Заколоченные Сердца

ГЛАВА 20

ДЖОН

— Останешься со мной?

Эллиот ушёл около двадцати минут назад, и мне наконец удалось успокоить её настолько, что она смогла съесть хотя бы кусочек пиццы с черными маслинами.

Мы сидим на её черном угловом диване, я прислоняюсь спиной к боковому подлокотнику, а она устроилась между моих ног, прижавшись спиной к моей груди. Поза интимная, но она была слишком расстроена из-за этого придурка, чтобы я мог даже думать о чем-то другом, кроме как утешить её.

— Я здесь, — тихо отвечаю я ей на ухо, поглаживая ладонью её плечо. В таком положении я могу вдыхать её великолепный кокосовый аромат, который, как я понял, принадлежит её шампуню.

Она поворачивает голову, чтобы посмотреть мне в лицо, её глаза слегка опухли от слез, а на щеках всё ещё остались следы слёз.

— Нет. Я имею в виду, останься со мной. Сегодня вечером. Вот.

Не могу лгать, я ошеломлен её просьбой, но, честно говоря, я не планировал оставлять её. По крайней мере, пока я не узнаю, что этот ублюдок вернулся на самолете в Лондон и покинул эту страну. Я не хочу, чтобы он был рядом с ней. Я легонько провожу большим пальцем по её щеке, утопая в её слегка покрасневших, но все ещё красивых изумрудных глазах.

— Я не планировал оставлять тебя сегодня вечером, Ангел. Я могу лечь на диване.

Она качает головой, её веки закрываются от моего прикосновения.

— Нет, я имею в виду, останься со мной. В моей постели.

Я замираю. Я не ожидал, что она это скажет.

— Я могу спать и здесь, это не проблема.

Она кладет недоеденный ломтик обратно на тарелку и полностью поворачивается ко мне так, что оказывается на коленях между моих ног. Несмотря на все мои усилия не переступать черту, мой член дергается, и я провожу руками по её бокам, ощущая её упругое тело под своими ладонями.

— Нет, я хочу, чтобы ты был со мной. Ты нужен мне, Джон. Я чувствую себя в безопасности, когда я с тобой. В твоих объятиях.

Чёрт возьми. Моё сердце сжимается от её признания. Доверие, которое она мне оказывает, то, как она смотрит на меня с тоской и ожиданием. Это всё, на что я надеялся.

За эти годы я делил постель со многими женщинами, но никогда с такой женщиной, как Фелисити. В прошлом, когда я был с кем-то в постели, это приносило нам обоим только один результат. Но сегодня вечером Фелисити хочет, чтобы я по совершенно другой причине обнял и утешил её. Я нахожусь на неизведанной территории, и я бы солгал, если бы сказал, что не был напуган до смерти.

Сейчас одиннадцать часов вечера, и я нахожусь в крошечной ванной Фелисити, чувствуя себя шестнадцатилетним подростком, который вот-вот лишится девственности. Мысль о том, чтобы делить постель с женщиной, которую я вожделел месяцами, сводит меня с ума. Не говоря уже о моём члене, который явно не получил памятки о том, что сегодня вечером, скорее всего, дальше первой базы не продвинется.

— Там под раковиной есть запасная зубная щетка, — кричит она из-за двери.

По крайней мере, с этой дилеммой разобрались. Я фантазировал о том, чтобы разделить с ней постель сотни раз. — ладно, наверное, тысячи, — и большинство из них заканчивались тем, что я кончал в душе от этой мысли. Но я не был готов к тому, куда привел сегодняшний вечер.

Не увлекайся, Джон. Она хочет, чтобы ты остался и утешил её. Я мысленно приказываю своему члену успокоиться, а мозгу взять себя в руки.

Но, чёрт возьми, какая же она красивая. И милая, такая милая. Её кокосовый шампунь, аромат, который сводит меня с ума с конца сентября, стоит на краю ванны вместе с кондиционером. Я мысленно отмечаю этот бренд. Было бы странно, если бы я купил бутылочку только для того, чтобы держать её у себя дома на время, когда я не смогу её увидеть? Господи, кто ты такой и что ты сделал с Джоном Морганом?

Произнеся последнюю ободряющую речь, я открываю дверь и выхожу в её спальню. Комната залита мягким светом благодаря единственной лампе на её прикроватной тумбочке. Темно-зеленое стеганое одеяло на двуспальной кровати откинуто, но на ней не хватает определенного человека. Я убрался на кухне и помыл посуду после нашей пиццы, так что сомневаюсь, что там есть чем заняться.

Так где же она?

