Зеркало богов

27

Иной раз думаешь: жаль, нельзя некоторые нехорошие минуты превратить в одно мгновение. Предположим, глупая или опасная ситуация. Бац — глаза закрыл-открыл, а уже всё позади. Мечтать не вредно...

Но в жизни чаще всего бывает наоборот. Закрыть глаза и открыть их снова — это лишь получить передышку на мгновения, да ещё из уже привычной плохой ситуации можно вляпаться в ещё более страшную.

Из заглушённой обмороком боли меня вытягивали постепенно — и боль нарастала вместе с прояснением сознания.

Сумел открыть глаза. Кто-то меня крепко прижимает к себе и летит наверх. Вокруг нас летают драконы... Просыпается слух: тоже постепенно, не сразу, но я начинаю слышать и свист воздуха вокруг нас, и отдалённые крики, и беспорядочные выстрелы, которые в ночном воздухе кажутся постукиванием мелких молоточков по твёрдой поверхности, и долгий шорох и свист пролетающих мимо аэромашин...

Полёт прекратился. Дракон начал медленно спускаться на крышу. Одной рукой он всё ещё держал меня за пояс, другой — жёстко прижимал мою голову лицом к своему плечу, поэтому я не сразу понял, что мы спускаемся на крышу, с которой несколько минут назад устроили налёт на противоположный корпус.

Я не почувствовал ног, когда они коснулись поверхности крыши, но затем почувствовал, что они стали подгибаться. В ухо голос Люциуса нетерпеливо сказал:

— Андрей, мы уже на крыше. Можешь встать на ноги!

— Не... могу...

Он, видимо, не понял, что произошло. Решил, что я ещё не осознаю, что мы в безопасности и мне уже можно приходить в себя. Поэтому снова крепко сжал мои плечи и резко встряхнул... От боли — меня будто доской ударили по позвоночнику — я коротко вскрикнул. В глазах снова потемнело.

... Лежу на крыше. Крылья успели снять. С обеих сторон от меня на корточках Белый Вечер и Ледяной Джин. Смотрят не на меня, а друг на друга. А чуть дальше, опять-таки кругом, драконы со сложенными крыльями. Кто-то за моей головой встревоженно спросил — по охрипшему голосу не сразу узнал Люциуса:

— Ну и? Что с ним?

— Сломанное крыло повредило имплантаты, вживлённые в тело, — сказал Белый Вечер. — Два из них пережали нервы. Его нельзя трогать или перевозить. Нужна жёсткая фиксация позвоночника. Самим выдирать имплантаты нельзя. Чревато последствиями. Надо везти его в больницу.

— Нельзя, — ровно сказал Ледяной Джин. — За нами числятся нападение на таксиста и диверсия в больничный корпус, охраняемый полицией. Это только то, что на поверхности. Подспудно же на нас начинается охота целой армии воронов. Мы уже рискуем, оставаясь здесь, на виду у всех... Андрей, как ты себя чувствуешь?

— Хреново, — прошептал я.

— Сейчас будет ещё хреновей, — спокойно сказал драко, стоящий за спиной Белого Вечера. Привыкшие к темноте на крыше глаза вскоре узнали Даниила. — Ребята, слева гляньте. Сюда летит стая воронов. Большая.

Все обернулись налево, а ведуны встали на ноги. Только Люциус, державший мою голову, остался со мной. Именно к нему Даниил и обратился:

— Что делаем?

— Люциус, — прошептал я. — Возьмите Зеркало и удирайте к Мангусту. Меня помурыжит полиция, зато спокойно отлежусь на больничной койке.

— Если бы я был уверен, что ты попадёшь к полиции, возможно, я так и сделал бы, — спокойно отозвался драко. — Но к нам летит отнюдь не полиция. Так, сколько у нас здесь, на крыше, аэротакси?

— Две машины.

— Найдите для Андрея что-нибудь твёрдое под спину. В машине мы положим его назад. Одно сиденье уберём, чтобы он лежал на спине, свесив ноги. Я сяду рядом, чтобы уберечь его от тряски.

— И куда мы его повезём?

— Пока куда-нибудь из поля зрения воронов. Две машины, — Люциус торопливо сбрасывал крылья и расшнуровывал жилет, — примкнут к машинам на любой оживлённой трассе, а драконы пусть разлетаются, но не в одиночку. И будьте постоянно все на связи друг с другом.

— Почему не в одиночку?

— Переловят.

— Но ты не сказал — куда везти Андрея.

