проверяет только комнату?»

«Не сейчас, Кит», - сказала Пердита, зная о вспыльчивости своей сестры, хотя в ее глазах был смех, когда Кит сжала ее руку.

Пайпер пристально посмотрела на них, затем отвернулась. Пердита усадила Кита на другой высокий табурет и уделила Пайпер все свое внимание. По напряженным морщинам вокруг рта Пайпер она могла видеть, что все, что было раскрыто, потрясло ее.

«Как вы знаете,» начала Пайпер,» я связалась с Вивьен Дороти, с которой раньше работала в «Тейт Модерн». Она эксперт по спектральным изображениям и использует форму фотографии, которая захватывает изображения, невидимые человеческому глазу. Вы помните, когда мы впервые просвечивали картину рентгеном, вокруг изображения Пенелопы был круг?»

«Да», - сказала Пердита. «Мы подумали, не было ли это вставлено туда в качестве направляющей для круглой рамки».

«Этого не было», - сказала Пайпер. Она перевела изображения, которые они с Кэлом изучали, на экран на стене. «Спектральное изображение показало это внутри круга».

Пердита почувствовала волнение, охватившее ее, когда на экране появилось смутное скрытое изображение. «Это эркерное окно в Большом зале», - сказала она.

«Совершенно верно», - ответила Пайпер.

«Это доказывает, что Пенелопа жила здесь», - сказала Пердита. «Из того, что я выяснил, это был ее дом большую часть ее жизни».

«Но почему это было закрашено?» — Что случилось? — спросила Кит.

«Чем больше я изучаю этот портрет, тем более странным он становится», - объяснила Пайпер. «Я думаю, что эркерное окно было первоначальным фоном для» Пенелопы», но несколько лет спустя фон вокруг изображения был изменен на тот, который мы видим сейчас».

«Это было обычно?» — спросил Каллум.

«Это не то, с чем я сталкивалась раньше», - призналась Пайпер. «Существуют бесконечные записи о повторном использовании холстов, так что под картиной появляется призрачное изображение, но стереть фон и оставить главное центральное изображение необычно».

«Но кто бы мог сделать что-то подобное?» — спросила Кит.

«Это настоящая странность», - сказала Пайпер. «Я изучал этот новый фон, и на нем все еще есть все признаки того, что он был завершен Джоном де Крицем, художником-оригиналом. Он закрасил старый фон и вставил этот, но там только одно изображение Пенелопы, никакой перекраски. Ее внешность оставалась неизменной на протяжении всего фильма.»

Пердита пристально смотрела на мерцающее изображение на экране. «Было бы это модной вещью?» она спросила. «Двор Якова I был известен своим шоком. Может быть, это что-то такое простое, как смена вкуса?»

«Мы не можем сбрасывать со счетов меняющуюся моду,» согласилась Пайпер, — но я не уверена, что мы когда-нибудь узнаем наверняка».

«А как насчет трех украшений на картине?» — спросила Пердита. «Они выглядели так, как будто их изменили?»

Пайпер вывела на экран серию изображений, каждое из которых было посвящено трем ювелирным изделиям. «Нет, Пердс. Как и в случае с изображением Пенелопы, в драгоценности не было внесено никаких изменений».

Пердита уставилась на изображение, ее мозг работал быстро, представляя теорию за теорией по мере того, как она прокладывала свой путь через запутанную массу собранной ею информации.

«В чем дело, Пердс? Что вы обнаружили?»

Пердита подняла глаза, осознав, что все они обеспокоенно смотрят на нее. «Я не уверена», - призналась она, — «но это, связанное с информацией, которую Алистер дал мне этим утром — признаниями Писца — у меня есть теория, но это…» Она сдержалась. «Мне нужно подтвердить несколько вещей. Спасибо тебе за это, Пайпс — возможно, это недостающий фрагмент головоломки, который мне нужен».

С колотящимся сердцем Пердита поспешила из студии, оставив остальных ошеломленно смотреть ей вслед. Кит догнал ее, когда она добралась до своего офиса.

«Пердс, что происходит?» он спросил. «Вы установили связь?»

«Возможно», - признала она.

«Давай, Пердс, ты можешь рассказать мне все, каким бы странным это ни казалось».

«Дело не в странности», - сказала она. «Это необъятность. Последние несколько месяцев я шел по следу, но с признанием о Писце и скрытом изображении на картине, я думаю, это еще более грандиозно, чем мы сначала думали…»

Кит уставился на нее в изумлении. «Ты во всем разобрался?»

«Возможно, но если я прав, Кэтрин была лишь частью этого секрета. Я думаю, что история уходит корнями дальше нее — вплоть до принцев в Тауэре, Генриха VII и его поражения от Ричарда II в битве при Босворте.»

«Должны ли мы рассказать папе?» — Что случилось? — спросила Кит.

«Да, но сначала я должен кое-что проверить. Ты поможешь мне?»

«Конечно. Что вы ищете?»

«Дата рождения сына Арбеллы».

«Почему?»

«Потому что, если я прав, он все это время прятался у всех на виду».

ГЛАВА ВТОРАЯ

Пердита оглядела лица людей, которых любила больше всего на свете. Они с Китом перенесли длинный стол, который обычно стоял у стены, в центр комнаты и расставили вокруг него стулья. Каллум еще раз проверил комнату на наличие подслушивающих устройств, включая тщательную проверку всего электрического оборудования. Несмотря на эту предосторожность, все устройства были выключены, чтобы информация не могла быть услышана за стенами кабинета Пердиты, в то время как Алистер восстановил свой любимый проектор подслушивания.

Поездка в библиотеку дома Маркиза с Китом подтвердила теорию Пердиты, и после того, как они засиделись до поздней ночи, обсуждая это с ним, казалось, что они были в невероятной опасности. Теперь Алистер, Сьюзен, Пайпер, Кит и Каллум ждали, когда она начнет.

«Это становится почти рутиной, не так ли?» — сказала она. «Я объясняю «принятую версию» истории, прежде чем мы полностью ее уничтожим».

«Возможно, это будет в последний раз, Пердс», - сказала Пайпер.

«Арбелла Стюарт», - начала Пердита, пролистывая изображение, пытаясь успокоить нервы. «Потерянная королева Англии, женщина, которая должна была стать преемницей Елизаветы. Примерно 30 лет назад историки в значительной степени забыли об Арбелле, ее притязания на трон уменьшились из-за ее предполагаемого «безумия», которое рассматривалось как симптом ее болезни порфирии — состояния, которое также приписывали другим членам ее рода: Маргарет Тюдор, Марии Стюарт и Георгу III. Однако дневники, которые мы нашли в гроте, открывают совершенно иную перспективу.