В этот момент дверь её шкафа открывается, и оттуда выходит Фелисити, щеголяющая в крошечных розовых шелковых шортиках для сна и таком же топе с глубоким вырезом спереди. На ней больше нет лифчика, и я впервые замечаю форму её идеально упругих сисек и слегка выступающих сосков. Чёрт, она возбуждена или просто замерзла? Я не могу сказать наверняка, потому что отопление в этом заведении в лучшем случае дерьмовое. Неудивительно, что у неё есть толстое стеганое одеяло. Мысль о том, что моя девушка живет и спит в холодной квартире, выводит меня из себя, и я делаю мысленную пометку, что это то, с чем мне нужно разобраться, и быстро.

— Привет, — она делает паузу, закрывая крошечную дверцу шкафа, которая остается приоткрытой из-за множества сумок и шарфов, свисающих с края.

— Привет, — выдыхаю я.

Чёрт, я так нервничаю. Смотрю на девушку моей мечты, стоящую передо мной в своей спальне. Я всё ещё в своих брюках и рубашке, я всего лишь снял куртку и ботинки гораздо раньше вечером.

— Ты выглядишь, эм, мило.

Гладко.

Она мило улыбается, но в её всё ещё слегка припухших глазах читается неуверенность.

— У тебя есть любимая сторона? — спрашивает она, глядя на кровать.

Если это рядом с тобой, то нет.

— Нет. Я… — я делаю паузу. Я не могу поверить, что говорю это, но я хочу, чтобы она узнала меня, хорошего, плохого и всё, что между этим. — Я всегда спал один, поэтому всегда занимал середину.

— Ты никогда не делил постель с другой женщиной?

Моя кожа зудит и становится горячей.

— Нет, ну да. Но не на всю ночь.

Она выглядит смущенной, её губы изгибаются в сторону, пока она обдумывает мой ответ.

— Значит, только секс на одну ночь? — она задает вопрос, но в её глазах нет осуждения, только намек на интригу.

— Да, — я начинаю расстегивать рубашку, отчаянно желая чем-нибудь занять руки. “ У меня вроде как были правила, когда дело касалось женщин.

Она начинает забираться в постель, прежде чем перебраться на дальнюю сторону, ближайшую к окну. Устроившись поудобнее, она прислоняется спиной к деревянному изголовью кровати, натягивая одеяло на грудь, отчетливо ощущая, как напряглись её соски, она заливается краской от легкого смущения. Мне это не нравится. Я не хочу, чтобы она смущалась рядом со мной.

Она слегка наклоняет голову набок, её взгляд скользит по моей груди к прессу. Моя рубашка расстегнута, но не снята, а распахнута спереди. Я начинаю расстегивать ремень, медленно вытаскивая его. Возвращаясь к её взгляду, я клянусь, что в нём есть жар, которого раньше не было. Я не могу отрицать, что я красивый парень с крепким мускулистым телом, и раздеваться в присутствии женщины никогда не было чем-то иным, кроме обычной подготовки к сексу. Но сегодня вечером, здесь, с девушкой моей мечты, когда она смотрит, как я раздеваюсь до темно-серых боксеров, каждая клеточка моего тела воспламеняется от сверхвозбуждения и осознанности. Даже если в квартире по-прежнему холодно, я этого не чувствую. Я никогда не испытывал ничего более жгучего, но о сексе и речи быть не может.

Я забираюсь в постель, своим весом придвигая её чуть ближе, и чувствую, как наши бедра соприкасаются, и это мимолетное прикосновение пронзает меня насквозь, направляясь прямо к моему члену.

Чёрт, не сейчас.

Держи себя в руках.

Думай о чём угодно. О чём-нибудь ещё.

— Не знаю, хочу ли я спрашивать о твоих правилах, — нарушает она недолгое молчание.

Я тоже прислоняюсь к изголовью кровати, так что наши плечи соприкасаются, вызывая аналогичную физическую реакцию во мне. По тому, как Фелисити реагирует, я знаю, что она тоже это чувствует.

— Я не хочу хранить от тебя секреты, Ангел. Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, и я всегда буду честен. Даже если это не то, что ты хочешь услышать, — я не могу сказать, что горжусь чем-то из своего прошлого, но я серьезно отношусь к этой женщине и покажу ей всего себя.

Она больше ничего не говорит. Итак, я делюсь информацией, которая, как мне кажется, ей нужна.

— Я никогда не оставался на ночь с женщиной. Как только мы заканчивали, я либо одевался и уходил, либо вызывал ей такси из отеля, чтобы убедиться, что она благополучно добралась домой, — я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на неё, анализируя, нет ли в её глазах осуждения. По-прежнему ничего.

— Значит, это была разовая договоренность?

— Не совсем. Мои правила означали, что я не мог переспать с одной и той же женщиной больше двух раз. Всё для того, чтобы они не начали влюбляться в меня. Для меня это всегда был секс. Бессмысленный, но с целью освобождения и установления связи с кем-то на самом поверхностном уровне.

— О, — Фелисити подтягивает колени к подбородку. — И они не были против?

