Зато он очень любил свою маму. Жизнь и преступления еврейских гангстеров

Глава 8 Защищая своих

Гангстер из Чикаго Самуэль «Нейлз» Мортон (урожденный Марковиц) был видным участником банды Дайона О’Бениона и одним из немногих евреев в банде. Мортон был стилягой, вел роскошный образ жизни и любил верховую езду. Одним погожим воскресным утром в мае 1923 года во время конной прогулки по Линкольн-парку оборвалась уздечка, и Мортон упал на землю. Лошадь занервничала и ударила Мортона копытом по голове. Удар был смертельным.

Убитые горем товарищи Мортона жаждали возмездия. Во главе с Луи Олтери Два Ствола, патологическим убийцей и ближайшим другом Мортона в банде, они ворвались в конюшню, увели виновницу смерти Мортона к тому месту, где она его сбросила, и каждый выпустил пулю ей в голову. Затем Олтери позвонил в конюшню и сказал, что они преподали урок этой чертовой лошади, добавив: «Если вам нужно седло, приходите и забирайте его».

Банда О’Бениона устроила пышные проводы своему соратнику. Похоронная процессия растянулась на две мили, шесть лимузинов везли цветы. Пять тысяч евреев, включая раввинов, захотели отдать последний долг Нейлзу.

Местные репортеры были в шоке. Почему столько законопослушных евреев пожелали проститься с гангстером? Когда выяснились все подробности, о которых знали только посвященные, оказалось, что Мортон был ярым защитником евреев и выступал против антисемитизма. Явившись на похороны, община выразила ему свою благодарность.

Мортон вырос в Чикаго на Максвелл-стрит, в сердце еврейского квартала. Евреи-иммигранты, обитавшие там, ежедневно боролись за выживание, так же как и с притеснениями польских банд, которым доставляло удовольствие приходить в «еврейский городок» и избивать детей, воровать у уличных торговцев и насильничать. Будучи молодым, Мортон организовал сообщество по изгнанию этих банд из Вест-Сайда.

Однажды на нескольких еврейских подростков напали, когда они проходили мимо поселения поляков. Узнав об этом, Мортон собрал банду крепких парней и направился с ними по уличным закоулкам, куда указали пострадавшие. После разборки евреи ретировались.

Когда США вступили в Первую мировую войну в 1917 году, Мортон записался в 131-й иллинойсский пехотный полк и отправился со знаменитой Радужной дивизией.

Нейлз рос по службе, скоро стал старшим лейтенантом и получил французский Военный крест за отвагу: будучи раненным, он взял в плен немецкий автоматный взвод. На Максвелл-стрит он вернулся героем, стал контрабандистом и применял на этой стезе весь свой военный опыт.

После смерти Нейлза назвали человеком, прожившим несколько жизней. Для одних он был славным солдатом. Для других — защитником евреев. А для полиции остался гангстером.

Мортон не был единственным. В начале двадцатого века евреи подвергались нападкам со стороны других этнических групп. Еврейские гангстеры постоянно защищали своих соплеменников от банд расистов. Это было чем-то более серьезным, нежели просто защита от конкурентов, скорее, речь должна идти об осознании ответственности за безопасность своего народа.

Алекс Левински был первым канадским евреем в профессиональном хоккее. Он начал свою карьеру в 1932 году, выступая за команду «Торонто мэйпл ливз». В середине 30-х годов он ушел в «Чикаго блэк хокс». Играя за Чикаго, Левински постоянно подвергался расовым притеснениям со стороны как болельщиков, так и игроков из команд-соперников. Однажды после открытого нападения на Алекса на льду группа еврейских гангстеров предложила ему постоянную защиту, где бы он ни был. Но Левински отказался от их помощи. Карьера Левински закончилась в «Нью-Йорк рейнджерс», где он был тренером. Его команда два раза выигрывала Кубок Стенли.

Некоторые гангстеры считали защиту евреев одной из функций своих банд. Когда одному чикагскому гангстеру сказали, что в Милуоки нет гангстеров-евреев, его первый вопрос был такой: «А что, в Милуоки евреев притесняют?»

Такое отношение принесло гангстерам восхищение и уважение законопослушных членов еврейской общины. Например, евреи из нью-йоркского Ист-Сайда выразили благодарность печально известному убийце Максу Цвибэку по кличке Кид Твист за то, что он не допускал итальянские и ирландские банды в их район.

Соперник и последователь Цвибэка Большой Джек Зелиг тоже не позволял бандам других национальностей вторгаться в еврейский квартал.

В 1912 году нью-йоркская диаспора наняла Эйба Шенфелда, опытного детектива, для расследования преступлений в Ист-Сайде. В течение пяти лет Шенфелд тщательно собирал информацию и составлял отчеты о местонахождении, руководстве и клиентах игорных домов, борделей и сборищ гангстеров. Он собрал подробное досье на Зелига.

Шенфелд никогда не преуменьшал преступной деятельности Зелига, но заметил, что Зелиг оказал ценную услугу еврейской общине, «избавив Ист-Сайд от итальянских шлюх и воров».

По словам Шенфелда, Зелига разозлили итальянские банды, заполонившие еврейский квартал в поисках еврейских женщин, которых можно было бы сделать проститутками, и предприятий, чтобы их ограбить. Зелиг и его помощники Луис Розенцвейг по кличке Луи Левша, стрелявший без промаха, и Джейкоб Сайденшнер по кличке Уайти Льюис, стрелявший из рук вон плохо, но любивший подраться, открыли огонь по вооруженным итальянцам, которые пришли на танцы, устроенные местными проститутками и сутенерами. Они убили главаря банды и разогнали его сотоварищей по улицам.

Итальянцы не смели появляться в еврейском квартале в поисках девочек, они также прекратили контролировать местные танцевальные клубы.

Шенфелд не был в восторге от еврейских гангстеров. Тем не менее он уважал Джека Зелига за то, что тот изгонял с Ист-Сайда итальянцев, которые грабили игорные дома. «Он предотвратил больше налетов и подобных преступлений, чем тысяча полицейских», — писал Шенфелд.

Еврейская община Ист-Сайда так ценила то, что делал для нее Зелиг, что, когда состоялся бал в Арлингтон-холле, который спонсировал Зелиг, на него пришли не только члены преступных группировок, но и законопослушные бизнесмены. «Они пришли, — писал Шенфелд, — чтобы отдать дань уважения Джеку».

