Замуж за миллионера

13

Уильям ошеломленно посмотрел на невысокого, начавшего лысеть мужчину, который представился доктором Дэвисом.

— Вы хотите сказать, что располагаете важными для меня сведениями? — спросил он.

— Да, именно так.

— И ради этого вы приехали в Лондон из Нориджа?

— Может быть, вы все же посмотрите на документы, которые я привез? Должен признаться, этим я нарушаю врачебную тайну. И меня это беспокоит. Если кто-то узнает, что вы получили их от меня… В общем, сразу же договоримся, мистер Стилл, что вы ни при каких обстоятельствах не назовете моего имени.

— Я все понял, мистер Дэвис, — спокойно сказал Уильям. — Только почему вы решили, что эти ваши документы представляют для меня какую-то ценность?

— Потому что они позволят вам безболезненно разрубить гордиев узел взаимоотношений с Мэри и вашей женой.

— Откуда вы знаете о моих проблемах?

— Очень просто. Много лет я мечтал о том, что Мэри согласится стать моей женой. И должен признать, до того момента как в ее жизни появились вы, я еще мог на что-то рассчитывать. Теперь же я могу только пожелать ей всего хорошего и проститься со своей мечтой.

— Мне прямо как-то неловко, — пробормотал Уильям. — Я чувствую себя так, словно пытался увести у вас невесту.

— К чести Мэри нужно сказать, она никогда не давала мне даже малейшего повода думать, что когда-нибудь даст согласие. Это были просто мои мечты. Но я даже рад, что все так получилось.

— Почему же?

— Потому что я встретил прекрасную достойную девушку и собираюсь на ней жениться. Мы уже назначили бракосочетание на апрель.

— Поздравляю. — Уильяма все больше и больше удивлял этот неожиданно появившийся у него доктор.

— Спасибо, — спокойно ответил Брайан. — Я хочу, чтобы вы мне откровенно сказали, что вы чувствуете к Мэри.

— Почему вас это должно волновать? Вы же так и не стали ее женихом. И уж тем более мужем!

— Зато я был и остаюсь ее другом. Вы, наверное, знаете, что Мэри очень одинока: ее семья на другом континенте, а если быть до конца честным, в другом параллельном мире. У Мэри есть только я и Долорес — ее подруга. Вот и весь круг общения мисс Гамильтон. Она чуткий и ранимый человек. Она добра и нежна. Если бы вы знали, как искренне она может сострадать чужому горю!

— Я знаю, — тихо сказал Уильям.

— Тем более! Вы должны меня понимать. Я чувствую ответственность за Мэри, за ее будущее, тем более сейчас, когда мое-то будущее устроено. — Брайан хмыкнул. Он немного подумал и решил, что с Уильямом стоит быть предельно откровенным. — Мэри несчастна, она постоянно плачет, хотя всячески пытается это скрыть. Она каждый день, каждую минуту думает о вас…

— Зачем вы мне все это говорите, мистер Дэвис? — сердито перебил его Уильям.

— Затем, что вы должны решить для себя один важный вопрос: любите ли вы Мэри или нет. Хотите вы с ней быть или предпочтете свою нынешнюю жену.

Уильям молчал, пытаясь собраться с мыслями, чтобы объяснить этому провинциальному доктору всю сложность ситуации, в которую он попал.

— Что же вы молчите? — Брайан наконец не выдержал.

— Когда я встретил Мэри, мне показалось, что мир перевернулся, — тихо сказал Уильям. — Больше всего на свете я хочу быть рядом с ней.

— Так что же вам помешало любить Мэри?

— Я дал слово Роберте.

— И вы не могли расторгнуть помолвку? Не велик грех!

— Да, вы правы, именно так я и хотел сделать. Но Роберта сообщила мне, что ждет ребенка.

— И вы сразу же поверили?

