Запретные ночи с вампиром

Глава 10

— Ложись! — крикнул Фил священнику, когда Ванда швырнула стул через стол переговоров.

Стул врезался в стену, оставив вмятину в гипсокартоне в шести футах от отца Эндрю, который скрючился под столом. Со вампирской скоростью Ванда схватила другой стул, но Фил вырвал его и схватил ее за запястья.

— Отпусти меня! — она пнула его в голень.

Она не так сильна, как мужчина-вампир, но в ярости она была чертовски близка к этому. Фил изо всех сил держался. Он всегда мог выпустить своего внутреннего волка и уложить ее в одну секунду, но воздержался. Она и так была достаточно расстроена.

Он прижал ее спиной к стене, удерживая запястья по обе стороны от ее головы.

— Как твой поручитель по управлению гневом, я должен сказать…

— Ты не мой поручитель, — она попыталась ударить его коленом.

Он увернулся и прижал его своим бедро.

— Я должен сказать, что ты не управляешь своим гневом.

— Отпусти меня, предатель!

— Успокойся, и я отпущу тебя.

Она встретилась с ним взглядом, ее глаза были гневно-серыми. Она понизила голос до едва различимого шепота.

— Я расскажу ему.

Итак, она угрожала рассказать священнику, что он позволил себе запретные поцелуи со своей подопечной. Фил наклонился вперед и прошептал ей на ухо:

— Сделай это. Тогда он уволит меня, и я буду волен переспать с тобой сегодня вечером.

Ее дыхание коснулось его щеки.

— Будь ты проклят, — она повысила голос. — Я в порядке. Можешь отпустить.

Он откинулся назад.

— Не будешь больше бросать стулья?

— Только если ты будешь сидеть на нем.

Он отпустил ее.

— Я знаю, что ты расстроена, но мы на самом деле просто хотим помочь тебе.

Она отошла от него, потирая запястья.

— Вы называете это помощью? Вы двое ополчились против меня? Я ненавижу это терапевтическое дерьмо. Вы хотите изучить все мои старые раны и давить на них, пока они не начнут кровоточить. В чем смысл? От этого они не пропадут.

— Если не обращать на них внимания, они тоже не пропадут.

— Я же сказала тебе оставить мое прошлое в покое, — она сердито посмотрела на него. — Я доверяла тебе.

— Злоупотребление доверием, — пробормотал отец Эндрю, вынимая из портфеля какие-то бумаги и кладя их на стол переговоров. — Думаю, что это было бы хорошим началом, — он взглянул на Ванду. — Я прошу прощения за… необычное расписание нашей первой встречи, но мы боялись, что в противном случае ты откажешься от участия.

— Вы чертовски правы, — проворчала Ванда. — Я не нуждаюсь в управлении гневом.

Священник посмотрел на потрескавшейся гипсокартон, в который врезался стул.

— Я не согласен. Пожалуйста, присаживайся.

Он сел и надел очки.

Ванда подошла к концу стола, но садиться не стала. Фил чувствовал исходящее от нее напряжение. Она былапохожа на дикую кошку, рыщущую в запертой клетке.

Отец Эндрю сделал пометку на верхнем листе стопки бумаги.

— Я заметил, что ты назвала Фила предателем.

Она сердито посмотрела на Фила.

— Да.

— После просмотра твоего интервью я могу понять, почему предательство стало для тебя деликатной темой, — продолжил священник. — Ты думаешь, что твоя сестра Марта предала тебя?

— Я ничего о ней не думаю, — Ванда подошла к телевизору и выключила его. — Она мертва для меня, как и остальные члены моей семьи.

— Она обратила тебя в вампира, — сказал Фил.

— Нет! — Ванда резко повернулась к нему. — Сигизмунд обратил меня. Марта просто укусила меня и пила из меня, пока я не стала слишком слаба, чтобы бороться с нее. Потом она представила меня своему новому другу в качестве ужина.

— Ты определенно затаила на нее обиду, — заметил отец Эндрю.

— С чего бы? — Ванда вынула DVD-диск из проигрывателя. — Марта ничего не делала. Она просто стояла и смотрела, как ее друг обращал меня, а наша младшая сестра умирала в соседней пещере. Она ничего не сделала!

— По-моему, это предательство, — сказал Фил.

— Я не хочу говорить об этом! — Ванда сломала диск напополам и бросила осколки в Фила. — Оставь меня в покое.