Когда Джек умер от пули наемника в октябре 1912 года, тысячи людей пришли проститься с ним.

«Улицы вокруг Брум-стрит были забиты людьми, — писал Шенфельд, — хор из двенадцати певцов под руководством кантора Гольдберга из Ньюарка (штат Нью-Джерси) исполнял еврейские гимны, пока процессия направлялась вниз по улице Деланси к мосту.

На тротуаре собралась огромная толпа зевак. Лишь похороны раввина Джозефа (признанного духовного лидера) были более пышными, чем похороны Джека».

Пятьдесят лет спустя после смерти Джека историк Артур Горен спросил судью Джона Голдстейна, который в то время был молодым адвокатом, почему так много евреев пришли на похороны Джека Зелига. Горен спросил: «Неужели Джек был героем Ист-Сайда?» Судья ответил так: «Когда ты направляешься на Кони-Айленд, ты нанимаешь такси, чтобы переехать через Бруклинский мост. Джек Зелиг со своими бандитами нанимал бородатых евреев, чтобы прокатиться с ними на открытом трамвае. Ни на что не годные бездельники проходили мимо и дергали евреев за бороды. А люди Зелига давали сдачи тем, кто обижал евреев. У бандитов не было образования, они никогда не ходили в синагогу, но они не хотели, чтобы евреев дергали за бороду только потому, что они евреи. Они сделали возможным, чтобы евреи спокойно ездили на трамвае и их не трогали».

Еще в молодости Эбнер «Дылда» Цвиллман заслужил уважение местных еврейских уличных торговцев, потому что вместе с бандой «Веселые бездельники» защищал их от нападок ирландских воров. Еврейские старожилы Ньюарка все еще помнят, что, когда в их районе появлялись ирландцы, проносился клич: «Позовите Дылду!» И в момент Цвиллман со своими сообщниками бросали дела и спешили на помощь. В результате Дылда приобрел репутацию защитника евреев на всю свою оставшуюся жизнь.

Один из помощников Цвиллмана, Макс «Падди» Хинкс, защищал старых евреев, когда был подростком. Друг Падди помнит его как «крепкого парня, который любил подраться». Он был профессиональным боксером, но не брезговал запрещенными приемами.

Когда чужаки, в особенности ирландцы, приходили на Принс-стрит, туда, где собирались евреи Ньюарка, и начинали бить их или дергать за бороды, пожилые евреи звали Падди. И Падди обеспечивал им защиту. Ему доставляло удовольствие взять палку и отколошматить кучку парней, разбить им головы. Он любил драки.

Падди вырос в хорошей еврейской семье. Его мать была президентом женского союза при синагоге. Падди был очень предан своей семье и никогда не позволял оскорблять евреев.

Однажды он присутствовал на боях в Лорел-гарденс, что на Спрингфилд-авеню в Ньюарке. Той ночью в боях участвовал местный еврейский пацан. Кто-то сидел спереди Падди и кричал: «Вмажь этому еврею, убей его».

В тот момент Падди курил гаванскую сигару и был вынужден использовать ее не по назначению. Он ударил впереди сидящего парня по плечу. Парень обернулся, чтобы посмотреть, кто его беспокоит. И тогда Падди воткнул ему сигару в глаз. Несмотря на то что сигара была испорчена, он был доволен, что проучил антисемита.

В 1992 году синагога Пригородного центра Торы в Ливингстоне, Нью-Джерси, устроила обед в честь Хинкса — человека, который «сеял панику и разрушение» среди тех, кто «желал вреда евреям».

Среди еврейской молодежи, жившей в гетто, гангстер, защищавший интересы нации, был чуть ли не идолом. Телеведущий Ларри Кинг, вспоминая свое нью-йоркское детство, сказал: «Еврейские гангстеры были для нас героями… Даже плохие были героями».

Еврейский гангстер из Чикаго Дейви Миллер понимал степень этого восхищения. Он со своими тремя братьями, Хершелем, Максом и Гарри, руководили семейным бизнесом, заключавшимся в воровстве, вымогательстве, контрабанде. Они содержали одно из крупнейших игровых заведений в Чикаго в 20-е годы. Оно растянулось по всей Рузвельт-роуд, на которой концентрировались крупнейшие еврейские магазины города. Коррумпированный мэр Чикаго Уильям Хейл «Биг Билл» Томпсон продал евреям это место.

Но у банды Миллера была еще и другая задача: защищать евреев от антисемитов. Дейви однажды попытался объяснить это репортеру: «Когда я был молодым, я дрался за своих против ирландцев, поляков и представителей других национальностей. Сначала это были просто уличные драки. Я мог поколотить любых пятерых парней или мужчин.

Может, я и герой среди молодежи, но это не потому, что я гангстер, а потому, что я всем помогал».

Стремление защищать еврейский народ заставило еврейских гангстеров включиться в борьбу с американскими нацистами и их сторонниками в 30-е годы. Великая депрессия и рост популярности Гитлера и нацистов в Европе спровоцировали рост антисемитизма в Америке. Речи, полные призывов к насилию и исполненные ненависти, произносимые отцом Чарльзом Э. Кофлином по радио, квазифашистский фундаменталист протестантский проповедник Джеральд Уинрод и глава немецко-американского союза Фриц Кун беспокоили американских еврейских лидеров, но они не знали, как реагировать на эти выступления.

Озабоченные тем, что подумают неевреи, и страхом вызвать еще большую волну антисемитизма, американские евреи реагировали на это неуверенно. Но была группа евреев, которым было наплевать на мнение неевреев и нацистов, — это были еврейские гангстеры.

Слет Нацистского союза в Нью-Йорке в конце 30-х годов выдвинул дилемму перед еврейскими лидерами. Они хотели предотвратить встречу, но не знали, как сделать это легально. Натан Перлман, нью-йоркский судья и конгрессмен-республиканец, был одним из тех, кто считал, что евреям следует проявить немного боевого настроя.

Перлман связался с Мейером Лански и попросил о помощи. Он заверил Лански, что деньги и легальную поддержку он ему гарантирует. Но он просил об одном условии: чтобы никто из нацистов не был убит. Побит — ладно. Убит — нет. Лански согласился. Никаких убийств.

Лански всегда очень заботила проблема антисемитизма. «Я был евреем, и я понимал, что чувствуют евреи в Европе. Они же мои братья».

