Записки нечаянного богача

Глава 5. Посещение светского раута.

Созвонился с Серегой, которого в телефон записал лаконично: «Лорд». Условились, где встретимся, заодно и про форму одежды уточнил – а то вдруг там все во фраках, да в лаковых штиблетах. Кто их знает, богатеев этих, мироедов. Хотя надо привыкать, я теперь тоже не бедный. Но я нечаянно, если что.

У выезда со двора меня ожидал черный мерседес S-класса. Из него вышел плечистый мужчина в возрасте и открыл мне заднюю пассажирскую дверь. Когнитивный диссонанс завопил дурным голосом – последний раз мне дверь открывали в скорой помощи. Но невероятным усилием воли я сохранил спокойствие на лице, кивнул соседу, проходящему мимо с четырьмя полторашками пива, по две в каждой руке. Хоть снег, хоть зной – в нашем районе островок стабильности и предсказуемости: в пятницу во дворе всегда собирается проверенный спитой коллектив. Соседу силы воли не хватило – он сопроводил мою посадку в транспорт премиум-класса таким обалдевшим выражением лица, что мне даже как-то неудобно стало. Но ненадолго. Потому что на заднем сидении новой Эсочки сразу стало вполне себе удобно, комфортно и полностью благополучно.

-Ну что, как прошло? – спросил Сергей.

-Нормально. Сразу удалось к последней стадии проскочить, отрицание, гнев, торг и депрессию обошли. Приступили к принятию. Надеюсь, переварят к утру. И я тоже. – ответил я, глядя, как за окном беззвучно пролетают знакомые дома, магазины, остановки, автобусы и трамваи. Я плыл мимо них на жемчужине немецкого автопрома, как краб Себастиан из старого мультика «Русалочка» – с придурковатой полуулыбкой на лице.

-Ну, как-то наверняка будет. Никогда так не было, чтобы никак не было – задумчиво ответил лорд. Наверняка из книжки какой-то, но откуда именно – я навскидку не вспомнил.

-Давай инструктируй дальше, что там и как у вас, что можно, что нельзя? – я вернулся к основной теме вечера. – А то я во всяких «Альфа-Бета-Гамма» не состоял, не осрамиться бы.

-Альфа, бета и гамма – это виды излучения или корпуса гостиницы в Измайлово, – блеснул познаниями Сергей, – тайных обществ с такой кодировкой я не знаю. Что до сегодняшнего, как ты сказал, шабаша – все просто. Тусовка, где можно познакомиться и, если повезет, пообщаться с нужными людьми. Про «подружиться» не говорю. Особенных правил нет, кроме одного негласного, его еще Тайлер Дерден придумал.

-Я надеюсь, первое или второе? А то к правилу «кто впервые пришел в клуб – принимает бой» я как-то не готов. – кто в нашем возрасте не смотрел «Бойцовский клуб» и не знает правил?

-Второе, – с довольной улыбкой уточнил Ланевский. – «Не упоминать нигде о клубе». Приятно иметь дело с образованным человеком.

-Да уж, толку-то с того образования, – пробормотал я, – культурный код, маркеры поколения, бла-бла-бла. Жил себе, мальчишечка тридцатипятилетний, с хлеба на квас перебивался и горя не знал, а тут нА тебе: клубы, тайны, денег – куда деть ума не приложу.

-Начина-а-ается, – лорд в притворном раздражении закрыл лицо ладонью, изобразив классический фэйспалм, – ну давай остановимся, выйдем из машины и все твои деньги переведем обратно, скажем: «ошибка вкралась, прости, Вселенная, я был не готов!». И плати дальше свою ипотеку. Сколько там оставалось, лет пятнадцать?

-Ох и сложно с вами, буржуями! Ни поныть, ни пожаловаться. И чувство юмора какое-то дурацкое. Ничего мы никуда переводить не будем. Я пошутил, – я выставил перед собой руки, – и как вас таких только берут в финансовые ассистенты, сухарь ты бесчувственный?