«Сначала я был озадачен тем, почему мы продолжали обнаруживать все эти документы в доме — дневники, бухгалтерские книги, кодекс Кэтрин Ховард, — но чем больше информации я раскрывал, тем менее странным это казалось. В том, что они здесь, нет никакого совпадения, они были намеренно сгруппированы вместе, потому что эти книги были собраны не просто так.»

«Который из чего?» — спросил Алистер.

«Чтобы привести нас к правде».

Наступила тишина.

«Единственный кусочек головоломки, который не сходится, — это письма от дам Мелузины», - сказала Пердита. «Я не могу объяснить, как они оказались в архиве леди Памелы Джонсон вместе с Часословом, который когда-то принадлежал леди Кэтрин Ноуллис, потому что, если моя теория верна, они должны были храниться здесь. Несмотря на то, что леди Памела утверждает, что происходит из семьи Бейнтон, предполагая, что именно по этой причине она была опекуном.»

Глаза Пердиты встретились с глазами Алистера, но выражение его лица оставалось непроницаемым. Через мгновение Пердита вернулась к своему объяснению.

«Незадолго до того, как Джеймс взошел на трон в 1603 году, прошел шквал слухов о других потенциальных претендентах, пытающихся украсть трон. Все это прекратилось, когда Роберт Сесил провозгласил Джеймса королем, и новый монарх въехал в Лондон с огромными почестями.»

«За исключением того, что он этого не сделал», - сказала Пайпер. «После его немедленного наследования было два заговора, за которыми два года спустя последовал гораздо более известный «Пороховой заговор».

«Правильно», - ответила Пердита. «Одним из заговоров была попытка похитить Джеймса, чтобы убедить его быть снисходительным к католикам, а другим — свергнуть Джеймса с трона и заменить его Арбеллой Стюарт. Они были известны как «Прощальный сюжет» и «Основной сюжет». Они были в значительной степени замалчиваемы в историях того периода, что делает события еще более странными, поскольку они имели ряд далеко идущих последствий.

«Именно из-за основного сюжета сэр Уолтер Роли лишился свободы. Он был арестован за государственную измену вместе с Генри Бруком, который был мужем леди Фрэнсис Ховард, дочери Кейт Ховард, одной из наших леди Мелузины. Из-за их участия в основном сюжете Рейли и Кобэм оба проведут остаток своих жизней в тюрьме. В 1617 году король ненадолго помиловал Роли, чтобы возглавить поездку в Венесуэлу в поисках Эльдорадо, но в конечном итоге он был обезглавлен в Вестминстере 29 октября 1619 года.»

«Что случилось с Кобэмом?» — спросил Алистер.

«Он был выпущен из Тауэра в 1618 году, но вскоре после этого умер», - ответила Пердита. «Одной из семей, лежащих в основе всех трех заговоров, были Трокмортоны. Бесс Трокмортон была замужем за сэром Уолтером Роли, а ее двоюродные братья, Роберт Кейтсби и Фрэнсис Трешем, были главными действующими лицами в «Пороховом заговоре». Что еще более неожиданно, девичья фамилия жены Роберта Кейтсби была Кэтрин Ли.»

Наступило удивленное молчание.

«Ли?» допрашивал Пайпер. «Как леди Изабель Ли, сводная сестра Кэтрин Ховард?»

«Да», - сказала Пердита.

«Они были связаны?» — спросила Сьюзен.

Пердита скорчила недовольную гримасу. «Я не уверен. Несмотря на все мои усилия, я не смог найти прямую ссылку, но это не значит, что ее нет, потому что этот выбор семей особенно запутан. Эти семьи были похожи на виноградную лозу, переплетающуюся друг с другом, вступающую в брак внутри ветвей, переплетающую и разворачивающую свои бесконечные заговоры, и в их сердце была Арбелла Стюарт».

«Не могла бы ты кое-что прояснить для меня, пожалуйста, Пердита?» — спросила Сьюзен. «Были ли побочный и основной сюжет связаны с Пороховым заговором?»

«Не напрямую, но люди, которые позже были ответственны за Пороховой заговор, были вовлечены и в оба других заговора. Мы также можем связать нескольких пороховых заговорщиков с переворотом, предположительно организованным Робертом Деверо в 1601 году, который, как я теперь полагаю, был заговором с целью свержения трона Уильяма Фицалана.» Она повернулась к Алистеру. «Это также объясняет ваш комментарий о том, что Леттис, по-видимому, подписала ордер на казнь собственного сына. Дневники Арбеллы говорят нам, что настоящей причиной, по которой Уильяма не допустили к наследованию престола, была его вера. Он был набожным католиком.»

«Конечно», - воскликнул Алистер. «Елизавета оставила указания Леттис отойти в сторону через шесть месяцев, чтобы передать корону Ральфу Фицалану, но если Ральф был мертв, то наследником был Уильям».

«Если он был католиком, а также демонстрировал неустойчивый темперамент своего деда, Генриха VIII, возможно, Летиция и другие дамы Мелузины опасались наделять его абсолютной властью», - продолжила Пердита. «Однако мать Уильяма, Мэри Сеймур, рассказала ему правду о его происхождении перед своей смертью в марте 1598 года. Когда в 1599 году Арбелла родила сына, Уильям стал одержим идеей заявить о своем праве рождения.»

«А Арбелла?» — настаивала Сьюзен. «Было ли это настоящей причиной, по которой она была заключена в Тауэр?»

«Я так не думаю, но ее поместили под домашний арест вместе с Бесс Хардвик. Биографии Арбеллы говорят нам, что она не была заключена в Лондонский Тауэр до 1611 года. Говорили, что она была заключена в тюрьму из-за катастрофического побега с другим потенциальным претендентом на трон — Уильямом Сеймуром, 2-м герцогом Сомерсетом, — который король Джеймс расценил как акт государственной измены. Арбелла инсценировала попытку побега, но ее поймали, и она оставалась в Тауэре, пока не умерла от недомогания 25 сентября 1615 года в возрасте 40 лет.»

«Но вы считаете, что это неверно?» — спросил Алистер.

«Да», - ответила Пердита, ее необычные глаза цвета шторма встретились с голубыми глазами Алистера. «Тот факт, что она так и не предстала перед судом за участие во второстепенном и главном заговорах, представляет собой аномалию, которую нельзя игнорировать — и это становится еще более любопытным, если учесть, что она была вдовой предателя. Это подводит меня к другому открытию. В дневниках есть небольшие комментарии о леди Джейн Грей — люди, напоминающие Арбелле о судьбе Джейн и проводящие сравнения между ними.»

«И как Джейн соотносится с тем, что Арбелла не предстала перед судом?» — спросила Кит.

