Запретные ночи с вампиром

Глава 7

— У них паршивая охрана, — сказал Фил, следуя за Мэгги по коридору в ДВН. Когда они телепортировались в костюмерную, сигнализация не сработала. — Думал, они стали более осторожными после инцидента в декабре прошлого года.

Мэгги наклонилась и прошептала:

— Эти ребята живут в не совсем реальном мире.

— Понимаю, о чем ты, — пробормотал Фил. В коридоре они прошли мимо группы актеров, и один из них, одетый в костюм гигантского цыпленка, репетировал его крик.

— Вот оно! — сказал один из его спутников. — Теперь сделай это снова, но с большей страстью.

К ним присоединился еще один актер в костюме пирата.

— Да, мой друг. Ты должн верить, что ты курица.

Фил фыркнул. Курица с клыками.

— Вот оно, — Мэгги остановилась перед дверью, украшенной гигантской золотой звездой. Поперек звезды ярко-красным курсивом было выведено "Корки Куррант".

Мэгги прислушалась.

— Я не слышу никакой борьбы.

— Это хороший знак, — сказал Фил.

— Если только Корки уже не мертва, — прошептала Мэгги.

Фил открыл дверь и прошел внутрь. Корки выглядела очень оживленной, сидя за своим столом и изучая фотографии. В углу ахнул маленький лысый человек с фотоаппаратом, а затем телепортировался. Никаких признаков Ванды.

Корки подняла голову.

— Как вы смеете врываться сюда! — она собрала фотографии и сунула их в ящик стола. — Кто ты такой, черт возьми?

— Разве не узнаешь? — спросил Фил. — Ты показала мою фотографию на своем шоу сегодня вечером.

Корки презрительно фыркнула, а затем махнула рукой в сторону. Ее большие перстни сверкнули в свете флуоресцентных ламп.

— Меня не интересует личность смертного. Убирайся из моего офиса.

— Я был тем человеком, который прижал танцовшика в ночном клубе "Рогатый Дьявол". Откуда у тебя эта фотография?

— Я журналист. Я никогда не раскрываю свои источники, — она посмотрела в угол, откуда телепортировался маленький человек. Ее грудь поднядлась, когда она облегченно вздохнула.

— Привет, Корки, — Мэгги шагнула внутрь, ее ковбойские сапоги стучали на линолеуму.

Корки откинулся на спинку стула.

— Ну, не та ли это маленькая Мэгги, известная своим невысоким ростом и столь же короткой карьерой посредственной актрисы. Что привело тебя в Нью-Йорк? — она с презрением осмотрела одежду Мэгги. — Шопинг, надеюсь?

Мэгги подошла к столу.

— Я просто прекрасно проводила время в Рогатом Дьяволе. Благодаря тебе, это самый популярный ночной клуб в мире вампиров.

Глаза Корки гневно сузились.

— Теперь я понимаю. Вы одни из друзей Ванды Барковски. Передайте этой сумасшедшей суке сообщение от меня, — Корки поднялась на ноги. — Я уничтожу ее. И ее клуб.

— Попробуй, — мягко сказал Фил. — и ты пожалеешь об этом.

Корки усмехнулась.

— Неужели я должна дрожать от страха перед простым смертным и… миниатюрной пастушкой? — она сердито посмотрела на Мэгги. — Не думай, я не забыла, как ты украла у меня Дона Орландо.

Мэгги посмотрела на нее в ответ.

— Ты уже потеряла его. Ты обращалась с ним, как с рабом.

— Ха! Я сделала его звездой! Я сделал его знаменитым. Что ты можешь сделать для него?

Мэгги улыбнулась.

— Я делаю его счастливым.

Она повернулась на каблуках и вышла.

— Я могу уничтожить тебя. И твое ранчо. Ты такая простушка, что я даже не беспокоюсь об этом!

Выходя, Фил задержался у двери.

— Оставь в покое Ванду.

— Ты что, — усмехнулась Корки, — ее сторожевая собака?

— Лучше.

