Заколоченные Сердца

ГЛАВА 31

ФЕЛИСИТИ

Мы не можем достаточно быстро попасть в наш гостиничный номер, так что мы практически вываливаемся в дверной проем, смеясь и хватаясь друг за друга. Его губы скользят по моей шее, покрывая поцелуями обнаженную кожу. Она вспыхивает от его прикосновений, каждая клеточка моего тела отзывается на него.

Подняв меня на руки, он несет меня через полностью отделанный белым и красным деревом люкс мимо зажженного камина в гостиной. Мы подходим к кровати с балдахином, застеленной постельным бельем цвета слоновой кости, и я уверена, что это самая романтическая обстановка, которую я когда-либо могла себе представить.

Джон садится на край кровати и поднимает меня на себя, так что я сажусь верхом на его бедра, пока мои губы не распухают, а щеки, линия подбородка и шея не становятся восхитительно чувствительными из-за его грубой щетины. Я не могу дождаться, когда почувствую то же самое у себя между ног.

— Сегодняшний вечер посвящен только тебе, Ангел. Я покажу тебе, каково это — быть с настоящим мужчиной, который боготворит каждый дюйм этого безупречного тела.

Он продолжает покрывать поцелуями мои плечи, освобождая бретельки моего изумрудного платья, медленно распуская завязанные вверху бантики. Моё платье спадает с меня, пока не оказывается у меня на коленях, обнажая грудь и заостренные, напряженные соски, выставляя их на всеобщее обозрение.

— На тебе нет лифчика, — его взгляд тяжелый, наполненный похотью.

Взяв мой левый сосок в рот, он начинает слегка покусывать и посасывать меня, и я стону от удовольствия, запрокидывая голову и изо всех сил вцепляясь в его плечи.

— Ты обнажена для меня?

— Только стринги.

Он стонет у моей чувствительной груди, вибрации усиливают удовольствие.

— Тогда нам лучше снять их.

Его мозолистые ладони скользят по моим гладким ногам, и я мысленно благодарю себя за то, что побрилась этим утром.

— Твоя кожа такая чертовски гладкая, как шелк, — и его руки опускаются под подол и путешествуют по моим бедрам, пока не находят мои черные кружевные стринги. Просунув большой палец под ткань, он тянет их вниз, и я медленно поднимаюсь, упираясь носками в пол. Я выпрямляюсь и снимаю их, но вместо того, чтобы отбросить в сторону, Джон кладет их в карман.

— Это для меня, — дерзкая ухмылка растягивает его губы.

— Мне вернут их?

— Скорее всего, нет. Надеюсь, ты взяла с собой запасные, — задумчиво постукивая себя по подбородку, он стонет. — Если подумать, нет, я надеюсь, что ты не взяла. Я просто украду остальные. Моя обнаженная девушка — это моё представление о рае.

Схватив меня за талию, он притягивает меня к себе. Он всё ещё сидит на краю кровати, поэтому я встаю между его ног. Я такая маленькая, что его лицо находится на одном уровне с нижней частью моей груди.

Он начинает прокладывать поцелуями путь к моему пупку, и всё моё тело напрягается в ответ. Я так отчаянно нуждаюсь в освобождении, что это почти болезненно, поскольку моя киска пульсирует от желания.

Словно прочитав мои мысли, Джон поднимает меня и поворачивает нас, пока я не оказываюсь на краю кровати, обнаженная и готовая для него.

— Раздвинь для меня ноги, детка. Я хочу видеть эту идеальную розовую киску и то, как она блестит для меня.

Я слегка раздвигаю ноги, но он раздвигает их ещё больше.

— Ляг на спину и положи ноги на кровать.

Я отодвигаюсь и делаю, как он просит. Я так беззащитна, он может видеть каждый дюйм моего тела, но мне никогда не было так комфортно.

Джон пристально смотрит на меня, его веки прикрыты, когда он начинает расстегивать свою белую рубашку, закатывая рукава до предплечий. Он стягивает её через руки, сбрасывая на пол. Затем он расстегивает свои серые брюки от брючного костюма, оставляя их распахнутыми, прежде чем опуститься передо мной на колени.

Приподнявшись на локтях, я наблюдаю, как он проводит пальцем по моей мокрой киске.

