Завтрашняя запись

Глава шестьдесят четвертая

Искатель Анджелалти нанес кораблю смертельный удар — и Свидетель Телио бросился к нему: его сердце и долг требовали одного и того же.

Он увидел, как упала Воин Смерти, как расцвела розами яркая кровь на спине белой рубашки, и возвысил голос в песне, чтобы эта ее последняя жертва не осталась неоплаканной.

Какой-то мужчина шагнул вперед и загородил ему дорогу к Карателю, подняв винтовку — глаза его сверкали убийством. Свидетель убил его ударом ножа, не прервав ни бега, ни песни.

На фоне и в паузах своего голоса он слышал речь винтовок и испуганные возгласы вооруженных ими, которые только теперь заметили, что их корабль мертв. В паузах и на фоне ударов своих ног о твердую землю он слышал топот других, многих других, и сердце его ликовало.

Анджелалти шевельнулся у подножия мертвого корабля, заставил себя подняться, цепляясь за корпус. Шатаясь он потянулся за Карателем, и тот охотно лег ему в ладонь. Свидетель Телио прервал бег и песню, чтобы упасть ничком на землю под последними этими дурацкими пулями не спуская глаз с лица Искателя.

Анджелалти опирался на Трезубец, словно старик на дорожный посох. Одна рука его бессильно висела, залитая до ногтей красным, волосы растрепались, словно солома на ветру, и льдом блестели эти волшебные глаза.

— Сдавайтесь! — крикнул он, и в этом голосе не слышались ни старость, ни усталость, ничего вообще человеческого. — Сдавайтесь, или вы умрете!

Вооруженные винтовками зашевелились, а один из них рассмеялся. Свидетель услышал выстрел, увидел вспышку, с которой Трезубец пожрал пулю.

— Сдавайтесь! — снова воскликнул Анджелалти. — Ваш корабль мертв, а вы — в руках Биндальчи, у которых нет причин вас любить.

Тут они начали тихо переговариваться. Свидетель услышал, слова вроде того, что много их тут и на склоне, и ниже — во, смотрите, какую пыль подняли…

— Идиоты! — рявкнул кто-то из центра отряда.

Эта женщина вышла вперед, рванула завязки шлема, отбросила шлем в сторону, открыв роскошные волосы.

Держа винтовку у бедра, она зашагала по камням и спекшейся земле туда, где лежала Воин Смерти.

Осклабившись, показывая острые белые зубы и такую же острую злость, она передернула затвор и приставила дуло к голове Корбиньи.

— Сдаваться? — вызывающе сказала она. — Подумай получше!

Анджелалти здоровой рукой поднял Трезубец.

Женщина с винтовкой захохотала. Свидетелю показалось, что палец ее напрягся на спусковом крючке…

Первая молния отбросила ее назад, и винтовка взметнулась вверх, послав выстрел в небо.

Женщина сумела удержаться на ногах, опустила винтовку и выпрямилась, целясь прямо в Анджелалти…

Вторая молния поглотила ее целиком, с винтовкой, волосами и боевым скафандром, превратила в ослепительную вспышку, и не осталось ничего, кроме оплавленной земли там, где она стояла.

— Сдавайтесь! — крикнул Анджелалти в третий раз, и в его голосе зазвучала такая кровожадность, что сердце Свидетеля похолодело. — Сдавайтесь, или я сожру вас всех!

— Трезубцедержец! — донесся сзади очень знакомый голос. — Телио Биндальчи здесь и готовы служить тебе. Разорвать ли этих людей на части? Трезубцедержцу достаточно только слово сказать.

Люди с винтовками шевельнулись, и Свидетель Телио поднялся на ноги, осмелившись наполовину отвернуться от Анджелалти и Карателя. Он увидел, что зеленые одеяния Телио встали наверху стекой, а ниже рассыпалась цепью сотня племени Тремиллан, щетинясь ярко сверкающим оружием.

Один из стрелков решительно поставил винтовку на предохранитель, снял ее с плеча и отбросил далеко в сторону.

Спустя мгновение остальные последовали его примеру. Искатель Анджелалти кивнул, опустил Трезубец и оперся на него — измотанный, раненый, смертельно усталый, — и повернул голову к носителям зеленых мантий.

— Это — мои пленники, — сказал он срывающимся голосом. — Охраняйте их.

А потом он выпустил Трезубец и упал.

Пульт заискрил, что-то щелкнуло и взорвалось. Финчет выругался, глядя на погасшие экраны, попытался подключить запасной пульт, которого не было, и закашлялся, вдохнув едкий дым.

— Экран номер шесть разрушен, — докладывал Велн ровным голосом ветерана. — Банк памяти номер два выведен из строя. Передние стабилизаторы шатаются. — Пауза. — Обрушилась передняя половина дома, дядя. Мы в ловушке.

— Слава Богам, что не задняя, — отозвался Финчет, позволив себе бросить взгляд за спину, на стену обломков и то место, где находилась кровать, — Иначе мы черта с два могли бы сесть.

