Запретное искушение

14

САША

Первое, что я делаю, это иду и нахожу Джиану. Это единственный способ, который я могу придумать, чтобы справиться с неожиданным поворотом событий, найти задачу и сосредоточиться на ней. Это часть того, как я справлялась с тем, что произошло со мной за последний год. Дома, в Нью-Йорке, у меня есть свои задачи: встать, помочь с завтраком, отвести Анику и Елену в школу и помочь Катерине с детьми. Порядок дня, каждый день, а сейчас у меня этого нет. Я брошена на произвол судьбы, все мои часы в моем распоряжении, и я обнаружила, что хочу проводить их все с Максом, как бы опрометчиво это ни было. И теперь…

Его брат. Я не знаю, чего я ожидала, особенно после того, как Макс сказал, что его младший брат ушел, чтобы осуществить свою мечту стать моделью. Даже с учетом того, что я знаю об их прошлом, о том, как Арт отказался от своих обязанностей и оставил их Максу, как он никак не отреагировал на попытки Макса связаться с ним, я не ожидала открытой враждебности, которую Макс проявил к нему. Я также не ожидала, что меня так задело утверждение Макса о том, что мы всего лишь друзья.

Вот кто мы такие, напоминаю я себе, пока ищу Джиану, сменив одежду на сухие леггинсы и длинную свободную футболку, которая ниспадает чуть ниже бедер, мои волосы собраны в заколку. Это не самый сексуальный наряд, но что-то в Арте заставляет меня хотеть выглядеть рядом с ним как можно непривлекательнее. На твоем месте я бы каждый вечер ставил ее на колени перед причастием. Это были грубые, неуместные слова, особенно когда он думал, что я жена Макса. Это было именно то, что отбрасывает у меня всякую мысль о свиданиях, особенно когда я знаю и люблю Макса, который никогда бы такого не сказал. Который, по сути, активно защищал меня. Что-то трепещет глубоко внутри меня при воспоминании о том, как Макс прыгнул на своего брата, согнув руку, когда он схватил Арта за футболку спереди, гнев и ревность вспыхнули на его лице.

Он ревновал. Ревновал к своему брату, который разговаривал со мной, флиртовал со мной. Я увидела это снова, когда Арт попытался возразить мне своим небрежным комментарием, и это одновременно взволновало и расстроило меня. Если ты так завидуешь тому, что я нужна кому-то еще, тогда сделай меня своей. Я знаю, это не так просто, но я ничего не могу поделать с разочарованием, которое испытываю из-за этого.

Я нахожу Джиану на этаже для гостей, дальше по коридору от моей комнаты, где она все заправляет и протирает. Я просовываю голову, и она поднимает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как я вхожу внутрь.

— Нужна помощь? — Спрашиваю я, и Джиана поджимает губы, в ее глазах снова появляется юмористическое неодобрение.

— Какой же я была бы экономкой, если бы позволяла гостям делать это?

— Я собираюсь пробыть здесь достаточно долго, чтобы на самом деле не быть гостем, Джиана, — говорю я ей, переходя на другую сторону кровати и помогая ей застелить матрас свежей простыней. — И, кроме того, я к этому привыкла. Я имею в виду, что на самом деле я обычно не занимаюсь подобными делами по дому, но я няня, так что бывает много случаев, когда я вмешиваюсь и справляюсь с этим.

Джиана смотрит на меня с любопытством.

— Няня, хм? Так ты любишь детей?

Я киваю.

— Я люблю их. Моя работодательница, она действительно больше похожа на подругу, честно, но у нее их четверо. За многим приходится следить, но, честно говоря, иногда я бы предпочла быть рядом и помогать ей, чем иметь выходной.

— Мне это знакомо. — Джиана улыбается, набрасывая верхнюю простыню на кровать и не жалуясь, когда я беру ее и начинаю помогать ей подоткнуть. — Я чувствовала то же самое, когда вела хозяйство для Агости. Отец мальчиков был немного упрямым человеком в те дни, когда был жив, это точно, но все, что мне действительно нужно было делать, это не путаться у него под ногами и не лезть в его дела, кивать, когда он отдавал приказы, а затем делать все так, как я знала, что это должно быть сделано лучше всего. И когда при стирке все получалось нормально, он никогда не жаловался.

