Запретное искушение

19

САША

Трудно не показать Максу, как больно смотреть, как он выходит за дверь без меня. Я понимаю его рассуждения, не сделать этого невозможно, и это даже разумно. Я не могу этого отрицать, но я также знаю достаточно об этом мире, чтобы понять, во что он ввязывается.

Он предупредил меня, что с его возвращением в мир этих старых мафиозных семей могут возникнуть определенные условия. Я знаю, что это может быть, и это заставляет меня хотеть умолять его остаться, найти какой-нибудь другой способ. Я также знаю, чем он жертвует, чтобы уберечь меня от чего-то, о чем я еще совсем недавно даже не подозревала, что мне угрожает опасность.

Я верила, что я сирота. Что мои родители умерли по какой-то общей причине, без других родственников, оставив меня на произвол московской системы приемных семей. Мне и в голову не приходило, что мои родители, возможно, все еще живы, но это почему-то хуже, чем если бы их вообще не было.

Мой отец — могущественный человек, который хочет моей смерти. Моя мать сейчас мертва. Я не знаю, то ли она хотела меня и чувствовала себя вынужденной отказаться от меня, то ли она не хотела иметь со мной ничего общего, и теперь я никогда этого не узнаю. Я не знаю, почему мой отец ненавидит меня настолько, чтобы желать моей смерти. Я не знаю, кто я есть.

Как ребенок может сделать что-то настолько неправильное, что его следует бросить или убить? Как я могу представлять для него угрозу сейчас? Я ничего из этого не понимаю, и это заставляет меня чувствовать, что я схожу с ума каждый раз, когда я просматриваю это снова и снова.

Я так долго размышляю об этом, что моя книга падает мне на колени, забытая там. Я остаюсь так, погруженная в свои мысли, пока звук шагов по деревянному полу внезапно не вырывает меня из раздумий. Я резко поднимаю взгляд, думая, что Макс дома, и мне трудно скрыть свое разочарование, увидев, что это Артуро.

— Совсем одна? — Он стоит в нескольких футах от меня, перед незажженным камином, глядя на меня сверху вниз. — Макс не взял тебя с собой на свое торжество?

— Нет. — Я качаю головой. — Он подумал, что будет лучше, если я буду держаться подальше от их поля зрения.

— Хм. — Арт приподнимает бровь. — Интересно. Кажется, ему всегда так трудно держаться от тебя подальше.

— Мы хорошие друзья. — Не хочу показаться такой резкой, но я на самом деле не в настроении болтать. Я все еще не совсем понимаю холодность между Максом и его братом. Арт был дружелюбен со мной, может быть, даже чересчур, но мне не хочется, чтобы со мной флиртовали или я имела дело с особым стилем общения Арта, который часто заставляет меня чувствовать, что мне нужно тщательно обдумать то, что я говорю, прежде чем отвечать.

В глубине души я всегда держала в уме, что если Макс не доверяет Арту, то, скорее всего, в этом что-то есть. Даже если я думаю, что Макс слишком остро реагирует из-за старой семейной истории, а я так и думаю, это не значит, что я не должна быть осторожна с ним. И у меня просто нет на это сил сегодня вечером.

— Сегодня слишком хороший вечер, чтобы сидеть в одиночестве в этом старом доме, — говорит Арт веселым тоном, бросая взгляд на книгу у меня на коленях. — Сегодня вечером открывается художественная галерея. Почему бы нам не пойти? Это могло бы пойти тебе на пользу, одеться и выйти из дома, совсем как Макс. — Он заговорщически улыбается мне. — Почему он должен получать все удовольствия один?

— Сомневаюсь, что ему весело, — криво усмехаюсь я, беру свою книгу и кладу ее на столик рядом со мной. — И он очень ясно дал понять, что мне нужно оставаться здесь, где безопасно.

— Со мной ты будешь в безопасности. — Арт подмигивает мне, его красивое лицо светится нетерпением. — Я обязательно позабочусь о тебе.

