Заклинатель зеркал и браслет времени

Глава 8

Чёрное озеро

— Мигелика, отпустите хотя бы Ингу. Она ничего не знает и не вспомнит, — попросила Евангелика сестру, пока та управляла клеткой.

— А, ты об этой? — ехидно улыбнулась демоница и, намотав на кулак кудрявые рыжие пряди секретарши, резко дёрнула, прошептав короткое слово. От волос по телу жертвы молнией пронеслась трещина, вспоров кожу Инги надвое. Спустя сиг несчастная бесовка лежала большими осколками у ног Мигелики. — Ой! Разбилась! — наигранно расстроилась Мигелика, переступив через рыжую шевелюру. — Какие они хрупкие, эти бесы.

Мастер не обращал внимания на «развлечение» дочери. Его занимал пленник маг-клетки. Освободив его лёгким движением пальцев, но оставив болтаться в воздухе, прошипел в самое ухо:

— Привет, Джагл. Вот и свиделись. Думаю, ты уже сам обо всём догадался. Открой папки — и умрёшь быстро, или… — он метнул взгляд на Евангелику, — твоя бывшая сотрудница начнёт по крупицам, нестерпимо больно вынимать из тебя магию...

Джагл молчал. Он прекрасно понимал: откроет он папки или нет — ему не жить. «Элиус… теперь он Мастер», — мысли формировались медленно — тёмный металл драговского намордника сковывал его волю и отнимал силы. Мастер безумен — это Джагл понял ещё тогда, во время Великой войны. Уже в те времена Элиус отличался неуместной агрессией. Сначала он был на стороне сегодняшнего Министерства, но во время войны убивал приспешников Тёмного очень жестоко и, казалось, получал от этого истинное удовольствие. А после окончания битвы, обозлившись на принятые лексы и то, что не был принят в совет, пропал. «Видимо, Элиус всё-таки принял сторону Тёмного. Что ж, ожидаемо».

— …Слушай сюда, демоническая тварь! — взревел Мастер, прервав тяжёлое течение мыслей Джагла. Он уже почти сигном распинался перед ним, щедро даря угрозы и расписывая в красках обещанные пытки, но шеф Заклинателей не обращал на демона внимания. — Ты! Ты сделаешь то, что я сказал, или сдохнешь! Я солью твою душу в озеро, где самое место таким министерским отребьям, как ты! — глаза Мастера налились алым светом, а рога, появившиеся от бешенства, горели ярким пламенем. — Папки! — скомандовал он, протянув руку. Мигелика еле уловимым движением пальцев переместила их ближе к Джаглу. — Ну что ж, начинается самое интересное! — довольно произнёс Элиус и начал растирать руки в предвкушении издевательств над пленником.

Спустя пару сиг от тщательного растирания кожа на руках Мастера покраснела. От концентрации магии по его шее за воротник потекли тёмные разводы. Тёмная материя питала силой, но разрушала саму его сущность. Но, раз почувствовал невероятную мощь, Элиус остановиться уже не мог и, подпитываясь сам, заряжал магические предметы. Мастер щёлкнул красными пальцами, и под шефом Заклинателей в воздухе появился маленький демонический огонёк, он усиливал любые заклинания и сдерживал силу демонов, против которых был направлен.

— Итак, Джагл, мне нужны двое: один — с даром света, второй — из другого мира. Сделай это быстро, достань из стопки их досье и сдохнешь сразу, нет — Евангелика о тебе позаботится. — Мастер коснулся намордника, одним движением освободив от него пленника.

Джагл с облегчением глубоко вздохнул, почувствовав, что, наконец, может шевелиться, потянулся затёкшим телом, покрутил головой, разминая шею и разгоняя кровь, и, игнорируя Мастера, повернулся, всё ещё вися в воздухе, заметив в стороне Евангелику:

— Рад, что ты жива, Ева, — почти отеческим тоном поздоровался с девушкой.

— А я нет, — прошептала в ответ демоница. — Прости, — девушка опустила голову, скрывая чувства: «Ева… Как давно никто не называл меня Евой. Только шеф и Макс звали так».

— А сам почему рук не замараешь, на дочь всё свесил? — усмехнулся Джагл, посмотрев на своего мучителя.

— Я могу не сдержаться и убить тебя раньше времени, — вернул усмешку Мастер, больно ткнув демона в грудь тонким длинным пальцем.

Джагл даже не поморщился:

— Откуда сила, Элиус? Неужели ты питаешься им? Ты же знаешь, к чему это приведёт?! Не останется ничего, ни одного мира! Он всё переработает в эту, Темнющая Мать, материю! ОН ей не управляет, а ты и подавно не сможешь.

— Укажи на нужные досье и сдохни уже! Утомил! — взревел Мастер.

— Ага, разбежался! Делай, что хотел, и покончим с этим. Облегчать тебе задачу я не собираюсь

— Ну что же, по-хорошему не хочешь… Мигелика! — решительно окрикнув дочь, Мастер потребовал: — Надень на него браслет для отбора магии и ошейник подчинения.

