Записки из бронзового века

Глава 24. Тусовка, впавшая в нирвану

– Да здравствует наш дурдом, самый правильный дурдом в мире! – провозгласил я, стоя перед пока что грязными оборванцами, которым предстояло стать первым элитным отрядом бронзового века.

Это я про Иво, Кво и Дора, если что.

В том, что я попал именно в бронзовый век, скорее всего, в самое его начало, я уже не сомневался. Да даже если и не так, плевать я хотел на всякие заморочки корифеев исторических наук.

Ход мысли моей был прост – медь знают, а может, и бронзу уже открыли, значит – век бронзовый. А на остальное наплевать.

И вообще, я тут пока что, единственный дипломированный специалист! А значит, и самый умный.

– Бомжи, натуральные бомжи, – заламывая руки в театральном жесте, нагонял я жути на подчинённых.

– А это кто такие? – чуть ли не хором насторожились они. – Бомжи, – смакуя это слово и катая его на языке, словно пытаясь распробовать на вкус, протянул каждый из них.

– Вы, – рыкнул я. – Не воины, а натуральный отряд бомжей.

Ответом мне было троекратное «Ура». И судя по выражению морд, радовались они искренне. Видать, решили, что слово незнакомое обозначает не просто воинов, а самую элиту этой касты.

Ни разу не меньше.

Допрогрессорствовались, блин. Три дня упорных тренировок, а эти абырвалги из всех моих новаторских хотелок только «Ура» и выучили. И ни одного рацпредложения по поводу символики, флага и названия отряда.

Пришлось брать инициативу в свои руки.

– Ночью мне было видение. Горшок сильно ругался – негоже, – сказал он, – таким молодцам без роду, племени и знамени небо коптить. И пока вы, господа, уважаемые, портили воздух, увлечённо пуская газы в моей новенькой квартире, я думал! И придумал. Знамя у нас в виду отсутствия технологий, не будет. А вот название отряда, тьфу ты, рода, а ещё и собственный герб – будут. Тайну, покрытую мраком, вы узнаете на закате. А пока что, готовьтесь!

Интрига удалась.

Весь день эта троица следовала за мной буквально по пятам, стараясь выведать, к чему такому им готовиться. Я же в лучших традициях только закатывал глаза и обещал небывалое.

Вождь, кстати, про вечерний сбор узнал чуть позже разведчиков. И то из моих воплей.

Главнюк возмутился по началу, мол, как так? Как я посмел без согласования с ним или на крайний случай с шаманом, такие дела воротить. Олка с Елой ещё масла в огонь подливали. В смысле, стояли справа и слева от вождя и синхронно ему на мозг капали, когда я явился пред начальственные очи.

Пришлось изображать заговорщицкое лицо, закатывать глаза, напоминать про прошлые уговоры и ссылаться на волю духов.

Вроде прокатило.

– Сбор – на закате на поляне около моей землянки. Попрошу не задерживаться, – сломал я последние скрепы местного руководства. – Так духи велели, – добавил я после секундной паузы и, предвидя логичный вопрос, почему шамана проигнорили, буркнул, что это не в моей компетенции. – С шаманом сам разбирайся. Может его за неисполнение служебных обязанностей ещё и премии лишить надо. Короче, ты вождь – ты и думай, а я пошёл.

Главнюк на это только зубами скрипнул, а бабы его за груди свои схватились, типа сердце у них от такого нахальства прихватило.

Синхронно.

Вызвал он после этого шамана на ковёр или нет, и как баб откачивали – не знаю! Мне не до этого было, я к вечернему шоу готовился.

Ну как готовился…

Вернулся злой, как чёрт, в своё логово и выгнал всех. Нервную систему что успокаивает? Правильно, любимое дело. Вот и начал я в барабаны лупить всяко-разно. А когда отпустило, имеющийся репертуар пару раз прогнал. Потом взгрустнул, что струнных бы ещё (это я про ревущие гитары, если кто не понял).

А потом меня осенило, и я к местному художнику в гости потопал. Он, кстати, в той же землянке жил, куда меня вождь первоначально на постой определял.

У нас с ним, по мнению местных, много общего было. В смысле, он тоже авторитетом совершенно не пользовался и существовал на птичьих правах. Но дружбы у нас не получилось. Скажем так, характерами не сошлись.

Дорогой читатель, естественно, задаст логичный вопрос, зачем мне художник? В топовых книжках путные попаданцы в одну каску всё разруливают и придумывают, а тебе слабо что ли?

