Залетная гостья (СИ)

4. Гномы: Гномья община Первая, Гномья община Вторая, новообразованная, Гномья община Вторая, территории Кадамрона и т. д. Множество общин, скрепленных единым советом глав-представительств. Расположены в негласно сформированной Горной системе Шатамтур (с гномьего — «шатамтур» приблизительно переводится как королевство, хотя по факту королевской властью там не пахнет).

5. Империя Кадамрон — оборотни (преимущественно), гномы (квота: не более 15 % от переселенцев, составляющих 10 % от законных граждан). На торговцев с рабочей готографией не распространяется! Также люди: вассалы — неограниченно, независимые граждане составляют не более 50 % от переселенцев. Феодальный строй.

6. Вампирские поселения — скопление независимых обособленных территорий во власти риг-ярлов далеко на севере. Высоки, белокожи. Не переносят солнечный свет (покрываются жуткими ожогами), живут в несколько раз дольше магов. Умеют растворять время и пространство, управляют всеми стихиями, кроме огня и, поскольку на их территории не растут деревья, — ими они также не могут управлять. (Впервые это были эльфы, с кем у них случился военный конфликт, на их границе росли осины и осиновыми стрелами они припечатали вампиров, которые не владели светлой магией, чтобы противостоять эльфам и освободиться). Отсюда выражение «осиновый кол мне в сердце», что означает «я в ступоре, мне нужна помощь».

Все, за исключением эльфов и чистокровных, не владеющих зачатками магии людей, подчиняются темному покровителю нашему Латусу, одному из божеств Ночи и Сумрака. Мы все существа Подлунного мира. Эльфийская богиня Лилиень принадлежит к божествам Дня, Первоначального Света, пришедшим из Мира Лучистой энергии. Проживающие на независимых землях Думадара чтят Церковь Инквизиторов, поклоняются некоему своему богу Аркаатарусу, не принадлежащему ни к темным, ни к светлым силам. Бытует мнение, что Аркаатарус по сути своей еще больший демон и зло, чем Латус.

Нечисть и прочая нежить точной классификации не имеют, проживают на территориях свободно, их количество никогда прежде не измерялось.

На этом запись заканчивалась. На обратной стороне было пусто.

— А карта где же? — вслух поинтересовалась я.

В ту же секунду книга подплыла ко мне, вызвав невольный стон удивления (первый раз мне подчиняется книга!) и раскрылась на странице, всячески изрисованной и как только не заштрихованной. Стоило мне дотронуться до бумаги, как я почувствовала, что не в силах отнять от нее руку: в тот же миг неведомая сила затянула меня куда-то ровнехонько в разворот, свет померк и кажется я потеряла сознание.

Глава 9. Все чудесатее и чудесатее

Все больше свыкаюсь с одной мыслью, не дающей покоя: чем больше мы чего-то не хотим, тем вероятнее, что именно это и произойдет. Помню, в школе мы обсуждали «Алису в стране чудес» на внеклассном чтении… Сколько моих одноклассниц мечтали «провалиться» в нору вслед за кроликом, сбежать от уроков и обязательных домашних заданий, нырнуть в неизвестность и окунуться в приключения… Однако я сразу отрезала на первом же занятии, посвященному обсуждению произведения:

— Все изложенное автором написано под влиянием наркотического воздействия, следовательно, мало-мальской адекватности в себе не несет. И правильно, что расценивается как полнейший абсурд.

И вот, полюбуйтесь! Провалилась, как та самая Алиса, только в моем случае в книгу. В книгу, черт тебя возьми! Ладно бы, в цветную иллюстрацию, чьи-то воспоминания, необычно расставленную магическую ловушку, но я попала в какое-то вообще постороннее место: пустырь. Попробовать что ли дозваться до кого-нибудь?

— ДАРМИ-И-ИР, ДАРМИ-И-ИР! — Ответ не последовал, а голос затерялся вдали уходящим эхом. Всхлипнув, от досады и безысходности топнула ногой, вызвав ворох поднявшейся в воздух пыли. И только.

— Ох, собиралась заняться географией, а в итоге влипла в очередные неприятности. Ну и где в этой дыре, спрашивается, этот, как его, Эгальдор?

В тот же миг пространство вокруг меня завертелось, заискрилось. Бескрайний пол-земля на горизонте слился с таким же бесконечным потолком-небом, свет померк, и я словно очутилась в открытом космосе. На меня отовсюду взирали крупные и мелкие огоньки-звезды, где-то вдали мерцали дорожки, оставляемые кометами, а совсем рядом кажется пронесся метеорит. Боже мой, что за место такое чуднóе?

Еще немного позволив поплавать в открытом пространстве, книжная вселенная решила перестать издеваться над несообразительной читательницей, и какая-то неведомая сила наставительно поселила в мою голову мысль, что мне необходимо посмотреть под ноги. И то, что я там увидела, и стремительное падение, и крик, теряющийся в потоке моего заземления — все слилось в одну радужную картину.

— А-а-а! Стоп, стоп!

О, чудо, я замерла в позе морской звезды в нескольких десятках сантиметров от земли. На этот раз настоящей земли, поросшей невысокой травой-осокой вперемешку с клевером и еще каким-то неизвестным полевым цветком. Кое-как встала, выровнялась, балансирую в воздухе как на канате под куполом цирка, и, набравшись смелости, спрыгнула с невидимой ступеньки на лужайку.

— Уф, так-то лучше. Где это я?

Местность вокруг была незнакомой: ничего общего с природой окрестностей Аордама, коей я успела налюбоваться за время пути в свой первый выезд за пределы владений Киатар. Где-то стрекотали кузнечики, квакал стройный хор лягушек. Мимо пролетела пара стрекоз, увлеченных друг другом, а из-за холмика впереди торчали макушки вековых толстоствольных деревьев, обвитых лианами. Воздух был пропитан диковинными восточными ароматами, щекочущими нос, даже слегка усыпляющими. Позади меня был разбит пруд, работы явно человеческих рук. В него впадал небольшой искусственный фонтанчик, имитирующий водопад, обставленный замшелыми темно-серыми камнями.

— А тут очень даже мило! — вслух заключила я, присаживаясь на корточки у воды и опуская в нее руки. — Что? — недоуменно воскликнула, когда не ощутила в ней влаги: словно в песок окунула. Вода не была мокрой! — Разве я провалилась не в переход, мастерски укрытый в книге? — завела беседу сама с собой, оглядываясь по сторонам и не надеясь на ответ. — Желаю получить обещанный урок географии и после вернуться назад! Немедленно! — воскликнула я, для пущего эффекта прищелкнув пальцами, как это делал Дар.

Зря, очень даже зря. В тот же миг, словно выпив зелье роста, я стала превращаться в Гулливера: вот я уже нависаю над становящимся крошечным прудиком, холмик не кажется таким уж огораживающим от всего вокруг, деверья перестают напоминать великанов, а небо приближается все стремительнее.

За деревьями проглядывают необычной формы домики, мельницы, разливаются рукава полноводной реки, вдалеке стоит невероятный по размерам и убранствам подмигивающий яркими огнями окон дворец. А за ним — бескрайняя долина, обрамленная горами, словно я вдруг обеими ногами встала в корыто. В ночной темноте ростом с букашку не сразу заметила, что окружена ими. Удивительно!

— Госпожа, госпожа! — вдруг со всех сторон прогремел чей-то встревоженный голос, отчего воздух задрожал, словно вот-вот разразится грозовой шторм, а горы затряслись, грозясь устроить обвал. Только этого не хватало…

— Домой, хочу домой! — взмолилась я. — Хватит на сегодня экскурсий по загадочным местам с ненормальной гравитацией!

Мой мысленный посыл был настолько мощным, что я схватилась за грудь, ощутив как она нагревается и, кажется, даже светится. А после все пространство снова завертелось-закружилось и стало сужаться, выталкивая меня куда-то вон.

Не успев опомниться, только зажмуриться, я как ядро из пушки вылетела спиной назад из сужающегося коридора и врезалась в кого-то, явно не ожидавшего такого сюрприза и не успевшего издать и звука, что там посторониться. Бух! А вслед за этим что-то приземлилось рядом и, кажется, разбилось, а еще что-то зазвенело, покатившись куда-то в сторону.

— Г- госпожа… Вы целы? — проблеял неровный мужской голос. Посадка у кого-то вышла явно не такой мягкой как у меня. — Вы можете открыть глаза?

Открываю. Нос в нос сталкиваюсь с перекошенным, изумленным от происходящего лицом Кира, хотя у самой наверняка выражение не лучше.

— Вроде да. А ты? — поднимаясь и поправляя одежду, подала руку слуге. Смущенный, принял мою помощь и, оказавшись на своих двоих, бросился собирать то, что осталось от подноса с едой. Так вот что так громыхнулось на пол!

— Главное что вы невредимы, — промямлил парень. — Держите, это ваше. — Он протянул мне листок с краткой политической выпиской, изученный мною до провала в неведомую реальность. Рядом с нами как ни в чем ни бывало плавал многостраничный, вызывающий теперь разве что опасения, а не любопытство, талмуд.

— Кир, — дружелюбно обратилась я к слуге, — не подскажешь, что сейчас произошло?

Именуемый Киром, закончив собирать рассыпавшийся по полу виноград и орехи, наконец выпрямился и искренне удивился:

— Вы не знаете?

— Откуда? — вопросом на вопрос возмущенно парировала я, подходя ближе и зачерпывая руку в чашу с орешками. — Дар испарился решать свои неотложные до обеда дела, оставив наедине с этой книженцией, которая, как выяснилось, стоит к ней прикоснуться — сожрет и не подавится.

— Это не просто какая-то книженция, — пожурил меня вмиг осерчавший Кир, — а наглядное пособие! — уже благоговейный тоном закончил он.

— Чего?

— Вы, видимо, пожелали не прочесть, а посмотреть, — начал терпеливо растолковывать слуга. — Вот книга вам и показала то, что вы захотели увидеть.

— Карту этого мира?

— Ну, вам виднее, — усмехнулся парень. — Что захотите, то и покажет. Только назовите.

— Я видела что-то очень невероятное: дворец, река, горная долина, причудливые домики… — принялась перечислять вслух.

— Эгальдор, — утвердительно заключил он, даже не дослушав до конца описания.

— Да, кажется, я его упоминала.

— Ее, это река, — поправил Кир.

— Надо же, я думала это название государства.

— Вы ошибались. Позволите? — Кир вручил мне поднос, а сам подманил книгу, радостно, как щенок, устремившуюся к нему. Достаточно уверенно, далеко не впервые, слуга со знающим видом принялся листать страницы. Наконец, наткнувшись на искомое, подозвал меня. Не зная, что делать с подносом, очень сильно пожелала, чтобы он пока повисел без моей поддержки, что стоило мне капельки покатившегося по виску пота. А удостоверившись в исполнении этого нехитрого желания, устремилась к Киру.

— Взгляните. Вот то, что вы вероятно хотели лицезреть. Карта нашего и, — достаточно подчеркнуто, — вашего мира. Мы располагаемся на юго-западе. Прямо над нами — земли Думадара с их многочисленными столицами. После последнего пересмотра внутренних границ их семь. От них мы отделены искусственно возведенной грядой Рубрских гор. На северо-западе дружественное нам человеческое княжество Бавардир со столицей Криж, мои предки родом оттуда. — Кир замолчал, давая время на осмысление и разглядывание трехмерного, разве что не живого изображения с косяками птиц и характерной для гор облачностью и заснеженностью. — На востоке мы граничим с правобережными владениями эльфов. Главный город — Ларгадар. Граница с левобережными территориями проходит по реке Эгальдор. Это разделение несет в себе лишь условный характер: обеими частями правят потомки одной династии. Полторы тысячи лет назад в королевской семье родились близнецы. Старший наследник, принц Норолан, стал прекрасным военным стратегом, а его младший брат был замечательным дипломатом и политиком. Поэтому когда Норолан взошел на престол, он поделил земли на две равные части и вторую половину, ближайшую к нам, отдал брату. Она занимается торговлей, на ней расположены Принские озера, очень популярное место паломничества поздней осенью, зимой и ранней весной, когда у нас наступают холода, а в Эльфийские владения наоборот, приходит лето. Там же и родина мэноля, который делается из произрастающей вдоль границы с Кадамроном хариффы, чьи цветки столь изысканно красивы, что по их подобию делают украшения и повторяют рисунком на тканях.

Кир так восторженно отзывался об эльфах, что я сразу поняла: либо он влюблен в представительницу этого дивного народа, либо очень мечтает там побывать.

— А это должно быть, — обратилась украдкой к листку в руках за подсказкой, — горная система Шатамтур на востоке?

— Совершенно верно. Она как бы отрезает эльфов ото всех. Благодаря ей, кстати, инквизиторы так и не добрались до их владений. Но вместо этого сильно отыгрались на гномьих рудниках и шахтах. В центральной части проходит сужение, — Кир указал на будто бы сдавливающие горы две равнины, — разделяющие систему на две части: северо-восточную и южную. Раньше это все была одна единственная Первая Гномья община, но буквально три столетия назад было принято решение о разделении и образовалась новая община, Вторая. Поскольку у императора выстроились очень хорошие отношения со старейшинами совета, гномам разрешили основать официальное самоуправляемое поселение как раз на востоке. Во-первых, чтобы они не платили каждый раз въездную и товарную пошлину. Во-вторых, чтобы мы всегда имели кузнецов и оружейников, а также ювелиров и горнодобытчиков.

— Кто такие риг-ярлы?

— Представители высшего сословия у вампиров, — довольным учительским тоном пояснил Кир. — Подчиненные им поселения расположены вдоль северной кромки материка и частично на Гар-Силайском архипелаге. Когда-то давно, не могу сейчас припомнить сколько столетий назад, еще до разделения эльфов на левый и правый берег, вампиры перешли горы и заявили свои права на территории Первоначальных. Но их быстро поставили на место осиновыми стрелами.