— Да, по большей части, у меня никогда не было никаких проблем. Они знали, что получают от меня. Это устраивало обе стороны. Я получал то, что хотел и в чем нуждался, и они тоже. Некоторые хотели похвастаться тем, что были со мной, а другие были более сдержанны, просто ради отличного секса.

Она ухмыляется, и в её глазах появляется огонек.

— Здорово, да? Не обращай внимания на скромного мистера Моргана.

Я хихикаю, чувствуя, как мои плечи немного расслабляются. Вместо того, чтобы убегать подальше, она ценит мою открытость по отношению к ней. Чертовски невероятно.

— Я же сказал тебе, что всегда буду честен с тобой, так что да, отзывы, которые я получал на протяжении многих лет, заставляют меня поверить, что я неплох в постели.

— С…Сколько отзывов ты получил? — не нужно быть гением, чтобы понять, что это сложный вопрос. Она просит назвать количество, и внезапно ослабевшее напряжение возвращается в десятикратном размере.

Я обхватываю затылок, пытаясь хоть немного унять дискомфорт.

— Очень много…Больше, чем я могу сосчитать.

Если бы я занимался сексом в среднем два раза в неделю, что является скромным показателем, учитывая мои молодые годы, то мы бы получили большое количество, но это не учитывает тот факт, что иногда я оказывался с несколькими женщинами одновременно. Особенно в самые мрачные моменты моей жизни, до того, как я начал общаться Беном.

Я отчаянно хочу сменить тему разговора, но преодолеваю тягостное молчание, давая ей возможность спросить ещё что-нибудь. Но она не давит на меня, и за это я благодарен.

— Я спала только с одним мужчиной.

Моя челюсть чуть не падает на пол. Господи, наше прошлое не могло быть более разным, но это так много значит, что она пожертвовала частичкой себя в обмен на мою откровенность, и это наполняет мою грудь теплом. И снова мои мысли возвращаются к тому жалкому подобию мужчины, которого она называет своим бывшим мужем.

— Эллиот, — выдавливаю я, стиснув челюсти.

— Да, — она слегка бледнеет, и я задаюсь вопросом, не от упоминания ли его имени. — Мы познакомились в университете. Я забеременела Джеком, и к двадцати двум годам у меня было двое детей. Дарси появилась вскоре за Джеком.

Настала моя очередь побледнеть.

— Итак, у вас было двое детей, когда вы ещё учились в университете? — я стараюсь ровным тоном, отчаянно желая, чтобы она не подумала, что я осуждаю её, хотя это ни в коем случае не так.

— Да. Эллиот сказал, что я должна просто бросить учёбу и сосредоточиться на воспитании детей. На самом деле, он был настроен на это, но вмешались мои родители и помогли ухаживать за ними обоими, чтобы я могла продолжить учебу и получить диплом.

Похоже, они замечательные родители. Полная противоположность её бывшему придурку.

— А как насчет его родителей? Что насчет него?

Она смеется над простым предложением.

— О, нет. Его родители были профессионалами высокого класса, у них не было на меня времени. Им не нравился тот факт, что у меня был Джек, не говоря уже о Дарси. Они думали, что я забеременела, чтобы заманить в ловушку их идеального сына, которого ждали великие дела в финансовой сфере. Они так и не поменяли своего мнения. Эллиотт сам несет ответственность за свои действия. На самом деле, он был… — поспешно выпаливает она, а затем останавливается.

— Он что, Фелисити? — мой тон звучит резче, чем я хотел, но, по тому, как всё складывается, мне это не понравится.

Она разочарованно собирает свои красивые волнистые волосы шоколадного цвета в неряшливый пучок, закрепляя его черной резинкой с запястья.

— Он сказал мне, что хочет ещё детей. Он сказал, что хочет, чтобы они появились у нас, пока мы молодцы, чтобы позже могли сосредоточиться на нашей карьере. Он сказал мне, что я подхожу ему, и в таком юном возрасте я купилась на это. Я имею в виду, наверное, я ему подходила, но не так, как я надеялась. Не в романтическом смысле. Шли годы, и стало ясно, что я несу ответственность за воспитание детей, а он был единственным кормильцем семьи, — её голос дрожит и переполнен эмоциями, и я могу сказать, что она пытается держать себя в руках. Одинокая слеза скапливается в уголке её глаза.

Моё сердце разрывается на части. Мне невыносимо слышать или видеть её расстроенной. Инстинктивно я притягиваю её к себе, так что её голова оказывается у меня на груди, и именно тогда я чувствую ещё больше влаги.

Я думал, что она закончила говорить, но потом она продолжает.