Он уклонился от летящих осколков.

— Нет.

Он подошел к ней.

Она зарычала и потянулась за другим стулом. Он схватил ее руку, удерживая внизу, и пока они оба наклонялись вперед, он играл с ней в гляделки. Она приподняла бровь и отказалась отступать.

Священник откашлялся.

— Мне очень жаль, дитя мое, что ты потеряла всех членов своей семьи. Ты не знаешь, жива ли еще Марта? Или не-жива, я бы сказал.

Ванда отпустила стул и отвернулась от Фила.

— Даже не знаю. Какая разница?

— Она может быть твоим единственным выжившим членом семьи, — продолжил священник. — Я думаю, ты должна найти ее.

— Ни за что.

Отец Эндрю щелкнул ручкой и сделал пометку на одной из своих бумаг.

— У меня есть близкий друг в Польше. Священник, который учился со мной в семинарии много лет назад. Я попрошу его проверить местонахождение твоей сестры.

— Я не хочу ее видеть!

Священник строго посмотрел на Ванду поверх своих очков.

— У меня есть для тебя задание. Я хочу, чтобы ты всерьез подумала о том, чтобы простить свою сестру.

— Что? — Ванда посмотрела на священника так, будто у него внезапно выросла вторая голова.

— Сколько лет было Марте, когда вы бежали в горы? — спросил Фил.

Ванда стиснула зубы.

— Пятнадцать, но…

— Она была ребенком, — сказал отец Эндрю.

— И Сигизмунд, вероятно, контролировал ее, — добавил Фил.

— Мне все равно! — крикнула Ванда. — Она позволила Фриде умереть! Я не прощу ее. Я не могу.

Отец Эндрю снял очки.

— Прощение не означает, что ты оправдываешь ее действия. Ты не должна прощать ее ради нее самой. Ты сделаешь это для себя, чтобы отпустить всю боль и начать жить заново.

— Почему я должна жить, когда они все мертвы? Все, кого я любила, мертвы! Дальше вы скажете, чтобы я простила чертовых нацистов, — Ванда подбежала к двери и распахнула ее. — Оставьте меня в покое, черт возьми! — она побежала по коридору.

Фил остановился в дверях, наблюдая за ней.

— Я должен убедиться, что с ней все в порядке.

Священник вздохнул и засунул бумаги обратно в портфель.

— Может быть, мы слишком поторопились, — он встал и положил в карман свои очки. — Я немного поволновался, когда она разбушевалась, но ты, кажется, вполне способен справиться с ней.

К сожалению, в эти дни Фил только и думал о том, как справиться с Вандой.

— Ты дал ей много поводов для размышлений. Пусть остынет.

Отец Эндрю кивнул и собрал свои вещи.

— Я буду на связи. Спасибо за твою помощь.

Он похлопал Фила по плечу и прошел в банкетный зал.

Фил помчался в противоположном направлении, разыскивая Ванду. Своим превосходным слухом он уловил слабый стук ее каблуков по мраморному полу.

Потом все прекратилось. Должно быть, она покинула коридор и вошла в комнату с ковровым покрытием. Но в какую комнату? К счастью, он мог также полагаться на свое превосходное обоняние. Он последовал за сладким цветочным ароматом ее геля для волос и проследил его до конца зала, где располагалась часовня.

Завтра вечером отец Эндрю ослужит мессу в часовне Роматек. Обычно присутствовало около двадцати вампиров, бывало больше, если они приходили за бесплатной синтетической кровью, предложенной позже в зале братства.

Фил остановился перед двойными дверями, ведущими в зал братства. Там остался запах Ванды, как будто она стояла там несколько минут, решая, что делать. Он посмотрел вниз на щель под двойными дверями. Все еще темно. С своим превосходным ночным зрением она не потрудилась включить свет.

Он тихо открыл дверь и проскользнул внутрь. Его ночное зрение тоже было превосходным, и он увидел несколько пустых столов с легкими закусками в середине комнаты и множество пустых стульев вдоль стен. Он обвел взглядом потолок. Никаких камер слежения. Что бы здесь ни случилось, это останется в тайне.

Ванда стоял у окна, глядя на звезды. Дверь тихо щелкнула, когда он закрыл ее.

Она напряглась, но не обернулся.

— Уходи.

