Завещание сталкера - Багряные сны

Глава 11. МОНОЛИТ

Лестница вниз была почти оторвана от стены, тонкие прутья изогнуты и вывернуты, как будто их долго и настойчиво жевали мощные челюсти, узкий, сливающийся с темнотой длинный тоннель, вдалеке переходил в тусклое свечение чего-то похожего на синюю электрическую лампочку, но постоянно мерцающую. Монгол прыгнул следом, почти не задевая ступени, слетел вниз и развернулся, принимая в прицел спуск.

Ничего не происходило, кровосос или кровососы осторожничали, не показываясь под выстрел.

Сталкер попятился.

— Аномалий нет?

— Не видно.

— Тогда давай вперед, аккуратно. Я прикрываю тыл, эти сволочи нас не отпустят. — «Абакан» хищно поглядывал вверх, ожидая жертву.

Но сделать даже двух шагов Монгол не успел, кровосос на миг перекрыл просвет входа на нижний этаж и одним прыжком оказался рядом с ним. Сталкер вдавил курок, стреляя фактически наугад, и без того быстрый и малозаметный мутант в темном тоннеле предстал в виде стремительно движущегося силуэта. Тоннель отразил грохот выстрелов, закладывая уши. Алекс был готов поклясться, что половина выстрелов ушла мимо цели, но мутант бросился назад, к выходу.

В том, что это временный успех, сомневаться не приходилось, оставалось загадкой лишь, почему кровосос не довел атаку до конца. В тот момент, когда Монгол был фактически безоружен и лишен возможности сопротивляться, у кровососа были стопроцентные шансы на успех. Что-то в этом было странное, а значит, опасное. Не мог кровосос поступить так по доброй воле. Монгол оглянулся, Алекс ощутил, как по телу пробегают мурашки.

— Мэг, у тебя все в порядке?

— Да. Я уж думала — все! — Мэг оказалась в двух метрах сзади, спешила на помощь товарищу, как будто ее пистолет сможет остановить кровососа.

— Странно, что он сбежал. — Прокомментировал Монгол, слушая, как злобно рычит мутант за входом, но не решается спуститься вниз. — Пули никогда не останавливают кровососов, они либо погибают, либо убивают жертву, третьего не дано. Его напугало что-то в тоннеле.

— Свечение.

— Что?

— Свечение сзади.

Монгол, все-таки, поглядывая краем глаза за входом, на мгновение оглянулся. Алекс тоже. Легкий голубоватый туман почти не давал света. За то время, что в тоннеле находились сталкеры, он не стал ярче, хотя Алекс мог дать голову на отсечение, что он стал вдвое ближе.

— Оно приближается.

— Вижу, — спокойно ответил Монгол. — Попробуем вернуться?

Алекс уже давно знал, чем все закончится.

— Нет, уж лучше аномалия, чем кровососы. — Ответила Мэг.

— Тогда вперед. Посмотрим, что там за чудеса.

— Подожди. Сквозняк. — Девушка ухватила Монгола за руку. — Чувствуешь сквозняк? Где-то должен быть выход на поверхность. Недалеко.

— Попробуем поискать.

Мэг кивнула.

— Я иду первый, — привычно констатировал Монгол. В голосе не было ни капли страха.

Сталкеры быстро продвинулись вперед. Сзади совсем уже за утробно рычал кровосос, от которого ускользнула дичь, но соваться в тоннель он не решался. Чем бы ни был приближающийся туман, тварь боялась его гораздо больше перспективы остаться без свежей человечины.

— Монгол, тут поворот. — Мэг, которая шла справа нащупала рукой проем в стене, загороженный решеткой. — Монгол, это вентиляционный отсек. По нему можно подняться вверх.

— Ага, хорошо бы еще знать, что там наверху… ну-ка, пусти меня.

Военный сталкер подцепил прикладом автомата край решетки и навалился на оружие всем телом. Болты со скрипом, но начали поддаваться, не хватало самой малости — чуть большего усилия и минуты времени. Синий туман был уже в сорока метрах, он по-прежнему выглядел, как очень слабое свечение, но уже подбирался к воле застрявших в тоннеле людей. Алекс почувствовал, как едва заметное шипение подкатывает к ушам, проникает невидимыми нитями в мозг и пытается подчинить его себе. Страх отступал, оставалось лишь муторное влечение во тьму, которому невозможно было сопротивляться. Монгол в последний раз ударил по решетке, окончательно выбивая ее из креплений, теперь можно было протиснуться в узкий лаз который уходил куда-то вглубь стены.

— Мэг, давай, — выдавил из себя сталкер. Но, оглянувшись, девушки за своей спиной не обнаружил. Очертания ее фигуры уже сливались с тихим синеватым туманом, в двадцати метрах от Монгола. — Мэг!

Мэг оглянулась, но смотрела куда-то мимо Монгола. На секунду в ее глазах загорелся огонек жизни.

— Алекс? Алекс, что ты здесь делаешь? Уходи сейчас же!

— Мэг! — Еще раз позвал Монгол. — Мэг, очнись!

Больше всего Алексу сейчас хотелось бросится к сестре и обнять ее. Попасть вместе с ней в туман, пусть, только, чтобы быть рядом с ней. Но он знал, что не сможет этого сделать, он всего лишь призрак.

«Я приду за тобой!» — Мысленно пообещал Алекс. — «Обязательно приду! «

— Алекс! Уходи, слышишь? Ты уже не сможешь мне помочь! — Девушка оглянулась, голубой свет подобрался к ней почти вплотную. — Я умираю. А ты должен жить, слышишь? Уходи! Ты должен жить! — Она развернулась и медленно пошла дальше, прямо в объятья аномалии. На самом краю голубой дымки сестра повернулась.

— А, впрочем, Алекс, если ты будешь здесь, то забери «поле артефактов» себе. Это ведь я его нашла, а, значит, я имею на него право. Я завещаю его тебе, слышишь? Я, научный сталкер Мэг, перед смертью, находясь в твердом уме и здравой памяти, завещаю найденное мной «поле артефактов» своему брату Алексу. Да будет так!

На прощание девушка махнула брату рукой и навсегда исчезла в синем тумане.

К своему удивлению, Алекс не проснулся, картинка лишь помутнела и обмякла, позади послышалось шуршание.

— Вперед! — Скомандовал себе Монгол чужим голосом. — Вперед!

Видимо, его разум боролся с зовом тумана. Движения были медленными и неточными.

Чтобы влезть в лаз, Монголу пришлось сбросить все лишнее: рюкзак, автомат, контейнеры для артефактов. Для него сейчас главным было одно — выбраться из туманного плена, сорвать с глаз пелену и оказаться в собственном, никем не покоренным уме. Алекс вздрогнул, мимо него с подвыванием и уже без видимой агрессии прошел кровосос, даже выйдя за пределы тоннеля, он не смог разорвать связь с пришедшим туманом.

Теряя сознание, Алекс увидел, как туман поравнялся с шахтой и начал вползать в отверстие, настигая Монгола. Раздался пистолетный выстрел, тело содрогнулось в конвульсиях и пропало из вида….

Настроение у Макса было не очень. Вести кого-либо по неизведанным землям в Зоне дело крайне тяжелое и неблагодарное, наверное, поэтому Макс никогда и не стремился стать проводником. Именно в обязанности проводника входило определять, когда впереди должна пойти отмычка, и, хотя никто не видел в этом криминала, смерть молодняка на две трети ложилась на плечи именно этой категории сталкеров. Макс же всегда был бойцом, не гнушался пострелять, не глядя, на сколько опасен противник, а самостоятельно прокладывал путь только по давно исхоженным и изведанным территориям. А тут? Даже раскрытый на экране файл не давал успокоения — после прошлого визита Крюка за Рыжий лес прошло полгода, а в Зоне за один только выброс ситуация может измениться до неузнаваемости.

Не смотря на то, что Крюк вполне сносно обрисовал дорогу, Макс вел команду в два раза медленнее, по нескольку раз пробуя тропу впереди на предмет скрытых аномалий. Превращать кого-либо в отмычку не позволяла нежданно-негаданно заговорившая совесть, хотя, если по ней судить, то Макс не имел на это никакого права. Никто, кроме, в какой-то степени, Дана, не подписывался на такие условия, а, значит, на отмычку не годились. А делать отмычку из Данилы, после того, как тот спас Максу жизнь, не позволял сталкерский долг. Выходило, что отмычкой служил сам Макс, и это не могло не сказаться на общей скорости передвижения. Хорошо хоть, мутантов в подобных лабиринтах нет — отыскать дорогу среди плотных полей аномалий не смогла бы даже особо чувствительная псевдоплоть, соответственно, воевать пока было не с кем, и продвижение оставалось бесшумным.

В довершение, Макса не покидало чувство обманутости. В отличие от Крюка, никаких предвестников опасности его не посещало, хотя приступы озарения до этого момента с ним случались не раз. Не могло ли случится так, что Крюк не захотел выходить за пределы железнодорожного полотна, в виду некой, доступной только ему информации? Возможно, в безопасном прохождении именно этого отрезка он не был уверен на сто процентов и решил не рисковать? Мол, лучше уж долг, чем верная смерть? А, может, наоборот, уверен, что до дальше до места они дойдут и без него, и решил таким образом сэкономить себе время и силы?

Как бы то ни было, отпуская Крюка и соглашаясь на его условия, Макс совершенно не чувствовал в его словах скрытых мотивов. Когда Крюк предлагал себя на роль дичи для бойцов «монолита», он был абсолютно искренен, по крайней мере, так видел эту ситуацию шепчущий артефакт «глаз химеры».

В очередной раз, бросив перед собой болт на веревке, Макс шагнул меж двух сосен и остановился в нерешительности. По карте впереди должен лежать шести метровый коридор между аномалиями, и он действительно был, но по обеим сторонам дороги в ряд располагались невысокие, но довольно примечательные кочки. Даже не кидая болта, Макс безошибочно угадал в них четыре контактные пары — все, приехали, проезд закрыт!

Лабиринт ловушек расположился длинными полосами, и, чтобы обойти образовавшееся препятствие, нужно было вернуться назад метров на пятьдесят, а дальше прокладывать дорогу самостоятельно, если она вообще есть. Случилось то, чего Макс опасался больше всего — вроде бы для зоны явление нередкое — при каждом выбросе аномалии сдвигаются, исчезают, растут или появляются заново, но Макс до последнего надеялся, что этого не произойдет.

Макс активировал оставленные Крюком маячки-исследователи, что-то вроде миниатюрных стационарных детекторов аномалий, посылающих сигнал материнскому ПДА. Сигнал с них распространяется далеко, зато точность информации не переваливает за семьдесят процентов, поэтому полностью уповать на них, прокладывая дорогу нельзя. Макс не стал выискивать абсолютно готовый проход, а просто обозначил для себя районы наименьшей аномальной активности. Как это часто бывает, их оказалось два, но, по закону подлости, располагались они в разных направлениях. Как в старинных русских сказках: направо пойдешь — коня потеряешь, налево — … Макс не помнил, что теряли, пойдя налево, вроде бы голову.

— Направо иди. — Подсказал сзади Санитар.

— С чего ты так решил?

— Там жизнью пахнет, — совершенно серьезно ответил тот.

Макс помолчал, прислушиваясь к внутреннему голосу, но он предательски молчал. Вот в этом и заключался талант проводника — выбрать правильную дорогу, не просто так, пальцем в небо, а потому что… Не важно, что это «потому что» не сыграет потом никакой роли, но надо уметь дать себе дополнительный шанс, пусть самый маленький, но верный, быть может, он потом спасет жизнь. Макс не чувствовал ничего — левый и правый путь были совершенно одинаковы.

— Это тебя Доктор научил? — Спросил Макс, так и не придя к какому-то решению.

— Нет, я под выброс попал. Правда, на самом краю зоны, но все равно, появилось какое-то чувство, вроде усиленной интуиции. Док говорит, что дальше оно может усиливаться.

— И ты чувствуешь, что дальше надо идти вправо?

— Да.

— Ладно, доверимся твоему чутью. — И Макс сделал решающий шаг.

Это случилось как раз тогда, когда сзади прогремело два взрыва, судя по звуку, это были «Ф»-ки, не иначе, Крюк постарался. Значит, все-таки, была погоня? Или Крюк разыгрывает спектакль? Очень хотелось верить в то, что дальше подстанции за ними, в любом случае, никто не пойдет, потому как спрятаться от преследователей больше было действительно негде.

Легкое эхо перестрелки еще долго витало над головами убегающих сталкеров — как будто кто-то бил огромным молотком по стене. Чуть дальше, за радарами стреляли больше и громче, никого не таясь, но до слуха долетали только глухие шипящие — «ш-ш-ш», «х-х-х». В зоне так много стреляют, что канонаду просто перестаешь замечать, а в моменты редкой тишины ее начинает даже не хватать.

Добился ли Крюк желаемого результата, оставалось загадкой, в любом случае, у Макса была только одна дорога — вести группу на север, до погибшей железнодорожной станции Янов.

Застава «монолита» располагалась на безымянной высоте, в полукилометре от края Припяти. Место было подобрано удачно, воздух с этой позиции простреливался на добрый километр, а нападения с земли никто не ожидал, хотя бы по той причине, что десант на землю еще нужно высадить, а для этого надо было провести над холмом десантный вертолет — получался замкнутый круг. Главной ударной силой был противовоздушный зенитный комплекс «Заря-4», способный отразить нападение целой воздушной эскадры, ее габаритные линии виднелись даже с окраины леса, в котором засели сталкеры. Поле вокруг организованного сектантами форта было изрыто тяжелой техникой, у «монолитовцев» и этого было в достатке, на те артефакты, которые они добывают в окрестностях Припяти можно и не такое купить.

— Два пулемета, и снайпер. — Пожаловался Серый. — Если заметят, то срежут.

— Надо, чтоб не заметили, — ответил Макс.

— А нам куда дальше? В какую сторону? — Влез Дан.

— Левее форта свалка радиоактивная, там по верху фонит — не пройти. — Пояснил Макс, выудив информацию из файла Крюка. — Сразу за фортом в сторону Припяти катакомбы старые, еще до первой аварии построенные. В свое время, отводящие тоннели были, от ЧАЭС шли — вспомогательные хозпостройки и прочая дребедень, теперь их монолит укрепил и превратил в свою базу.

— Да, наши несколько раз пытались их выбить, но все без толку. — Подтвердил Птица, — Попробуй их оттуда достать, если ты здесь не ориентируешься, а они как свои пять пальцев территорию знают.

— Воюют они опять с кем-то, что ли? — Проворчал Макс. — Вон посты стоят, хрен высунешься.

— Нам туда надо? — Серый кивнул на изрытую, покрытую редким лесом равнину. За ней виднелись первые постройки, относящиеся к железнодорожной станции Янов. От нее до консервы, накрывающей железо-бетонный завод всего-то сто метров, хотя сам завод — это уже Припять.

Макс продолжал глядеть в бинокль:

— Хреново дело. Вон там, видишь, — он, наконец, повернулся к Серому, — слева, поближе к свалке есть коллектор. Старый, давно заброшенный колодец, если бы до него добраться, то можно было бы по нему под свалкой проскользнуть.

— Ага, чтоб нас там бюреры съели, — вставил Птица.

— Нет там бюреров, — ответил Макс, — Крюк сказал пустой высохший колодец.

— И что теперь делать?

— Есть обходной путь. Попробуем по нему, вокруг свалки. Надеюсь, Крюк ничего не напутал. Идем медленно, чтобы с вышки нас не засекли.

На невысокой, грубо сколоченной деревянной вышке стояли два бойца — один со снайперской винтовкой, другой с гранатометом — оба то и дело разглядывали окрестности в бинокли и прицелы. Оборудованное на крайнем здании пулеметное гнездо было усилено еще одним снайпером. Периодически в поле зрения появлялись группы одетых в комбинезоны высокой защиты людей, они совершали какие-то непонятные маневры, перетаскивали тяжелые мешки, два невысоких паренька возились на поляне неподалеку от форта.

— Минируют, — показал на них Макс, — ждут кого-то.

— Коалицию? — Спросил Дан, как и все, выглядывая из-за насыпи.

— А кого еще? Все, хорош светится, — рыкнул Макс, — идете за мной, след в след, Макс откатился с насыпи вниз и, пригнувшись, двинулся в лес. За ним посыпались остальные.

Шли долго, раз за разом, огибая аномалии и ловушки, Макс даже не остановился, чтобы подобрать висевшую почти на дороге «кровь камня». Метров через пятьсот свернули направо и вышли к краю свалки, здесь уже фонило, но еще не очень сильно — по краю добрались до смотрового домика, а от него на восток через лес. Когда Макс остановился в десяти метрах от длинного ветхого склада, знаменующего начало территории Янова, душа пела.

* * *

Нельзя сказать, что Нестор Корытько за два года служения «монолиту» добился каких-то потрясающих успехов. Учитывая, что средняя продолжительность жизни бойцов-сектантов, по его же собственным подсчетам, составляла всего каких-нибудь два-три месяца, текучка кадров обеспечивала всем желающим головокружительную карьеру, но для Нестора это было не главным. Его гордостью было то, что он все эти два года просто выжил — не угодил под пулю в перестрелке, не нарвался на аномалию, не пал жертвой мутанта. Он до сих пор был жив, а главное — на посту командира отряда по спецпоручениям, до которого дорос из рядового бойца, Нестор не провалил ни одного задания. Да, терял людей пачками, да, убивал без разбора всех, кто случайно оказался у него на пути, но еще ни разу не было такого, чтобы Нестор по прозвищу Сап не выполнил поставленную перед ним задачу.

В Зоне Сап оказался, как и многие другие, по роковому стечению обстоятельств. Сначала его попросили из института физической культуры города Днепропетровска за участие в сбыте наркотических веществ. Уголовное дело тогда легло на полку за недостаточностью улик, и вместо тюрьмы Сап загремел в армию, оказавшись в патрульном отделе Украинского батальона охранения Зоны. Однако, здесь Сап наступил второй раз на одни и те же грабли — ввязался в преступный синдикат, занимающийся контрабандой артефактов. В роль Сапа входило пропускать курьеров с хабаром через патрулируемый им участок, за что в его карман опускалась н-ная сумма в валюте. Парень уже грезил о том, как вернется домой и с шиком заживет на накопленный за почти два года капитал, но не тут то было. За два месяца до окончания службы в часть явились бравые хлопцы из военного министерства Украины (читай — конкурирующей фирмы) и поинтересовались Сапом. Благо, в штабе дружил его земляк, он просек нависшую над товарищем опасность и предупредил его по рации. Что оставалось делать Сапу?

Сразу вспомнилась информация о том, что несколько дней назад был захвачен курьер с товаром на самом последнем внешнем кольце отцепления. Шеф, с которым непосредственно имел дело Сап, успокоил, мол, тебя никто не сдаст, с курьером мы разберемся сами, да вот видно не разобрались. Нестор стоял перед выбором: либо в зону, где надо ходить строем, спать в бараках и честно искупать долг, денно и нощно трудясь на благо государства, либо в Зону, где опасность подстерегает на каждом шагу, но люди там все равно живут, зато это будет жизнь свободного человека. У Нестора, находившегося в тот момент на боевом патрулировании не было никаких проблем с дезертирством, так он и сбежал внутрь кольца, который охранял.

