Закатиглазка

Глава 7

Не смотря на яростные протесты Деда, праздничный ужин, всё — таки, состоялся, и не в силах противостоять такому расточительству Дед заперся в кладовой и поклялся, что не выйдет, покуда единолично не уничтожит все съестные припасы, с этой целью он там и остался ночевать.

Отсуствие Деда за ужином, никоим образом не отбило аппетита у гостей, Закатиглазка вволю нахлебалась, своего излюбленого горохового супу, заготовив, тем самым, газовую диверсию на ночь, и заела казаном спагетти под соусом болоньезе.

Кобольд проявил себя с лучшей стороны, нализалвшись водочки, он принялся дебоширить, посылать прислугу по матери и бить посуду. Солёную сёмгу он употребил как метательное орудие, захватывая в пригоршню по большому куску рыбьего филе, он запускал им в рожицы Зайца и всем трём братьям — близнецам, а при каждом удачном попадании радостно гоготал.

В довершении всего Кобольд помочился на стол и, потеряв сознание, свалился в собственную же лужицу, вызвав всем своим поведением глубочайшее восхищение короля.

— Дорогая моя дочь, — напутствовал король Закатиглазку — ещё раз повторяю тебе, возвысь этого гнома, у него огромный потенциал.

Заслышавший это Заяц, попытался показать, что он, тоже, имеет потенциал, нацедил стаканюру водки, и выпил залпом, но в спешке похлынулся, водка в две струи прыснула у него из носа, обжигая его из нутри. Заяц взвигнул, выплеснув остаток напитка изо рта, вскочил, переверул тарелку с горячим супом себе на пузцо, и опрокинув стул, принялся кататься по полу. В газах короля это было полнейшее фиаско.

Спать Закатиглазке постелили в её прежней комнате. Принцесса развалилась на семи перинах, и задумчиво рассматривала росписи на потолке.

В огромном камине, несмотря на летнюю жару, полыхало целое сосновое бревно, ведь, в конце концов, нужно было куда-то девать эти брёвна, не зря же по всей стране гудели вырубки, тщательно выбривая лесистую щетину земной поверхности.

Кобольд валялся посреди комнаты на ковре, куда его бросил Заяц, которому пришлось тащить беспомощную тушку коллеги, и временами, в перерывах между храпами, выдавал нечленораздельные выражения ругательно — командного толка, типо: «а ну — ка очистить помещение!», «живее, сволочь!» и «я те покажу зарплату!»

Заяц высушил брюшко возле огня, и тяжело ступая подошёл к широкой, как аэродром кровати, оценив высоту перин, Заяц подтащил пуфик, залез на него, а уже с него выбрался на перины, и уселся на краю, свесив ножки и грустно смотря на полыхавшее в камине пожарище.

— Чего грустите, Зайчик? — спросила Закатиглазка — Неужели вам не нравиться во дворце?

— Душа у меня разрывается, — аж всхлипнул косой, и потёр лапкой носик — как же так выходит? Всю жизнь я честно отработал, всего этими лапами достиг, — он поднял вверх передние лапки — и, ведь, заслуженно, мог считаться главным мудаком в мире. А, тут, появляется этот! — Заяц зло посмотрел на пьяного Кобольда, видевшего десятый сон — И отнимает у меня всю славу. Где справедливость?

— Ну не переживайте вы так, — Принцесса с сочувствием посмотрела на приунывшего председателя — всё, ещё, впереди. Ещё успеете гадостей наделать, что вас сто лет проклинать будут.

— Где, уж, мне, — расплакался Заяц, обтирая мордочку простынью — прошли лучшие мои годы, не перемудачить мне этого проходимца.

— Обязательно перемудачите, вот увидите.

— А, вот, и не перемудачу. — Заяц громко высморкался в простынь — он, вон, какой ушлый, такую гниду редкостную попробуй перемудачь.

— Всё у вас получиться, главное верьте в себя, — приободрила его Принцесса — вот, я в вас верю!

— Честно веришь? — робко спросил Заяц.

— Честно! — отчеканила Принцесса — Я как, только, вас увидела, сразу поняла, что вы — мудапляс высшей гильдии. А, уж, я в этом разбираюсь. Большего чем вы, я, лишь, одного знаю.

— И я догадываюсь кто он, — уже повеселевшим голоском сказал Заяц.

— Именно! — подтвердила Закатиглазка.

— Вот, всё — таки, что значит аристократическое семейство, — неожиданно сменил тему Заяц — все родичи у тебя с придурью, как и ты, да, ещё, этот дед во главе.

— Так он мне ненастоящий дед, — Принцесса принялась расплетать косу — эта старая сволочь была такой же старой, ещё, сорок лет тому назад, а может и больше. Откуда он взялся в столице неизвестно, но покоя от него никому не стало. У всех он требовал льгот и, обязательно, уступать ему место в пивных, из которых он не вылазил, в такси ездил исключительно бесплатно, читал газеты у ларёчников не покупая, ссылаясь на то, что он, дескать, старый, и что герой труда, и войну прошёл, и в одиночу обезвредил какого-то опасного маньяка и все ему должны. И получалось, так, что бывал частенько бит, хотя в долгу перед обидчиками никогда не оставался, а давал им в морду заранее. А потом, принялся он к нашему дворцу каждое утро приходить и стучать клюкой по воротам, требуя что бы король ему пенсию повышенную назначил, судейскую, хотя в жизни ни одного невинного не засудил. Его, было, охранники хотели, по старой традиции, в лес вывести и прикопать, но, тут, телевизионщики иностранные набежали, стали у него спрашивать, что да как, а он, возьми и заяви, что король ему внуком приходится, и дети королевские, все как один — его внуки, и что он войну победил за короля, хотя при батюшке и войн никаких не было. Скандал начался международный, другие короли торговлю прекратить хотели, ибо, что же это за правитель такой, у которого Дед бедствует и лично на войне воюет, значит не умеет такой правитель государство своё обворовывать, и не один уважающий себя самодержец с таким королём дела иметь не желает. Пришлось, тогда папиньке Деда этого во дворце прописать, оформить на него двадцать квартир в столице и автопарк из лучших европейских марок, а по телевидению, за большие деньги, была заказана передача у самого Вечернего Мудазвона под названием «Дедушка любит скорость». Короче, насилу, тогда скандал загладили, с тех пор этот Дед считается полноправным членом правящего дома, или, точнее, правивщего.

— Ваша династия, прямо, притягивает интересных личностей, — подметил Заяц и почесав за ухом, залез под простынь, свернулся клубочком и заснул.

Утром их разбудили около девяти часов, и просили к завтраку.

Кобольд, после вчерашнего, чувствовал себя не важно, потому к завтраку не вышел, а затребовал холодную ванну и пол — литра водки на опохмел.

Закатиглазка же, любившая, покушать как следует приняла порцию Гнома на себя, и его добавку, тоже. Но всё же завтрак был скудноват, так как, оккупировавший кладовую Дед, ещё не покинул свой пост, чем ограничил доставку продуктов к столу, к великому неудовольствию Принцессы.

На площади перед дворцом, уже, ждал кортеж, состоящий из двенадцати автомобилей Мерседес — Бенц G класса, которому пологалось доставить королевских деток на вокзал.

Пока, остальные собирались, Принцесса и король первыми вышли к кортежу.

— Не плохие кубики, — оценила автомобили Принцесса.

— Восемьсот лошадок в каждом, — король похлопал по капоту автомобиля — два месяца как с конвейера сошли.

— Лучше бы вы, папинька, экономили на кортежах, — Принцесса носком пынеступа постучала по покрышке колеса-тогда бы и деньги из моего горшочка вам не понадобились.

— Что ты, доча! — возмутился король — На нашу страну весь германский, да и японский автопромы работают, это тысячи заводов, миллионы рабочих мест! А перестанем мы у них закупаться? Что они делать тогда будут? В других-то странах народцы скаредные, так и норовят каким-нибудь эконом классом затариться, так что вся надежда на нас. И мы, надо сказать, не подводим.

— Это точно, — мрачно произнесла Принцесса — А что это они все с мигалочками? — она указала на крыши автомобилей — Разве вас их не лишили после отречения?

— Поначалу хотели, было, лишить, — король опёрся о статую амура, целившегося из маленько лука куда-то в небеса — но я кому надо отслюнявил, и порешили оставить за мной эту маленькую льготу, как за заслуженным государственным деятелем, достигшим пенсионного возраста при сверхнагрузке монарших обязанностей.