«Это странный момент», - призналась Пердита. «После того, как Джейн была отстранена от девятидневного пребывания на посту королевы, Мария Тюдор, казалось, была к ней снисходительна. Однако год спустя, после того как восстание Уайетта вновь угрожало трону Марии, ее Тайный совет убедил ее, что пока Джейн жива, она будет продолжать оставаться мишенью для беспорядков и Мэри будет в большей безопасности, если Джейн казнят. Видите ли вы связь с тем, что другой монарх отказывается казнить двоюродного брата?»

«Елизавета I и Мария, королева Шотландии, участвуют в заговоре Бабингтонов», - сказал Алистер, и его голос был полон понимания. «Боже мой, Пердита, ты права. Мэри Тюдор более года сопротивлялась вынесению приговора Джейн Грей, прежде чем, наконец, убедилась, что это в ее интересах. Однако реальных улик против Джейн не было, только настойчивость ее тайных советников, играющих на ее страхах. Параллели очевидны, если присмотреться.»

«Но что это все-таки значит, Пердс?» — спросила Пайпер.

«Это означает, что у нас есть еще одно эхо в истории», - сказала Пердита. «Историки сосредотачиваются на том, что Елизавета I казнила Марию, королеву Шотландии, одна королева казнила другую, но это было не в первый раз, когда это происходило. Мария Тюдор подписала смертный приговор своей кузине, королеве Джейн. Возможно, она пробыла на троне всего девять дней, но Джейн все еще была королевой. Это показывает, что кузены не застрахованы от того, что столкнут друг друга после того, как пройдет первый волнующий всплеск борьбы за трон».

Кит вопросительно посмотрела на нее. «Это об Арбелле, не так ли?» он спросил.

«Да, — сказала Пердита, — и это яснее, чем когда-либо, показывает, что отношение Арбеллы после раскрытия Побочного и основного заговоров является аномалией».

«Ты прав», - сказал Алистер. «Ни Джейн, ни Елизавета I не смогли доказать свою причастность к заговору против Марии I, однако одна была казнена, а другая заключена в тюрьму, тогда как Арбеллу пригласили присутствовать на слушаниях заговорщиков, с которыми она, по-видимому, была связана, прежде чем вернуться к королевскому двору. Это необычно».

«Вы думаете, Писец изменил факты?» — спросила Пайпер.

«Я бы сказала, почти определенно», - ответила Пердита. «До этого женщины королевской крови почти всегда несли на себе основную тяжесть наказания, даже если они не были вовлечены в заговоры вокруг. Между тем, Арбелла, которая уже была помещена под домашний арест после неудавшегося переворота своего мужа и была матерью еще двух потенциальных наследников династии Тюдоров, даже не была арестована в 1603 году. И все же, если верить ее дневникам, она была в центре заговора, целью которого было возвысить ее до королевы.»

«Может быть, дневники поддельные, — предположил Каллум, — и причина, по которой ее не отдали под суд, заключалась в том, что она действительно не участвовала в заговорах?»

«На самом деле, Кэл, это была и моя первая мысль», - ответила Пердита. «Затем я нашел документ, который был обнаружен в 1990-х годах и был описан как наиболее полный отчет такого рода, касающийся основного сюжета. Имя Арбеллы появляется повсюду, и это указывает на то, что она находится в центре сюжета. Есть подробности писем, написанных ей и полученных в ответ. Однако, согласно немногочисленным оставшимся у нас записям судебного процесса, а их очень мало, ни одна из этих сведений не была обнародована в суде.»

«Почему нет?» — спросила Пайпер.

Пердита пожала плечами.

«Вы думаете, что Арбелла действительно предстала перед судом и Писец вычеркнул это из записей?» — спросила Сьюзен.

«Нет, я думаю, она всегда наблюдала с балкона», - ответила Пердита. «В ее дневниках говорится, что ее покровительство заговору зависело от условия, что, если это будет раскрыто, она полностью дистанцируется. Ее коллеги-заговорщики согласились с ее требованиями, и, похоже, никто из них не предал ее, отсюда и причина, по которой она смогла избежать судебного преследования.»

«Интересно, — сказал Алистер,» а этот документ 1990 года, содержал ли он какие-либо подробности судебного процесса?»

«Нет, в основном это было дело против заговорщиков, и это наводит на мысль, что последующие правительственные расследования интерпретировали судебный процесс либо как поспешную чрезмерную реакцию нервного короля, либо как потенциальное личное сведение старых счетов между Робертом Сесилом и сэром Уолтером Рэли. Есть даже предположение, что весь заговор был выдумкой.»

«Неужели?»

«Официальные стенограммы обоих судебных процессов исчезли», - продолжила Пердита. «Краткие сведения, которыми мы располагаем, почерпнуты из поспешно сделанных записей придворного писца».

Пердита сделала паузу, пока все обменивались взглядами, варьирующимися от смирения до тревоги из-за ее слов.

«Что случилось с Арбеллой?» — спросила Пайпер.

«Согласно ее дневникам, она присутствовала на судебных процессах, которые проходили в Винчестере в ноябре 1603 года, но это одна из немногих областей, где она довольно скупа на подробности. В ее биографии сообщается, что ее сопровождали граф Ноттингем, вдовец Кейт Ховард, и его новая молодая невеста Маргарет Стюарт, дочь шотландского дворянина Джеймса Стюарта, 2-го графа Морей. Другой подругой, указанной в списке сопровождающих ее, была Кэтрин Говард, графиня Саффолк, которая была старшим ребенком сэра Генри Найвета. Именно ее дядя, сэр Томас Найвет, был ответственен за срыв Порохового заговора.»

«И эти женщины были подругами Арбеллы?» допрашивал Пайпер.

«Да, по-видимому, так. У них были и другие связи, которые выглядят довольно странно, когда вы связываете их с нашей историей. Женой сэра Генри Найвета была Элизабет Стампе, дочь богатого торговца одеждой Джеймса Стампе. Его не очень хорошо помнят, но он связан с нами, потому что был третьим мужем леди Изабель Бейнтон, сводной сестры королевы Кэтрин Говард. Мало того, Арбелла дружила с поэтессой Эмилией Ланье, которой приписывают роль таинственной «темной леди» в сонетах Шекспира. Эмилия была любовницей Генри Кэри, так что есть еще одна ссылка, и ее самое известное стихотворение «Salve Deus Rex Judaeorum» было посвящено графине Саффолк.»

«Пердс, как тебе удалось распутать все эти связи?» — с благоговением спросил Каллум.

«Потому что она великолепна», - сказал Кит.

Пайпер усмехнулась, и Пердита почувствовала, как румянец заливает ее щеки. «Все это есть, если присмотреться,» сказала она,» и как только вы ухватитесь за паутину связей, заговоры и контрзаговоры обретают больше смысла. Книги по истории не вникают в генеалогические древа, и это позор, потому что они предлагают так много подсказок к возможным мотивациям».

