За пределами колоты Траяна
Пико, задыхаясь, вышел на улицу. Над его головой возвышалась колонна Траяна, освещенная полной луной. Он снова поднялся на разрушенную внешнюю стену, которая некогда поддерживала фундамент храма, и остановился, полной грудью вдыхая ночной воздух и стараясь побороть тошноту от едкого дыма.
Колени у него подгибались, лоб на прохладном воздухе покрылся ледяным потом. Он вспомнил слова Франческо и незнакомки. Они собирались убить Папу. Замок Сант-Анджело!
Юноша огляделся. Кратчайший путь к замку лежал по берегу реки, вниз по Папской улице до улицы Банки Векки. С усилием выпрямившись, он успел сделать всего несколько шагов по направлению к пьяцце деи Венециани, как увидел вдалеке, у Капитолийского холма, колонну вооруженных людей, спешащих в том же направлении.
Он молниеносно прыгнул под прикрытие стенки, чтобы обдумать и оценить ситуацию.
Если кардинал Борджа стягивает туда военные силы, значит, замысел заговорщиков каким-то образом раскрыт и властям стало ясно, что их цель — замок Сант-Анджело. Неужели безумная затея все-таки осуществится?
Пико разрывали противоречия. Незнакомка и все ее приближенные создавали колоссальную фреску, где фигуры рисовались не кистью, а лезвием кинжала. И теперь ему надо выбирать, будет ли он зрителем или художником.
Его не волновали судьбы Папы и обитателей Рима. Он мог уехать во Флоренцию с доказательствами того, что чудес не существует. Но пройдет время, и что он скажет себе, вспоминая эти события? Что он сбежал?
Пока он ждал, когда пройдут военные, все случившееся проходило у него перед глазами в ритме их четкого шага. Падали в бесконечность атомы, и нескончаемый цикл их столкновений и удалений друг от друга привел к тому, что он оказался здесь. И что же, теперь он выйдет из игры, переменит позицию на инерцию покоя и променяет красоту, что мчится впереди с развевающимися на ветру золотыми прядями, на собственное спасение? Как он сможет заглянуть в колодец на свое отражение, если бросит ее одну?
Пико выскочил из укрытия. Прямой путь был перекрыт, и ему пришлось выйти к реке севернее, со стороны Марсова поля. В этот час площадь Санти-Апостоли перед дворцом кардинала Риарио пустовала. В окнах ни огонька, словно обитатели покинули здание. Отсюда улица шла на север, параллельно Корсо. Слева доносился шум толпы: карнавал вошел в заключительную стадию празднеств и шествий.
А это говорило о том, что остальные улицы, скорее всего, свободны. Туда Джованни и устремился, петляя по темным переулкам, пока не оказался невдалеке от колонны Антония. Отсюда было близко до берега реки перед замком Сант-Анджело. Пико довольно быстро туда добрался, вскарабкавшись на гору Цитаторий.
На площади перед колонной Антония он снова остановился. Выход на Корсо и здесь был оцеплен вооруженными людьми в форме гвардии Борджа. На первый взгляд солдаты следили за порядком в толпе, которая змеилась вдоль высоких тротуаров.
Пико прошел дальше, чтобы миновать оцепление и выйти к воротам дель Пополо. Но путь ему преградила каменная стенка вокруг виноградника, а дальше возвышался силуэт освещенного луной монастыря. Тогда он решил свернуть налево и выйти к реке выше, а потом спуститься к замку Сант-Анджело. Это удлиняло путь, зато позволяло по боковым улочкам обойти скопления народа и не наткнуться на патруль папских гвардейцев.
Казалось, что весь Рим собрался именно в этой части города. Повсюду слышались шутки, смешки и взаимные подначивания. Одни горожане были одеты скромно, как обычно, другие щеголяли в роскошных масках, выходивших за рамки их бедной жизни, и напоминали то картину в алтарной нише, то сказителя в балахоне, то карточную фигуру.
Ведьмы и призраки, монахи и палачи, императоры и епископы прыгали, вопили на все голоса и кружились в гротесковом хороводе, как бывает на сельском кладбище в день Матушки Смерти. Это веселье, начисто лишенное настоящего удовольствия, выглядело трагической пародией на праздники, подсмотренные у богачей. Так прыгать и плясать на ледяном ветру, посреди улицы, можно лишь с отчаяния.
Вдалеке послышался какой-то глухой рокот.
— Куда вы? Куда все идут? — крикнул Пико человеку, переодетому дьяволом, который несся впереди группы масок, потрясая в воздухе вилами.
— На пьяцце дель Пополо! Начинается заезд во славу Сикста и его закромов! Победитель получит дукаты, а тот, кто его поймает, — поросенка и благословение![80]
— Эй, погоди! — не унимался юноша, схватив дьявола за вилы. — Что за заезд? Кто с кем соревнуется?