— Да, не лёгкое это дело, быть королём, — Закатиглазка внимательно следила за тем как в один из мерседесов грузили сейф, внутри которого обретался желанный горшочек с золотом — по мужу своему знаю, трудится как раб на галерах.

— От того-то нам, государственным людям, финансовые надбавки и положены, — поддержал Принцессу подоспевший Заяц — за высокие достижения в труде и за выполнение особо важной работы, доплаты на восстановление подорванного здоровья, доплата за тяжёлые условия работы, доплата на день рождения, на Новый год, и на Пасху. Да, и доплата за получение доплаты. Чиновничать это вам не составы разгружать, это тяжело.

— А то мы без вас не знаем, — король покосился на Зайца — у нас чиновничий люд, столь, предан отчизне, что не только сами, ярмо служебное тянут, но и дитятей своих не жалеют, чуть прописи обучат, и, сразу, на службу государству. При мне была доплата за поколения на службе: служат отец и сын, значит двойной оклад каждому, служат отец, сын и внук — тройной оклад, и так далее. У нас, выходило, что по пять поколений единовременно службу несли, ибо жили по сто сорок лет каждый. Так за дела государственные радели, что помирать отказывались!

— Да, да, да, — подхалимничал Заяц — чиновничать, это не каждый сможет, это вам не уголь копать, это там каждый сможет, с углём этим, ну, кроме меня, конечно, а я не могу, а вот чиновничать — это всегда рад.

На крыльце появился опохмелившийся и посвежевший Кобольд, за ним выпорхнули близнецы, как всегда радостные, они распевали какие-то частушки тоненькими голосками.

Последним вышел хмурый Дед, увидев Принцессу и короля, он приподнял шляпу и плюнул на крыльцо.

Путники расселись в трёх автомобилях: в одном Принцесса, Заяц, Кобольд и пожелавший проводить их до вокзала король, следующую за ними машину заняли три брата, и отдельно, в гордом одиночестве, устроился Дед.

Включив мигалки, кортеж, завыл сиренами и рванул с дворцовой площади, вылетел в ворота и, как нож в масло, врезался в поток, пытающихся спастись с его пути автомобилей.

Машины массово выезжали на тротуары уступая дорогу, замешкавшихся, из окон мерседесов кортежа охранники крыли отборным матом через громкоговорители.

Завидав такую красоту Кобольд не удержался, перелез на переднее сиденье, вырвал из рук охранника громкоговоритель, и, тоже, принялся выражаться по-матери в адрес нерасторопных автомобилистов. Но, не смотря, на крепкий мат, кортеж продолжал буксовать, в автомобильном море, тогда в мерседесах сопровождения стали открывать дверцы, и оказавшиеся внутри люди в спортивных костюмах с квадратными лицами, представленые вчера Закатиглазке как журналисты, принялись бить ногами по мешаюшим проезду машинам, но, увы, даже от этого толку было мало, так как места на тротуаре, уже, не осталось, и отъезжать было некуда.

Кортеж практически остановился, Закатиглазка выглянула из окна, пытаясь разглядеть, есть конец затору, и заметила, что в переулках, с обоих сторон дороги притаились, невзрачные обшарпанные фургончики, с решётками на маленьких окошках.

— А это кто такие? — удивилась она.

— Рыбаки, — подсказал, смотряший через плечо Принцессы король — они всегда за кортежами следуют, для них тут самый улов идёт.

— Что ещё за рыбаки? — не поняла Принцесса.

— Сейчас увидишь, — усмехнулся король.

Тем временем, квадратнолицые журналисты принялись за расчистку дороги по-сурьёзному. Они повылазили из машин, снаряжённые битами, кастетами и газовыми баллончиками. Заведев такой их решительный настрой, стоящие в пробке водители стали бросать свои машины, и спасаться бегством, прыгая по капотам и крышам, а иногда и друг по другу.

В образовавшуюся людскую давку, с радостным кличем вклинились журналисты, раздавая удары на право и на лево, чем, заметно, подстегнули народ к освобождению улицы.

Разбегавшиеся автомобилисты, спасаясь от журналистов, толпами хлынули в переулки. Тут-то из фургончиков выскочили снабдители родины свежим мясом — военкомовцы. Развернув поперёк переулка бредень, они захватили живую волну в её главе, и принялись выуживать будущих рекрутов.

Стоя на крышах своих машин, с широко расставленными ногами, военкомовцы, умело орудуя баграми, цепляли людей, и свеженьких трепыхающихся, забрасывали в тёмные пуза ненасытных фургончиков.

Особо резвых рекрутов глушили заранее заготовленным веслом, и на всякий случай связывали бичёвкой.

Сегодняшнему улову военкомовцы не могли нарадоваться, призывник шёл до того густо, что можно было брать голыми руками. За пять минут, все фургончики были забиты уловом до отвалу, военкомовцы с трудом, трамбуя призывников ногами, позакрывали дверцы, и маленькие машинки медлено, с раздутыми, как у козочек после выпаса, боками, кряхтя и покачиваясь, поехали сдавать улов в столичные военкоматы.

— Они же их всех передавят, — сказала наблюдавшая за ловом Закатиглазка.

— Половину, точно, живыми до военкоматов довезут, — король был более сведущ в этом вопросе — а при таком улове, им и половины за глаза хватит.

Кортеж, наконец, начал двигаться, мало — помалу, как ледокол, прорубывая себе проход, самая плотная часть пробки была пройдена.

Кобольд, принимавший активное участие в побиении автомобилистов, так увлёксе пинанием чьего-то бездыханного тела, и не заметил, что кортеж поехал без него. Он припустил вдогонку, изо всех сил семеня короткими кривыми ножками и выкрикивая нелицеприятные эпитеты по адресу забывших его однополчан.

И, хотя, кортеж продолжал двигаться с черепашьей скоростью, для Кобольда это была настоящая эстафета, в довершении ко всему, из окна высунулась ушастая заячья голова, и заметив бегущего Кобольда, скривила ему пренеприятную рожу и показала язык. От ярости Гном поднажал, и задыхающийся, дотянулся, таки, до дверцы машины дёрнул её на себя, и с разбеу запрыгнул внутрь, приземлилившись, прямо, на Зайца.

— Подлец. — хрипел развалившись на Зайце Кобольд — косоглазая дешёвка, ты видел, что я догоняю и скрыл!

Король посмотрел на придавленного Зайца, приподнял правую бровь и глубокомысленно произнёс:

— А вы не так безнадёжны как я предполагал, мой пушной друг.

В ответ Заяц оскалился подленькой ухмылкой.

На отдельном пироне их, уже, поджидал ярко-красный локомотив с паросиловой установкой, к которому были прицеплены три вагона, один — для нужд машиниста и кочегаров, второй, расписанный предвыборными лозунгами пятидесяти с лишним партий и окрашенный в партийные цвета — для проезда монарших особ и их сопроводителей, и третий вагон с тремя большими спальнями — купе.

В первую очередь начали грузить сейф, двое охранников попытались поднять его, что бы подать на подножку, где ношу бы подхватили двое других, но, увы, не рассчитали сил, и металлическая громада выскользнув из рук перебила одному из охранников ногу.

— Ну ничего толком сделать не могут, — король отпустил хорошую затрещину пострадавшему и добавил — оштрафован!

— Отойдите рукожопы! — разогнала охранников Принцесса — Смотрите как нужно. Вот чему я замужем научилась! — она обхватила обеими руками гладкие бока сейфа и прижав к себе, оторвала неподъёмную громадину от земли.

— Доченька, тебе не тяжело? — король бросился помогать Закатиглазке.

— Не мешайте, папинька, — отвергла его услуги Паринцесса — я моего сизокрылого постоянно на ручках таскаю, так что мне, теперь, любая тяжесть нипочём!

Принцесса поставила сейф на подножку, от куда, уже, охранники потащили его волоком в глубь вагона.

Раздался гудок паровоза.

— Ну, прощайте детки! — у короля навернулись слёзы на глазах.

Близнецы принялись обнимать отца и нацеловывать во все щёки.

— Я первый! Я — начальник! — Кобольд запрыгнул на подножку и покрутил выпяченным задом перед остальными.