Она улыбается мне.

— Жаль, что Максимилиан не видит того, что прямо перед ним. Его брат скончался до того, как смог жениться и завести детей, и я сомневаюсь, что Артуро когда-нибудь выберет девушку и остепенится. Конечно, Максимилиану не суждено было иметь детей, и я потеряла надежду когда-нибудь услышать чьи-нибудь маленькие ножки в этих коридорах, прежде чем тоже уйду из жизни. Но теперь, когда он покинул Церковь… — Джиана бросает на меня пронзительный взгляд, и я чувствую, как краснеют мои щеки.

— Я бы не возлагала на это слишком много надежд, — тихо говорю я. — Макс, похоже, полон решимости придерживаться выбранного для него пути, насколько это в его силах сейчас. А что касается меня…

Я делаю глубокий вдох, думая о виноградниках, конюшнях и поместье, которое я так быстро полюбила, и у меня болит в груди, когда я заканчиваю.

— Я вернусь в Нью-Йорк, как только смогу. Что Макс сделает после этого… это, вероятно, не будет иметь ко мне никакого отношения.

Джиана кивает с задумчивым выражением на лице.

— Ну, все так, как я сказала. Жаль, что он не может видеть то, что прямо перед ним.

Она встряхивает тяжелое пуховое одеяло на кровати между нами, давая мне достаточно времени, чтобы овладеть своим выражением лица, прежде чем я замечу это, помогая ей разгладить его.

— Я полагаю, Арт останется на ужин, — медленно говорю я, протягивая руку, чтобы помочь ей сложить подушки на кровать. — Тебе нужна с этим какая-нибудь помощь?

Джиана машет рукой.

— Если я не могу приготовить ужин на троих, мне следует сдаться сейчас и отправиться на пастбище. — Она оценивающе смотрит на меня, кладя последнюю из подушек на кровать. — Что ты думаешь о брате Макса?

— Я? — Я смотрю на нее, удивленная вопросом. — Я…я не знаю. Я недолго с ним разговаривала. Он красив. Очаровательный, полагаю, он попытался загладить свою вину за очень неуместный комментарий.

Джиана хмурится.

— Он такой, каким хочет быть. Но он также умнее, чем кажется, и всегда себе на пользу. Помни это, Саша.

Я рассеянно похлопываю по одеялу, прислоняясь к изножью кровати.

— Макс был так враждебен к нему. И ты, кажется, тоже не в восторге от того, что он здесь, что я упускаю? Он же просто хотел снова увидеть своего брата, как он и сказал.

— Возможно. — Джиана тянется за пустой корзинкой рядом с ней. — Я просто говорю, Арт всегда был хитрым человеком. Стоит быть осторожными с его мотивами. Я не слышала от него ни звука все эти годы, и Томас тоже. — Она пожимает плечами. — Может быть, он просто считает, что не стоит тратить свое время на то, чтобы поддерживать связь с прислугой, но я воспитывала этих мальчиков так же, как и их мать. Макс, конечно, позаботился о том, чтобы отправлять мне сообщения здесь и там на протяжении многих лет.

Она протягивает свободную руку, по-матерински похлопывая меня по плечу.

— Отдохни немного, девочка. Ты выглядишь немного бледной. Я справлюсь с нашей неожиданной компанией, не волнуйся.

Я смотрю, как она уходит, и внезапное, тревожное чувство в моем животе становится сильнее, чем раньше.

Остаток дня я остаюсь в своей комнате, не желая сталкиваться с кем-либо из братьев в очередном неловком разговоре, и переодеваюсь к ужину в шелковое голубое платье с запахом. Когда я спускаюсь вниз, нижний этаж дома наполнен насыщенными запахами того, что Джиана приготовила на ужин, и я вижу свет, исходящий из небольшой столовой.

Когда я вхожу, Макс и Арт уже сидят за столом, и тишина в комнате говорит о многом. Вино уже разлито по трем сервированным для нас местам. Я немедленно направляюсь к свободному месту справа от Макса, бормоча извинения, когда сажусь под светящейся люстрой над нами, которая падает на гладкое темное дерево стола.

— Извиняться не за что, — спокойно говорит Макс. — Мы только что сели.