Он глубоко вздохнул и выпустил внутреннюю силу Альфы. Он знал, что от этого его голубые глаза засветятся. Его тело начало мерцать, очертания расплылись по краям. Он может мгновенно превратиться, если захочет, или остаться в человеческой форме, сохраняя при этом всю силу Альфы.

Корки отшатнулась, широко раскрыв глаза.

— Кто… что ты такое?

Пусть себе гадает. Он захлопнул дверь у нее перед носом и усмирил свою силу. В одно мгновение он пришел в норму.

— Ладно, как ты думаешь, где Ванда?

Мэгги уставилась на него, разинув рот.

— Что это было?

— Сила моего внутреннего… животного, — он пошел по коридору.

Мэгги застыла на месте с широко раскрытыми от шока глазами.

— Но разве тебе не нужно полнолуние?

— Нет. Так где же может быть Ванда?

— Я… я не знаю. — Мэгги подбежала, догняя его. — Я никогда не слышала об оборотнях, которые не зависят от полнолуния.

— Я могу обращаться в любое время, — они дошли до конца коридора, который вел в соседний коридор.

— Это удивительно, — прошептала Мэгги. — Что ты за животное?

Он проигнорировал вопрос, осматривая новый коридор. Никаких признаков Ванды.

— Давай разделимся. Ты иди направо, я пойду налево.

— Хорошо, — Мэгги пошла направо, потом свернула за угол и поморщилась.

— Что не так?

Фил посмотрел направо, в конец коридора. Белондинка разговаривала с актером-пиратом.

— Это Тиффани, — Мэгги подняла взгляд к потолку, как будто в молитве. — Неужели сегодня я должна увидеть всех женщин, которые спали с моим мужем?

Фил вспомнил, что актер Дон Орландо де Корасон считался величайшим любовником в мире вампиров.

— Я уверен, что он никогда не смотрел на других женщин, как только встретил тебя.

Мэгги фыркнула, а потом улыбнулась.

— Думаю, что ты прав. Благослови тебя Господь. Так ты могущественный оборотень, который точно знает, что сказать женщине? У Ванды нет шансов.

— Надеюсь, что ты права. Но нам все еще нужно найти ее. Как насчет того, чтобы я пошел направо, а ты налево?

— Хорошо, — Мэгги поспешила по новому коридору, удаляясь от Тиффани.

Фил подошел к блондинке и пирату. Он попробовал открыть первую дверь. Кладовая.

— Аар, моя пышногрудая девка, — пират поправил повязку на глазу. — Ты славное зрелище для моего больного глаза. Не хочешь спуститься со мной под палубу?

— В подвал? — захихикала Тиффани. — Конечно. Мне нравится твой акцент. Это так классно. Ты говоришь, как принц.

Она повела его к двери в конце коридора.

Фил улыбнулся про себя.

Тиффани определенно не горевала о потере Дона Орландо. Он заметил дверь с надписью: ГРИМЕРНАЯ КОРКИ. Это звучало многообещающе. Он тихо открыл ее.

Ванда сидела за туалетным столиком. Над ним не было зеркала, но был монитор, соединенный с цифровой камерой. Так как Корки вампир, она может увидеть себя только таким способом. Сейчас камера была выключена, и Ванда полностью сосредоточилась на своей задаче, разрезая одежду небольшими ножницами.

Он со щелчком закрыл дверь, и она подпрыгнула на сиденье.

— Фил! Что ты здесь делаешь?

— Что ты делаешь, Ванда?

— Я занята.

Она снова обратила свое внимание на черный бюстгальтер и сделала небольшой надрез на плечевом ремешке.

Он шагнул к ней.

— Как твой поручитель, я предлагаю тебе положить ножницы.

— Ты не мой… — она замолчала с крислым выражением лица. — У меня странное чувство дежавю.

Он усмехнулся.

— Что именно ты делаешь?

— Ничего, — она сделала крошечный разрез между двумя объемными чашеками бюстгальтера Корки.

Он посмотрел на груду одежды на туалетном столике.

— Ты хочешь отомстить, испортив белье Корки?

