Затерявшийся в кольце бульваров

ГЛАВА 66

Прошла почти неделя. «Выдающегося деятеля и бизнесмена», который, как сообщал Интернет и желтая пресса, умер, оказывается «сладкой смертью», похоронили с почестями и стремительно начали растаскивать его империю.

Оба телеканала Маленького достались «важному и толстому», а генеральным продюсером одного из них оказался старый знакомый – Александр Сергеевич Дудоладов. И вдруг стало ясно, что бывший работник администрации является шестым номером «важного и толстого». И видимо, за него, а не за благо России, хлопотал, не пропуская документ. Дорин еще раз поблагодарил судьбу и жену за то, что они не дали ему стать пешкой в чужой игре.

Все обвинения с Андрея были сняты. Петр Семенович приехал, взял у Дорина кассету с копией допроса Лектора и, используя ее, как дубинку, свалил своего начальника. Таким образом, справедливость, как это водится, восторжествовала.

Кассета с фильмом «Домашнев в школе и дома» стала теперь никому не нужна. «Сговорчивая» Людина подруга оказалась куда менее сговорчивой, когда костюмерша потребовала у нее вернуть деньги, выданные в качестве аванса. Впрочем, Дорин с Леной на это и не рассчитывали, попытка возврата денег была личной инициативой Людмилы.

Дорин попытался и ей предложить денег, но она отказалась наотрез. Не обиделась, а просто отказалась, добавив, что денег не берет, потому что в последние дни она «…хоть пожила по-настоящему…».

Звонил Абрамян, еще раз извинился за свою трусость, которую он называл осторожностью, и просил располагать им в любых трудных ситуациях.

Лена с Андреем съездили за своей «хулиганкой» и отпустили на пару дней «Доцента», а сами вдоволь наигрались и нагулялись с дочерью.

Они съездили на могилу Маркиза. Фотографии для нее не нашлось, и Дорин с Леной молча постояли несколько минут перед простым деревянным крестом. Андрей сходил в контору кладбища, дал денег и договорился, чтобы за могилкой присматривали и чтобы цветы были всегда.

С кладбища Андрей предложил жене съездить к Эллери.

– Зачем? – удивилась она.

Ревность не мучила ее в последнее время, да и сейчас она почувствовала только недоумение.

– У нее осталась библиотека Романа Антоновича, – спокойно сказал Андрей, – по-моему, жизнь не закончилась и мы можем опять заняться бизнесом. Я – антикварный дилер и не имею права отпускать такую коллекцию, как ты считаешь?

Поехали без звонка. По прикидке Дорина Эллери должна была сейчас быть дома. И действительно, они застали танцовщицу возле ее подъезда за несколько неожиданным занятием – она выкатывала на улицу инвалидное кресло. В нем, глядя вдаль ясными глазами, сидел Митя Вол.

Увидев Андрея, Эллери приветливо улыбнулась и с любопытством посмотрела на Андреевскую.

– Что с Митей? – спросил Дорин.

– Полный паралич, – почти весело ответила она. – Он все видит и понимает, но не может управлять ничем, даже моргает случайно.

– Невесело, – прокомментировал Андрей.

– По-разному… – ответила Эллери. – Вы чего-то хотели? Мы можем поговорить на ходу? Врачи велели с ним гулять хотя бы изредка.

Всей командой они тронулись в путь к ближайшему скверу.

– Мы хотели купить у вас библиотеку, которую Митя получил у вдовы и дочери Романа Антоновича, – объяснил Дорин, помогая скатить коляску с высокого бордюра. – Я так понимаю, что он с ними расплатился и теперь книги принадлежат ему?

Лена молча шла чуть сзади, не прислушиваясь к их беседе. Или почти не прислушиваясь?

– Расплатился, – кивнула Эллери, – я это точно знаю, он рассказывал, как эти две женщины сразу начали делить деньги. И сколько вы предлагаете?

– Столько же, сколько предлагал первым хозяевам – три миллиона рублей или около ста тридцати тысяч долларов…

– Я могу подумать? – спросила женщина.

Но по тону, по тому, как она одной рукой тронула себя за подбородок, а другой взялась за сумочку, а потом поменяла их местами, явно не понимая, куда их деть, было понятно, что думать ей особенно не придется, все уже решено, и она просто хорохорится, чтобы не слишком выдать свою радость.

– Куда, куда, дьявол недоделанный? – закричала Эллери на Вола.