— Конечно! Неужели женщина смогла бы солгать о столь важном для нее событии! Да и потом, как бы она справилась с ситуацией, если время бы шло, а живот не увеличивался?

— Об этом мы поговорим позже, — остановил его Брайан. — Главное, что я сейчас хочу от вас услышать: если бы вы получили возможность освободиться от своей жены…

— Как же я могу! — воскликнул Уильям.

— Не перебивайте! — потребовал Брайан. — Так вот, если бы вы получили возможность освободиться от своей жены и при этом ваша совесть осталась бы совершенно чистой, вы бы просили Мэри стать миссис Стилл?

— Господи, я очень виноват перед своей женой!

— Вот перед ней и покайтесь, не стоит каяться передо мной. Я врач а не духовник. Просто скажите, что хотите быть рядом с Мэри и любить ее!

— Да я мечтаю об этом с первой минуты нашего знакомства! Я не могу жить полной жизнью, если в ней нет Мэри! Я думал, что женюсь на Роберте, родится наш ребенок и я смогу если и не забыть Мэри, то хоть чуть-чуть смягчить свою боль. Но вскоре понял, что это невозможно.

— Отлично. Я понял, что вы любите Мэри и постараетесь сделать все, чтобы она была счастлива. — Брайан молча достал из портфеля бумаги и бросил их Уильяму через стол. — Читайте, мистер Стилл. Это ключ к вашей свободе.

Несколько минут Уильям внимательно изучал ксерокопии, привезенные Брайаном. Когда он опустил последний листок, руки его дрожали от еле сдерживаемого гнева.

— Что вы теперь собираетесь делать, мистер Стилл? — осторожно спросил его Брайан.

— Позову своего адвоката и покажу ему эти бумаги. Я должен быть уверен, что Роберта не увильнет от ответственности. Как только я это сделаю, я поеду к Мэри и буду на коленях умолять ее простить меня.

— Отлично! Я на машине, и если вы поторопитесь, то с удовольствием подвезу вас в Норидж. Здесь всего-то полтора часа езды, а Мэри очень ждет меня вечером. Ей нужно было с кем-то поговорить, и, я думаю, разговор должен был идти о вас. Будет лучше, если вы между собой выясните все вопросы. Признаться, я уже порядком устал быть личным психотерапевтом Мэри и убеждать ее, что нужно немедленно ехать к вам и бороться за свое счастье изо всех сил.

— Нет, Мэри не такая!

— В этом-то и состоит ее проблема. Но что же вы сидите, мистер Стилл? У вас так много дел! Как думаете, вы успеете разобраться со всеми делами за час? Я хотел заехать в ювелирный купить кольцо для своей Келли. Мы так спешно договорились о свадьбе, что я даже не успел как следует подготовиться. — Брайан встал и отвесил Уильяму легкий поклон. — Значит через час, мистер Стилл?

— Я буду готов гораздо раньше. — Как только Брайан ушел, Уильям тут же схватился за телефонную трубку и набрал номер Джордана.

— Ты мне необходим. Дело первостепенной важности!

— Уильям, что стряслось?

— Хоть мне и неприятно это признавать, но ты был прав. Приезжай быстрее, ты должен будешь заняться моими делами. Не зря же я тебя сделал своим поверенным!

— А куда это ты собрался?

— Спасать свою любовь!

— Боже мой! Как благородно! А я-то тебе зачем? Если ты собираешься умирать и пишешь завещание, не забудь указать и меня! — ворчливо сказал Джордан.

— С этим не шутят, приезжай быстрее!

Уильям бросил трубку, чтобы не дать другу развить тему завещания. Он хотел, чтобы тот появился как можно быстрее.

Я должен был поехать к ней еще две недели назад, как только понял, что меня и Роберту больше ничто не связывает, подумал он и принялся нетерпеливо постукивать ручкой по столу.

Если Джордан задержится еще хоть на пару минут, я его убью несмотря на то, что он всегда желал мне только добра! — через полчаса решил Уильям.

