Заварушка среди могил

Глава 10

После обеда Марика позвонила маме и поговорила с Заиром. Он спрашивал о Пип, но все объяснить будет явно непросто, поэтому Марика пообещала сыну все рассказать завтра.

Весь день и весь вечер прошел за посиделками в кухне с едой. Народ с огромным интересом слушал рассказы Элвин. Время от времени Гаррет уходил проконсультироваться с командой охраны, а Роберт принимал звонки то от бухгалтера, то от банкира, то от декоратора. Необходимость в последнем казалась Марике забавной. Обитатели лагеря действовали чересчур таинственно, но она понимала, что войска, так сказать, укрепляют баррикады. Интересно, все эти загадочные уловки только для нее? Если так, то зря стараются.

Как и в детстве, Элвин явно не нуждалась в долгом сне. Даже теперь. А ее истории казались странной смесью сказок и кошмаров. Она видела самые разные формы жизни, пробовала неописуемую еду, исследовала невероятные миры…

Не знай Марика всю правду, подумала бы, что до самого этого дня девочка пролежала где-то в коме и ей просто-напросто все приснилось. Уж слишком невозможными казались образы, которые она описывала. И теперь Марика стала частью маленькой, но однозначно элитной группы людей, допущенных до уникальной информации.

После двух часов ночи Гаррет с улыбкой кивнул на Элвин, призывая Марику посмотреть на девочку. Если уж Пип засыпала, то спала беспробудным сном. Сейчас она уснула прямо на диване в гостиной. Личико казалось абсолютно ангельским. Одна рука и нога свисали с края. В общем, прелестная картинка.

Донован уснул там же, отключившись в кресле, когда все разошлись.

Марика с Гарретом уже собирались отнести Элвин наверх, как вдруг появилась Артемида. В главном доме жили только Элвин, Лоэры, домработница и повар. У всех остальных были свои коттеджи. А самый большой из них принадлежал Гаррету.

Правда, здесь, в его кабинете, стоял вполне себе приличный диван, на котором Марика спокойно бы выспалась. А еще в доме было как минимум две полностью обставленные гостевые спальни, вот только заночевать ей здесь никто не предлагал. Возможно, все решили, что она будет спать с Гарретом.

Ага, разбежалась.

Тяжело дыша, Артемида уселась у ног Своупса. Наконец он встал, чтобы отнести Элвин наверх, но вдруг остановился и повернулся к Марике.

— До сих пор не верится, что я их вижу.

Марика тоже поднялась.

— Я рада, что ты не психуешь. Нужно время, чтобы к этому привыкнуть.

— Думаю, я справлюсь.

Гаррет наклонился погладить Артемиду, и та от радости прыгнула ему на шею. Поскольку ротвейлерша не обладала материальным телом, это не стало бы проблемой, но Гаррет был еще новичком. Машинально отшатнувшись, он сбил со стола лампу, которая свалилась на пол с диким грохотом. Своупс попытался ее поймать, но не успел. Может быть, все дело в том, что меньше суток назад он чуть не погиб.

Марика присела рядом, и он демонстративно простонал от боли.

— Пусть ты их видишь, — начала она, пряча улыбку, — но прикоснуться к ним не можешь, Эйнштейн.

Он поднялся на ноги и отряхнулся.

— А ведь ты только-только начала мне нравится.

От его слов сердце Марики сжалось, и этот факт ее не на шутку взбесил. Своупс совсем не воспринимал всерьез ее мораторий.

Впрочем, он не шутил. Девочка спала без задних ног и даже не шевельнулась, когда упала лампа. Зато Лоэры все слышали и уже бежали вниз по лестнице. Естественно, они увидели на полу разбитую лампу.

— Прошу прощения, — пробормотала Марика, оглядываясь в поисках чулана, где хранились приспособления для уборки.

Миссис Лоэр тихонько отодвинула ее в сторону:

— Все в порядке, милая. Я тут приберусь, а вы с Гарретом отнесите Элли в постель.

— Будет сделано, миссис Лоэр. — Своупс поднял девочку на руки. — Она весит полкило. С кем она вообще может сражаться, кроме назойливого комара?

— Думаешь, она голодала? — спросила Марика, идя вслед за Гарретом. Не удержавшись, она убрала с лица Элвин волосы и поцеловала ее в лоб перед лестницей. — Мы ведь понятия не имеем, что ей приходилось есть во всех мирах, где она побывала. Не просто так мы живем именно в нашей вселенной и на нашей планете. Здесь есть все, что нам нужно. Все, что удовлетворяет наши потребности в пище.