Судя по тому, как Кир перевел задумчиво-погруженный взор с карты на меня, рассказ был завершен. За остальными подробностями мне предстояло обратиться уже к письменной форме изложения самостоятельно.

— Ты, я посмотрю, не впервой обращаешься за сведениями к этой книге, да? — резюмировала все свои впечатления от наполненного подробностями рассказа Кира.

— То немногое, что я могу себе позволить. Слугам нельзя колдовать. Даже тем, кто к этому предрасположен, — несколько обеспокоенно и слегка отстраненно, чуть глухим голосом отчеканил Кир. — Но самостоятельно не может поддерживать искру, только подпитывать ее все время за счет кого-то. Я на пути к тому, чтобы не зависеть и не быть энергетическим вампиром, коим не без оснований меня считает ваш брат.

— Он упоминал, что вроде бы кто-то из слуг должен был убирать чердак, — осторожно подступилась к этой теме.

— Вы видели, как я пытался с помощью магии затащить ваш неподъемный чемодан? — раскусил меня Кир. Виновато в ответ кивнула.

— Неосмотрительно с моей стороны вышло. Но не могу сказать, что уборка чердака заняла много времени, — апатично заявил он.

— И послужила должным наказанием, да? — деликатно добавила за него.

Кир смутился, а я огляделась в поисках рабочего места (должно же оно быть в такой библиотеке, не все же занято стеллажами!), наткнулась на ряд неприметных столиков вдоль стены и задвинутых стульчиков с висящими над ними бра, но без клубков света внутри и улыбнулась своим мыслям.

— У меня есть идея, которая не понравится Матильде, — заговорщически поделилась с Киром своим опасением, догрызая горстку орешков. Штудировать талмуд в одиночку как-то совсем не прельщало. — Принеси с кухни что-нибудь вкусненькое. До обеда гарантирую, замечательно проведем время!

— Госпожа… — попытался возразить опешивший от моей идеи Кир, но был тут же осечен:

— Юля. Еще раз обзовешь госпожой, скажу Дару, что ты втихаря ошиваешься в библиотеке. — Демонстративно поставила руки в боки.

Парень некоторое время сомневался, исходя из переминавшихся на месте стоп и бегающего взгляда. Но в итоге моя взяла!

— Юля, а что мы с вами будем делать целых четыре часа?

Я подошла к подносу, подтолкнула его за краешек, направляя к Киру, сняла с него свое воздействие и ощутила где-то на задворках сознания облегчение. Так вот как чувствуется потеря сил после использования магии: от излишнего перенапряжения перегораешь изнутри и словно голова готова взорваться от перенапряжения. А я ведь совсем немного поколдовала!

— Мне необходимо разобраться в таинственной личности вашего бога Латуса и хотелось бы прояснить кое-что на счет отношений вассал-сеньор. С каких это пор за убийство вассала сеньор угрожает сеньору расправой, а в итоге страдает третья сторона?

Следующие три с половиной часа (еще полчаса мы уплетали омлет с грибами и пирог с сальвой и яйцом, который мне понравился с первого «укуса») Кир зачитывал заунывные фразы из универсального пособия по выживанию на материке Кирталамгар, на котором, собственно, все ранее обозначенные государства и располагались. Затем мы их разбирали на предмет моего понимания. Пришли к выводу, что аналог старославянского, с чем я успешно как филолог сравнила официальный язык империи и стиль написания этой книги, осложненной непонятной терминологией и отвлеченными параграфами, освоить нахрапом просто невозможно, да и ни к чему. Решили, что в следующий раз сделаем краткий конспект вроде выписки на выпавшем из книги листе по всему пройденному.

Помимо географии и религии талмуд содержал в себе главы по этикету, историю моды, историю военную и политическую, выдержку из свода законов Кадамрона, совсем немного местного фольклора и, ура, целый блок про основы магии! Жаль только, что к нему мы подобрались уже в самом конце. Едва я перевернула страницу, как в помещение, едва не снеся двери с петель, влетел Дармир, весь какой-то взъерошенный, на заплетающихся ногах, с бешеным взглядом и счастливой полупьяной улыбкой. Даже пальцем в небо тыкать не надо, чтобы догадаться: Дар был с женщиной. И вряд ли с одной. Мы переглянулись с Киром и, уверена, наши мысли относительно моего сводного братца совпали.

— Юля! О, Юля! Сегодня такой замечательный день! А ты до сих пор здесь? — Неверяще воскликнул брат, хватая меня за руку и сдергивая с такого насиженного и согретого за время просвещения стула.

— Ты белены объелся что ли? Какая муха тебя укусила? — взвизгнула я, когда Дар рискнул закружить меня в лишенном ритма танце почти на весу.

— Любовь, Юля, любовь! ТЫ, ТЫ! — Дар внезапно потерял ко мне всякий интерес, весьма грубо прервал танец и не заметил, как я по инерции прокрутилась еще два круга на месте и едва не свалилась от головокружения. А сам «воспылал страстью» к Киру: — ТЫ знаешь, ЧТО такое любовь?

— Чувство, возникающее между людьми? — потрясенно выдал парень, вжимаясь в стул.

— НЕТ! — раздосадованный до глубины души мой полностью сейчас одержимый бешенством вперемешку с безумием брат, словно его ужасно оскорбили, приложил руку ко лбу и отвержено повернулся к Киру спиной, отчего его плащ также раздосадованно взметнулся и накрыл парня с головой. — Любовь… окрыляет! V! — воодушевленно пропел он и сложился в театральном поклоне. Ага, концерт окончен, жду аплодисментов и вазон цветов.

Полюбовавшись на это представление, без каких-либо эмоций покачала головой и переключилась на Кира, пребывающего в глубоком ступоре от поведения своего хозяина и господина:

— Давай завтра на этом же месте в этот же час, растолкуешь мне все еще раз вкратце, а потом займемся основами магии и разберем пантеон богов, — миролюбиво предложила я

— Как прикажите, госпожа, — учтиво склонил голову Кир, при этом подмигнув, тем самым дав понять, что вежливое обращение упомянул исключительно дабы не вызвать гнева хозяина. После забрал поднос и оставил нас наедине, тихо притворив за собой двери.

— Отомри уже, хватит! — подойдя к Дару, потрепала его по голове, удостоилась взгляда исподлобья за испорченную укладку и присела обратно за стол с раскрытой книгой. — У нас есть планы на вторую половину дня?

Дармир разогнулся, оправился, критично оглядел свой наряд и только после всего этого нехитрого действа соизволил ответить ухахатывающейся с его действий мне:

— Я обещал свозить тебя в эльфийскую столицу Ларгадар на фестиваль мэноля, который открывают сегодня после полудня, — увлеченно принялся описывать наши будущие приключения брат, прислонившись поясницей к столику рядом и скрестив ноги. При этом он оглаживал подбородок, словно с одной стороны, обдумывал какую-то хитроумную затею, а с другой — будто у него когда-то была роскошная бородка, которую по привычке можно было накручивать. — Также нам нужно узнать, готово ли что-то в ателье. Твои предусмотрительно прихваченные джинсы и кроссовки, конечно, идеально для этого бы подошли, но, боюсь, эльфы не оценят и друг за другом слягут с приступом эстетического шока.

Я хотела было заикнуться про обед, поскольку омлет и пирог пища, без всякого сомнения, вкусная и питательная, но хотелось чего-нибудь посущественнее. Например, наваристого супа и кусочек курочки с картошечкой, или нечто вроде того. Однако мои сладострастные мысли бесцеремонно прерваны ввалившемся без должного пиетета как к себе домой, а вовсе не в чужие владения, моим новым знакомым:

— Юля, Дармир, до чего рад вас видеть! — раздалось у распахивающихся дверей, являя нового собеседника: Лисдар Куальдэ, собственной персоной.

Как и в прошлый раз, не изменяя себе: плавная скользящая походка, по-змеиному гибкие движения, идеально ровная спина, улыбка от уха до уха, проницательно-гипнотизирующий взгляд янтарных глаз и, разумеется, флер головокружительного одеколона, грозящий помутить сознание и ослабить бдительность любого.

Одет он был в безупречного цвета охры камзол с вышивкой, изображающей деревенские пейзажи, стройные сильные ноги облегали на пару оттенков темнее кюлоты, заканчивающиеся шелковыми чулками и туфлями с пряжками на небольшом каблучке. А льняная белая рубашка с красиво отделанными манжетами, жабо, шейным платком-галстуком довершала образ. Не наряд, а целое церемониальное облачение.

— Каждый раз, как только в чьем-то доме упоминают про ежегодный фестиваль, я просто не могу отказать себе в искушении не присоединиться к обсуждению! — сладким голосом объяснил причину своего внезапного вторжения столь нелюбимый братом по вполне адекватным причинам персонаж. «У них же что-то было с Руассой?»

— Отчего же в прошедшем времени, цветочек? — Я не заметила, как Лисдар в мгновение ока оказался подле меня и с любопытством скользил взглядом, как сканером вдоль и поперек. — У нас временный перерыв в отношениях.

— Который не закончится никогда. И не надейся. Что ты здесь делаешь? — холодно, вместо всякого приветствия, оттесняя меня в сторону, сразу к делу перешел брат.

Лисдар скривился, отошел на пару шагов назад, сложил на груди руки и уже другим, подчеркнуто деловым, тоном продолжил:

— Меня вызвал твой отец, попросил сопроводить будущую новобрачную до Ларгадара. Тебе, сказал, после сцены в карете доверить столь важную миссию не считает возможным.

Дармир пошел пятнами, и Лис коварно растекся в улыбке еще раз, копируя повадки Чеширского кота. Очень странный тип. «Зачем он выводит брата из себя? Неужели он получает от этого какое-то извращенное самоудовлетворение?»

Словно услышав мои мысли, хотя не удивлюсь, если так, Лис неоднозначно взглянул на меня. Пора бы привыкнуть, что здесь для всех я, увы, открытая книга: «У Дара уже лет как пять отказали тормоза. Без моего пригляда он бы давно кончил дни на виселице. Не вижу причин, чтобы не щелкнуть его по носу».

«Сами не лучше», — ответила я, гордо вскидывая подборок, намекая на историю Ру, в подробности которой введена пока не была. Еще чего, этот двуликий скользкий недоэльф будет преподавать Дару уроки!

«Не спорю, — продолжил мысленную перепалку оборотень, — однако, раз Магорус обратился ко мне с просьбой, он явно думает иначе, не находишь?» — Лисдар чуть склонил голову, ожидая моей реакции, а я принялась активно усиливать свою мозговую деятельность, кидаясь то к одному, то к другому оправданию поступка лорда Киатар:

«В самом деле, если рысь когда-то соблазнил нашу боевую магиану, и у них ничего после этого не сложилось, кроме плохих отношений с родственниками девушки, то отчего тогда Магорус прибегает к его помощи?»

«Может, потому что я племянник императора и не уступаю почти никому в силе?» — риторически уточнил у меня Лисдар, победно окидывая нас с Дармиром уничижительно-наставительным взглядом. Так Дар тоже участвовал в беседе и все слышал?

— Отомри, выскочка ты наша неугомонная, — по-хозяйски распорядился Лис, обращаясь к замершему с каменным лицом брату. — Мать хочет тебя видеть, а мы пока с Юлей перекусим и уже на полный желудок отправимся покорять правый берег наших восточных соседей, вряд ли твоя сестрица по достоинству оценит местные кушанья.

Я могла только как рыба открывать и закрывать недоуменно рот, пока Куальде, взяв под руку, точнее, «подцепив на буксир», тащил меня к выходу. Дармир же провожал нас мрачным взглядом, никак не препятствуя разворачивающемуся у него на глазах произволу. Уже за порогом захлопнувшихся дверей библиотеки страх перед Лисдаром отступил и я решилась:

— Что вы себе позволяете, в чужом-то доме?! — воскликнула, вырывая руку и гневно озираясь по сторонам в поисках свидетелей. Увы, их не оказалось поблизости. Так всегда: когда надо — никого нет, а когда пытаешься остаться незамеченной, то народ словно грибы после дождя, вылезает поглазеть и подслушать.

Лисдар Куальде с полным сожаления выражением лица повторил мою попытку наткнуться взглядом хоть на кого-то, после чего скучным голосом дал всему этому оценку:

— Слабо, весьма слабо. Мне казалось, в вас есть какая-то неразгаданная тайна, скрытый резерв, но увы, такая же баба, как и все, даром время тратил, рассуждая на ваш счет.

Сказать, что я опешила, это не сказать ничего. Эльфо-оборотню было на занимать наглости, граничащей с невежеством. Вся его поза выражала скрытое вначале от меня превосходство, надменность, а безграничное чувство собственной значимости застилало ему глаза. Интересно, есть ли хоть кто-то, кто может осадить его и поставить на место?

— Бросьте обижаться, у вас еще есть возможность восстановить свое достоинство в моих глазах. Хотя я бы на вашем месте не растрачивался попусту и раньше времени: советую сосредоточить усилия на Шере, вам с ним жить, хоть и недолго. — Лисдар улыбнулся, обнажая идеальные зубы, затем взмахнул рукой и перед нами открылся пространственный переход, переливающийся всеми оттенками палитры художников-импрессионистов.

— Шуш будет ругаться, — только и успела вымолвить я, следуя за уже шагнувшим в неизвестность Лисдаром. Вру. Для него это как раз не было неизвестностью, это для меня каждую минуту происходит новое открытие. Да и желание посмотреть на сказочных эльфов куда сильнее соблазна врезать по наглой рысьей морде! Когда вернусь домой, будет что вспомнить, определенно!

Мы вступили на мягкую ярко-зеленую траву посреди лесной опушки. За деревьями проглядывали остроконечные треугольные крыши деревенских домиков, оттуда же доносился детский и юношеский смех, звук катившейся повозки, крики торговцев. Как вдруг в небо с пронзительно оглушающим звуком взметнулась ракета. Хлопок! И над нами с Лисдаром широким зонтиком распустился блестящий звездный купол, резавший по глазам своей невероятной красотой, заставляя щуриться: фейерверк!