— Ну и что у тебя стряслось? — сердито спросил Джордан, открывая дверь.

Уильям молча подал ему бумаги, которые привез Брайан. Джордан быстро их просмотрел и бросил смущенный взгляд на Уильяма.

— Мне жаль, приятель, что ты все же узнал это, — сказал он. — Что будешь делать?

— Разводиться с Робертой. Я и так отдал ей слишком много. Меня ждет Мэри.

— Ты сейчас поедешь к ней?

— Да.

— Тогда не буду тебя больше задерживать. У настоящей любви не может быть преград! Подумайте хотя бы раз только о себе, ладно?

— То есть? — удивился Уильям.

— Эта ночь должна стать вашей, а свои проблемы вы сможете обсудить с утра.

— Я хочу сказать ей, как сильно люблю ее. Этого мне пока достаточно.

Мэри лежала в кровати, то проваливаясь в неглубокий сон, не приносящий уставшему мозгу облегчения, то вновь возвращаясь в реальность. По совету Брайана она приняла снотворное, но от перевозбуждения лекарство не действовало.

Сколько же еще мне предстоит вот так валяться в кровати, пытаясь ни о чем не думать? — спросила себя Мэри.

Она перевернулась на другой бок, и взгляд ее случайно упал на часы.

Уже почти восемь. Интересно, куда это пропал Брайан? Неужели он забыл о своем обещании навестить меня? Нет, это вовсе не похоже на Брайана. Может быть на работе возникли какие-то проблемы? Или Келли не смогла приехать так рано?.. Только бы они появились! Я не смогу одна пережить этот вечер. А что же я буду делать ночью? Брайан все же доктор. Может быть, он даст мне более сильное снотворное? Я не могу больше думать. Моя голова переполнена, словно лифт в небоскребе в час пик!

Мэри истерично хихикнула, но тут же смех сменили всхлипы. Она уткнулась в подушку и разрыдалась в который раз за день.

Ну почему, почему мы не можем быть вместе?! Я же готова отдать все на свете, только бы прижаться к плечу Уильяма, только бы слышать его голос, смотреть в его глаза, чувствовать его тепло! Как же мне хочется быть рядом с ним, любить его, жить для него! Почему такая несправедливость? Разве эта Роберта любит его сильнее меня? Нет, я ведь разговаривала с ней. Она ни разу не сказала о своей любви к Уильяму, она все время твердила мне, что они дали друг другу слово, что у них будет общий ребенок. Короче, одни обязательства, но никаких чувств. Почему же я уступила? Почему я не могу, как та же Роберта, идти напролом ради того, чтобы завладеть любимым мужчиной? Ну что мне стоило просто проигнорировать ее? Сейчас бы я была с Уильямом, любила бы его, заботилась о нем, рожала ему детей. Почему я не такая?

Мэри всхлипнула еще раз и почувствовала, что вновь погружается в сон.

Я молюсь только об одном — пусть хотя бы во сне мои тревоги оставят меня. Я устала просыпаться в слезах на мокрой подушке.

На этот раз она не плакала. Ей снилось, что Уильям пришел к ней, что он сидит рядом на ее кровати и нежно гладит ее по голове. Осторожно снимает теплыми губами слезинки с ее щек.

— Уильям, не уходи на этот раз, — пробормотала Мэри. — Я не могу терять тебя и во сне!

— Я больше не уйду! — услышала она его тихий и нежный голос. — Я больше никогда от тебя не уйду.

Уильям обнял ее и прижал к своей груди. И только почувствовав биение его сердца, Мэри поняла, что она уже не спит.

— Уильям? — спросила она, широко открывая глаза.

— Да, милая, это я.

— Что ты здесь делаешь?

— Я пришел к тебе, чтобы мы всегда были вместе.

— Но как же?

Уильям нежно прикоснулся пальцем к ее губам, призывая замолчать.