Таким я отвечу так, словесные образы, они конечно сильные, но без хорошей и качественной визуализации – ни в двадцать первом веке, ни в бронзовом – никак.

А так как красок масляных ещё не изобрели, значит, мне нужна охра! Я в интернете читал, что её чуть ли не на заре человечества открыли и активно пользовали. А как её делать и где брать – увольте, но далёк я от этого.

Что ещё забыл сказать, местного живописца, как бы это странно не звучало, звали Хум.

Он как мою свирепую рожу увидел, сразу в понятливого малого превратился. Только я всё равно был непреклонен и вместо «здрасти» сразу же поставил его перед фактом, что реквизирую красную штуку, которой он всякую похабень на стенах рисует, в пользу зарождающегося отряда.

Видать переборщил.

Хум натурально обделался и без промедления выдал все запасы.

– Берите-берите, а я себе ещё сделаю, – лепетал он. – Только реквизировать не надо. Я хороший. Я даже жаловаться не буду. Никому не скажу, что ты тут был. Не реквизируй, а?

Пришлось принимать дары и успокаивать не только свою совесть, но и мужичка.

– Ты, это, если чего вдруг, заходи, – буркнул я напоследок. – Поможем, чем сможем.

Чувство стыда выветрилось, как только вернулся в свою хату. Дел же ещё было выше крыши.

Перво-наперво, в силу своих способностей, я разрисовал рокерской тематикой там-тамы. Человечки с ирокезами получились – без слёз не взглянешь. Зато буковка “А” в кругу (значок анархии, то бишь) красиво вышла.

Такой же символ я намалевал и на лосином черепе, что от нашего ужина остался. Всё это дело с горем пополам прикрепил над входом в землянку. А чтобы раньше времени сюрприз не спалили – накрыл дело рук своих шкурой.

Никто даже и не спалил, чем я тут занимаюсь. Видать слухи о моём поведении у вождя быстро разлетелись. Вот и решили местные подальше от хаты полоумного барабанщика держаться.

Но недолго музыка играла.

Только-только управился, как моя теория потерпела фиаско, и люд честной на полянку стекаться начал. Несмотря на прохладу, осень как-никак, а многие всё ещё щеголяли в неглиже.

Моржи, блин.

– Ё маё! – взвыл я, увидев, что солнце уже почти горизонта коснулось.

Пришлось обозначать точку сбора и раздавать указания, чтобы те, кто уже тут, следили, чтобы всё было так, как я сказал. Местный бомонд себя тоже не заставил долго ждать. Я только-только успел косуху на плечи накинуть, а сверху волчью шкуру (не май месяц, чай, чтобы с голым торсом выступать).

– Мы всё, – оповестил меня, заглянувший в землянку Иво.

– И костёр зажгли? – огрызнулся я на него, разминая руки и кисти.

– А надо?

– Ты дебил или как? – психанул я. – Я один, что ли, всё помнить и тащить должен?

Мой зам шумно сглотнул и испарился.

– Дор, Кво! Придурки, мать вашу, какого лешего ритуальный костёр ещё не сложен? Я один, что ли должен всё помнить! – раздалось буквально через пару секунд на улице.

Народ загомонил, потом я услышал, как разнокалиберные сучья и брёвна стучат друг о друга. И всё стихло.

– Шаман, Шаман, – дружно начала скандировать толпа.

На улице что-то постучало, кто-то покашлял, поплевался, побормотал и раздался треск горящего дерева. Толмач видать всё-таки исполнил своё предназначение на этот вечер – кастрик запалил.

– О-о-о! – взвыл народ, когда пламя устремилось к небу, – А-а-а, – ошалели зрители, когда откинулась шкура, закрывавшая вход в моё жилище и я вытащил первый там-там.

– У-у-у! – вытаращили аборигены глаза, разглядев мои каракули.

А дальше…

А дальше в меня как будто кто-то вселился.

Меня реально как будто подменили.

Я не знаю, как это объяснить! Если вы психолог или увлекаетесь этой наукой, считайте, что мной завладела дремавшая до этого сущность. Ну не сущность может быть, психотип глубоко зажатый во мне пробудился и взял верх.

И случилось это сразу же, как я закончил лабать любимую песню местных – это про то, как они на органе всех вертели.