В Зону он вошел с продвинутой американской штурмовой винтовкой М-16, о которой большинство начинающих сталкеров могут только мечтать, запасом патронов к ней, набором прочих НАТОвских прибамбасов и даже с небольшой суммой денег. Так Сап стал сталкером, и его ни сколько не смущало то, что когда-то он собственноручно застрелил семь человек, таких же сталкеров, как он, которые пытались, не оплатив проход, пробраться через полосу заграждения.

Мастер спорта по кикбоксингу и триатлону, Сап довольно быстро освоился в Зоне. Припасенная сумма денег помогла поправить недостаток в экипировке, а спортивные навыки и живой ум подсказали, как выжить в этом аду. И Сап стал бы хорошим сталкером, если бы однажды не услышал Зов. Что это было, Нестор не мог объяснить даже сам себе, как будто ему вдруг открылось что-то невероятно важное и сокрытое от других. Будто кто-то разъяснил ему все то, что твориться в Зоне, и происходящее увиделось Сапу совершенно в другом свете.

Нет никакого МОНОЛИТА! Нет никакого черного камня, исполняющего желания, есть миф, который придумали несведущие! И есть кто-то, желающий изменить этот мир. Нестору даже было не важно, люди ли это, получившие доступ к сокровенным тайнам вселенной, или обитатели других миров, главное, что он знал, чувствовал — они несут добро. Они принесут его человечеству, спасут от горя, боли, страха, ненависти, нужно только дать им шанс, дать им время. А пока, кто-то должен защитить их, помочь им отбиться от людской жадности и беспощадности! Кто, если не Я?!!!

Спустя три дня, Сап добрался до Мертвого города, нашел на дальней окраине мобильный отряд сектантов и вышел к ним с поднятыми руками. Так для Нестора началась новая жизнь.

За два года Нестор побывал и повидал столько, сколько не узнал бы никогда, оставаясь простым сталкером. Он проезжал по разрушенной Припяти на самом настоящем БМП, с мыслью: "Город наш! «. И это соответствовало действительности. Ни одна мышь не могла проскочить в город атомщиков незамеченной, бдительные посты сторожили свою цитадель, а боевая мощь могла легко потягаться с силами коалиции. А если добавить к стволам знание территории, боевой дух бойцов «монолита» и благосклонность хозяев Зоны, то ни о каких пораженческих настроениях не могло быть и речи. В сам храм Нестора, понятное дело, не пустили, и даже не дали подойти к нему на расстояние километра, но и с края Припяти черные трубы над саркофагом были, как на ладони.

«Ничего, я еще прикоснусь к вам руками», — думал Нестор, склонив голову перед колоннами, — «когда хозяева решат, что пора, мы пойдем с ними рука об руку по новому миру! Нашему миру! «

Теперь Нестор смеялся над сталкерами, называвшими монолитовцев сумасшедшими. Теперь он видел этих людей, они были такими же, как он, посвященными, и не было в их глазах ни капли сумасшествия. И горе было тому, кто скажет иначе. Правда, иногда Сап замечал за собой перебои в сознании, он будто выпадал из реальности, и, не смотря на то, что жизнь вокруг него продолжалась, и он сам в ней активно участвовал, после возвращения в мир он не мог вспомнить ни капли из того, что было. Объяснение пришло быстро — это хозяева проверяют мысли своих подданных на лояльность, мало ли чего замыслит глупый человечишка против храма, Сап не в обиде, надо, значит надо.

Последнее задание, данное Сапу духовным наставником Миррой было странным. Встретить группу сталкеров из пяти человек, которая незаметно перевалит через территорию покрываемую радаром над рыжим лесом и двинется к Припяти. Первым странным обстоятельством было то, что перевалить через радар незаметно было не реально. Пройти через радар большой группой сталкерам удавалось вообще только один раз, когда вся сталкерская братия ринулась искать вертолет умников около Янова и расположенное неподалеку «поле артефактов». Сап самолично участвовал в разгроме того посягательства умников, где лежит вертолет, знал, но так и не понял, что за «поле артефактов» и где оно находится. Да и незачем. Застава перед радаром пала под натиском орды и тысячи варваров перекатились через прореху в защитном поле. Все силы «монолита» были брошены на защиту Припяти и ее окрестностей, и неизвестно, чем бы тогда все дело закончилось, если бы не пришедшая помощь самих высших сил. Заразив нападавших жадностью, хозяева разделили поток на тех, кто все так же рвался к Припяти, и тех, кто, забыв про первоначальную цель, повернул к Саркофагу. Припять держала оборону несколько дней, но отразила атаку без шансов на успех для нападавших, даже после того, как к ним присоединились военные. Опять же, главную роль в успехе сыграла помощь хозяев Зоны. В нужный момент они обратились к нападавшим, и часть из них, превратившись в посвященных, встала на защиту Саркофага, обеспечив тем самым численный перевес над противником. После того случая форты усилили еще больше, оснастили по последнему слову техники и обеспечили тяжелым вооружением. Конечно, одиночки по-прежнему просачивались мимо форта за Рыжий лес, обходя пост «монолита» через дальние тропы, но пройти по ним большой группой — слишком сложное занятие. Ну, и как скажите, после этого они незаметно перевалят через радар?

Второй странностью было то, что вторгшихся сталкеров надо было не уничтожить, а взять в плен живыми. Живыми, это не значит здоровыми, если не сдадутся без боя, что мало вероятно, придется перебить им руки и ноги, чтобы не могли сопротивляться, а уж потом брать тепленькими. Сап приказы не обсуждал, но, все-таки… уничтожить — проще и надежнее.

И, наконец, третье — Мирра передал Сапу ПДА, на котором будет виден маяк, прикрепленный к одному из сталкеров — казалось, задача переходила в самую простую форму. Напасть, обездвижить, доставить в штаб вместе со всеми пожитками и желательно живыми. «Выполнять!» — мысленно топнул каблуками Сап и приступил к работе.

Примерное время появления гостей Сапу тоже указали — двое суток перед самым выбросом, но, чем ближе к нему, тем вероятность больше. Именно поэтому Сап не переживал, когда в предпоследние сутки никто не появился. Его отряд, расположился сразу за коридором между зоной действия двух радаров, кроме как здесь, гостям пройти негде, и, даже, если они действительно проскочат мимо заставы с той стороны, с этой их встретят по полной программе. На всякий случай, Сап предупредил командира заставы Нерона, чтобы его ребята не завалили сталкеров, когда те появятся в поле зрения — в их незаметное проникновение он до сих пор не верил, а трупы ему не нужны. Нерон долго не соглашался пропускать кого-либо внутрь охраняемой территории, но Сап связался с Миррой, и тот велел командиру заставы во всем подчиняться Сапу.

Сап тяжело переживал время ожидания — двое суток его бойцы откровенно бездельничали, что сказывалось на их боеспособности. За все это время они лишь однажды встрепенулись, когда бесстрашная и безбашенная химера атаковала многочисленный отряд, надеясь подороже продать свою жизнь. Схватка была настолько скоротечной, что некоторые бойцы не успели сделать даже по одному выстрелу — десяток стволов за секунду распотрошил самое живучее создание зоны. В остальном же — полное бездействие, а бездействие — это расслабленность, которая в нужный момент может отразиться на результате. Да, все его бойцы были профессионалами, Сап в течение полутора лет формировал свой отряд по собственным критериям, отчисляя из подразделения всех, кто как-то не вписывался в его прокрустово ложе. Особой гордостью Сапа был случай, когда он сумел настоять на отчислении бойца, за которого ратовал сам Мирра, мало кто из «монолитовских» командиров способен перечить духовному лидеру, но Сап сумел тогда убедить его в своей правоте. И все же, что-то очень беспокоило Сапа, что именно он и сам не знал.

Вроде бы, все шло по плану, оставалось дождаться момента, когда на ПДА появится точка работающего маяка и приступать к выполнению технической части операции, но к семи вечера гости так и не появились. Сап занервничал, бойцы, которые понимали, что гости придут либо сейчас, либо никогда, уже давно заняли позиции для встречи противника, но ожидание снова переросло в простой. Неладное почувствовал и Челнок, правая рука Сапа, подойдя к командиру, он высказал свое мнение:

— Сап, до темна осталось три часа. Они не сунуться в Припять ночью.

— Может, пропали где-нибудь до Рыжего леса? — С надеждой проговорил Сап. Если сталкеры погибли, не дойдя до засады, с Сапа автоматически снимались всякие обвинения. Безупречное досье — служба «Монолиту» без единого прокола — могло перестать быть безупречным.

— Может, нашли другой путь? — Неуверенно возразил Челнок.

— Где, через Проклятый лес прошли?

— Не знаю. Всякое может быть. — Помощник Сапа переминулся с ноги на ногу и неуверенно добавил: — Может, на всякий случай, прочешем лес вдоль радара? Ты ведь сам понимаешь: здесь бродяги уже не пойдут. Если хочешь, оставь для порядка пару бойцов, они, если что отсемафорят.

Сап понимал, что ждать больше некого, группа не сунется через радар в ночь, это было бы полным самоубийством, хотя, попытка проникновения на территорию «монолита», это уже смертный приговор самим себе. Оставалось согласиться с Челноком, нельзя исключать даже самые нелепые варианты, а сталкеров, если они, все-таки, совсем отмороженные и ночь для них не помеха, встретят и сопроводят до подхода основных сил двое оставшихся бойцов.

Получив добро, Челнок побежал отдавать соответствующее распоряжение, а Сап для порядка провел локацию территории. За Рыжим лесом все было спокойно — если гости там, то без работающего маяка. На всякий случай, Сап просканировал сигнал через местные локационные установки, но для того, чтобы засечь маяк через них, нужно, чтобы источник сигнала находился в пределах ста— ста пятидесяти метрах от информационной ловушки. То есть, гости должны уже быть на подступах к Припяти. Сердце Сапа дернулась, будто от попадания пули! Частота радиомаяка отметилась на границе кладбища, всего в километре от ЧАЭС и больше чем в трех километрах от того места, где гостей ожидал отряд Сапа. Если это действительно они, то гости нашли новый путь через Рыжий лес.

— Челнок! Отряд в походный строй! Быстро! — Заорал Сап.

Помощник у Сапа был толковый, ничем не хуже командира, поэтому он сразу сообразил, что к чему. Через минуту отряд, ведомый проводником, а по совместительству и следопытом Маркером, рысью преодолевал расстояние, отделявшее их от нарушителей границы. Челнок лишь однажды поинтересовался у Сапа, где дичь, не для того, чтобы ткнуть начальника носом, а чтобы сориентироваться в ситуации.

— Сидят недалеко от кладбища, но у них оттуда одна дорога — на форт, их там всех положат — и мне хана. — Сап нервно прикрикнул на подчиненных, подгоняя их шаг. Те прониклись положением командира и добавили ходу, окончательно позабыв все меры предосторожности.

Через десять минут Сап убедился в своей правоте — группа сталкеров действительно двинулась в сторону форта, то есть фактически навстречу Сапу, вот только перехватить их не было никакой возможности. В какой-то момент до гостей было всего лишь триста метров, но между ними и отрядом Сапа оставался лес, накрытый сплошным полотном аномалий. Сапу пришлось двинуть в обход, сначала до кладбища, а потом, развернувшись, в сторону форта и железнодорожной станции Янов, где, судя по всему, и планируют отсидеться непосвященные.

Радовало одно — теперь им и спрятаться-то было негде, сами того не зная, гости загоняли себя в ловушку, выход из тупика, в который они сунулись был один — вернуться назад, но скоро Сап закроет и его. В голове мелькнула простая догадка — надеются, что на них никто не наткнется, а ведь так и было бы, не будь на них маяка.

Слава Монолиту, удалось связаться с фортом и убедить их не трогать гостей, если те появятся в пределах видимости. На сердце сразу полегчало, и, видимо, лицо Сапа выдало его с потрохами — Челнок вопросительно поднял большой палец вверх. Сап чуть заметно кивнул и жестом поблагодарил помощника за своевременный совет — проверить заслон из радаров на прорехи, теперь Сапу самому было интересно взять гостей живыми, чтобы узнать, где в безупречной защите сектантов появилась дыра. А про себя Сап поблагодарил хозяев, которые вновь оказались к нему благосклонны.

В район кладбища отряд Сапа вышел с двадцатиминутным опозданием, не хватило совсем немного, чтобы накрыть гостей на привале, сигнал с маяка двигался дальше, по направлению к Янову.

Маркер напал на след гостей, хотя в этом и не было особой необходимости, все-таки, привычка — вторая натура, а ищейка, взяв след, уже не могла поступить иначе. Сап не возражал, пусть парень потренируется. Когда впереди замаячило здание электроподстанции, Маркер знаком указал на него, да и по представлениям самого Сапа гости отдыхали именно здесь — самое удобное место для отражения атаки, если в том будет нужда.

— Шаман и Кудря, проверите здание на случай всяких неожиданностей. — Приказал Сап. — Остальные в обход справа и двигаемся на форт. Там будет самое удобное место, чтобы их прищучить.

Но идущий впереди Маркер резко остановился и предостерегающе поднял руку вверх. Шаман, Челнок и Сап присели, выставив вперед оружие, остальные замерли в ожидании. Следопыт повернулся к Сапу и поманил его рукой.

— Растяжка, — прошептал он, когда командир оказался рядом. То, что Маркер называл растяжкой было приготовлено полным дилетантом: тонкая проволочная нить соединяла атакующую гранату «РГ-5» с тонким березовым колышком, едва воткнутым в землю, и все это сооружение было грубо присыпано мокрой опавшей листвой и грязью. Не заметить такое мог разве что Псевдогигант с его полным безразличием к опасностям на дороге. Неужели, гости столь плохого мнения о нас? — подумал Сап и сразу же себе ответил: Стоп! Откуда они вообще могли про нас знать?

Сап смотрел на гранату, понимая, что такого просто не может быть — кроме гостей растяжку установить некому, а им вроде бы незачем. Еще труднее поверить, что сталкеры, перебравшиеся через радар, так топорно сработали, устанавливая ловушку. Отгадка была где-то рядом, нужно было только поймать ее за хвост.

Мелкий моросящий дождь заливал стекло защитного шлема, мешая рассмотреть подход к электроподстанции повнимательнее, и Маркер поднял его, совершив самую роковую ошибку в своей жизни. Стоявший рядом Сап сделал то же самое, с той лишь разницей, что смотрел он ни вперед, а под ноги. Едва уловимый свист рассек воздух, разбивая голову Маркера — снайперская пуля влетела ему под левую глазницу, прошила череп насквозь и ударилась о заднюю стенку шлема. Пулю расплющило о каркас, она так и осталась внутри каски, отчего тело следопыта завалилось назад. Маркер в этот момент стоял спиной к остальным, поэтому и осознание того, что проводник убит, пришло к Сапу спустя какое-то время, когда тело опрокинулось навзничь, и он увидел залитое кровью лицо.

Все произошло настолько быстро и внезапно, что Сап не успел осознать опасности, он не метнулся в укрытие, как того требовали рефлексы, и даже не вздрогнул. Каким неведомым чутьем он углядел в щели под поваленным деревом стрелка тоже не известно, Сап даже успел увидеть его глаза, перед тем, как яркая вспышка распорола день, всего на долю миллисекунды обожгла болью лоб и навсегда опустила его в мир иной.

Третьим выстрелом Крюк активировал вторую, на этот раз хорошо замаскированную растяжку рядом с бойцами монолита, послав пулю в специальный пятак, к которому ранее прикрепил кольцо взрывателя. Впрочем, на большой повреждающий эффект Крюк уже не рассчитывал — как только до сектантов дошло, что по ним ведут прицельный огонь, бойцы рассыпались по укрытиям — кто какое нашел, но оглушающий эффект сделал свою работу, пока «монолитовцы» приходили в себя после взрыва гранаты, Крюк сменил позицию.

Вообще, начало операции оказалось даже более успешным, чем ожидал Крюк. Отряд сектантов появился спустя девять с половиной минут после того, как все было готово — двенадцать человек, трое вооружены «гауссами», что полностью оправдывало попытку скрыться, а не вступать в открытый конфликт с хорошо вооруженным врагом. Крюк прикинул расстояние, на которое успели отойти Макс и его группа, и понял, что задел пока что есть, но он совсем небольшой. Если «монолитовцы» продолжат гнаться за нарушителями границы в том же темпе, а без противодействия со стороны Крюка сомневаться в этом не приходилось, то они точно возьмут их раньше, чем ведомая Максом компания доберется до места. А в этом случае контракт не будет считаться исполненным и Крюку придется либо жить с неоплаченным долгом, либо отбивать товарищей, если понадобиться, до самой смерти.

Последний вариант Крюка не устраивал, впрочем, как и предпоследний, а значит, надо во чтобы то ни стало довести команду до деревни. Крюк устроился в небольшом углублении под корнями березы, вид отсюда открывался плохенький, но зато никому в голову не придет искать стрелка в таком неудобном для стрельбы месте. Расстояние в двести пятьдесят метров было предельно малым, чтобы не быть замеченным детектором живых форм, зато для прицельной стрельбы — идеальное. Крюк сменил патроны в магазине на специальные снайперские, абсолютно бесшумные, бездымные и сверхточные, их пробивная мощь несколько уступала бронебойным патронам, но зато ложились они один к одному. На базе долга такие «маслята» стоили в пять-шесть раз дороже обычных, но, выходя в глубокий рейд, Крюк обязательно закупал сотню другую, и это не раз спасало ему жизнь.

В поле зрения сталкера попадали только пятеро из бойцов «монолита», но большего Крюку и не требовалось, главное, что ему без труда удалось вычислить среди них следопыта и командира. Как и предполагал Крюк, установленная абы как растяжка привлекла внимание следопыта, а тот, обратив внимание на ее странность, позвал командира. Приманка сработала.

Изначально Крюк рассчитывал выбить снайперским патроном пятак, чтобы активировать основной заряд, находившийся в пяти метрах левее и замаскированный по всем правилам. Убить, конечно, никого не убьет, но защиту попортит, а главное — следопыт и командир, оглушенные взрывом на несколько секунд окажутся обездвиженными. За это время нужно было успеть сменить патроны на бронебойные и расстрелять хотя бы следопыта, чтобы максимально осложнить сектантам поиск следов. А потом уже бежать, утягивая разъяренных «монолитовцев» за собой, на сколько это будет возможным.

Однако, сектанты сами до предела облегчили Крюку задачу. Видимо, отряд был на столько уверен в своих силах и превосходстве над противником, что никому и в голову не пришла возможность нарваться на засаду, а следопыт даже поднял бронированное стекло шлема. Спустя секунду, ту же самую ошибку совершил командир — грех было не воспользоваться предоставленным шансом. Крюк переместился чуть в сторону и пристроил свой ЗИГ-500 так, чтобы можно было быстро сменить цель. На все про все у Крюка было три выстрела, даже менять одни патроны на другие не придется.