— К Мангусту — куда ещё. Там Диана, у неё есть кое-какие навыки в оказании медицинской помощи.

— У меня тоже есть, — встрял Белый Вечер. — Будь атмосфера поспокойней, я бы вытащил из вашего друга имплантаты.

— Проблема в том, что у нас нет места со спокойной атмосферой, — сказал Люциус. После недолгого молчания — лихорадочно упаковывал крылья в спецмешок — он спросил, глядя на кого-то, чьи поспешные шаги остановились рядом со мной: — Что это?

— У меня в багажнике было — эта штука подойдёт для спины Андрея, — откликнулся один из драко, и что-то громыхнуло сбоку от меня.

— Люциус... — неуверенно сказал Белый Вечер. — Люциус, есть одно место, где, добравшись, мы сможем остаться ненайденными и где я смогу заняться имплантатами.

— Джин, что скажешь?

— Где это место?

— Мой номер в отеле.

Ледяной Джин, снова присевший на корточки, бесстрастно смотрел на ведуна. Я видел, как затвердело его лицо. Белый Вечер заколебался — и тоже присел напротив, через меня. Его лицо расслабилось.

— Теряешь время, Джин. Не надо меня в чём-то подозревать.

— Почему ты помогаешь нам?

— Мне сказали — ты поссорился с отцом, после того как он выслал твою мать с Веды. Моя мать — тоже из человеческой расы. Этого достаточно для объяснения?

— Решайте быстрее! — бросил Люциус. — Иначе придётся драться с этой компанией. А она уже близко. Даниил, помоги перенести Андрея.

Меня с предосторожностями переложили на какую-то металлическую полосу и отнесли к машине, куда и должны сунуть на заднее сиденье. Сюда же подошли и все те, кто должен лететь с нами.

— Итак, что решили?

— Ладно. Поехали в отель, — неохотно сказал Ледяной Джин.

— Поздно, — спокойно сказал Даниил.

— Что случилось? — шёпотом спросил я. От боли, словно уложившей спину на доску с гвоздями, я не мог говорить в полный голос.

Стоящие вокруг меня драко молча развернулись от машины и, не глядя, принялись сноровисто снимать с себя драконьи крылья.

Сначала я увидел, как с одной стороны над нами вздымается чёрная волна людей на вороньих крыльях. Шелест многих десятков крыльев превратился в звук монотонного, по нарастающей приближающегося к нам дождя. Вздрогнув, я скосился в противоположную сторону. С другой стороны здания тоже поднималась туча воронов.

— Та-ак, — зловеще протянул Люциус. — Та-ак... Они хотят войны?.. Та-ак... Джин, Вечер, сможете в полевых условиях вытащить из него имплантаты?

— Если в машине есть аптечка, — быстро сказал Белый Вечер.

— Есть, — ответил кто-то сбоку — видимо, водитель, принёсший металлическую полосу, на которую меня уложили.

— Даниил, сколько нас на крыше — я имею в виду драко?

— Пятнадцать драконов.

— Минута — на связь с теми, кто близко и сможет откликнуться. Окружить машину. Андрея в салон. Ведуны — марш туда же... — И сквозь зубы Люциус добавил: — Тоже — придумали: вороньё против драконов!

Меня подняли — и я с замиранием сердца заметил с третьей стороны ещё одну волну воронов. Импровизированные носилки въехали на заднее сиденье. Водитель быстро размонтировал спинки передних сидений и принялся быстро подтаскивать к задним провода, готовя освещение. Ведуны тем временем дружно копались в аптечке, быстро переговариваясь и оставляя под рукой самое необходимое.

Окно надо мной потемнело. В салон всунулась голова Люциуса.

— Андрей, как ты себя чувствуешь?

— Пистолет отобрали, — прошептал я. — Где Тисс?

— Здесь, на панели управления, лежит. Спит, кажется. Ты, главное, не беспокойся.

— Я не беспокоюсь. Меня это бесит.

— Что именно?

— Беспомощность моя. Из-за каких-то дурацких имплантатов.

— Ничего, — он улыбнулся мне — уже рассеянно, явно мыслями в организации обороны.

И мне сразу стало тепло от его улыбки — во всех отношениях: и оттого что он нашёл время успокоить меня, и оттого что полыхнуло от него теплом разгорающегося боевого огня. Его голова исчезла из окна.

— Драконы! Результаты?

— У меня двое!.. У меня четверо!.. Один!.. Трое!.. Двое!..

— Они набрали высоту!

— Три шага от машины! Огонь!