Лански отказался от денег и помощи, предложенных судьей. Он просил лишь об одном: Лански не хотел, чтобы еврейская пресса порицала его за участие в этой акции. Судья пообещал ему сделать все от него зависящее.

Лански взял себе в сообщники членов бруклинской Корпорации убийц и пошел с ними на собрание пронацистов. Молодые евреи, не имевшие к нему никакого отношения, также согласились помочь Лански, и их научили, как драться и как держать себя в бою.

Команда Лански сработала профессионально: много было поломано ног, проломлено голов, но ни один не умер. Схватки продолжались больше года.

Джадд Теллер, репортер еврейской ежедневной газеты, охарактеризовал одну из таких стычек в Йорквилле (центре симпатизирующих нацистам) как миниатюрное воспроизведение «ночи, когда Господь убил всех первенцев». По словам Теллера, некоторые гангстеры проникли на собрание, а некоторые остались снаружи. В назначенное время гангстеры повскакивали со своих мест, а те, кто были наружи, ворвались внутрь. Третья группа проникла в помещение по пожарным лестницам через окна.

Бандиты работали быстро и профессионально, поэтому все было кончено за несколько минут. Куча разбитых носов, голов, выбитых зубов — и снова ни одного трупа. «Они исчезли до появления полиции», — пишет Теллер.

Несколько лет спустя Лански рассказывал об одной из драк в Йорквилле израильскому журналисту Ури Дану. «Мы приехали туда вечером и нашли несколько сотен людей в коричневых рубашках. Сцена была украшена свастикой и портретами Гитлера. Ораторы начали разглагольствовать. Нас было всего пятнадцать, но мы начали действовать.

Мы атаковали их в холле, некоторых выкинули в окно. Возникла потасовка. Большинство нацистов испугались и убежали. Но мы догнали и поколотили их так, что некоторым понадобились месяцы, чтобы прийти в себя.

Мы хотели их проучить. Мы хотели показать, что евреи не всегда будут сидеть и выслушивать нападки».

После этого случая нацисты во время своих собраний просили защиты у полиции. Мэр Нью-Йорка Фьорелло Ла Гуардия, чья мать была еврейкой, а он сам говорил на идише, исполнил их просьбу. Он ограничил парады нацистов и их марши на Йорквилль. Он запретил им носить униформу и петь нацистские песни. И он послал еврейских и черных полицейских охранять эти сборища.

Спустя годы Лански говорил, что все, что он получил от этих акций, — это оскорбления. Он был уверен, что еврейские лидеры были довольны результатом его действий, но они ничего не сделали, чтобы защитить его от нападок прессы. Когда в прессе писали об антинацистских акциях, журналисты ссылались на Лански и «еврейских гангстеров». Это бесило Лански.

«Они хотели держать нацистов под контролем, но боялись делать что-то сами. Я сделал это за них. А когда все закончилось, они назвали меня гангстером. Никто меня так не называл, пока раввин Уайз и еврейские лидеры не назвали меня гангстером».

Лански так и не смог забыть такого пренебрежительного к себе отношения.

Нацистский союз был активен и по ту сторону реки, в Нью-Джерси, особенно в Ньюарке, где жило много немцев. Будучи евреем, Дылда Цвиллман не мог позволить нацистам действовать так безнаказанно. Он поручил Падди Хинксу разобраться с проблемой.

В 1938 году при поддержке Цвиллмана Хинкс вступил в еврейскую «Народную милицию» в Ньюарке, позаимствовавшую свое название у Minutemen of Revolutionary War Fame. Настоящие минитмены были народными ополченцами во время Войны за независимость. Особенно прославились минитмены Массачусетса, они сражались с британцами при Лексингтоне в 1775 году. Их назвали минитмены (люди минуты), потому что они были готовы действовать моментально по приказу.

Еврейские «милиционеры» из Ньюарка были организованы бывшим боксером-чемпионом Нэтом Арно. Они хотели, чтобы в Нью-Джерси, особенно в Ньюарке, не проводили собраний нацистов. Арно со своими людьми следили за нацистами, выискивали их пристанища и громили.

Арно получал финансовую и политическую поддержку этих разгромов от Дылды Цвиллмана. В те дни Цвиллман контролировал полицию и правительство Ньюарка. Когда бы нацисты ни назначали свои собрания, полиция тут же информировала Дылду, и в результате нацистов оставляли без охраны.

Пик деятельности «милиционеров» состоялся в Швабен-холле на Спрингфилд-авеню, которая граничила с немецким кварталом в Ирвингтоне. По словам Хинкса, «как-то ночью нацистские подонки собрались на втором этаже. Нэт Арно и я поднялись и бросили бомбы со зловонным газом туда, где были эти гады.

Когда они выбежали из комнаты из-за ужасного запаха, наши парни встретили их с дубинами и стальными прутьями. Казалось, бежал целый взвод. Наши парни окружили их с обеих сторон и начали бить, стараясь попасть в голову или еще куда-нибудь.

Нацисты орали что было мочи. Это был один из самых счастливых моментов в моей жизни. Жаль, что мы тогда всех их не убили.

В других случаях, когда мы не могли попасть внутрь через дверь, мы выдавливали стекла и громили машины, которые стояли снаружи. Нацисты просили помощи у полиции, но она была на нашей стороне».

Хеши Уэйнер, еще один участник потасовок, вспоминает, как один из нацистов, спускавшихся по лестнице, имел неосторожность крикнуть «Хайль!» и был встречен диким ором. Хеши сказал, что после этого нападения он не слышал, чтобы нацисты появлялись в их местности.

В Чикаго работал голубоглазый блондин Херб Брин, криминальный репортер Агентства городских новостей. Он вступил в ряды местной нацистской партии, чтобы получать информацию для Антидиффамационной лиги (АДЛ) «Сынов Завета». «Я вступил в нацистскую партию в Хаусфатерланде на Западной авеню, напротив Ривервью-парка. Это был рассадник нацистов», — вспоминает Брин.

С 1938 по 1939 год он информировал АДЛ о нацистской деятельности. Чего АДЛ не знала, так это того, что Брин также информировал о маршах и сборищах нацистов еврейских гангстеров.

«Я маршировал с нацистами, — вспоминал Брик, — а потом возвращался с еврейскими гангстерами и избивал их».