— В ближайшей лавке подберем тебе наряд, а пока держись меня. Обед подождет. — Лис двинулся в сторону тропинки, ведущей прямиком в лес. Мне не оставалось ничего, как последовать за ним.

Погода в эльфийских владениях стояла очень приятная, такая, какую я люблю: жару разбавлял ветерок, на небе — ни облачка, пропитанный ароматами леса и разнотравья воздух, а при приближении к подлеску картину дополнял отзвук спрятавшегося где-то ручейка. Красота! Совсем как в деревне.

Шли мы недолго: леса как такового не было, словно ширма, отгораживающая незнающих от спрятанного за ней. Меньше чем через пять минут мы вышли на широкую песчаную дорогу, вдоль которой расположился как по мне, так самый настоящий погранпункт. Ничего общего со стражами при въезде в Аордам: две будки, между ними горизонтально опущен шлагбаум, по обе стороны от будок тянулся не особо высокий, скорее для впечатления, сложенный из деревянных досок забор.

— А нас пропустят? — озадачилась я, вопросительно глядя на провожатого.

— Куда денутся? — усмехнулся Лисдар. — Это у них на первый взгляд так все просто: дунь, да развалится, а на самом деле светлой магией пропитано, дунешь, сам задохнешься. Не высовывайся, — сказал и задвинул меня себе за спину.

Мы подошли к одной из будочек, откуда выглянул совсем не эльфийской наружности мальчишка. Он колким взглядом оценил Лисдара, посмотрел прямо в лицо мне (могу поклясться, не высовывалась!), хмыкнул и что-то одними жестами показал высунувшейся из другой будки не менее подозрительной девчонке, так же прошедшейся колким взглядом по Лису. А затем гаркнул какое-то слово, и шлагбаум медленно со скрипом стал подниматься.

— Отлично, — обрадовался Лис, по-прежнему придерживая меня у себя за спиной, — проходим.

Когда мы прошмыгнули через границу и оказались на той стороне, Лисдар обернулся ко мне, глубоко выдохнувшей накопившееся напряжение, и, немного нервно облизывая губы, изрек:

— Это были ратармарны, духи некогда растущего, а ныне вырубленного многовекового леса. Они принимают облик наиболее безобидных существ, завлекают понравившееся или слабое существо в чащу и сводят с ума, лишая сна и покоя. А после забирают тело себе в качестве трофея и вселяются в него до той поры, пока то не иссохнет. Лучше охраны не найти. В этом году эльфы постарались и оградились от вампиров наилучшим образом.

— Ну и жуть! — вымолвила я, обнимая себя за плечи. Отчего-то вдруг стало зябко и стыло.

— Я им не по зубам, а вот ты чисто из любопытства их заинтересовала. От тебя еще несет посторонним иномирным душком, — привлекая к себе и начиная растирать откровенно поделился Куальдэ.

А я тем временем озиралась по сторонам. Пейзаж вдруг резко изменился: вот было до, а вот стало после. Вроде бы из-за забора проглядывала вполне себе оживленная деревенька, манящая остановиться и провести в ней пару деньков, а сейчас словно кто-то хлопнул в ладоши, декорации рухнули, и стала доступно к просмотру скрытая за наносной сказкой истинная картина вещей.

Забор вдруг стал высокой, метров семь в высоту, каменной стеной, сложенной из крупногабаритных темно-серых блоков. По ней расхаживали из стороны в сторону диковинные пятнистые кошки, чем-то отдаленно напоминающие гепардов, только шкурой эти твари были цвета индиго. Перед нами выросла огромная очередь, состоящая из пеших путников вперемешку с управляющими повозками и лошадьми людьми. К какой кто принадлежал расе лично мне с ходу определить было сложно: светловолосых, эльфов по определению, среди ожидающих свой черед не было. Хотя готова поспорить, Лисдар наметанным глазом работника Департамента по сотрудничеству с пришельцами и иномирным кооперациям определил тут же.

Все столпились перед высоченной аркой, выдолбленной в огромном земляном холме, за которым не было возможности увидеть, что же спрятано по ту сторону. Очередь недовольно роптала.

— И долго нам придется стоять? — поникшим голосом спросила я у Лиса.

— Всего ничего. Вся эта очередь — один большой караван, везущий свои товары на фестиваль. Как только проверят список товаров и поставят напротив каждого галочку, удостоверившись в его безопасности, мигом пропустят. А тут и мы уже следующие, — пояснил рысь, почесывая за острым ухом. Кажется на кончике на секунду показались длинные волоски…

— Им придется вскрывать обозы? Мы тут умрем от ожидания, Лис! — забеспокоилась нашей участью я, не обратив внимание, что Лисдар Куальдэ превратился во вполне себе приятеля по кличке Лис.

— Зачем это? — встрепенулся он, округлив глаза. — По ту сторону попадет только то, что количественно и вещественно заявлено! Все постороннее или даже излишки попросту сгорят.

— А-а-а, — многозначительно протянула, нащупав логику в его словах. — Забавная система контроля.

— Действенная! — поднял указательный палец вверх Лис, чтобы тут же другой рукой подтолкнуть за живой очередью: — Ты — молчишь, я — говорю. Все, что ни скажу, делай вид, что правда, и улыбайся.

Мы подобрались к входу в туннель, и у самой арки были остановлены вполне себе человеческим мужчиной. С пергаментом и пером в руках, он затребовав наши имена, причину визита, в каких отношениях мы состоим и на сколько долго прибыли.

— Лисдар Куальдэ и леди Юля Киатар, на фестиваль мэноля в вашу расчудесную столицу Ларгадар, приятели, до вечера, — отрапортовал он и, не дожидаясь какой-либо реакции на свои слова, толкнул меня к подернутой пеленой тьмы арке: — Добро пожаловать на фестиваль, Юля! Боюсь, это последняя твоя радость на ближайшее время после замужества, наслаждайся! — Поток воздуха втянул нас в темноту, навстречу эльфам.

Глава промежуточная. В гостях у эльфов

По ту сторону арки мы оказались почти мгновенно, вывалившись кубарем. Наш полет продлился сущие секунды, а накричаться я умудрилась до срыва голоса. Лисдар помог мне подняться, недовольно поцокал языком, когда я прохрипела нечто невразумительное в качестве благодарности, и в конце громко и обстоятельно произнес:

— Экуро Гарте׳феро!

Я закашлялась, а он гордо подбоченился в такую позу, словно чего-то ожидал: руки поставил на талию, а одну ногу показательно выставил вперед. Ну просто Петр Первый, сейчас город будет закладывать!

— Самодовольства тебе, Лис, не занимать. Ой! — от звона во внутреннем ухе едва не потеряла чувство ориентации, а когда пришла в себя, с подозрением взглянула на компаньона в сегодняшнем путешествии, требуя объяснений.

— Ты разве не слышишь, как теперь тонок и колоритен твой голос? Всего два слова, но больше терять ты его никогда не будешь, что бы ни случилось! — Мужчина взбил свои пепельного цвета волосы, зачем-то потянулся к моим, благо, я вовремя хлопнула его по руке, а после хмыкнул и прошел мимо, напевая какой-то мне незнакомый, что естественно, мотивчик.

Ничего не оставалось, как последовать за Лисдаром, моим проводником на сегодня. Любопытство от встречи с самыми настоящими эльфами, не замаскированными окрашенными оборотнями, а Первоначальными, уже съедало изнутри. Поэтому закрыв глаза на странное поведение взрослого мужчины, мало ли как на него подействовал переход, молча шла попятам. Лисдар о чем-то рассуждал сам с собой, а я тем временем разглядывала изрядно изменившиеся окрестности: высокие толстоствольные многовековые деревья, насыщенный медовым ароматом воздух, летающие со скоростью истребителей разноцветные стрекозы, каждая не меньше ладони, то тут то там доносящиеся трели экзотических птиц.

Мой спутник чувствовал себя вполне комфортно, словно расшагивал в домашних тапочках по собственной гостиной: шаг широкий, уверенный, руки опущены в карманы камзола, а волосы небрежно разбросаны частично по спине, а частично перекинуты на грудь. Чуть слышно доходящая до моего слуха его беседа самого с собой так и вынуждала хихикнуть за спиной и нарваться на полный презрения и ненависти взгляд. А от этого расхохотаться еще громче. Тогда Лисдар снова обстоятельно и полным достоинства голосом произнесет какое-нибудь незнакомое мне, еще не изучившей основы магии, заклинание, и опять произойдет что-нибудь загадочное. Для него очевидное, для меня невероятное.

— А ну прекращай погружаться в дебри своих бессмысленных рассуждений! — Я и не заметила, представляя всю эту сценку, как мы остановились, и Лис принялся сверлить меня взглядом, грозно нависая, хотя меня всегда оценивали как девушку ростом выше среднего.

— А ты прекращай копаться в чужой голове! — недовольно воскликнула, тыкая пальцем ему в грудь. Наивный, он опустил голову вслед за ним. Грех не воспользоваться ситуацией, щелкнув зарвавшегося оборотня по носу: — Попался!

Лис хмыкнул, но на шутку не обиделся. Лишь только потер покрасневший кончик и с какой-то хитрецой взглянул на меня. «Кажется, что-то задумал. И у меня будут неприятности…»

— В верном направлении мыслишь! — похвалил за догадку блондин, едва сдерживая смешок. «Ах ты ж умертвие! — ну, как бы Дармир выразился. — Что же ты, прохвост, замышляешь?»

— Так я тебе и сказал! — бросил через спину Лис, когда мы возобновили прогулку.

«Долго нам еще идти через лес? Разве мы не должны были оказаться на самом фестивале, как те обозы с товарами?» — но мои вопросы так и остались без ответов. То ли Лисдар не имел охоты просветить в них, то ли для него это было очевидным, а значит и для меня таковым должно было являться, а может и вовсе я озадачиваюсь глупыми и элементарными вещами. Как если бы вдруг на Земле стала приставать к прохожим с вопросом почему светофор светит красным, а люди все равно перебегают дорогу.

— Тебя так забавно подслушивать, — вдруг отреагировал мужчина, когда я этого уже и не ждала. «Забавно? Что же такого забавного я себе надумала, что прервала твое молчание, Лис?»

— Все новое всегда интригует, знаешь ли, — туманно просветили меня, сопровождая фразу хрустом костяшек пальцев, — как живые игрушки, новосплетенные чары, неизведанные края, вернувшиеся домой иномирянки, в твоем случае.

Лисдар Куальдэ мыслил широко и на мелочи не распространялся. Не будучи человеком, он позволял себе ставить в один ряд такие вроде бы из разных категорий вещи, как колдовство, людей, территории, предметы обихода. Из его уст все звучало цельно, невозмутимо. Но стоило мне начать обдумывать каждую его фразу, и я понимала, что имею дело с существом ничего общего со мной и моим пониманием мироустройства не имеющего.

Пока мы прорезали лес пешком, как нож масло — медленно и основательно, мое сознание успело потонуть, достичь морского дна, зарыться в ил и обрасти поверху густыми темно-зелеными водорослями, поскольку Лисдар решил не замолкать ни на минуту. Несмотря на мое молчаливое общество, он продолжал развивать завладевшую им тему:

— … к тому же, — это был очередной, кажется восьмой аргумент, прозвучавший в пользу сохранения отдела по кооперативной работе с землями Думадара в Департаменте, — вера — верой, война — войной, но их способ выявления принадлежности женщины по определенным параметрам к колдовскому братству… Это так… интригующе! — В голосе Лиса отчетливо прозвучали пробежавшие по телу мурашки возбуждения.

Лично я ничего «интригующего» в унижении, подверженности публичной порке и обвинении в смертных грехах, помимо насильственного принуждения к признанию власти Аркаатаруса, питающегося страданием этих самых женщин, не находила. Одним словом, сочла Лисдара с одной стороны, за латентного извращенца, с другой — за психопата. С меня хватит!

— Долго нам еще идти? Где эта эльфийская столица? — не выдержала больше, обгоняя провожатого и вставая у того на пути, вынуждая остановиться. Сказано это было с раздражением и даже скрытой угрозой. Поскольку я, во-первых, во время прогулки по девственному лесу вляпалась не в одну расставленную почти на каждом шагу сеть паутины. Во-вторых, устала перешагивать каждые три метра через выросшую буквально под носом массивную, покрытую вековым мхом корягу (по мере нашего продвижения, влага в воздухе стала ощутима: либо поблизости была вода, либо болото). И, в-третьих, меня продолжали терзать сомнения касательно судьбы тех самых обозов: уж тут они бы точно не то что не разъехались, а даже никуда бы не пристроились, все было испещрено кочками, кустами, да торчащими из-под земли корнями.

— Тебе совсем не по нраву Дикий парк Ламирту? — обиженно засопел Лис, вновь вставая в позу.

— П-парк? — неуверенно переспросила, озираясь по сторонам. Так это блуждание черт ногу сломит и черт знает где является ничем иным, как прогулкой по эльфийскому парку?!

— Именно! — воскликнул Лис, огибая меня с левой стороны. Он зашел за спину, пока я принимала новую реальность, и положил руки мне на плечи: — Неужели сюда пустили бы каких-нибудь торгашей?

Ну почему меня выставили невежей, когда я таковой не являюсь? Моя воля, посадила бы Лиса пятой точкой на ежа и любовалась на результат сего труда! А он, ругаясь, выдирал из задницы колючки и характерно ойкал каждый раз. Даже зажмурилась, представив эту сцену…

— Ах ты шаловливая бесовка, думай, прежде чем подумать! — зашипел Лис, вырывая из грез.

О да, это того стоило! Я покатилась от хохота, хватаясь за живот. Лисдар Куальде пытался увернуться от… гоняющейся за ним летающей подушки в форме ежа, только вот иглы были самые настоящие. Она еще и пищала нечто невразумительное, вроде «иди сюда, голубчик, вместе нам будет хорошо».

— Отмени свое колдовство, — пропыхтел пронесшийся мимо мужчина, — сейчас же, Юля, ай! — Он подпрыгнул в воздухе метра на полтора, когда подушка почти достигла своей цели. — Иначе отправлю домой прямо отсюда и не будет тебе никаких эльфов!