«Или, возможно, если они это сделают, их посетит машина без опознавательных знаков, полная наблюдателей», - предположила Пайпер холодным голосом.

Последовало неловкое молчание.

Пердита и Пайпер обменялись вызывающими взглядами. «Первый судебный процесс, — сказала Пердита твердым тоном, — был для заговорщиков «Бай» и начался с двух священников, Уильяма Уотсона и Уильяма Кларка, вместе с сэром Джервазом Маркхэмом и преподобным сэром Джорджем Бруком, братом Генри Брука. Все они были признаны виновными в государственной измене и приговорены к повешению, расстрелу и четвертованию.»

«Что случилось с остальными?» — спросила Пайпер.

«Суд над сэром Уолтером Рэли, как утверждалось, был чем-то вроде зрелища. Он отрицал, что когда-либо встречался или знал Арбеллу, утверждая, что заговор был выдумкой. Уолтер Роли и Генри Брук боролись друг с другом, обвиняя друг друга в том, что они главные герои основного сюжета. Сэр Томас Грей, 15-й барон де Грей Уилтон, который также был обвинен, отрицал все, что знал, но в конечном итоге все они были признаны виновными в государственной измене и приговорены к смертной казни. Однако король решил проявить милосердие. 10 декабря 1603 года Генри Брук, Томас Грей и Джерваз Маркхэм были помилованы на плахе, и их приговоры были заменены на пожизненное заключение.»

«Где была Арбелла, когда это происходило?» — спросила Сьюзен.

«Записи говорят нам, что она вернулась к королевскому двору. Она упоминается как участница маскарадов, организованных королевой Анной вплоть до 1611 года, когда она была заключена в Лондонский Тауэр за то, что вышла замуж за Уильяма Сеймура.» Пердита перевернула портрет Уильяма Сеймура. «Но, я думаю, Уильям Сеймур действительно женился на дочери Арбеллы, — продолжила она, — и именно этот поступок был расценен королем как измена. Муж Арбеллы, Уильям Фицалан, был внуком Генриха VIII и Кэтрин Говард, поэтому, имея общую связь с короной через обоих родителей, дети Арбеллы имели больше прав на трон, чем кто-либо другой, даже король. Если бы дочь Арбеллы затем вышла замуж за Уильяма Сеймура, их дети могли бы представлять ужасающую угрозу для Стюартов.

«Дети Арбеллы были полностью вычеркнуты из истории, и были оставлены документы, свидетельствующие о том, что Арбелла действительно была замужем за своим зятем. Писец был ответственен за многие из этих изменений, но, согласно признаниям двух оригинальных королевских гвардейцев, Писец работал не в одиночку. Был помощник, который, как я полагаю, пережил Писца и продолжал вносить изменения до 1689 года. После этого расхождения уменьшаются и прекращаются. Однако, чтобы настоящая правда обрела смысл, я думаю, мы должны оглянуться назад еще дальше».

«Почему?» — спросил Алистер. «Я думал, мы обнаружили все, что можно было найти в ранние годы правления Тюдоров».

«В тайне кроется нечто большее, чем мы думали».

«Что ты имеешь в виду, Пердс?» — спросила Пайпер.

«Если я прав, то все, что, по нашему мнению, мы знаем о Тюдорах, подлежит обсуждению».

«Но мы уже знаем это из-за всего того, что мы обнаружили», - сказал Алистер.

«Возможно, мне следует сформулировать это по-другому», - сказала Пердита. «За исключением нескольких ключевых элементов, все остальное, что мы знаем о Тюдорах, может быть не более чем блестящей историей, придуманной Писцом».

«Что вы обнаружили?» Голос Алистера был напряженным.

Адреналин бурлил в венах Пердиты. «Принцы в тауэре», - сказала она.

«Что?» — воскликнула Пайпер и нервно рассмеялась. «Пердс, это безумие — как они могут быть замешаны? Они умерли задолго до того, как все это началось. Мы идем по следам пропавших наследников Генриха VIII, а не пытаемся переписать всю эпоху Тюдоров».

«Кто-то уже переписал историю Тюдоров, — ответила Пердита, — и именно смерть принцев послужила катализатором восшествия Генриха Тюдора на трон. Все начинается с них, двух сыновей королевской семьи, которые остаются в центре одного из крупнейших исторических заговоров в этой стране».

Кит снова поерзал на своем стуле, и она посмотрела на него. Он одарил ее своей обычной кривой улыбкой поддержки.

«История рассказывает нам, что после внезапной смерти их отца, Эдуарда IV, принцы были помещены в Лондонский Тауэр для подготовки к коронации юного Эдуарда V, но были объявлены незаконнорожденными их дядей, Ричардом Плантагенетом. Он вступил на трон вместо Эдварда и навсегда запомнился как король Ричард III. К концу 1483 года оба мальчика исчезли, и их убийство долгие годы было предметом спекуляций. На протяжении веков Ричарда III поносили как безжалостного убийцу детей, но в последние годы он был реабилитирован в общественном достоянии, его преступления замалчиваются, его вновь обнаруженные останки с помпой захоронены в Лестерском соборе.»

«К чему ты клонишь, Пердс?» — спросила Пайпер.

«Что, если существовала версия событий, которая раскрывала причину, по которой никто даже не смог идентифицировать убийцу этих двух принцев?» сказала Пердита.

«Например?» — спросил Каллум, нервно усмехнувшись.

«Что, если принцы вообще никогда не были в Лондонском Тауэре? С тех пор, как мы узнали, что у Кэтрин Ховард было двое детей, которые были вычеркнуты из истории, я пытался разобраться во всей этой истории. Как это было сделано? Почему это так и не было обнаружено? Затем я поняла, что мы рассматривали детали, но не картину в целом; и прошлой ночью я кое-что вспомнила, конкретную дату, вот почему я хотела проверить те книги из библиотеки с Китом», - сказала она, глядя в его голубые глаза.

«Они подтвердили то, что ты думаешь?» — Спросила Сьюзен дрожащим голосом.

«Да, Сьюзен, они это сделали», - ответила она. «Видите ли, я думаю, что Писец был гораздо более плодовитым, чем мы предполагали. Я думаю, что она — потому что я действительно думаю, что это была женщина — переписала всю историю Тюдоров».

«Что…?» начал Алистер, но Пердита покачал головой, и он остановился.

«Я думаю, что этого человека держали под охраной все то время, пока они работали над этим масштабным переписыванием истории», - продолжила Пердита, — «Мое предположение заключается в том, что Писец был недоволен своей задачей, поэтому она вплела в гобелен истории достаточно подсказок, чтобы любой мог их найти, если бы захотел».