Тележка с Митей, оставленная своим «водителем», покатилась назад. Слава Богу, Лена, оказавшаяся на пути Вола, поймала транспорт и вернула хозяйке, ведь прямо за оградой шли трамвайные пути, и могло случиться всякое.

– А почему вы так называете Митю? – удивился Дорин.

– А вы не знаете? – удивилась Эллери. – Вы его визитку видели когда-нибудь?

Она порылась в сумочке и протянула Дорину черную с золотом прямоугольную картонку с как бы обгорелыми краями. На ней было написано:

– Прочтите выделенные буквы, – добавила Эллери. – Он поэтому и фамилию свою сократил. Господи, как же я еще натерплюсь от тебя, – она поправила сползшее тело Вола.

Дорин с Леной молча смотрели друг на друга. В том, что перед ними в инвалидном кресле сидит убийца Маркиза, сомнений не было.

То, что они близкие родственники, фамилия – не из частых, тоже было понятно. Судя по именам и отчествам, отец и сын или два брата – и это было ясно. Выстраивалось в стройную схему и появление Вола в котельной, и знакомство Маркиза с Маленьким, и смысл скандала, приведшего к смертельному удару Мити.

– Что-то случилось? – обернулась Эллери на застывших супругов.

– Нет, – Андрей покачал головой, – все в порядке. Так когда вы решите насчет книг?

– Завтра. Завтра к вечеру, – ответила она, – сегодня у меня работа, а завтра – выходной: высплюсь, подумаю на досуге и позвоню.

– Хорошо. Тогда счастливо, – Дорин кивнул на прощание, Лена тоже. – Вам обмороки-то танцевать не мешают? – по-светски спросил он.

– Какие обмороки? – удивилась Эллери.

– Он сам предсказал свою смерть, – сказала Андреевская, когда они усаживались в машину, – помнишь, когда написал, что сегодня не Авраам приносит в жертву Исаака, а Хам убивает Ноя.

– Не факт, что они отец и сын… – возразил Андрей, заводя мотор.

– Да это и не имеет значения, про братьев у него, как ты помнишь, тоже было. – Они отъехали всего метров на пятьдесят от сквера. – Слушай, Дорин, может, заедем куда-нибудь в «Кофе-Хаус» или в «Шоколадницу»? – спросила Лена. – Что-то кофеина организм требует.

– Кофеина? – Андрей резко нажал на тормоза, глянул в зеркало заднего вида. – А ты знаешь, – он перевел сомнамбулический взгляд на жену, – ведь это она его убила.

– Кто убил? Кого? – не поняла Лена. – Маркиза?

– Эллери убила Маленького, – задумчиво покачал головой Дорин. – Ведь «сладкая смерть» – это с женщиной в постели, так?

– Так, – кивнула Лена, все еще не понимая, о чем идет речь.

– Домашнев страдал гипертонией, помнишь, у него рожа все время красная была, а гипертонику кофе – нож острый. У нас соседка была с гипертонией, они с мамой все время смеялись, что их хорошо бы сложить вместе, хорошенько перемешать и опять поделить – в итоге у каждой было бы нормальное давление. И представляешь, как странно судьба распорядилась – мама, для которой кофе, ну кофеин, был единственным лекарством, его терпеть не могла, а соседка обожала. Она к нам ходила все время «кофе нюхать». Мама, бывало, заварит себе…

– Погоди, Андрей, про соседку, – перебила Лена мужа, – при чем здесь Эллери и Маленький?

– Я у нее видел ампулу с кофеином, – ответил Дорин. – Когда в тот раз после Лектора к ней зашел. Решил, что у нее, как у мамы, обмороки от низкого давления, а сегодня спросил про них, а она вообще не понимает, о чем речь. Кофеин же без цвета, без запаха, без вкуса – она ему куда-то добавила, а потом в койку – вот у него сосуды и не выдержали – либо инсульт, либо инфаркт. Поэтому она тогда со мной и ехать отказалась, давно, видимо, это задумала.

– Похоже на правду, – согласилась Лена и, как Дорин несколько дней назад, положила руку ему на колено. – Только все это недоказуемо…

– Ну да Бог им всем судья, – сказал Андрей и тронулся с места.

Он взглянул еще раз в зеркало заднего вида на сквер. Был почти жаркий день, бомжи, собаки и молодежь тусовались среди зелени, а мимо них Эллери катила свою коляску. Блестящее металлическое сооружение подпрыгивало на выбоинах, и голова Мити Вола бессмысленно болталась из стороны в сторону.