— Да после увиденного и эльфов уже не хочется, — задумчиво рассудила вслух, не думая о последствиях сказанного.

Внезапно подушка затормозила, зависла между мной и оборотнем, слегка взмокшим и несколько потрепанным, а после медленно поплыла ко мне. Ускоряясь.

— Стой, — приказал ей я, но тщетно. Пришлось попятиться назад, подушка приближалась и набирала скорость. — Ты, плод моего воображения, я кому приказала остановиться?!

Куда там! Лис тем временем мстительно потирал руки, что-то шепча одними губами. Колдует, значит? Помнится, недавно мне сообщили, что искра сейчас у меня очень яркая, светится, и вроде даже какие-то изменения во внешности периодически проскальзывают.

Мы вступили в молчаливое соревнование, исступленно потирая от напряжения виски по очереди. Оба покраснели от напряжения, пытаясь перещеголять друг друга. До меня доносились отголоски заклинаний Лиса. Мы интуитивно установили планку, которой держались. Образно выражаясь, не били ниже пояса. Лисдар запросто мог подавить меня одним словом, но, видимо, ему доставляло искреннее удовольствие такое противостояние на равных. А бедная подушка не знала, к кому же ей метнуться. Точнее, против кого навострить свои иглы.

Не знаю, сколько бы продолжалось это бессмысленное, но увлекательное действо, если бы не возникший словно из ниоткуда третий участник, превративший предмет нашего с Лисом манипулирования в пух: эльф.

— Что вы устроили в Священном Девственном лесу правящей династии Ламирту? — грозно раздался в голове голос, прекращая всю магию на корню. — Как посмели?

— Ой, да брось, Миргадил, лесом это никогда как таковым и не было. Так, заброшенный парк в центре столицы, — беспечно отмахнулся вслух от него Лисдар, отряхиваясь все-таки от перьев, а не пуха, некогда бывшими набивкой канувшей в мир иной подушки. — Юля, не трясись, Мир тебе ничего не сделает. Лишь повысит за твой счет свою ничтожную значимость.

Кажется, эльф побагровел. На его и без того смуглом лице, обрамленном густыми каштанового цвета волосами, заплетенными во множество косичек, это не осталось незамеченным. Видимо, мой спутник либо патологически бестактен и это не исправить, либо на короткой ноге с этим незнакомцем. Названный Миргадилом никак словесно или визуально больше не дал понять, что его задело сказанное, а предпочел подойти ко мне.

— Леди Киатар, полагаю? — холодно осведомился, ловко завладев моей бесцельно висевшей вдоль тела рукой и приникая к ней сухим поцелуем. — Приветствую вас в Священном обиталище духов наших предков, — проникновенно продолжил, наслаждаясь моим ошеломлением.

— Это… кладбище? — едва вымолвила, вырывая руку и хмурясь.

— Пристанище душ, не более, — также загадочно продолжил эльф, вновь хватая на этот раз за запястье и увлекая за собой в сторону. — Если желаете, я расскажу и даже покажу то, что вы нигде больше никогда не увидите… — маняще пообещал он, а голова уже шла кругом. «Что за чертовщина?»

— Я предупреждал, — лениво, не сдвинувшись с места, вклинился в наш диалог Лисдар, изучая севшую к нему на палец бабочку. Я же мигом вернулась в реальность от звука его голоса. Точно этот эльф какое-то заклинание применил. — Мало того, что дешево и грубо пытается напустить пыль, так еще и пьян. Юля, не дыши с ним одним воздухом, чревато будет, поверь мне.

Эльф скривился, а я высвободила руку и подошла ближе к Лисдару, которому прямо сейчас доверяла всецело. Всю себя и свое помутившееся сознание.

«Лис, что будем делать?» — мысленно послала оборотню, сама тем временем придумывая сто и один способ как избавиться от приставшего алкаша с деформированным сознанием максимально безболезненно для него и не травмируя при этом собственную совесть.

— Прогулка закончилась, идем на фестиваль. А этот пусть проводником будет. Думаешь, чего я тебя кругами водил? Без эльфов отсюда никогда не выйти! А чужеродная магия для них как маяк, что кого-то надо вытаскивать, — поведал мужчина, прижимая к себе поближе. — Он сейчас под кайфом, советую держаться меня, иначе сама не успеешь опомниться, как окажешься в пьяном угаре и будешь плясать, задирая пятки выше головы.

О да, всю жизнь мечтала, брр!

Эльф постоял напротив, посверлил нас взгляд, о чем-то подумал, неторопливо поизучал пейзаж, а после развернулся махнул рукой, мол, следуйте за мной, и неспешной походкой вразвалочку, насвистывая то, что свистят обычно мои соседи под окном, поместив руки в карманы такого же камзола, как на Лисдаре, пошел одной ему известной дорогой.

Переглянувшись с Лисом, бодро зашагали следом, шурша опавшей листвой и длинными иглами под ногами. Никогда не умела различать пород деревьев, но лес не был темным. Свет свободно проникал внутрь. Мы не боялись заблудиться: а значит, скорее всего, смешанный с преобладанием лиственных пород. Я точно помнила еще со школы: если дерево не хвойное, то его крона стремится всегда вверх, к солнечному свету. А если наоборот, то пространство вокруг нас должно было бы быть слабо освещенным, сумрачным.

— Слушай, Юля, — мой спутник заговорил вслух, изучая взглядом рассыпанные вдоль тропки, по которой мы шествовали, алые грозди, напоминающие ягоды рябины, скрестил за спиной руки, а лицо при этом выражало сосредоточенность, — тебя уже просветили касательно родственного древа? Ничего не упоминали о том, как твои далекие предки попали туда, откуда ты родом?

С чего-это вдруг Лисдар обеспокоился моей осведомленностью в таком деликатном деле? Это же вроде как позор семьи Киатар — женитьба одного из наследников на пастушке, а затем таинственное исчезновение, предположительно от болезни, ведущей праздный разгул в то далекое время по улицам того же наверное Аордама, если его уже к тому периоду отстроили. Не уверена, имею ли право рассказывать о том, что мне вскользь изложил Дармир? Не будет ли это опрометчиво, или даже опасно? А вдруг Лисдар только того и добивается, и дело не только в его заинтересованности Ру? Поэтому брат так холодно отнесся к их встрече в Департаменте и предупреждал, чтобы держалась подальше. Но если Лис может воздействовать на сознание, как упоминал Дар, то зачем напрямую задает эти вопросы?

— Что ты хочешь узнать, Лис? — тяжело вздохнула я, мысленно вынуждая его посмотреть мне в глаза. Буквально внутренне почувствовала нежелание и сопротивление. Но не отступала.

— Вижу, Дар поднатаскал тебя за это короткое время, — хмуро отозвался мужчина, поворачиваясь ко мне лицом. Таким же хмурым. А глаза словно пелена подернула.

— Что с твоим зрением? — обеспокоилась, но тут же взяла себя в руки: спутник снова улыбнулся своей Чеширской улыбкой, одновременно пугающей и чарующей.

Желание получить ответ отпало само собой, и до самого выхода из леса я больше не рискнула даже голову повернуть в сторону оборотня. А слегка пошатывающийся поддатый эльф продолжал выводить нас из лесопарка. Мне же очень не хватало Дармира, отчаянно. Мысленно достучаться до него я тоже не могла, а спросить совета как себя вести в сложившейся ситуации было больше не у кого.

Внезапно, словно кто-то извне включил звук, отовсюду раздались хохот, какофония живой музыки, гомон невидимой толпы, детский смех, и все это разбавлялось криками уже знакомых мне торговцев с обозами, чудом миновавших нескончаемое петляние сперва через кочки да ухабы, а затем и компанию странных провожатых вроде Миргадила.

Эльф остановился, махнув нам сделать то же самое. А сам принялся чертить в воздухе невидимые мне, но по заинтересованному взгляду Лиса, вполне очевидные оборотню, какие-то то ли слова, то ли символы.

— Если бы не мирный договор и соблюдение всех дипломатических процедур, а также желание показать тебе прелесть эльфийской природы, я бы открыл переход сразу на фестиваль, — шепнул, склонившись к моему уху Лисдар, и приобнял за плечи. Я отшатнулась, хотя от оборотня ощутимо, как от недавно растопленной печки, разило жаром, а мне в столь по сравнению с его парадным облачением откровенном наряде было немного зябко. Еще и комары откуда-то появились, судя по покраснению и характерному зуду на лодыжке и под коленкой.

— Тебе не стоит заставлять себя рождать в душе неприязнь, если ты таковой не испытываешь по-настоящему, — вдруг сказал мужчина, опуская руку и отступая на шаг в сторону. — У нас с Дармиром свои счеты. Приплетать тебя было с его стороны неосторожно. Распоряжаться чужими судьбами и мнениями… Кто из нас еще манипулятор, в таком случае? — рассмеялся Лис, встряхивая волосами.

А тем временем эльф, словно мы позади и не стояли, продолжал медленно нанизывать на слабо светящуюся нитку плетения заклинания, напоминающую повисшую в воздухе многократно увеличенную схему ДНК, очередные символы с едва заметными очертаниями рун. Ну или похожими на них значками. Так вот как выглядит колдовство на самом деле! Словесное или ментальное, оно представляет собой строгую схему последовательно создаваемой канвы будущего заклинания. Словно работаешь на автоматизированном ткацком станке, но не на электричестве, а за счет твоей внутренней энергии, силы искры.

— О! Ты-таки видишь потоки магии? Очень хорошо! — похвалил меня Лис. А после добавил: — Когда это ты успела сделать тонирование?

— Что?

— Так это изменение цвета волос — последствия пробудившейся в крови магии?! Однако! — Мужчина покачал головой, всячески давая понять, насколько подобное открытие для него неожиданно. Но искорки в глазах говорили совсем о другом. На вопрос он отвечать не собирался.

— Материализуй мне зеркало, — потребовала, при этом нервно покусывая ноготь большого пальца.

Лисдар нехотя легонько хлопнул в ладоши, чтобы не отвлечь ненароком шумом занятого неясно чем Миргадила, а после между ними по мере разведения рук буквально на глазах выросло маленькое карманное овальное зеркальце. Точно такое, как я носила с собой всегда в сумочке дома. Если не оно же самое.

Мужчина протянул мне его обратной стороной, поэтому когда я поднесла зеркальце к лицу и вгляделась — обомлела. Еще утром, когда мылась и приводила себя в порядок, никаких изменений не было! Помню, еще по прибытии сюда Кэнит и Дар что-то там говорили про какие-то перемены, видимо, временные. Но сейчас мой натуральный светло-пшеничный оттенок, которым я очень гордилась, куда-то просто испарился, а крупные золотистые на солнце кудряшки стали РУСЫМИ, с отливом в медь сами по себе!

— Это как такое возможно? — прошептала, едва сдерживая всхлип, а слезки уже полились вовсю, зеркальце задрожало, и я выронила его под ноги, стирая мокрые дорожки с щек.

— А… ну… Юля… — Лисдар не ожидал такой реакции. Он переминался с ноги на ногу, такой трогательно растерянный, оглядывающийся по сторонам в поисках поддержки, и выглядел так забавно, что я рассмеялась. — Ты чего? — обеспокоенно спросил мужчина, вглядываясь в мое лицо.

— Ты такой милый, когда не знаешь, что делать, — сообщила ему, стирая остатки слез с лица. — Вернемся, мне надо будет перекраситься обратно в свой родной цвет.

— Боюсь, это невозможно. Все идет к тому, что ты станешь брюнеткой, как твои братья и сестры. У вас один источник силы и магии, а все могущественные колдуны и их потомки, как ты знаешь, в ходе кровосмесительных браков унаследовали эту черту от предков. Как, например, орлиный нос у северян, тонкая кость у эльфов, или кудрявые волосы по линии твоей человеческой матери, но теперь ставшие темными в отца. — Лис на секунду задумался. — У Киатар никого с подобной твоей ангельской внешностью лет двести точно не встречалось. Так что пока магия внутри искры окончательно не сбалансируется, а это занимает несколько лет, и не мечтай, все равно по утрам будешь просыпаться с другим цветом. Если хочешь, можешь сравнить это с подростковыми прыщами: пока гормоны не успокоятся, что ни делай, а где-нибудь, да красные пятнышки все равно повылезают.

Логике аналитического склада ума Лисдара можно было позавидовать. Выводы, что он сделал, звучали убедительно, можно сказать железно, отчего я опять расстроилась. Если бы не оторвавший нас от беседы друг с другом эльф, я бы попробовала поспорить с Лисом на предмет генетической наследственности.

— Я закончил, — ровным твердым голосом сообщил он нам без намека на прежнюю напускную таинственность. Протрезвел? — Следуйте далее прямо, не сворачивая, пока не выйдите на узкую тропинку. Она приведет вас прямо к развилке. А там уже огни ярмарки ни с чем не спутаете. Желаю приятно провести время, о гости нашей прекрасной земли и замечательного города Ларгадара! — На этом эльф оборвал свою речь, открыл переход и скрылся в нем, не удостоив прощальным взглядом или на крайний случай простой улыбкой. Монотонная, заученная речь без вкрапления единой эмоции.

— Боится, что заложу его первому же собрату. Наивный, дался он мне! Идем, — Лисдар взял меня за руку, и мы пошли вперед.

Миновали то место, над которым так долго колдовал Миргадил и, о чудо, словно шагнули в другую реальность! Я оглянулась назад и к своему удивлению обнаружила… выход из пещеры, в которую мы попали, отстояв очередь за торговцами с обозами.

— На самом деле, — несколько извиняющимся тоном начал Лис, — мы могли оказаться здесь сразу же. Просто я захотел, чтобы ты посетила этот чудный эльфийский парк, подышала свежим воздухом, насладилась дикой природой, чтобы было что вспомнить по возвращении.

— А я вернусь домой?

— Разумеется.