Но тут ему на плечо лягла чья-то рука, Кобольд тут же брезгливо стряхнул её, и обернулся, намереваясь отчитать наглеца.

Это был Дед.

— Пенсіонери завжди у транспорті йдуть поперед усіх, та займають найкраші місця, затям собі, — прогнусавил сквозь усы Дед.

— Тут тебе не электричка, и не автобус! — огрызнулся Кобольд — Это приличный вагон для очень важных персон, а не дом престарелых, а главное я — начальник, а значит я, всегда, захожу первым!

— А, як шо, я даси тобі доброго ляпаса? — Дед поднёс свою широкую ладонь к лицу Кобольда.

Гном, какое-то время, изучал ладонь, прикидывая насколько опасно для здоровья получить ею леща, и придя к выводу, что лучше это не проверять на себе, отодвинулся в сторону и, сделав пригласительный жест ручкой, сказал:

— Проходите, Дедушка.

Дед, опираясь на клюку, чинно прошевствовал в салон, Кобольд скрутил ему в спину фигу, и засеменил следом.

Закатиглазка, тоже, запрыгнула на подножку и помахала на прощанье отцу, тот не заметил этого жеста, ибо отчаянно отгонял от себя близнецов, всё норовивших чмокнуть его напоследок, в конце концов, он вырвал у старшего свёрток с арапником, вынул кнут, и, только, при его помощи загнал братьев в вагон.

— Досвиданья, наш папочка! — кричали братья, даже когда, не тольоко сам король, но и вокзал, скрылись из виду — Досвидания! Досвидания! — пролетели мимо окон вагона последние стройплощадки пригорода, и состав покинул столицу, а братья всё старались перекричать друг друга — Досвиданья! Досвиданья!.

— Да заглохните вы! — Закатиглазка отпихнула братьев и захлопнула дверь.

— Сестрица, ты не волнуйся, — Старший Брат молитвенно сложил руки — что арапничек у батюшки остался, у нас, ещё, с собой есть!

— Вот! — Средний Брат вытащил Из-за пазухи скрученный кольцами кнут.

— Хочешь мы тебя, прямо сейчас, подлечим? — тут же предложил Младший Брат.

— Отвали, дурак! — отвергла предложение Принцесса, и на всякий случай отошла от сердобольных братьев.

А те завидев в вагоне бильярдный стол, сразу же забыли про Пртинцессу, и побежали разбирать кии, намереваясь расписать партию в карамболь.

В углу большого белого дивана, прислонившись спиной с подушечке, развалился Заяц, его красные глазки горели здоровым блеском, как это бывает когда начальство обдумывает подлости.

В самом конце вагона была вмонтирована барная стойка, и за ней, уже, хозяйничал Дед. Он поставил перед собой высокий пивной бокал, заполнил его до половины портвейном, а поверх него, до самых краёв налил водки, аккуратно палочкой смешал напитки, уселся на хокер, и принялся присёрбывать коктель, щурясь от удовольствия.

Справа от барной стойки стоял сейф. Закатиглазка, искоса поглядывая на объект своих вожделений, тоже, подошла к стойке, налила себе стакан газировки, залпом осушила и облакотившись локтями о полированную поверхность стойки, спросила у Деда:

— Выходит, правду говорили, что вы водку с портвейном мешаете?

— Брехня, — не признался Дед и сделал большой глоток из бокала.

— Что? Где? — это Кобольд кряхтя и чертыхаясь влез на хокер возле Деда — Где портвейн с водкой? Я буду! Наливайте!

— А вам не кажется, что после вчерашнего вам, пока, хватит? — Принцесса недобро взглянула на Гнома.

— Ага, ты мне, ещё, закодироваться предложи, — нервно проворчал Кобольд.

— Не можна тобі, — вклинился Дед — ти замалий.

— Пенсии слова не давали! — Кобольд хлопнул кулаком по столу — Я здесь главный!

— Ти ба який, — Дед возмущённо покачал головой — я усе життя на сталілітейному пропрацював, три війни воював, а такого не бачив.

— Ну, значит, не был ты нигде, — сделал вывод Кобольд — потому, что в тех местах, о которых ты говоришь, таких как я полно.

— Як це не був? — Дед поднял шляпу и промакнул лоб платочком — У мене і медалі є.

— Так у меня, тоже, есть, две медали ветерана труда, и что с того? — хмыкнул кобольд — И, даже, две похвальные грамоты имею, правда не на моё имя. А у тебя удостоверения наград на чьё имя?

— Забагато ти базікаєшь, — разговор пенсионеру был явно неприятен — але ж я можу надати тобі беззаперечний доказ.

— Ой, хрыч старый, ну какой у тебя может быть доказ? — и не спрашивая разрешения Кобольд потянул ручки к дедовскому бокалу.

— Добрий ляпас, — шёпотом, как по большому секрету, произнёс Дед.

Гном, сразу, отдёрнул ручки, и сжавшись от страха пропищал:

— Не надо ляпаса.

— Отож і добре, — Дед погладил напуганного Гнома по большущей голове — а шо ше треба сказать?

— Простите меня, Дедушка, — выпалил наугад Кобольд.

— Добре, цього разу я тебе вибачаю, але наступного разу попереджувати не буду, а відхожу тебе оцім дрючком, — Дед показал свою клюку.

— Ну что вы, — пролебезил Кобольд — я, ведь, так уважаю всяких там пенсионеров, аж до беспамятства, да! Старушек через дорогу перевожу каждый день, честное слово.

В этот момент бокал в руках Деда разлетелся в дребезги, залив содержимым ледерхозены, а на месте бокала оказался оранжевый шар из слоновой кости.

Дед медлено перевёл взгляд с шара на братьев — близнецов. Те, изначально набросившиеся на бильярд, играть совсем не умели, изодрали сукно стола, сломали два кия, и принялись перебрасываться шарами, и один из неумело запушенных шаров попал в Деда.

— Вилупки, пройдисвіти! — разразился бранью старик — Хай вам грець! Ну звідки ви, такі, взялися?

— Не ругай нас, Дедушка, — в унисон заголосили братья — мы же внучики твои!

— Ідіотикі ви! — Дед запустил шаром в братьев, и принялся вытирать шатаны бумажными салфетками.

В окнах вагона начали мелькать одинокие серые лачуги, с крышами поросшими травой.

Закатиглазка покинула место за стойкой, и прижавшись лбом к стеклу, изучала открывающийся пейзаж.

Халупы и землянки стали появляться всё чаще, потом пошли остовы огромных бетонных строений, с зияющими в них чёрными дырами, из которых, словно гигантские щупальца торчали ветви выросших внутри деревьев, а на самом горизонте чернели, выстроивщись в линию, пики доменных труб, половина которых, уже, обвалилась, образовав титанические пни.

— Что это? — спросила Принцесса, не отрываясь от окна.

— Первая точка наших агитгастролей, — Старший Брат, уткнулся в стекло рядом с сестрой — промышленный титан, город Нище — Обобранск.

— Никогда бы не догадалась, что это город.

— Город как город, — пожал плечами Старший Брат — вот следующий, Великие Руины, тот похуже, инфраструктура послабее будет.

Поезд остановился перед небольшой площадью, изрытой трещинами и колдобинами. На площади их, уже ждали народные массы, серые и угрюмые, они не издавали ни звука, словно онемев.

Расталкивая толпу, к поезду катились, как гигантские пушечные ядра, двое толстяков, с блестящими лысинами и в костюмах Бриони. В руке у каждого толстяка было по хлысту для лошадиной езды, ими они усердно охаживали по спинам почтенного собрания, принуждая расступиться.

Запыханные, в испарине, толстяки добрались до агитвагона и тот, что был побольше, сопя и кряхтя полез на подножку, а второй обоими руками подталкивал его под безразмерный зад. Насилу взобравшись, первый толстяк, стал помогать залезть второму, затаскивая его за шиворот.

Наконец, оба благополучно забрались в вагон, но истратив все силы на погрузку, и не имея сил подняться стояли на четвереньках, вывалив языки.

— Ну — с, и с чем пожаловали? — Старший Брат подошёл к толстякам и наклонившись погладил одного из них по складчатому затылку.

— Я есть мэрин города, — просвистел больший толстяк.

— А я есть ихний заместитель, — промакивая лоб платочком, прибавил второй.