Он поморщился от боли в ее голосе. Она либо плакала, либо была близка к этому. Он медленно двинулся к ней.

— Я беспокоюсь о тебе.

— Ты никогда не исполняешь приказы, верно? Я сказала, уходи, — она резко повернулась и свирепо посмотрела на него. — Я также просила тебя не лезть в мое прошлое, но ты сознательно шел вразрез с моими желаниями. Ты даже привел священника на встречу. Как ты мог? Ты не думаешь, что я достаточно облажалась? Ты хочешь выставить мои старые раны на обозрение всему миру?

Он остановился у стола.

— Твои раны очень глубоки. Даже Константин, ребенок, смог увидеть это.

Ее глаза потемнели, в их серых глубинах назревала буря.

— О да, давайте поможем бедной женщине, пока она полностью не обезумела. Мне не нужна твоя жалость, Фил!

Энергия ее сильных эмоций разбудила его внутреннего волка, вызвав в нем прилив силы. Боже милостивый, он хотел затащить ее на стол и показать, какая она красивая. Он сжал кулаки, чтобы сохранить контроль.

— Я чувствую многое по отношению к тебе, но ни одно из этих чувств не является жалостью.

Ее глаза сузились.

— Так вот в чем дело, не так ли? Твои восемь лет неразделенной страсти. Ты хочешь, чтобы я была психически здорова, чтобы ты мог трахнуть меня.

Он еще крепче сжал кулаки. Зверь внутри него побуждал прыгнуть на нее, но он — Альфа и хозяин зверя.

— Не оскорбляй меня, Ванда. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы ты была достаточно здорова, чтобы создать свое собственное будущее, вместо того чтобы барахнаться в своем болезненном прошлом.

— Это все? — она усмехнулась, а затем подошел к нему. — Как тебе такая новостья. Я прекрасно могу создать свое будущее. У меня есть вся вера и мужество, которые необходимы.

Она остановилась перед ним, вызывающе вздернув подбородок.

— Ложная бравада, — пробормотал он.

Она резко прижала ладонь к его паху.

— Тебе не кажется, что это неправда?

Он судорожно сглотнул. Ее пальцы быстро нашли его член. Сделать это было не так уж и трудно, так быстро он встал.

— Ты этого хочешь, не так ли? — она провела ладонью вверх и вниз по всей длине. — Ты хотел этого много лет.

Он зашипел.

— Я знаю, что ты делаешь. Ты избегаешь сути дела.

— Я чувствую суть дела прямо сейчас, — она сжала его.

Он застонал. Это было так приятно. Но он знал, что она использует секс, чтобы выплеснуть свое разочарование и выбить его из колеи. Это было не правильно. Это было великолепно. Он хотел большего.

Она расстегнула пояс его брюк.

— Ты стал таким большим, — она расстегнула молнию. — Ну и зверь же ты.

Она даже понятия не имела насколько. Его внутренний зверь напрягся, пытаясь вырваться из-под ментального контроля, которым он его сдерживал. Как он мог воспользоваться Вандой, когда она явно была в отчаянии? Что случилось с ней в прошлом, что она скорее бросится на него, чем станет это обсуждать?

— Я думаю, тебе следует остановиться.

— Заставь меня, — она взяла пальцами пояс его трусов и потянула их вниз.

Его эрекция оказалась на свободе. Его внутренний зверь взвыл. Возьми ее. Возьми ее сейчас же.

— О, Боже, — она обхватила рукой твердый ствол. — Ты великолепен.

Он застонал, когда ее большой палец приласкал гладкий кончик. Влага сочилась из него, и ее пальцы скользили по нему, ловкие и настойчивые.

К черту благородство. Он был благородным восемь лет, и все, что он получал, это непрерывные стояки и холодный душ. Ну и что с того, что она пытается манипулировать им с помощью секса? Это отразится на ней, когда она станет эмоционально привязана к нему. Он мог бы использовать секс также, как и она. Он больше не был тем долговязым парнем с мальчишеской влюбленностью. Он был Альфа-волком, который выбрал себе пару. Ничто не сможет помешать ему заявить на нее права.

— Хм, держу пари, что ты вкусный, — она наклонилась к нему.

— Постой, — он выпрямил ее и поймал ее взгляд своим собственным. — Ты хочешь, чтобы я кончил, прекрасно. Но я собираюсь сделать это глубоко внутри тебя.