— Я немного вздремнула, — признаюсь я, потянувшись за графином вина. — Эта верховая прогулка действительно выбила меня из колеи.

Я чувствую, что краснею, но если Макс и замечает это, то Арт нет, поскольку он слишком занят, убирая графин вне пределов моей досягаемости. Прежде чем я успеваю возразить, он плавно наливает мне бокал, одаривая очаровательной зубастой улыбкой.

— Тебе не обязательно наливать бокал самой, — поддразнивает Арт, придвигая вино ко мне. — Такой красивой женщине, как ты, нужно, чтобы ее осыпали ухаживаниями с ног до головы, каждое мгновение твоей жизни.

— Думаю, мне было бы очень неудобно из-за этого, — сухо говорю я ему, взбалтывая вино в своем бокале, прежде чем сделать глоток.

— Тебе это не кажется странным? — Спрашивает Арт, кивая в сторону Джианы, когда она приносит наше суповое блюдо — охлажденный томатный гаспачо. — Я имею в виду персонал.

— Нет, — признаюсь я, улыбаясь Джиане, когда она ставит мою тарелку — В доме, где я обычно живу, есть прислуга. И я могу воспользоваться этим преимуществом, хотя технически я одна из них. Но я никогда по-настоящему не чувствовала себя комфортно с этим, я выросла не в таком состоянии, и мне всегда кажется, что это немного неправильно, как будто я должна помогать или делать что-то сама.

— Должен сказать, я сам к этому уже привык, — говорит Арт, одаривая меня еще одной из своих улыбок, прежде чем опустить ложку в суп. — У меня нет персонала в Милане. Ну, у меня действительно есть уборщица, которая приходит раз в неделю, но я на самом деле не рассматриваю ее как персонал. Не то чтобы она была рядом все время.

— Я полагаю, ты научился готовить сам? — Сухо спрашивает Макс, и Арт озорно улыбается.

— Конечно, нет. Я делаю заказы.

Макс закатывает глаза.

— То, что у тебя нет традиционного домашнего персонала, не означает, что ты научился заботиться о себе сам, если тебе приносят еду и кто-то убирает за тобой.

— И я полагаю, ты сам не пользуешься услугами этого персонала… — Арт замолкает, взглянув на меня. — Ты сказала, что тебя зовут Саша, верно?

— Да. — Я делаю еще глоток супа, чувствуя, как мое сердце по какой-то непонятной причине трепещет в груди. — Саша Федорова.

— Могу я называть тебя Сашей?

Еще один трепет в моей груди и снова это тревожное чувство в животе.

— Не понимаю, почему бы и нет, — осторожно говорю я и чувствую, как Макс напрягается с другой стороны от меня.

Почему? Не то чтобы я делала что-то не так. Я веду непринужденную беседу, и Макс ясно дал понять, что мы не вместе. Если он ревнует из-за этого, это его проблема.

— Ну? — Арт бросает взгляд на Макса. — Как у тебя обстоят дела дома?

Макс поджимает губы, позволяя вопросу повиснуть в воздухе, пока делает еще один глоток вина.

— Я живу не в главном доме. Я поддерживаю чистоту в своем помещении, насколько это возможно, в перерывах между визитами, до, уборщицы, которая приходит помочь с этим. Обычно я готовлю сам, когда нахожусь дома, за исключением тех случаев, когда меня приглашают на ужин в главный дом.

— Что ж. — Арт выглядит почти слегка раздраженным ответом. — Тогда поздравляю, брат. Ты стал самым независимым из нас.

Он наклоняет свой бокал в сторону Макса, и я улавливаю намек на насмешку в его улыбке, прежде чем она разглаживается, и Арт снова обращает свое внимание на меня.

— Так ты сказала, что ты практически часть персонала дома, Саша? Чем ты занимаешься?

— Она не… — начинает говорить Макс, но я резко смотрю на него, внезапно раздражаясь.

— Я могу ответить ему сама, — хладнокровно говорю я, и Арт ухмыляется.

— Конечно, ты можешь. И что?

Затем появляется Джиана, чтобы убрать наши тарелки с супом, заменив их зеленым салатом, посыпанным миндальными крошками, мандаринами и луком-шалотом, и разговор на мгновение замирает.

— Я няня четверых детей, — говорю я Арту, накалывая салат вилкой.