Я качаю головой.

— Я действительно не хочу расстраивать Макса.

— Ему не нужно знать. Эти вечеринки заканчиваются на удивление поздно, главы семейств всегда сухие и скучные, но молодежь продолжает веселиться до поздней ночи. Я верну тебя до того, как Макс вернется домой. Маленький секрет между нами?

— У меня нет секретов от Макса. — Я поджимаю под себя ноги, поудобнее устраиваясь на диване. — Я ценю это, Арт. Правда. Но меня устраивает то, что я делаю прямо здесь.

— Поступай как знаешь. — Он пожимает плечами, выглядя более чем немного разочарованным, и уходит, снова оставляя меня одну.

Я беру в руки книгу, но на ней трудно сосредоточиться. Я перечитываю один и тот же абзац снова и снова, изо всех сил пытаясь запомнить его, и в конце концов сдаюсь. Дом кажется больше и пустой, чем обычно, зная, что Макса здесь нет, поэтому я вместо этого выхожу на улицу, глубоко вдыхая прохладный ночной воздух.

Я хотела бы остаться. Я понятия не имею, как долго я здесь пробуду, особенно с этой новейшей разработкой, но помимо этого, я хотела бы просто оставаться здесь столько, сколько захочу… с Максом.

Мысль о том, что я должна оставить Катерину и детей, причиняет боль. Я скучаю по ним каждый день, хочу поговорить с ними. Мы договорились, что будет лучше, если я не буду разговаривать с Аникой и Еленой, поскольку они должны думать, что я в отпуске. Мы не хотим рисковать тем, что я ошибусь и выдам что-то, что может напугать их или заставить волноваться. Что касается Катерины, я не сомневаюсь, что она была так занята, что у нее не было времени связаться со мной, кроме как сделать это через Виктора, который, вероятно, передает ей все, что она хочет знать.

Мне говорили снова и снова, что мне нужно подумать о том, чего я хочу от своей собственной жизни, что я не могу связывать все это с работой няни в другой семье. Находясь здесь, на широко открытом пространстве этого поместья, где так много места и свободы для исследований и пребывания на свежем воздухе, вдали от тесноты Нью-Йорка, я впервые по-настоящему захотела чего-то другого. И все же, даже сейчас мне говорят, что это не для меня. Что я должна хотеть большего. Больше, чем Макса, больше, чем это. Больше свободы, больше впечатлений. Но пока я иду по мягкой траве к садам и оранжерее, все, о чем я могу думать, это о том, что я не хочу уезжать.

Почти полная луна освещает сад, и из оранжереи льется мягкий свет. Я бреду по дорожке, перебирая пальцами листья и лепестки, мечтая о том, чтобы скоротать минуты до возвращения Макса домой. Я знаю, что это будет не то, чего я хочу, что он вернется и скажет, что ему следовало взять меня с собой, и заключит меня в объятия говоря, что передумал и мы будем вместе.

Пора тебе перестать мечтать о сказочном конце для вас, упрекаю я себя, проводя пальцами по широким листьям другого растения. Такого не будет Макс не передумает. Мы не собираемся жить здесь вместе. Не имеет значения, насколько мы идеальны друг для друга, если он любит свое прошлое больше, чем меня.

Так думать тоже не совсем справедливо, и я это знаю. Макс любит свое прошлое не больше, чем меня, он активно откладывает его в сторону, чтобы отправиться на поиски средств обеспечить мою безопасность. Но факт остается фактом, я бы предпочла быть с ним в бегах, чем порознь.

Однако он никогда не смирится с этим, и я это знаю.

— Я удивился, куда ты подевалась.

Я оборачиваюсь и вижу смутные очертания Артуро, движущегося ко мне, и что-то в его руках. Я чувствую, что напрягаюсь от раздражения, сама того не желая. Это огромное поместье, и я не могу найти даже минутки, чтобы побыть одной сегодня вечером? Я знаю, что на этот раз он наткнулся на меня не случайно, он искал меня.