-Только таких и берут, – ответил Сергей, – иначе с вами, воротилами-капиталистами, вообще никак: то много ему, то мало. Ветреные вы, неуемные в желаниях. Должен быть рядом с деньгами кто-то адекватный, им это на пользу идет. Вам, кстати, тоже.

-Лады. Надо – так надо. Давай дальше про клуб – второе правило я запомнил и обязуюсь чтить.

-Похвально. В общем, приедем, пройдем регистрацию, получишь кольцо или браслет, не знаю, что сегодня придумают, и гуляй себе свободно. Я на полчасика на заседание уйду, доложу об успешном прохождении испытания, – он показал черный кожаный кейс, который лежал между нами на сидении, – и вернусь.

-Заседание закрытое? Не посмотрю я на выражение лиц твоих коллег, значит. Ну, расскажешь тогда. А что, – я ткнул пальцем в кейс, – джентльмены на слово друг другу не верят?

-Расхожее заблуждение, – хмыкнул лорд, – джентльмены на слово не верят даже себе. Там бюрократия – как в ЗАГСе или паспортном столе, все проверят, прозвонят, уточнят, взвесят, измерят...

-Понятно. Не романтично, короче. В книжках и кино попроще как-то, – притворно вздохнул я.

-Несомненно. Жизнь отличается от книжек, – задумчиво проговорил он.

-...как мысль о смерти от нее самой, – продолжил я его мысль.

-Хорошо сказано. Верно. Походишь там, осмотришься, разговоришься с кем-нибудь, а там уже и я подойду. В лобби наверняка все разобьются на кружки по интересам, ты тоже не стой в углу. Если разговаривать тебе так уж претит – хотя бы перемещайся по территории, на виду будь. Тех, кто по углам в одиночестве стоит, нигде не любят – они или конфликтные, или шпионы-неудачники.

-И много там этих интересов? – смирившись с неизбежным спросил я.

-Достаточно. И притом очень разнообразных. Держи покер фэйс и думай о чем-нибудь отвлеченном, если станет совсем тяжело, – продолжал напутствовать Сергей.

-Ла-а-адно. Постараюсь не нахлобучить богему моветоном – вздохнул я уже совершенно искренне.

-Слушай, я за один день от тебя столько интересных фраз узнал! Ты просто кладезь устного народного творчества, – хмыкнул лорд.

-Кушайте на здоровье. Я еще гробница киноцитат, реплик из книг и вообще театр у микрофона. Толку то?

-То, что ты не видишь своих преимуществ, проблема не преимуществ, а исключительно твоя, персональная, – мгновенно отреагировал он.

-Да ну тебя, Экклезиаст проклятый!

Перешучиваясь, мы незаметно добрались до места. Хитрая машина этот Мерседес – вообще за временем следить невозможно. А место было роскошным. Миновав слишком искусственно посаженный и стерильно чистый лесок, остановились у шлагбаума. Тот открылся через полминуты буквально, пропустив нас на внутреннюю территорию. Я аж между передними сиденьями высунулся – так было интересно. Да и красиво, что уж там. Идеальные газоны до горизонта, пруды, беседки, тщательно подстриженные деревья и ряды кустов. Белоснежные шатры, открытые и крытые площадки, несколько гольф-каров, ехали в разные стороны. В отдалении виднелся настоящий дворец. Не из русских сказок, где терем рубленный, сени новые-кленовые, а скорее века из 17-18. Высокая центральная часть, просторные крылья в обе стороны, крытая колоннада при въезде.

-Помни про покер фэйс, – лорд потянул меня за плечо, как маленького.

-Ладно, ладно, – я нехотя откинулся обратно на спинку, надевая лицо слегка скучающего человека, который совершенно никуда не спешит и вообще ничему не удивляется.

-Отлично! Слушай, а ты в театральном не учился? – восхитился Серега.

-Нет. Я менеджером по продажам работал, – ответил я таким же скучным голосом, под стать надетому лицу.

-С таким лицом только в бухгалтерии дома престарелых сидеть, – подколол он меня в ответ.