Артуро слегка кривит улыбку.

— Это звучит как огромная ответственность. Я бы точно этого не хотел. Тебе это действительно нравится?

— Очень. — На этот раз мне удается самой схватить графин и снова наполнить свой бокал вином. — Я люблю детей или, по крайней мере, я обнаружила, что люблю, и они замечательные, как и их мать. Мы очень близки. Мне даже не хочется говорить, что она мой работодатель. Она мой друг, моя семья, на самом деле, и я счастлива быть рядом.

— Так почему ты здесь с моим братом? — Арт пристально смотрит на меня, и я чувствую, как розовеют мои щеки. Думаю, он тоже это видит, потому что быстро одаривает меня приветливой улыбкой. — Извини, если это было слишком резко. Я просто очень любопытен по натуре. Макс может за это поручиться.

— Он такой. — Макс набрасывается на свой салат с такой силой, какой я никогда не видела, чтобы он набрасывался на что-либо, особенно на листья шпината. — Когда мы были детьми, он всегда попадал в неприятности, находил способ выпутаться из них, а потом находил способ обвинить кого-то другого.

— В твоих устах я звучу как ужас, который недостоин жизни.

— Ты таким был. Не отпирайся. — Говорит Макс без тени юмора в голосе, и я бросаю на него взгляд.

— Макс… — начинаю говорить я, но в дверь снова входит Джиана с основным блюдом на ужин, чем-то похожим на жареную баранину, и разнообразием овощей к нему, а также огромным блюдом пышного картофельного пюре.

Я чувствую на себе взгляд Арта, когда доедаю салат и передаю блюдо Джиане после того, как она расставит тарелки с нашим основным блюдом. Он снова наполняет мой бокал вином, прежде чем я успеваю остановить его, и я ловлю его взгляд, поднимая глаза.

— Значит, ты всегда этого хотела? — Спрашивает Арт. — Заботиться о чужих детях?

Я пытаюсь уловить нотки сарказма в его голосе, но в нем звучит искреннее любопытство.

— Конечно, нет, — говорю я ему, ковыряя вилкой баранину. — Просто так получилось, что это было правильным для меня в то время, и оказалось, что это делает меня счастливой. Так что у меня нет желания что-то менять прямо сейчас.

— Что, если бы ты встретила кого-нибудь? — Арт делает паузу, затем смущенно смеется. — Прости. Я снова веду себя слишком дерзко. Просто, я был уверен, что ты с моим братом вместе. Честно говоря, я не знаю, как он это выдерживает. Так долго быть священником, а потом иметь тебя рядом…

— Хватит! — Голос Макса доносится сквозь стиснутые зубы. — Я могу вышвырнуть тебя в любой момент, когда захочу, брат. Веди себя прилично.

Арт пожимает плечами.

— Мне просто любопытно, чего хочет Саша, вот и все. Я пытаюсь получше узнать твоего друга. Разве это не то, что должны делать братья? — Он оглядывается на меня. — Ты же не можешь быть настолько взрослой, верно? Чуть за двадцать?

— Двадцать, — признаю я. — Так что я никуда не спешу. — И я влюблена в твоего брата, с сожалением думаю я про себя, но не смею проговориться.

— В этом возрасте у тебя в постели каждую ночь должен быть другой мужчина или, по крайней мере, тот, кто сможет занять тебя настолько, чтобы ты не беспокоилась о чужих детях, — с усмешкой говорит Арт. Я чувствую, как напряжение волнами исходит от Макса. Когда его нож вонзается в баранину, которая настолько нежна, что технически ему это даже не нужно, мы оба подпрыгиваем.

— Я довольна своей жизнью такой, какая она есть, — спокойно говорю я, накалывая вилкой кусочек овощей. — И мне не нужно ничего менять в ней прямо сейчас.

— Но в конце концов. — Арт продолжает давить, и я чувствую вспышку собственного раздражения от его напористости. Он самый младший, напоминаю я себе. Вероятно, самый избалованный в детстве. Он привык получать то, что хочет, включая внимание, которого он хочет.

— Кто знает, что ждет нас в будущем? — Я одариваю его легкой, напряженной улыбкой. — Но сейчас меня это не беспокоит.

Арт слегка ухмыляется.

— Интересно, почему?

