Затерянные во времени

Глава 13. Принципы невмешательства

Инэрис проснулась и повела плечом, не сразу осознав в чём причина странной непривычной неги, обволакивающей её со всех сторон.

Вот уже почти сотню лет она нигде не оставалась надолго и, будь такая возможность, ночевала под открытым небом. Ощущение, что Орден помнит о ней, не покидало её ни на миг.

Она плохо помнила, как выбралась с горящего корабля, но в одном была уверена точно — второй раз сделать подобное ей бы никто не позволил.

С каждым годом, как казалось Инэрис, Орден всё дальше запускал свои щупальца. На месте инквизиции, власть которой была вездесуща, как грибы росли организации поменьше, но по амбициям ничуть не уступавшие своей Альма Матер.

Если раньше Инэрис могла позволить себе остановиться в одном городе на несколько лет — как было это в годы её жизни с Ноланом — то теперь даже одна ночь в трактире казалась ей слишком опасной. А мечту, к которой она стремилась много лет, теперь вовсе не хотелось осуществлять.

Инэрис ещё тогда, вернувшись на материк, первым делом обдумала то, что сулит ей возвращение Эцин. Очевидно было, что никто не собирается восстанавливать её статус. Тысяча лет вдали от Ордена — слишком долго, чтобы ей могли снова поверить. Инэрис и сама удивлялась тому, что была столь наивна раньше. Меньшим, что ожидало её, была коррекция — а Инэрис вовсе не горела желанием испробовать крайние методы Ордена на себе.

Связываться с кем-то на Земле всерьёз она тоже не рисковала. Слишком свежи ещё были раны, слишком не хотелось снова терять. Даже Нолана искать она долгое время не рисковала, опасаясь навести Эцин ещё и на его след. И всё же о Нолане она думала часто — и в самом разном ключе. Алхимик оставался последним человеком на земле, которого Инэрис знала достаточно хорошо, чтобы доверить свою жизнь — и чтобы бояться его смерти уже сейчас, даже когда Нолан далеко. Именно поэтому в конце концов Инэрис решилась вернуться на юг и отыскать своего последнего — или даже единственного — друга.

Деньги, предложенные незнакомцем, были как раз кстати — да и не видела Инэрис смысла отказываться от денег, когда работа не составляла никакого труда. Последнее время она промышляла охотой за головами и прочими несложными поручениями, которыми не стали бы затруднять себя благородные, но не смогли бы выполнить крестьяне.

Кроме того, незнакомец Инэрис заинтересовал. Было в нём что-то неуловимое, делавшее его не похожим ни на аристократов, ни на таких же авантюристов, как она сама. К тому же, незнакомец искал Атлантиду — и, хотя ненормальных, бредивших сокровищами погибшего мира, Инэрис повидала немало, Дезмонд не походил и на них.

Дезмонд выбивался из той реальности, в которой для Инэрис давно уже не было ничего нового и тем более интересного. И Инэрис собиралась разобраться в нём — не привлекая, впрочем, лишнего внимания к себе, потому что Дезмонд мог оказаться и попросту адептом Ордена, не носившим знаков отличия.

Инэрис повела плечом. Сознание её уже немного проснулось, но вставать, вопреки обыкновению, не хотелось, и, прислушавшись к себе, Инэрис поняла почему — было тепло. Не мокро, не холодно и не жарко, как обычно в дороге, а просто тепло, будто её укрывала невесомая пуховая перина.

Впрочем, прислушавшись к себе более внимательно, Инэрис поняла, что перина всё же довольно тяжёлая — чтобы пошевелить плечом, пришлось приложить немало сил. К тому же, после очередного движения перина недовольно засопела и что-то пробормотала.

Инэрис дёрнулась, пытаясь встать, но перина обхватила её крепче и, кажется, даже притянула к себе.

Тогда Инэрис примерилась и без размаха врезала перине локтем в самый центр — по её представлению, там должен был находиться живот.

По громкой ругани Инэрис поняла, что попала, и тут же вскочила на ноги, пока её снова не затянула тёплая трясина.

Уже стоя, она обернулась и принялась буравить просыпающегося Дезмонда злым взглядом.

Ругаться тот уже прекратил и, судя по всему, сообразил, что произошло.

— Прости, — Дезмонд отвёл одну руку, демонстрируя недоумение, а другой принялся потирать глаза. — Обычно я так не делаю.

Ни грамма сожаления при этом его лицо не отразило, и одно это привело Инэрис в бешенство, однако она тут же отключила эмоции, осознав факт куда более значимый — секунду назад Дезмонд ругался на краи. На языке, которого Инэрис не слышала шесть сотен лет. На языке, на котором она стала бы ругаться и сама, если бы её пнули в живот посреди ночи.

Инэрис резко выдернула из ножен меч и, приставив острие к горлу спутника, спросила:

— Кто ты такой?

Голос её звенел, и Инэрис по опыту знала, что звон этот производит на слушателей волшебное воздействие — не хуже звона самого клинка.

Всё ещё пытавшийся проморгаться Дезмонд потрогал острие подушечкой пальца, а затем поднял глаза на девушку, держащую рукоять.