— Не пойми меня неправильно. Он неплохой отец; на самом деле, у него отличные отношения с Дарси. Они близки. С Джеком не очень, но он всегда был добр к ним, обеспечивая всем, что им нужно. Но наш брак? Что ж, у нас были очень разные пути. Я хотела стать юристом по правам человека, а он хотел, чтобы я бросила свою карьеру и стала идеальной женой, — последнюю фразу она произносит насмешливым тоном. — Нет ничего плохого в том, чтобы растить детей и оставаться дома, если это то, чем ты хочешь заниматься. Но я хотела чего-то для себя. Я люблю Джека и Дарси всем сердцем, но у женщин может быть всё. Карьера и дети, если это то, чего они хотят. Когда стало ясно, что я собираюсь продолжать работать, он начал устраивать для меня собеседования, используя свои связи. Меня взяли в помощники к Марку Престону. Это достойная работа, и зарплата неплохая, но это не моя мечта.

Итак, он контролирующий ублюдок, удерживающий её там, где он хочет, и со временем, похоже, он её измотал. Время от времени я замечаю в Фелисити ту искру, которая, как я знаю, появляется в ней, когда она задает мне жару. Я увидел это в тот момент, когда впервые увидел её на стадионе, но это компенсируется тем, что женщине не хватает уверенности в себе и своих удивительных способностях. Очевидно, что она невероятно умна. Если бы я мог предположить, я бы сказал, что она угрожала его превосходству. Его положение главного кормильца и главы дома. Поэтому вместо того, чтобы помочь ей осуществить её мечты, он контролировал её и подрезал ей крылья.

Мудак.

— Кем он работает? — спросил я. Я знаю, что он работает в финансовой сфере, но я не хочу, чтобы хоть один цент моих денег был вложен в пользу этого ублюдка. Я хочу, чтобы он исчез из нашей жизни, из её. Интуиция подсказывает мне, что то, чем она поделилась сегодня вечером, — это только верхушка айсберга.

— Он управляющий акционерным фондом, — её голос звучит немного тверже, когда я провожу пальцами вверх и вниз по её руке. За последние пару минут она перестала прижиматься к моему боку, моя рука обнимает её за спину, зажатая между ней и спинкой кровати, пока кончики моих пальцев по её коже. — Один из лучших в Великобритании, но совсем недавно он возглавил команду по инвестициям в США, и именно это привело нас в Сиэтл. Он работал над запуском нового фонда. Ну, больше похоже на наблюдение за его ходом.

— А потом вы развелись, и он вернулся домой? — осторожно спрашиваю я.

— Да. Мы развелись восемь месяцев назад, и именно тогда я переехала в эту квартиру.

Я оглядываюсь по сторонам. Сиэтл дорогой город, но я ожидал, что у неё будет жилье получше, учитывая деньги, которые он заработал.

Словно прочитав мои мысли, она уточняет.

— Это арендованное помещение, и я могла бы позволить себе жилье получше, исходя из суммы, которую я получила от Эллиота, но я хочу сохранить эти деньги, а не тратить на их слишком много. Моя жизнь перевернулась с ног на голову, двое детей всё ещё учатся, Дарси собирается поступить в университет следующим летом, и я хочу проявить себя. Я не знаю, что будет с моей работой и наладится ли моя жизнь в Сиэтле. В какой-то момент я могу оказаться безработной, поэтому мне нужно сохранить те сбережения, которые у меня есть. Кроме того, Эллиотт выплатил мне компенсацию, но она была не очень хорошей.

Я отстраняюсь и смотрю на неё сверху вниз. Гнев снова закипает во мне.

— Почему не очень хорошей?

Она выдыхает, глядя прямо перед собой на кремовую стену перед нами.

— Он не хотел разводиться; я спровоцировала разрыв. У меня не было никаких реальных оснований для развода с ним, кроме как на условиях взаимности, поэтому в конце концов, после многих лет, когда я всё больше отдалялась от него, он согласился на том основании, что я соглашусь на меньшую долю. Я не была готова к битве за деньги. Пока у меня было достаточно денег, чтобы прокормить детей, я была счастлива. Деньги никогда не значили и никогда не будут много значить для меня. В отличие от Эллиота, который одержим этим. Моя свобода и счастье значили больше, чем большая доля имущества.

Мне так много нужно разобрать и переварить из того, что она мне рассказала. Фелисити открыла мне окно в свою жизнь за последние пятнадцать минут, и с тех пор, как я оказался в её постели, она поделилась со мной деталями, которые имеют столько смысл. Почему она такая, какая есть, нервничает из-за новых отношений. Постоянно держит меня на безопасном расстоянии. Вот этот плейбой, звезда хоккея НХЛ, преследует её, спрашивает её номер телефона, приглашает на свидания, флиртует по вечерам. Ещё один успешный человек с большими карманами.

Во всём этом так много смысла.

И всё же, несмотря на её прошлое и разбитое сердце, она всё ещё нашла в себе силы впустить меня и попробовать быть со мной на каком-то уровне. Она невероятна.