— Они не испорчены, — Ванда сложила несколько пар кружевного нижнего белья и положила их аккуратно в ящик. — Они просто чуть-чуть изменились. Корки никогда этого не заметит.

Она захлопнула ящик со злой усмешкой.

— До тех пор, пока не станет слишком поздно.

Фил вздохнул.

— Ванда, это не то, что они подразумевают под управлением гневом.

Она сложела лифчик и убрала его в другой ящик.

— Я не нуждаюсь в управлении гневом. В своем кабинете я очень сильно хотела прибить эту суку, но потом я вспомнила обо всех вырванных волосах, и черных глазах, и судебных процессах, и я спросила себя: "Неужели ли это стоит того?"

Он не мог не улыбнуться.

— Ты думаешь, прежде чем действовать. Уже лучше.

— Спасибо, — она взяла последний бюстгальтер и показал ему огроменные чашки. — Ты можешь поверить в это? Заполни его рисом и ты сможешь кормить голодную семью из четырех человек целую неделю, — она сложила его и положила в ящик. — Неужели мужчины находят такую огромную грудь привлекательной?

— Да. Некоторым мужчинам нравится.

Она бросила на него злобный взгляд и захлопнула ящик.

— Но не мне, — он подошел ближе к ее креслу. — Я видел совершенство, поэтому я никогда не смогу хотеть ничего менее привлекательного.

Она настороженно посмотрела на него.

— Никто не идеален.

— Ты идеальна. Для меня.

Она вскочила на ноги, выставляя кресло между ними.

— Мне нужно идти. Корки может прийти в любую минуту.

— Ты избегаешь меня.

— Я была сильно занята, — она затянула кнут вокруг талии. — И я не думаю, что нам есть о чем говорить, правда.

Он осторожно обошел вокруг стула.

— Ты думала о нашем поцелуе?

— Нет, — она подняла подбородок. — Я совсем забыла об этом. Я решила, это был несчастный случай, и мы никогда не должны позволить этому случиться снова.

— Ты решила это после того, как забыла о нем?

Она сердито посмотрела на него.

— Ладно. Я очень хорошо все помню. Но только то, что было горячо, не означает, что мы сделаем это снова.

Он медленно улыбнулся.

— Было горячо, не так ли?

Ее взгляд упал на его губы.

— Я… не могу вспомнить.

— Странно, что твоя память приходит и уходит.

Она облизнула губы.

— Некоторые вещи лучше забыть.

Он обнял ее одной рукой.

— Ты забыла, как я заставляю стучать твое сердце?

Он слышал, как оно стучит.

Она положила руки ему на грудь.

— Кажется, я припоминаю что-то такое…

Он прижался носом к ее шее.

— Ты забыла, как трепетала от моих прикосновений?

Она задрожала.

— Фил… — ее пальцы жадно вцепились в его рубашку. — Я не хочу влюбляться в тебя.

— Но ты уже влюбилась, — он отметил красный блеск в ее глазах. — Я знаю, ты хочешь меня.

— Нет, — она запустила руки в его волосы, сжимая в кулаках пряди, будто никогда не хотела отпускать его. — Я совсем не хочу тебя.

— Какая жалость, — он поцеловал ее в лоб. — Потому что я хочу тебя.

— Ты не должен, — она потянула его голову вниз, чтобы поцеловать в губы.

— Милая, ты подаешь смешанные сигналы.

— Я знаю, — она прижалась к нему всем телом. — Я должна остановить это. Но Боже, помоги мне, я не могу… остановиться.

Он завладел ее губами, целуя со всей страстью, которая бурлила в нем восемь долгих лет. Ее губы приоткрылись с манящей покорностью. Но это не было пассивной капитуляцией, не со стороны его дерзкой Ванды. Она ласкала его язык, посасывая его с отчаянием, что у него закипела кровь. Его пах увеличился, и он крепко прижал ее к себе. Глубоко зарычав, он обнаружил, насколько хорош ее тонкий спандексный костюм, обтягивающий каждый изгиб ее тела от сладких ягодиц до спины.