Братья, втроём, поставили на ноги мэра с его заместителем.

— Его величество известили нас о вашем прибытии, — зам принялся тщательно обтирать влажные щёки своего начальника — мы согнали массы и готовы к агитанции.

— Так начнём же! — Старший брат взялся открывать окна в вагоне, а двое других, опрометью кинулись в хозяйственный вагон, и вернулись, таща по полу, большой широкий ящик, заполненный пачками, расфасованной в целлофановые пачки, гречневой круппы.

— Давайте дружно! — призвал всех Старший Брат — Раздаём гречу народу!

Кобольд взял один пакет, влез на кушетку возле окна.

— Получайте свою гречу! — крикнул он и швырнул пакетом в толпу, точно попав в голову какому-то пенсионеру, и сбив его с ног.

— Что ты делаешь?! Так нельзя поступать! — возмутился Младший Брат — Не бросай в людей пакеты с гречей!

— Вот именно! — поддержал Старший Брат — Если мы будем в них бросать по целому пакету, то никакой гречи не напасёмся! Нужно вскрывать пакет и бросать пригоршнями. Вот так! — он запустил ладонь в пакет, зачерпнул пятернёй крупу, и как сеятель, обдал ею народ.

Все взялись за пакеты с гречей и агитация закипела.

— Приходите на наши выборы! — кричали братья.

Народ перед поездом, словно вырвали из забытья, он бесновался и бурлил, как штормовое море, тысячи рук ловили гречневые ядрышки на лету, те кому повезло иметь шляпу, подставляли её изнанкой под гречневый дождь, собирая богатый урожай, но тут же руки соседей ныряли в шляпы счастливцев, выбирая улов.

Весь экипаж агитвагона усердно трудился, только Принцессе гречневая агитация давалась не полностью, она добросовестно набирала щедрую жменю крупы, размахивалась и, отправляла её себе в рот, тоже происходило и со следующей, и следующей. Вычистив пакет, она принялась агитировать из пакета стоявшего рядом Зайца, но, увы, пронести гречу мимо рта, ей так и не удалось, сказывалось врождённое государственное мышление.

А народ, ошалев от оказываемых ему щедрот, стал напирать, и вот массы, уже, плотно обступили вагон, протягивая вверх свои жадные руки, а те кому посчастливилось оказаться в первых рядах, начали лезть в окна.

Но мэр и его заместитель, тут же присекли это безобразие. Они принялись нещадно стегать хлыстами хлынувшую через окна толпу.

— А ну сдать назад! — кричал мэр орудуя хлыстом — Отступись, сукины дети!

И сукины дети отступились.

— Вы тоже данную фармакологию пользуете, — заметил Старший Брат, указав на хлыст в руке мэра.

— Только ею и живы, — мэр ласково погладил хлыст — забастовки, демонстрации, акции протеста, всё ею вылечили!

Мэр и его заместитель раскланялись, перецеловали руки всем братьям и Закатиглазке, просили после выборов о них забыть, и никаих раследований не вести. В дорогу главы муниципалитета преподнесли агитаторам ящик забитый банками с чёрной икрой. На том и распрощались.

Остаток дня путники провели за поеданием икры с шампанским. Одна Закатиглазка, оказалась достаточно умна и не пила шампанского, дабы газы не занимали места, которое можно выделить под икру, и, оттого, смогла единолично съесть пол ящика. Братья, наоборот, в этом деле сильно уступили сестре, съев по икринке он, принялись отчаянно отплёвываться, а что бы отбить противный привкус сделали по глотку шампанского, сразу опьянели и стали распевать срамные частушки, квартет им составил Кобольд, выпивший, с разрешения Деда, три бутылки шампанского, и решивший продемонстрировать вокальные способности.

Спать разошлись аж около полуночи, но из купе близнецов, ещё, долго доносилось их нескладное пение.

Было четыре часа утра, когда Принцесса растолкала спящего Зайца, так же она попыталась растолкать и Кобольда, но это оказалось тщетно, Гном, несвязно выругался, срыгнул, и перевернулся на другой бок.

— В чём дело? — недовольно поинтересовался Заяц.

Но Принцесса прижала указательный палец к губам давая знак молчать.

— Тихо, — прошептала она — сейчас вы станете у купе моих братьев и будете караулить, что бы ни один из них не вышел, а, если, выйдет подадите сигнал.

Я тем временем займусь сейфом.

— Ты хочешь обокрасть своих братцев? — так же шёпотом затараторил Заяц.

— Вас что-то смущает? — не поняла Принцесса.

— Нет, — кратко ответил Заяц — а какой сигнал мне подать, в случае шухера?

— Песенку запойте, это, заодно, и братцев отвлечёт и меня предупредит.

— А какую песенку?

— Да хоть «Боже царя храни», — Закатиглазка бесшумно открыла дверь купе.

— Не, такое поют, только, недобитые буржуи из прошлых, — не согласился с репертуаром Заяц — а я из современных.

— Хорошо, пойте, что сейчас современная элита любит, — Принцесса выглянула в коридор, пытаясь хоть что-то разглядеть в предрассветных сумерках.

— «Хоп, мусарок» — предложил Заяц.

— На ваш вкус, — согласилась Закатиглазка и жестом пригласила косого следовать за собой.

Они на цыпочках прокрались по коридору, Заяц остался дежурить напротив двери в купе близнецов, а Принцесса прошмыгнула в общий вагон.

Закатиглазка наощупь отыскала сейф, и ей показалось, что она почвствовала кожей, как, от ударов колёсных пар, внутри сейфа, в горшочке, мелодично позвякивают золотые монеты, будто зовя её.

Принцесса провела ладонью по дверце сейфа, ища замок, но вместо холодного стального предмета ей попалось что-то мягко — шершавое и, до ужаса, противное. Принцесса взвигнула от неожиданности и отдёрнула руку. В темноте, рядом с ней кто-то стоял, какая-то тень, и то что она вначале приняла за гудок паровоза, было свистящее дыхание стоявщего рядом с ней.

— І шо ти тут робиш? — спросила тень — Чого не спиться?

— Фух! — выдохнула Принцесса — Дед, как же ты меня напугал, пень старый. А ты сам чего не спишь?

— Бо у мене безсоння, — ответил Дед, подозрительным тоном — а ти чого тут вештаєся, га?

Принцесса взяла паузу, что бы что-нибудь придумать, и пауза, явно, затянулась.

— А я знаю чого! — Дед не стал дожидаться ответа — Я одразу здогадався, як тебе побачив, ти так очиськами і зиркала по кутках, шоб шось уперти. Ні для того ти із самого Королівства Багатоземельного приперлася, шоб Діда відвідать. Ти хочеш грошикі поцупить! А ось дзуськи тобі! — Дед обхватил сейф обеими руками, и положил на него голову — Це мої гроші. Не віддам і не проси!

Принцесса схватила старика за шиворот и стала оттягивать от сейфа.

— Совсем спятил, старый дурак! — она принялась лупить правой рукой Деда по почкам, но могучее, хорошо отъеденное тело, стойко держало удар — Ну зачем тебе деньги, в твои-то годы? Вон и в правительстве, уже, хотят пенсии отменить, ни к чему старикам деньги!

— Як це на шо гроші? — изумился Дед — Бо набридли мені ваші мерзенні пикі, все, терпець урвався!

— Так, разве, мой отец тебя силой удерживает? — Закатиглазка подхватила пенсионера за ноги, и рванула на себя, но тот не выпустил сейфа из рук, и завис между Принцессой и сейфом — Уходи, все будут, только, рады!

— А шо я тоді їсти буду? Як тоді жить? — возмутился Дед — Пенсії мені і на один день не вистачить, а із двомастами тисячами золота, я, вже, якось проживу, хоча б на Сейшели поїду, там для мого здоров» я буде корисно.

— В доме престарелых, для твоего здоровья будет полезно, — Закатиглазка, исчерпав силы, вынуждена была отпустить Деда, а тот, опять, целиком прижался к сейфу.

Лучи восходящего солнца начали прорезать темноту вагона, и Принцесса с Дедом смогли посмотреть друг другу в глаза, излучавшие непоколебимую волю к захвату золота.

— Хорошо, — после краткого молчания, первая заговорила Закатиглазка — предлагаю разделить золото пополам.

— Добре, — согласился Дед и выпустил сейф из объятий — хай буде навпіл.