«Пердита, это замечательное предложение», - сказала Сьюзен.

Пердита вставила лист бумаги в проектор и посветила на экран. «Это то, что заставило меня взглянуть на вещи по-другому», - сказала она. «Это страница со старого веб-сайта часовни Святого Георгия в Виндзорском замке. Часовня Святого Георгия является местом захоронения Генриха VIII, Джейн Сеймур и многих других монархов, включая Эдуарда IV и его жену Элизабет Вудвилл. В 1789 году рабочие, проводившие ремонт в часовне, случайно взломали склеп Эдуарда IV и Элизабет Вудвилл и обнаружили заваленную стену, которая вела в небольшое прилегающее хранилище. В этой гробнице находились гробы двух неопознанных детей. Сначала считалось, что это двое детей Эдварда и Элизабет, которые умерли раньше их: Джордж, который умер в возрасте двух лет, и Мэри, которая умерла в возрасте 14 лет.

«Однако в 1810 году, во время раскопок королевской гробницы по поручению короля Георга III, произошло еще одно неожиданное открытие. На этот раз это произошло под гробницами Вулси, и были обнаружены еще два свинцовых гроба. На них были прикреплены таблички с надписью: Джордж Плантагенет и Мэри Плантагенет. Их расположение рядом с современными гробницами показало, что они находились в склепе, примыкающем к склепу их отца, Эдуарда IV.»

«Тогда кто был в первых двух гробах?» — спросила Пайпер.

«Тайна остается,» сказала Пердита. «Для того, чтобы вскрыть королевскую гробницу и провести какой-либо анализ ДНК, монарх должен дать разрешение, и в настоящее время никто не развил эту странную историю дальше. Как будто никто из властей не хочет поднимать шум из-за двух неопознанных детских могил, несмотря на то, что их останки датируются 15 веком и, возможно, могут раскрыть одно из величайших убийств в британской истории».

«Вы предполагаете, что эти гробы могут быть принцами в Тауэре?» подтвердил Алистер.

Пердита кивнула.

«Но разве в Тауэре не были найдены два тела?» — спросил Каллум.

«Больше двух», - ответила Пердита. «Маленькие кости, которые могли принадлежать детям, были обнаружены в старой комнате, которая была замурована, затем после этого в 1674 году рабочие в Тауэре обнаружили деревянный ящик с костями двух детей. Это заставляет задуматься о том, что на самом деле происходило в лондонском Тауэре или эти жуткие открытия были преднамеренным отвлекающим маневром.»

«Как странно, что гробы в часовне Святого Георгия не были исследованы», - сказал Алистер.

«Что еще более странно, — продолжила Пердита, — так это то, что веб-сайт часовни Святого Георгия был обновлен, и теперь нигде на сайте нет упоминания об этой тайне. Хотя вы все еще можете найти его в Интернете.»

«Но почему?» — спросил Каллум.

«Элита МИ-1», - сказал Кит низким и мрачным голосом.

«Совершенно верно», - сказала Пердита. «Я наткнулся на эту запись несколько лет назад и записал ее из любопытства. Тогда я не думал, что это будет иметь такое значение, какое может иметь сейчас. Что, если принцы умерли раньше своего отца?»

«Это было бы действительно несчастьем», - сказала Сьюзен.

«Это правда, но смерти как наследника, так и запасной записаны в другом месте. У короля Шотландии Джеймса V и Марии де Гиз было двое сыновей, Джеймс, герцог Ротсей и Роберт, герцог Олбани. Роберт умер 4 апреля 1541 года, а Джеймс — девять дней спустя, 12 апреля 1541 года…»

«Но, Пердс, это было годы спустя», - перебила Пайпер.

«Я знаю, но это все еще предшествует «Писцу». Я давно подозревал, что Писец использовал реальные события и изменил их местами, отсюда и странные отголоски истории, которые мы продолжаем обнаруживать. Что, если Писец, вдохновленный более современными событиями, начал сочинять истории о пропавших принцах, чтобы усилить драматизм в своей истории? Два потерянных мальчика в лондонском Тауэре, которые стали катализатором династии Тюдоров.»

«Пердс, у меня вопрос», - сказал Кит. «Если бы принцы умерли раньше своего отца, Эдуарда IV, разве Ричард III все равно не был бы королем?»

«Изначально, да, — согласилась Пердита,» Ричард унаследовал бы трон, но, помните, было много дворян, которые считали Йорков не настоящими наследниками. Эдуард IV отвоевал трон у Генриха VI. Эдвард был из Дома Йорков; Генри был из Дома Ланкастеров. Эти две враждующие семьи годами подвергали Англию войне. Что, если после нескольких лет правления этого непопулярного йоркского монарха Тайный совет решит, что с йоркскими королями покончено. Что, если бы они предложили Генриху Тюдору трон и отозвали его из ссылки в Бретани?»

«Почему ты так говоришь?» — спросил Алистер.

«Первая и наиболее очевидная причина связана с изменением истории Генрихом VII», - сказала Пердита. «Хорошо известно, что он датировал свое правление днем, предшествовавшим битве при Босворте, утверждая, что в день войны королем был он, а не Ричард III. Что, если он действительно был тогда королем, и этот документ был фактически одним из немногих событий, которые не были изменены? Что, если слухи о нем были пущены теми, кто был верен Ричарду после битвы при Босворте, чтобы попытаться дискредитировать Генри?»

Наступила тишина, затем заговорила Пайпер. «Хотя почему? Зачем распускать слухи о том, что Генри изменил даты книг, чтобы изменить события?»

«Есть ли лучший способ заставить тюдоров и их притязания на трон казаться еще более сомнительными?» — ответила Пердита. «Предположение, что Генрих Тюдор, патриарх, получил свою корону благодаря удаче и помощи своей армии наемников из Франции, а не благодаря силе своего происхождения, ослабило его легитимность как монарха. Его заявление поступило от его матери, Маргарет Бофорт, которая происходила из незаконной линии Джона Гонта. В конечном итоге Бофорты были узаконены, но были более старые благородные семьи, которые считали, что они не имеют права на наследование.

«Что может быть лучше, чем сыграть на этих предрассудках и заявить, что Генрих убил «настоящего» короля, когда на самом деле ситуация была обратной: Ричард III был узурпатором, а парламент призвал Генриха восстановить порядок. Если вы дискредитируете основателя династии, вы бросаете тень на всю семью. Чего никто не ожидал, так это того, что Писец проделает такую хорошую работу, воссоздав историю Тюдоров. Они стали монархами, которые вызвали наибольшее восхищение среди ученых, в то время как Стюарты отошли на задний план.