— Согласен.

Посередине лестницы Гаррет оглянулся на Донована. Байкер и бровью не повел, когда упала лампа, но это, наверное, из-за пива.

— Док приедет завтра, — добавил Своупс, продолжая подниматься.

— Она тебе нравится? — напрямую спросила Марика. Не потому, что у нее был шанс наладить отношения с Гарретом а просто из любопытства.

— Души в ней не чаю. Особенно когда она не скачет по трупам.

— Я о докторе.

— А-а. Ну, наверное, да.

Еще бы. Докторша настоящая красавица. По крайней мере теперь Марика знала правду.

— Спина болит?

— Ни капельки. Процентов на восемьдесят уже все зажило.

— Как такое вообще возможно?

Марика поравнялась с Гарретом, поскольку ступеньки закончились.

— Я же говорил. У нас есть секретное оружие.

— Это как-то связано с маленьким богом и тем фактом, что ее кровь имеет свойство исцелять?

— Может быть. А с чего ты взяла, что она исцеляет людей? Может, она срабатывает только на адских псах.

— Было бы странно, если бы кровь действовала только на один вид существ.

Марика поспешила вперед и распахнула дверь в спальню Элвин. Слава богу, тут стояла нормальных размеров кровать, потому что прямо посередине распласталась огромная ротвейлерша.

— Я так понимаю, они спят вместе?

— Видимо, да, — ухмыльнулся Гаррет.

Отбросив одеяло, Марика стала смотреть, как он с бесконечной нежностью укладывает в постель полностью одетую девочку.

— Она такая красивая! — вздохнула Марика, до сих пор восхищаясь тем, каким подростком стала Пип.

Гаррет присел рядом с кроватью и убрал с лица Элвин густую чернильно-черную прядь.

— Честно говоря, я никак не могу переварить рассказы о сражениях. В голове не укладывается, а ведь я знаю всю эту кухню много лет.

— А я не могу представить, как она могла победить хоть одно такое существо, не говоря уже о десятках. К тому же сражаться она, должно быть, начала, еще когда была ребенком. — Когда Своупс приподнял бровь, Марика добавила: — Ну, младше, чем сейчас. Кстати, спит она просто мертвым сном.

— Ага, когда спит.

Весь день и весь вечер Гаррет усиленно сдерживался, но пора это прекратить. Теперь, когда он безраздельно владел вниманием Марики, он планировал устроить ей капитальную головомойку, из-за которой она сбежит подобру-поздорову. Беда в том, что он сам привез ее в лагерь. Значит, он устроит ей головомойку, а потом лично отвезет домой. Поездочка будет та еще, но ему наплевать.

Поднявшись на ноги, Гаррет повел Марику к двери. Взглянув еще разок на единственного человека, за которого он готов был отдать жизнь (не считая, само собой, собственного сына), он пошел к лестнице.

— Я посплю на диване, если Донован не будет сильно храпеть, — проговорила Марика.

— Нам нужно поговорить.

— Правда? — В голосе Марики звучали нотки удивления. — И о чем?

— На улице.

— Мне нравится бывать здесь на улице. Об этом ты и хотел поговорить?

— Смешная ты.

Уже на первом этаже Гаррет взял ее под локоть и вывел за дверь в ночную прохладу Нью-Мексико. Марика заметила двух вооруженных до зубов охранников, которые обходили периметр лагеря.

— Здесь очень красиво, — сказала она, чувствуя, как в животе начинают порхать бабочки.

Когда Гаррет повернулся к ней, его лицо так и дышало яростью. А может, гормонами. Трудно сказать. Мысленно Марика тут же начала просчитывать, сколько у нее шансов сбежать куда-нибудь посреди ночи, поскольку появилось острое ощущение, что разговор ей не понравится.

***

Гаррет смотрел на залитый лунным светом лагерь, на дома и хозяйственные постройки, на теплицу, в которую, как утверждала перед исчезновением Пип, отлично впишется бассейн. Однако важнее всего были люди, которые здесь жили.

Пришелец был совсем близко. В каких-нибудь пяти километрах. Около часа назад Пип заверила Гаррета, что для атаки Хайял дождется как минимум рассвета.

— Он благороден, — заявила Элвин во время третьей тайной встречи, хотя тон ее показался Гаррету не слишком уверенным. — Большую часть времени.