Элиус уже засомневался, что сделать задуманное будет просто и быстро: Джагл вёл себя слишком нагло и уверенно: «Скорее всего, он защищён, и так просто магию у него не отобрать. Но попробую снять защиту».

Мастер, дождавшись, когда Мигелика наденет на Джагла артефакты, стал читать заклинание. Но чем дольше читал, тем понятнее становилось, что магию просто так у демона не отобрать — уж больно заковыристым заклинанием она запечатана. Скорее всего, придётся ждать, что она будет истекать в браслет по крупице, а ускорить процесс никак не получится.

«Тартов демон! Хозяин будет недоволен и не даст подзарядиться! — бушевал внутри себя Мастер. — Пускать в ход тёмную материю опасно, забор магии — хрупкий процесс, а магия материи часто неуправляема. Тартов Джагл прав!.. Придётся ждать».

Ошейник подчинения тоже результатов не дал — Джагл бы защищён от действия и этого артефакта. Не усилил действие магических предметов и заклинаний и демонический огонь. Уже спустя пару сигном стало понятно, что задание выполнить ой как непросто! Мастер был в бешенстве. Рога полыхали пламенем, взгляд обжигал злостью, губы сомкнулись в тонкую линии. Он снял камзол и швырнув его на камни, оставшись в одной рубашке и брюках.

— Хозяин ждёт тебя, — пропищал невесть откуда взявшийся гомункулус, злобно глядя на Мастера и взмахивая чёрными крыльями прямо перед его носом.

Пока Мастер измывался над шефом, Евангелика обдумывала план. Отец не просвещал в свои дела ни её, ни сестру, но то, что ничего хорошего из связи с Тёмным магом не получится — абсолютно ясно. Хоть отец кичился, что призвал его, на самом деле это было не так — Хозяин сам искал таких, как её отец: гордых, не одарённых сильной магией, жаждущих власти. Хозяин давал силу, о которой они могли только мечтать. И, благодаря ей, он, словно паук, медленно пробирался в их умы, внушая им нужные ему мысли и решения. За всё время, что она считалась мёртвой, отец сильно изменился. А ведь когда-то... очень давно... разве могла она подумать, что он так поступит с ней? В груди защемило от нахлынувших воспоминаний. Почему-то вспомнился один из первых разговоров с Максом, его искреннее удивление: «А разве демоны умеют любить?» Тогда она ответила ему какую-то несуразицу, лишь бы этот мальчика отстал от неё с неудобными для неё вопросами, но сейчас она знала точно — умеют, ещё как умеют! Дотронулась до век, на них начинались проступившие выжженные кривыми закорючками символы, доходившие почти до подбородка — клятва смерти. Мигелика, глупая, следовала везде за отцом, послушно выполняла каждый его приказ, мечтая получить похвалу. Тёмная материя отравляла и её, и уже почти пожрала сущность сестры.

«Браслет! Если ему нужен этот браслет, он его не получит. Надо украсть и спрятать. Пока есть возможность». Евангелика медленно, стараясь двигаться тихо и незаметно, подобралась к валявшемуся небрежно ка камнях камзолу и вытащила из него два свёртка, не спуская глаз с отца и сестры, пока те крутились около Джагла и пререкались с гомункулусом.

Снова вспомнила разговор с Максом, его вопрос: «Слушай, а если я захочу положить предмет из одного мира в другой без перехода. Заклинатели так могут? — тогда она ещё не понимала, какую идею он ей подал. Она долго тренировалась, и сейчас готова было ответить — да, могут. Сконцентрировалась, открыв за спиной небольшой портал, швырнула в него украденные у отца артефакты и закрыла портал, незаметно вернувшись туда, где стояла раньше.

«Дело сделано! Теперь надо забыть об этом».

— Ты! Заставляешь ждать Его! — злобно пищал на Мастера гомункулус, выпячивая и без того круглого глаза.

— Иду-иду! Евангелика! Принеси мой камзол и перемести нас к Хозяину, живо — рявкнул на дочь Мастер и повернулся к Мигелике: — Тебя оставляю с ним.

Коснувшись валявшейся у ног клетки и намордника, снова заковал Джагла в них и, злобно усмехнувшись, чтобы скрыть трепетный страх перед НИМ, шагнул в открытый дочерью портал.

Безымянный Нижний мир

Очутились на пустынном высоком холме. Сколько раз Евангелика уже была здесь, но каждый раз от этого места её пробирала судорожная дрожь. Пустота Безымянного Мира ужасала. Кроме этого холма и грязного серого неба в нём ничего не было. Ни живого, ни мёртвого. На холме между двух деревьев смерти, сучковатых, высоких, с ломанными корявыми ветками, на огромных цепях висел большой чёрный камень. Он был обвязан цепями, которые отбирали силу, как и деревья смерти. Но Тёмный маг, заточённый в него, поглотив много миров и магических жизней, стал настолько силён, что этого было недостаточно.

«Как Министерство это проглядело?!» — поразилась Евангелика.