«Интерес к Тюдорам неистовствовал, особенно в викторианскую эпоху, поскольку обнаруживалось и изучалось все больше и больше документов. Единственный способ, которым Секретная служба могла это контролировать, состоял в том, чтобы попытаться сохранить версию, написанную Писцом, одновременно уничтожая все остальное, что указывало на другие события.»

«Итак, вы хотите сказать, что версия «книги истории» на самом деле является пересказом истории Писцом?»

«Да».

«Пердс, я в замешательстве — Писец в этом сценарии хороший или плохой?» — спросила Пайпер.

«Писец сделала, как ей было приказано, и воссоздала историю Тюдоров, но она оставила достаточно улик, чтобы указать ученым на другую версию событий — истинную версию — если вы знали, где искать. Затем она поместила ключи к этим кодам и уликам в свой собственный семейный архив, возможно, надеясь, что однажды ее предки, истинные наследники британского престола, смогут возродить свои притязания.»

Наступила тишина.

«Вы хотите сказать, что Тюдоров не существовало?» — ошеломленно спросила Пайпер.

«Нет, — сказала Пердита, поворачиваясь к своей сестре,» они определенно существовали и они правили, но они были не такими, какими казались. Мы знаем, что по крайней мере двое наследников Тюдоров были вычеркнуты из истории. Мы знаем, что истории о королевах Генриха не такие, какими их изображали. Рассматривая масштабы изменений, я предполагаю, что Писец писал задним числом: она знала исход всех стычек и нарисовала обширный и головокружительный портрет семьи. Она проделала такую хорошую работу, что мы все до сих пор очарованы мыльной оперой «Династия Тюдоров», и она полностью отвлекла нас от крупнейшего сокрытия в истории».

«Который из чего?»

«Тот факт, что наши казнили 17й Монарх столетия Карл I на самом деле был убит другим Тюдором. Тюдор, который продолжал править как король, но чьи полномочия и полномочия его потомков были вычеркнуты из истории.»

«Был еще один король Тюдоров?» — спросил Каллум.

«У этого человека была коронация, и он передал корону своему сыну, — ответила Пердита, — но Тайный совет был настолько напуган этим человеком как действующим монархом, что они обратились к другой королевской семье, Стюартам, чтобы предложить их наследнику трон вместо него. В 1660 году Карл II вернулся из ссылки, чтобы стать королем Англии. Его первой задачей было переписать всю официальную документацию, датировав ее датой казни его отца, что указывало бы на то, что он унаследовал трон немедленно и 11-летнего разрыва не было. Действие, в котором присутствуют отголоски Генриха VII и Ричарда III в 1485 году.»

«Но Оливер Кромвель, а затем его сын Ричард правили в течение этих 11 лет», - сказал Алистер, и понимание отразилось на его лице.

«Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать», - призналась Пердита, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Алистер, «затем я вспомнила то ужасное письмо из коллекции леди Памелы, письмо от двоюродной сестры Арбеллы, Миньон, чье настоящее имя было Бесси Пьерпонт, в котором объяснялось, как умерла Мария, королева Шотландии, но Блэк Фортескью и его люди обезглавили ее труп. Я знал, что читал что-то подобное. В январе 1661 года, в двенадцатую годовщину казни своего отца, Карл II предал суду эксгумированные тела Оливера Кромвеля, Роберта Блейка, Джона Брэдшоу и Генри Айретона. Трупы были признаны виновными в государственной измене и были посмертно обезглавлены перед тем, как быть повешенными на виселицах.»

«Вы хотите сказать, что Оливер Кромвель, человек, который ликвидировал монархию, на самом деле был последним королем Тюдоров?» Пайпер ахнула.

«Да», - ответила Пердита. «Он был ее сыном. Он был сыном Арбеллы и сыном Уильяма Фицалана. Он был правнуком Генриха VIII и законным королем Англии. Я проверял дату его рождения, и это одна из немногих вещей, которые Писец, похоже, оставила в покое, как будто она подводила нас к этой последней тайне. Оливер Кромвель на самом деле был Генри Фицаланом, 3-м герцогом Херефордом, сыном Арбеллы и Уильяма, родившимся 25 апреля 1599 года.»

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

«Переписчик изменил имя Генри Фицалана на Оливер Кромвель?» — спросил Каллум, как только все они оправились от шока от этой новой информации.

«Не как таковой», - сказала Пердита. «Я полагаю, что Писец использовал имя и историю реального Оливера Кромвеля в качестве фона для описания последнего короля Тюдоров».

«Что случилось с настоящим Кромвелем?» — спросила Сьюзен.

«Он эмигрировал в Америку».

«Что?» — спросила Пайпер.

«Это зафиксировано в большинстве биографий Кромвеля, но всегда приукрашено. В 1641 году, во время Великого протеста, когда Джон Пим бросал вызов власти Карла I, Кромвель заявил, что если король выиграет голосование, он оставит эту землю позади и отправится туда, где он мог бы спокойно поклоняться и строить лучшую жизнь. Это было в то время, когда поток пуритан направлялся в Америку, чтобы построить новый мир. Я верю, что настоящий Кромвель, разъяренный монархией и встревоженный потенциальным возвращением католицизма, решил отправиться на новую землю, где он мог построить пуританский мир по своему выбору».

«Черт возьми, это настоящий прыжок!» — воскликнула Пайпер.

«Это не так странно, как кажется», - ответила Пердита. «Я проверял списки пуритан, которые, как известно, эмигрировали примерно в это время».

«Ты же не хочешь сказать, что в декларации есть «Кромвель»?»

«Нет, но есть Уильямс, который был правильной фамилией настоящего Оливера Кромвеля».

«Объясни», - потребовала Пайпер.

«Оливер Кромвель, которого мы знаем как лорда-протектора, происходил от Кэтрин Кромвель. Она была сестрой сэра Томаса Кромвеля, лорда-хранителя печати Генриха VIII, который был обезглавлен в тот день, когда Генрих женился на Кэтрин Говард», - сказала Пердита. «Кэтрин Кромвель вышла замуж за валлийца по имени Морган Уильямс».

«В таком случае фамилия должна была быть Уильямс», - подтвердил Алистер.

«Совершенно верно, — ответила Пердита, — однако муж Кэтрин Кромвель начал жизнь как Морган ап Уильям, его фамилия означает «сын Уильяма». Валлийцы все еще использовали обычай называть своих отпрысков «ап» для обозначения сына, за которым следует имя отца. Когда дело доходило до англификации фамилий, валлийские семьи обычно добавляли букву «с» к именам своих отцов, отсюда и Уильямс. Однако с приходом к власти Кромвеллов неудивительно, что семья Кэтрин Кромвель решила взять ее фамилию, а не англизированное имя Морган, Уильямс. Чтобы защитить свои валлийские корни, был использован герб Уильямсов, и семья на протяжении нескольких поколений добавляла «псевдоним Уильямс» в официальные документы, включая свидетельство о браке настоящего Оливера Кромвеля. Во времена протектората один из родственников — роялистов Оливера, которых было много, написал ему, что у него возникли значительные трудности с принятием имени Кромвель и он намеревался сменить его обратно на Уильямс.»