— О боже, — вскрикиваю я, мои колени уже начинают дрожать.

— Пришло время для моего десерта.

Двигаясь между моих бедер, он сосет и проводит языком по моему входу, одновременно оказывая нужное давление на мой клитор. Я долго не продержусь, только не так. Моя рука автоматически опускается к его макушке, пока он продолжает доводить меня до исступления. Он стонет от удовольствия, и вибрация пробегает прямо по моему позвоночнику.

— Я долго не протяну, — кричу я.

— Тогда кончи для меня, детка. Это не последний оргазм, который ты испытаешь сегодня. Следующий будет на моём члене.

— О, Господи, да! — я кричу, когда кончаю. Я кончаю так сильно, что, клянусь, чувствую своё освобождение у него во рту, пока он продолжает покусывать, посасывать и ласкать меня, пока я не становлюсь настолько чувствительной, что больше не могу этого выносить.

Мои ноги дрожат, а тело чувствует себя сытым и расслабленным, когда Джон поднимается на ноги надо мной. Он стягивает брюки до упора, и его пресс напрягается, когда он выходит из них. Ошеломленными глазами я наблюдаю, как мой скульптурно сложенный парень опускает свои трусы, его прямой твердый член блестит от предварительной спермы.

Его загорелое тело нависает надо мной, когда я забираюсь обратно на кровать, пока моя голова не оказывается на подушках. Откинувшись на пятки и оказавшись между моих бедер, он прикусывает нижнюю губу, пристально наблюдая за мной, двигая рукой по члену от основания до кончика.

— Ты готова для меня, Ангел? Потому что я чертовски готов для тебя. Я собираюсь заниматься с тобой любовью всю ночь, а потом, когда закончу быть нежным, буду трахать тебя до тех пор, пока твой прелестный голосок не перестанет выкрикивать моё имя.

О, его рот, его восхитительно грязный рот.

— Я чертовски готова.

Мой взгляд опускается на его член, и я снова задаюсь вопросом, как, черт возьми, я собираюсь его принять. У меня был секс только с Эллиотом, и он и близко не подходил по размеру к Джону. Дело не только в его длине, но и в обхвате — он огромен во всех отношениях.

— Это будет больно?

Он начинает ползти по мне, но не давит своим весом, а нависает на одном предплечье, убирая прядь волос с моих глаз.

— Ты будешь идеально сидеть на мне.

Он выстраивается у моего входа, но останавливается, как только начинает медленно продвигаться внутрь.

— Ты принимаешь противозачаточные? Ты знаешь, я ни с кем не спал с того момента, как увидел тебя. Ты — всё, чего я хотел, и я никогда не спал другими без презерватива.

— У меня ВМС⁶, и я тебе доверяю.

Он улыбается мне в губы, а затем снова начинает медленно входить внутрь. Я раздвигаю ноги шире, когда моё тело вытягивается, чтобы приспособиться к нему. Он такой большой, что обжигает, когда его голова опускается мне на плечо, и он продолжает входить в меня.

Я задыхаюсь.

— Я чувствую себя такой наполненной.

Посмеиваясь, он смотрит вниз, туда, где мы соединяемся.

— Я только на полпути.

Мои глаза расширяются от шока, и я качаю головой.

— Я больше не могу, серьезно, ты слишком большой.

— Этот член создан только для тебя, Ангел. Просто расслабься и позволь мне позаботиться о тебе.

Я обхватываю ногами его талию и скрещиваю лодыжки на пояснице, пока он продолжает целовать меня и медленно проникает внутрь. Когда он достигает дна, легкое покалывание сменяется ощущением полной наполненности, и удовольствие начинает нарастать.

— Ты чувствуешься потрясающе, — вздыхаю я и начинаю извиваться и мысленно умолять его начать двигаться. Голова Джона остается на изгибе моей шеи.

— Подожди, детка, или я кончу прямо в тебя. Чёрт возьми, ты ощущаешься так охуенно. Ты моё совершенство.

Пока мы целуемся, проходит ещё пара минут, а затем он начинает медленно покачивать бедрами, входя и выходя нежными толчками.