— Не нужно сейчас о том, что было. Если бы я только мог, я бы обо всем забыл, выкинул дни без тебя из своей памяти.

— Почему? — спросила Мэри, и ее фиалковые глаза широко распахнулись от удивления.

— Потому что без тебя я страдал. Я не мог жить, зная, что ты далеко от меня, понимая, что не могу обнять тебя, не могу прижаться щекой к твоей щеке, не могу поцеловать твои нежные губы, не могу смотреть в твои прекрасные глаза. Без тебя для меня нет жизни, Мэри.

— Боже мой, Уильям! Если бы ты только знал, что я пережила без тебя!

— Я знаю. Прости меня, милая, за все эти дни и ночи, за каждую слезинку, пролитую тобою. Если бы я только мог все это искупить и исправить!

— Просто люби меня, Уильям! — попросила Мэри.

Она обвила руками его шею и прижалась к его губам в страстном поцелуе. Руки Уильяма медленно скользили по гладкому шелку ее пеньюара. Он чувствовал, как ее тело начало дрожать под его руками. Очень медленно Уильям провел пальцем вниз по ее позвоночнику, заставляя ее податливое тело выгнуться ему навстречу.

Трясущимися руками Мэри начала расстегивать его рубашку. Пуговицы не слушались ее дрожащих пальцев, а у Уильяма не было сил терпеть это испытание. Он резко дернул рубашку, и пуговицы полетели в разные стороны.

— Интересно, а что ты будешь делать завтра? — рассмеялась Мэри и принялась осторожно покусывать мочку его уха.

— Я не могу сейчас думать ни о чем, кроме того, что ты сводишь меня с ума, моя колдунья.

— И вовсе я не колдунья, — шепотом произнесла она, и в фиалковых глазах загорелись искры страсти.

Мэри провела рукой по его обнажившейся груди. Ей нравилось ощущение упругих волосков на своей ладони. Она прочертила пальцем дорожку к низу его живота, и там ее пальчики задержались.

— О, Мэри! Иди ко мне! — простонал Уильям, пытаясь прижать ее податливое теплое тело к себе.

Но Мэри лишь коротко рассмеялась и отстранилась от него. Она еще раз прочертила дорожку по его груди пальцем так, словно пыталась запомнить маршрут. Потом посмотрела в глаза Уильяма и провела языком по пересохшим губам. Нежно и легко она поцеловала Уильяма в ямочку возле ключицы.

— Мне кажется, тебе это должно понравиться, — прошептала она.

Вместо ответа Уильям лишь застонал.

Губы Мэри повторили маршрут, который уже прочертил ее палец, и вот она вновь остановилась в жестких завитках его волос.

— Нет, Мэри, только не сейчас! — пробормотал Уильям. — Если ты прикоснешься ко мне, я просто этого не выдержу! — Уильям крепко обхватил ее за плечи и прижал к себе.

— Но я хочу дарить тебе наслаждение! Отпусти меня немедленно! — возмутилась Мэри.

— Мы слишком долго думали о других, — прошептал ей на ухо Уильям. — Я больше не желаю никого слушать. Сегодня я буду делать только то, что мне нравится.

— Что же? — задыхаясь, спросила Мэри.

Она уже знала ответ на свой вопрос.

— Любить тебя!

Его пальцы обхватили ее шею, а губы впились в рот, заставляя забыть обо всем на свете. Он целовал Мэри долго и страстно, то с силой впиваясь в ее губы, почти причиняя боль, то нежно прикасаясь к ним, но каждый раз унося к вершине блаженства. Губы его ласкали тонкую кожу шеи, захватывали мочки ее ушей, упивались теплом и влагой ее рта.

Уильям крепко прижимал ее к себе, и она ощущала сильное тело и твердую мужскую плоть у своих бедер. Он был полон страсти, и его тело горело как в огне. Мэри задыхалась под этим бешеным натиском.