— Я тебе плачу за то, что ты меня ведёшь, помнишь? Кстати, массаж по болевым точкам в сделку не входил.

— Я спросила, кто ты такой!

— А я тебе ответил, — Дезмонд осторожно отвёл меч в сторону, встал и завёл руки вверх. Потягиваясь. — Ты, кстати, отвечать отказалась.

Инэрис с недоумением посмотрела на меч.

— Я тебя убить могу, — сказала она уже без прежней уверенности.

— Во-первых, не уверен. Во-вторых, мертвец тебе на дурацкие вопросы отвечать не станет. И в-третьих… Брось. Тебе будет меня жалко.

Инэрис скрипнула зубами.

Дезмонд потянулся ещё раз.

— Проверила, что там с инквизицией?

Инэрис проводила его движение злым взглядом, подумала и убрала клинок в ножны.

— Нет. Ты не дал мне встать первой.

— Отлично. Сходим вместе?

Инэрис кивнула и, отвернувшись, принялась собирать вещи.

***

Дезмонд внимательно следил за сборами. Спала Иарлэйн плохо. Дезмонд понял это ещё в первую ночь. Но во вторую в голову ему пришла шальная мысль.

Иарлэйн лежала на боку, низко склонив голову, так что капюшон съехал назад, а волосы разметались по плечам. В тусклом свете догорающего костра и лишённый защиты грубой ткани она казалась совсем неуместной здесь — как сказочная принцесса в прикрытии ослиной шкуры. Бледные губы её подрагивали, словно произносили какие-то слова, а кулаки то и дело сжимались.

Аэций показывал Дезмонду кое-что из того, чему обучали медиумов, и хотя Дезмонд был от всего этого предельно далёк и предпочитал удар кулаком любым более тонким средствам, кое-что он всё же усвоил.

Дезмонд приблизился и опустил руку Иарлэйн на плечо, успокаивая бушевавшую в ней тёмную энергию.

Иарлэйн чуть затихла, но уже через секунду сон её стал ещё неспокойнее.

Дезмонд нахмурился. О подобном он только слышал. Что-то внутри Иарлэйн сопротивлялось успокаивающим волнам, которые пытался послать ей Дезмонд, и вряд ли это была она сама.

Дезмонд провёл рукой по узкому плечу, то и дело подрагивающему под его пальцами. Бросил взгляд на костёр, заставляя его мгновенно потухнуть, и устроился у Иарлэйн за спиной — так, чтобы удобно было водить рукой по её плечу. Движения медленно, но непреклонно прогоняли кошмар. Дезмонд и сам не заметил, как уснул и как во сне прижался к узкой спине спутницы — потому что вокруг было холодно и сыро, а от Иарлэйн исходило тепло.

***

— Стоят, где стояли, — сказала Инэрис и прицокнула недовольно языком. Она надеялась, что к утру инквизиторы уберутся восвояси.

Они с Дезмондом лежали за небольшой насыпью из мокрой глины и рассматривали, что творится в лагере.

— Можно обойти их с… Дезмонд? — Инэрис попыталась поймать спутника за плечо, но не успела, потому что тот ловко поднялся в полный рост и шагнул к лагерю. — Ты что творишь? — Инэрис вскочила и, всё-таки схватив его за локоть, остановила.

Дезмонд ткнул пальцем куда-то в глубину лагеря. Инэрис присмотрелась и сглотнула, увидев привязанную к столбу девушку.

— У них ребёнок.

— Это не ребёнок, это ведьма! Что ты… Как с луны упал, честное слово. Их жгли и будут жечь.

Дезмонд двинулся вперёд, будто и не слышал сказанного.

Инэрис отступила назад в тень дерева и, скинув с плеча лук, натянула тетиву.

Дезмонд, тем временем, вышел на открытое пространство. Караульные оглянулись на него и тут же снова уставились в пустоту.

Тогда Дезмонд подошёл к плетню, огораживающему лагерь, и молча двинулся к столбу.

Дальнейшее происходило слишком быстро, чтобы Инэрис могла перечислить всё по порядку.

Кто-то из караульных закричал. Часовой, стоящий у столба, вынул из ножен клинок и без предупреждения бросился в атаку. Инэрис прицелилась и выпустила стрелу. Стрела со свистом пронеслась в воздухе и вонзилась часовому в колено. Он выронил меч и схватился за ногу, но другой, взявшийся непонятно откуда, уже бросился на Дезмонда и рухнул со свёрнутой шеей — Дезмонд не успел даже вынуть из ножен меч.

Следующего он встретил уже клинком, а Инэрис аккуратно подстрелила четвёртого, наметившегося ему в спину.

Всего в лагере оказалось двенадцать человек, если не считать перепуганной до смерти девушки, взиравшей на всё происходящее с позорного столба.

Дезмонд подошёл и молча обрезал путы.

— Домой доберёшься?

Девушка судорожно кивнула пару раз и, оглядываясь через плечо, со всех ног помчалась прочь.

— Ты что творишь? — уже проорала Инэрис, перепрыгивая через плетень.

— Они первые начали.