— Ты такая влажная для меня, я это слышу. Ты слышишь, как принимаешь меня, как хорошая девочка, какой ты и являешься?

Моё тело воспламеняется, угрожая разжечь адское пламя с каждым его более глубоким движением внутри меня..

Ещё через пару минут мучительного блаженства Джон садится на колени и перекидывает одну из моих ног себе на плечо, покрывая поцелуями от лодыжки вверх по внутренней стороне икры, колена и внутренней поверхности бедра, все время двигаясь внутри меня. Смена угла позволяет ему проникать глубже, и его твердый член начинает ласкать местечко, такое глубокое, что его никогда не касались. Я вскрикиваю, когда раскаленное добела удовольствие пробегает по моему позвоночнику.

— К тебе когда-нибудь прикасались там?

Я качаю головой.

— Нет.

Он улыбается, а затем поднимает мою вторую ногу и перекидывает её через то же плечо, так что моё тело пересекает его по диагонали.

— Как тебе это? — добавляет он, усиливая свои толчки, когда слегка наклоняется надо мной, чтобы снова углубиться. — Ты такая чертовски гибкая. Я отчаянно пытался выяснить, как я могу обхватить тебя своим членом.

Я снова начинаю возбуждаться. Наблюдать, как великолепное тело Джона занимается любовью с моим, доказывает слишком многое.

— Я собираюсь кончить, снова. Да, я…

Он сильно врезается в меня, кровать трясется под нами, когда его бедра двигаются по моим. Его член касается того места снова и снова, и я полностью расслабляюсь, закрывая глаза руками.

— Смотри на меня, Ангел, всегда на меня. Я хочу, чтобы ты смотрела, как я трахаю тебя, потому что никогда другой мужчина не возьмет эту сладкую маленькую киску. Она моя. Вся, блядь, моя. Скажи мне, чья это киска?

— Она т-твоя, — кричу я. — Это всё, чёрт возьми, твоё.

Как только я кончаю, Джон тянет меня вверх и обратно через кровать. Теперь я стою на четвереньках, свесив задницу с края, а он позади меня у изножья кровати.

— А теперь я собираюсь трахнуть тебя так сильно, что завтра мне придется нести тебя в аэропорт.

Я мгновенно чувствую, как его член врезается в меня сзади, и одно это движение снова чуть не доводит меня до оргазма.

— Как сильно ты хочешь этого, Фелисити? — его тон серьезный, и я замечаю, как он использует моё имя.

— Жестко, — стону я.

— Тогда тебе лучше держаться за это одеяло изо всех сил, что у тебя есть.

Я сжимаю его, пока костяшки пальцев не белеют, и он входит в меня восхитительными движениями, моё имя срывается с его губ. Я оборачиваюсь и вижу, что его голова запрокинута, а рука лежит на моем правом бедре, когда он хватается за перекладину кровати с балдахином. Его мышцы вздуваются и сокращаются, пока он продолжает брать меня сзади. Но его толчки не поспешные, они плавные и точные, посылают по мне блаженство волну за волной.

— Я уже близко, Ангел, — его рука над головой опускается на мою талию, пока он продолжает входить в меня.

— Войди в меня, детка, наполни меня своей спермой, — говорю я, прекрасно зная, что ему понравятся эти собственнические слова.

— Ты будешь чертовски полна мной; сперма всё ещё будет стекать по твоим бедрам, когда мы завтра сядем в самолет.

— Сделай это.

Он рычит, его бедра двигаются в более беспорядочном темпе, и я чувствую, как пульсирует его член, когда он высвобождается внутри меня. Он повторяет моё имя, когда его лицо опускается к моему затылку, покрывая его мягкими, нежными поцелуями.

После нескольких секунд, пока мы переводили дыхание, Джон, наконец, выходит из меня и опускается на колени, чем застает меня врасплох.

— Не двигайся, Ангел. Я хочу быть уверенным, что каждая частичка меня останется внутри тебя.

Я всё ещё на четвереньках, когда он вводит свои пальцы внутрь меня, выталкивая вытекающую сперму обратно в мою киску.

— Правильно, жадная девчонка, держи всё это при себе. Теперь это всё твоё, и я собираюсь наполнять эту сладкую маленькую киску собой каждый чертов день.