— Давай смотреть как его открыть, — Принцесса присела перед сейфом.

— Ніяк, я, вже, намагався, — Дед достали из кармана глиняную трубку и стал набивать её табаком — дуже добрий замок, не наш, китайський.

— Что же будем делать? — Принцесса засунула в замочную скважину зубец вилки и пыталась его провернуть.

— Сьогодні будем у місті, треба йти інструмент купувать, — Дед глубоко затянулся, раскуривая трубку, его щёки покраснели, а из ноздрей пошёл густой сизый дым.

Внезапно гнусавый, фальшивый голос резанул по слуху Деда и Принцессы, и они различили слова песни:

В пылу борьбы Принцесса совсем забыла про стоящего на страже Зайца, и заслышав песню, на миг растерялась. Дед посмотрел на неё вопросительным взглядом.

— Братцы идут! — хлопнула себя по лбу Принцесса — Разбегаемся!

Но было поздно, открылась дверь и в вагон вошёл Старший Брат, где столкнулся нос к носу с Дедом и Закатиглазкой, окалачивавшимися возле сейфа.

— По-моему там твоему другу не хорошо, — сразу же обратился к Принцессе Старший Брат, и переведя взгляд на Деда, добавил — А чего это вы не спите в такую рань?

Дед и Принцесса переглянулись, как бы ища ответа друг у друга.

— Я того, — Дед так затянулся, что пунцовый свет из трубки осветил всё его лицо — онуцю писять водив.

— А что же она сама не может сходить? — удивился Старший Брат.

— Ми у цих вагонах давно не були, — на ходу придумывал Дед — хто зна шо тут коїться, може тут маньяк якийсь сексуальний завівся, це ж таке діло, наживне.

Старший Брат внимательно смотрел на сестру и Деда, медленно переводя взгляд с одного на другого и, наконец, сказал:

— Дедушка, ты как всегда прав, лишняя осторожность в сортире никому не помещает.

— Саме так, — выдохнул Дед.

— Дедушка, — Старший Брат робко пожал плечами — раз такое дело, отведи и меня пописять.

— Чи ти зовсім сказився!? — от возмущения Дед чуть не выронил трубку.

— Так а, вдруг, там маньяк? Да, да ещё, и очень сексуальный.

Дед посмотрел на Принцессу, взгляд его просил о помощи.

— А вот я, — сказала Закатиглазка — всегда своего супруга монархического в туалет сопровождаю, а, вдруг, украдут!

Дед бессильно опустил глаза, взял Старшего Брата за руку и повёл в нужник.

В вагоне появился Заяц.

— Ну как, успела? — со входа спросил он, но увидев нетронутый сейф, тяжело вздохнул, и повесил уши.

— Дед помешал, — Закатиглазка в сердцах хлопнула кулаком по сейфу — эта старая скотина, оказывается, желает деньги моего мужа заграбастать. Хотя и без него всё — равно бы ничего не вышло, замок надёжный, амбарный, но Дед сказал, что может его вскрыть, только, инструмент в городе купить нужно, мы с ним договорились золото пополам разделить.

— А, разве, твой супруг согласиться на половину? — Заяц залез на барную стойку и нацедил себе кружку светлого пива.

— Шутите? — Принцесса невесело усмехнулась — Он стал самым богатым королём не потому, что делился.

— А как же ты будешь решать вопрос с Дедом? — Заяц мощно отрыгнул скопившиеся газі.

— Старым методом, — Закатиглазка показала Зайцу свою походную вилку — вот этим, как только пенсионер вскроет сейф, я проткну его ненасытную глотку.

— Не, — Заяц присёрбнул пивка — он шею в три обхвата нажрал, такую не проколешь, лучше в глаз.

— По ходу действия видно будет, — Принцесса услышала как открылись двери и поспешно спрятала вилку в карман.

В вагон вошли Дед и Старший Брат, не останавливаясь, они прошли в спальный вагон, откуда Дед вернулся, уже, держа за руки двух братьев, Среднего и Младшего. Так же не останавливаясь они прошли мимо Принцессы и Зайца, только Дед метнул на Закатиглазку злобный взгляд, да братья пожелали доброго утра, и отправились, под надзором, «милого Дедушки» справлять утренюю нужду.

— Куда это они все вместе, — удивился Заяц.

— Братцы, теперь, в сортир под присмотром ходят, — Принцесса скривила брезгливую мину — боятся, что их там замочат.

— Не зря боятся, — Заяц допил пиво и отпихнул пустую обслюнявленную кружку — Я, когда председательствовал, бывал в командировке за рубежом, так в одном государстве был такой царь, который исключительно по сортирам мочил, хобби у него такое было. Так население в страхе перед ним, в сортирах, ни унитазов, ни дверей не ставило, что бы в случае царёва нападения, убегать сподручней было. То-то.

А меж тем поезд всё мчался вперёд, стремясь изо всех сил к ждущим его в необозримом далеке составам, доверху гружённым бесценной гречей.

Издавая пронзительный свист, паровоз выбрасывал из себя клубы пара, снопы искр вылетали из под колёсных пар. Раннее солнце нестерпимо опаляло окрестности, приобрёвшие более живописный, сельский вид.

Пошли бескрайние сельскохозяйственные поля и луга поросшие густыми травами, встречались и просторные водоёмы, с серебрившейся от солнечных бликов водой, и изо всех этих красот, словно грибы после хорошего дождя, произротали предупредительные знаки, с надписями сделанными большими красными буквами: «Частная собственность», «Выкупленно. Вход воспрещён!», «Несанкционированный отлов рыбы и купание строжайше запрещено!», «Не приближаться, убью!», и, просто — «Моё!».

— Запрещено, запрещено, запрещено. — только и успевала вслух читать Закатиглазка — такое впечатление, что если бы можно было запретить дышать, то и это бы запретили.

— А кто сказал, что нельзя? — удивился сидевший рядом с сестрой на спинке дивана Старший Брат — Сейчас, знаешь ли, стали давать больше власти на места, мол им же лучше видно как свой край обустраивать. И в одном городе N, ввиду того что всё было распродано задолго до выхода указа о местном самоуправлении, выдумали изумительный коммерческий ход, на городском совете приняли резолюцию о приватизации воздушных масс города и района.

— И это называется коммерческий ход? — Закатиглазка чуть не поперхнулась икрой, которую она вышкребала из полупустой консервной банки — Больше похоже на махинацию.

— Вот, совсем, ты сестрица, в бизнесе не разбираешься, — Старший Брат похлопал Принцессу по спине — ты так в махинации зачислишь и продажу мароженого, крупы, муки и макарон расфасованных в пачки по девятьсот, восемьсот и семьсот пятьдесят грамм, но по цене килограмма, или ряженку и кефир, разлитые в четырёхсот граммовые пакеты, но по цене поллитра. Что это по-твоему?

— Обман, — не задумываясь брякнула Принцесса.

— Ничего подобного, — Старший Брат тряхнул золотыми локонами — теперь это называется гениальным коммерческим ходом. А управленцы города N воплотили, ещё, более гениальный замысел и выставили воздушное пространство на торги, был объявлен тендер, всё честь по чести, заявились фирмы, которые предложили наиболее выгодную цену, правда, злые языки утверждали, что фирмы эти принадлежали родным и близким руководителей города, и были основаны специально, под скупку воздуха, но сделка состоялась, в бюджет города поступили деньги, которые в последствии были удачно распиленны, всё теми же руководителями, а возхдух, благополучно, перешёл в частные руки, которые будут его холить и лелеять.

— Так и что же? — не поняла Принцесса — Они запретили людям дышать?

— Нет, конечно! — возмутился Старший Брат — В высоко цивилизованной стране живём, всё — таки, и не может тут быть подобного варварства, что бы людям дышать запретить, просто так. Нет, сделали всё по закону, хочешь дышать — плати, вступили, так сказать, в товаро — рыночные отношения.

— Ха! — вырвалось у Закатиглазки — А если платить не чем?

— Ну, дорогая сестрица, если у тебя денег не окажется, тебе же в булочной хлебушка не отпустят, вот и с воздухом то же. Так образовался в городе N воздушный рынок, каждый гражданин стал волен выбирать от какой компании получать воздух, не то что раньше, все одним дышали. Не обошлось, правда, и без неприятностей, нужно знать наше население, хоть и хорошие люди, но все сплошь воры и жулики. Стали иметь место случаи несанкционированного забора воздушных масс и злостной неуплаты. Тогда на заседании городского совета было постановлено таким нарушителям ставить пломбы.