Крыша мешала разглядывать происходящее за её пределами. Но длинные ослепительные всполохи, наверное, были видны со всех уголков города. Гудящий огонь, как ни странно, заставил меня успокоиться и полностью, без вопросов подчиниться рукам ведунов. Я знал, что Веда славится своими врачами, которые работали не столько на основе медико-фармакологических знаний, сколько на знании ментальных законов организма. Белый Вечер велел приподнять меня в сидячее положение. Ледяной Джин приподнял меня, полуголого, и сел так, чтобы я опирался на него, обнимая. Спина оказалась в полном распоряжении Белого Вечера.

Сыроватый холод Гадеса вскоре сменился влажным теплом, криками падающих горящих воронов и командными криками Люциуса. А я всё так же чувствовал окаменевшую спину и мелкие уколы в неё. Потом по ней точно провели линию.

— Что-нибудь чувствуешь, Андрей?

— Нет...

— Сейчас, наверное, будет неприятное ощущение. Перетерпи.

Будто у меня выбор есть. Но когда началось это самое неприятное ощущение, я зубами вцепился в нижнюю губу: полное впечатление, что с меня вживую снимают кожу. И я, чтобы хоть как-то отвлечься, стал смотреть через плечо Ледяного Джина на фигуры драко, стреляющих боевым огнём. За пределами машины шла настоящая война: вороны, вооружённые огнестрелом, нисколько не стеснялись палить в драконов.

Я резко втянул холодный воздух сквозь зубы.

— Больно? Андрей, тебе больно?

— Не-ет...

Драко, стоявший прямо перед окном машины и на моих глазах сильно вздрогнувший, повалился плашмя на поверхность крыши.

— Вечер... Давай быстрей...

— Ещё ты меня будешь торопить!

Длинное движение боли по всему позвоночнику — и я изогнулся от судороги, слёзы брызнули независимо от моей воли и желания. Но уже в следующее мгновение я глубоко вздохнул — и вздох получился! И мгновенно же вспомнилось, что я изогнулся!.. Нервы начали действовать. Белый Вечер начал вытаскивать имплантаты!

— Тихо-тихо, Андрей! Всё будет... Всё...

В следующий миг из меня будто выдрали позвоночник — я ахнул и зашипел, когда почти полоснувшая по глазам боль быстро и как-то деловито начала уходить.

— Всё. Вот теперь всё. Сейчас зафиксируем разрез и заклеим его. И будешь как новенький. Ну, ещё немного... Ещё немного потерпи...

Голос бормотавшего Белого Вечера был негромким, но уверенным.

Голова Ледяного Джина дёрнулась: вскрик за окном прозвучал глухо, но болезненно. Ведун заглянул мне в глаза. Я уронил руку на сиденье, на котором лежал.

— Опускай меня. Шевелиться могу.

Он сразу открыл дверь и, осторожно расположив меня на сиденье: одна рука опирается на сиденье, другая лежит на спинке, — закрыл её, на ходу вскидывая к небу пистолеты. К ревущему огню драко присоединились выстрелы.

— Андрей, подвигай руками и телом. Как?

Не считая саднящей кожи, всё оказалось в порядке. Я быстро развернулся на сиденье, схватил куртку и накинул её прямо на голое тело. Некогда.

— Вечер остаёшься здесь и готовишься! Я буду стаскивать к тебе раненых!

— Давай!

Я выскочил из машины, чуть не со слезами радости ощущая своё тело, во всём подчиняющееся моей воле. То, что привычно и каждодневно. Но отсутствие чего здорово сбивает с ног... Но уже не до эмоций. Упавший драко находится всего в нескольких шагах от машины. Я добежал до него, не обращая внимания на выстрелы сверху, не обращая внимания на стонущие обгорелые фигуры, ползущие и ковыляющие по крыше — за пределами стреляющих огнём драко.

— Живой?

Драко не ответил. Я перевернул его сбоку на спину. Живой. И даже маска на глазах до сих пор тёмная от готовности к бою. И мокрая от крови. Так и не понял, куда в него попали. Я подхватил его, горячего, почти дымящегося, под мышки и потащил к машине. Из неё выскочил Белый Вечер и помог мне.

— Ты не слишком?! — спросил-крикнул он.

Я понял его.

— Нет. Нормально. Никакого напряжения не чувствую. Только порез на спине немного болит.