Она потерлась об него, и его эрекция запульсировала.

Он расстегнул молнию на ее костюме на столько, чтобы просунуть руку и обхватить ее грудь.

— Ты такая прекрасная, такая совершенная.

Он провел большим пальцем по соску, и его кончик затвердел.

У нее перехватило дыхание.

— Фил… — ее руки гладили его по спине.

— Ванда, я хочу заняться с тобой любовью.

Ее руки замедлились.

— Нет, — она отошла назад, разрывая его объятия. — Я не могу… любить тебя.

— Я не причиню тебе вреда, Ванда. Ты можешь доверять мне.

Она покачала головой.

— Я не могу…

Она застегнула свой костюм. Ее покрасневшие глаза блестели от слез.

— Я понимаю, почему ты боишься. Ты потеряла всю свою семью. Кроме Марты. И ты, вероятно, думаешь, что она предала тебя.

— Что? — Ванда отступила назад, ее лицо побледнело. — Как… как ты…?

— Интервью, которое ты дала несколько лет назад для реалити-шоу. Мэгги нашла его в особняке, и мы посмотрели его.

Ванда застыла с испуганным выражением лица.

— Мэгги помогала тебе шпионить за мной?

— Мы не шпионим. Мы пытаемся помочь тебе. Если мы сможем найти способ справиться с нерешенными проблемами твоего прошлого…

— Мое прошлое тебя не касается! — отрезала она.

— Это так. Я должен помочь тебе научиться управлять своим гневом, и мы сможем противостоять любой твоей травме…

— Нет! Я не психологический эксперимент. И у меня есть сомнения по поводу твоих мотивов, доктор Фил. Ты пытаешь помочь мне по доброте душевной или просто хочешь потрахаться?

Он подавил растущий гнев.

— Я хочу, чтобы у тебя была счастливая полноценная жизнь. Твой страх заставляет тебя оскорблять меня, и мы можем избавиться от этого страха, изучив травму…

— Оставь мою травму в покое, черт возьми! — она поправила кнут на своей талии. — Я ничего не боюсь.

Он поднял руки.

— Это нормально, что ты сопротивляешься повторению болезненных воспоминаний.

Она стиснула зубы.

— Не надо меня опекать. Я ничего заново не переживаю.

— Значит, ты хочешь и дальше бояться? Неужели ты хочешь жить веками, боясь полюбить другого человека?

Она вздрогнула, как будто он ударил ее.

— Ванда, прости меня.

Он шагнул к ней.

— Нет, — она подняла руку, останавливая его. — Ты знаешь, скольких людей я потеряла? — розовая слеза скатилась по ее щеке. — Моих мать и отца. Мою младшую сестру. Всех моих братьев. Карла.

— Какого Карла? — Фил не мог вспомнить это имя из телеинтервью.

Протянутая рука Ванды сжалась в кулак. Ее голос дрожал.

— Волки убили его.

Фил замер.

Рука Ванды упала, лицо исказилось.

— Он был моей первой любовью. Смертный человек. Смертные всегда умирают, — она вытерла лицо. — Разве ты не понимаешь? Я не могу снова пройти через это.

Дерьмо. Сейчас самое подходящее время сказать ей, что он оборотень, который может легко прожить еще четыреста-пятьсот лет. Но она захочет узнать, в кого он обращается.

— Ванда, никто из нас не бессмертен. На днях ты была близка к смерти. Разве это не говорит о том, что мы должны пользоваться моментом и жить каждую ночь, как будто это была наша последняя ночь?

— Но это ненадолго. И я не смогу вынести эту боль. Мне очень жаль.

— Ванда, мы…

Она исчезла, оставив его с протянутой рукой, рядом с которой было ее лицо.

Он опустил руку. Бедная Ванда. Она ведет войну между желанием и страхом. Ее желание к нему очень сильно. Оно заставляет ее глаза светиться красным. Оно заставило страстно вцепиться в него. Но сегодня страх победил.

— Я не сдамся, — прошептал он.