В прохладной тишине осенней ночи, нарушаемой только потрескиванием костра, я совершенно не своим голосом двинул речь о том, как минувшей ночью ко мне пришёл Горшок и явил мне оберег и символ, который отныне будет украшать все жилища, (тут я сдёрнул шкуру, закрывающую моё художество) в которых обитают разведчики моего рода и даже там, где хранится всякий разный инвентарь.

– И никто, кроме воинов отряда не может безнаказанно входить в жилище, помеченное таким знаком или прикасаться к имуществу, – орал я, брызгая слюной. – Кара придёт не сразу, но она будет жестока! Тот, кто это сделает – не сможет иметь детей! В смысле, женщина не сможет выносить ребёнка, а если и выносит, то уродца родит, а у мужчины – корешок отсохнет.

Я сделал паузу, обводя немигающим взглядом застывших, как соляные столбы аборигенов. Олка и Ела только картину портили – подле вождя круги нарезали и на меня злобно зыркали. Главнюк же, судя по стеклянному взгляду, тоже проникся. А вот отсутствие шамана меня насторожило.

– Этот же знак, будет и на наших щитах, – пафосно воздев руки к небу, провозгласил я, немного отдышавшись. И немного подумав, буркнул себе под нос, – когда я их изобрету.

И не давая народу опомниться, снова вдарил в барабаны.

– Вы же, носители и хранители этого знака, должны беречь и охранять его пуще своей жизни, – после того, как сыграл пару тактов, тыкнул я в свою гоп-компанию дрыном, заменявшим мне барабанную палочку. – Также должны будут поступать и те, кто встанет под наши знамёна. В смысле, пройдет суровое испытание и по зову сердца примкнёт к нам, – снова разошёлся я.

И тут мой взгляд упал на вождя. Эти две змеюки подколодные таки доконали главнюка. Таким красным и злым я его ещё не видел. У него только что пар из ушей не шёл. Пришлось оперативно вносить поправки.

– И пойдёт вместе с бесстрашными воинами выполнять волю нашего великого вождя! Хой! Хой, хой, хой! – обломил я злопыхательниц, пребывая в не поддельном экстазе.

Хой, хой, хой! – подхватили пацаны новое для себя словечко. – Хой, хой! – радостно загудели зрители.

– Пригрели змеюку, – читалось во взгляде невесть откуда вылезшего шамана и офанаревшего вождя, в очередной раз переосмысливавшего ситуацию и разглядевшего во мне не только толкового малого, но и того, кто может покуситься на его место.

Но мне на это было уже глубоко пофигу.

Власть над целым племенем мне была нужна, как собаке пятая нога. А вот небольшой, но верной компании единомышленников и придурка начальника мне реально не хватало.

– Гуляй рванина! – завопил я, ускоряя ритм, буквально сливаясь с музыкой и растворяясь в ней. – Жарь и жри мясо и пивом это запивай! Во славу Горшка! – исступленно орал я, продолжая долбить в барабаны.

А потом всё превратилось в сплошной круговорот – я играл, обещал, юлил и снова играл, вводя реально ополоумевших от моей игры аборигенов в транс.

Чем всё это закончилось – не помню. Моё сознание просто выключилось.

Бац и всё – как будто выключатель кто-то нажал.

Очухался ранним утром. От холода. Оказывается, вырубило меня на улице – прямо за барабанами.

Поднялся, осмотрелся и глазам своим не поверил – всё взрослое население валялось около кучи пепла и мирно храпело. И пофиг им мороз был, что жухлую траву инеем покрыл.

Кутаясь в застывшую косуху и грязную волчью шкуру, поплёлся в свою землянку.

Не прошло и минуты, как я, матерясь, выскочил обратно. В моей хате малого того, что не натоплено было, так я, раззява, барабаны на улице забыл.

Пока затаскивал реквизит – согрелся.

Матерясь на запропастившуюся невесть куда жену, сам растопил печь, погрыз холодного мяса и растянулся на валявшихся в углу шкурах.

Во второй раз меня разбудил жалобный писк. Ну как писк, стон… Нет, тоже не то…

Во, скулёж!

Я сначала не понял, что за фигня, а потом прислушался и понял, что это у входа кто-то грустит.

Это Иво оказался.

– Ты чего тут? – поинтересовался я, прикидывая, который сейчас час, день недели и сколько я продрых.

– Тебя вождь вызывает. Срочно! А ты спишь, – проскулил он мне в ответ.

– А чего не зашёл? – удивился я.