Первый выстрел лег точно в цель, никто из сектантов даже не понял, в чем дело. Крюк быстро перевел ствол и выдавил курок второй раз — пуля попала точно в переносицу сектанту, который в последний момент успел увидеть своего убийцу, но уже не успел ничего сделать. Третий выстрел засекли многие, но Крюк для того и установил вторую, основную, растяжку, чтобы в нужный момент отвлечь врагов от своей персоны. Растяжка сработала от попадания пули, граната взорвалась, оглушая «монолитовцев» и заставляя их вжаться в землю. Дымовая завеса еще более осложнила видимость сектантам, и Крюк незаметно сменил позицию, уходя в сторону от пути следования врага. Теперь пусть попробуют, поищут, — усмехнулся сталкер — я не зря в прошлый раз исследовал территорию вдоль и поперек, теперь меня здесь даже «монолитовцы» не отыщут.

Но дальше все пошло не по плану. Вместо того, чтобы перерыть весь лес вокруг, отыскать ублюдка и отомстить за убитых товарищей, «монолит» планомерно расстрелял из «гаусс»-винтовок все возможные укрытия, бегло прочесал местность, даже не с целью поиска Крюка, а во избежание других засад, и двинулся на север, туда, куда получасом ранее ушли Макс и компания. Но, спустя еще десять минут, Крюк наконец-то, получил долгожданное сообщение от Макса: «Мы на месте». Больше Крюк никому и ничего не был должен.

Станция Янов мало чем отличалась от остальных районов за Рыжим лесом, все тот же унылый пейзаж, все та же разруха. Все то же желание поскорее убраться из этих мест. Вот только куда? Виадук давно рухнул, остались лишь две опоры, давно поросшие копнами ржавых волос и странным образом сохранившим жизнеспособность диким виноградом. Необычное соседство виднелось и на линии высоковольтных проводов, когда-то снабжавших электроэнергией поезда, из опорных дуг сохранились только каждая третья, остальные упали, не выдержав разрушительной энергии выброса, но и эти приходилось обходить, чтобы не обжечься о сосульки длинных черных блестящих нитей. Два состава, заснувшие на рельсовом полотне вечным сном проржавели настолько, что в плохую погоду не могли служить даже укрытием от дождя — крыши проело радиоактивными и кислотными осадками. А вот рельсы почти не пострадали от непогоды и времени — толи сталь иного сплава, толи тесный контакт с землей сказался, теперь уже и не разберешь, да и не до того было пробравшимся во вражеский тыл сталкерам.

Железнодорожное полотно заросло не так сильно, как территория вокруг, разве что крайний левый по ходу движения путь был несколько зеленее своих собратьев. Его и выбрал Макс за основу — на траве аномалии лучше видно, а за небольшой насыпью можно быстро укрыться от внезапного нападения, если оно случиться. Здание станции пострадало процентов на девяносто, по меркам Зоны обычное дело — разруха стояла такая, что было непонятно, на чем оно еще до сих пор держится. Будто карточный домик толкнули рукой, он начал заваливаться, да так и замер в нерешительности. Фасад здания был будто обглодан неизвестным мутантом — не осталось ничего, что напоминало о внешнем виде станции в до аварийные времена, но знающие люди догадывались, что этот самый злостный мутант всего лишь человек. Между первой и второй катастрофами мародеры потрудились и здесь, утащив все, что хоть как-то могло сгодиться в хозяйстве.

За густой растительностью угадывались другие строения, тоже, в большинстве своем, разрушенные чуть не до основания. Выброс раз за разом проходился по верхушкам зданий, срезая крыши острой косой аномальной энергии, превращая их в развалины, а затем уже ветер, дожди и аномалии вносили свою лепту в разрушительный пейзаж. Там, где образовались «жарки» и было чему гореть, здания сгорели дотла, оставив после себя лишь небольшие заросшие холмики, похожие на могилки исполинских животных. В целом, зрелище представшее взгляду, было ужасно, но лично Макс ничего другого не ожидал, а, учитывая, что им удалось достичь конечной цели похода, в пору было бросать шапки вверх и кричать: «Ура! «. Дан и Птица, наверное, так и сделали бы, если бы не суровое лицо ветерана.

Ощущение опасности, необходимое в Зоне, как воздух — иначе не выживешь — теперь просто вгоняло в депрессию, казалось, что из-за каждого кустика на тебя смотрит враг, тем более, что так оно и было — в Зоне каждый кустик и есть враг, только неизвестно, когда он на тебя нападет. Похожие чувства терзали и бойцов — Санитара и Серого, ни на секунду не опуская стволов, они вглядывались в листву.

Макс активировал карту и определил направление, в котором следует двигаться, чтобы добраться до разрушенной башни, имевшей вместительный, а главное прочный подвал. В этом подвале, по совету Крюка, следовало провести следующую ночь, а за одно и переждать выброс, чтобы на следующее утро, отправиться к консервам, расположенным на пол километра севернее. Вполне оправданное предложение.

Не заходя на станцию, следовало пройти вдоль одного из составов, непременно оставляя его по правую руку, а потом протиснуться между двумя разъехавшимися вагонами в сторону Припяти.

— Туда. — указал направление Макс, пока что не доверять Крюку причин не было. Примерно через двести метров, он обошел очередной вагон, который сошел с рельсов и был несколько развернут относительно состава, и служил ориентиром на дороге. За ним действительно был проход, вот только от того, какой это был проход, у Макса мурашки побежали по телу. Всего в метре от ржавой стенки вагона красовался выросший грибообразный холмик из непонятной серой массы. Увидеть такое, это все равно, что встретиться однажды на улице с президентом своей страны. Идешь ты по дорожке, а вдруг рядом на тебе: «Как у вас делишки, господин хороший, хорошо ли живется, поддерживаете ли нашу политическую линию?» — «Да, да, — отвечаешь, — все нормально, живется хорошо, это благодаря вам. А с вашей политической линией я за всегда согласен был и ни на шаг от этого не отступлю, на том и землю целовать буду». Стоишь, несешь, бог знает что, а сам только в поклоне гибком замер, шею ниже плеч втянул. Было так у Макса в юности, когда ему, пацану глупому, сам Горбачев руку жал за активное участие в деле Перестройки. А потом стоишь и думаешь: вот ведь обычный человек — две руки, две ноги, ничего особенного, а один раз прикоснешься — потом и внукам и правнукам рассказывать да привирать будешь.

— Чего там? — Вполголоса поинтересовался сзади Серый, отвлекая Макса от побочных мыслей.

— Подожди. — выдохнул Макс, понимая, что перед ним «чумная» аномалия и соображая, что делать дальше.

Ну, кто же не слышал о таинственной «чумной» аномалии? О ней легенды ходят не меньшие, чем о самом Монолите, хотя, то, что она существует — факт и раньше был доказанный. Особенно после того, как Рудняк артефакт, ею рожденный, в «100 рентген» притащил. Здоровый такой булыжник в пять килограмм веса, но, как потом выяснилось, с весьма специфичными свойствами. Кто в его поле действия попадает, раз в сто быстрее соображать начинает, короче, активирует он там что-то, и эффект действительно есть — под ним за три часа можно иностранный язык выучить или толстенную книгу наизусть зазубрить. Правда, есть один нюанс — привыкание к нему зверское, то есть, в первый раз знания в голову так и прут, во второй в несколько раз медленнее, а к четвертому разу артефакт на тебя и вовсе действовать перестает. Но, помниться, Рудняк за него тогда свои деньги в полном объеме получил, как ни верти, вещица уникальная, и про «чумную» аномалию все, что знал, рассказал на радостях, так красочно описал, что картинка у Макса до сих пор в голове, как живая сидит. И вот она, что называется, нарисовалась — хрен сотрешь, да в самый неподходящий момент.

Только тогда Рудняк эту аномалию «ржавой» окрестил, за цвет земли внутри, а «чумной» она после стала, когда чума стала проявляться. К вечеру на коже Рудняка ржавые пятна высыпали, вроде аллергических, только горели они, будто огнем жжет. Ни аптечки не помогали, ни мази, ни артефакты. А еще через час он стал на куски разваливаться, живая плоть вместе с кожей и костями слазила по всему телу. Кровищи было, как на лобном месте.

А утром пятна проступили еще у шестерых сталкеров, которые с Рудняком пообщаться успели. Воронин, командир Долга, на базе которого и случилось происшествие, оказался молодцом, в считанные минуты закрыл лагерь на карантин и объявил военное положение. Внутри территории оказалось больше семидесяти человек, плюс быстро навели справки и выявили всех, кто после прихода Рудняка посещал «Сто рентген», но успел уйти. Им тоже было приказано вернуться на базу, по возможности ни с кем не контактируя. В случае неповиновения Воронин обещал отыскать каждого и лично разобраться с теми, кто, опасаясь за собственную шкуру, ставит под угрозу существование всего человечества.

Запертые внутри базы сталкеры едва не устроили бунт — у многих признаков болезни не проявлялось, и им не очень-то хотелось находиться в одном периметре с больными. Люди надеялись на то, что они еще не заражены. Кто-то пытался сбежать, но долговцы показательно казнили пойманных беглецов, взяли под стражу подстрекателей, волнение народных масс немного успокоилось, но вторая волна недовольства должна была вот-вот начаться. Спас положение Болотный Доктор.

Во-первых, он привез какую-то сыворотку, которая хоть и не спасла уже заболевших, зато помогла не заболеть тем, кто еще был здоров, и пока не имел на теле ржавых пятен. Во-вторых, он же объявил, что заболеть могут только те, кто общался непосредственно с первым заболевшим — то есть Рудняком, вторичные заболевшие угрозы в себе не несут. Наконец, последнюю хорошую новость он сообщил Бармену — принесенный зараженным Рудняком артефакт абсолютно безвреден и действительно обладает уникальными свойствами.

В общей сложности тогда погибло девятнадцать человек — шестнадцать от болезни, трое от пуль Долга. Еще одно тело нашли недалеко от бара, но уже за периметром, однако точной информации о причине смерти получить не смогли — растерзать тело могли и мутанты, хотя внешне погибший весьма походил на погубленного смертельным вирусом.

Сомневаться к принадлежности данной аномалии к виду «чумных» не приходилось, в правильном опознании Макс был уверен, как и в том, что Крюк о предстоящей «засаде» знал. Даже на карте он обозначил это место не просто меткой аномалии, а с восклицательным знаком. Почувствовав сзади недовольный ропот, вызванный задержкой, Макс цыкнул на молодняк и развернулся.

— Птица, ты что-нибудь о «чумной» аномалии знаешь?

Умник, как всегда, раскраснелся от восторга, но высказаться не успел, его опередил Санитар:

— Она не опасная, главное — к ней не прикасаться.

Слова Санитара пролились бальзамом на душу, значит, все не так страшно, как показалось на первый взгляд. Но Макс все же уточнил:

— Ты точно знаешь? Как от нее заражаются?

— Сто процентов. Мне доктор рассказывал — чтобы заразиться, надо ее проткнуть, тогда она лопается и заражает всех, кто находится не вдалеке. Но лопается она легко, так что надо аккуратнее.

За время разговора строй колонны окончательно поломался, вся толпа вывалила из-за края вагона и глазела на чудо природы — «чумную» аномалию. Ясное дело — Птице хотелось взять из нее какую-нибудь пробу, но, если он к ней хоть на лишний сантиметр приблизится, решил Макс, собственными кулачищами из его башки дурь выбью. Дан, отошел от нее подальше, тоже, небось в баре успел узнать историю с «чумой», зато целее будет. Лишь Санитар и Серый, хоть и не отказали себе в удовольствии посмотреть, что там за фигня, бдительности не теряли и регулярно оглядывались по сторонам.

Где-то там, где полчаса назад отдыхала группа продолжалась стрельба — звука самой стрельбы слышно не было, потому что били из «гауссов», но пораженные мишени разлетались с гулким треском. Времени на принятие решения у Макса было не так уж много.

— Гляньте аккуратно, только близко не подходить. Чумная аномалия, крайне редко встречается, не берется детекторами и никаких признаков опасности не выдает. Короче, надо просто запомнить ее внешний вид, и дай бог никогда с ней больше не встречаться.

Макс отвернулся, сканируя местность на предмет других проходов. Аномалий было много, но все они были не слишком большими, и при желании, перемахнуть через состав можно было и в другом месте. Да хотя бы в следующем вагоне обе двери отсутствуют, в одну зашел, в другую вышел, но почему же тогда Крюк дал именно такие инструкции, да еще и выделил на карте точку красным цветом?

Пролезть под вагоном не получится — между землей и днищами вагонов черная паутина, не то аномалия, не то растительность, но жгется не хуже ржавых волос и жгучего пуха, такой в проклятом лесу очень много, терпеть не может прямых солнечных лучей, поэтому прячется в исключительно теневых местах. Но, почему же не через вагон?

На всякий случай, Макс бросил на проржавевшее дно болт, он неожиданно громко звякнул о пожелтевший металл и, не долетев до ступенек с другой стороны, провалился сквозь пол. Паутина зашипела, принимая подарок, до земли долетела лишь щепоть металлической стружки. Макс поднял обломок березовой ветки, валявшийся под ногами и повторил попытку с ней. Дерево мигом почернело, задымилось и, развалившись на несколько частей, провалилось под дно.

Вот в чем дело! Такого Макс раньше не видел и не слышал: паутина таким образом кормиться — вроде студня, ржавит над собой железо, оставляя его на вид прочным, а потом питается неосторожной органикой. Сталкеры-то всегда проверят путь болтом, а вот живность на такую подводку, наверняка, попадается.

Оставался один путь — мимо чумной ловушки. Метр, это много, когда тебе ничего не угрожает и ты худой, как удилище. А когда на тебе по два рюкзака, защитный комбинезон и каждое неловкое движение может привести к гибели, становишься очень медлительным и аккуратным. Нельзя было касаться ни стены вагона, ни пузыря аномалии, которого, к тому же, не видно, приходилось рисковать амуницией, смещаясь в сторону вагона, уж лучше подпалить часть одежды, чем развалиться на части от неизвестной чумы. Рюкзаки через проход просто бросили, чтобы уменьшить собственные габариты, потом по очереди протиснулись сами. Исключение составил только Птица, который отказался отдать в чужие руки свой рюкзак и пролезал сквозь коридор, держа его в руках.

— Что там у тебя? — Разозлился Макс, отчаявшись убедить Птицу в излишнем риске такой попытки.

— Научное оборудование! — Ответил Птица.

— Тьфу! — Только и сплюнул сталкер. — Вечно вы со своими прибамбасами, ты когда собрался эксперименты ставить?

— Не важно. Я же вам пока еще этим ни разу не помешал?

— Вот ненормальные! Ну и хрен с тобой! — Сдался Макс.

Когда все преодолели препятствие и снова натянули свой скарб, он повел команду сквозь заросшую деревьями дорогу.

Уже около самой башни, едва не погиб Птица. При чем, едва не погиб так глупо, как только можно погибнуть, пройдя длинный путь и пропасть в самом его конце. На всем пути от электроподстанции до платформы Янов ходокам встретилась лишь одна невесть как тут оказавшаяся псевдособака — плешивая одноглазая самка. Она не планировала нападать на пятерых вооруженных сталкеров, лишь негромким рыком предупредила людей — на ее территорию им вход заказан. Макса такое положение дел устраивало — валить мутанта, все равно, что оставлять за собой след, поэтому тварь и люди тихо разошлись в разные стороны.

Крупные мутанты вообще стараются уйти отсюда в наполненную биомассой Припять, только там можно найти достаточное для пропитания мясо, а здесь об их существовании напоминали лишь изредка встречающиеся обглоданные тушки, вокруг которых копошились крысиные стаи в десять-двадцать голов. Около одной из таких тушь, судя по форме оставшегося скелета — кровососа, Птица позволил себе комментарий, мол, чего-то мало здесь мутантов для центра Зоны, за что тут же получил в скулу от Макса.

— Ты еще накликай давай кого-нибудь! — Пояснил умнику проводник. — В Зоне о таких вещах помалкивать надо, сглазишь!

— Ну, и сказал бы просто, здесь все люди, слова все понимаем, чего сразу бить-то? — Обиженно заворчал Птица, но в целом с наказанием согласился. Сталкеры, они в суеверия верят, похлеще, чем в законы Ньютона, чего ж от них еще ожидать?

Но, не смотря на все опасения Макса, вплоть до самой башни с подвалом никого кроме крыс, Птица не напророчил. Последняя стая в двадцать с лишним голов встретилась за тридцать метров до цели. Крупные, размером со среднюю кошку грызуны, занятые обгладыванием костей Припять-кабана, лишь недобро посмотрели вслед прошедшим мимо людям. Так бы и разошлись, при своих, если бы из чащобы позади башни не выскочил крысиный волк. В его звериную сущность не входили планы отпускать живое мясо восвояси, пусть даже это будет стоить жизни десяткам, а то и сотням его сородичей.

Не успели люди оглянуться, как сзади выстроилась целая армия серых тел, голов в пятьдесят, и теперь их намерения не подвергались сомнению. Сам генерал крыс, оценив опасность, снова скрылся в гуще, предпочитая руководить боем с безопасного расстояния.

— Стрелять только из стволов, никаких гранат! — Предупредил Макс. Хотя пара гранат уменьшила бы стаю крыс в двое или трое.

Сначала люди пятились назад, все еще лелея надежду на мирное разрешение конфликта. Но крысы все прибывали, спустя полминуты их численность выросла до сотни и продолжала возрастать — тварь накапливала силы для атаки. Ждать больше было нельзя.

— Я беру волка на себя. Вы прикрываете. — Скомандовал Макс. — На счет три — огонь.

Макс быстро отсчитал три раза и под шорох вылетающих из стволов пуль сконцентрировался на артефакте «глаз химеры». Как любой псионик, крысиный волк источал некие импульсы, принимаемые крысами, как сигналы приказов, Максу нужно было нащупать его волну и определить место, где скрывается тварь.

Первую волну удалось отбить — потеряв три десятка сородичей, крысы откатились назад, настраиваясь на новую атаку.

— Он там, на холме, — Макс указал рукой на поросший колючками холм в тридцати метрах к северу. — Перед холмом гравипакет, он за ним укрылся, как за стеной.

— Что делаем? — Серый перезарядил автомат, и руки требовали действий. Мутанты для него по-прежнему были гораздо страшнее человека.

— Пять метров вперед, мы с тобой обходим холм с двух сторон, остальные отрезают от нас крыс, даже если придется драться руками. Готовы? Пошли!