— На что ставить? — Принцесса взглянула на брата, и подумала, о том какой же он дурак.

— Ясно на что, на точки соединения дыхательного аппарата с воздушными массами.

— Рот и нос, — догадалась Закатиглазка — и как же их опломбировать?

— Очень просто, — обяснил Старший Брат — расплавили свинец и залили неплатильщикам в соединительные точки. И как, только, на городской площади, опломбировали первых трёх, остальные сами, на добровольной основе, взялись погашать задолженность. Вот такой бизнес — проект. Можешь и супругу своему посоветовать, пусть перенимает передовые технологии.

— Не переймёт, — покачала головой Принцесса — он, всё — таки, тиран и деспот, а не безумец.

Тем временем пейзаж за окнами сменился, из сельских красот поезд, словно ворвался, на гигантский стол для игры в рулетку. По обе стороны железнодорожной линии раскинулись зелёные просторы, усеяные, как фишками в козино, насколько мог видеть глаз, свежими пенёчками.

— Надо же, какие трудолюбивые люди есть в нашем государстве! — поразился увиденному Старший Брат — А, ведь, ещё, в начале этого лета, мы с братцами в этот лесок по грибки ходили.

— Да, мы тогда полное лукошко мухоморов собрали, — подтвердил Средний Брат, ради зрелища бросивший бильярдную партию.

— Точно-точно, — прозвенел тоненьким голоском Младший Брат — а из этих грибков мы супчик для Дедушки сварили.

Пенёчная панорама тянулась около часа, а по её окончании поезд приветствовала надпись «Добро пожаловать в Великие Руины!», но сначала руины показались не такими, уж, и великими, на зелёных холмиках высились трёхэтажные особнячки, обнесённые каменными заборами, между ними извивалась лентой автомобильная дорога, довольно хорошего качества.

— Нестандартный городок, — оценила вид Принцесса.

— Подожди, — успокоил её Старший Брат — это выселки, для достойных жителей города, дальше нормальная архитектура пойдёт.

И архитектура пошла.

Безоблачное голубое небо стало серым, с хмурыми тучами, изготовившимися обдать ливнем прохожих. Окружающий пейзаж лишился красок, и предстал в чёрно — белом цвете.

Кособокие дома, с трещинами от фундамента до чердака, тёмные лужи в глубоких ямах, буйный ветер гоняет целлофановые пакеты, вырванные из мусорных куч, являющихся украшением каждого двора.

Весело несёт свои воды, ручей из нечистот, бьющий из — под лопнувшего асфальта.

И вот вокзал. На этот раз пирон огорожен заградительными щитами, возле которых дежурят люди в космических скафандрах и с дубинами на перевес, дальше, за щитами стоит толпа, лица людей бесцветны и унылы.

Два колобка-толстяка в костюмах от Бриони, с пыхтеньем — кряхтеньем влезли в агит вагон.

— Я есть мэрин города, — стоя на четвереньках, пропыхтел больший толстяк.

— А я есть ихний заместитель, — меньший толстяк помог своему шефу встать на ноги.

Закатиглазка схватила Старшего Брата за руку, и прошептала ему на ухо:

— Это же те самые, что были вчера. Это какой-то обман.

— Что ты сестрица, — ответил ей Старший Брат — это совсем другие люди.

Закатиглазка ещё раз посмотрела на мэра и его зама.

— Да те же рожи, — уверенно заявила она.

— Сестрица, ты стала настоящей иностранкой, — рассмеялся Старший Брат — они, иностранцы, тоже не могут наших чиновников одного от другого отличить. Это и не мудрено, они, действительно, все похожи: наглые, вороватые, алчные и трусливые. Что бы начать их различать, лет пять тренероваться нужно, не меньше.

— Да не то, — Принцесса нервно топнула ногой — Я имела ввиду лица.

— А что с лицами? — не понял Старший Брат — А - а — а! Это ты про то что у них лица от попки не отличить? Так это потому, что они такие же кругленькие и розовые.

— Ладно, — Закатиглазка поняла, что спор бесполезен — тебе видней.

— А я всегда хотел дома такого поросёночка завести, — почти пропел высоким голоском Младший Брат — но папа не разрешает, говорит, что такой питомец в тапочки писять будет и углы метить, — он ласково ущипнул мэрина за упитанную щёку — какой халёсенький!

Мэрин застеснялся, и закрыл глаза пухлыми ладошками.

— Не знаю как насчёт писять, — подошёл к ним Старший Брат — но, что украл бы он тапки, это точно.

От комплиментов щёчки мэрина зарделись пуще обычного.

— Ты лучше расскажи, — обратился к нему Средний Брат — как вы успели весь лес вырубить?

— Мы очень денежек хотели, — пришёл на помощь, в край смущённому мэру, его заместитель — а тут нам предложили лесок продать, мы и рады, нам-то он ни к чему, а денежки, как раз, к чему.

— А как же зверьё теперь обходится? — спросила Принцесса.

— Чудесно обходится, — пропищал стеснительный голова города — зверьё, оно, зачем существует? Что бы мы его убивали. А эти гадкие деревья нам постоянно мешали.

— Конечно, — хмыкнула Закатиглазка — теперь, на вырубке, вам стало легче за зверьём гоняться.

— Гоняться? — удивлённо переспросил мэр — Зачем же нам за ними гоняться? Нам зверей егеря в загончик позагоняли, а уж тогда, мы по ним дробью, в упор. Даже, пушечку купили для этого дела, зарядили картечью, и два дня из неё бабахали. Славно время провели!

— Но зачем? — ужаснулась Принцесса.

— А вы, что никогда зверьков не убивали? — плотоядно облизнулся мэр.

— Не было необходимости, — покачала головой Принцесса.

— Эх, не знаете вы какая это радость, — с сочувствием произнёс мэр — мы бы вас на охоту свозили, но к сожалению зверьё кончилось.

— А у нас свой есть! — выкрикнул Кобольд, запрыгнул на диван, где сидел Заяц и ухватил косого за уши — Гляньте какой старенький, уже не убежит.

У мэра аж задрожали пальцы.

— Разрешите, я этого зайчишку пристрелю, — залибезил мэр — у меня и дробовичок с собой, в джипе лежит. Хотя чего тянуть? Я его и ручками задушить могу. Можно?

— Нет! — отсекла Принцесса.

— Я соточку уплачу, — предложил градоначальник — и не наших деревянных, а евро.

— Покажи деньги, — коротко сказала принцесса.

У Зайца внутри всё похолодело, он уже видел как толстые пальчики мэра сомкнулись на его худой шее. Но ситуацию разрядил Старший Брат.

— Хватит болтать! — прервал он торги — Давайте агитировать, нам простаивать некогда!

Средний брат открыл окно и выглянул, прикидывая расстояние до толпы.

— Слишком далеко, — сказал он — не добросим.

— Не важно, — махнул рукой Старший Брат — главное что бы они увидели, что у нас есть греча, а значит на выборы надо идти, что бы её получить.

И пошла агитация, электорат завидев гречневый дождь, изливавшийся из агитвагона, с воем подался вперёд, переворачивая заградительные щиты, и тут-то пригодились космонафты с дубинками. Они героически лупили своими орудиями по головам, жадных до гречи пролетариев, немало отчаянных добытчиков полягло в этой свалке, но общественный порядок был быстро восстановлен.

Перед агитвагоном появилось трое дворников в намордниках, они смели всю рассыпанную крупу в целлофановый мешочек, который у них забрал, лично, заместитель мэра.

— Дело сделано, — Старший Брат помахал на прощанье главам города — можно отправляться.

— Ге, ні! — Дед выбрался Из-за стойки, он, уже, прилично накатил, и слегка покачивался — Нам з онукою конче треба до міста.

— Что вам там так понадобилось? — поинтересовался Старший Брат.

— Не твоё собачье! — пресекла расспросы Закатиглазка.

— Но у нас жёсткий график, — попытался отговорить Старший Брат — всё по времени расписано.

— Ударю! — грозно предупредила Принцесса и сунула братцу под нос сжатый, до синевы в пальцах, кулак.