Миннеаполис, Миннесота также были благодатной почтой для антисемитов в 30-е годы. Серьезной проблемой там был нацистский Легион серебрянорубашечников под руководством Уильяма Дадли Пелли. Калифорниец Пелли начинал сценаристом, криминальным репортером, писателем и журналистом. Он ненавидел президента Рузвельта и хотел спасти Америку от международных еврейских тайных организаций. Пелли создал свою организацию «Серебрянорубашечники», чтобы «спасти Америку, как Муссолини и его чернорубашечники спасли Италию и как Гитлер и его „коричневые рубашки“ спасли Германию».

История антисемитизма в Миннеаполисе началась давно. Этот город был одним из немногих американских городов, где ограничивали работу евреев в клубах («Ротари», «Киванис», «Лайонз») и социальных организациях. Из-за расистских традиций Миннеаполиса Пелли подумал, что там найдет поддержку своим идеям.

В то время королем игровых заведений был Дейви Берман, сообщник, а иногда и конкурент Исидора Блюменфельда. Берман презирал антисемитов и собирался уничтожить серебрянорубашечников. Он вычислил, где они собирались устроить свое собрание, и приготовился к налету.

Как-то вечером раздался звонок в отеле «Рэдиссон», где Берман проводил свои букмекерские операции: «Сегодня встреча серебрянорубашечников в ложе ордена Лосей в восемь вечера», — сказал звонивший.

Берман тут же позвонил своим людям и сказал: «Всем быть в офисе в семь вечера. Приводите всех, кого сможете, и приносите все, что сможете».

Когда его люди прибыли, он раздал всем дубинки и кастеты. Затем все в «кадиллаках» поехали в место, где должно было состояться собрание, и стали ожидать.

Зал был украшен нацистскими флагами и портретами Гитлера, а толпа ждала, когда же начнется собрание. Как только лидер серебрянорубашечников взобрался на сцену и начал кричать, что желает смерти «всем еврейским ублюдкам в этом городе», Берман подал знак.

Люди Бермана ворвались через дверь и начали бить всех, до кого могли добраться. Собрание обернулось потасовкой.

Бойня продолжалась десять минут. Когда все улеглось, Берман в рубашке, запачканной кровью, взял микрофон и сказал спокойным голосом: «Это предупреждение. Любой, кто будет говорить подобные вещи о евреях, получит такой же урок. Только в следующий раз наказание будет жестче». Затем он выстрелил в воздух.

После этого он со своими людьми покинул зал. Потребовались еще две такие же атаки, чтобы запугать серебрянорубашечников. Берман и Блюменфельд заплатили и полиции, поэтому не было никаких арестов, связанных с подобными выяснениями отношений.

В Лос-Анджелесе нацистские активисты не чувствовали себя в безопасности даже в тюрьме.

Летом 1938 года Микки Коэну довелось сидеть в местном участке. Он читал газету в камере, когда Роберта Ноубла, местного нациста, и его сообщника привели на допрос. Коэн знал, кем был Ноубл, а Ноубл знал, кем был Коэн. Полиция совершила ошибку, посадив антисемитов рядом с Микки и оставив их одних.

Двое нацистов попытались сбежать, но Коэн сгреб их. «Я начал бить их головами друг об друга, — вспоминает Коэн, — эти двое ничего не могли со мной поделать.

Я над ними хорошенько поработал. Они забрались на решетки, а я пытался их оттуда снять. Они так орали, что люди подумали, что это бунт.

Начальником тюрьмы в то время был парень по имени Брайт. Заслышав крики, он с группой полицейских прибежал в камеру. Брайт был вне себя. Он пытался открыть дверь, а она не поддавалась. Те двое парней все висели на решетках и кричали: „Зачем вы поместили нас в камеру с этим животным?“

К тому времени я вернулся в свой угол и поднял свою газету. Когда Брайт открыл дверь, я сидел и читал. Он подошел и спросил: „Что здесь произошло, сукин сын?“ Я ему отвечаю: „О чем вы меня спрашиваете? Я сижу и читаю. Те два парня затеяли драку друг с другом. Я не знаю, что на них нашло, и я не хотел им мешать“. На что Брайт мне заявил, что я лгу.

Я на самом деле не знал, кем были те парни, кроме того, что они были против евреев. Но я расправился с ними, и мне было хорошо.

После этого я стал получать кучу просьб из разных мест, например из Гильдии писателей, чтобы я помог уладить проблемы с подонками-нацистами. Однажды мне позвонил судья и сообщил о встрече нацистов. Я поблагодарил его за информацию и сказал, что все будет в порядке».

Коэн собрал вместе нескольких еврейских гангстеров, и они навестили нацистов. «Мы пришли туда и стали крушить все, что попадалось нам на глаза: их знаки, флаги, их самих.

Никто мне не платил за это. Это моя патриотическая обязанность. На свете нет таких денег, за которые можно было бы купить подобные вещи».

Наверное, самая громкая история, связанная с нацистами, относится к Бенджамину «Багси» Сигелу. В 1938 году Йозеф Геббельс, министр пропаганды при Гитлере, и Герман Геринг, глава немецких ВВС, были с визитом у Муссолини и остановились в Риме на вилле графа Карло Ди Фрассо и его жены Дороти.

Дороти Ди Фрассо встретила Сигела в Голливуде, и они закрутили роман. Графиня привезла Сигела в Рим в одно время с приездом двух нацистов. Сигел был против нацистов и, когда он узнал о том, с кем рядом живет, захотел их убить.

Графиня протестовала: «Ты не можешь этого сделать». Поняв графиню не совсем правильно, Сигел ответил: «Конечно же могу. Это легко организовать».

Сигел оставил эту идею, только когда графиня сказала, что эти убийства повесят на ее мужа. Со слов друзей Сигела, он очень сожалел, что тогда не убил Геббельса и Геринга.

Архивы ФБР хранят еще не такие истории.

29 марта 1933 года Гомер Каммингс, главный прокурор США, получил доклад от секретаря Корделла Халла о том, что американские евреи планируют покушение на Адольфа Гитлера.

За шесть дней до этого немецкий посол в Вашингтоне Фридрих Вильгельм фон Притвиц-Гаффрон получил письмо от имени Дэвида Стерна, в котором говорилось, что «если немедленно не прекратится притеснение евреев, он самолично отправится в Германию и убьет Гитлера».

Был ли Стерн ненормальным? Было ли письмо фальшивкой? Как только Гитлер стал канцлером Германии, он стал устраивать открытые демонстрации против евреев, и, естественно, такая выходка, как желание американского еврея убить его, не могла быть исключена.