Машина остановилась у входа на колоннаду, нам одновременно открыли обе двери крепкие парни в одинаковых черных костюмах при таких же черных галстуках. Лица и стрижки у них тоже были одинаковыми, и, судя по всему, слева подмышкой в кобурах у обоих хранилось одинаковое табельное оружие. Проверять не хотелось ни разу – я видел ребят с такими лицами. Они отличаются от обычных быковатых охранников, как гюрза от гусеницы. Когда надо – очень быстрые. И глаза у обоих вдумчивые. Нормально тут сторожат и за порядком наблюдают, серьезно.

Поднявшись по ступенькам, прошли во внутренний атриум или как это правильно должно называться? В общем, огромный просторный холл за стеклянными раздвижными дверями и окнами от пола до потолка. Потолок был высоко. А толщина дверей указывала на то, что они тут не только для красоты, как и давешние ребята в черном.

В шагах десяти от входа располагалась стойка, на которую прежний я залип бы на полчаса минимум. С первого взгляда кажется, что белый мрамор с серебром. За ней две барышни, одна темнокожая, высокая, стройная и с почти полностью европейскими чертами лица. Вторая – такого же роста, но ярко скандинавского типа: молочно-белая кожа, светлые прямые волосы. Подходя ближе выяснилось, что стойка была хитрая: не знаю, как это сделано, но оттенки белого и серебристого менялись и двигались. Серебро сливалось в какие-то символы, иногда знакомые, вроде астрологических знаков. Через мгновение знаки размывались, чтобы после сложиться в какие-то новые. Показалось, что даже какая-то фраза на латыни образовалась. Мраморная белизна сменялась иссиня-черной темнотой, без какого бы то ни было порядка или закономерности. Серебро то проступало поверх, то пропадало внутри. Я еле вспомнил про то, что ничему не удивляюсь и слегка скучаю – так завораживало это бесконечное движение.

-Ланевский плюс один, – сообщил Сергей девушкам.

Белая с легким поклоном протянула ему на светлой бархатной подушке что-то, напоминающее орденскую цепь: крупные звенья, посередине каждого звена эмалевый круг, ровно разделенный надвое: половина черная, половина белая. Лорд надел, хотя скорее даже возложил на себя эту цепь. На груди оказался такой же круг, но побольше, размером с половину ладони примерно. Он внезапно стал полностью черным, словно погас, потом вспыхнул белым — и вот по нему тоже, как на чудо-стойке, поползли узоры света, тьмы и серебра.

Я подошел к темной, которая уже смотрела на меня с ожиданием. Она на раскрытой ладони передала мне черную бархатную коробочку. Я раскрыл ее. Там в белом ложементе лежало кольцо: сердце в короне, которое держат две ладони. Сердце пополам было поделено на предсказуемые здесь черную и белую половины. Откуда-то из глубины памяти всплыло название: кольцо Кладда. Кто увлекается древней историей – того и история оружия, украшений и наград не минует. Итак, в Подмосковье, на азербайджанской земле негритянка вручает мне ирландское кольцо, символ дружбы, верности и любви. Удерживать независимое и скучающее выражение лица становилось сложнее с каждой минутой, но пока я держался. Извлек кольцо, вернул коробочку на стойку. Судя по весу – это ни разу не белое золото, а самая что ни на есть платина. Хотя, я не ювелир и могу ошибаться. Но ведь могу же и не ошибаться, ну хоть иногда, для разнообразия? Архивариус в голове напомнил, что платину в Европе научились прилично обрабатывать только в 18 веке, а колечки такие ирландцы начали делать века на два раньше. Значит, новодел. И снова оценочная реакция отвлекла от полного офигевания на глазах вышколенной общественности за стойкой и охраны по периметру. Серега искоса поглядывал на меня, как на любимого сына, получившего диплом с отличием. Значит, пока я если и выбился из образа, то хотя бы не очень далеко.

Светлая жестом показала лорду, что ему идти от стойки влево, где дверь в арке, окруженной лепниной. Темная так же молча указала мне направо, где были распахнуты две створки, а за ними темный коридор с чередой светильников. Мы кивнули друг другу с Сергеем и разошлись в разные стороны.