Дан, Птица и Санитар в три ствола нанесли предупреждающий удар по скоплению крыс, которых к тому времени вновь набралось далеко за сотню, но крысиный волк, почуяв неладное, не дал приказа к атаке. Крысы в нерешительности топтались на месте, лишь несколько особей инстинктивно бросились на врага, но тут же получили по мордам. Когда крысиный генерал сообразил, в чем дело, было поздно, Макс и Серый зажали его с двух сторон и отрыли плотный штурмовой огонь, прощупывая заросли пулями. Тварь попыталась выпрыгнуть из капкана, но Макс, не только видевший врага, но и чувствовавший его намерения перебил мутанту позвоночник, волк заскулил не по волчьи, и потащил задние лапы по траве, оставляя за собой кровавый след.

В тот же момент, получив запоздалый сигнал к атаке, крысы бросились на сталкеров, навалившись на них со всех сторон. В ход пошли приклады и ножи, острые зубы крыс впивались в кевлар защитных комбинезонов, пытаясь добраться до тел. Защитные пластины, понятное дело, оказывались им не по силам, но, разрывая ткань между ними, крысы все чаще цепляли и потерявшую защиту кожу. Некоторые особо умные твари высоко подпрыгивали и хватались за открытые участки тела, оставляя следы на шее и голове.

Как только Макс сделал контрольный выстрел в голову крысиного волка и лишил стаю руководства, атака грызунов сбилась на простой навал, крысы пытались задавить людей живой силой, но постепенно напор спадал. Вот здесь и случилось непредвиденное.

Больше других досталось в этой мясорубке Птице — вооруженный лишь пистолетом и не умеющий управляться ножом, он, как мог, закрыл лицо руками и пытался отбиваться от тварей при помощи ног. Крысы быстро вычислили среди людей слабое звено и атаковали Птицу большими силами, тем более, что он так и не сбросил свой драгоценный рюкзак. Зацепившись в него, одна из крыс удобно устроилась на загривке и впилась зубами в шею.

В то время, как остальные облегченно вздохнули, Птица продолжал бороться с присосавшейся сзади серой крысой, которая пыталась добраться до шейных позвонков, совсем не заботясь о собственной жизни. Инстинкт хищника заставлял крысу довести начатое до конца. Птица раз за разом вонзал нож в мерзкое тело, кровища хлестала — мама, не горюй — при чем, как из крыса, так и из шеи Птицы, но главное — в порыве борьбы Птица откатился на несколько метров в сторону, туда, где притаился между зарослей небольшой трамплин. Санитар первым определил степень опасности и рывком бросился к товарищу, который в безумной схватке совсем потерял контроль над ситуацией.

Аномалия, почуяв колебания воздуха, исходящие от Птицы, вздрогнула, несколько расширилась в размерах и вплотную подобралась к бьющемуся в истерике человеку. Завертелась небольшая воронка, увлекая за собой с периферии ветки и камни, за одну секунду в центре аномалии образовалось нечто вроде смерча, который вбирал в себя все новые и новые частички, для последнего хлопка не хватало самой малости. Птица резко дернул ногой, и она на мгновение оказалась в пылевом облаке, этого хватило, чтобы антигравитационая сила аномалии полностью активировалась. То, что аномалия имела небольшие размеры, в данной ситуации было скорее плохо, чем хорошо, для набора критической массы ей требовалось меньше времени, а сил для того, чтобы поломать Птице ногу вполне хватало и этих.

Санитар подкатился под Птицу в момент антигравитационного удара. Будто футболист, он в падении ногой подцепил колено ботаника и толкнул его, пытаясь выбить ногу из аномалии. Пылевое облако вылетело из трамплина, как из пушки, рассеивая то, что удалось собрать, над окрестностями. Частички серой пыли завертелись в высотных аномалиях, которых в воздухе между Рыжим лесом и Припятью было вдоволь. Антигравитационный удар прошелся вскользь по ноге Птицы, тело сталкера, будто подцепленное невидимым крючком, подлетело вверх на два метра, перевернулось вверх ногами и, к счастью для Птицы, кульком повисло на ветвях раскидистого дерева. Зубы крысы таких кульбитов не выдержали, полумертвый грызун отлетел от Птицы где-то на середине пути и уже без признаков жизни свалился вниз.

Снимать Птицу с веток пришлось около десяти минут. Умник дышал, но был без сознания, что, может быть, для него было даже лучше. Бегло осмотрев ногу, Санитар пришел к выводу, что колено вывихнуто, но обошлось без переломов. Травма болезненная, но при помощи артефактов лечится быстро. До завтра переболит.

Затем Макс обследовал развалины башни, спустился в подвал, и проверил его на предмет пригодности. Подвал был просторный и когда-то имел продолжение в виде длинного подземного коридора, уходящего в сторону Припяти. Но через двадцать метров обнаружился завал, Макс прикинул расположение завала и вспомнил, что сверху в этом месте располагается неглубокая яма, давно заросшая и почти незаметная. Бетонные перекрытия над головой прекрасно сохранились, не смотря на все пережитые выбросы и катаклизмы, даже привычного запаха заболоченности всегда присутствующего в подвалах не было. Хорошее убежище. Напоследок, Макс попробовал дверь на прочность, закрылся изнутри и навалился на нее изо всех сил. Засов даже не скрипнул — от кровососа или химеры это не стопроцентная защита, но тихо никто не подберется, а твари поменьше за дверь не пробьются.

Птицу, так и не пришедшего в сознание, аккуратно спустили вниз, Санитар поколдовал над ним еще, смазал чем-то кожу на колене и подвязал к нему «душу» и «ломоть мяса». Шея, не смотря на просто ужасающий внешний вид, внушала гораздо меньше опасений, крупные сосуды не пострадали, а повредить шейные позвонки, крысе оказалось не под силу. Обработав раны спиртом, Санитар наложил несколько швов и залил раны биоклеем.

Нести дежурную вахту вызвался Серый, он один остался снаружи, наблюдать за подступами к новому плацдарму сталкеров. Пока не наступила ночь, лучше быть в курсе того, что происходит на земле. Крыс в округе стало намного больше — запах свежепролитой крови созывал их со всей округи, но на притаившегося в заброшенном здании человека они пока что не реагировали. На холме, где был расстрелян крысиный волк, было особо шумно, там крысы делили поверженного командира, так уж повелось в Зоне: мертвый — это еда для живого, кем бы он раньше не был.

Внизу Макс наконец-то отправил на ПДА Крюка ключевую фразу: «Мы на месте». Это означало, что Крюк честно отработал свой долг, дальше придется обходиться собственными силами. Жаль, что Крюк не захотел помочь Максу во второй части плана, но это его право. В конце концов, Крюк оказался не таким уж плохим парнем, просто в свое время ему не повезло.

Дан просто упал на пол рядом с каким-то стареньким ящиком. Жутко хотелось есть, но есть перед выбросом не рекомендовалось, особенно, если ты находишься близко к его эпицентру. Ничего, можно и подождать. Сил не было ни физических, ни моральных, хотелось просто уронить голову на рюкзак и закрыть глаза. Хотя, по сравнению с Птицей, он еще легко отделался от этого путешествия.

Санитар не отходил от умника, тот понемногу приходил в себя, ворочался, но глаза пока не открывал. Если он завтра не сможет хотя бы ходить, это сильно осложнит дальнейшую задачу. К утру, после выброса, снаружи будет полно мутантов, к консервам придется прорываться с боем, нужна мобильность и сноровка, Птице придется, если не бежать, то, как минимум ходить.

— Макс, — Дан аккуратно потянул Макса за рукав. — Слушай, а ты сколько в Зоне?

— Четыре года, — Макс закрыл глаза и расслабился. — А что?

— И что, все четыре года ты вот так бегаешь?

— К чему эти вопросы?

— Да просто хочу понять, зачем это тебе? Я понимаю «долг» — они защищают мир от Зоны, от мутантов. Ну, по крайней мере, они так думают. «Свобода» воюет за деньги, бандиты тоже. Про «монолит» я вообще молчу, с ними все понятно. А вы, свободные сталкеры, зачем? Вам ведь даже не деньги нужны.

— Мне только душевных излияний сейчас не хватает. — Горько усмехнулся Макс. — А тебе зачет эти вопросы? Решаешь, стоит ли остаться в Зоне?

— Мне больше некуда идти. Я думал, прорвусь в Зону, а дальше — будь, что будет. А теперь не хочу. Воевать с крысами — это не мое.

— Твое-мое, — передразнил Макс, — это жизнь, такая же, как там, по другую сторону кордона. Те же крысы, только в человеческом облике. А здесь страшно и мертво. Не хочу говорить, лучше отдыхай.

Макс развернулся к Санитару:

— Что там с Птицей? Ходить сможет?

— Не знаю. Когда очнется, посмотрим, если связки совсем не порвал, то на уколах сможет.

— Ты бы тоже отдохнул, завтра день длинный. — Макс посмотрел на ПДА и поднялся. — Через полчаса стемнеет, пора закрываться. Эх, жаль, костерка нельзя развести.

Дан пересел так, чтобы снова оказаться рядом с Максом.

— Слушай, Макс, а я вот на счет страха. Ты четыре года в Зоне, и что, здесь всегда вот так, как в этот раз? Каждый раз вот так идешь и так же страшно?

Макс продолжительно потянулся и, нехотя, сел на пол.

— Экий ты любознательный. — В полутьме, разряженной только тусклым светом фонаря, который Макс примостил в дальнем углу подвала, лица Дана почти не было видно. — Привыкаешь здесь к страху. Если в Зону пришел, то чего уже бояться? А в Зоне так — здесь либо бояться все время, либо не бояться ничего. Были в Зоне такие, кто из нее непременно живым хотел выйти, прежде чем ступить каждую кочку перед собой прощупывали.

— И что?

— Померли все. Кто с ума сошел от постоянного напряжения, кто мутантам на обед попал, потому что, когда убегаешь — так либо беги, либо и не пытайся, Зона полумер не терпит. Если каждого шага бояться, то от мутантов не убежишь.

— Выходит, в Зоне нельзя бояться?

— Да невозможно все время бояться, организм такого не потерпит. Постепенно привыкаешь, начинаешь смотреть на опасность по-другому.

— А сталкеры в баре говорили, что те, кто Зону не бояться, погибают в первую очередь.

— Погибают те, кто Зону не уважает. Кто плюет на опасность, вопреки здравому смыслу. Ходоки вроде Гаала — был у нас один такой сталкер, блин. На второй день в Зоне поспорил, что в одиночку до заставы на Копачах дойдет. Бармен с ним на двадцать штук забился, а ставки против него один к пятидесяти были. И ничего, дошел. За шесть дней дотопал. Оборванный, раненый, почти без патронов, но дошел. А через три дня снова забился, со «свободой», что за двое суток дойдет до Припяти. Так его через двести метров снайперы «монолита» положили — Зона, она два раза подряд глупости не прощает. А на счет страха я тебе так скажу: в Зону пришел, значит, и бояться уже нечего… Санитар, чего там?

— В себя приходит. — Санитар уже с минуту шуршал над Птицей, дело сдвинулось с мертвой точки. Слышались мерные хлопки ладоней Санитара о лицо умника.

— А! — Птица резко пришел в себя и заныл от боли. Воздух с хрипом вырывался из легких, а руки пытались сорвать повязку с шеи. Санитара сдержал этот порыв, дал Птице опомниться и снова легко потрепал его по щеке.

— На меня смотри! Меня видишь?

Птица сфокусировал мутный взгляд на Санитаре.

— А, рюкзак! — Умник подпрыгнул.

— Вот он, рядом с тобой, — успокоил его Макс. — Как нога?

— Болит! А с шеей что?

— Шея подождет, — оборвал его Макс, — нога как, спрашиваю?

— Не знаю, вы там что-то понавязали. — Птица недовольно ощупал ногу и повязку на ней. — Ноет сильно.

— Попробуй выпрямить ногу на весу, — подсказал Санитар. — только не торопись.

Птица медленно и, морщась от боли, потянул носок вверх. Где-то на середине пути пришлось остановиться.

— У-ф! — Умник старался изо всех сил, но дальше нога не шла.

— Вывих, — заключил Санитар. — Но связки вроде целые. Надо вывих вправить, даст бог, завтра сможешь ходить. «Душа» и не такие раны затягивала. Давай-ка, я тебя кольну для обезболивания.

Распотрошив стандартную аптечку, Санитар сделал умнику инъекцию анальгетика и противошокового — в его состоянии не повредит.

— Тебе что, Доктор все свои знания передал? — Дан присел рядом с Птицей. — Ты, похоже, любую рану знаешь, как вылечить.

— Не знаю. — уклончиво ответил Санитар. — Мне кажется, он знал, что конкретно мне понадобиться, этому и учил. Но другие знания не скрывал тоже.

Дверь в подвал отворилась, ее просвет уже почти не выделялся в темноте помещения, сумерки опускались на Зону. Заглянув, Серый негромко позвал Макса.

— Что? — Еле слышно спросил тот и выбрался наружу. Шуршание леса вокруг набирало силу, ночная жизнь в Зоне куда как более насыщена, чем дневная. Не способная защитить себя от крупных мутантов мелочь научилась жить ночью, когда их маневренность и мелкий рост превращались в достоинство. Не смолкающая ни днем ни ночью канонада выстрелов на юге здесь была почти не слышна, в общем шуме выделялись лишь приглушенные хлопки Валов, которые работали совсем близко.

— Слышишь? — Серый обратил внимание именно на эти выстрелы. — Минуту назад псевдособака выла, потом перестала. Уж, не та ли это, которую мы не убили?

— Думаешь, идут по нашему следу? — Сразу напрягся Макс. Трудно было поверить, что Серый настолько хорошо разбирается в звериных голосах, что навскидку отличил псевдособаку от, допустим, чернобыльца, но к стрельбе в непосредственной близости от места ночевки Макс отнесся серьезно. «Валы» замолкли, через несколько секунд прозвучал последний одиночный выстрел и на первый план снова вышла мышиная возня вокруг башни.

— По-моему, мы шли где-то левее. — Поделился наблюдениями Серый.

— Да, — согласился Макс, — они напоролись на ту же псевдособака, что и мы, только зашли на ее территорию с другой стороны.

— Значит, не должны идти за нами.

— Как знать. — Макс включил ПДА, заблаговременно отключив локатор и подачу сигнала и вывел на дисплей карту местности. Взгляд его все более суровел. В какой-то момент он пришел к совсем неутешительному выводу. — Покажи свой ПДА, — потребовал он.

Серый поднял руку с детектором к лицу Макса. Тот быстро прощупал кнопки ввода и, убедившись, что прибор полностью отключен, потянул Серого вниз. Как раз в тот момент, когда ПДА Макса подал сигнал о пришедшем сообщении. Макс мельком глянул, что там написано и припустил еще сильнее, оскальзываясь на грязных ступенях, Серый бежал следом.

Внизу Птица выл от боли, похоже, с прогрессивными методами лечения вывихов Санитара не справились даже анальгетики. Но, как только Макс оказался в центре внимания, заткнулся даже умник. Наставив автомат на всех троих разом, Макс гаркнул:

— Покажите ПДА!

— Что случилось? — Опешил Дан.

— Серый, проверь. — Макс чуть зажмурил глаза, продолжая держать троицу на мушке.

Серый быстро просмотрел все приборы и убедился, что они отключены. Да и Макс, попытавшись применить силу артефакта «глаз химеры» на остальных сталкерах, ничего враждебного не почувствовал. Только недоумение в голове Санитара, страх в голове Птицы и легкое стеснение в мыслях Дана. И никакой враждебности!

— В чем дело, Макс? — Как только мог, спокойно спросил Санитар.

— Неподалеку монолит. Они не идут по нашим следам, но движутся прямо на нас, как будто идут на маяк. Точно срезают угол от электроподстанции на то место, где мы находимся.

Повисла неловкая тишина. Ни звука, лишь поскрипывание пыли под ногами, когда кто-либо осмеливался переступить с ноги на ногу.

— Сколько у нас времени? — По-деловому спросил Санитар.

— Несколько минут. Убежать не успеем.

— Да и куда ночью, — поддакнул Серый.

— И с раненым Птицей, — добавил Дан.

— Меня интересует другое, — прервал их Макс. — Откуда они знают, где мы? Кто-то подает им сигнал.

— Может, они поймали Крюка, и тот рассказал им, где мы прячемся? — Еле слышно пробормотал Дан.

— Крюк только что прислал мне сообщение и предупредил о том, что Монолит идет на нас. — Отмел предположение Макс. — К тому же я первый поручусь за то, что Крюк никак не связан с «монолитом».

Дан лишь пожал плечами.

— Ты подозреваешь кого-то из нас? — удивился Санитар.

Что мог ответить Макс? За Серого и Санитара фактически поручился Болотный Доктор, а его в связях с сектантами подозревать глупо. Дан оказался в их компании случайно, оставался лишь Птица. Возможно, умник как-то связан с сектой, и ему понадобилось незаметно уйти из лагеря и добраться до земель, подвластных «монолиту». К тому же у него в рюкзаке было нечто особо ценное и так им оберегаемое — так называемый дестабилизатор пространства. Может статься, без этого Птица будет не нужен секте, оттого-то он так беспокоиться за товар.

— Ты! — Макс перевел ствол на Птицу, но встал так, чтобы было легко взять на прицел любого из находившихся рядом сталкеров. — Что там с твоим прибором? Он ведь нужен секте?

Птица молчал.

— Очень. — Ответил за него Серый.

— Как ты там говорил, прибор нужен, чтобы убрать «мешок» и лишить федералов плацдарма?

— Да. — Подтвердил за умника Серый.

— Тогда подложить вам маяк должен был тот самый стукач, которого вы так долго искали.

— Это невозможно, — отверг предположение Серый, — кроме нас троих о том, куда мы идем, никто не знал.

— Значит, стукач — кто-то из вас троих. Вообще, вся ваша авантюра прекрасно подходит, для того, чтобы доставить ДП «монолиту».

— Тогда стукачом должен быть организатор. Кто все подстроил? — Поделился выводами Дан.

— Нет, не подходит, — снова отрезал Серый. — Горбунов единственный, кто имеет доступ к ДП, и мог свободно вынести его за пределы лагеря, а нужные люди могли забрать его из тайника, зачем подпрягать нас?

— Тогда он случайно угодил в стукача, когда отправлял вас на дело. — Подытожил Макс.

Серый на секунду задумался, просчитывая ситуацию. Горбунов отпадал, за самого себя Серый мог поручиться, значит, оставался Птица. Может, и начлагеря что-то подозревал, раз предложил подстраховаться. Неужели Птица?

— Воронин, если это так, то я тебя лично задушу, — взорвался Серый.

— Я?!! — Потянув на себя рюкзак, Птица забился в угол. — Но зачем мне?

— Например, из-за денег, — предположил Макс.

— Какие деньги? Да у меня доступ к неисчерпаемым запасам на нужды науки. Я могу в месяц по двадцатке воровать — никто и не заметит, кто там знает, сколько я нелегалам за артефакты плачу. Многие так и делают.

— А ты не нет?

— … И я делаю, — согласился Птица после небольшой запинки, — так вот я и говорю, зачем мне продавать ДП, если я и так вдоволь имею?