«Итак, вы говорите, что «настоящий» Оливер Кромвель действительно собрал свою семью и отплыл в Новый Свет под настоящей фамилией Уильямс?» спросила Пайпер.

«Да».

«Я все еще не понимаю, Пердс, почему Писец решил очернить Оливера Кромвеля?»

«Моя теория заключается в том, что Писец хотел отомстить. Когда он был молодым человеком и его приходилось прятать ради его собственной безопасности, Арбелла спрятала своего сына Генри у человека по имени Оливер Кромвель, который жил в Хинчингбрук-Хаусе в Кембриджшире. Он был дядей этого Оливера Кромвеля. Пока я читал признания, мне пришло в голову, что Писец, возможно, обвинил этого человека в радикализации ее брата и решил очернить его.»

«Но, черт возьми, — сказал Кит, — «Оливер Кромвель», правивший во время междуцарствия, был антимонархистом».

«Был ли он все же? Писец оставил сведения о коронации лидера в этот период. Записано, что Кромвель, республиканец, провел коронацию во всем, кроме имени, и к нему обращались «Ваше высочество».»

«Нет!»

«В 1657 году, согласно официальным записям, парламент предложил Кромвелю корону, и, как говорили, он отказался. Однако церемония восстановления его в качестве лорда-протектора 26 июня 1657 года состоялась в Вестминстер-холле, и кресло Святого Эдуарда, трон, используемый при коронациях, было доставлено туда из Вестминстерского аббатства. Кромвель носил пурпурную мантию, подбитую горностаем, и использовал меч правосудия и скипетр, как при традиционных коронациях. С тех пор к нему обращались как к монарху, и когда он умер, его сын Ричард был назван его преемником Еще более странно, что 11 июля, после этой церемонии, Кромвель пошел на то, что фактически было небольшим прогрессом. Он отправился в Бристоль, где был объявлен государственный праздник, затем через Уэльс в Тенби, где Генрих VII и Джаспер Тюдор бежали через туннели во время Войны Алой и Белой розы, а затем он отправился в Милфорд-Хейвен.»

«Ни за что…» прошептала Пайпер.

«Несмотря на то, что считается, что в этот период не было монарха, доказательства того, что существовал король, который все это время прятался у всех на виду, ошеломляют. Это никогда не было Междуцарствием, это была исчезнувшая монархия, но мы так привыкли принимать то, что нам говорили на протяжении многих лет, что никто из нас никогда не признавал того, что все это время смотрело нам в лицо».

Наступила ошеломленная тишина.

«Ричард IV», - сказал Кит, несмотря на напряжение. «Гравировка на медальоне. Это был подарок не от Арбеллы ее сыну, а от ее сына Генри, которого мы знаем как Оливера Кромвеля, ее внуку».

«И это объяснило бы королевский номер в вашем новозеландском документе», - сказала Пердита.

«Какой документ?» поинтересовался Каллум.

Кит вытащил длинную защитную трубку, которая торчала из его спортивной сумки Фреда Перри, и извлек древний документ, находившийся внутри. Положив его в центр стола, он достал несколько мягких гирь, чтобы удерживать скручивающийся пергамент. «Я купил это через несколько дней после того, как Пердита впервые переехала в дом Маркиза», - объяснил он. «Хотя тогда мы понятия не имели, что это окажется имеющим отношение к ее поискам».

«Что это?» — спросил Каллум, вглядываясь в старую карту.

«Это документ о праве собственности на острова Новой Зеландии, датируемый 1600-ми годами и предшествующий капитану Куку, который открыл их только в апреле 1769 года. Я думал, что это подделка, поэтому и купил ее для Иерусалима. Затем, когда он появился, стало ясно, что что-то пошло не так. Пергамент был составлен неправильно, и в самом документе были ошибки. В нем утверждалось, что Елизавета была на троне в январе 1558 года…»

«Тогда на троне была Мария Тюдор», - перебила Сьюзен. «Елизавета стала королевой только 17 ноября 1558 года».

«Точно, мам», - сказал Кит. «Еще более сомнительной, однако, была случайно размещенная римская цифра IV, которая, как указала Пердита, была неправильным номером правления для любых монархов в семнадцатом веке. Мы не обращали внимания на королевский номер, пока Олаф не вручил Пердите серебряный медальон, внутри которого было посвящение королю Ричарду IV.» Кит вставил еще один прозрачный элемент в проектор и направил его на экран. Алистер и Сьюзен подавили вздохи удивления. «Это палимпсест, и читать его сложно», - признался Кит, водя лазерной ручкой по буквам, пока говорил, — «но в нем говорится: «По приказу короля Ричарда IV, в год от рождества Христова тысяча шестьсот пятьдесят восьмой, я объявляю о помиловании моей бабушки, леди Арбеллы Стюарт, вдовствующей герцогини Херефорд и вдовствующей графини Леннокс». Остальное было утеряно.»

Кит снова сел, и Пердита протянула руку, чтобы поместить другое изображение на проектор.

«Это одна из картин, которые мы обнаружили в гроте», - объяснила она. «Я предполагаю, что это коронационный портрет Ричарда IV, человека, который недолго был королем после смерти своего отца, но которого сменил Карл II, когда Тайный совет пригласил монарха Стюартов вернуться в качестве короля».

«Это возможно», - сказала Пайпер, уставившись на изображение. «Несмотря на мою первую мысль, что это был художник-любитель, это могло быть в школе Роберта Уокера, который был парламентским художником в период Междуцарствия. Это имело бы смысл, потому что он нарисовал Оливера Кромвеля и Генри Айретона, который предположительно был зятем Кромвеля. Нет причин, по которым ему не было бы поручено нарисовать также сына Оливера Кромвеля».

«Как ты думаешь, другой, мужчина с рыжими волосами, может быть Уильямом Фицаланом?» — спросила Пердита.

Пайпер на мгновение задумалась над этим, затем сказала: «Одежда наводит на мысль о позднем елизаветинском периоде, а рентгеновские снимки показали, что инициалы У.Л.М. исчезли на заднем плане. Я подозреваю, что это Иеронимо Кустодис, фламандский художник-портретист, который был популярен в конце правления Елизаветы, так что это изображение вписалось бы в правильный временной период».

«Тогда это возможно, Пайпс», - подтвердила Пердита.

«Я бы сказала, что это вероятно», - ответила ее сестра.