В коридоре за двустворчатой дверью было темно, как не принято говорить в приличном обществе. Круглые светильнички внизу, на уровне колена примерно, только указывали направление, но ни стен, ни потолка видно не было. И время как-то подозрительно медленно текло – кажется, я уже полчаса тут шагаю. Наконец, линии светильников чуть изменили наклон и уперлись в очередную двустворчатую дверь. Еще пара шагов – и она бесшумно распахнулась передо мной.

За этими воротами, а по моим прикидкам в раскрытые створки мог свободно проехать легковой автомобиль, оказалось поле. На нем – белые шатры, похожие на те, что мы видели при въезде на территорию. Шатры такие, как обычно ставят на корпоративных выездных мероприятиях: ткань на крыше и глухие полотна по периметру, лицевой «стены» нет – заходи кто хочешь. Их было с десяток, наверное, и в каждом могло поместиться человек по 20-30. Ого у них тут съезд. Я прогулочным шагом вышел из ворот и не спеша огляделся с той самой ленцой, которую предполагало выражение лица. Не привыкнуть бы, а то так и останусь со снобской скучающей физиономией – брей ее потом по утрам.

Справа обнаружился бассейн с шезлонгами и надувными матрасами. Чуть дальше – пляжный бар из тростника. За стойкой чернокожий бармен как раз наливал мужчине что-то в квадратный стакан со льдом.

Слева оказалась мангальная зона или что-то в этом духе: стояло четыре стационарных мангала, которым обзавидовались бы все шашлычники мира. Дикий камень, чугун, хром – какой-то стим-панк самолет, а не мангал, короче. Оттуда доносились ароматы, напомнившие, что картошка со скумбрией, конечно, очень хорошо, но было так давно, что почти неправда. Фаталист внутри меня решительно выдал: «Ну, хоть пожру!».

Продолжая прогулочно шагать, я миновал первый шатер. Там играли в русский бильярд. Сам я последний раз играл лет пятнадцать назад, поэтому прошел дальше. Люди поглядывали на меня с разной степенью интереса, но с разговорами никто не лез. Я заметил, что у одного из столов стояли и обсуждали игру известный политик и известный нефтяник. Играли за столом не менее известные режиссер и актер кино с одним из главных финансистов страны. Масштабно. За такую массовку для фильма тот режиссер, полагаю, отдал бы все свои деньги. Но вряд ли хватило бы.

В следующем шатре было многолюдно. За двумя длинными столами сидели мужчины и женщины средних лет, молодежи я не увидел. Вооружившись палочками, они с аппетитом поедали суши и сашими. Сервировано все это было на двух совершенно голых девушках, традиционно для сегодняшнего вечера светлокожей блондинке и негритянке, еще темнее, чем та, что была за стойкой. Места за столами еще оставались, но я продефилировал мимо, не снижая скорости. Внутреннему фаталисту ответил внутренний скептик: «Святой отец, мы здесь не за этим!».

В третьем шатре был стилизован английский паб, похожий на тот, где мы с лордом сегодня обедали. За столиками сидели мужчины в возрасте, тянуло вкусным табачком, явно трубочным, и сигарным дымом. С сигарами у меня отношения совершенно ровные, трубки с собой я не брал, так что и сюда заходить смысла не было.

Под следующим пологом стояли компьютерные столы и кресла, а вдоль стен – большие экраны с подключенными игровыми приставками. Тут было человек десять, и все зарубались кто во что горазд. На экранах промелькнули знакомые танки, какие-то стрелялки и заезды на гоночных трассах. С игрушками у меня отношения еще ровнее, чем с сигарами. Проходим дальше.