Некоторое время мы буравили друг друга взглядом, ожидая, кто же первый не выдержит: Лис, значит, врет, я, значит, принимаю его правду. Ну что ж. Набрав в грудь побольше воздуха, показательно моргнула, чтобы мужчина не подумал однозначно, будто я сделала это из слабости, и устремила взгляд на дорогу. Лисдар, по-видимому, решил поддержать эту своеобразную игру, поскольку взял меня за руку и потянул по указанному эльфом направлению: вперед!

Идти пришлось недолго. Буквально через четверть часа неспешной походкой мы вышли на ту самую узкую тропку, которая почти сразу вывела нас на развилку с указателем. Но он тут был явно лишним. Мы стали свидетелем той самой картины, которая разыгралась перед нами еще до минования погранпункта: из-за редких деревьев вокруг проглядывали крыши деревенских домиков, воздух сотрясал звук сотен взрывающихся чуть поодаль хлопушек, а еще прорывающийся сквозь все это шум базара.

— Даже не могу предположить как такое возможно, что в одном месте мы видим одно, а в другом слышим другое. А чтобы добраться до искомого, приходится попасть сперва в третье.

— Охрана от незваных гостей. Кто по-настоящему не хочет, или кого не захотят тут видеть, никогда сюда не попадет, — откровенно поведал Лис в ответ на мои замечания. — Осталось совсем немного. Видишь, вон там уже начинаются торговые ряды, — он указал куда-то чуть левее того места, где мы стояли. — Там купим тебе платье. Я даже знаю какое! — заговорщически добавил он и потянул в ту сторону.

О нет! Вот она, месть за игольчатую подушку.

— Кстати, Лис, — решила разбавить его мысли на счет вендетты в свой адрес, — а почему Миргадил сам по себе темнокожий и к тому же брюнет? Мне казалось, что они все поголовно светловолосы.

— Кто сказал? — Я задумалась, а потом не думая выдала на духу: — Дар, он обозвал их белобрысыми и… ой! — Прав был Лис, когда советовал думать, прежде чем подумать. Чтобы потом что-то выдать вслух.

— Значит я, по мнению твоего братца, белобрысый прихвостень эльфийской моды, бегающий за их дамочками? — задумчиво взвешивая, будто пробуя на вкус каждое слово, переиначил мою не до конца высказанную мысль оборотень. — Ну теперь-то все ясно! Юля, — он обратился, а я боялась поднять на него глаза, поэтому лишь виновато улыбнулась, изучая растущую под ногами траву, — твой Дар форменный идиот. Так и передай, когда вернешься. И пусть только попробует помешать мне встретиться с Руассой. Заставлю носить до конца его дней модную нынче на севере благородную лысину.

Второй раз подряд громкое «ой!»: Дармир — лысый?

— Именно! — прибавил рысь, глубоко кивнув. — Идем.

— Так все же? — переспросила, уже когда мы приблизились к первой, чуть в стороне от остальных стоящей самой обыкновенной торговой лавке, коих повидала за свою жизнь не одну сотню.

Лисдар что-то шепнул стоящей за прилавком девушке, внешне мало чем отличающейся от обычной земной, буквально просканировавшей меня насквозь наметанным взглядом портнихи, и когда она скрылась за ширмой, наконец пояснил:

— Белобрысый далеко не значит белокожий. В этом ты вскоре убедишься. А то что темные волосы уложены в косы, так и я, как тебя успели просветить, не натуральный блондин, — усмехнулся Лис, разглядывая развешанные внутри и снаружи простые холщовые рубахи с вышивкой по вороту и рукавам, такие же штаны и выставленные на одной половине прилавка простые удобные как женские, так и мужские деревянные башмаки.

Меня тем временем привлекла коллекция украшений, разложенных на другой половине лотка: бусы, серьги, кольца, ожерелья, амулеты, подвески, даже ловцы снов! Работа была тонкая, каждое изделие было представлено в единичном экземпляре, да и материалы использовались практически подручные: вроде бы медная проволока, полудрагоценные камни, перья, стеклянные бусины и пластины эмали. У нас такое либо на заказ делают для каких-нибудь тематических вечеров, праздников или ролевых игр, либо для фотосессии в модном журнале. Каждый день такое не поносишь! Например, эту диадему или вон ту массивную инкрустированную жемчугом подвеску.

— Вот примерно то, что вы ищете для своей спутницы, лорд Куальдэ. — Девушка отодвинула полог и рукой поманила за собой внутрь.

— Слышала? Иди, меряй. Я пока присмотрю тебе обувь, в своих сандалиях ты запачкаешь ноги, раз, тебе попросту могут оттоптать их в танце, два. Живее! — Лисдар подтолкнул меня в спину для ускорения, и через секунду я очутилась в полутемном помещении, чем-то напоминающем цыганский шатер для гадания.

Внезапно кто-то в углу зашевелился, а через мгновение весь полог залил яркий свет десятков свечей. Словно огромная гирлянда, они зажглись одна за одной. Девушка с яркой пестрой тканью в руках стояла в том самом углу и, видимо, ждала, когда я подойду и заберу ей столь любезно подобранное. Но когда я сделала несколько шагов в ее направлении, торговка выставила вперед руку, тем самым молча останавливая меня, и с прищуром еще раз окинула цепким взглядом. Наконец, я услышала комментарий:

— Красный цвет, разумеется, не ваш по нынешней сути, но в будущем пользу принесет. Поэтому привыкайте носить уже сейчас. — С этими словами она подошла, протянула мне одежду и вышла, плотно задвинув полог и оставив в одиночестве.

Я быстро скинула свои нехитрые по местным меркам лоскутки, через ноги натянула платье, поправила рукава, расправила ворот, разгладила подол. Крупный цветочный рисунок по всему покрою, чем-то отдаленно напоминающий структуру мрамора, мне не очень понравился, но, коль больше не из чего выбирать, да и время поджимает, придется идти в том, что дали. А будет или нет смеяться мой спутник — дело десятое. Когда вернемся в особняк — переоденусь, так что можно потерпеть.

Единственной проблемой стали завязки на спине. Я выглянула наружу, чтобы попросить помочь, но ни торговки ни Лиса не увидела. Куда они делись? Не орать же, в самом деле. Наверное, отошли. Значит, надо как-то выкручиваться самой. Физически затянуть их никак не получалось, как ни старалась, а если снять и попытаться натянуть через голову уже завящанные — могу порвать вообще все платье. Что же делать?

«А искра тебе на что, бестолочь?» — ворвался в сознание голос. Не Лисдара, не Дармира, а чей-то совсем посторонний.

«Вы кто?» — испуганно спросила я, но ответа не последовало. Решив воспользоваться хотя бы такой помощью, попыталась представить как шнурки завязываются сами по себе, но ничего не выходило! Промучившись достаточно долгое время, плюхнулась на первое попавшееся подобие кресла и стала размышлять, что же делать дальше. F В какой-то момент меня взяла такая злость на всю сложившуюся ситуацию, собственную беспомощность и весь проделанный путь до какой-то эльфийской ярмарки-фестиваля, что, гордо вскочив, мысленно пожелала, чтобы все, что ни захотела — сбывалось. «А прямо сейчас я желаю, чтобы это чертово платье сидело на мне как влитое, сшитое с иголочки, без единого изъяна и даже никакие завязки не стали помехой в осуществлении задуманного!»

В тот же миг неведомая сила вздернула меня, поставила на ноги и туго потянула за шнурки, я едва успела схватиться за ворот, чтобы ткань не впилась в кожу. Представив за спиной аккуратный крепкий бантик, буквально почувствовала, как невидимые пальцы не поленились исполнить задуманное. Чудеса!

Когда я вышла из шатра, держа в руках старую одежду и обувь, Лис и торговка снова были на своих местах и довольно смерили мой внешний вид взглядом.

— Надень эти, они очень удобные. — Девушка протянула мне отставленные в сторонке выбранные Лисом красно-коричневые в тон платью башмачки и отошла на два шага, чтобы оценить новый образ издалека. — Хороша! — заключила в итоге она, когда я мигом втиснула ножки в обувку и выпрямилась, ожидая вердикта.

— Тогда идем! Рива, держи плату за свои услуги. — Лис подошел вплотную в торговке и что-то переложил из своей крепко-сжатой ладони в изящную и раскрытую ее. — Передавай мои самые теплые пожелания мастеру Руверу. Он всегда желанный гость в Аордаме, и Цвелий всенепременно будет рад видеть его на следующем балу.

Девушка улыбнулась, кивнула, еще раз наградила меня комплиментом и скрылась за плотной тканью своего подсобного помещения, забрав у меня по пути из рук вещи и сообщив, что я смогу забрать те вечером, чтобы не таскать с собой целый день. Лисдар взял меня под руку, и мы двинулись в сторону вырастающих как грибы из-под земли то тут то там, только успевай сориентироваться, торговых кибиток, как две капли воды похожих на только что покинутую нами лавку.

Постепенно лес редел, народу прибавлялось, четко стали заметны пересекающие друг друга торговые ряды, разбавленные пятнами некрупных площадей, на которых располагался то помост, с которого под дружный смех собравшихся разодетые кто во что горазд театральные актеры изображали забавные сценки, то небольшая детская карусель. А на одной прямо при нас расчищали от сброшенного обозами всякого сора место под танцевальный вечер, как сообщил Лис.

— Программа фестиваля практически никогда не меняется, но размах с каждым годом приобретает все больший, — пояснил мужчина.

Оно и понятно: долгоживущие эльфы, вампиры, оборотни, гномы и маги, вместе составляющие почти две трети всех жителей материка, постепенно остепенились, появилось второе, а то и третье поколение тех, кто не был свидетелем кровопролитных освободительных войн с Думадаром. Им не было дело до старых распрей, наоборот, власть считала своим долгом всячески способствовать сплочению и единению.

На мой вопрос, почему Дармир упоминал эльфийскую столицу и фестиваль вина, или мэноля, непосредственно в ней, а на деле мы «высадились» далеко от города, Лис ответил, что это и есть Ларгадар. Оказывается, место, в котором мы находились сейчас, является одной из территориальных единиц, относительно недавно по эльфийским меркам присоединенной к столице. Поселением, включенным в черту Ларгадара, в связи с проектом по расширению города за счет вот таких вот зеленых зон.

Мы бродили, должно быть, часа два к ряду. Лис снисходительно, поскольку был тут не впервой, разглядывал вместе со мной, полной восторгов и впечатлений, продаваемые украшения, сувениры, одежду, пробовал домашние сладости и заготовки, торговался с особо упертыми и не желавшими делать скидку продавцами, при этом отчего-то себе ничего не покупая. Я же принимать подарки из его рук отказалась, пояснив, что сама вылазка в столь необычное место — уже бесценное приобретение.

Эльфов, к моему сожалению, в числе посетителей и держателей лавок оказалось немного, но они произвели впечатление уже своей необычной внешностью: высокие и стройные, что ожидаемо, но смуглые, из-за вечного жаркого лета и полевых работ (преимущественно крестьяне, знать была не такой загорелой, но тоном кожи все же далеко не белым), в большинстве своем и вправду светловолосые. А те кто как и Миргадил носили схожую с моими родственниками прическу, но заплетали их на свой манер в мелкие косички, являлись полукровками.

Когда наконец добрались до рядов, напрямую связанных, собственно, с темой проводимого фестиваля, Лис испортил мне все удовольствие: оказывается пробовать мэноль таким молодым девушкам, как я, не положено! Связано это с древними и старыми как мир предубеждениями, что может вредно сказаться на будущих детях, ну или на дальнейшем поведении до конца вечера, поскольку напиток этот очень крепок и неискушенных способен довести до состояния, когда плавающие в водоемах русалки видятся стройным шагом выходящими из воды богатырями.

Лисдар предложил попробовать местный безалкогольный напиток, аналог русского кваса, но странный запах, исходящий от мутной жидкости отбил всякое желание его вкусить.

— Подходите, подходите! — вдруг громко закричал с помоста невысокий, чем-то отдаленно напоминающий комплекцией мастера Йодиса, чуть лысоватый и безбородый, в отличие от большинства здесь присутствующих, мужчина. Одет он был в темного цвета шаровары, заправленные в высокие охотничьи сапоги, и белую рубаху, точь-в-точь какую продавали почти в каждой встречной нам лавке, с рисунком хариффы, символом праздника и главным ингредиентом вина, по вороту и рукавам. — Самый меткий получит специальный приз: целую бочку выдержанного по всем правилам самого настоящего, а разве может быть какой-то еще, мэноля прямиком из погреба нашего всеми обожаемого правителя! Торопитесь, запись уже открыта, начинаем через десять минут!

Я посмотрела на Лисдара умоляющим взглядом, на что он усмехнулся и высказал сомнение в моих способностях победить хотя бы вон ту стоящую в стороне раза в полтора младше меня эльфийскую девочку.

— Посмотрим! — хвастливо заявила я, занимая отчего-то скромную очередь на запись. — Дома дядя водил меня в тир, где я хоть и не блистала, но похвалу заслуживала всегда. Тем более, нужен мне ваш мэноль, я сюда за развлечениями пришла.

— Учти, — предупредил оборотень, — никакой магии, иначе позорная дисквалификация и тебе повезет не больше, чем тому карлику. — Мужчина кивком подбородка указал на сидящего на двух досточках, прикрепленных к вертикально вбитому в землю деревянному столбу, и беспечно дрыгающего ногами пестро разодетого, строящего всем подряд гримасы шута. Над ним была подвешена круглая мишень с обозначенным в центре красной краской «яблочком». А внизу было установлено широкое глубокое корыто, до верха наполненное водой!

Теперь понятно, отчего очередь такая небольшая: мишень висела высоко, попасть в нее с первой попытки в цель без подготовки достаточно сложно. Задачу усложняло подобие вытянутой бейсбольной биты — палки в руках шута, которой он, судя по всему, планировал сбивать пикирующие снаряды.