Велн бросил на него перепуганный взгляд:

— Сесть? Мы же ослепли, дядя. Мы ведь не можем снизиться…

— Снизиться-то мы снизимся, — мрачно ответил Финчет. Он посмотрел на мальчишку и оказал ему честь, не пытаясь кривить душой. — Тут выбора нет.

Велн стиснул зубы. Лицо у него было серое, как металл корпуса. Финчет кивнул:

— Насколько шатается передний стабилизатор? Мальчик посмотрел на показатели, нахмурился и задал повторную калибровку.

— Флуктуирует, — ответил он чуть позже. — От двадцати до сорока процентов.

— Держит. — Финчет снова кивнул, снял руки с пульта и закрыл глаза, ощущая Сад вокруг себя, чувствуя, как он качается и кренится, но в целом — в целом, по милости богов космоса — сохраняет ориентацию. Может быть… Он открыл глаза: — Переключи все со своего пульта на главный, — сказал он Велну. — Кресло подай назад, заведи страховочную сеть. Упражнениям Хемвиля обучен?

— Да, дядя.

— Вот и припомни их. Чтобы был гибким, как ивовый прутик, ясно?

— Да, дядя, — ответил Велн, выполняя приказание.

— Молодец, — сказал Финчет, а потом забыл обо всем, кроме пультов.

На медкапсуле пискнул таймер. Риа открыла глаза, встала с каталки и пошла открывать колпак.

Милт устремил на нее мутные от лекарства глаза, моргнул и просипел:

— Риа?

— А ты кого ждал? — поинтересовалась она. — Ты мне тут не собрался помирать, мальчик?

В нем зашевелились воспоминания. Он скривился, вздрогнул, однако улыбка, которую он ей адресовал, была искренней.

— Не-а. Ты от меня так легко не отделаешься, старуха.

— Ну-ну.

У него еще сильнее прояснился взгляд:

— Мы еще на переселенческом корабле? Она кивнула:

— Дез не спешит.

— Возможно, занят, — отозвался он и тут полностью пришел в себя. — Они захватят Главный корабль!

— Попытаются, — поправила Риа и положила руку ему на плечо, хотя он не пытался встать. — С этим мы ничего поделать не можем, приходится сидеть и ждать. Воздуха тут хватает, наверняка есть буфет. Скоро пойдем и поищем. Освещение тоже ничего, когда глаза привыкнут.

— Да. — Посеревшее в тусклом свете лицо стало спокойным. — Может, подремлю.

— Хорошая мысль, — откликнулась она. — А я осмотрюсь. Если меня не будет, когда ты проснешься, не дергайся. Скоро вернусь.

— Эти большие пауки…

— Наверняка их капитан переселенцев забрала с собой, — рассудительно сказала Риа. — Там ей от них больше пользы. Ложись.

Милт закрыл глаза, но тут же открыл их снова.

— Риа!

— Ну что еще?

— У тебя на подбородке кровь.

Она посмотрела на него, выгнув бровь.

— И это вместо „спасибо“! — сказала она и утерлась рукавом. — Так лучше?

— Лучше, — ответил он. — Спасибо.

— Спи давай, — посоветовала она и стояла рядом с койкой, пока он не заснул.

Не стоило надеяться, что капитан корабля Синдиката окажется трусом и отдаст секретные коды без боя. Мейл Фазтерот прекрасно понимала его положение.

И потому без малейшего гнева отдала первой волне приказ атаковать.

Три спасательные шлюпки Экипажа, управляемые тремя лучшими пилотами Экипажа, вышли из строя и понеслись на корабль Синдиката.

Сработало преимущество внезапности — когда синдикатовцы поняли, что их атакуют, менять прицел было уже поздно. Каждый из трех кораблей сделал выстрел согласно инструкции, каждый поразил одну из целей, не имеющих жизненного значения.

Каждый пронесся в опасной близости от стыковочных узлов огромного корабля, сбросил свой груз и, завершив миссию, полетел прочь.

На обратном пути фактор внезапности уже не действовал. Одному из стрелков Синдиката удалось овладеть управлением своего пульта — или ему просто повезло, — и он попал в шлюпку. Она исчезла в бесшумной вспышке.

Мейл Фазтерот сжала подлокотники кресла и заставила себя смотреть, как остальные два поспешно отступают — и добираются к безопасной позиции. И в это мгновение по перехваченной связи послышались голоса техников Синдиката, проклинающих показания приборов, уже не бессмысленные, а просто сумасшедшие.

Мейл Фазтерот села свободнее и посмотрела на своего заместителя.

— А теперь? — спросил он с нетерпеливым блеском в глазах.

Она осторожно набрала воздуха и медленно выдохнула.

— А теперь, — сказала она, задирая рукав и глядя на наручный компьютер, — ждем. И полагаемся на безумие планетников.