— Не задерживай нас, чужестранец! — запротестовал тот, вырываясь и брыкаясь. — Мы не успеем занять хорошие места! Пушка на стене замка уже дала первый выстрел, и скоро они стартуют во славу Господа! Сначала бег со свечами, а потом, ближе к полуночи, — берберийские скакуны! Кто придет первым под балкон Сикста, получит приз и вознаграждение!
Забег со свечами… Об этой забаве ползли слухи по всей Италии, о ней говорили с восхищением и презрением. Шутовское состязание, где стариков, калек, евреев, пленных мусульман, каторжников и воров, отпущенных по случаю карнавала, заставляли бежать по улице от ворот Фламиния до подножия Капитолия сквозь толпу, которая хохотала над их неловкостью, пинала ногами и всячески старалась им помешать. Каждый бегун обязан был держать перед собой зажженную свечу и прийти к финишу, не загасив ее, иначе не получит своего позорного приза.
Франческо Колонна говорил о каких-то бегах, которые призваны положить конец правлению Сикста. Неужели эти самые? Что общего могли иметь мечта тридцатилетней давности, отчаянное предприятие, затеянное героем, и безумный забег толпы оборванцев?
Дьявол, отчаянно ругаясь, махал вилами. Наконец он улучил момент, с торжествующим воплем вырвался и помчался дальше, а за ним понеслась его гогочущая свита. Пико тоже устремился в первый открывшийся перед ним переулок навстречу шуму толпы. Блестели огни, раздавались крики, дымили факелы, время от времени слышалось лошадиное ржание.
Центр площади походил на озеро, переливающееся огнями. В общей сутолоке люди жались друг к другу. Здесь были полуобнаженные молодые парни, игравшие мускулами, старики, печальный и приниженный вид которых выдавал евреев. Попадались калеки, хромые и однорукие. В общем, площадь представляла собой собрание всех человеческих увечий. Пико разглядел египетских карликов, сбившихся в угол. Каждый держал в руке зажженную свечу и старался заслонить ее от порывов трамонтаны. Берберийские скакуны, уже готовые к заезду, шумно втягивали расширенными ноздрями воздух, напитанный лихорадочным напряжением. Они явно предчувствовали, что вскоре их ожидает отчаянная гонка.
Расчищая себе дорогу локтями, Пико выбрался на освещенное место. Толпа, собравшаяся у ворот Фламиния, дышала тем слепым яростным азартом, который обычно возбуждали античные игры. Горожане язвительными криками подначивали кучку изуродованных людей, зажатую заградительными веревками. Стражники развлекались тем, что время от времени тыкали в спины инвалидов факелами. С десяток солдат соревновались, кто дальше и звонче помочится в коридор, и одобрительным воплем награждали самую удачную струю.
Под этим дождем несуразных странностей ясно прослеживались несколько потоков подспудной борьбы. Старые евреи испуганно жались друг к другу. Каторжники, скованные цепью, толкались, стараясь отвоевать себе место, где будет лучше видно заезд. Только «половинки», казалось, не проявляли никакого интереса к тому, что происходит вокруг них, и лишь время от времени лягали ногами безруких или увечных, отпихивая их назад.
Тут Пико увидел, что к карликам кто-то подошел и заговорил с ними. Это был Франческо Колонна.
Он тоже узнал юношу и резко обернулся к нему, загородив дорогу.
— Так вам все-таки удалось выбраться! — прошипел он, сжав кулаки.
Пико уже ничего не понимал. Что делает здесь Франческо? Он посмотрел вокруг, ища глазами женщину, но на него накатила волна толпы и уставилась сотня одинаково возбужденных лиц.
— Почему вы здесь? Разве вы шли не в замок? Значит, это обман?
Страх, который сковывал Пико до этой минуты, разом прошел. Он почувствовал, как к нему вернулись силы. Наверное, план заговорщиков провалился. Может, увидев на улицах вооруженных людей, они решили отказаться от своей безумной затеи?
— Все закончится в моих владениях, — произнес Франческо с такой интонацией, что Пико похолодел.
Невдалеке от них вспыхнуло какое-то алое сияние, и толпа расступилась. Это была она. Красный плащ, укрывавший плечи, смешивал ее с остальными масками. Но кто-то посветил факелом, и под складками ткани блеснул металл доспехов. Потом между ней и Джованни оказалась группа ряженых, которые несли больших кукол в одежде епископов, и женщина снова исчезла в людском водовороте.
Стража с факелами прошагала по огороженной веревками территории, стараясь осветить лица тех, кто стоял вдалеке, ничуть не заботясь о том, чтобы искры не летели в людей.
Пико вытянул шею и силился поймать глазами отсвет красного плаща, вспыхивавший в свете факелов. Толпа возле заграждения становилась все гуще. На миг он увидел женщину рядом с карликами, и она снова исчезла в толпе. В поведении «половинок» наблюдалось нечто странное. В то время как все, обзаведясь факелами, старались отпихнуть соседей, загасить их светильники и отвоевать себе пространство, они поддерживали калек своими телами, словно это были бог знает какие ценности.