Среди желающих я оказалась последней записавшейся и единственным человеком. Список был поделен на два столбца: в одном требовалось указать свое имя, в другом — расовую принадлежность. Помимо меня участие готовились принять еще четыре оборотня, три эльфа, шесть гномов и два мага. Наверное мне тоже стоило указать, что я — маг, ведь моя искра вовсю набирала силу. Но проведя аналогию своих соперников с моими родственниками, той же Руассой или Дармиром, поняла: маги, колдуны, кто бы то ни был еще, полноценно владеющие силой, людьми не являются по определению. Человеком здесь считался не обладающий даром или со слабо развитым крестьянин, слуга, простой горожанин. А все остальные относились к совсем другим категориям.

Я поделилась этой идеей с Лисдаром, пока мы вместе со зрителями ожидали моей очереди на бросок. Мой провожатый охотно одобрил эту идею:

— Даже если они рассмотрят твое энергетическое поле — то, что увидят, до уровня мага все равно не дотягивает, какими бы периодическими вспышками себя не выдавало, — прокомментировал Лис, внимательно наблюдая за моими соперниками.

Попытки всех участников оканчивались неудачей: мало того, что завязывали глаза, тем самым отрезая возможность зрительно попробовать загипнотизировать шута, как объяснил Лис, чтобы тот в нужный момент не махнул своей битой, так и шарики для метания оказались не легкими!

Моя первая попытка также стала провальной. Поскольку я была последней, то ведущий игры, тот самый зазывала на помосте, распаляющий публику все больше, выкрикивая всякие лозунги, частушки и дразнилки, объявил небольшой перерыв, а затем второй круг. Мы едва успели утолить жажду, как пришлось вновь включаться в соревнование.

Я заметила, что половина участников, состоящая из эльфов и оборотней, лишенная своего хорошего зрения, ориентировалась на ветер и просила тишины, когда собиралась делать бросок. Гномы наоборот, постоянно пытались чуть ли не яму под собой выкопать, усердно протирая землю под ногами. Маги выбрали научный подход в этом непростом деле: они истребовали разрешения отмерять ногами дистанцию от места броска до столба, долго выбирали угол наклона сперва кисти, затем локтя, а полсе степень отведения руки назад. И когда им завязали глаза — обоим почти удалось попасть в цель! Оба мужчины угодили в мишень, но в яблочко все равно не попали, хотя были очень близки. Шут погрозил им пальцем: досточки под ним изрядно завибрировали, грозясь опуститься и скинуть того в воду.

Когда настала моя очередь, я также как и предыдущие метатели примерялась, вызывая хохот у соперников, слюнявила палец, определяя направление и силу ветра, отчего эльфы просто пополам от смеха сложились. Гномий метод я уже не стала затрагивать, иначе вся игра попросту превратилась бы в потеху надо мной, а не шутом.

И вот, ведущий завязал мне глаза, мысленно я смирилась с провалом, как произошло кое-что странное: глаза были закрыты, но я продолжала видеть! Смутные очертания стоящих вокруг, переливающиеся потоки магии, какие-то непонятные то тут то там всполохи… Самое главное: «яблочко» продолжало оставаться красным!

Выровняв дыхание, отстраняясь от заполонившего голову стука крови в висках, прицелилась, от всей души пожелала попасть в цель, отвела руку назад и метнула снаряд. Мне показалось, что он летел словно целую вечность. Я видела, как он, будто притянутый магнитом, пролетел мимо биты, точно коснулся «яблочка», а затем отлетел назад. Как шут, не поверив своим глазам, уронил палку, дощечки под ним опустились, и он полетел вниз.

Толпа закричала, я сорвала с глаз повязку, удостоверилась в собственной победе, давшейся таким необычным образом, и бросилась обнимать нахмурившегося Лисдара, не ожидавшего наверняка, что у его спутницы все получится. Меня оторвал от него соскочивший с помоста ведущий, принялся поздравлять, расцеловал и объявил, что отныне и до следующего фестиваля мэноля, Юля Киатар признается самой меткой человечкой за всю историю праздника!

На радость толпе, как владелица теперь целых двенадцати литров опьяняющего напитка, но не имеющая право попробовать ни капли, предложила угостить им всех желающих и присутствующих на площади. Лисдар дождался, когда я закончу принимать поздравления, и потянул в сторону.

— Довольна? — спросил он, поправляя стянутое кем-то чуть-чуть с плеча платье. — Не устала, еще есть силы?

— Конечно есть! — воодушевленно возразила ему, взглядом выискивая, за что бы зацепиться, куда бы податься теперь. Уходить с фестиваля еще было рано, несмотря на то, что веселились мы здесь довольно долго, да и обошли мы далеко не всю территорию.

— В таком случае напоследок предлагаю отправиться на танцы, — предложил Лисдар, — там ты растеряешь всю свою уверенность и будешь умолять меня донести тебя сначала на руках обратно до пещеры, а затем попросить открыть переход прямо в твою спальню!

— Вот еще! — фыркнула, гордо задрав голову и направляясь к обильно украшенной гирляндами и цветами хариффы танцевальной площади, уже вовсю заполненной народом.

Звуки музыки полились откуда-то со стороны, мне не удалось разглядеть музыкантов через толпу. Но как только она набрала определенный темп, Лисдар положил мне руки на талию, я в ответ положила ему свои не плечи, и вместе с десятками таких же пар мы закружились в простой, но веселой польке.

Было так весело, что я потеряла счет времени. Кажется, за добрых восемь танцев я умудрилась сменить помимо Лисдара еще пять партнеров, один из которых упорно не хотел отпускать меня из круга, даже когда я сообщила ему, что он отдавил нам обоим все ноги! Даже себе умудрился!

Кое-как Лис все-таки смог выловить меня в постоянно увеличивающейся массе танцующих и мы, оба со сбившимся дыханием, раскрасневшиеся и растрепанные покинули площадку. Солнце уже начало садиться, а еще надо было забрать оставленную торговке одежду, вернуться к пещере и открыть переход в особняк.

Все это заняло у нас чуть меньше получаса. Лисдар перенес меня в малую гостиную, ту самую, где я уснула в первый же вечер. Нас встретили Дармир и Лесса, о чем-то бурно спорившие. На миг нам с Лисом почудилось, что они даже расстроились от того, что мы появились столь не вовремя и прервали их набиравший обороты спор.

— Дар, ты вообразить не можешь, как там было весело! — начала сразу же делиться восторгами я, как только Лис откланялся и покинул владения семьи Киатар, на последок подмигнув мне и посылая шуточный воздушный поцелуй засмеявшейся от этого Лессе. — Представляешь, я выиграла титул «Самой меткой человечки» за всю историю фестиваля! Ну, когда надо было попасть с завязанными глазами в мишень без помощи магии, — принялась пояснять условия задания, скидывая с ног слегка натирающие пятки башмачки. — Бедный карлик в итоге по моей вине искупался в ледяной воде, всем было его искренне жаль, но азарт игры просто сводил толпу с ума!

— Разумеется. Ты же вообще была самой первой человечкой-иномирянкой, побывавшей в гостях у эльфов, — задумчиво протянул брат, вытягивая ноги на специальную для этого подставочку прямо к камину.

— А еще произошло кое-что… неприятное. — Чувствуя, как напрягся Дар, зажмурилась и выдала как на духу: — Я случайно сдала тебя Лису, — и тут же прибавила: — Он просил передать, что…

— Спасибо, я в курсе, — перебил меня подозрительно спокойным голосом Дармир. — Лесса, оставь нас одних, пожалуйста.

Весьма удивившись такому повороту событий сестра вопросительно уставилась на меня. Ничего, кроме как пожать плечами, я не могла, но мысленно пообещала, что вечером перед сном жду ее у себя в комнате, где расскажу все, что ей не удастся услышать. Девушка улыбнулась и, показав брату язык, отчего он поднял глаза к потолку, шумно выбежала из малой гостиной.

— Но откуда? — когда окончательно стихло вокруг, уточнила у Дара, возобновив разговор.

— Я попросил Шуша проследить за тобой, — ее скрывая гордости за собственную предусмотрительность открылся он. — В случае безвыходного положения домовой должен был подсобить.

Присев на краешек дивана поближе к источнику тепла, прокрутила в голове события с того момента, как Лисдар открыл переход в эльфийские владения.

— Завязки на платье и попадание в мишень — его рук дело? — Дар победно улыбнулся. Мол, как я все хитро придумал! А после пояснил:

— Несмотря на то, что отец отчего-то соблаговолил ему сегодня, у меня он вызывает некоторые опасения. Не забывай, Лис — племянник императора, двоюродный, троюродный, не важно. Племянник. К тому же он работает в Департаменте. Должность небольшая, но это не мешает ему при желании и при его магических способностях знать все обо всем, что, где и когда происходит. Удивлен, как только он не подслушал наш разговор в коридоре, если тот факт, что я назвал его белобрысым прихвостнем стал открытием?! Считай, у императора есть свое доверенное лицо и шпион. А Лис предан империи, очень. Он не раз доказывал это. Ну и наконец твой жених, считай, лучший друг императора. Уверен, удивление касательно вашего брака он разыграл специально. Эта троица — Куальдэ-Даргомас-Цвелий тесно повязана. Поэтому остерегайся Лиса. Если хочешь, чтобы Шер случайно не приплел его в ваши отношения.

— Ты мастер построения логических цепочек не меньший, чем Лис. Но он сам сказал, что против таких перекрестных… хитросплетений, — возразила брату, чтобы не оттягивая привести аргумент: — Он искренне оскорбился, когда ты попытался настроить меня против него, упомянув про их печальный опыт отношений с Ру.

— Лис игрок, стратег, — покачал головой Дар, уставившись немигающим взглядом на мирно горящий за решеткой камина огонь. — Он может выпустить из виду какую-нибудь мелкую деталь вроде нашего разговора под дверью, считай, перед самым носом. Но то, что с тобой был Шуш, просек моментально. Поэтому и потащил сперва в парк — у эльфов домовым и так неуютно, они же тоже создания тьмы. А такое место сосредоточения светлой магии, как лес… Это ослабило его бдительность, тогда Лис и начал осторожно подходить к тебе с вопросами про родословную. — Дармир замолчал, все также продолжая неотрывно смотреть на пламя, а я уставилась на пальцы своих рук, отбивающие по коленкам в хаотичном порядке какую-то одну им ведомую последовательность ударов.

Сегодня закончились вторые сутки моего пребывания в этом мире. Все стараются казаться такими своими, привычными, всячески стирают границы, явственно присутствующие между нами. От того ли, что им всем так необходимо, чтобы через двенадцать дней я вышла замуж за Шеррера Даргомаса, или все же они искренне стараются понравиться мне? Имею ли я права верить в эту иллюзию, или стоит выбросить это из головы как любую глупую бессмысленную затею? Сегодня я получила еще один урок. От Лисдара Куальдэ, хитрого оборотня, также как и все остальные использующего меня в своих целях. Они все поголовно друг друга разменивают, словно медяшки, в своих интрижках, нечему удивляться. В связи с этим нарисовался неутешительный вывод, что единственный по-настоящему искренний и честный человек, человеком в прямом смысле слова не являющийся, это как раз Шер. Мой будущий фиктивный муж. Уж он ни разу не дал мне повода усомниться в своей подлой продажной натуре. И не скрывал ее, хотя при этом умудрялся участвовать во всех местных играх и партиях, иногда, как я успела заметить, даже диктовать условия.

На этой грустной ноте я поднялась с дивана, пожелала брату спокойной ночи и удалилась к себе в комнату, где меня уже поджидала, нетерпеливо расхаживая из стороны в сторону, успевшая даже от безделья разложить мне постель, чтобы как-то скоротать время, Лесса. Вкратце пересказав ей диалог с Дармиром, сослалась на головную боль и попросила оставить меня. Удивительно, но я сама, обвиняя других в ношении масок, не могу напрямую сказать сестре, что просто не хочу ее видеть. Мне показалось, что столь невеселые мысли не остались сокрыты от Лессы, но она сделала вид, будто ее нисколько не задело надуманное мной, и она ушла как ни в чем ни бывало. А я еще долго не могла сомкнуть глаз. Мне все казалось, что после немного подпорченного вечера приснится какой-нибудь кошмар, и вряд ли на утро мне удастся скрыть ото всех скверное настроение и не высказать, что я о них думаю.

Глава 10. Семейные узы

Ровно за неделю до свадьбы

Если бы это словосочетание ассоциировалось у меня только с небезызвестным латиноамериканским сериалом, я была бы безмерно счастлива. Но теперь в виду сложившихся кардинальных изменений, (надеюсь, по договоренности с Шеррером обратимых) оно представляется мне паутиной закрученных тайн и интриг, в которых мой множество раз прадедушка по отцовской линии преуспел почти четыреста лет тому назад.

Это утро началось с примерки нарядов, которые мы заказали в Аордаме шесть дней назад. Когда прибыл курьер, а по местному посыльный, сопровождаемый двумя гружеными под завязку каретами, и потребовал перемерить все согласно составленному в начале недели списку, я охнула и почти без чувств свалилась в кресло. Предстояло разобрать четыре сундука с пышными платьями и роскошными блузами, в пару к ним с подметающими подолом многослойными юбками, два сундука, доверху наполненных брючными костюмами, а также двенадцать пар обуви, десятки комплектов белья, чулок и корсетов… К тому же подобрать к одежде аксессуары: шляпки, шарфики и перчатки, разложить по цвету и длине мотки лент для волос и определиться с украшениями, изготовлением которых занимается двоюродный племянник портного. Дармир и посыльный разбирали сгруженное в одну высокую горку и доставленное каретами мое приданое, строго сверяясь со списком. А я тем временем забралась в глубокое и полюбившееся в малой оранжевой гостиной кресло, накручивая под стать брату медный локон почти распрямившихся волос. Все больше похожу на Даргомасов… Пришла к выводу, что все эти дни нужно было попросту меньше колдовать, ведь именно магия внесла свою лепту. И как вернуть назад свои «золотые кудри» без использования краски и бигудей по возвращении домой — стало еще одной проблемой на повестке ближайших дней. А случилось все так…

Последние дни я только и делала, что отходила от увлекательнейшего путешествия в мир эльфов. На утро следующего дня ноги гудели так, что с постели удалось сползти только в полдень. Дармир высказал опасения, что я все-таки хлебнула один-другой глоток мэноля и, как того следовало ожидать, мучаюсь головной болью. Однако я точно помнила, что Лисдар не дал мне этого сделать, хотя под конец не смотря на перваоначальное рвение не особо и хотелось. Но разубеждать брата я не стала: у него отчего-то и так было скверное настроение. А если он захочет сорваться на мне, то попросту закачу истерику. Не до раскланиваний и рассуждений: голова и вправду вкупе с ногами сильно болела. И наверное в счет будущей женитьбы против воли на ужасном человеке во имя благополучия семьи я имею право покапризничать.