Боже мой, что же я делаю? Он ведь женат! — подумала она, но губы Уильяма, нашедшие сквозь тонкую ткань ее сосок, заставили забыть ее обо всем на свете.

Я буду гореть в аду! — решила Мэри, но ласки Уильяма становились все откровеннее, и она уже не могла ни о чем думать.

От страсти и восторга у нее кружилась голова, и все таяло внутри. Ее руки ласкали его широкие плечи. Роберта была забыта, остался только Уильям и его страсть. Только его горячие распухшие от поцелуев губы. Все мысли о моральных принципах ушли из ее головы, остались только их тела, их души, горящие в огне желания.

Уильям осторожно поднял ее с кровати и помог снять пеньюар. В призрачном свете уличного фонаря Мэри стояла перед ним нагая и прекрасная, словно древнегреческая богиня.

Уильям отступил от нее на шаг и с упоением принялся рассматривать ее тело, восхищаясь его мягкими линиями, матово отсвечивающей кожей, почти черными в темноте комнаты волосами, струящимися по ее спине и груди.

— Как ты прекрасна! — выдохнул Уильям.

Мэри лишь рассмеялась в ответ. Она раскинула руки и повернулась, как бы приглашая его оценить все великолепие ее тела.

Уильям быстро сбросил с себя одежду и шагнул к ней.

Она подняла взгляд и увидела в неверном свете фонаря, как в его глазах плещется неукротимая страсть.

Он поднял ее на руки и понес к кровати. Положив Мэри на постель, он лег сверху. Скользнув руками между ног Мэри, он наслаждался ощущением бархатистости и нежности ее кожи.

С блаженным стоном Мэри приникла к нему, требуя, чтобы Уильям взял ее, утолил огонь страсти, бушующий в ее теле.

Тишина в комнате ничем не нарушалась, кроме страстных стонов. Уильям ласкал ее, обрушивая лавину поцелуев на ее губы, щеки, ямку на ключицах, розовые бутоны груди, плоский живот и темный треугольник волос. Под этой лавиной Мэри задыхалась, она тонула в его страсти.

— Возьми меня! — потребовала она, поднимая бедра, словно приглашала Уильяма погрузиться в ее глубины. Ей хотелось только одного: чтобы он взял ее тело так же, как когда-то забрал душу. Она хотела принадлежать этому мужчине до конца.

Уильям осторожно раздвинул ее ноги и погрузился в теплое, истекающее соком желания лоно. Мэри почувствовала себя на вершине блаженства.

Уильям вновь прижался к ее губам в страстном поцелуе. Мэри тихо застонала и вскрикнула, когда он особенно глубоко проник в нее. Уильям сразу же остановился и заглянул в ее помутневшие от страсти глаза.

— Не останавливайся! — прошептала Мэри и подалась ему навстречу. — Только не останавливайся!

Когда он вновь задвигался, мир для Мэри взорвался миллионами искр. Мучительный восторг казалось будет бесконечным, как поток лавы, извергающийся вулканом их страсти.

Уильям почувствовал, что больше не может контролировать себя, он сам уже мог подчиняться только тому, чего жаждало его тело, уводя Мэри в рай наслаждения. Он крепко прижал к себе Мэри, стараясь стать единым целым с ней. Он целовал ее глаза, ее губы, ее мокрый от капелек пота лоб. Он шептал ей на ухо нежные слова.

Тишина ночи своим покрывалом окутывала их. Она принадлежала только им и дарила свои радости без остатка. Тихий стон Мэри слился со стоном Уильяма.

Долго Мэри лежала под его влажным от пота телом. Его тонкое, словно вылепленное рукой мастера лицо, уткнулось ей в шею под подбородком. Она была слишком утомлена, чтобы разговаривать, и лишь перебирала пальцами пряди его темных волос, глядя, как по его лбу текут маленькие капельки пота.

— Ты — моя жизнь, — тихо прошептала Мэри и закрыла глаза.