— Я не пойду на открытие галереи, — говорю я ему категорически. — Я же говорила тебе…

— Да, я знаю. — Теперь он ближе ко мне, фонари вдоль дорожки освещают его, давая мне ясно разглядеть его красивое точеное лицо и тщательно ухоженную щетину, его зеленые глаза, сверкающие в темноте. Он ухмыляется, и теперь я вижу, что в его руках всего лишь два бокала для вина. — Все равно у нас бы сейчас ничего не вышло.

— О? — Я хмурюсь. — Уже поздно?

— Поздно, — подтверждает Арт. — Но не слишком поздно пропустить стаканчик-другой? — Он поднимает стаканы, и я испускаю легкий вздох.

— Почему бы и нет? — Должно быть, время ускользнуло от меня, понимаю я, когда Арт преодолевает последние ступеньки, разделяющие его и меня, и ставит бутылку вина, зажатую у него под мышкой, на каменную скамью по другую сторону дорожки.

— Вот, — приветливо говорит он, протягивая мне один из стаканов, и я беру его, взбалтывая густую красную жидкость, пока Арт нюхает свой собственный стакан. — Мое любимое семейное вино, — добавляет он, поднимая бокал, чтобы сделать глоток.

Оно удивительно вкусно. Вино Агости — лучшее, что я когда-либо пробовала, и это заставляет меня задуматься, насколько еще больше бизнес мог бы процветать при Максе, у которого явно есть к нему страсть. Я делаю еще глоток, и еще, размышляя, смогу ли я просто-напросто утопить свои печали сегодня вечером в бутылке вина, которую Арт был так любезен, что принес мне. Я хихикаю при этой мысли, и он опускает свой бокал, с любопытством глядя на меня.

— Что смешного, mia bella? — Спрашивает он, и я слегка вздрагиваю от фамильярности этого обращения.

— Ты должен называть меня просто Саша, — говорю я ему с легким упреком, делая еще один большой глоток вина.

— Почему это? — Арт снова улыбается мне с обезоруживающим выражением на красивом лице. — Ты очень красива. Я думал так с первого дня, как встретил тебя.

— Ты сказал что-то очень грубое в первый день, когда встретил меня, — говорю я ему, приподнимая бровь. — Я не забыла.

— Что я могу сделать, чтобы заставить тебя забыть? — Он наклоняет голову, делая еще один глоток. — Я очень старался загладить свою вину, mia bella.

— Вот оно снова. Что не так с моим именем?

— Ничего. Оно так же красиво, как и ты, — мягко добавляет Арт. — Я просто хочу быть дружелюбным, вот и все.

— Может быть, мне не нужен другой друг, кроме Макса. Ты об этом подумал? — Я допиваю стакан, хватая бутылку, прежде чем Арт попытается налить мне и снова наполнить его сам.

— Я думаю, вы с Максом больше, чем друзья, — с ухмылкой говорит Арт, потянувшись за бутылкой, чтобы наполнить свой бокал. — На самом деле, после того поцелуя, на который я наткнулся, я бы сказал, что уверен в этом.

— Это не твое дело, — резко говорю я ему. — Это касается только Макса и меня.

— Конечно. — Арт пожимает плечами. — Все, что я пытаюсь сделать, это предупредить тебя. Я мог видеть твое лицо, когда он прижимал тебя к перилам. — Его глаза быстро скользят по мне, как будто он думает о том, каково было бы оказаться на месте Макса, и это вызывает у меня дрожь беспокойства. — Ты так сильно хотела этого… его…. Но Макс хочет чего-то гораздо большего, чем тебя, и в конце концов это разобьет тебе сердце.

— Что? — Я чувствую, как у меня на языке появляется едкий привкус, но я не утруждаю себя попытками сдержаться. Арт переходит все границы, и я очень близка к тому, чтобы сказать ему об этом.