На мое счастье в тот день больше никто не рискнул сунуться ко мне в спальню с нравоучениями. Честно говоря, не сунулся вообще никто, словно вымерли вообще все. Поэтому я попросила Матильду передать Киру, что очень его жду, человека, общение с которым было равно и продуктивным и приятным. И пусть захватит одну увлекательнейшую книгу из библиотеки, он знает какую. Домовая хмыкнула, подозревая, что я имею в виду какой-нибудь пропылившийся на дальней полочке дамский романчик, но не говорить же ей, что мне позарез необходим талмуд по Основам магии? Заляпать который, не дай бог, грозит отсечением головы ею же осуществленным?

До вечера мы просидели не отрываясь от изучения магического «алфавита», состоящего из рунических символов. Они записывались на бумагу и воспроизводились впоследствии словесно или мысленно в зависимости от силы концентрации мага и вложенной в них мощи искры. Каждая руна, руной не являющаяся на самом деле, но очень ее мне внешне напоминающая, имела сложную энергетическую структуру. Соединяясь и образуя слова, тем самым обретая смысл, они складывались в одно плетение, нанизываясь друг на друга как петля за петлей при вязании. Их также можно было распустить, вплести в их рисунок новые нити и вообще работать как с пластилином. Главная сложность состояла в умении раздваивать сознание: следить за миром вокруг и одновременно держать в голове постоянно растущий рисунок, при этом проговаривая про себя заклинание. Спусковое слово-рычаг, активирующее всю конструкцию, обычно произносится вслух, хотя также может держаться и в голове. Как вишенка на торте, без которой кулинарное блюдо не совершенно и на стол не подается.

В тот день у меня сложилось ощущение, будто бы маги постоянно занимаются выводом сложной математической формулы. Приводят многострочное доказательство, которое не должно содержать в себе ни одной ошибки, иначе, как карточный домик, развалится и прощай весь кропотливый труд. Со временем, конечно, приходит понимание, и даже воспроизвести по памяти не составит труда. Если, разумеется, у тебя есть лет сто ничем не обремененной помимо этого жизни и не стареющий с годами разум, утрачивающий свою остроту и по кусочкам теряющий воспоминания о годах прожитой жизни. Я мысленно прорисовывала в голове рисунок каждого символа, ощущая внутри странное тепло, будто былы пила горячий шоколад, а чтобы не было так сладко — запивала каждый глоток холодной водой.

Весь следующий день я провела на лужайке перед домом. Мы вынесли на свежий воздух чайные столики и удобные кресла. В общей сложности я, Дар, Кэнит и Лесса обсуждали первые приготовления к свадебной церемонии. Руцел с семьей уже уехал, а Ру на связь так больше и не выходила. Дар, как самый старший среди нас и мастер слова, поведал, что бракосочетание сперва регистрируется в Департаменте семейного, жилищного и трудового права. Объединены эти отрасли были под одной крышей неслучайно: поскольку в этом мире царил вассалитет, то любое статусное изменение несвободного гражданина сопровождалось разрешением его сюзерена. А только после процессия направляется в храм Латуса.

— А домашним скромным торжеством обойтись нельзя, пригласив священника сюда? — поинтересовалась я, понимая, что даже если бы было можно, все равно по-моему бы не сделали.

— Смеешься? — встрепенулся Кэнит, роняя в траву надкусанное овсяное печенье. — Да то, что императора не будет, уже большое упущение! У него на этот день назначена встреча с послами из Думадара. А ближайший свадебный день — третий после новолуния в этом месяце.

Вечером «приемные» родители, Магорус и Лирана, устроили небольшой торжественный ужин, посвященный годовщине их знакомства. Были приглашены музыканты, на столах разложены вкусности, большинство из которых не сильно отличалось по составу и необычности от ужина с Даргомасом, но в целом атмосфера располагала к расслаблению. Пока Кэнит не предложил выйти во двор и попускать веселые вихри. Все тут же оживились и высыпали из столовой зоны вон. Я не успела и слова вставить, что понятия не имею о каких вихрях идет речь, как Лесса уже набрасывала мне на плечи шаль — время после захода солнца быстро сменялось глубокой темной ночью и сопутствующей ей прохладой.

Мы вышли на улицу и сразу же были встречены чередой громких залпов, запущенных куда-то ввысь. Сперва казалось, что на этом все и закончится, но нет: где-то на третьей секунде ожидания небо раскрасили разноцветные бескрайние купола, не оставляющие места темноте. Огромные цветы вырастали то тут то там под одобрительные крики родственников. Они сменялись изображениями животных, птиц, маленьких человечков с крылышками, драконами и еще какими-то незнакомыми мне существами. Внезапно, когда я уже смирилась с этим буйством красок, от которого начинало рябить в глазах, один из веселых вихрей решил почтить меня своим вниманием… Громадная, с красно-желтым оперением и по орлиному крючковатым клювом тварь взглянула на меня своими бриллиантовыми глазами и понеслась в направлении головы! Отчего окружающие ничего странного в поведении фейерверка не заметили, остается гадать.

А я не придумала ничего умнее, как побежать с криком раненого животного обратно в дом. Но тварь нагоняла! Я споткнулась о крыльцо, развалилась на нем в не самой элегантной позе, успела повернуться лицом навстречу опасности и выставить вперед руки. Незнакомое мне заклинание само сорвалось с губ, виски обожгло жаром, кончики пальцев задрожали, и из них вырвался луч ослепляюще белого света.

Сколько прошло времени не знала, поскольку боялась открыть глаза и взглянуть на результат самозащиты. Из оцепенения вырвали аплодисменты. Аплодисменты? Приоткрыв один глаз, оценила обстановку: хлопал Кэнит, а Дар готовился оторвать ему голову.

— Что случилось? — спросила я, опираясь на подставленную подбежавшей сестрой руку.

— Инициация! Инициация! Ты теперь официально считаешься волшебницей! — заорал Кэнит, вырываясь из-под захвата старшего брата. — Теперь Даргомас попляшет! С твоим запасом неистраченной за четверть века энергией ты можешь заставить его сплясать польку! — продолжал веселиться младший сын, когда отец ухватил его за отделанный кружевами рукав камзола.

— Уймись! — прогремел он, прилично встряхивая парня. — Что, если бы она не успела отреагировать? К испытаниям такого рода готовятся не год и не два!

— Но, отец, ты не видел, как она врезала ему в челюсть и как он отлетел в сторону… — принялся оправдываться Кэнит, не оставляя попыток освободиться.

Тогда я еще не могла оценить последствий этой некой инициации, из-за которой так перепугался Магорус, что не пожалел своей строгости по отношению к сыну. Зато последующие два дня прошли в глубоком обдумывании отвешенной брату оплеухи и открытии в себе новых граней. Стихийность уже успела проявить себя, поэтому ее проявлениям — то тут то там загорающейся мебели, шторам, обрушившемуся с потолка дождю и прогремевшей грозе — с легкой подачи Дара никто не удивлялся. А вот когда я внезапно принялась левитировать в неподходящей для этого библиотеке и приземлилась на одном из самых высоких стеллажей — стало не до шуток. Никого рядом не было, Кир занимался своими прямыми обязанности. Пришлось проявить сноровку и чудеса ловкости при приземлении вместе с книгами и опасно накренившимся под моим весом шкафом, который едва не завалился, как кости домино вслед за собой опрокинув стоящие спереди и сзади без малого четыре подобные ему копии.

А когда вчера я проснулась и отправилась умываться, то обнаружила в зеркале незнакомого мне человека! Это была одновременно я и не я: девушка с острыми чертами лица, залегшими под глазами тенями и слегка волнистыми нерасчесанными волосами градиентой окраски. Если кончики были светло-русыми, то ближе к середине уже отливали приличным медным оттенком, а у корней вовсе стали благородного орехового цвета. Одним словом, раскраска. Несочетаемый кошмар парикмахера. А когда Дармир решил провести следственный эксперимент и попросил повторить вслед за ним пару тройку незнакомых мне слов, при этом представляя в голове что-то материальное, чего бы я желала в данный момент (а в тот самый злополучный момент я желала преспокойно почистить зубы), то в итоге получила измазанную зубной пастой спальню и хохочущего брата. Смешно.

И вот сейчас, представляя, что мне придется потратить полдня попусту вместо того, чтобы почитать наконец очередную главу почти родного мне талмуда, посвященную местному пантеону, приуныла. Я уже вызнала некоторые основы у Дара, которые с легкой руки поддатого эльфа из парка пошатнулись (он выбивался из общепринятого эльфийского канона красоты). А теперь мечтала углубить познания, чтобы было что по возвращении домой вспомнить, превратив однажды для собственных детей и племянников в сказку.

Как сообщалось в книге, боги этого мира — такие же пришельцы как и я. Только взяли и появились из ниоткуда, а точнее, из иного мира, в котором никто им был не рад. С Латусом все было ясно: балагур, хитрец, умелец по заговариванию зубов… Для меня этот бог отождествлялся с Гермесом, греческим богом торговли. Помимо этого он был проводником душ в загробный мир, что делало его схожим с Латусом — тот в свою очередь открывал врата в измерение, в котором в покое и уединении пребывали души до своего следующего вселения в чье-либо тело.

Подлунный мир, откуда пришел Латус и другие боги, занимающие менее значимое место в пантеоне, перестал существовать по неизвестным причинам некоторое время спустя после их пришествия на материк Кирталамгар. Даже сильно захотев, они больше никогда не смогли бы вернуться.

Пришельцы адаптировались не сразу. В отличии от привычной среды их существования, в этом мире ночь сменялась днем, а не царил как им было привычно вечный непроглядный мрак, сумрак или изредка звездная ночь. Первыми словами Латуса, повстречавшего случайного путника на дороге однажды ночью, впоследствии ставшего автором изучаемого мной трактата и первым жрецом нового бога, были слова удивления: ночное время суток показалось ему невозможно ярким, ослепляющим и таким многоцветным! Латус обратился зеркальной копией встречного ему крестьянина-человека и, как сообщалось в дальнейшем со слов составителя трактата, путешествовал по материку изучая и привнося необходимые на его взгляд корректировки.

Одним из первых деяний самопровозглашенного бога стало покровительство над угнетенными расами, которое вампиры, оборотни, гномы и некроманты получили в ходе кровопролитной войны, закончившейся свержением Инквизиции очень мерзкими и под частую грязными методами. Латус сунул нос и в эльфийские земли, где его мирный визит приняли за вторжение. Так начался второй виток войны. Лилиень, в отличие от Латуса, порождение природных сил этого мира, создательница Первоначальных — эльфов, противопоставила темному началу свое светлое. Но в абсолюте силы оказались равны: в поединке они столкнулись как разнонаправленные векторы и загасили друг друга. Лилиень и Латус заключили соглашение, согласно которому они сосуществуют независимо друг от друга. Их интересы никогда не пересекаются, а общим врагом остается Аркаатарус, заключенный Латусом в подземной темнице где-то в глубине искусственно созданных Рубрских гор на южной границе земель Думадара.

Пантеон Дня и Первоначального Света принадлежал этому миру, некогда названному миром Лучистой энергии, до тех пор, пока люди не подчинились Аркаатарусу и не начался хаос. Магия была под запретом, все непокорные инквизиторам жесткого кончали свои дни на кострах, уходящих кровавым пламенем в закоптелое небо, а племена оборотней и сбившиеся в группы нелюди ждали предсказанное «пришествие еще большего зла, которое избавит их от страданий и гнета». Хотя их бог и был повержен, но культ до сих пор сохранился и пропагандировался. Я хорошо запомнила пространные рассуждения Лисдара об «интригующих его вещах», пока мы шли в эльфийскую столицу.

— Осиновый кол мне в сердце, Юля! — с долей укора в голосе вмешался в размышления Дар, нависая над моим лицом, слегка при этом склонив голову к левому плечу. — Ты где там витаешь? Матильда сейчас будет помогать тебе мерить твой новый гардероб, а весь хлам с Земли можешь раздать… — брат разогнулся, потянулся, на секунду задумался, потерев подбородок, и выдал: — слугам. У Кирианта есть сестра, твоя ровесница. Она придет в восторг. Особенно от твоей пижамки.

— Кирианта? — я закусила губу, пытаясь понять, о ком шла речь. — Ты имеешь в виду Кира?

— Его самого. — Дар несколько рассеянно взглянул на меня, даже приоткрыл рот, чтобы еще что-то сказать, но вдруг махнул рукой, передумав.

— Что?

— Мне не нравится, что вы общаетесь, — наконец высказал он то, что не давало ему покоя уже некоторое время. При этом он обернулся проверить, не подслушивает ли наш диалог кто-то еще.

Матильда стояла чуть поодаль и при всем желании как домовая могла услышать нас хоть с другого конца дома, но тактично не позволяла себе этого, занятая подбором пары каждому из сваленных в кучу чулку. (Брат, сверяясь со списком, распотрошил все коробки, при этом скидывая все в одну кучу!) А посыльный тем временем сворачивал длинный моток свитка с перечнем заказа, также не особо интересуясь нашим разговором.

— А с кем мне еще здесь общаться, кроме как не с вами или с другими обитателями дома?

— Ты не поняла, — возразил Дармир, еще раз опасливо озираясь по сторонам. — Со слугами, Юля, не общаются. Им дают поручения, приказы, указания, изредка спрашивают о самочувствии, погоде и как поживают их близкие, но не более. Ты же практически водишь с ними дружбу! — разъяснил он, поджимая губы. Сердится.