— Ты… Ты… Нельзя убивать всех, кому ты не нравишься!

— Почему?

Инэрис замерла и замолкла, наблюдая, как Дезмонд выдёргивает стрелы из мёртвых тел. Покачала головой и двинулась к обочине, где они оставили коней.

Дезмонд нагнал её уже у стоянки.

— До ближайшего города! — выпалила Инэрис не глядя. — Доведу тебя до ближайшего города и брошу там! И плевать на деньги! Мне не нужны проблемы с инквизицией!

Дезмонд взял её за плечо и рывком развернул лицом к себе.

— А ты бы бросила её умирать?

— Их жгут на каждом перекрёстке! Хочешь, чтобы сожгли ещё и нас?

— Если бы все делали так, как я, то никого бы не жгли.

Он отпустил руку Инэрис и, запрыгнув в седло, первым направил коня вперёд. Инэрис последовала за ним.

Какое-то время оба молчали. Потом Инэрис устало произнесла:

— Ты не понимаешь, что такое инквизиция. Так их не остановить.

— Я отлично понимаю, что такое инквизиция! — Дезмонд сверкнул глазами из-под капюшона и, сбросив его на спину, направил коня Инэрис наперерез. — Я не буду смотреть, как убивают из прихоти. Не изменить, говоришь? Мне плевать. Лучше так, чем не делать ничего и смотреть со стороны. Я видел, как ты стреляешь. Ты сама вполне могла бы…

— Могла бы что? Пойти и перестрелять всех по одному? Сколько тебе лет, Дезмонд?

— Вопрос ниже пояса.

— Плевать. Речь о том, что это не метод.

— Так найди свой метод!

— Инквизиция — это… — Инэрис выдохнула. — Ты не понимаешь. Это как звёзды. Это куда больше, чем кажется со стороны. Ни одному человеку их не остановить.

— Ты не поняла, — глаза Дезмонда всё так же горели, но говорил он уже тише. — Я не пытался их остановить. Я перестану быть человеком, если буду молча смотреть, как убивают людей. И я не буду смотреть.

— Да может, она сама убийца!

— Ты видела её глаза?

— Поверить не могу. Убить дюжину человек ради красивых глаз.

Дезмонд усмехнулся.

— Ради твоих убил бы и две дюжины, — он развернул коня и пустил его в галоп.

***

Весь остаток вечера Дезмонд искоса наблюдал, как Иарлэйн обустраивает лагерь.

— Кроликов не будет? — поинтересовалась та, разгибаясь, едва поленья затлели достаточно уверенно.

— Ты стреляешь лучше меня.

Иарлэйн не ответила. Села напротив костра и принялась устанавливать котелок для крупы. Дезмонд понаблюдал за ней ещё немного и скользнул в темноту.

Когда он вернулся, уже почти стемнело. Иарлэйн сидела на том же месте и помешивала ложкой желтоватую жижу в котелке.

Дезмонд отложил дичь на землю и, бесшумно пристроившись у Иарлэйн за спиной, опустил локти ей на плечи.

Иарлэйн вздрогнула и, выпустив ложку из рук, вцепилась пальцами в рукоять клинка — Дезмонд едва успел положить свою ладонь поверх её.

— Я не хотел с тобой ссориться, — сказал он.

— Тогда что тебе нужно?

— Может, немножко узнать тебя?

— Зачем?

Дезмонд пожал плечами.

— Просто так.

В следующую секунду Иарлэйн резко развернулась и впилась губами в его губы. Дезмонд опешил на секунду, но его собственные губы будто не слушались — расступились, впуская неожиданно наглый язык. Тело вмиг стало ватным, а руки сами скользнули по спине Иарлэйн, исследуя её. Дезмонд не помнил, когда целовался в последний раз. Он помнил только, что ни один поцелуй не пьянил его так, как этот.

Инэрис хотела сначала лишь шокировать собеседника, выбить из колеи, так же, как без конца выбивал из колеи её саму проклятый заказчик, но как только губы её коснулись губ Дезмонда, по телу пробежала волна электричества, и внезапно девушка обнаружила, как падают на землю осколки ледяных оков, которыми она сдерживала себя едва ли не всю жизнь. Тело теряло волю и таяло, когда его касались руки этого мужчины, и, лишь поняв, что уже не управляет собой, Инэрис заставила себя оттолкнуть Дезмонда и посмотреть ему в глаза.

— Этого ты хотел? — спросила она. Фраза должна была звучать зло, но произнесённая распухшими и раскрасневшимися губами, она не имела и половины той силы, что секунду назад у неё в голове.

— Не совсем, — Дезмонд тяжело дышал, и если бы Инэрис соображала в эту секунду чуть лучше, то обязательно отметила бы, что её приём удался, и противник сбит с толку чуть больше, чем целиком. — Не так быстро, — добавил Дезмонд тут же.

— Уйди от меня, — получилась тихая просьба вместо приказа.

Дезмонд не ответил. Лишь отодвинулся на другой конец циновки. Плечи Инэрис мгновенно объял холод, будто ледяной ветер коснулся едва обнажившейся кожи.

Больше они не разговаривали в тот вечер ни о чём.