– Так, это. Ты же сам вчера сказал – нельзя, кара будет.

– Вот чудак человек, я же уточнял, что членам отряда можно. А ты мой заместитель и моё доверенное лицо, тебе всегда можно, – закатил я глаза, покачивая головой.

Вместо ответа Иво снова заскулил, видать, то ли понял, как он лоханулся или я чего-то упустил.

– Да не нуди ты, собираюсь я. Давно что ли ждёт? – психанул я.

– Угу, – буркнул Иво. – А в отряд ты нас, кстати, ещё не посвятил. Сказать то сказал, а обряда не было. Значит – не считается, – поддел он меня.

– Вам вчерашней тусовки что ли мало? – начал злиться я. – Тогда дуйте на охоту! Сегодня вечером всё будет. Вкусное мясо принесёте, считайте, экзамен на отлично сдали.

– Хой! – радостно завопил воин и рванул с места в карьер. Только пятки засверкали.

– Научил на свою голову, – вздохнул я и потопал к вождю.

В начальственную землянку я ввалился при полном параде и с полагающейся верному подданному придурковатой улыбкой.

Не прокатило.

Вождь, подзуживаемый шаманом и бабами, мне битый час мозг полоскал. В конце концов мне это надоело – состроил я серьёзную морду и, растягивая слова, начал углубленный политпросвет.

– О великий кормчий, свет очей наших, ты думаешь, что мне власть нужна? Ты ошибаешься. Оно мне и даром не нужно. Сам подумай, если бы я этого хотел, то сегодня утром бы ты не проснулся. Силу Горшка и мою мощь ты вчера сам видел. Так что мне мешало? – подмигнул я начальству, всем своим видом источая добродушность. – А вот тех, кто тебе обратное говорит, я бы на каменоломни сослал, чтобы напраслину не наводили.

Тут я сделал паузу. И мне нужно было с мыслями собраться, и главнюку нужно было время, чтобы переварить мои слова.

– Чтобы тебе не говорили, знай, мною двигают только благие намерения и личный интерес. Предвидя логичные вопросы, поспешу разъяснить, в чём он заключается – жить в кайф, а не париться, кого и куда послать, как власть удержать и что племя есть будет. Посоветовать то я тебе чего и как могу, а самому в эту мышиную возню и подковёрные интриги лезть – увольте. Мне этого в моём мире хватило. Короче! Пенсию, полный соцпакет и ежегодную путёвку в жаркие страны хочу! Можно ещё бабу рыжую. Не откажусь. Только я сам выбирать буду, а то знаю я ваши вкусы, – внёс я поправки, смекнув, что сейчас мне опять попытаются впарить некондицию. – Сейчас, вот пацанов научу, а дальше они сами под твоим чутким руководством всех заборят. А я на заслуженный отдых пойду.

Я снова сделал паузу. Тишина стояла такая, что было слышно, как у главнюка извилины скрипят в поисках подвоха. А его реально не было!

Ну, совершенно не типичный я попаданец. А если вопрос о выживании ребром не стоит – значит, будем жить в кайф и делать то, что нравится.

Но это всё потом, а пока что мне в бравого вояку нравится играть.

– Я тебе верю и если поможешь нам стать самым сильным племенем в этих степях, будешь всегда желанным гостем у костра вождя, – резюмировал наш рукамиводитель.

Шаман было заикнулся, что никогда такого не было и духам это не понравится, но главнюк на него так цыкнул, что даже мне не по себе стало.

– А теперь будет! – отрезал вождь. – Как ты говоришь? – бросил он в мою сторону, сверкая своими очами. – Племя спасёт только прогресс? Вот его и будем двигать. Сколько мы за старое держались и не жили, а выживали? Хватит! Надоело! Я тоже на пенсию хочу. В тёплые страны.

– Кстати, – подмигнул я вождю. – Сегодня на закате у нас будет знатный корпоративчик. Вы, – ткнул я в вождя пальцем, – в числе почётных гостей. Остальным вход заказан, – рыкнул я, обводя притихших прихлебателей грозным взглядом. – Так что, если соизволишь прийти, увидишь рождение нового рода, а потом окончательно развеешь все свои сомнения, – пообещал я. – Для особо одарённых поясняю, тусовка будет в моей землянке, совещание будет в закрытом формате и усечённом составе – вождь, я, Иво, Кво и Дор. Остальным даже близко подходить нельзя, а не то…