Захрепиха

Глава 9

После рассказа Натэлы Люська снова пристала к Николаю — забросала вопросами про Глушь.

— Где люди, капитан? Почему никто не пашет, не сеет? Огороды где? Что местные жрут?

— В смысле не пашет? — тупо переспросил Николай.

— В коромысле! — разозлилась Люська. — Где здесь можно добыть еды? Я голодаю!

— Я ж к Игнатовне собирался! — Николай хлопнул себя по лбу. — Погодите, сейчас что-нибудь сообразим.

— Не будет у неё ничего, — равнодушно обронила Натэла.

— Что-то обязательно найдётся. Попрошу хоть картошки сварить, присолим и вполне нормально зайдёт.

— Нет у неё картошки. Вообще ничего нет. Вы ж видели — пусто здесь, ничего не растёт.

— Но как же тогда… — заявление Натэлы подтолкнуло Николая, он словно прозрел, иначе взглянул на местный быт. — А ведь вы правы! Дед огородничал, выращивал кое-что для нас. А остальные?.. Даже неловко как-то — ничего не могу сообразить!

— Это старость, капитан, — хмыкнула Люська. — Время, оно такое. Никого не щадит.

— Вроде автолавка приезжала. Точно была. Иначе как тут выживать?

— Поэтому все разбежались? — предположила Наташа.

— Кто — все? — снова не понял Николай.

— Ну, местные. Люди.

— Наверное, — Николай вдруг с ужасом обнаружил, что совершенно не помнит никого из соседей. Фина, Игнатовна, тётка Тая… Ну, дед… А дальше? Кто жил в деревне ещё??

— Капитан! — воззвала Люська. — Вы так побледнели! Организму требуется подпитка.

— Моему тоже требуется, — вздохнула Наташа. — Только что мы можем?

Николай не ответил, он явно о чём-то задумался и пропустил подколку с вопросом.

— Пустота, да? — во взгляде Натэлы мелькнуло сочувствие. — Ничего не можете вспомнить?

— Д-да… Но это так странно! Начинаю вспоминать и всё рассыпается! Всплывают лишь какие-то кусочки — дед, дом, крапива в огороде, Тихон… Со мной что-то не так?

— Блок скорее всего. — пояснила Натэла.

— Блок??

— Ну да. Чтобы лишнего не помнили, не задавали ненужные вопросы.

— Какие вопросы?

— Про наряжух, например.

— При чём здесь наряжухи?

— Ну, как же причём. Ведь в каждом дворе понатыканы. Для чего так?

— Я ж говорил уже…

— Помню, помню. Что же — все местные пропадали? Зачем было столько фигур городить?

— Да нет… — Николай взялся за голову. — Наряжухи в основном на других делались. К бабкам много кто приезжал, хотел своих вернуть.

— Их поставили, чтобы место не пустовало. Не так тоскливо было, когда местные разъехались. — предположила Наташа.

— Может и так, — не стала спорить Натэла. Встряхнувшись, прошлась по комнатушке и вдруг попросила. — Тихон, нам бы перекусить.

За печкой завозились, послышался тяжкий вздох. Кто-то невидимый подошёл совсем близко, просипел виновато:

— Нечем мне вас угостить! Погодьте малость, до заполоши пойду-наведаюсь.

— Тихон! — радостно вскрикнул Николай. Опустившись на корточки, обхватил руками воздух, уткнулся в него головой.

— Николашка, — растрогался невидимый Тихон. — Дедова радостя. Здоровущий какой нарос!

— Эмм… — Люська с интересом приглядывалась к пустоте. — Стесняюсь спросить, Тихон — это…

— Мой спаситель, — улыбнулась Натэла. — Вылечил мне глаза. Без его помощи я бы уже ослепла.

— Как? — ужаснулась Наташа. — Почему?

— Не важно. — отмахнулась Натэла. — Тихон, сможешь добыть что-то съедобное?

— До заполоши пойду, у ней ягоды припасены, грибы уже подсушились… — бормотание Тихона сделалось едва различимым. Шаги затопали и стихли у дальней стены.

— Тихон! — Николай сиял как ребёнок. — Надо же! Тихон до сих пор здесь, никуда не ушёл.

Никто не удивился этому поразительному заявлению, только Люська спросила про заполошу — кто она и где обитает.

— Волосатка это. — объяснил Николай. — Вроде кикиморы. Раньше кажется у соседей жила, а теперь не знаю.

— А Тихон… он домовик? — следом спросила Наташа.

— Вроде него. Запечник.

— Это вы помните прекрасно, — удовлетворённо констатировала Натэла.

— Да. Я часто думал про Тихона, когда переехал. Хотел даже вернуться, чтобы забрать.

— Что же сразу не взяли, капитан? — прищурилась Люська. — Бросили бедовать в пустом доме?

— Фина не позволила. Сказала, что нельзя запечника с места трогать.