— А сколько может стоить ДП? — Обратился Макс к Серому.

— Не меньше миллиона.

— А в сложившихся условиях сектанты и двух не пожалеют, так?

— Наверное.

— Тогда надо начать с Серого, — вдруг предложил Птица. — У него кроме голой зарплаты никаких доходов нет. И вообще, может, это он все придумал, а на Горбунова сваливает, я по этому поводу с Горбуновым даже не разговаривал.

— А как же ты тогда у него прибор получил?

— А он меня в детали не посвящал, — почти орал Птица, глядя на Серого, — он мне выдал ДП и велел слушаться тебя. А, может, вы вообще о чем-нибудь другом с ним договаривались, а ты и есть тот самый стукач, и привел меня сюда, чтобы я вскрыл тебе контур?

— А код для ДП, который он должен тебе сказать, когда вы будете на месте? — Подметил Санитар. — Или как?

Повисла гнетущая тишина.

— Код я знаю и так, — наконец, признался Птица. — Я один из тех людей, которые имеют доступ к перепрограммированию кода, поэтому нет смысла в связи с Горбуновым, о которой мы вам говорили, это мы придумали на всякий случай, чтобы соврать вам.

Санитар уже некоторое время медленно перемещался за спину Серому, чтобы взять его на прицел. В словах Птицы была железная логика, и он вполне мог оказаться прав.

— Точно. — Подтвердил мысли Санитара Дан. — Тогда никаких совпадений, лишь холодный расчет.

Макс напрягал все силы, на то, чтобы прощупать мысли обоих подозреваемых, но и в том, и в другом случае, будто упирался в стену — ничего, кроме растерянности.

— Хрен с вами, стреляйте, раз уж до консервы мы все равно не дойдем, — согласился Серый, — только его тоже убейте, потому что я не стукач.

— Я — тоже! — В тон ответил Птица.

— Дан, — улыбнулся Макс, ему в голову вдруг пришла замечательная мысль, — проверь-ка, запер ли Серый за собой дверь?

Судя по тому, как горько усмехнулся Серый, догадка не прошла мимо. Дан умчался к входу и вскоре вернулся.

— Было открыто, я запер.

Ствол Санитара больно уткнулся в спину Серого, сопротивляться не было смысла, жаль было лишь, что Птица останется в живых. Серый поднял руки еще выше, Дан отобрал у него автомат.

— Хорошо, Макс. Допустим, что я работаю на монолит. Тогда вам все равно осталось жить не больше часа. Убей Птицу, облегчи его страдания.

Они встретились взглядами — два человека, которые еще полчаса назад готовы были отдать друг за друга жизнь, теперь запросто могли перегрызть друг другу глотки. Каждый из них считал другого предателем.

— Никто, кроме Птицы не знает кода, без него «монолиту» и ДП не нужен, — пояснил свое предложение Серый. — Если я стукач, то из него выбьют код, а потом все равно убьют, не позволь им получить ДП с кодом. А если стукач он, то ты им всю малину обосрешь.

— Макс, мы можем сделать из умника заложника, — посоветовал Дан. Хлюпик хлюпиком, а соображаловка у него работает. Предложение было настолько заманчиво, что захотелось согласиться. Какое вольным сталкерам дело до войны властей с сектой, когда на кону собственная жизнь.

— А вот и хрен вам! — Пока остальные возились с Серым, Птица тихонько нащупал в рюкзаке панель управления и подготовил ДП к действию. — Если кто-то повернет ко мне оружие, я нажму кнопку! Я уже ввел код!

— Это как, бомба? — уточнил Дан.

— Это ДП. Когда я нажму кнопку, нас всех разорвет на субатомарные частицы и мы перестанем существовать в этой вселенной. А перед смертью, я хочу, чтобы вы знали: Санитар, я любил твою сестру. Любил больше жизни. И, пока у «монолита» нет ДП, ее еще можно спасти. Поэтому я не могу поступить иначе.

Ал, она любила тебя, а ты ее предал. Я ненавижу тебя! Надеюсь, тебе будет больно!

Макс, Дан, простите!

— Э, подожди, чувачок, если у тебя нет к нам претензий, то дай нам уйти, и решайте свои проблемы сами, — попытался остановить его Дан.

Но обдумать предложение Птица не успел. Кумулятивная мина вынесла дверь за долю секунды, освобождая проход, вслед за ней в подвал влетело сразу пять гранат с нервнопаралитическим газом. Уже теряя сознание, Птица надавил кнопку и отключился.

Серый очнулся оттого, что его волокли по ступенькам два человека в экзоскелетах. Тащили его за ноги, не особо церемонясь о сохранности головы и прочих частей тела, впрочем, глупо было рассчитывать на деликатность «монолитовцев» по отношению к нарушившим их покой сталкерам. Странно, что они вообще не пристрелили всех, кроме Птицы. Серого уложили на траву рядом с Даном, по сравнению с ним Серый себя не так уж плохо чувствовал — немного кружилась голова, да болело колено, потому что одна из газовых гранат попала как раз в ногу. Дан до сих пор был без сознания, даже в полутьме проглядывалась его мертвенная бледность, но парень дышал. Может быть, даже жаль, что дышал, потому что «монолит» не оставляет в живых чужаков, сектанты убьют всех, как только получат свое. Следующим выволокли Птицу, так же бесцеремонно и без малейшего пиетета. Птица в полуобмороке шарил руками вокруг, будто что-то искал. И это показалось Серому странным — умник действительно нажал кнопку, приводя ДП в действие, хотя не знал, что тот — сплошная бутафория. А значит, он не хотел, чтобы дестабилизатор достался сектантам. Что это значит? Значит, Птица никакой ни предатель, выходит…

Рядом бухнули тела Санитара и Макса, оба были связаны и оба в сознании, потому что успели надеть противогазы до того, как едкий дым свалил их с ног. Оба оказали сопротивление и даже подстрелили одного из монолитовцев — тело в комбинезоне секты лежало сразу у входа, над ним колдовали еще два сектанта. Даже если тот выживет, Максу и Санитару сопротивление еще припомнят.

— Все на месте? — Раздался голос над Серым. Серый впервые поднял голову и разглядел напавший на них отряд. Полтора десятка бойцов: пятеро, окружив пленных, держали их под стволами автоматов, готовые успокоить особо ретивых, если таковые найдутся. За их спинами возвышались три фигуры в экзоскелетах, вооруженные «гауссами», ходячие танки несли походный дозор. Еще один такой находился с другой стороны башни, вооруженный ручным пулеметом. Двое монолитовцев пытались перевязать раненого, но тому, похоже, оставалось жить совсем недолго. Аккурат над Серым стоял человек без шлема, примерно сорока лет, густые черные волосы, собранные сзади в хвост, тонкие черты лица, аккуратно остриженная борода, что в зоне редкость, и очень спокойные почти черные глаза. Его комбинезон был чистым и блестящим, будто только что вышел из рук мастера, а на рукаве красовалась золоченая гербовая нашивка — выдававшая в нем высокий чин в иерархии секты.

— Да, все пятеро. — Ответил высокий и худой парень, в грязном комбинезоне. Он был гораздо моложе, и его глаза горели нескрываемой злобой. — Но с ними был еще шестой. Он убил Сапа и Маркера, я хочу знать его имя!

— На все воля «Монолита»! — Главный сектант все так же бесстрастно провел рукой ото лба до подбородка, чуть прикрыв глаза. — Я знаю, Челнок, что Сап был для тебя больше, чем командиром, но у тебя еще будет время поквитаться с нашими врагами. Эти люди нужны Мирре, — монолитовец бросил еще один взгляд в небо, — но когда он закончит беседовать с ними, ты узнаешь, все, что тебе нужно. Прибор нашли?

— Да, мы успели вовремя, — Челнок повернулся к своему человеку и передал ему в руки ДП Птицы, — вон тот в зеленом комбинезоне хотел его уничтожить, но не успел.

— А код?

— Не знаю, — ответил тот, кого называли Челноком, — даже если он и был введен, экран уже погас. Надо набирать снова.

— Да? — Черный наклонился над умником и посветил фонариком в его лицо. Птица слабо открыл глаза и застонал. — Значит, это ты знаешь код? Ну, что ж, тем проще. Он хоть живой?

— Живой. Ранен только, но Крыс ему здоровье поправит. — Говоря это, Челнок в первый раз улыбнулся, темнота скрыла глаза, но не интонацию.

— Скоро исход, — черный вновь выпрямился, закрыв глаза, замер на секунду и, глубоко вздохнув, развернулся к пленникам. — Челнок, отведешь их в форт. Доставишь живыми всех и передашь Грегору. На этом твоя задача закончится. Отряд теперь твой — Сап долго и верно служил нам, теперь «Монолит» хочет, чтобы ему служил ты! Отправляйтесь!

— Менес.

— Что еще?

— Мне нужен хороший следопыт вместо Маркера. Я бы хотел Саная, поможешь?

— Ты сделал большое дело, я думаю, Мирра позволит. — Пообещал Менес. — Идите.

Идите, это было мягко сказано. Челнок лично привел в сознание Дана, отбив ему все ребра, а пока тот приходил в себя, он менее травматично, но не менее настойчиво поставил на ноги Птицу. Когда выяснилось, что умник почти не может ходить, пришлось Максу и Санитару брать его под руки и буквально тащить на себе. На Серого сгрузили все рюкзаки, выбрав из них предварительно все, что могло послужить оружием. Серый думал, что пленников заставят тащить на себе еще и раненого монолитовца, но сектанты не доверили своего товарища врагам.

Челнок, меж тем, наплевав на приказ, через тридцать секунд силового допроса узнал у Дана имя того самого шестого, убившего командира отряда и штатного проводника. Никто за это на Дана косо не смотрел — и так ясно, что палач сектантов добудет всю нужную информацию.

Шли настолько быстро, насколько хватало сил, регулярно получая от бойцов затрещины и тычки. Монолитовцы торопились в меру, но спуску пленникам не давали. Сначала их завели в какой-то подземный тоннель, пропахший сыростью и плесенью. Тоннель когда-то имел множество отводов и рукавов, но теперь каждый второй из них был старательно перекрыт крупным мусором или искусственно созданным завалом. Охраны в тоннеле не было, мутантов и крыс Серый тоже не заметил, но по многочисленным оберткам от еды и прочему бытовому мусору было ясно, что тоннель активно используется.

В одном из рукавов, закрытом решеткой послышался громкий звериный рык, оглянувшись, Серый заметил в просвете полупрозрачный силуэт. Кто это, домашний любимец сектантов? Кровосос был молодым и одноруким, он злобно закрутил свои присоски вокруг круглого рта и показался во весь рост — двухметровое чудище ударило единственным кулаком по металлу решетки, но та не поддалась. Тогда мутант просунул между прутьями руку и попытался достать кого-нибудь из людей, идущий позади Серого монолитовец по-хозяйски стукнул тварь по конечности и кровосос, жалобно зарычав, убрался восвояси.

По пути Челнок перебирал отобранные у пленников персональные детекторы — но ничего интересного так и не нашел. Разве что, составленная Крюком карта района, расположенного за Рыжим лесом наводила на мысль о том, что этот проводник оказался слишком хорошо осведомлен о районе, который сами монолитовцы считали неприступным и непроходимым для чужаков. Крюк был не просто достоин мести Челнока, он был опасен для всего «монолита» в целом. Серый довольно улыбнулся, когда новый командир отряда молча забросил в карман его собственный ПДА, хорошо, что он успел стереть всю важную информацию, до того, как прибор попал в руки сектантов.

Выход на поверхность обнаружился примерно через триста метров, прямо в чистом поле. С этого места до так называемого форта было не больше ста шагов, суета вокруг была еще большая, чем днем, когда группа проходила мимо. Теперь не было сомнений, что форт готовится отразить третью попытку военных, кто-то снова предупредил их о нападении.

За размышлениями Серый добрел до входа в форт. Это было скопление одно-, двух- и трехэтажных строений, на окраине Припяти. По сути, они относились к тому самому заводу железобетонных конструкций N3 города атомщиков, который и являлся конечной целью похода. Сам завод — дюжина крупных корпусов с массой вспомогательных построек — через пол года после первого выброса накрыли консервы, с тех пор на закрытой Зоной территории никто не бывал, если не считать просочившихся сквозь заслон ученых. Высокий дымчатый купол «мешка» был, отсюда, как на ладони, за крайним зданием форта — до него было не больше ста метров, а если пройти вдоль края консервы на запад, то через сто пятьдесят метров будет небольшой овраг, около которого вошли в консервы Мэг, Долл и Монгол. Это было почти девять месяцев назад.

До того случая здания нынешнего форта пустовали, здесь хозяйничали мутанты и аномалии, земля плотно покрылась густой растительностью, а сами строения ветшали не по дням, а по часам. Монолит в считанные дни навел на территории порядок, перебил тварей, огородил ловушки. Скромные серые строения ощетинились пулеметами и крупнокалиберными орудиями, а единственный воздушный коридор намертво перекрыли комплексы зенитных установок.

Челнок довел пленных до приземистого, но хорошо сохранившегося здания в западном крыле форта. Когда-то оно было либо котельной, либо плавильней, об этом свидетельствовали четыре огромных котла сваленных около стен — лишний мусор просто вынесли на улицу и побросали не далеко от входа. На первом посту их встретил сутулый двухметровый здоровяк, в потертой шинели советского образца. Перекинувшись с ним парой фраз, Челнок вошел внутрь и через минуту появился в сопровождении человека славянского типа — белесого, невысокого, с едва заметной щетиной и густой шевелюрой. Грегор осмотрел пленных, кивнул Челноку и вошел в здание.

Через пять минут трое бравых монолитовцев профессионально обшмонали пленников, изъяли рюкзаки, отобрали артефакты, и все, что имело хоть какую-то ценность. Потом заставили снять защитные комбинезоны и повели внутрь.

Штаб-квартира форта находилась в облупленном, но просторном зале, других в Припяти не найти, но сюда стащили более менее сохранившуюся мебель — два дивана, письменный стол, два больших сейфа. На одном из диванов сидел крупный огненно-рыжий человек, скрестив руки перед собой, он сидел с закрытыми глазами, из его уст вырывался чуть слышимый шепот молитвы, слов которой было не разобрать. Голова покачивалась в такт речи, накинутый на затылок капюшон понемногу сползал назад. Когда в зал ввели пленников, мужчина окинул их взглядом, таким же мертвенно спокойным, как у Менеса, но твердым и будто прожигающим насквозь.

За столом сидел другой человек, низкого роста, худой, лысый и морщинистый. Костлявые пальцы сжимали рукоять костыля из резного дерева с золотистым шаром на конце. Взглянув на него, Серый сразу же отвел взгляд, потому что человек смотрел точно на него, но, не разжимая век, будто слепой пес.

Рыжий поднялся и подошел к Максу вплотную, а затем резко, без замаха ударил его в живот. Макс рухнул на пол, хватая ртом воздух.

Стоявший рядом охранник рывком поднял сталкера, и рыжий, сощурив глаза, заглянул в его лицо.

— Имя?!!!

Макс еще не успел отдышаться, поэтому его ответа никто не услышал. Рыжий поелозил нижней челюстью, примериваясь к следующему удару, но нанести его не успел.

— Чего вы от нас хотите? — Спросил Серый, чтобы отвлечь рыжего на себя.

Рыжий побагровел и, в очередной раз пожевав челюстью, шагнул к тому, кто посмел открыть рот без разрешения.

— Не надо, Мирра, они и так все расскажут. — Просипел из-за стола худой. — Сядь.

Тот, кого назвали Миррой, цыкнул зубом и отошел к своему дивану. Серый только сейчас заметил, что сзади за ним тянется длинная ряса.

— Вот этого достопочтенного человека, — Мирра почти кричал, показывая рукой на худого, — Монолит наделил даром. Озарение снизошло на него во время божественного гнева, и теперь он видит то, что не дано видеть другим. — Худой чуть заметно кивнул. — Исход наделил его одним даром, отняв другой — возможность видеть, как обычные люди. Например, он знает, говорит человек правду или лжет. Всегда. Поэтому я вас предупреждаю: если не хотите умереть долгой и мучительной смертью, не лгите.

— Мы расскажем все, что вас интересует, — быстро ответил за всех Серый.

— Я и не сомневался, — усмехнулся Мирра и спросил уже совершенно другим тоном, — ты у них, главный?

— Нет, у нас нет главного.

— Но ты знаешь больше других, это так?

— Так точно! — По военному ответил Серый.

— Интересно, — Мирра погладил бородку и указал на ДП, стоящий перед худым, — тогда скажи мне, что это?

— Ты и сам знаешь. Дестабилизатор пространства.

— Код? — Спросил рыжий.

Ответом было молчание. После недолгой паузы Серый, все-таки, ответил.

— Код знает только один из нас. Птица, скажи им.

Надо было видеть лицо Птицы. Он был похож на русского партизана, у которого спросили, где скрывается его отряд. Если бы он сейчас мог, то, наверняка, еще и плюнул бы Мирре в лицо.

— Ну, какой код? — Мирра верно вычислил обладателя кода и вплотную подошел к Птице.

Серый понимал, что ничем хорошим допрос для Птицы не закончится, нужно было вмешаться до того, как тот наделает глупостей.

— Разрешите я поясню ситуацию. — влез он. И не дожидаясь ответа начал, — Заряд все равно фальшивый. Так что код вам ни к чему.

— Ты о чем?! — Рявкнул Рыжий.

— Я говорю: ДП — фальшивый. Бутафория.

— Не врет, — удивленно перебил его худой. — Робот, ну-ка на, проверь.

От стены позади пленников отделился человек в замызганном темном халате и широкой, закрывающей лоб бандане. Лицо спеца по технике, именно так охарактеризовал его для себя Серый, было изуродовано малиновым рубцом, начинающимся от шеи и доходящим до глаз. Секунду спустя, когда руки техника забегали по креплениям и кнопкам прибора, Серый увидел продолжение на ладонях и кистях сектанта. Вероятно, когда-то Робот был обычным сталкером, возможно, с хорошим радиотехническим образованием, а потом попал под кислотный туман, именно он дает такую картину ожогов — все неприкрытые участки тела сплошным ковром.

— Что значит фальшивый? — взревел Мирра, не дожидаясь результатов осмотра.

— То и значит. — Ответил Серый. — Там нет начинки. Им не пробьешь дыру в «мешке». Мы подозревали, что о наших планах может узнать ваш информатор, поэтому решили подстраховаться. На всякий случай, мы сузили круг допущенных до дестабилизатора пространства до двух человек. А из Птицы сделали подсадную утку на тот случай, если произойдет утечка информации. И, я так понимаю, утечка действительно произошла.

Серый замолчал, ожидая дополнительных вопросов.

Мирра удивленно посмотрел на слепого, тот уставившись в крышку стола, сидел не подвижно, ожидая дальнейших разъяснений и результатов от технаря. Будто получив соизволение, рыжий громогласно зарычал:

— Дальше что?