Мы вдвоём втащили раненого на моё недавнее место. Белый Вечер нагнулся над драко, а я снова выбежал из машины и пошёл вкруговую. Оглянулся Люциус — мокрый, маска на глазах почти чёрная. Ухмыльнулся — и снова будто вбросил руки вверх. Пламя рванулось к воронам, видимо думавшим обойти оборону. Я мельком вспомнил кошачью поноску с Зеркалом богов и мельком же пожалел, что не умею использовать его — и даже боюсь экспериментировать: а вдруг от Гадеса ничего не останется?.. Но мысль о том, что такая штуковина уже точно не должна попасть в чужие руки, подстегнула меня.

В бешеном мелькании огней, дыма, резких росчерков выстрелов, пронизанных криками, стонами, я, стараясь держаться ближе к машине, нашёл ещё одного подстреленного драко и волоком, держа его за плечи, потащил к машине... Но сколько же этого воронья — и впрямь настоящая армия!..

Драко отступили к машине. Я прислонил второго к колесу и оглянулся. Очень близко лежат ещё двое. Где же обещанная помощь?

Только шагнул к лежащим, как прямо перед нами взорвалось машина — одна из двух, на которых прибыли драко. Волны огня вместе с осколками рванули в стороны. Успел заметить, как подпрыгнул один из драко, когда ему прямо под ноги подлетела какая-то металлическая деталь взорвавшейся машины. Рухнул ещё один — и неизвестно, то ли его ударило осколком, то ли подстрелили... Я подхватил ближайшего драко и поволок его к открытой двери машины, где орудовал ведун. С быстро преходящим сожалением подумалось, что аптечка машины не рассчитана на такое количество раненых, и, оставив бедолагу снова у колёс, выпрямился и побежал к тем двоим, которых видел.

Драко снова отступили к машине, и я понял, что из круга обороны выбыл ещё один, если не двое сразу. Сунувшись между стоящими драко, я вцепился в куртки лежащих и только потащил к себе, как понял — выдохся. Если раньше адреналиновый огонь, бушевавший в жилах, помогал быстро приходить в себя, то сейчас мышцы налились такой тяжестью, что ноги в коленках дрожали. Нет, операция хоть и прошла благополучно, но последствия есть...

Ветром пахнуло со стороны горящей машины — чуть не задохнулся от жирного дыма. Отдышавшись, потащил снова так и не выпущенных из рук раненых драко. Сосредоточился только на одном: не выпускать из рук и пятиться к машине.

А за спиной грохот и скрежет. Обернулся.

— Люциус!

Первым среагировал на прыгнувших на крышу машины Ледяной Джин. Два выстрела — два стука с грохотом падающих с машины тел. Затем быстро повернулись драко и выпустили огненные стрелы в получившийся просвет над машиной, откуда и прорвались вороны.

Пятясь с грузом к машине из последних сил, я мрачно думал, что война развязалась нешуточная. Только бы пережить следующие несколько минут.

Дым над нами метался тёмными птичьими фигурами и плевками выстрелов. Последние драко пронизывали время от времени этот густой дым ослепительно-жёлтыми стрелами пламени... Я начинал думать, что всё совсем плохо, что не надо бы только об этом думать... Свалившись на колени и продолжая падать вперёд, мимо драко, только что пальнувшего по группе воронов настоящей огненной палицей, я вдруг услышал требовательный звук триди-визора. Драко вскинул одну руку, полыхнувшую длинным пламенем, к ринувшимся на него воронам, а другой — прижал триди к уху. Через секунды он крикнул:

— Люциус! Ребята на подлёте!

Верхний муравейник из беснующихся воронов неожиданно дрогнул. Почти белые полосы пропороли поднимающийся дым над нами, не доходя до поверхности крыши.

Испуганный вопль воронья, шарахнувшегося в стороны. Почти чёткие ровные ряды драконов слетающих с «небес» Гадеса. Полное впечатление, что ими руководит кто-то такой же опытный, как Люциус. Огонь вылетал слаженно, сразу с нескольких рук.

Забывшись, я заворожённо следил за настоящим драконьим войском. Но на стон рядом обернулся незамедлительно. Даниил. Схватился за плечо. С другой стороны к нему подбежал Ледяной Джин. Оглянулся Люциус. В дыму и взрывающихся огненных стрелах мне показалось, его лицо залито кровью.

— Уводите его! Быстро!

Смешно сказал — думал я хмуро, подставляя плечо под навалившегося драко. Уводить приходится всего лишь в машину, дальше-то некуда... И всё это из-за какой-то безделушки, которая на поверку оказалась страшным оружием. Когда не надо.