— Ты разрушила его жизнь, — возразил Гаррет, — так что сейчас он вполне может быть помешан на мести.

— Верно, я разрушила его жизнь. Но сомневаюсь, что он станет нападать на людей.

На встрече был и Роберт, который многозначительно покосился на Своупса. На этот раз Гаррет с ним согласился. Почему бы не рассказать Пип о нападении? Зачем утаивать это от нее? Может быть, затем, что она и так чувствует себя виноватой.

— Но ведь за Марикой он погнался, — сказал Гаррет, развивая тему, но не выдавая своего секрета.

— Наверняка из-за запаха. А может быть… — Элвин расстроенно отвернулась. — Может быть, он решил, что она — это я.

— Возможно, — отозвался Роберт, в чьем голосе отчетливо звучали сомнения.

Учитывая все происходящее, у Гаррета была уйма поводов для беспокойства, но, к собственному удивлению, он до сих пор злился на Марику. И все же не мог оставить все как есть.

Гаррет никогда не впадал в приступы ярости. Мало того, многие друзья и коллеги часто называли его невозмутимым и даже беззаботным. Но гнев, который распалила в нем Марика, выпрыгнув перед копьем, съедал его живьем. Конечно, это началось уже после того, как все закончилось и Своупс отошел от шока, осознав, что едва ее не потерял.

Он повернулся к Марике, чувствуя, как гнев сжигает внутренности.

— Дважды, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты сделала это дважды!

Марика с вызовом приподняла голову.

— Если и сделала, то у меня была веская причина. О чем вообще речь?

— А ты не знаешь?

Своупс наступал на нее и прекрасно видел по напряжению в хрупком теле, что она всерьез думает о том, чтобы сбежать. Тем не менее, она осталась на месте, как дрожащий перед машиной олень, которому надоело жить.

— Так вот в чем дело? Тебе жить надоело? Поэтому ты сегодня рискнула своей жизнью ради меня не один раз, а целых два? И это после того, как в первый раз я велел тебе больше так не поступать?!

— Я тебя умоляю! — Марика стряхнула невидимую пылинку. — Можно подумать, я стану тебя слушать.

Гаррет схватил ее за плечи.

— В том-то и проблема!

Ужас на ее лице тут же привел его в чувство. Он опустил руки и отошел на шаг.

— Я… прости. Я не хотел…

— Еще как хотел.

Настал ее черед злиться. Ее глаза полыхали в тусклом свете луны. Стиснув зубы, Марика подошла к Своупсу с одной-единственной целью — ткнуть наманикюренным пальцем ему в грудь.

— Ты винишь меня во всем на свете, от обычного похолодания до глобального голода в мире. И все потому, что однажды я обманом от тебя забеременела. Так вот я тебе кое о чем напомню: я никогда не просила тебя быть частью нашей жизни.

Развернувшись, она потопала прямиком к дороге, но вдруг резко остановилась и гневно повернулась к Гаррету.

— Ты ведешь себя так, будто я разрушила твою жизнь. Но ты сам принял решение ворваться в нашу с Заиром жизнь. Я была абсолютно счастлива! У меня был ребенок, которого мне напророчили, когда я сама еще была маленькой. И хотела я лишь одного — уберечь его, вырастить в заботе и любви. Меньше всего на свете ему нужен был отец, который таскается с дружками по барам, чтобы выпить по пивку, в то время как его сын постоянно гадает, почему он недостаточно хорош и что такого сделал, чтобы стать ненужным собственному отцу.

— Так вот о чем ты думаешь? — вставил Гаррет.

— Я не закончила! — рявкнула Марика, явно войдя в раж. — Ты не можешь с этим справиться. Для тебя это слишком. Я тебя предала до глубины души, и ты не можешь об этом забыть. Поэтому ты второй раз нас бросил. После всех обещаний и заверений в любви ты внезапно исчез. Ну и ладненько. Hasta la vista, baby[3]. Но нет же! — Она сердито развела руки. — Несмотря на то, что ты ненавидишь меня всеми фибрами души, ты просто обязан присутствовать в жизни нашего сына, только чтобы раз в два месяца и на каждый праздник заставлять меня расплачиваться за содеянное. Каждый раз, забирая его, ты делаешь все, чтобы я поняла, какой я кусок дерьма. Так позволь-ка мне кое-что тебе сказать, мистер Придурок. — Марика подошла так близко, что, когда подняла голову, они с Гарретом оказались нос к носу. — Я не кусок дерьма. И никогда им не была.