В абсолютной тишине гул, исходивший от камня, звучал зловеще.

— Т ы п р и н ё с? — раздавшийся жуткий голос растягивал вопрос, медленно проговаривая каждый звук так, что слова слились в одно.

— Да, но не все предметы. Возникли сложности, — Мастер старался отвечать быстро, но без волнения — ровным уверенным тоном.

— По д о й д и и д а й ч т о п р и н ё с.

Мастер подошёл к камню и запустил руку в карман камзола. Евангелика внутренне вздрогнула и замерла. Её отец сильно побледнел, не обнаружив артефактов. Реакция ЕГО не заставила себя ждать:

— Ч т о и т у т с л о ж н о с т и? Я п и т а ю т е б я д а л с и л у а т ы н е м о ж е ш ь н а й т и д в у х м а г о в б р а с л е т и т о п о р!

От мощной вибрации жуткого, въедавшегося в мозг и вызывавшего головную и зубную боль, будто вытягивавшего жилы, вязкого, словно смола, голоса затряслась земля. Из камня вытянулось множество тонких чёрных нитей. Они взвились высоко над камнем, разделились на два пучка и стремительно полетели вниз. Долетев до Мастера, остановились перед ним, затем резко пронзили его глаза насквозь, подняв демона в воздух.

— П о с л е д н е е з а д а н и е н е в ы п о л н и ш ь н е п р и н е с ё ш ь ч т о т р е б у ю п о ж а л е е ш ь.

Евангелика, замерев от ужаса, слушала очередной приказ Хозяина:

— П р и н е с и в с ю м а г и ю С е р е б р я н о й Д о л и н ы. К о р о л е в у и к о р о л я п р и в е д и к о м н е.

— Но как я это сделаю? — прошептал Мастер.

— О к а ж е ш ь с я в Д о л и н е, о т к р о й г л а з а.

Тонкие нити резко вернулись в камень, а Мастер с глухим звуком упал на чёрный песок. Евангелика не испытала облегчения, даже зная, что магия, наложенная на глаза её отца, не повредит другим мирам. Но Серебряная Долина обречена.

Серебряная Долина

Аурика стояла у окна в своей комнате, держась за белокаменную стену. От такого резкого выброса магии и долгой её подпитки сил не осталось совсем. Роды вытянули из неё много жизненной энергии, хотя Свида помогала как могла. Но этого было недостаточно. Девушка хотела проститься с миром, который ей дорог. И пока муж завершал последние дела, записывая на магические кристаллы и отправляя послания эльфам, она решила провести эти мгновения, любуясь на мир, которому суждено скоро погибнуть. Повернув голову на шорох, она увидела Мастера и Евангелику.

— Евангелика, impar, — быстро произнёс Мастер, подчинив волю своенравной дочери, пока она не вздумала помешать ему. Евангелика подошла к эльфийке и. завернув ей руки за спину, подвела к Мастеру. — Приведи короля, — приказал дочери Мастер и провёл руками вокруг головы королевы, заточив её в материализованную клетку из драговского металла. Через несколько сиг рядом появилась вторая клетка. Супруги смотрели другу на друга с бесконечной любовью и тоской. — Ну, одно сделано. Осталось последнее, — довольно усмехнулся Мастер.

И открыл глаза.

Королевство Утренней Росы

Раннее утро в королевстве Утренней Росы началось тревожно. Сначала прибыли жители Серебряной Долины, включая Хранительницу Свиду, чем удивили жителей Утренней Росы. Она принесла новорождённую принцессу, завёрнутую в расшитое королевским узором белое одеяло. А спустя сигном ещё одна новость уронила на колени всех эльфов — Мира Королевства Серебряной Долины не стало. Оно исчезло с карты миров, будто никогда не существовало.

Аурелис был настолько поражён случившимся, что сначала в это не поверил. Радость встречи с родственниками сменилась невыносимой болью потери и глубокой скорбью. И хоть Хранительница и обещала, что король и королева Долины скоро придут, но в её голосе не было уверенности. А потом с карты исчезло и само Королевство.

Лера проснулась от очень печальной музыки. «Если бы ангелы скорбели, то, наверное, это звучало бы именно так», — подумала она. Звуки пробирали насквозь, будоражили и волновали не только душу, но и тело, покрывшееся мурашками. Девушке казалось, она потеряла что-то очень важное... дорогое... родное, что восполнить уже нельзя. Вытирая слёзы и глотая ком в горле, она едва нашла в себе силы подняться с постели, переодеться и выйти в просторный холл. Он оказался пуст. Лера прислушалась и пошла на звуки, доносившиеся снаружи. Выйдя из дворца в сад, она увидела тысячи эльфов, стоявших на коленях и поющих скорбную песню. Сердце девушки перехватило от боли, оно гулко забилось в отчаянии. Лера поняла — случилось что-то ужасное.

Даже радость от встречи с Таром и Максом, стоявшими неподалёку, не могла скрасить тягостное ощущение, рождённое музыкой. Подойдя к Заклинателям, встревоженно спросила:

— Что... случилось?