— Хорошо, убедили, — развёл руками Старший Брат — идите, коли притопило, но прошу вас поторопитесь.

Дед и Принцесса соскочили на загаженный пирон, и быстрым шагом, почти трусцой, припустили в город.

— Вмієшь ти родичів переконувать, — похвалил Принцессу Дед — а то ж цей бовдур не хотів нас відпускать.

— Ещё бы попробовал он не отпустить, — злобно ответила Принцесса — я бы ему всю морду разворотила, за моего супруга никому пощады не дам!

Дед и Закатиглазка перебежали дорогу под неработающим светофором и остановились озираясь по сторонам.

— Интересно где тут хозтовары? — Принцесса разглядывала обветшалые фасады домов.

Какая-то старушка с пустой авоськой проходила мимо.

— Гей ти, стара відьмо! — Дед схватил её за шкирку — Де тут у вас господарська крамниця? І не бреши мені, а то в» бю!

Старушка дрожащей рукой показала вперёд и прошамкала:

— Идите до конца улицы и налево, всё там.

— Ух, зміюко! — Дед встряхнул старушку, развернул её на сто восемьдесят градусов и поддав пенделем под зад, приказал — Йди звідси, стара хвойдо!

Спровадив пенсионерку, Дед с Принцессой поспешили в указанном напрвлении.

Свернув за угол они оказались на торговой улице, где весь первый этаж дома был занят под коммерческие отделения. Дед ринулся в первую же дверь.

— Ты бы, хоть, вывеску, сначала, прочитал, — остановила его Закатиглазка.

Дед сделал шаг назад, поднял голову и прочитал: Ломбард «Честность».

— От халепа! — Дед спустился с крыльца и пошёл дальше попутно читая вывески: Ломбард «Надёжность», Ломбард «Бескорыстие», Ломбард «Справедливость».

— Та шо ж ти будеш робить! — разнервничался Дед, но на этом ломбарды кончились.

Начались казино. Первые этажи, ещё целых, двух домов были отведены под казино.

— Фух! — выдохнул Дед — Таки надурила нас стара курва!

— Не спеши, Дед, — Принцесса указала на соседний домишко — вот то что нам надо!

Действительно, на противоположной стороне, над стальной дверью вывеска гласила — «хозтовары, строительный инвентарь».

— Добре, — сказал Дед изучив вывеску — чекай мене тут, я зара.

Принцесса осталась под дверью магазина, спустя минут пятнадцать, она начала нервничать, опасаясь как бы пенсионер не убежал из магазина каким-либо иным путём, что бы в одиночку завладеть богатствами золота.

Она прижалась лбом к стеклянной двери магазина, пытаясь рассмотреть, что происходит внутри, но дверь была настолько сильно измазана отпечатками рук посетителей, что разглядеть что-либо оказалось невозможно.

Внезапно дверь открылась, звоко тукнув по лбу любопытную Принцессу, из магазинв вышел Дед.

— Чого ти тут вештаєся, дурна бабо? — спросил он у Закатиглазки.

— Ты инструмент купил? — вопросом на вопрос ответила Принцесса.

— Ось! — Дед показал новенькую ножовку по металлу.

— Это и есть твой инструмент? — разочаровано произнесла Принцесса.

— А шо? Добрий інструмент, чи ти думала замки взламують, як Джеймс Бонд у кіно. Дурепа! Спиляэмо його та й все.

— Ладно, давай лучше поспешим назад, пока эти придурки без нас не уехали.

— І то правда, — согласился Дед — вони можуть і таке утнуть.

И они припустили по грязным улочкам города. Закатиглазка крутила головой что-то разыскивая, и вдруг остановилась.

— Дедушка, миленький, — она нежно взяла старика под руку — здесь можно срезать — она показала на тёмный проход между домами, такой узкий, что пройти там мог, только, один человек.

— Так, онуця, — в такт Принцессе пролебезил Дед — дуже гарно, шо ти згайшла нам таку дорогу, так і підемо. Йди уперед.

— Ну, что вы, Дедушка, — Принцесса зашла Деду за спину — я всегда старшим уступаю, а уж, тем более, ветерану. Вы вперёд.

И она мягко, но настойчиво затолкала пенсионера в переулок.

Дед, поняв, что сопротивление бесполезно, заковылял бодрее.

Принцесса аккуратно вынула из кармана вилку, и спрятала за спину. А Дед, как назло, прибавил ходу, стуча клюкой по асфальту как по барабану. И Принцесса, чуть ли, ни бегом, нагнала старика в середине переулка, она осмотрела стены домов, окон в них не было, и, уже, наметелась всадить Деду вилку меж лопаток, как он резко обернулся к ней.

В лицо Закатиглазке смотрело чёрное дуло пистолета.

— Ось і до стрибалась ти, дурна бабо, — засмеялся себе в бороду Дед — зара я тебе пристрелю, і усі грошикі будуть мої!

— Где ты это взял? — Принцесса кивнула на пистолет.

— Як де? Чи я тобі не росказував, шо на війні побував?

— Какой, ещё, войне? — Принцесса сильнее сжала спрятанную за спиной вилку — Этой штуковине лет пятьсот.

Дед посмотрел на своё оружие, это действительно был фитильный пистолет, с длинной деревянной ручкой.

— Ну так і шо? — буркнул Дед — Я ж не казав на якій саме війні був.

— Это ты у отца со стены украл? — предположила Принцесса.

— Я ше тоді, як тіки ти приперлася хотів тебе пристрелить! — признался Дед — Та пороху не було, прийшлося з сірників сірку зчищать, тож до ранку не встиг, але зара я тебе нарешті шльопну! — Дед чиркнул спичкой о стену, палочка вспыхнула и он осторожно поднёс её к фитилю. Фитиль с неохотой начал тлеть маленькой красной точкой — Зара, зара, — приговаривал Дед — почекай трохи, — фитиль начал было угасать, но Дел три раза легонько подул на него и искра возродилась — зара, зачекай, ти головне не ворушися.

Принцесса в нетерпении переминалась сноги на ногу. Дед, опять, принялся дуть на фитиль, в этот раз изо всех сил, и, наконец, искра добралась до пороховой полки, сера на полке вспыхнула, испустив клубы тёмного едкого дыма, а через секунду из ствола пистолета вырвался сноп искр, вперемешку с дымом, в переулке бахнуло.

— Ай! — вскрикнула Принцесса, это маленькая гайка вылетевшая из дула пистолета стукнула её по лбу.

— Ну шо? — спросил Дед разгоняя рукой клубы дыма — Вбив?

— Не, — Закатиглазка подняла с земли гайку — ты что это, гайками стреляешь?

— Так а де я тобі на цю гармату кулі знайду?! — возмутился пенсионер-тож довелося у крамнці гайки підібрать за розміром.

— Вот что ты там столько делал, — поняла Принцесса.

А Дед принялся осматривать пистолет.

— Чого ж не вдалося? — сам у себя вопрошал он — Мабуть порох посирів, клята мряко. — он повытаскивал из карманов маленькие мешочки, с гайками, пыжами и порохом, разложил их тут же на земле и сказал принцессе — Зара я перезаряджу, зачекай п» ятнадцять хвилин, не йди, я тебе обов» язково пристрелю.

— Хорошо, Дедушка, я жду, — согласилась Принцесса, а сама стала незаметно, бочком подбираться к старику.

И вдруг раздался гром взрыва. Принцесса было подумала, что это у Деда взорвался порох, но он даже не прикасался к нему. Какое-то мгновенье Дед и внучка ошалело глядели друг на друга, а взрыв повторился, на этот раз многократно усиленный, он вынес начисто стёкла в окнах домов, а Дед с Принцессой схватились за уши, наполнившиеся режушим голову звоном. Зямля сотряслась, и опрокинула обоих родственников.

Дед с Принцессов, всё ещё, оглохшие, выскочили из переулка, вокруг них в панике метались фигурки людей, они что-то кричали, сами не слыша что именно.

В воздухе висела серая пелена пыли, Из-за которой люди наталкивались друг на друга, падали, и их тут же затаптывали бегущие.

Принцесса получила несколько тычков плечами от перепуганных горожан.

Деда сбили с ног, и несколько человек протоптались по нему, но не зря Дед отъедался на королевских харчах, его могучему организму это не нанесло никакого вреда, и, мгновено вскочив на ноги, он успел перетянуть клюкой по лбу, до потери сознания, какого-то гражданина, хотя конкретно этот гражданин к истоптанию Деда никакого отношения не имел.