Ее глаза расширились. Ее сердце колотилось так громко и быстро, что он понял — его подозрения подтвердились. Он сблефовал и повысил ставки. Она намеревалась только отсосать ему, думая, что этого будет достаточно, чтобы отвлечь его. Она хотела обслужить его, а не связываться с ним. Она не планировала, что кто-то вторгнется в ее собственное тело.

Вернулась ее фальшивая бравада, и она вздернула подбородок.

— А почему бы и нет? Это просто секс.

Это был не просто секс. Это был волк, претендующий на свою пару. Это было господство и власть.

Он крепче сжал ее плечи.

— Честно предупреждаю, Ванда. Как только ты отдашь мне свое тело, я заберу твое сердце.

Она усмехнулась.

— Честно предупреждаю тебя, Фил. Мое тело — это все, что ты получиешь. А теперь ложись и возьми его как мужчина.

— Я не ложусь, — он обхватил ее за талию и посадил на стол.

Он снял с нее босоножки на высоких каблуках и бросил их на пол, затем схватил ее за лодыжки и приподнял так, что ее ноги оказались у него на груди.

— Посмотри на меня.

Ее взгляд настороженно скользнул вверх.

Все еще сжимая ее лодыжки, он вдруг широко развел ее ноги. У нее перехватило дыхание.

— Расслабься, — он положил ее лодыжки себе на плечи. — Как ты и сказала, это просто секс.

Ее глаза сузились.

— Именно.

Он провел руками по ее голеням до колен.

— Я хочу увидеть, как твои глаза покраснеют. Я хочу, чтобы они светились.

Он просунул руки ей под колени и пощекотал нежную кожу.

Ее ноги задрожали, и она закрыла глаза.

— Ложись, — он провел руками по задней части ее бедер. — Посмотри на меня.

Она открыла глаза и уставилась на него.

— Перестань мне приказывать.

Хоть она и огрызнулась на него, от желания ее глаза стали красными.

Он улыбнулся.

— Милая, если для тебя это не слишком обременительно, я был бы тебе бесконечно признателен, если бы ты любезно приняла полулежачее положение, чтобы мы смогли бурно совокупляться.

— Это больше похоже на правду, — ее глаза сверкали, ярко-красные и вызывающие. — Заставь меня.

— С удовольствием, — он подхватил ее руками под ягодицы и так резко приподнял бедра, что она упала на спину, охнув. Одним ловким движением он стянул ее трусики до лодыжек. Когда он стаскивал ее черное кружевное болье, то почувствовал, насколько они влажные. Его ноздри раздулись от запаха ее возбуждения. В ответ его эрекция запульсировала, и он бросил трусики на стол.

Он спустил штаны и нижнее белье до колен.

— Ты готова принять меня, не так ли? Ты влажная и горячая.

Ее ноги прижались к его плечам, когда она попыталась придвинуться ближе к его члену.

— Сделай это. Сейчас.

Он ни в коем случае не собирался торопиться. После восьми долгих лет, он, наконец, получил ее в свои руки. Он заставит ее кричать снова и снова.

Он медленно сдвинул платье с ее бедер и оставил его скомканным на талии. Затем он провел пальцами по ее обнаженному животу. По ее мышцам пробежала легкая судорога.

— Сделай это, — она начинала задыхаться.

Он провел пальцами по ее волоскам на лобке. Каштановые кудряшки блестели от влаги.

— Не останавливайся, — изогнулась она.

— Спокойно. Как ты сказала, это просто секс.

Она стиснула зубы.

— Прекратите напоминать… Ааа! — ее тело содрогнулось, когда его пальцы скользнули между ее влажными складками.

Он исследовал ее, наслаждаясь тем, какой скользкой она была, какой набухшей, как она дрожала и хватала ртом воздух. Она была уже близка к тому, чтобы кончить. Его эрекция болезненно напряглась, и ему потребовалось все его самообладание, чтобы не вторгнуться в нее.

Вместо этого он вставил два пальца и начал двигаться внутри нее. Она застонала и приподняла бедра. Ее внутренние мышцы сжались на его пальцах. Почти готово. Он приласкал ее клитор, потом ущипнул его.

Она вскрикнула. Влага хлынула на его пальцы, и ее тело содрогнулось. Он ласкал ее клитор и двигался внутри нее, выжимая из нее больше криков, больше дрожи.