Фон Притвиц попросил Государственный департамент разобраться с этим. Халл быстро связался с генеральным прокурором и попросил его провести расследование и оповестить его о результатах.

Любая попытка убить иностранного подданного — даже за пределами США — серьезно преследовалась властями Штатов. Заговоры проводились не только против иностранных лидеров, но и против местных властей. Это было продемонстрировано 15 февраля в Майами, когда безработный строитель Джузеппе Зангара выпустил шесть пуль в президента Рузвельта. Пули миновали Рузвельта, но попали в мэра Чикаго Антона Кермака, который сопровождал его. Позже Зангара рассказал полиции, что он купил пистолет в Италии, чтобы убить короля Виктора-Эммануила. Но потом он передумал и решил убить Рузвельта.

Зангара сказал, что он не ненавидел Рузвельта. Он ненавидел всех президентов всех стран, всех руководителей и богатых людей. Зангара был казнен на электрическом стуле.

Безусловно, Зангара был неуравновешенным. Возможно, таким же был и человек, желавший убить Гитлера. Ведь он тоже мог передумать и выбрать себе жертву попроще — поближе к себе. Вдобавок, учитывая ненависть евреев к нацистам, все попытки покушения на жизнь Гитлера стоило воспринимать серьезно.

После того как Халл связался с Каммингсом, последний позвонил Дж. Эдгару Гуверу с просьбой найти и остановить Стерна. Гувер поручил своему лучшему агенту Дуайту Брэнтли, чтобы тот провел расследование. Брэнтли предупредил отдел расследований о том, что готовится покушение на фюрера.

В течение 1933 года Гувер и агенты ФБР искали Стерна. Поиски бросали их из Вашингтона в Чикаго, а затем в Филадельфию, Детройт, Аризону и Нью-Йорк.

Одним из путей, который выбрал Гувер для расследования, был опрос еврейских бандитов. Если Стерн был профессиональным убийцей, то он должен был быть известен таким людям, как Макс Хофф из Филадельфии, Мейер Лански, Багси Сигел, Лепке Бухалтер из Нью-Йорка и Дылда Цвиллман из Ньюарка. Они должны были каким-то образом быть связаны с ним.

Агенты в Филадельфии обратились к Максу Хоффу за помощью. Р. Д. Харви, агент отдела расследований, допросил Хоффа и его сообщников. Все они сказали, что никогда не слышали о Стерне или о замысле убийства Гитлера или любого другого нациста. Но все они одобрили замысел и сказали, что это была замечательная идея.

Агенты ФБР опросили немецкого консула в Филадельфии и оценили его показания. Консул сказал, что ему не предлагали никаких планов убийства Гитлера. А письмо могло быть написано любым чокнутым сторонником евреев. Он рассказал Харви, что сам регулярно получает угрозы разного характера, но пока что ни одна из них не была исполнена, поэтому он считает все такие заявления несерьезными.

Самая многообещающая информация поступила в департамент юстиции из источника в Таксоне, Аризона. Человек оттуда докладывал, что вечером 19 мая 1933 года был в отеле «Сан-Карлос», где услышал, как группа евреев и раввин обсуждали план убийства канцлера Гитлера. Немецкое посольство в Вашингтоне немедленно было оповещено.

По словам этого информатора, те люди говорили о состоянии дел в Германии и о дискриминации евреев. Затем один из говорящих сказал, что «Гитлер долго не протянет». По его словам, та группа евреев отправляла кого-то в Германию, чтобы тот убил Гитлера. Убийство должно было состояться между маем и сентябрем 1933 года.

ФБР быстро послало агентов из Лос-Анджелеса в Таксон. Они прочесали все в том отеле, но все нити, которые могли привести к убийце, обрывались.

19 августа 1933 года специальный агент Д. М. Кит отослал Гуверу отчет под названием «Даниэл Стерн и попытка убийства немецкого канцлера Гитлера». Кит суммировал все расследования в Филадельфии, Аризоне, Детройте и Нью-Йорке и пришел к выводу, что бюро потерпело неудачу в поисках Стерна. Агент завершил свой отчет словами: «Это дело было отложено, и в будущем еще его рассмотрят».

Ничего более не было сделано.

В конце концов 2 сентября 1933 года специальный агент Дуайт Брэнтли в своем последнем отчете Гуверу написал следующее: «Все известные версии ничем конкретным не были подтверждены». В дополнении он написал: «Это дело закрыто». Брэнтли заверил Гувера, что дело снова откроют в случае, если поступит какая-нибудь информация, связанная с канцлером.

Был ли замысел убийства Гитлера в 1933 году?

Стерн так и не был найден, никто не мог его описать.

Более пятидесяти лет спустя бывший нью-йоркский бандит вспоминал, как ранней весной 1933 года кто-то спрашивал его о плане убийства Гитлера. Его попросили поспрашивать у друзей и знакомых, кто мог проявить интерес к делу такого рода. Когда автор воспоминаний заинтересовался деталями, ему сообщили, что в Германии есть люди, готовые помочь, что говорил с некоторыми ребятами по этому поводу. И они были готовы поехать в Германию и выполнить эту работу. Все они говорили на идише и думали, что смогут избежать языковых проблем в Германии. Но перед тем как контракт был заключен, люди Гувера начали вынюхивать подробности, поэтому парням пришлось отказаться от своей идеи.

Высказываясь по поводу этого замысла, участник сказал, что очень сожалеет, что они его не осуществили: «Мы бы спасли столько евреев. Да нам бы медали после этого дали. Мы б героями были. Представляешь?»

Гангстеров уважали за их желание защитить общину, также их уважали за благотворительную деятельность. Еврейские лидеры заявляли, что они никогда не принимали контрибуций от бандитов. Известный еврейский лидер доктор С. С. Холлендер говорил, что, пока он был председателем чикагской объединенной еврейской благотворительной кампании 1951 года, Джек Гацик приходил к нему с пятью тысячами долларов, но он от них отказался: «Просто мы не хотели брать грязные деньги».

И все-таки еврейские организации принимали помощь гангстеров, редко спрашивая их об источнике денег. Мейер Лански пожертвовал очень крупную сумму своей синагоге, храму Синай в Голливуде, штат Флорида, университету Брандейса Израиля.

Шепард Броад, один из еврейских активистов в Майами-Бич, вспоминал, что Мейер был не из тех людей, которых нужно было просить дважды: «Когда возникала необходимость, он всегда стоял в фойе с чеком».