— У вас есть склонность к размножению, мистер Морган? — поддразниваю я.

Он проводит языком по нижней губе.

— Теперь есть.

Душевая кабина с дождевой насадкой в этом месте кажется невероятной, и она занимает всю заднюю стену ванной комнаты. Джон заходит через несколько минут, полностью обнаженный, и его член всё ещё наполовину тверд.

После того, как он трахнул меня снова, я направилась в душ, и, похоже, он собирается присоединиться ко мне и здесь. При виде его прекрасного телосложения моё и без того насытившееся тело всё ещё находит способ отреагировать и сказать мне, что оно хочет большего.

Он заходит мне за спину и начинает втирать гель для душа, которым я пользовалась, в плечи.

— Это было чертовски невероятно. Я никогда этого не забуду.

Я смотрю на него через плечо и улыбаюсь.

— Да, ты неплох.

Удивленно выгибая бровь, он обнимает меня за талию, его подбородок упирается мне в плечо.

— Признайся, я потряс твой мир, как и обещал.

Я смеюсь.

— Да, ты это сделал.

Он начинает втирать шампунь в мои волосы.

— Я ждал этого целую вечность.

— Что?

— Помыть голову этим чертовски потрясающим шампунем. В тот момент, когда я встретил тебя, меня поразил этот кокосовый аромат, и я не мог понять, что это такое. Оказывается, это он, и это сводит меня с ума.

— В нем нет ничего умопомрачительного или дорогого, просто аптечный бренд.

— Всё в тебе сногсшибательно, Ангел, — он приближает губы к моему уху. — Ты потрясающая женщина и обалденная мама — сильная, властная и такая чертовски красивая. Меня убивает мысль, что он помешал тебе осуществить твои мечты. Пообещай мне, что отныне ты всегда будешь преследовать их.

Я не знаю, откуда это взялось, но я чувствую его искренность глубоко внутри. С тех пор, как умерли мои родители, никто никогда не поощрял меня следовать своим мечтам и верить в себя.

Я провожу рукой под глазами, прекрасно зная, что это не влага после душа.

— Спасибо, — шепчу я. — Ты самый удивительный мужчина, которого я когда-либо встречала. Ты должен верить мне, когда я говорю тебе, что ты для меня — всё. Ты такой достойный. То, что ты сделал для меня, для моего сына, и доброту, которую ты несешь в мир. Никогда не верь, что ты не идеален.

Прочищая горло, он целомудренно целует моё плечо, а затем берет гель для душа и начинает тереть себя.

Вся ванная наполняется паром, пока мы продолжаем ополаскивать себя и друг друга, и это, возможно, так же эротично, как то, как он взял меня в спальне ранее.

— У меня во вторник игра в Нью-Йорке. Ты всё ещё будешь отдыхать? — спрашивает Джон.

— Да.

— Могу я пригласить тебя посмотреть на меня? Мы можем остаться в Нью-Йорке на пару дней и отпраздновать Рождество подольше.

Улыбаясь ему, я обвиваю руками его шею и нежно целую в губы.

— Звучит потрясающе.

— Хорошо. Может быть, я наконец-то надену на тебя майку с моим номером и фамилией.

Я постукиваю пальцем по губам и смотрю в сторону.

— Хм, ну не знаю. Разве это не своего рода заявление миру? Как будто это серьезно, — шучу я, не в силах удержаться, чтобы не подразнить его.

— О, мы уже давно за пределами заявления через майку, Ангел.

Я слегка отстраняюсь, всё ещё улыбаясь от уха до уха.

— Дай определение «давно за пределами заявления через майку».

Не сводя с меня своих великолепных серых глаз, я вижу, как в них мелькает эмоция, которой я раньше не замечала. Он поворачивает голову к запотевшей стеклянной стене, поднимает руку и начинает…что-то писать.

В состоянии замешательства я наблюдаю, как его палец выводит букву “Я”, а затем переходит к другому слову, “люблю”, и, наконец, он пишет “тебя”.

У меня перехватывает дыхание, и я пытаюсь проглотить образовавшийся комок. Осознание обрушивается на меня.

— Для тебя этого достаточно, Фелисити? Я по уши влюблен в тебя.