Наконец, она обмякла. Она поднесла руку к своему лбу.

— О, Боже. Это было… это был…

— Только секс?

Она бросила на него раздраженный взгляд.

— Да.

— Хорошо. Сколько тебе нужно времени прийти в себя?

— Нисколько. Я в порядке.

— Хорошо, — он потянул лиф ее платья вниз, открывая грудь. — Без лифчика? Да у меня сегодня счастливый день.

Он заметил, что кончики ее розовых сосков затвердели.

— У меня не было подходящего к этому платью, — пробормотала она.

Он очертил пальцами ее фиолетовую татуировку.

— Ты набила эту маленькую летучую мышь, чтобы отпугивать всех от своего сердца. Меня она не пугает, — он наклонился и поцеловал татуировку. — Я всегда хотел сделать это. И это, — он взял ее сосок в рот.

Она задохнулась. Ее ноги сжались вокруг его талии.

Он поцеловал сначала одну грудь, потом другую.

— Я должен попробовать тебя на вкус.

Он приподнял ее бедра и с наслаждением провел языком по ее складкам.

Она вздрогнула.

— Фил…

Он коснулся языком ее клитора. Ее женственный аромат заполнил его ноздри. Ничто не возбуждало его внутреннего волка так, как запах. Волк сцепился с ним, угрожая одолеть. Он не может позволить себе стать Альфой прямо сейчас. Он мог сохранить человеческий облик, высвобождая силу волка, но это слишком бы напугало Ванду.

Он достиг высшей точки. Зарычав, он вошел в нее. Вскрикнув, она мгновенно кончила, и ее мышцы сильно сжали его. Он схватил ее за бедра и притянул к себе, погружаясь в нее снова и снова. Ее груди порозовели. Ее дыхание стало тяжелым.

Их тела бились друг о друга. Он откинул голову и наслаждался каждым толчком. Это была его женщина. Он никогда не откажется от нее. Волк взвыл, и его пах напрягся. Громко застонав, он задвигался все быстрее и быстрее.

Она вскрикнула и еще раз кончила. Ее мышцы сжались, и он вонзился в нее. Снова и снова. Он крепко прижал ее к себе, пока последний из спазмов не кончился.

Темная комната наполнилась звуками дыхания. Его разум медленно прояснился. Волк внутри победно ухмыльнулся. Он получил свою женщину. Человек снаружи подумал, не перестарался ли он. Он намеревался привязать ее к себе. Что, если он поддался своей похоти только для того, чтобы прогнать свою любимую?

Она прижала руку к груди и прикрыла глаза, медленно и глубоко вдыхая воздух. Она выглядела спокойной, но он все еще слышал, как колотится ее сердце.

Он отодвинулся и выскользнул из ее тела.

— С тобой все впорядке?

Она открыла глаза, но посмотрела в сторону.

— Конечно.

Он коснулся ее щеки.

— Я мечтал об этом восемьлет. Это было даже лучше, чем я себе представлял.

— Это хорошо, — она попыталась сесть, но ее руки дрожали.

— Нужна помощь?

— Нет, я в порядке, — она потянулась к своим трусикам.

Значит, она будет вести себя отчужденно. Он мог бы позаботиться об этом. Он натянул свои трусы и брюки.

— Спасибо, Ванда. Ты прекрасный любовник.

Она вздернула подбородок и сверкнула глаза.

— Не смей говорить со мной так, как… — ее глаза сузились. — Ты пытаешься разозлить меня, не так ли? Какой же ты тогда поручитель по управлению гневом?

— Тот самый, который занимается запрещенным сексом. Когда мы снова сделаем это?

Она усмехнулась.

— В этом нет необходимости. Ты получил то, что хотел.

— Ты тоже этого хотела. Ты кончила по крайней мере три раза.

Ее пальцы дрожали, когда она снова попыталась надеть свои трусики.

— Это был… просто секс.

— Это было намного больше, и ты это знаешь.

Она бросила на него настороженный взгляд и соскользнула со стола.

— Мне нужно вернуться в клуб. В пятницу вечером там всегда полно народу.

Она поправила верх и расправила юбку.

Черт побери, у них только что был умопомрачительный секс, а она вела себя так, будто ничего особенного не произошло.

— Разве ты не хочешь, чтобы я немного задержал тебя? Я думал, что женщинам это нравится.