— Его убеждения, — просто говорит Арт, делая еще один глоток вина. — Его чувство праведности, того, что он лучше, потому что он отказывает себе в том, в чем, по общему признанию, хотят все остальные. Он хочет этого больше, чем тебя. Если бы он этого не делал, вы бы уже были вместе, и у меня не было бы шанса попасть в ад.

Что-то неприятное скручивается у меня в животе при словах Арта. Я не могу отрицать, что в них есть доля правды или что я не думала о подобных вещах, чувствуя себя виноватой за это поздно ночью, когда отказы Макса ранили сильнее всего.

— Что заставляет тебя думать, что ты все знаешь? — Резко спрашиваю я, прищурившись.

Арт смеется, делая шаг слишком близко, и я слишком поздно понимаю, что в тусклом свете и тишине сада мои слова и выражение лица могут быть приняты за флирт.

— Если бы я этого не делал, разве ты бы уже не послала меня нахуй?

Я делаю еще один глоток вина, чувствуя, как по коже пробегают мурашки. Я наивна, когда дело доходит до таких вещей, я знаю это, но я чувствую, к чему это ведет. Мне вдруг захотелось оказаться внутри, в своей комнате, чтобы Макс был здесь, что угодно, только не наедине с Артуро в саду. Я чувствую сжимающий внутренности холодный страх при воспоминаниях о том, как была наедине с мужчиной, который чего-то хотел от меня раньше, и я с трудом сглатываю, стараясь не паниковать.

— Может быть, я просто из вежливости, — выдавливаю я, стараясь, чтобы мой голос не срывался. — В конце концов, ты брат Макса.

— Или, может быть, ты понимаешь, что Макс никогда не будет хотеть тебя больше, чем испытывать сладкую боль от преданности чему-то, что никогда не согреет его по ночам, и что он не единственный мужчина здесь, который хочет тебя. — Улыбка Арта исчезает, его зеленые глаза смотрят на меня с чем-то более жарким, чем раньше. — Может быть, ты понимаешь, что кто-то другой подошел бы тебе больше. У меня столько же денег, сколько и у Макса, но я, в отличие от него, знаю, как с ними весело проводить время. Я мог бы показать тебе многое, Саша. Я мог бы возить тебя по всей Европе…

— Ты меня не знаешь. — Я качаю головой, ставя бокал с вином. — Ты понятия не имеешь ни о чем, обо мне. Ты не знаешь моего прошлого, через что я прошла и даже почему я здесь. Но Макс знает обо мне все.

— Что, если бы ты рассказала мне? — Арт приподнимает плечо, все еще наблюдая за мной. — Я пытался узнать тебя получше, Саша. Я не торопился.

— Как это сделать? Это невозможно. — Я смотрю на него широко раскрытыми глазами. — Я снова и снова говорила, что, по-моему, Макс слишком остро реагирует на то, как он с тобой обращается, но это не значит, что я полностью доверяю тебе. Я знаю тебя не больше, чем ты знаешь меня.

— Тогда сама спрашивай меня о чем хочешь. — Арт снова делает шаг вперед, его бокал с вином теперь тоже опущен, и прежде, чем я успеваю остановить его или отойти в сторону на узкой садовой дорожке, его рука обвивается вокруг моей талии. — Но прежде, чем мы потратим больше времени на разговоры…

Другой рукой он обхватывает меня за талию, притягивая к себе, и я хлопаю ладонями по его груди, когда он притягивает меня ближе, но он как будто этого не чувствует, или ему все равно. Его рот обрушивается на мой, твердый, горячий и настойчивый, и мои руки сжимаются в кулаки на его рубашке, когда я пытаюсь отдернуть голову.

Я отворачиваю лицо в сторону, но рука Арта поднимается, запутываясь в моих волосах, когда он притягивает мой рот обратно к своему, его язык атакует мои губы, я слышу его стон, и я вскрикиваю, пытаясь освободиться.

— Саша?

Я замираю на месте в объятиях Арта, моя кровь превращается в лед, когда я слышу голос Макса, доносящийся с садовой дорожки позади него.