— Послушный мальчик. — хмыкнула Люська и, повернувшись к окну, засмотрелась на что-то за стеклом. — Там эта малышка… Даша! Землю гребёт…

Не договорив, Люська сорвалась с места да бросилась к дверям.

— Что случилось? — встревожилась Наташа.

— Сейчас узнаем, — Натэла устремилась за подругой.

На дороге в грязи копошилась спасённая Даша — разрывала ручонками землю, тянула из неё жирных червей, причмокивала от нетерпения. Раз — и червь отправился в рот. Два — последовал за ним следующий. Раиса стояла тут же, словно оцепенев, с ужасом наблюдала за действиями дочери.

— Что ты делаешь! Нельзя! — Люська потянула девочку в сторону. — Выплюнь немедленно! Это отрава!

— Белок то. — рядом обнаружилась и Игнатовна. — Готовая еда.

— Какой белок? — передёрнулась Люська. — Вы что несёте?

Она пыталась оттереть перепачканную мордашку и руки девочки. Даша спокойно воспринимала экзекуцию, стояла не дёргаясь.

— Почему вы её не остановили? — вполголоса спросила Натэла у потрясённой Раисы.

— Это не Даша! — в отчаянии шепнула та. — Это не моя доча, понимаете??

— Да кто ж как не Дашка, — слух у Игнатовны был отменный. — Твоя дочка. Твоя.

— Нет! Она по-другому смотрит, иначе говорит. И ничего не помнит! Не помнит ни Ташку, ни меня!

— Вспомнит, вспомнит, дай срок. Почитай только прочухалась, не в себе ещё.

— Что значит не в себе? Что вы сделали с девочкой? — оставив Дашу в покое, Люська нависла над Игнатовной. Вблизи бабка выглядела ужасно, разрисованное лицо смотрелось посмертной маской.

— Что размахалась здеся! Не мельница, чай. — мутные рыбьи глаза смотрели не моргая. — Говорю, оклемается. Вот и ждите того. Фина дело знает, не первая у неё наряжуха.

— Где была девочка? Откуда она пришла? — Натэла тоже подошла к бабке.

— Блукала в лесу, а как наряжуху поставили — так и вернулась. Ты бы побереглась, очкастая. Не лезла в наши дела.

— Какие дела? Игнатовна, ты про что? — Николай с жалостью смотрел на равнодушного ребёнка. — Может, она от испуга? Реакция на стресс.

— Первый раз вижу, чтобы от стресса жрали червей. — преодолев брезгливость, Люська склонилась к бабкиному лицу, прошипела. — Верните прежнюю Дашу! Иначе — пожалеете!

— Да что ты могёшь, белобрысая! — Игнатовна ощерилась в ответ.

Волна тошнотворной сладости окатила Люську, и она не выдержала, отшатнулась.

Переборов себя, повторила уже спокойнее:

— Я всё сказала. Теперь дело за вами. Не послушаете — берегитесь! Натэла вам всем нащёлкает.

Бабка смолчала. Зыркнув с ненавистью на Люську, пошла по дорожке к дальнему дому.

Раиса внезапно плюнула ей вслед и, вытащив из кармана крошечный свёрток, зашвырнула далеко от себя.

— Ничего не помогло! Ничего не охранило! Зачем я привезла их сюда? Зачем! Зачем! Зачем!

— У неё истерика! — Люська обхватила женщину, пытаясь удержать на месте.

— Всё хорошо, всё хорошо. — указательным пальцем Натэла коснулась Раисиной переносицы, и та сразу смолкла, лишь дышала тяжело да продолжала трястись.

— Идите к себе, — внятно приказала Натэла. — Оставайтесь в доме. Не выпускайте детей. Вы поняли меня?

— Да… да…

— Вот и славно. Люся, проводи.

Подхватив Раису под руку, Люська притянула к себе и Дашу, потащила их к крыльцу тётки Таи.

Стараясь не привлекать внимания, Наташа отступила чуть в сторону, принялась высматривать в траве брошенный Раисой свёрточек.

— Прям, триллер! — выдохнул Николай. — Зря вы так с ними. Бабки людям давно помогают.

— Ты в этом уверен? — прищурилась Натэла. — Можешь за них поручиться?

Николай хотел кивнуть и не смог. Произошедшее с Дашей встревожило и его. Вместо счастливого воссоединения происходило что-то совсем уж непонятное, дикое поведение девочки невозможно было хоть как-то объяснить.

Интересно, дед участвовал в подобных обрядах? Или просто лечил людей, что приезжали к нему отовсюду? Визитёры привозили с собой гостинцы — еду, сладости, новые вещи. Откуда-то знали, что именно требуется принести.

Николай отчётливо вспомнил сейчас этот кусочек из прошлой жизни, остальное же по-прежнему плыло, ускользало от него.

А если узнать у Тихона? — пришла внезапная мысль.

Запечник должен всё помнить, он не подведёт! Заодно и расскажет, как жили бабки всё это время, что в деревне происходит сейчас.