— Мне не понятно, как вы нас нашли.

Рыжий побагровел от наглости Серого и бешено вращая глазами, навис над его телом. После этого они еще будут говорить, что у них все нормально с психикой, успел подумать Серый, прежде чем задохнулся от удара в печень, похоже, этот удар был на особом счету у главы сектантов. Следом последовал удар ногой в лицо, но Серому удалось повернуть голову так, чтобы тяжелый армейский сапог прошел вскользь, рассекая кожу, но не причиняя других повреждений. Зато следующий удар угодил точно в грудь, выбивая из нее остатки воздуха. Серый снова задохнулся, вместо вдоха вырвался надрывный кашель. Не давая пленнику опомниться, охранник поднял Серого с пола, после чего ловкой подсечкой поставил его на колени перед хозяином. Горла коснулся острый нож, который Мирра извлек из недр своей накидки.

— Теперь ты понял, что здесь вопросы задаю только я? — Выдохнул он в лицо сталкеру.

Серый терпеливо дождался, когда его прекратят бить. Да, ему было больно, но удары рыжего хоть и были болезненными, не причиняли особенного вреда здоровью. Будь у Серого желание, он в две минуты уделал бы и стоящего позади охранника и самого Мирру, но двух минут ему не позволят еще пятеро солдат, держащие пленников под прицелами автоматов. Пока оставалось только тянуть время.

— Я не буду говорить, пока не узнаю, кто нас предал. — Упрямо ответил Серый, готовясь получить новую порцию тумаков.

Однако, вместо этого, он услышал голос слепого. Тот успел подняться со своего места и оказаться за спиной у рыжего. Ходил он медленно, как будто ему приходилось долго всматриваться вперед, прежде чем сделать новый шаг, но посохом он при этом не пользовался, трость служила ему не средством передвижения, а частью имиджа. Когда слепой посмотрел на Серого из-за спины предводителя, у сталкера не осталось сомнений — слепой на самом деле зрячий.

— Зачем тебе это? Ты ведь знаешь, что умрешь.

— Считайте, что это последнее желание умирающего.

Слепой развернулся и зашагал прочь от пленника. Его шаркающая походка была подобна размеренной поступи коронованной особы. По сути, он был самым настоящим кардиналом этого гребаного сектантского муравейника. Не смотря на все свои потуги, Мирра не мог казаться таким же значимым. Скорее всего, рыжий — лишь мускулы, а мозгом «монолита» является мнимый слепой.

— Самым надежным способом получить дестабилизатор пространства, — заговорил он, на этот раз его голос звучал нежной песней любящей детей матери, слова проникали в голову минуя уши и слуховой аппарат, казалось, в голове просто всплывают нужные мысли. Серый стряхнул морок и убедился, что слепой говорит обычным способом, но настолько плавно и размеренно, что после нескольких слов это перестаешь замечать, — самым надежным способом был способ установления маяков на все производимые приборы. Они ведь производятся в лаборатории по мере необходимости, верно? — Слепой посмотрел на Птицу, до которого начало доходить, кто помог сектантам. Умник кивнул, а кардинал продолжил.

— Формула производства тщательно скрывается, из тех, кто к ней допущен после гибели Мэг и Долла, — Слепой в очередной раз проявил свою осведомленность, — осталось лишь три человека, но каждый из них предан делу, которым занимается, и выкупить рецепт нам не удалось, что, безусловно, делает вам честь. Тогда мы решили проблему по-другому. Вы ведь делаете только начинку, а корпус приходит к вам в уже готовом виде, не так ли?

Птица кивнул, а Серый мысленно перекрестился, понимая, что они с Горбуновым едва не доставили ДП в секту на блюдечке с голубой каемочкой. И то, что этого не произошло — лишь дело случая.

— Вы установили маяк в короб. — Завершил за Слепого Птица. — Это мог сделать любой из сотрудников лаборатории.

— Вот именно. — Кардинал развел руками. — А дальше нам оставалось только следить, когда готовый прибор возьмут со склада и вынесут за пределы лагеря. Кто из вас додумался клеить на ДП-5 логотип вашей лаборатории?

Слепой подошел к столу, за которым трудился спец по технике, и ногтем подцепил трехсантиметровую наклейку с эмблемой на железном боку заряда. Под наклейкой оказался небольшой паз — кто-то тонкой фрезой сделал двухмиллиметровую насечку и аккуратно уложил в нее миниатюрный маячок, после чего скрыл следы своей работы под тонким слоем бумаги в виде наклейки.

— Секретная разработка вашей лаборатории, — улыбнулся Слепой, — специально для Зоны, хоть вы и отрицаете, что ведете работу, направленную на улучшенное техническое оснащение сталкеров. Легко настраивается и идентифицируется, при малых размерах имеет хороший диапазон обнаружения. Еще вопросы есть?

— Я не услышал имени. Это, во-первых. А во-вторых, вы не объяснили, почему вы ждали пятерых, кто видел, что нас именно пятеро? — Ответил Серый.

Пока слепой беседовал с задержанными, Мирра ослабил хватку и перестал вдавливать нож в его шею, однако тут же отыгрался за свою доброту, саданув Серого по больному колену, не со всей силы, а так, чтоб не зарывался. Подействовало.

— Ну, что там? — Обратился Слепой к технарю, который оставил фальшивый ДП в покое и что-то высчитывал на листке бумаги при помощи обычного химического карандаша.

— По внешнему виду абсолютно идентичен настоящему. — Заговорил он, заставив вздрогнуть и Серого и Птицу. Они оба узнали голос, ведь когда-то им приходилось работать вместе. Звагольский, когда-то руководитель отдела Зонотехнологий и непосредственный начальник Птицы и Мэг, но узнать его в новом облике не представлялось возможным. Он пропал в Зоне после одной из неудачных вылазок и до сих пор считался пропавшим без вести, что по меркам Зоны в девяносто девяти процентах случаев идентично гибели. Но где-то же должен быть этот самый один случай из ста. Помниться, пропал он около полутора лет назад, еще во времена испытания ДП-1, или, в крайнем случае, ДП-2, в принципе не важно, потому что оба испытания были неудачными и работы по их разработке зашли в тупик. При создании ДП-3 в основу бралась уже совершенно другая модель, от нее и дошли до конечного продукта, поэтому помочь сектантам с созданием собственного дестабилизатора пространства Звагольский не мог.

— Сказать на сто процентов, что это пустышка, я не могу, потому как все внешние характеристики соответствуют. Однако, если принимать во внимание слова сталкера, то я бы обратил внимание на некоторые детали. Четыре печати, как раз там, где хранится начинка, хоть и являются натуральными, наложены на слои разной толщины, как будто основу наносили вручную, а не дозатором, это раз. Во-вторых, вес прибора почти на пол килограмма меньше, чем должен быть при стандартной загрузке. И в-третьих, — Звагольский поднял ДП и потряс его над собственным ухом, — слышите, шорох, как будто что-то ходит по вкладке туда-сюда? Это может быть результатом того, что начинку заменили на подходящий по размеру, но не идентичный по форме вкладыш. — Объект исследования переместился обратно на стол. — Это, конечно, все косвенные показатели, но… я бы утверждал на семьдесят-восемьдесят процентов, что это — полный песец. — Закончил бывший умник, употребив свое знаменитое высказывание.

Когда-то сталкер Шульц продал ему за баснословные по тем временам сто тысяч нестандартный артефакт под кодовым названием «песец». Деньги были большими, потому что Звагольский ждал от артефакта особенных свойств, широко обещанных бродягой. При этом ученый отдал за него львиную долю из собственных сбережений, а на деле покупка оказалась пустышкой. Шульц попросту кинул умника, впарив ему абсолютно неликвидный товар, как потом оказалось, готовился свалить из Зоны и потому не боялся обрубить концы. С тех пор, когда ему приносили пустой артефакт, Звагольский всегда отзывался о нем, употребляя выражение «полный песец», то есть пустота.

— А точнее? — Недовольно прорычал Мирра.

— Точнее не знаю, надо разбирать его на полигоне, а то окажется настоящим и переварит нас всех, — спокойно ответил подчиненный.

— Звагольский! Крыса ты подлая! — Закричал Птица. — Тварь! Предатель!

Уж, чего не ожидал Серый, так это того, что после слов Птицы все «монолитовцы» впадут в ступор. Даже слепой растерянно смотрел на него, не понимая о чем речь, а технарь, так тот вообще не понял, что пленник обращается к нему. Мирра по привычке хотел стукнуть Птицу под ребро, за самовольное открывание рта, но удержался. Слепой вновь оказался сообразительнее всех:

— Ты знаешь этого человека? — По зрячему воздвигнув брови спросил он.

— Знаю! — Нервно ответил Птица, понимая, что попал впросак. Хотел уличить Звагольского в предательстве, а тот даже не помнит своего имени.

Робот же, лишь с надеждой посмотрел на Слепого старца, получив в ответ обнадеживающее обещание.

— Ты получишь время. Но сначала надо закончить с нашим делом. — Слепой снова сел на диван и устало откинулся на спинку. Оказалось, для него передвижение по комнате не простое занятие, отнимающее много сил. — Имя, если надо ты и сам вычислишь, не дурак. А на счет пятерых: когда наш человек увидел, что кто-то получил ДП со склада, он установил за прибором и его обладателем слежку. Отследил, в какую сторону вы направляетесь, сколько вас. Это не трудно, когда у тебя есть право на выход из лагеря. Для нас оказалось большой удачей, что вы отправились к нам. Нам даже не пришлось выходить за пределы внутреннего кольца. Ты получил свои ответы, теперь я хочу получить свои.

— Допуск в лабораторию и право на выход, — еле слышно прошептал Серый, они с Птицей переглянулись, приходя к общему знаменателю. Допуск в лабораторию имеет с десяток человек, в основном ученые и лаборанты, но права на выход за пределы лагеря без дополнительного разрешения ни у кого из них нет. Зато оно есть у Олега Прошина по кличке Винтик, специалиста по настройке и ремонту лабораторного и экстралабораторного оборудования.

— Что, будете его проклинать? — Усмехнулся Слепой. — Убьете силой мысли? Нет, непосвященные, его оберегает «монолит», вам теперь до него не добраться. А кстати, раз уж вы об этом заговорили, почему вас оказалось шестеро?

— Шестой присоединился к нам за лагерем. — Ответил Серый, раздумывая, как бы и не соврать и не выдать Крюка. — Оказалось, что ему с нами по пути. А когда мы почуяли погоню, проводник остался, чтобы прикрыть нас. Он все равно почти отработал контракт.

— Да, мне доложили про проводника. Он оказался очень шустрым. Как там его звали, Крюк? Вот-вот, на моей памяти он первый, кто проложил восточную дорогу через Рыжий лес. Надо будет поработать над нашей защитой. Ладно, разговор получился интересный, но пора и к делам вернуться. Итак, я ответил на ваши вопросы, теперь жду вашей честности по отношению ко мне. Где настоящий прибор?

Мирре даже не пришлось никого бить. Серый ответил любезностью на любезность.

— Настоящий ДП-5 все это время был у меня. У нас было предположение, что за готовыми образцами ведется слежка, поэтому начальник научного отдела подменил в единственном готовом приборе начинку, прежде чем отдать его Воронину. Получилась пустышка, подсадная утка. А настоящий ДП я забрал в бункере недалеко от лагеря, за приборной доской, куда мне его и подложил начальник. Это он организовал пропажу лаборанта как раз к нашему приходу и его поиски, он же заставил солдат передвигаться так, чтобы нам пришлось укрыться от них в бункере и я мог забрать заряд, не вызывая подозрений у моих спутников. К счастью, начинку он уложил в прототип, оболочку оставшуюся от испытаний ДП первых моделей, а не в специально заказанный корпус. Просто заменил в нем нерабочую вставку на боевую, поэтому в моем приборе не было маяка.

— Где он?

— Я оставил его в том самом подвале, в котором вы нас взяли. Как только я понял, что вы нас догоняете, я спрятал его под плитой наверху.

— Они обыскивали здание? — Мирра грозно воззрился на Грегора.

— Я не знаю, — Грегор склонил голову в поклоне, — этим занимался Менес. Я могу спросить у него.

— Не надо. — Слепой остановил поляка, который уже повернулся, чтоб уйти. — В этом нет необходимости, я и так вижу, что он говорит правду. До исхода осталось меньше часа, пусть выходят. Быстро!

Слепой впервые повысил голос на подчиненных, выходит, и у него нервы не железные.

— Если прибор попадет под исход, артефакты изменят свойства и заряд испортится. — Прокричал вслед убегающему Грегору Звагольский. И добавил тихо про себя. — Откуда-то я это знаю.

Когда пленников увели, Мирра достал из сейфа бутылку «Смирнофф» и два стакана, война войной, а радиацию выводить надо. Тем более перед исходом, после небольшой дозы алкоголя не так трясет и, как ни странно, быстрее отпускает.

— Зачем ты рассказал им про информатора? — Спросил он, садясь рядом со слепым и разливая водку по посуде. — Они бы и так все рассказали.

Слепой несколько раз глубоко вдохнул, после чего маленькими глотками осушил стакан. Вкуса он не чувствовал, вкус пропал вместе со зрением, осталось лишь приятное тепло, прокатившееся по пищеводу. Мирра с легкой завистью посмотрел на соратника и одним залпом осушил свою тару.

— Сказали бы, — согласно кивнул слепой. — Но не раньше, чем после выброса, когда заряд уже был бы испорчен. А так, может, Менес еще успеет.

Рыжий помотал головой.

— Все-таки странно, что он сам раскололся. За три четверти часа Менес найдет прибор, если он действительно там.

— Вот именно, если он действительно там, — усмехнулся Слепой. — Но это вряд ли.

— Как? — Не понял Рыжий.

— Этот солдат не так глуп, чтобы давать нам шанс. Ты помнишь, их было шестеро?

— И что?

— Шестой отстал от группы, чтобы забрать ДП, если запахнет жареным. Вояка скинул ему инфу о тайнике, как только сбросил груз и сразу же стер начисто свой ПДА, а Крюк забрал прибор.

— С чего ты взял?

— Я же тебе говорил, что учусь читать мысли. Немного.

— Это, по-твоему, немного?

— Я считал только то, что прибора там нет, хотя солдат его там оставил — в этом он нам не соврал. Остальное я домыслил. Так что, пока можешь меня не бояться.

— Да ну тебя в дыру! Надо же найти этого Крюка, пока он не ушел далеко! — Подскочил Мирра.

— Не кипятись. Скоро пожалуют федералы, у нас не будет сил и времени, чтобы ловить Крюка, который, судя по всему, очень пронырливый тип. Я вот думаю, что, если мы заплатим ему больше, чем ученые, то… Но, на всякий случай… — слепой призадумался, — скажи Шаману, чтобы прислал из Припяти пару мобильных отрядов, надо проверить те места, где этот Крюк может переждать исход, уйти далеко он не мог, а здесь таких мест всего ничего. И еще, поскольку он сталкер, уходить той же дорогой, что пришел, не станет, значит пойдет через форт возле Проклятого леса. Надо бы его отыскать, а то мне эта история с консервами порядком поднадоела.

Под командованием Грегора отряд из шести человек вывел пленников на улицу. Удивительно, что никого больше не били, вытолкали грубо, но без лишней жестокости, Максу, Санитару и Серому связали руки, а Дана и Птицу, похоже, никто не опасался. Оказывать сопротивление, впрочем, было глупо, помимо конвоиров вдоль по улочкам между строениями то и дело шныряли адепты с оружием в руках, случись что, они не побрезговали бы помочь соратникам и накостыляли бы сталкерам по самые уши. Пришлось молча топать, куда приказывали.

Спустя сто метров, ландшафт строений круто поменялся, облагороженные и оборудованные призаводские строения сменились полуразрушенными одноэтажными домиками и деревянными постройками, если не знать подробностей, то вполне можно предположить, что ты на окраине какой-нибудь заброшенной деревеньки. По левую руку шелестело камышами болото, а запах от него не оставлял сомнений, что химическое загрязнение водоема превышает всякие нормы. Сектанты даже натянули противогазы, предоставляя пленникам возможность потравить легкие. Кожа зачесалась, на глазах выступили слезы.

— Хлористые болота, — чуть слышно прокомментировал Птица, ему приходилось труднее всех, наступать на ногу умник пока не мог и опирался на плечо Макса. — Закройте глаза.

Серый так и сделал, но тут же запнулся за корягу и едва не упал. Дышать стало трудно, идущий впереди Дан покачнулся и припал на одно колено. Пришлось поднимать его и тащить на себе. Легче стало, когда между болотом и людьми растянулось длинное двухэтажное здание с чередой квадратных окон, сквозь которые просвечивало пламя от постоянно бушующих аномалий, типа жарок. Как только пленники поравнялись с ним, монолитовцы поснимали противогазы и развернули отряд вглубь территорий. Только теперь, когда заросли с другой стороны стали реже, Серый понял, что они просто обошли «мешок» стороной и теперь находятся всего в сотне метров от Припяти. Первые улицы должны начаться там, где кончаются заросли густого леса, раскинувшегося впереди. С высоты трехэтажного здания, притулившегося на обочине просеки наверняка можно разглядеть окраины города. Именно к этому зданию и направился отряд.

Два охранника у дверей склонились над телом мертвого кровососа. Толстый мужик с пролысиной на голове и шрамом над ухом дулом автомата пытался развернуть голову мутанта, а второй, молодой и тщедушный, сморщенно потирал плечо, из-под обрывков комбинезона в этом месте сочилась тонкая струйка крови.

— Чистого света, Грегор! — Поприветствовал поляка сектант с пролысиной на голове, когда тот поравнялся с дверью. Начальник конвоя молча кивнул в ответ. — На Мраморный дом напал контроллер, — доложил обстановку охранник, — «монолит» защитил почти всех, только Шушу потеряли. Мутантов мы положили, только контроллер ушел обратно в Припять.

— Таширу сообщили?

— Конечно, — услужливо ответил толстяк.

— После боя зачистите окраины. Мы не должны терять верных «монолиту» людей.

Толстяк с готовностью кивнул.

— Этих запрешь у Крыса.

— В яму? — Бархатным голосом уточнил сектант.

— Ну а куда еще!

Вышедшие из здания монолитовцы в количестве трех человек по одному заводили пленников внутрь, после чего возвращались за новым заключенным. Серого повели внутрь вторым, после Макса, в темном обветшалом коридоре прямо под ногами валялись трупы крыс и одного крысиного вожака, матерого крысиного волка. Похоже, контроллер направил свою небольшую армию прямо внутрь здания, сначала убив или подавив волю часового Шуши. Здесь и развернулись главные события — короткий победоносный бой, несколько небольших ран на телах сектантов и контрнаступление на контроллера, который подставил под удар кровососа, чтобы успеть сбежать самому. Привычное в Зоне дело.