На похоронах Лански рабби Шмария Свирский говорил о нем как о человеке, чье сердце «болело за каждого».

В конце жизни Мо Далиц также стал филантропом, чьи пожертвования принимали все, и с первого раза. Однажды за обедом в Лас-Вегасе в 1970 году Мо получил награду City of Peace от правительства Израиля «в признание его выдающейся помощи людям Израиля». Губернатор Невады, сенаторы США, судьи и другие официальные лица пришли на церемонию. Шесть лет спустя Американский центр по исследованию рака наградил Мо гуманитарной наградой за поддержку. А в 1985 году Антидиффамационная лига «Сынов Завета», национальное общество защиты евреев, наградило Мо «Факелом свободы» в знак того, как они ценят его пожертвования.

Мо Седуэй, сообщник Багси Сигела и один из партнеров Далица в Лас-Вегасе, рассказал Кефоверской комиссии, что он был председателем Объединенного еврейского комитета по благотворительности в Неваде в 1947 году. Когда Джек Гацик умер, раввин чикагской синагоги Ной Ганзе охарактеризовал его как благородного человека, который помогал сотням людей: «Он тихо проводил свою благотворительность. Его вклады в мою общину были постоянными и щедрыми».

В Ньюарке (штат Нью-Джерси) о благотворительности Дылды Цвиллмана ходили легенды. Он обеспечивал нуждающихся евреев пищей во время еврейских праздников и поставлял грузовики еды и игрушек в христианскую общину каждый День благодарения и Рождество. Один из друзей Цвиллмана говорил, что Дылда тратил на День благодарения 10 000 долларов и около 15 000 долларов на Рождество.

Во время Великой депрессии Дылда вкладывал 1000 долларов еженедельно в столовую, организованную католической епархией в подвале храма Св. Патрика на Малбери-стрит. Объявление над входом гласило: «Все нуждающиеся независимо от расы и вероисповедания приглашаются на бесплатные обеды с 11 часов утра до 14 часов дня».

Когда обнаружилось, что столовую поддерживает известный гангстер, некоторые католики потребовали объяснений. Один из них обратился к архиепископу преподобному Томасу Д. Уолшу и пожаловался, что столовая принимает грязные деньги. На что архиепископ ответил, что 50 000 долларов из этих денег благословлены.

Дылда также финансировал обучение молодежи в Ньюарке, Нью-Йорке, Кливленде и Чикаго, некоторым из них он даже оплачивал обучение медицине и праву. Двое из молодых людей были сыновьями официантов, работавших в ресторане «Кутеж у Шора» в Нью-Йорке. Шор был другом Цвиллмана, и Дылда часто посещал его ресторан, когда бывал в Нью-Йорке.

Список благотворительных пожертвований Дылды был представлен суду во время разбирательства по поводу неуплаты налогов. В 1947–1948 годах Цвиллман жертвовал Объединенному еврейскому комитету по благотворительности, Рождественскому фонду нуждающихся, учрежденному газетой «Ньюарк ньюс», Национальной ассоциации христиан и евреев, Национальной ассоциации по досрочному освобождению, Гильдии актеров-католиков, общине «Бет Тора», общине Синай, Общественной федерации Ньюарка, полицейской благотворительной ассоциации и Главному госпиталю Ист орандж.

Долгое время Дылда предоставлял помощь отдельным людям или благотворительным организациям. Но иногда он проводил благотворительную политику странным образом. Однажды, например, между еврейским Новым годом и Йом-Кипуром Цвиллман пригласил к себе в офис на обед раввина Исаака Унтермана из Джерси-Сити.

Унтерман нервничал, потому что не знал, чего хотел Цвиллман. Когда они встретились, Цвиллман сказал: «Рабби, я понимаю, что вы — единственный честный человек в еврейской общине. Сейчас канун Йом-Кипура, так что держите пятьдесят тысяч долларов. Отдайте их любой благотворительной организации».

Благотворительная деятельность гангстеров не была прерогативой евреев. Члены итальянской мафии также занимались благотворительностью. Мафиози постоянно делали вклады в свои местные католические приходы и в частные школы, где учились их дети, однако их пожертвования делались открыто. Католическая церковь и католические благотворительные организации знали о том, откуда деньги, и не выражали никакого неудовольствия, когда принимали их.

В 1949 году Фрэнк Костелло устроил обед в поддержку клуба Армии спасения «Копакабана» в Нью-Йорке, на котором любое блюдо стоило сто долларов. Обед посетили криминальные элементы, судьи и священники. Джо Боннано, глава пяти нью-йоркских преступных семей, хвастался, что участвовал в благотворительных организациях. «Я равноправный член „Лосей“ и общества распространения веры. Я член общества „Рыцари Колумба“. Я вложил деньги в госпиталь Св. Марии. И теперь уже невозможно сосчитать тех денег, которые я вложил в римскую католическую епархию в Таксоне».

Таким образом, и в еврейской, и в итальянской общинах фигурировали представители преступного мира.

Комментируя этот аспект еврейской жизни, один гангстер заявил: «Никогда еще не было такого, чтобы, когда я жертвовал деньги, у меня спрашивали, откуда они. Такого не было, хотя все знают, кто я такой».

Еврейские гангстеры также помогали созданию государства Израиль, поставляя туда все необходимое во время войны с арабами. После Холокоста сионисты рассматривали становление еврейского государства как вопрос жизни или смерти. Это привело к тому, что они просили помощи у еврейских гангстеров и впоследствии приняли ее.

В 1945 году Еврейское агентство при израильском правительстве, во главе которого стоял Давид Бен-Гурион, образовало тайное общество, которое распространилось по всем Штатам. Операция проводилась под эгидой Хаганы подпольными предшественниками Армии обороны Израиля, в ней участвовали американские евреи и неевреи из всех слоев общества, включая еврейский преступный мир.

Иегуда Арази, поставщик оружия для Хаганы, приехал в США, чтобы помочь организации. Известный одиночка со своими методами действия, Арази вступил в контакт с членами Корпорации убийц и попросил у них помощи. Как он объяснял, «в моем бизнесе мы не можем быть слишком озабочены тем, с кем имеем дело. Иногда они не очень хорошие люди».

В то время руководство США установило эмбарго против Израиля. Это эмбарго не распространялось на арабские страны, которые всегда могли получать оружие.