— Во-первых, — начала я, примирительно выставив вперед ладони, — за пару дней друзей как таковых завести невозможно. Во-вторых, не перебивай, — Дар снова попытался возразить, но что-то прикинув в мозгу, махнул от себя указательным и средним пальцем, «разрешая» продолжить, — это лишь общение, пусть близкое, раз тебе так кажется, но нисколько не доверительное. И, в-третьих, я слишком многого, на деле почти ничего, не знаю, чтобы случайно ляпнуть.

— Третий аргумент мне нравится больше всего, — с ухмылкой пробубнил себе под нос брат, но так, чтобы я расслышала.

Пока мы беседовали, в комнату заглянул сначала Кэнит, которого я увидела краем глаза, но чьему появлению внимания не придала. А под конец разговора зашла леди Лирана. Как всегда, прекрасная и неповторимая, светящаяся изнутри дивным светом как далекая звезда, которую удается лицезреть только в определенное время на небосводе, и то, при условии, если знаешь в каком секторе искать.

— Юля! — торжественно возвестила она. — У тебя найдется минутка, которую ты готова уделить мне с супругом? Конечно, ничто не сравнится с этим великолепием, мне так не хочется тебя отвлекать… — Она печально обвела рукой предполагаемое великолепие, которое мне виделось натуральным бардаком, и продолжила: — Марус настаивает…

— Что-то произошло? — Я еще не беседовала с глазу на глаз ни с матерью Дара, ни с его отцом лордом Магорусом, которого жена в кругу семьи называла Марусом.

— Ввиду скорой свадьбы разговор на эту тему оттягивать нельзя, — решительным голосом пояснила она и пригласила следовать за собой.

Мысленно поблагодарив судьбу за избавление от примерки бесчисленного множества нарядов, поплелась следом за леди Лираной, насторожившись в виду предстоящего разговора. Хозяйка дома несколько раз оборачивалась, окидывала мой внешний вид строгим взглядом, особенно заострив внимание на волосах, которые я, пока безмолвно следовала за ней, теребила, не зная куда еще деть руки, но ни одного комментария так и не сказала. Так что я не была уверена, пришлось ли ей по душе мое облачение в фиалковое шифоновое платье простого покроя и перемена в цвете волос. Когда мы свернули в восточное крыло дома, в котором я еще не была, в груди родилась новая, незнакомая еще гамма чувств: любопытство с острым желанием сбежать куда подальше. Словно кто-то другой вдруг взял и прилепил к яркому и теплому зданию с розовыми и персиковыми гостиными, устланными пушистыми коврами и освещенными причудливыми солнечными шариками, отвратительный придаток.

Холодное, местами сырое, мрачное, сложенными крупными темно-серыми каменными блоками строение встретило нас сразу, едва мы минули небольшую оранжерею, соединяющую две противоположные части дома. Сразу стало очень зябко и захотелось попросить одеяло, чтобы укрыться с головой. Я поежилась, но леди Лирана никак не отреагировала на стук зубами больше от страха, нежели от холода, продолжая вести меня к своему мужу.

С потолка стекали ледяные капли мутно-серой воды, словно этажом выше что-то протекло, причем давно, в углах расцветала плесень, а уставленные в торшерах привычные мне свечи навевали ощущение, будто меня вели в подземную тюрьму. Заброшенную. А когда мне показалось, что я на что-то наступила и оно хрустнуло, то вскрикнула и уже было бросилась наутек, как впереди сквозь приоткрытую стрельчатую дверь забрезжил свет.

— Ну, вот мы и пришли. Чего ты испугалась? — неподдельно поинтересовалась леди Лирана, пропуская меня вперед. — Заходи. Марус ждет тебя. Я бы присоединилась, но уж больно привлекли меня твои новые наряды. Не возражаешь, если я первая на них взгляну?

— Нет, — коротко отрезала в ответ, боясь и шаг ступить за порог. Мысль, что я раздавила чей-то скелетик не давала покоя.

— Что за вздор?! — презрительно в ответ на это предположение крикнул кто-то из глубины помещения, скрытого за деревянной дверью, обитой металлическими пластинами. — Входи же!

Леди Лирана одобряюще улыбнулась, слегка сжала плечо и на этом, решив покончить с вселением уверенности, подхватила шлейф платья, который до этого всю дорогу преспокойно подметал пол, и легкой походкой направилась обратно в «живую» часть дома. Мне же предстояло умирать в этой.

— Ты там уснула? — чуть насмешливо поинтересовался хозяин дома, с характерным звуком отодвигая стул, на котором, видимо, сидел, и тяжелыми шагами приближаясь ко мне. Дверь распахнулась, едва не сбив с ног, и явила обладателя скрытой за ней комнаты. Со шкурой медведя у самого очага, парой очень глубоких кресел с высокими спинками напротив, столом и деревянными стульями вдоль одной из стен. А еще имелось одно единственное занавешенное окно.

— Уже захожу, — пискнула я, делая неловкий реверанс и зачем-то кивая головой (словно решаясь на что-то), отчего волосы небрежно перекинулись на лицо, скрывая обзор. Как неловко!

— Боишься, что я тебя съем? — вдруг добродушно осведомился лорд Магорус интонацией, какой Дармир за время нашего знакомства подбивал меня на ответные ехидства.

— Если вы тот самый волк из сказки про Красную Шапочку, то, наверное, мне стоит бояться, — в тон ему вторила я, освобождая лицо от волос.

Не знаю, понял ли он суть приведенного примера, но рассмеялся глубоким раскатистым смехом, плюхнул свою ладонь мне на плечо (все ему покоя нет!) и потянул внутрь. Дверь за мной сама собой захлопнулась, отрезая путь назад, и страх достиг своего пикового значения. Но, кажется, лорду Магорусу на это было решительно наплевать. Он подошел к столу, на котором стоял поднос с графином и парой золоченых кубков, плеснул в них бордовую жидкость и вместе с ними вернулся к изучающей «пыточную» мне.

— В далеком прошлом это и впрямь была пыточная. А в других, скрытых завесой невидимости клетушках вдоль коридора, по которому тебя сопроводила моя жена — тюремные казематы. — Он протянул мне кубок. — Впрочем, не об этом сейчас нам надо поговорить.

Мужчина сделал глоток первым, слегка покрутил напиток во рту, после чего вопросительно взглянул на меня. Поспешила повторить всю процедуру за ним, не особо вдаваясь, что придется пить.

— Ягодный морс? — удивленно ахнула, неверяще уставившись на кубок как на чудо чудное.

— Думала, я тебя вином буду опаивать или каким-нибудь зельем отсроченного действия? Эх, вы, молодые, вам все ужасы, декорации подавай, чтобы всерьез и внимательно воспринимать стали! Садись, согрейся. Дрожи на сегодня с тебя достаточно. — Он принял из моих рук кубок, а я поспешила занять предложенное место. Мягкое и уютное, в отличие от всего, что было вокруг.

— Итак, — Магорус сел в соседнее кресло, развернул его в мою сторону, скрестил колени и сложил руки на животе. Несколько вальяжно, ну что ж, посмотрим, что он скажет: — Я хочу поведать тебе, как новоиспеченному члену нашей семьи Киатар, старую семейную тайну. Можешь расценивать это как легенду, если хочешь. Посвятить в нее я тебя обязан. Любой наш потомок, собирающийся создать свою собственную семью и продлить наш род должен знать историю своих корней и быть готовым к тому, что все новое, что входит в нашу жизнь, вполне может являться так некстати позабытым старым.

Я кивнула, принимая правила игры. А где-то на задворках сознания приготовилась слушать лишь одним ухом. Ни к чему мне помнить всякие грязные истории дальних родственников, коль гостить я у них собралась лишь две недели летних каникул, и то, не по собственной воле. Раз хотят — выслушаю. Но запоминать — не гарантирую. В конце концов, и Дар и Шер обещали вернуть меня домой. Только никто больше этого кроме нашей троицы пока не знает. И не надо.

— Постараюсь быть кратким. — Он вздохнул, набирая побольше воздуха в легкие, и я поняла: краткость — не сестра всех его бесспорно многочисленных талантов…

Лорд Магорус отпустил меня из своей пыточной на волю далеко заполночь. Я добиралась до своей комнаты, уже абсолютно наплевав на хруст чего бы то ни было под ногами или капли воды, разбивавшиеся о макушку. Ко всему прочему еще и Дармир устроил в прямом смысле вынос мозга, завалив как только я вышла в коридор ментальными посланиями в духе: «Проклятый инквизитор, где ты шляешься?», «Латус, прокляни, куда тебя занесло?», «Может мне за тебя перемерить женское нижнее бельишко?!» и «Умертвия на тебя нет!» Видимо, лорд Магорус действительно не хотел, чтобы нам помешали, поэтому подстраховался.

На счастье, его подстраховки хватило на избавление юной особы, то есть, меня, от голода: ягодный морс, что он предложил и целый графин которого мы распили на двоих подчистую, оказался одновременно средством болеутоляющим, жаропонижающим, иммуноповышающим и высоко питательным. Все это, разумеется, моя трактовка. Лорд же ограничился одним единственным высказыванием без подробного разъяснения в отношении напитка: «От всего и для всего».

Начали мы нашу беседу с воспоминаний о том, что мне в общих чертах пересказал Дармир про родословную этой большой семьи. Тетка князя Родорума, Аролла, моего прадеда, взявшего в жену простую безродную пастушку, помогла тому исчезнуть из этого мира и появиться в моем. Исчезновение было обставлено смертью из-за распространенной в то время инквизиторами чумы — проклятия. Это было еще до прихода Латуса, когда магия была под запретом. Аролла, о магическом даре которой никто не знал, открылась лишь еще одному своему племяннику, Филишу, единственному, кто не отрекся от брата. Все остальные думали, что Родорум, покинувший родовое гнездо, действительно умер из-за болезни. Филиш и Аролла долго искали Родорума после этого в моем мире и однажды им это удалось. Чтобы закрепить результат своих трудов, Аролла перед смертью наложила заклятие на перстень, который сейчас носил Дармир, как потомок Филиша. Чтобы однажды с его помощью, используя зов крови, обладатель кольца мог переместиться к дальнему родственнику в трудный для семьи час и попросить помощи, когда положение станет безнадежным.

— А как кольцо оказалось у Дармира? — полюбопытствовала я у лорда Магоруса.

— Колько принадлежит Дармиру, поскольку именно он отыскал его, и оно признало моего сына своим хозяином. Ребенком он забрался в эту часть дома, изображая из себя бравого искателя сокровищ, вскрыл защиту камер и обокрал прикованный цепями к стене скелет. Как мы потом установили, им оказался один из прапрадедов Дара, совративший невесту старшего брата, за что был упрятан за решетку. Видимо, про него забыли… Но какова все же история, представь себе!

Представила и чуть не умерла от ужаса. Ну и нравы! Да и трофей с пальца мертвеца, что может быть жутче?! Разве что мой будущий супруг. Хотя, выбирая между ними… Нет, все же Даргомас.

А дальше пошли уже дополнения и неизвестные мне детали, которыми щедро делился лорд Магорус. Речь шла о событиях четырехсотлетней давности, когда был перестроен особняк в тот вид, который мы знаем и видим теперь. После прихода Латуса магия была узаконена как естественное проявление сущности всех живых существ, а не отклонение от догмы Единой Империи Думадар. Инквизиция была повержена. Отовсюду хлынули подданные теперь Латусу расы, которые смешивались с человеческой.

Стоит упомянуть происхождение главной героини истории, Ароллы. Она была сводной сестрой матери Родорума, Килтаны. Одну ночь мать девочек провела не с мужем, а с любовником, который был пришлым колдуном из Бавардира. Из-за инквизиции это, естественно, скрывалось, ведь именно так в роду Киатар зародилась первичная магия — в лице Килтаны, внебрачной, по факту, дочери. А вторую девочку, Ароллу, несколько лет спустя подбросили. Она в свою очередь тоже унаследовала от своих родителей магию, но скрывала это. Про ее магический дар как и у сестры всем стало известно лишь сейчас, когда потребовалось отыскать кого-то, вроде меня. Узнали это из дневника Филиша. Как и всю историю с предназначением кольца и его рисунок, изображенный в том же дневнике, хранившимся в семейной библиотеке.

Дармиру, носившему кольцо и не догадывавшемуся о его свойствах, приснился сон, в котором он узнал как отыскать дневник и из которого и стало известно про тайну Ароллу. Откуда она самостоятельно узнала, как открывать порталы в иные миры, когда ее сестра из страха перед инквизиторами ограничила силу своей искры левитацией чашечки чая из собственного сервизного набора, остается до сих пор загадкой. Вероятно, у вампиров, с которыми якшалась, пока пропадала на севере. По слухам, она когда-то знала одного вампира, который и открыл в ней искру. Помимо всего прочего, женщина скрывала, что Родорум также открыл в себе магию, как и его жена, простая пастушка, которая могла колдовать не хуже мужа. Но после перестройки дома крыло, в котором она открывала портал и где впоследствии расположили казематы, оставила себе и трогать запретила.

Волшебница проводила там свои магические эксперименты, подолгу не выходила в свет, особенно в последнее время перед внезапным исчезновением. Зайти в ее комнаты не мог никто, вход был опечатан до появления прямого наследника. Но, как растерянным голосом сообщил Магорус, у Ароллы не было детей! И кровных родственников тоже, ведь она была подкидышем. Известно лишь, что причина, по которой она не показывалась, послужила тяжелым благословением с одной стороны, а с другой — проклятием для семьи.

Женщина оставила послание: если в ближайшие пятьсот лет с момента ее исчезновения наследник не объявится, грядет страшное проклятье, согласно которому всякий, кто когда-то причинил серьезный вред роду Киатар, намеренно или случайно, будет страшно наказан. Если же кто-то из рода Киатар совершит подобное, все его потомки лишатся магии и станут обычными людьми.