Коридор закончился крутой лестницей без перил, уходившей на два пролета вниз. В конце лестницы открылся проход с тонкой металлической дверью и тускло освещенным залом, в котором командовал крепкий седой старичок в длинном балахоне. Не смотря на свою кажущуюся слабость, старик отличался хлестким взглядом, и Серый был готов поспорить, что в этом теле еще достаточно силы, а главное — заложено много знаний и навыков в ведение боевых действий. В руках смотрителя, как окрестил старика Серый, не было заметно оружия, но в том, что оно есть сомневаться не приходилось.

— Давай его сюда, — скрипуче произнес старик, после чего бесцеремонно подтолкнул Серого к открытому люку в полу. Оказавшись у края, Серый заглянул внутрь уходящего вниз отверстия, но разглядеть ничего не успел. Старик профессионально ударил сталкера в правое ухо, после чего в глазах поплыли темные круги, а тело обмякло, и Серый мешком свалился внутрь колодца. Лететь пришлось не долго, да и само падение оказалось не таким болезненным, как должно было быть. Серый ощутил лишь леденящий холод, а голова плюхнулась обо что-то мокрое и скользкое, но, вопреки ожиданиям осталась цела.

Когда глаза привыкли к темноте, а боль в черепе стихла, Серый аккуратно отполз в сторону от центра ямы, и уже потом осмотрелся. Макс сидел с другой стороны, откинувшись на стену и тяжело дыша, похоже, ему тоже досталось, прежде чем попасть вниз. Справиться о его самочувствии Серый не успел, вверху опять послышались голоса. Пока крышку не закрыли, лишив пленников последнего источника света, надо было осмотреться. Яма оказалась обычным колодцем с глиняными стенами около трех метров в диаметре и около трех с половиной метров глубиной. Стены холодные и сырые, а на скользком глиняном полу десятисантиметровый слой воды, в котором плавали останки крупных крысиных тел. Об одно из них и ударилась голова Серого при падении, сохранив ее в целости. Потолок покрыт толстым слоем черно-белой плесени, какой навалом в любом подвале на территории зоны, за десяток лет грибки здесь стали агрессивнее и совсем небезобидными.

Первую и необычайно глупую мысль о подкопе прервало появление тени над лазом, сектанты привели очередную жертву. Серый успел крикнуть: «Прыгай! «, и фигура свалилась вниз не кубарем, а вниз ногами, правда, прыгать в темноту оказалось тоже не сахар, не видя дна Санитар с громким хлюпаньем ударился ногами о дно и врезался корпусом в колени. Больно, но не страшно для жизни, зато страшно было представить, как перенесут падение Дан и Птица.

Однако, их появления Серый так и не дождался. Вслед за Санитаром крышка закрылась и наступила полная темнота. Некстати подумалось, что так закрывается крышка гроба, с трудом Серый отогнал мрачные мысли, хотя трудно было представить, что что-то еще может им помочь. Где-то напротив в голос засмеялся Макс.

— Макс! Ма-акс! — Громко окликнул его Санитар. Смех оборвался так же неожиданно, как и начался.

— Чего тебе?

— Ты в порядке?

— У меня все хо-ро-шо! — С горькой иронией произнес Макс. — Лучше не бывает.

— Серый ты тоже тут?

— Ага. — Ответил Серый.

— Руки-ноги целы?

— А, — Серый хлюпнул по луже, пытаясь почувствовать тело, — не знаю. Да какая теперь разница. Дохляки где?

— Прибежал тот сектант, которого Птица узнал — Робот. Они разговаривают. А Дана Грегор допрашивает про Рыжий лес. Как мы через излучатель прошли.

— Значит, скоро приведут.

В темноте было слышно, как Санитар поднялся на ноги и пытается обойти камеру.

— Успокойся, Санитар, — остановил его Серый, — кругом глина и вода.

— Ты развязал руки? — Отозвался тот.

— Нет.

— Иди сюда. — Санитар медленно подошел и нащупал веревку на руках Серого. Лезвие коснулось руки на запястье, но не разрезало кожу, легким движением Санитар разрезал путы. — Макс, ты где?

Спустя пять минут все трое стояли на ногах и руками шарили по грязи стен. Первое ощущение безвыходности отступило, боль в теле предпочли не замечать, этому каждый научился давно, а вот нарастающий холод игнорировать было тяжелее и сидеть без движения стало невыносимо.

— Глина должна оплывать, — подметил Санитар, — в стенах должна быть какая-то опора, а там, где опора, там способ подняться наверх.

— И что? — Скептически ответил Макс. — Потолок в плесень-паутине. Без комбинезона химической защиты не зацепиться.

— Сверху на боковой поверхности железного кольца чистый выступ, можно ухватиться. Во время выброса в здании останется только три человека, я слышал, как Грегор приказал отправить лишних в форт на время атаки федералов, а на посту оставить только двух человек. Плюс старик. После выброса эти двое выйдут на крыльцо, так что в зале кроме старика никого не будет. Можно попробовать одному из нас встать на плечи и дотянуться до крышки. Постучим, если он откроет, то у меня есть лезвие, попробую его достать.

— Ты не дотянешься, — возразил Макс. — К тому же этот дед не так прост.

— Тогда попробую бросить. Одна попытка будет, а мне надо только выбраться из колодца.

— А если он не откроет?

Санитар развел руками, забыв, что его не видно. Но суть молчания Макс понял и так. В любом случае лучше, чем ничего.

Через десять минут привели Дана. Его никто не сбрасывал вниз, а даже позволили слезть по грубой проволочной лестнице — толи в благодарность за содействие, толи просто предположили, что падения он может не пережить, а кончать пленников пока приказа не было. Как только крышка люка опустилась, Санитар коснулся Дана.

— Ты как?

— Нормально, — виновато ответил Дан, — вот, нам тут передали.

В руках у него оказался небольшой сверток.

— Что там?

— Объедки со стола. И одна аптечка, Грегор сказал, что мы ему нужны живыми.

— Чем мы живее, тем дольше нас можно пытать, — отозвался Макс.

— Он обещал убить нас быстро, если мы скажем им все, что им нужно, — убитым голосом проговорил Дан, — он сказал мне поговорить с вами. Чтобы вы согласились послужить «монолиту». После того, как мы все расскажем, нас принесут в жертву.

— А где Птица?

— Не знаю. Пришел этот, которого Птица знает, Робот, короче, они с Толстяком увели его в дальний угол, и Робот что-то у Птицы выпытывал. Толстяк бил Птицу, когда тот не хотел отвечать, я только краем уха услышал про какой-то ГБ и про лаборатории.

— Про ГБ или ГВБ? — Уточнил Серый.

— Может быть, я не расслышал. Меня тоже допрашивали, про Рыжий лес, про то, как мы через излучатели прошли, кто такой Крюк, к какому клану принадлежит. Так что я не мог хорошо услышать.

— Звагольский работал вместе с Птицей в одной лаборатории, — пояснил Серый, — я его тоже знаю. Потом однажды пропал. Он над дестабилизатором пространства работал, теперь они у Птицы всю подноготную выудят через месяц-другой свой ДП соберут. Поэтому его и к нам не ведут, бояться, что мы его порешим, он для них слишком ценен, знает слишком много.

— У монолитовцев наверняка свои лаборатории есть, не хуже федеральных, — предположил Макс, — и ГВБ соберут и дестабилизатор пространства.

— Да, это уже и так скоро не секрет будет. Программу по «мешку» все равно закрыли, — Серый устало прислонился к стене, — наша попытка была последней. В принципе, теперь уже и ДП, который я спрятал, не такая уж и ценность.

— А зачем ты его отдал? — Спросил Санитар.

— Они бы все равно все узнали. Рано или поздно. А так… этот Звагольский работал над старыми версиями ДП, они тогда собирались в незащищенный корпус и под открытым выбросом начинка прибора разлагалась на неактивные элементы. Я рассчитывал на то, что они этого испугаются и побегут искать ДП, а нас оставят в покое, хотя бы на время. По пути собирался сбежать. — Серому самому стало смешно от своих планов.

— Значит, попав под выброс, ДП не испортиться? — Испугался Санитар.

— Дестабилизатора пространства там нет. Его должен забрать Крюк.

— Как? — Макс аж подпрыгнул на месте.

— Когда я понял, что нас могут найти, я вытащил ДП и спрятал его в тайнике под плитой. А потом отправил Крюку информацию, где искать тайник и попросил его отнести ДП на Янтарь за вознаграждение или хотя бы утопить его в болоте. Я ведь знал, что рано или поздно монолитовцы докопаются до правды. Ну не шли же мы к «мешку» с пустыми руками. У Птицы оказался «пшик» вместо заряда, значит, где-то был другой. Молчать — значит подставить Птицу под ненужные пытки, тем более, что слепой не даст ему соврать. Если бы я не рассказал им, где искать ДП, нас пытали бы, пока бы мы не сдались. А смысл, если ДП там все равно нет?

— А ты уверен, что Крюк пошел за ним?

— Не на сто процентов, но все-таки… Цена вопроса не меньше миллиона, даже если сектанты через полгода соберут свой прибор, заряд такой мощности захочет купить любой клан в зоне, его цена никогда не упадет ниже семисот тысяч, хотя бы из-за стоимости используемых артефактов.

— А если, все-таки, нет?

— Тогда монолит получит ДП и Слепой придет ко мне за кодом.

— Ты мог просто уничтожить ДП, разве не так? — Запротестовал Санитар. — Или ты надеешься выдержать пытки? Они узнают код и войдут в «мешок», разве ты не понимаешь?

— Не узнают. — Уверенно сказал Серый. — У меня в губе вшита капсула с цианидом. Достаточно прокусить ее, и все, это была страховка на тот случай, если ДП достанется «монолиту». А уничтожать его просто так тоже нельзя. Вы не знаете, но с дестабилизатором пространства не все просто — в его состав входит артефакт «слезы вселенной». Очень редкий, встречается только в смешанных аномальных полях, вроде «поля артефактов». До сих пор удалось найти только девять штук, соответственно, собрать девять пробойников разной мощности. ДП, который был у меня последний, девятый. Мы с Горбуновым вместе ввели код, как раз на такой случай. Если Крюк отнесет ему ДП, у наших будет еще один шанс спасти Мэг.

— Не знаю, — Санитар все еще был недоволен тем, как легко сдался Серый. — Все равно что-то не так. Как-то слишком быстро все, и ты с ними по душам поговорил, и они нас не так жестко приняли.

— Зато я теперь знаю, кто стучит в лагере.

— И что тебе это дает? — Санитар с досады вогнал лезвие в стену, металл прошел по натянутой внутри сетке, предназначенной для того, чтобы глина не оползала. — Проклянешь его?

— Не знаю. Может, приснюсь Горбунову. У Мэг же как-то получилось.

В ответ Санитар лишь горько усмехнулся, и наступила тишина.

Подземелье Монолита легко перенесло выброс. Глиняные стены сглаживали шумовую и вибрационную составляющую «исхода», и лишь изредка квакали, выпуская из своих недр воздух, время от времени из подземного источника в яму выливалась струйка воды, да скрипели бетонные плиты над головой пленников. Очередной выброс после недавнего внепланового редко бывает сильным и продолжительным, и долгих истязаний природы Зоной ждать не приходилось. Это было похоже на землетрясение где-нибудь под Бишкеком, когда слегка подрагивает посуда, дрожит стол, но не более. С потолка сыпались мелкое земляное крошево и мокрые нити плесени, приходилось омывать шею грязной водой из-под ног, чтобы ядовитые споры не разъели кожу.

Макс отрешенно сидел, облокотившись о стену. Ему с самого начала не нравилось это тухлое дело — но обстоятельства складывались так, что особенного выбора у Макса не было. Хотя нет, был один единственный выбор — когда он принял от Болотного Доктора «глаз химеры». Собственно, именно Доктору он и обязан своим решением. Наслушался мифов о его способности читать будущее и положился на него, как зеленый салага. Верил, до конца верил, что Доктор не пошлет на гибель, так ведь нет, и он может ошибаться. Хотелось уйти из Зоны, но уйти, не с пустыми руками. За почти пять лет скитаний по Зоне в закромах скопилось всего-то около двух миллионов, в Москве некоторые за пять лет зарабатывают и больше, без риска для жизни и скитаний по грязи и вони. Решился на шаг и проиграл! Впрочем, так всегда и бывает, где жирная добыча, там риск.

Серого тоже одолевали невеселые мысли. Операция провалилась, Маша останется там навсегда, бродить по кругу времени, пока кто-то не пронюхает детали и не обновит контур. Странно, больше всего ему сейчас было жалко даже не ее, а Данилу — зеленого белорусского пацана, которого жизнь загнала в Зону, сколько их таких, бежавших сюда, в это преддверие ада, потому что бежать больше было некуда.

— Саша, надо поговорить.

Седоватый человек, пятидесяти с небольшим лет сидел в кресле напротив, гипнотизируя Александра Взглядом. Глаза, опутанные сетью мелких морщин, придавали взгляду некую доброжелательность, от чего у собеседника неизменно возникало желание пойти человеку навстречу. Мужчина был чуть грузноват для своих лет, но при этом довольно легко двигался, и в силе и ловкости дал бы фору многим молодым. Годы, проведенные в Зоне, закалили его характер, волю и тело, научили бороться не только со страхами, но и с проблемами. Горбунов умел говорить четко и убедительно. Сухарев подумал, что его бы не в ученые, а полком командовать. Вот бы у него дисциплинка была, да и солдаты бы за него и в огонь и в воду бы лезли — ему только речь толкнуть.

Горбунов действительно умел выделять в каждом деле главное, поэтому и командовал передовым научным лагерем Зоны. И хотя по должности он был только третьим человеком в иерархии ЦИЗа, все знали, что самые главные вопросы решает именно он. И сейчас он говорил с Александром так, как будто альтернативы предлагаемому им плану просто нет.

— Саша, дело чрезвычайной важности. — Горбунов сделал длинную паузу, чтобы Сухарев проникся грузом ответственности, который ляжет на его плечи, Александр лишь пожал плечами — к важности дел не привыкать, на то она и Зона — здесь каждый шаг важный. Вообще, обстановка его немного смущала. Не тот человек Горбунов, чтобы играть в шпионские игры. Два часа назад он попросил Александра срочно приехать, о том, куда он направляется, велел никому не говорить, войти советовал с черного хода, и чтоб при этом его никто не видел.

— Что ты думаешь о завещании?

— О завещании? — Удивился Сухарев. Да, странное завещание Мэг, которое повторяется каждый четвертый день после выброса — очередная легенда Зоны. Это была бы хорошая операция, если бы не предатель, засевший в лагере.

— Не знаю, говорят, это призрак. — Ответил Сухарев.

— Правильно говорят. Я так велел, — усмехнулся Горбунов. — Но на самом деле никаких призраков. Только живые люди, пока еще живые. Ходят себе по кругу.

Горбунов, не таясь, поведал Александру обо всех свойствах «купола-мешка», о том, что случилось внутри с Мэг и Монголом, и о том, что их еще можно спасти. Правда, официально, дело отложено на дальнюю полку, спасать узников времени больше никто не собирается. После второй засады руководство настрого запретило гробить военных ради двух ученых.

— Пойми, Саша, проект закрыт. Полностью. А до сворачивания «мешка» осталось не так много. Ты же любишь Машу, кто еще кроме тебя ей поможет?

— Она бросила меня. — Ответил десантник.

— Да брось ты. Ты же знаешь, что она не могла поступить иначе. Это же Зона! Саша, ты бы тоже не смог уйти отсюда.

— Однако вы меня именно об этом просите.

— Да не об этом, дурья твоя башка! Ты же знаешь, что не об этом. Пойми — она жива. Я тебе больше скажу — она погребена заживо и даже не знает об этом. Каждый раз, когда она передает свое последнее послание, весь лагерь плачет. Она уже умирала восемнадцать раз, неужели ты хочешь, чтобы это продолжалось вечно. Зоне нужен еще один вечный сталкер?

— Вы хотите, чтобы я сделал то, чего не смогли сделать три армии? Я не бог, я не умею творить чудеса. Я не знаю того района, я вообще не заходил в Зону глубже, чем на километр от лагеря. Мое дело — зачистка. Я добиваю полумертвых тварей и все.

— Саш. Если этого не сделаешь ты, то этого не сделает никто, понимаешь? Нам не нужен дальнейший разговор. У тебя есть время подумать, но не очень долго. Это единственный шанс не только для правительства, но и для Мэг. О твоем выходе никто не будет знать, а значит, утечка информации исключена.

— Хорошо, допустим я соглашусь. Какой план?

— План простой: тебе придется придумать его самому. Я могу поделиться с тобой всей необходимой информацией, которой только владею, но все остальное ты должен сделать сам.

— То есть уровень поддержки — ноль.

— Ну, ты же все понимаешь, Саш. Не просто — ноль, а я бы сказал минус пять. Помимо всего прочего тебе придется сделать все, чтобы никто из правительственных организаций не узнал о твоих намерениях. Иначе тебе придется очень туго.

— Как я попаду в Зону?

— Не знаю. Но как-то же попадают туда свободные бродяги-сталкеры. На нашем направлении я бы тебе, конечно, помог, но тебя здесь каждая собака знает. Тебе придется заходить в Зону с другого конца и сделать все, чтобы никто не догадался, что ты в Зоне не в первый раз. Подружись со сталкерами, завербуй кого-нибудь из них, в конце концов, найми проводника. — Горбунов подался вперед. — Но СПАСИ СВОЮ ЖЕНУ. Иначе всем нам — грош цена.

Саша? — Горбунов потрепал Сухарева по плечу и заглянул ему в лицо. — Ты пойми, я раскрыл тебе информацию не просто под грифом «секретно», а под грифом — «за разглашение — смерть». О настоящих свойствах контура и кристалла знают шесть человек. Теперь вот еще ты. Разведки американцев и англичан уже трутся вокруг «купола», вынюхивают, почему мы прицепились к этой консерве. Здесь ведь идет настоящая третья мировая война за информацию. Разгадать и использовать тайны Зоны в своих целях хотят все. Я рискую больше, чем ты: у тебя пока есть возможность отказаться, а у меня уже нет. Я уже сделал свой выбор — для меня Маша слишком много значит, она мой сотрудник, лучший сотрудник, а за своих сотрудников я буду бороться, даже, если мне это будет стоить жизни. Спаси ее. Я не знаю подробностей вашей истории, кто виноват, кто кого бросил и из-за чего, но знаю точно — она взяла туда с собой твою фотографию.

— Откуда?

— Что откуда?

— Откуда знаете про фотографию?

— Я проверял личные вещи всех участников экспедиции за двадцать минут до выхода. Ты же знаешь: любые лишние вещи брать с собой по инструкции запрещено. Но когда я нашел фотографию, я сделал вид, что не заметил ее. Она была у нее во внутреннем кармане жилетки, рядом с опознавательным жетоном.

— Почему тогда она не вспомнила обо мне перед смертью?

— Александр, не будь ребенком.

— Мне надо подумать.

— Думай, но не долго. Времени мало. Чтобы выполнить это задание, надо стать в зоне своим человеком, а на это тоже нужно время.