Арази знал, что Нью-Йоркский порт контролировался мафией. Он связался с Мейером Лански и попросил его выяснить, какое оружие уходило к арабам через порт, и по возможности помешать его отправке. Лански сказал, что уладит это дело.

Лански, в свою очередь, связался с Альбертом Анастазией, который контролировал доки и отряд портовых грузчиков. Люди Анастазии сделали так, что оружие, предназначавшееся для арабов, бесследно исчезло — упало за борт или было направлено в Израиль.

Портовые грузчики Нью-Йорка и Нью-Джерси также помогали израильским агентам скрывать оружие, предназначенное для Израиля. Нелегальные партии оружия, иногда даже совсем нового, в масле, обложенные сеном, переправлялись в Израиль.

По собственной инициативе делегация еврейских гангстеров из Бруклина встретилась с Тедди Коллеком, который управлял контрабандой из двухкомнатного номера в отеле «Фотин» в центре Нью-Йорка. Ребята обещали оказать ему посильную помощь. Один из них сказал: «Если хочешь видеть кого-либо мертвым, всего лишь напиши его имя на листе, и мы уберем его». Коллек вежливо отказался.

Реувен Дафни, еще один эмиссар Хаганы, был послан в Майами.

Будучи там, он встретился с главным гангстером Майами Сэмом Кеем.

«Со мной связался еврейский адвокат, чей офис был в одном здании с офисом гангстера, — вспоминает Реувен. — Адвокат сказал, что мне стоит посмотреть на одного человека и что мне все равно нечего терять. Я поднялся по лестнице.

Когда я вошел в офис, то столкнулся с секретаршей. Было похоже, что я попал в кино. Это была блондинка в коротком платье с очень глубоким декольте, она жевала жвачку и красила ногти. Она даже не посмотрела на меня, лишь сказала, чтобы я прошел в кабинет, так как меня там ждут.

Когда я вошел, все, что я увидел, были ноги на столе, газета и табачный дым. Молча постояв несколько минут, я кашлянул. Газета опустилась, и Сэм сказал мне: „Садись и говори, что тебе нужно“. И я это сделал. Когда я закончил, он сказал, что поможет.

На тот момент Сэм был хорошим другом президента Панамы. Он связался с ним и посвятил в наши проблемы. С тех пор все наши корабли с оружием, направленные в Израиль, регистрировались в Панаме и ходили под панамскими флагами. Эта помощь была нам очень и очень нужна, и мы были за нее благодарны».

Несколько месяцев спустя Хагана послала Реувена в Лос-Анджелес. Однажды ему позвонил человек, который назвался Смайли, и попросил о встрече. Когда они встретились, Смайли поинтересовался, чем Реувен занимается, так как это интересовало его босса. Боссом был Багси Сигел, а Смайли оказался Алленом Смайли, его правой рукой.

Смайли организовал встречу Сигела и Реувена в ресторане «Ла Рю» на бульваре Ла Чинега. В назначенное время Смайли и Реувен вошли в пустую комнату в задней части ресторана. Спустя некоторое время Смайли вышел из комнаты, Реувен остался один.

Вскоре два здоровенных головореза вошли в комнату и обыскали ее. После того как они убедились, что в комнате безопасно, они ушли. За ними вошел Сигел.

Реувен рассказал, что Хагане нужны деньги и оружие. Когда рассказ был окончен, Сигел спросил: «Ты хочешь сказать, что евреи ведут бой?»

«Да», — ответил Реувен.

Сигел посмотрел на него и сказал: «Я с вами».

«С тех пор, — вспоминает Реувен, — каждую неделю мне звонили и приглашали в ресторан. И каждую неделю я получал кейс, полный купюр достоинством в пять и десять долларов. Эти платежи продолжались до тех пор, пока я не покинул Лос-Анджелес».

Реувен утверждал, что в целом Сигел дал ему 50 000 долларов.

Отчасти этот эпизод характеризует прошлые связи Багси с убийствами. Багси всегда оставался энтузиастом в области насилия. Даже после того как он стал криминальным боссом, он хотел самолично убивать, а не просто давать поручения кому-то. Это объясняет его готовность помочь евреям, которые убивали, защищая свое государство.

Мюррей Гринфилд, американец, принадлежавший к Алие Бет, движению, которое переправляло выживших жертв Холокоста в Палестину, был послан для подготовки объединенного еврейского отряда в Балтимор в 1949 году, и ему дали контракт.

Гринфилд пошел в дом связного, но ему было велено прийти в полночь.

«Мне показалось это странным, — вспоминает Гринфилд, — но если это поможет Израилю, то я это сделаю».

Когда Гринфилд прибыл поздно вечером, ему было сказано подождать в гостиной. Около половины первого ночи дверь открылась и вошла «самая странная группа, которую я когда-либо видел. Мужчины были низкими и коренастыми, женщины, сопровождавшие их, все были блондинками. Мужчины уселись в одном углу комнаты, женщины — в другом».

Хозяин попросил Гринфилда изложить суть его дела. Когда Гринфилд окончил рассказ, гость заявил: «Так, ребята, вы знаете, для чего вы тут и что вам надо делать».

Затем он оглянулся и сказал: «Джо, с тебя пять тысяч долларов, Макс, с тебя столько же, а с тебя, Гарри, десять тысяч долларов». И понеслось.

Один из мужчин пожаловался, что «бизнес туго идет из-за полиции» и он не может пожертвовать такую сумму. Другой сказал, что «он не может дать столько налички», и припомнил, что в прошлом году обеспечивал оружие, когда в нем была нужда.

Было собрано 90 000 долларов наличными. Эти деньги положили в бумажный пакет и вручили Гринфилду.

«И вот я в Балтиморе в два часа ночи с тысячами долларов в бумажном пакете».

Хозяин был в прошлом одним из главных еврейских бандитов Балтимора. В Лос-Анджелесе Микки Коэн организовал сбор средств для Иргун (подпольная еврейская организация, которую возглавлял Менахем Бегин) в 1947 году. Ведущие фигуры криминального мира из Калифорнии и Лас-Вегаса откликнулись, и, по словам Коэна, тысячи долларов были пожертвованы. Деньги, как рассказывал Коэн, были потрачены на покупку оружия и отправлены в Израиль.