За игровым стоял павильон, в котором играли в дартс. Потом – какое-то подобие дорогого ресторана, где за изящными столиками сидело несколько пар, и дорогого вида официанты расставляли перед ними блюда с какой-то явно высокой кухней: на квадратном дециметре фарфора полторы чайных ложки еды сложной формы. Следом за рестораном была, видимо, энотека: группа граждан с большими бокалами наслаждалась игрой лучей заходящего солнца и богатым послевкусием, судя по их одухотворенным лицам. Следующий шатер стоял дальше всех от ворот, и от остальных был тоже на удалении. Подходя к нему, по звукам мне показалось, что там кого-то агрессивно употребляют. Оказалось, что не казалось. Едва сдержался, чтобы не прибавить шагу и сохранить спокойствие на лице. Ну и порядочки у них тут. Осталось два шатра, а желания идти дальше было до опасного мало. В предпоследнем павильоне играли в покер. Мне с моим почти занемевшим лицом тут бы обрадовались как родному, наверное. Но азартные игры – тоже не мой профиль. Я и в игровые автоматы, в которые в конце девяностых играли вообще все, сыграл раза три всего. Предвкушая заход на второй круг и заочно пытаясь выбрать между бильярдной и пабом, я походя заглянул в последний шатер. И зашел в него без раздумий. Там стояли книжные полки в несколько рядов, а на свободных местах – удобные кресла с низкими столиками рядом. Возле одной стены – небольшой бар. Все, Дима, ты дома.

В книжном шатре было три человека кроме меня, и один из них – бармен-библиотекарь. Профессия мечты, черт побери. Двое посетителей расположились в креслах друг напротив друга, но не общались. У одного был какой-то сложный коктейль в высоком стакане, перед вторым стоял стакан с водой, видимо. Хотя в этом месте ни в чем нельзя быть полностью уверенным. Я прошел мимо стеллажей, глядя на корешки книг. Флажков с первыми буквами фамилий, табличек или какого-нибудь другого указания на разделения по авторам и жанрам на стеллажах я не нашел. Но интуитивно все было понятно: тут классика зарубежного детектива. Тут – современная фантастика. Вот историческая литература: Соловьева и Ключевского я с удовольствием читал, помню. Ого, да тут прижизненное издание Карамзина! Редкая вещь, и в каком потрясающем сохране! Чуть задержался, но прошел мимо. При всем уважении к Николаю Михайловичу, мне сейчас ну вот вообще не до «Истории государства Российского», притом в дореформенной орфографии, с ятями, фитами и ижицами. Так, тут у нас погода и природа, рыбалка и охота. Сабанеев, Пришвин, Паустовский, Зворыкин, Бианки, Зверев. Шикарная подборка, со знанием и любовью сделано, мое почтение. Но тоже пропустил. Такими книгами надо наслаждаться в покое, а не тогда, когда из последних сил держишь покер фейс в незнакомом месте, где в сотне метров позади кто-то кого-то с энтузиазмом... Нет уж. Тут надо что-то проверенное, посильнее, чем «Фауст» Гете, как говорится. И дойдя до русской классики нашел черный пятитомник Булгакова с золотыми, будто рукописными цифрами на корешках. В пятом томе был тот самый роман, который подходил к происходящему как нельзя более кстати. Книгу я положил на кресло, что стояло вполоборота ко входу – так сразу Серегу увижу, когда тот появится. Подошел к стойке, осмотрелся. Посомневался, но решил, что виски «Слеза писателя» будет не ко времени, да и не очень я люблю Джона – ячменное зерно. Коньяки были более чем приличные, что вполне логично. Вот только коньяку тоже не хотелось вовсе. Подумав, заказал библиотекарю сухого джина со льдом. И со всей этой роскошью уселся в удобное кресло, к которому умница-бармен принес подставку под стакан (которую я забыл на стойке, каюсь) и пепельницу. Раз уж там все молчали, то и я лишь улыбнулся и кивнул в ответ. Итак, джин пошел. Открываем страницу наугад и пробуем попросить совета у Михаила Афанасьевича.

«Пилат свернул пергамент и резким движением подал его Левию.

– Возьми, – сказал он и, помолчав, прибавил: – Ты, как я вижу, книжный человек, и незачем тебе, одинокому, ходить в нищей одежде без пристанища. У меня в Кесарии есть большая библиотека, я очень богат и хочу взять тебя на службу. Ты будешь разбирать и хранить папирусы, будешь сыт и одет».

Булгаков как всегда не подвел. Я аж вздрогнул. Цитата снова подходила и ко времени, и к месту. Только додумать ее и покопаться в вероятных смыслах и значениях мне не дали.

-Я Вам не помешаю? – раздался низкий голос, казалось, прямо над ухом.