— А ДП?

— С ДП я тебе, конечно, помогу, сам ты его нигде не достанешь. На этот счет есть мысли, но это только после окончательного согласия.

— А как я пройду через «монолит»?

— Вот этого я тебе сказать не могу, но знаю точно — иногда сталкеры доходят до края контура.

— Игорь Александрович, то, что вы предлагаете, реально?

Горбунов снял очки и потер переносицу, потом театрально вздохнул и ответил:

— Маша сама дала нам этот шанс, небольшой, но достаточно реальный. Я подумал о ее завещании. Ты в курсе его сути?

— В курсе, конечно: поле артефактов.

— Поле ар-те-фак-тов, — по слогам проговорил Горбунов. — Лакомый кусочек для всех сталкеров. Если бы ты знал, какой ажиотаж вызвало ее сообщение среди вольных бродяг. Первые две недели они так и перли к объекту, чуть монолит с землей не сравняли — вот бы нам подмога была, но выстояли сволочи, окопались. Сколько народу там полегло — ужас! Мы тоже пытались с монолитом повоевать — ты сам знаешь, но увы… В общем, потолкался народ вокруг объекта, да все без толку — а причину ты теперь знаешь, без дестабилизатора пространства в контур не войдешь.

Александр уже понимал, что назад хода нет — информация слишком серьезная. На самом деле Горбунов, не оставил ему выбора. Сознательно или нет, он подписал его на выполнение поставленной задачи. Только, вот ведь хитер, всячески старается создать ощущение, что подчиненный сам делает выбор. И о Маше говорит, как об уже спасенной: мол, гляди, делов-то всего ничего, и она тут.

— Так вот, к чему я веду-то. — продолжал Горбунов, — Ажиотаж-то, конечно, спал, но все равно ходят туда люди, на чудо надеются, что улыбнется им счастье, и дойдут они до «поля» Машиного. Вот тут бы тебе и появиться, чтобы не вызывать подозрений — еще один искатель золотого «эльдорадо».

— Почему мне поверят?

— Скажешь, что владеешь информацией по случаю. В зоне не принято разглашать свои источники информации, так что подробностей от тебя никто требовать не будет. Зато, когда вытянете с лагеря Птицу, вера в тебя вырастет до небес. Сталкеры до сих пор думают, что мы знаем, где «поле артефактов», но не выдаем его местонахождения.

— Но ведь так и есть.

— Вот-вот. В этом-то и дело, скажи правду, и тебе поверят.

— Ладно. Но Воронина обязательно брать с собой?

— К сожалению, — невесело проговорил Горбунов, — Вскрыть «купол» не так уж просто, сам ты можешь ошибиться в расчетах и потратить заряд в холостую. Мы не можем так рисковать.

— А если меня возьмут в плен, скажем, те же монолитовцы? Я, конечно, буду держаться, сколько смогу, но вы ведь в курсе, что нет таких людей, которые при правильном подходе выдержат пытку. Выжмут код, и все…

— Конечно, нам придется подстраховаться. Тебе в слизистую щеки вошьют капсулу с цианидом. Если понадобиться раскусишь ее — смерть мгновенная и достаточно безболезненная.

— А если я ее случайно?

— Саша, мы ж не дилетанты, мы свое дело знаем. Случайно этого сделать нельзя — все просчитано. Капсула сделана из инертного материала, не отторгается и не растворяется. Ребята из лаборатории дают сто процентную гарантию на пол года. Потом ее лучше убрать.

Крышка люка открылась неожиданно. Выброс закончился примерно с полчаса назад, пленники догадались об этом по исчезнувшим точкам и всхлипываниям почвы, но легкая канонада доносилась и до подземелья. Это военные наносили очередной удар по позициям монолита. Собственно, смысла в этом уже и не было, ведь военная операция была рассчитана, как помощь Серому и его команде для облегчения проникновения внутрь контура. Теперь помогать было некому, разве что это поможет Крюку вынести дестабилизатор пространства с охраняемой сектантами территории.

И вдруг, крышка над головой скрипнула, тусклые солнечные лучи ворвались в яму, ослепляя привыкших к темноте пленников. В проеме показался монолитовец, не тот старичок-охранник, а молодой парень. Лицо его было скрыто шлемом, но движения были легкими и плавными, так двигаются только молодые. Сзади мелькнула еще одна фигура, но ее рассмотреть не удавалось. Наклонившись над проемом, монолитовец закинул автомат — ни какой-нибудь «Энфилд», а «FN F2000», автоматно-гранатометный комплекс с компьютерным прицелом-модулем управления огнем — на плечо и стал в упор рассматривать пленников. Все четверо смотрели на необычного вояку с некоторым удивлением. Еще больше они удивились, когда сектант стянул шлем и улыбнулся.

— Крюк? Ребята, это ж Крюк! — Заорал Данила, но тут же получил жесткий тычок от Макса.

— Не ори ты! Где охранник?

— Ушел к праотцам. — Ответил Крюк. — Или к Монолиту, не знаю.

— Как ты нас нашел?

— По запаху — я бы вас тоже в самую срань посадил. Все на месте?

— Птицы нет.

— Птица со мной, стоит на шухере.

— Как ты прошел?

— Там коалиция монолитовцев бомбит. Такое творится! Вас, кроме этого старика и двух салопетов даже охранять некому, все воюют.

— Там должна быть лестница.

— Есть, — согласился Крюк.

— Давай скорей.

Но Крюк почему-то не торопился.

— Подожди. Сначала надо договориться.

— О чем?

— Я ведь не обязан вас спасать, это вам будет кое-что стоить.

— Чего ты хочешь? — Вперед выступил Серый, беря переговоры в свои руки.

— Во-первых, «глаз химеры».

— Я сбросил его в том подвале, где нас взяли. — Честно ответил Макс.

— Я знаю, — усмехнулся Крюк. — Я догадался, что ты не дурак оставлять артефакт сектантам, порылся в подвале и нашел. Он у меня, ты не станешь требовать его обратно?

Макс тяжело вздохнул, но согласился с Крюком.

— Хрен с тобой, забирай.

— Серый, ты мне тоже кое-что пообещал, обещание остается в силе?

— Конечно.

— Тогда последнее: половина поля артефактов моя.

— Да ты что, охренел?! — Взорвался Макс.

— А ты чего хотел? — Удивленно ответил Крюк. — Я через все кордоны монолита сюда перся, чтобы вас вытащить. Ну, так как? Время идет.

— Идет. — Удивительно быстро согласился Серый, что немного озадачило Крюка. — Давай лестницу.

Крюк все еще размышляя, где он продешевил, быстро спустил длинную металлическую лестницу, и все четверо оказались на свободе.

Видок, конечно получился тот еще. Все были в глине и грязи, волосы слиплись, в ботинках хлюпала вода, а одежда превратилась в лохмотья. Встретишь такого в зоне — выстрелишь не задумываясь, зомби высшей категории. Мысли Серого тут же подтвердил Крюк.

— Мать честная! На кого вы похожи, Зомби! Птица и то лучше вас выглядит.

Из-за поворота вырулил ботаник, действительно, чистенький, только с двумя бланшами под глазами. Похоже, Птица сопротивлялся, когда его допрашивали.

— Птица, жив? — Радостно воскликнул Дан и хотел обнять товарища, но тот отпрянул.

— Живее вас. Я хотя бы выгляжу, как человек.

— Что дальше? — Прервал беседу Макс. — Радоваться потом будем.

— Сваливаем. Птица, «мешок» надо рвать в каком-то определенном месте или в любом?

— Есть две слабые точки, — отозвался умник. — Одна там, где нас взяли монолитовцы, вторая должна быть недалеко. Там, где вход на завод с южной стороны. Ты знаешь это место?

— Нет, но попробуем по ходу разобраться.

Серый оглядел зал.

— Надо обыскать каморку — нам нужно снаряжение и оружие.

— Там на выходе я два автомата припас, заберем по дороге. — Сообщил Крюк. — С остальной снарягой хуже, возиться с постовыми было некогда, пришлось взорвать гранатой, так что от их жилетов осталось решето. А у старика вообще броника не было.

Быстро обшманав здание команда разжилась сухой одеждой, пятью военными аптечками, десятком бинтов и двумя артефактами «кровь камня». Из оружия нашелся многозарядный дробовик с полной обоймой и Энфилд, правда, всего с двумя магазинами.

В итоге, на шестерых собралось четыре автомата, дробовик и один «Вальтер». С патронами было и того хуже, хороший запас имелся только на ствол Крюка, остальные вышли из здания почти голыми. Крюк, почему-то поменявший свой любимый СКАТ на снарягу «монолита» оказался самым защищенным, еще один броник, хоть и разорванный, решили нацепить на Птицу. Одну из аптечек распотрошили тут же, в здании, пришлось вколоть обезболивающие и стимулирующие тем, кто имел болезненные повреждения и раны. Птица все еще прихрамывал, но Санитар наложил на ногу тугую повязку и бегать не бегать, а ходить в быстром темпе умник смог. Напоследок выяснилось, что с продуктами в тюрьме тоже не ахти, а ведь все не ели почти двенадцать часов. Пришлось сделать по несколько глотков энергетика, одна банка которого нашлась в заначке у Крыса — хотя бы на первое время.

Час оказался самым подходящим для побега — ночь уже не была беспросветной, на востоке восходило ленивое утреннее солнце, превращая тьму в полумрак. Западнее громыхали разрывы снарядов, горело несколько зданий, в воздухе пахло дымом и гарью. Утренний морозец прильнул к телам освободившихся пленников, заставляя ежиться.

Мешка еще не было видно, даже на фоне пожаров и редеющей тьмы купол пока терялся на фоне беззвездного пасмурного неба, но от здания его отделяло не больше ста метров.

— Пошли, — Скомандовал Крюк и двинулся к лесополосе. Остальные потянулись за ним, выстроившись в цепочку, замыкал которую самый опытный Макс.

Кроны разросшихся деревьев скрывали группу от рассветных лучей, в чаще оказалось совсем темно, хоть глаз коли, ноги то и дело цеплялись за острые ветки и корни, а руки натыкались на жгучие листы высокого кустарника, заполонившего лес. Крюк ориентировался на показания ПДА, проверять дорогу болтами, как того требовала сталкерская выучка, не было времени, но до середины пути команда дошла без потерь. Здесь Крюк сделал небольшой вираж, чтобы путь прошел вокруг электры и присоседившейся к ней жарки. Около аномалий он подобрал «огненный шар» и две «капли», а спустя десять метров возле небольшой карусели еще и целых два «ломтя мяса». На этом везение кончилось, когда до края мешка оставалось всего лишь десяток метров Крюк, матерясь, отскочил назад. Широкая полоса деревьев была увешана копнами ржавых волос, распростершими свои смертельные объятья во все стороны, и в при ближайшем рассмотрении просвета между ними видно не было.

— О, смотрите, артефакт, — прошептал сзади Дан. И действительно, в пяти метрах левее по земле перекатывался десятисантиметровый шарик с множеством выпуклых иголок.

— «Морской еж». — Сообщил Крюк и, сделав небольшой вираж, чтобы не касаться тонких и грязных нитей свисающей аномалии, подобрал добычу. — Это все хорошо, но до «мешка» мы здесь не дойдем.

— Слышь, Крюк, — окликнул его Птица, — надо найти место, где полоска поуже, ДП срезает метров десять пространства, так что нам метров семь хватит, чтобы край «контура» захватить.

— Понял. Значит так, ждете меня здесь, я разведаю обстановку и вернусь.

Крюк будто растворился в воздухе, пропахшем озоном, радиацией, гарью и кислотным туманом вместе. Уж что-что, а это он умел. Макс завистливо выругался про себя, и огляделся. Крюк, конечно, ловкий сукин сын, но он разведает только одну сторону, Макс вполне мог бы за это время оглядеться с другой стороны.

— Слышь, Серый, я пойду с другой стороны погляжу. — Вроде как с вопросом обратился он к товарищу.

Серый только пожал плечами, мол, поступай, как знаешь.

Вернулись Крюк и Макс одновременно, минут через десять. Поделиться своими результатами Макс не успел, потому как Крюк сразу же развернул команду в свою сторону и остановился только возле одного приметного дерева. Его крона уходила наверх спиралью, как будто воздушный вихрь смерча раскрутил его, пытаясь вырвать корни из земли, но так и не смог довести начатое до конца.

— Метра четыре, не больше. — Поведал Крюк. — Птица глянь.

Умник вышел вперед и убедился в словах проводника.

— Точно, пойдет. И внутрь попадем как раз недалеко от входа.

— Будем считать, что общий план принят, — сказал Макс, — давайте начинать. — Он все время с опаской оглядывался назад. Там действительно стало гораздо тише. Взрывы раздавались все реже, теперь они заменились пулеметными и автоматными очередями, похоже, началась вторая часть операции, заключающаяся в планомерном отходе основных сил. Но их группе ждать ее исхода было не резонно. Монолит уже не раз опрокидывал вроде бы удачные операции коалиции — все-таки они играли на своем поле, а в Зоне это делает их сильнее даже не в десятки, а в сотни раз.

Пока Птица закладывал заряд, остальная группа заняла круговую оборону. В районе расположения базы монолитовцев снова заработали тяжелые взрывные устройства.

— Да, похоже, не ладятся дела у вояк. — Заключил Макс лежащему рядом Серому, — не смогли высадиться, снова бомбят.

Санитар лежал, сморщившись от боли — заломило шрамы на кисти. Крюк тоже неспокойно заерзал по земле, ощущая волны, исходящие от артефакта «глаз химеры».

— Идет кто-то. После выброса здесь должно быть много всякой дряни. — Он нервно обернулся к Птице, тот до сих пор возился с аппаратурой. — Вон она.

Действительно, меж дальних деревьев едва различимая в предрассветной мгле мелькнула черно-серая тень. Так быстро могла двигаться только одна тварь в зоне — химера.

— И она не одна, — вдруг сказал Серый. Сзади послышались шаги.

— Через две минуты, — выдал Птица, плюхнувшись рядом с Крюком, — надо бы отойти подальше.

— Куда? — Проскрипело несколько голосов.

Меж деревьев призраками мелькали несколько силуэтов, постепенно приближаясь. Они двигались так быстро, что невозможно было сосчитать, сколько же их на самом деле, и два тела, мелькнувших с промежутком в долю секунды на небольшом расстоянии друг от друга, вполне могли принадлежать одной химере. Но было их не меньше пяти.

Первым не выдержал Санитар. Его автомат прочертил полосу в кустарнике, за которым только что мелькнуло тело. Безрезультатно.

— Не стрелять, — заорал Крюк, и, когда Санитар его послушался, добавил, — Столько химер вместе не бывает. Это собаки.

— Откуда ты знаешь? Может, они после выброса так и рождаются — стадом, а уже потом расходятся по одному. — Спросил Макс.

Вместо ответа Крюк поднялся в полный рост и зигзагом двинулся вдоль небольшой тропы, приближаясь к химерам. Отбиться от пяти химер шестью стволами, один из которых пусть и мощный, но все же пистолет, было не реально, но выбегать им навстречу было еще большим самоубийством. Теперь Крюк был всего в пятнадцати метрах от чудовищ, которые неотвратимо приближались.

— Ко мне, быстро, — заорал Крюк, — и не стрелять. Это контроллер, он патроны у нас вытягивает.

Первым на его слова отреагировал Макс, поднявшись, он двинулся к Крюку, за ним вскочили остальные. Химеры окружили группу полукольцом и перестали мелькать. Теперь они стояли открыто в нескольких метрах, глядя на людей страшными, вселяющими ужас глазами.

— Сколько еще? — Спросил Крюк.

— Пятнадцать секунд, — ответил Птица. — Потом у нас будет секунд двадцать, может, чуть больше, чтобы войти.

— Стрелять, когда останется пять секунд, в головы, Птица скомандуешь, — приказал Крюк, всматриваясь вдаль. — Как только откроется проход, бежим внутрь. Приготовились.

— Пять, четыре… — Дальше слова птицы потонули в грохоте оружейных выстрелов, три твари заметно дернулись, но устояли на ногах, и почти сразу раздался громкий хлопок, резкий ветер сдернул людей с мест, подтягивая их месту разлома пространства. От неожиданности контроллер на долю секунды потерял поводки, державшие мутантов, и снизил уровень пси-атаки на людей. Вместо химер взору предстали пять обезумевших от страха слепых псов, которые готовы были развернуться и бежать куда угодно, подальше от грохота. Но псионик восстановил контроль так же быстро, как и потерял, вот только играть в обман с людьми уже не было смысла. Четыре собаки одновременно бросились на людей, пятый пес упал на землю и крутился на одном месте, не в силах подняться.

— Внутрь, я прикрою, — заорал Крюк и открыл огонь из автомата. Один пес, не пробежав и двух метров, сделал сальто и замер — пули пробили ему голову и шею. Второго уложил Санитар, еще одного Крюк снял уже в прыжке, так что на него упало уже мертвое тело, и только одна собака добралась до людей в добром здравии. Вопреки всякой логике она кинулась не на тех, кто стрелял, а на убегающего в разлом Птицу. Санитар уже бежал вслед за основной группой, но стрелять не стал, побоявшись, что зацепит спину товарища.

От сильного толчка собаки Птица запутался в ногах и упал. Санитар сходу нанес по собаке удар ногой в голову, но ботинок прошел вскользь, не причинив ей никакого вреда. Следующим прыжком тварь толкнула Санитара, пытаясь добраться до его горла, и Санитар, налетев на поднимающегося Птицу, упал на спину. Собачьи лапы мелькнули перед глазами, чиркнув по брови, кровь мгновенно залила лицо. Алексей оттолкнувшись ногами, сделал кувырок назад, накрывая собой тело мутанта, но тот опять увернулся. Острые клыки вспороли кожу над правым ухом и соскользнули.

Где-то рядом оглушительно загрохотал автомат, Санитар почувствовал, как воздух над ним рассыпается в разные стороны, и вжался в землю, как мог.

— Быстрее! Быстрее сюда! — Дико орал Птица, умник успел подняться и отбежать к пролому в стене.

Чья-то рука потянула Санитара вверх, не оборачиваясь, он рванул на крики. Глаза заливала кровь, боль не давала сосредоточиться, ноги не слушались.

— Левее! — Выкрикнул кто-то рядом, кажется Серый, и толкнул Санитара в плечо. Легонько, но ему этого оказалось достаточно, чтобы запнуться и упасть.

Кричали где-то совсем рядом, теперь уже несколько голосов:

— Крюк, быстрее!

И опять заработал автомат.

Совсем потеряв ориентацию, Алексей поднялся на четвереньки, но большего сделать уже не смог, силы иссякли, хотелось лишь одного — чтобы все побыстрее кончилось. «Все, — решил он, — не могу больше, будь, что будет».

— Быстрее! Быстрее! — Уже хрипел Птица. Чьи-то руки ухватили Санитара за шкирку и волоком потащили внутрь.