Находясь рядом с ней, Пердита чувствовала растущее напряжение в комнате и знала, что ей придется объяснить самое поразительное открытие. «Тюдоров всегда изучали больше, чем Стюартов», - продолжила Пердита. «В истории есть все: драма, любовь, смерть, развод, жестокая харизматичная злодейка, ледяная королева. Я подозреваю, что, когда Писца попросили внести эти изменения, целью было изобразить Стюартов как славных спасителей, которые собрали страну воедино после хаоса, вызванного незаконнорожденной династией монархов. Вместо этого ее истории были настолько дразнящими, что это заставило Стюартов отойти на второй план».

«Но, Пердс, как это было возможно?» — спросил Каллум. «Наверняка кто-нибудь помнил реальные события?»

«Как? Это было сотни лет назад. Бьюсь об заклад, большинство из нас не могут вспомнить в деталях исторические события, которые происходили в течение нашей собственной жизни. Возможно, я ошибаюсь, но я думаю, что Писец был тем, за кем мы следили с тех пор, как впервые начали это задание. Кто-то, кого, по моему собственному признанию, систематически вычеркивали из истории.»

Глаза Пердиты встретились с Китом, ее голос слегка дрожал.

«Вам известна личность Писца?» Спросила Пайпер, ее лицо застыло, когда близнецы встретились взглядами.

«Да, — сказала Пердита дрожащим голосом, — я полагаю, что она была сестрой Оливера Кромвеля, Энни. Также известна как Пенелопа Фицалан.»

На экран был спроецирован ее последний образ — портрет женщины в золотистом платье, который до недавнего времени висел в гостиной Пердиты.

«Она была дочерью Арбеллы Стюарт и жила в Маркиз-Хаусе, я думаю, именно по этой причине Оливер Кромвель совершил свое триумфальное шествие по Уэльсу — он возвращался домой в Маркиз-Хаус, к своей старшей сестре Пенелопе. Я также полагаю, что ее держали здесь, пока ее заставляли переписывать события по приказу ее кузена, Карла II, после того, как он вернулся из ссылки. Возможно, она недолго была при его дворе, но исчезла из записей в сентябре 1660 года. Я подозреваю, что она была где-то заточена, хотя и не в Лондонском Тауэре, до того, как Чарльз сделал свое предложение.»

«Почему ты так уверен?» — спросил Алистер.

«Из одного из писем, которые бабушка Леттис нашла на обратной стороне этого портрета. Пенелопа, или Энни, как она подписывается, пишет неустановленной двоюродной сестре, отказывающейся от предложения убежища, потому что она хочет поехать в Лондон, чтобы попытаться вразумить своего брата. Она не называет его имени, но, должно быть, это был Генри, он же Оливер. Письмо датировано мартом 1649 года, через два месяца после казни Карла I. Она пишет, что ее брат «за гранью разумного», и поскольку он знает свою истинную личность — тот факт, что он наследник трона, — она пытается отговорить его от «отчаянного пути» и «ужасной войны». Должно быть, это было тогда, когда Генрих претендовал на трон.

Объяснение Пердиты снова встретило молчание.

«Но почему Пенелопу выбрали на роль Писца?» — спросила Сьюзен через несколько мгновений. «Писателей были сотни».

«Это было бы высшим наказанием, не так ли?» — спросила Пердита. «Из того, что я почерпнул из дневников Арбеллы, Пенелопа была счастливее всего, когда ее оставляли одну писать свои истории. Ее книга в библиотеке — потрясающая подборка прекрасно написанных историй, но это не местные легенды. Если Пенелопа была известна как талантливая писательница, что может быть лучше для Чарльза, чтобы убедиться, что в историях есть доля правды? Пенелопа писала об истории своей собственной семьи.

«Я также думаю, что именно поэтому Арбелла представлена в гораздо более деликатном свете, чем многие другие персонажи сказки, потому что Пенелопа писала о своей любимой матери. Я думаю, что Арбелла и ее дочь — это таинственная пара, о которой говорилось в более ранних письмах, написанных дамами Мелузины — возможно, они не знали о Генри в тот момент, потому что его прятали от рождения, для его собственной безопасности. Это также объясняет, почему все соответствующие документы, которые приводят к раскрытию улик, оставленных Пенелопой, находятся в доме Маркиза. Хотя мне еще предстоит выяснить, почему Ричард выдавал помилование своей бабушке.»

«Моя дорогая, это невероятно,» сказал Алистер,» но как мы можем что-либо из этого доказать?»

«С коробкой признаний Арбеллы».

«Которого, как вы сами сказали, вероятно, не существует», - сказала Пайпер.

«То, во что я верил до недавнего времени».

«Что вы обнаружили?» Спросила Пайпер, и в ее голосе был страх.

«Драгоценности», - сказала Пердита. «Два кольца с рубинами и серебряный медальон. По отдельности они ничего не значат, но вместе взятые, они являются ключом к величайшей тайне в истории».

«Вы с этим разобрались…» Начал Алистер, но прежде чем он смог сказать что-либо еще, раздался стук в запертую дверь кабинета Пердиты.

«Алистер, Алистер…»

Пердита распахнула ее и увидела Дженни Проктер, ее обычная элегантность растаяла, когда слезы потекли по ее лицу. «Дженни, что случилось?»

«Это Изабель», - выдавила она. «Она ушла. Она оставила записку, но забрала все, даже свой паспорт.»

Пердита отошла, оставив Сьюзен утешать Дженни. Кит был рядом с ней. Каллум держал Пайпер за руку, то ли сдерживать, то ли поддерживать ее, Пердита не была уверена. Лицо Алистера было пепельно-серым, но в глазах горел гнев.

«Ловушка захлопнулась», - сказал он. «Пердита, мы продолжим это позже, сейчас есть более неотложные дела, которыми нужно заняться. Кит, пожалуйста, со мной. Все остальные, мы переходим к красному коду.»

«Что?» — спросила Пердита.

«Это рейтинг безопасности, — сказал Каллум, следуя за Алистером и Китом, — это означает, что мы в карантине. Никто не входит, никто не выходит, и мы отслеживаем все звонки, даже на частные номера мобильных телефонов».

Сьюзен повернулась к Пердите и Пайпер. «Нам приходилось делать это всего один раз,» объяснила она, одним глазом все еще глядя на Дженни,» когда умерла твоя мать. Пожалуйста, мои дорогие, убедитесь, что в этой комнате безопасно? Отнесите драгоценности в хранилище, а затем отправляйтесь в кабинет Алистера, где он объяснит наши процедуры. Я веду Дженни в наши комнаты.»

Пердита почувствовала, как ледяной страх пробежал по ее спине, когда она нащупала руку сестры.