Меж тем Принцесса отметила нехорошую тенденцию — всё спасалось и бежало со стороны вокзала, её сердце дрогнуло от жуткого предчуствия, что свершилось непоправимое.

Закатиглазка, как спринтер — прфессионал, рванула с места в голоп. Все кто мог, уже, убежали и никто не мешал эстафете, кроме ям в асфальтированной пол года назад дороге, да, ещё, Деда.

Старик уловил резкий старт внучки и вцепился ей в косу, но не расчитал своих возможностей в беге, упал животом вниз, и зашелестел пузом по асфальту. Принцесса же, даже не заметила якоря повисшего на косе, настолько сильно взволновала её судьба горшочка с золотом.

За каких — нибуть три минуты Закатиглазка достигла вокзала, вернее того места, где вокзал должен был быть. И, хотя, здесь пыль стояла, уже практически непроницаемой стеной, Принцесса смогла найти жалкие остатки, всё что осталось от здания вокзала.

Дед отпустил косу, и поднявшись на колени протёр очки, закрывшиеся густым слоем пыли, и посмотрел на своё многострадальное пузцо, рубаха на нём истёрлась совершенно, а кожа, натянутая как на барабане, была пунцово — красной.

— Ех, мазолю мій, — Дед ласково погладил себя по пузу — вже не перше ти рятуєш мене. Тож не дарма я тебе годую.

Закатиглазка бросилась к пирону, пыль, уже, перщила в горле и мешала дышать. Прикрыв нос краем ворота, она ступала меж обломков бетонных плит, временами выдерая, постоянно цеплявшийся за края подол платья. Она никак не могла найти, где пролегает железная дорога. Наконец ей попалась одиноко лежащая шпала, потом, через несколько шагов, ещё одна, поверх неё лежал кусок рельсы, Принцесса поняла, что железной дороги, тоже не осталось.

— Братцы, братцы! — давясь кашлем позвала она — Где вы, родимые?

И, где-то среди развалин ей ответил тоненький, срывающийся голо:

— Сестрица, мы здесь! Мы здесь!

Принцесса поспешила, как только это было возможно, на звук зовущего голоса.

Она отыскала близнецов сидящих, возле обломка, бывшего крышей агитвагона, покрытые пылью и сажей, они обнялись и горько плакали.

— Что произошло!? — прокашляла в воротник Закатиглазка.

— Ой — йой — йой! — ответили ей все трое.

— Та кажіть вже, іродови діти! — это подоспел Дед.

Но братья продолжали рыдать, кашлять, отплёвываться и тараторить несуразицу.

Когда речь заходила о прибыли супруга, Закатиглазка долго не церемонилась, так и сейчас она схватила за шиворот Старшего Брата, вырвала его из обьятий близнецов и строго глядя ему в глаза, снова спросила:

— Что произошло?!

Старший Брат протёр заплаканные глаза и дрожащими губами прошептал, только, одно слово:

— Дракон.

— Как дракон?! — не поняла Принцесса.

— Вот так, — развёл руками Старший Брат — налетел на нас дракон, мы и ахнуть не успели.

— Где горшочек с золотом?! — в ярости прокричала Принцесса — Где он!?

— Дракон унёс, — всхлипнул Старший Брат — что мы теперь батюшке скажем?

От услышаного у Принцессы случился ступор, она не верила в происходящее.

— От же йолопи! — Дед впал в неистовство и принялся клюкой лупить близнецов — Я ж вас, тіки, на хвилину самих залишив, так ви все одно встигли все просрати!

Принцесса постепенно приходила в себя, да горшочек потерян, но это не повод слаживать руки, нужно что-то делать, Король Многоземельный ждёт и верит. Только сейчас она заметила, что рядом с близнецами сидит, повесив уши, совершенно сливающийся с пылью Заяц, в его взгляде читалось беспредельное отчаяние, чуть поотдаль от него, на камне сидел, как и все покрытый пылью Кобольд, выражение его лица, так же, оптимизма не внушало.

— Ну что же, — вздохнула Закатиглазка — раз так значит так.

— И как ты вернёшся домой без золота? — прохрипел Кобольд, уронив тяжёлую голову на руки — А мне, теперь, хрен, а не министерство.

— Без золота я домой не вернусь, — твёрдо заявила Принцесса — меня супруг не пустит. Так, что дорога мне одна — к дракону! Сражу ненасытную рептилию и горшочек мой будет!

— Этот дракон не рептилия, — заметил Кобольд — он, пресмыкающееся.

— Мне не принципиально, — Принцесса упёрла руки в боки — эта падла не знает с кем связался.

— От же дурна бабо! — громко рассмеялся Дед — Та де тобі змія подолать? Це тобі не бульбашки з носа пускать.

— Посмотрим, — Закатиглазка сурово нахмурила брови — кто из вас бывал в логове дракона?

— Ну ти і дурепа! — от смеха у Деда потекли слёзы — Хто до змія в пазурі попав, той назад не повертається.

— Что совсем никто? — растерялась Принцесса — А может, хоть адрес драконий кому исзвестен?

— Ага, у довіднику прописаний, — сострил Дед.

— Я был, — сказал чей-то хриплый голос.

— Кто я? — переспросила Принцесса, ища глазами сказавшего.

— Я, — это говорил Кобольд, но голос его стал заунывным и практически не узнаваемым — я его на шахту навёл.

— Ты же говорил, что металлистов навёл? — тихо сказала Принцесса.

— Это практически одно и то же, — Кобольд вытер сажу с лица-только гораздо хуже.

— Что ж! — обрадованно заявила Принцесса — Дело идёт на лад. Мы знаем, где гнездится эта тварюка, осталось его убить и забрать золото.

— Ты не видела дракона, — удручённо покачал головой Кобольд — ты, даже, не представляешь себе, что это такое. Никому его не одолеть. И пытаться бессмысленно.

— Отставить панику! — вскомандовала Закатиглазка — От успеха этой кампании зависит и ваш карьерный рост, так что взбодритесь!

Кобольд поднял на Принцессу свои поросячьи глазки, помолчал секунду и веско промолвил:

— Меньше чем за министерскую должность — не поведу!

От этих слов Заяц аж подскочил:

— Нечестно! — он плевался слюной вперемешку с известковой пылью — Мы так не договаривались! Я требую справедливости! СПРАВЕДЛИВОСТИ!

— Зайчик — Побегайчик, — ласково обратилась к нему Принцесса — когда мы с вами встретились в первый раз, я вам сказала что именно, по-справедливости, с вами нужно сделать. Вы этого хотите?

— Нет, — тихонько ответил Заяц и притих.

— Вот и договорились, — Закатиглазка потрепала Зайца по холке — будете замом, место жирное, доходное, — после этого она обратилась к Кобольду — а вы, как приведёте в логово дракона, станете министром.

— Ха! — Кобольд выпятил грудь — Ну что, косой, съел!? Но ты не расстраивайся, я буду добрым начальником, сработаемся. Будешь мне кофий подавать на совещании и руки целовать. Узнаешь, ещё, как сладка начальственная затрещина!

Бедный Заяц, совсем поник, больше всего он боялся попасть под начало такого руководителя, каким был сам, а вышло, и того лучше.

— Так — с, Зайчатина, — продолжил Гном — запоминай, по утрам будить меня нежным покачиванием, при пожаре выносить первым. А сейчас беги, разыщи руководителей города, нам понадобиться их помощь.

Заяц отдал честь и задал стрекача, весело потрясая хвостиком — пупочкой.

— Надо будет его депримировать, — проворчал, глядя вслед Зайцу, Кобольд.

— Сестрица, а когда ты заберёшь горшочек у дракона, можно мы его папиньке вернём? — с робкой надеждой спросил Младший Брат.

— Конечно, — улыбнулась ему Принцесса — и папиньке, и маминьке, и всем кому пожелаешь, мешки шейте поглубже.

— Ура! — радостно запищали братья.

— Ждите тут и никуда не уходите, — добавила Принцесса — я скоро.

— Ура! Ура! Ура! — троекратно прокричали братья.

И, только, Дед, не разделявщий общего подъёма, хмуро поглядел в небо, сплюнул, и поковылял по своим стариковским делам.