К тому времени, как подают десерт, я чувствую, как за столом вибрирует напряжение. Я замечаю красный отблеск на краю воротника Макса и вижу явное раздражение на его лице. Когда со стола убирается, Джиана возвращается мгновение спустя, слегка откашливаясь в дверях.

— Я уверена, тебе есть о чем поговорить со своим братом Артуро, — спокойно говорит она. — Но на случай, если это затянется, я бы хотела показать тебе, какую комнату я приготовила для тебя.

Даже при всем своем упрямстве Артуро понимает четкий намек. Он встает, на его лице появляется раздражение, и он выходит вслед за Джианой. На мгновение ни я, ни Макс не произносим ни слова. Макс тяжело сглатывает, его руки лежат на столе по обе стороны от того места, где он сидел, и он, наконец, поднимает на меня взгляд, его взгляд мрачен.

— Я бы предпочел, чтобы ты держалась от него подальше, Саша, — тихо говорит он. — Арту нельзя доверять. Ты должна быть осторожна в своих взаимодействиях с ним, и свести их к минимуму, если сможешь.

— Почему ты так себя ведешь? — Слова вырываются прежде, чем я успеваю их остановить, мои руки сцеплены на коленях.

— Например, как? — Голос Макса ровный. — У нас с братом много общего, Саша, и все хорошее было очень давно. Это не то, о чем тебе нужно беспокоиться…

— И тебе не нужно беспокоиться обо мне! — Я разочарованно качаю головой. — Ты готов набрасываться на Артуро каждый раз, когда он заговаривает со мной, как будто ты ревнуешь или что-то в этом роде, и это не имеет никакого смысла…

— Я не ревную. — Макс выгибает бровь. — У меня нет причин ревновать, Саша. Мы…

— Друзья. Да, ты совершенно ясно дал это понять.

— Саша…

— Если ты беспокоишься о том, что я загипнотизирована парой зеленых глаз и очаровательной улыбкой, то я бы сказала, что думала, ты знаешь меня лучше. — Я слышу резкость в своих словах, которые бросаются в Макса, как ножи, но сдержаться трудно. — Ты знаешь, чего я хочу, Макс, и мы оба знаем, что я не могу этого получить. Это не значит, что я собираюсь влюбиться в следующего красивого мужчину, который пройдет мимо, и… — Я замолкаю, внезапно осознав, что вот-вот расплачусь, и последнее, что я хочу делать, это разрыдаться.

— Значит, ты действительно считаешь его красивым.

— Черт возьми, Макс! — Я свирепо смотрю на него, надеясь, что он думает, что блеск в моих глазах вызван гневом, а не грозящими слезами. — Я думаю, ты самый великолепный мужчина, которого я когда-либо видела, и он твой брат, так что, конечно, он хорош собой. Это ничего не значит, и именно это я имею в виду, когда говорю, что ты ведешь себя ревниво. Почему это должно иметь значение?

Макс вздыхает.

— Это был долгий день, — говорит он наконец. — И меня ждет больше разговоров с Артом наедине.

Это явный отказ, и это ранит больше, чем что-либо другое до сих пор.

— Хорошо, — огрызаюсь я, бросая салфетку на стол. — Тогда я оставляю тебя с этим.

Макс ничего не говорит, когда я выхожу, и это тоже причиняет боль. Я на полпути к лестнице, когда вижу спускающегося Арта, его зеленые глаза сразу же останавливаются на мне с озорным блеском в них, отчего я снова чувствую себя неуютно.

— Макс ждет, чтобы поговорить с тобой, — холодно говорю я ему, проходя мимо на лестнице.

— Я ожидал этого. — Арт останавливается прямо подо мной на лестнице. — И где ты собираешься провести остаток вечера, Саша?

Что-то в том, как он произносит мое имя, похоже на прикосновение руки к бархату, гладкой и кошачьей. Я не осмеливаюсь сказать, что иду в свою комнату, могу только представить, как бы он отреагировал на это.

— Я не думаю, что это тебя касается, — говорю я ему вместо этого, заставляя себя не оглядываться. Тем не менее, я не могу не задаться вопросом, какое выражение у него на лице, когда я поднимаюсь по лестнице, оставляя Артуро Агости позади себя.

Если бы я только могла сделать то же самое с чувствами к его брату.