Джимми «Проныра» Фратианно, главный мафиозный киллер, который позже стал информатором, пришел на вечеринку, которая проводилась в ресторане «Слэпси Мэкси»: «Народу было очень много. Я никогда раньше не видел стольких еврейских букмекеров в одном месте. По-моему, они все там собрались: знаменитые актеры, продюсеры и прочие „шишки“ общины. Весь дом был наполнен ими. Развлекали массы Лу Нольц, Бен Блю, Марта Рэй, Дэнни Томас. За нашим столом сидел шеф полиции с женой.

Для начала Микки Коэн пожертвовал 25 000 долларов. Забудьте об этом — после этого все выкладывали тысячи долларов. Даже букмекеры выложили по 5-10 тысяч каждый. Они знали, что Микки правит этим шоу, а они должны ему подыгрывать».

Тем не менее у Фратианно остались подозрения.

Они подтвердились, когда он прочитал в «Лос-Анджелес геральд» о том, что безымянный корабль, везший оружие в Израиль, затонул в Атлантическом океане во время шторма.

Фратианно слишком хорошо знал Коэна: в свободное от работы с Микки время он пытался убить его.

Фратианно установил, что Коэн прикарманил деньги, собранные тогда на вечеринке. Коэн никогда бы не упустил сотни тысяч долларов.

По словам Фратианно, у Коэна была подружка, которая работала в «Геральд». «Микки быстро сообразил и позвонил ей с вымышленной историей о затонувшем корабле, на котором было оружие для израильтян. Несколько людей утонули, некоторые спаслись. И она так и напечатала эту информацию с его слов».

Фратианно предъявил эти обвинения Микки. «Поздравляю, Микки. Только что ты оттяпал самый большой куш, который я когда-либо видел». А он посмотрел на меня и скорчил такую рожу, а потом добавил: «Джимми, ты чего-то не понял. В газете все написано».

На что я ему ответил, что все это чушь, а этой газетой он может подтереться.

Другие источники, в том числе и Ицхак Бен Ами, опровергли обвинения Фратианно. Бен Ами возглавлял нелегальные операции для Иргун в Европе. В 1947 году Иргун послала его в США на помощь Американской лиге освобождения Палестины.

Бен Ами помог разобраться с делом Фратианно. Он говорил, что было где-то 50–60 тысяч долларов, а не сотни тысяч, о которых вел речь Фратианно.

По словам Бен Ами, еврейский преступный мир пожертвовал для Иргун 120 000 долларов.

Вклады были переведены в Нью-Йорк, частично для экипировки судна, переименованного в «Алталену», позаимствовав для названия псевдоним писателя Владимира Зеева Жаботинского, лидера ревизионистского сионизма.

Имея на борту 900 людей и 5000 винтовок, 450 автоматов и миллионы другого снаряжения, «Алталена» отплыла из Франции в Израиль 11 июня 1948 года. Когда корабль достиг побережья Тель-Авива, Давид Бен-Гурион, премьер-министр, приказал обстрелять его, поскольку думал, что оружие было предназначено для свержения израильского правительства.

«Алталена» заполыхала. Сорок человек погибли, много оружия было уничтожено.

Этот случай был похож на тот, о котором писала «Геральд».

Бен Ами считал Фратианно врагом Микки. Распространяя липовую историю о деньгах Иргун, он пытался опорочить Микки, а когда тот умер, своих обвинений не мог доказать.

Херб Брин также опровергал версию Фратианно. Он знал Коэна и верил, что деньги, которые тот собрал, пошли на оружие.

«Я знаю, кем был Микки, — говорит Брин, — но когда речь шла об Израиле, он был совершенно другим человеком. Однажды он чуть не расплакался, когда говорил об Израиле».

Почему эти гангстеры помогали еврейской общине? Некоторые видели себя защитниками нации. Это было частью их имиджа.

Херб Брин предполагал, что они помогали своим сородичам, потому что в каждом из них был «pintele Yid», искра еврейства.

Несмотря на то что Мейер Лански не верил в Бога, он чувствовал, что обязан помогать еврейскому народу. Возможно, это была попытка скомпенсировать свою менее героическую деятельность.

В последние годы жизни некоторые гангстеры попросту искали согласия с законом, которого были лишены в молодости. Путями достижения своих целей они избрали благотворительность и решение «еврейских вопросов».

Другие бандиты добивались уважения сограждан, чтобы их дети могли вести законопослушный образ жизни.

Эмиссар Хаганы, Реувен, верил, что Сэм, гангстер из Майами, помогал Хагане именно из этих соображений. «У него была дочка, которой было сложно общаться с еврейскими парнями, потому что они знали, кем был ее отец. Я думаю, он помогал нам, чтобы заработать признание в еврейской общине.

Когда в еврейской общине узнали, что он нам помогал, мнение о нем изменилось. Его дочь стала встречаться с молодыми евреями и вышла замуж за одного из них».

Позже помощь Израилю стала традиционной у еврейских гангстеров. После Второй мировой войны еврейское государство символически как бы представляло всю еврейскую общину. Еврейские гангстеры по-прежнему защищали свой народ.

Тем не менее не всякий еврейский гангстер был альтруистом по отношению к еврейской общине. Некоторые из еврейских бандитов, которые позже стали защищать свой народ, начинали с того, что преследовали таких же евреев, как они сами. Микки Коэн, который хвастался, что «сделает что угодно для своего народа», вымогал у еврейских бизнесменов направо и налево.

Другие еврейские криминальные личности и не думали действовать против Израиля. В 1951 году два еврея из Детройта, Артур Либов и Сэм Стейн, были обвинены в тайной контрабанде двадцати одного американского военного самолета из Ньюарка (штат Нью-Джерси) в Египет во время арабо-израильского конфликта.

Они собирались купить военные самолеты, погрузить на них британцев в Ньюарке и полететь с ними в Англию. Там бы они посадили в самолеты египтян и отправились бы с ними в Египет. Синдикат купил самолеты АТ-6 и бомбардировщик Б-25.

План выплыл наружу, когда Б-25 заставили вернуться в Ньюарк по причине плохой погоды. Самолеты позднее были изъяты федеральными агентами.

Для таких людей защита евреев имела место, пока не смешивалась с бизнесом. А когда эти интересы сталкивались, желание разжиться деньгами перевешивало все.

Хотя деятельность Лански и Сигелов раздражала еврейскую общину, мафия могла обеспечить то, что не могли обеспечить уважаемые евреи: защитой и помощью Израилю. Эти люди не были Робин Гудами наших дней, и все же они много сделали для своего народа.