— Нет, спасибо, — она взяла свои туфли и села на стул, чтобы надеть их. — Сделай себе одолжение и не надейся. Я никогда снова не полюблю.

Слишком поздно, хотел он прокричать ей. Она уже его. Она просто пока этого не понимала.

Она надела туфли.

— Карл был моей первой и последней любовью.

Фил внутренне поморщился. Она определенно знала, куда нанести удар. Волна ревности захлестнула его. Она уже упоминала об этом Карле раньше. Логически он понимал, что Ванде около ста лет, так что не удивительно, что у нее были другие отношения. И все же он негодовал на того мужчину, который до него завоевал ее сердце.

— Что в нем такого особенного?

Она пожала плечами.

— Он любил меня, хотя я была нежитью и наполнена гневом.

Фил открыл рот, собираясь сказать ей, что он тоже любит ее такой, какая она есть, но остановился. Он не хотел выглядеть так, как будто соревнуется с покойником. Да и вообще с любым мужчиной, если уж на то пошло.

— Карл мертв.

Она сердито посмотрела на него.

— Спасибо за напоминание, — она повернула голову и посмотрела в окно. — Нацисты посылали за мной своих волков, чтобы выследить и убить. Карл пытался защитить меня, но волки… они…

Она поморщилась и опустила голову на руки.

Черт побери. Ванда видела, как ее любовника растерзали волки? Слава Богу, Карл сумел защитить ее, но, черт возьми, как он сможет сказать ей, что он оборотень?

— Ванда, прости меня, — он сел рядом и обнял ее за плечи. — Карл, похоже, был храбрым мужчиной.

Она наклонилась к нему, положив голову ему на плечо.

— Так оно и было. Он был лидером подпольного сопротивления на юге Польши. После его смерти я думала, что никогда больше не полюблю. Потом я встретила Йена, и он мне понравился. Он был так похож на Йозефа, и мне казалось, что у меня снова появился младший брат. Но в прошлом декабре он чуть не погиб, и все это вернулось ко мне. Страх. Боль. Вот почему я не могу снова полюбить. Особенно смертных. Рядом со мной смертные всегда умирают.

Фил потерся подбородком о ее лоб. Если бы только он мог сказать ей, что он оборотень, что он может жить веками.

Она напряглась.

— У тебя что-то вибрирует в штанах. Либо ты научилась сексуальному трюку, либо…

— Это моя рация, — он встал, чтобы достать ее из кармана своих штанов. — Фил слушает.

— Приходи в офис службы безопасности, — настойчиво прозвучал голос Коннора. — Мы только что получили новости от Ангуса. Казимира и двое его приспешников пришли в объединение Аполлона. Был бой, но Казимир бежал. Нам нужно обсудить наш следующий шаг.

— Я скоро буду, — Фил бросил рацию обратно в карман. — Мне очень жаль, Ванда…

— Я понимаю. Жаль, что они не убили Казимира.

Фил заправил свою рубашку, затем застегнул пояс брюк.

— Ты знаешь его?

— Я никогда не встречалась с ним, но Сигизмунд очень высоко отзывался о нем. Он хотел быть лучшим другом Казимира, но эта честь принадлежала Ивану Петровскому и Йедрику Янову.

Фил вспомнил, что Иван был Мастером русско-американского ковена, пока его не убили две женщины из его собственного гарема.

— Йедрик был тем парнем, который напал на ВТЦ?

Ванда кивнула.

— Он был большим другом нацистов. Он охотился на меня целый год после смерти Карла. Я жила в постоянном страхе, всегда боялась, что волки разорвут меня на куски, пока я лежу беспомощная в моем смертельном сне.

Она вздрогнула.

— Ванда, милая, — Фил погладил ее по щеке. — Теперь ты в безопасности. Давай отведу тебя обратно к Мэгги?

Она глубоко вздохнула.

— Со мной все будет в порядке. Ты иди, а я через пять минут пойду за тобой. Мы же не хотим, чтобы люди видели, как мы вместе возвращаемся на вечеринку.

Он колебался, не желая оставлять ее.

— Мне неприятно видеть, как тебе больно.

— Со мной все будет в порядке. Я вернусь с Мэгги обратно в клуб. Там мне всегда хорошо. Там я чувствую контроль.

— Тогда увидимся до рассвета в особняке, — он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отвернулась.

— Спокойной ночи, Фил.