Зеркало богов

31

... Опоздал — и понял это, но понимание его ничуть не смутило. Он подкинул на ладони Зеркало богов, глядя на него почти с ненавистью, и сжал пальцы в кулак. После чего спиной встал к более-менее свободной от мебели стене.

— Иди к Мангусту, — прошептал Ледяной Джин — в пространство.

Не сразу я понял, что он обращается ко мне. А когда понял, не поверил: обращается — ко мне?.. Он мне доверяет?!

— Андрей, быстрее... — донёсся шёпот Люциуса.

Кажется, я понял: реабилитирован — они ещё не сообразили, что я сделал нечто, но сообразили, что я причастен к тому, что сейчас происходит в комнате номера. Остальное ребята думают сделать сами.

Плавным, тягучим движением я повернулся к изломанному телу Мангуста. Осторожно ступил между изуродованными крыльями... Он только что говорил со мной. Сейчас — не дрогнет, не шелохнётся. В сознании ли?.. Смотреть на него страшно. И задаваться надо вопросами не о сознании, а о жизни и смерти. Слишком неподвижно лежит. Может, он...

Не спуская глаз с Ворона, я наклонился к Мангусту. Мгновенный взгляд на избитое тело, видное среди крыльев... Люциус сделал шаг от нас. Теперь ребята между мной и Вороном. Можно посмотреть пристальней. Я присел на корточки — в порванные, сломанные крылья, нерешительно приложил пальцы к шее Мангуста. Когда пульс слабо толкнулся в кончики моих пальцев, облегчение окатило меня неожиданно сильной волной. Я даже не думал, что могу так переживать за нашего хозяина. И это же облегчение заставило меня немедленно оглядеться.

Не знаю, что произойдёт сейчас в этой комнате, но событие развивалось неспешно. Поэтому я не отказался сейчас хотя бы от доисторической дубинки — для защиты. Но в поле зрения ничего подходящего не оказалось, и я здорово пожалел, что у меня нет особенности Мангуста, однажды испытанной во сне, — наращивать из собственного тела нужное для маленькой локальной войны оружие.

Помочь Мангусту ничем не могу. Страшно даже подумать, что надо поднять его, стронуть с места — изломанного донельзя. Собственная ненужность кольнула посильней страха перед Лордом Корвусом.

Главная опасность исходит от Лорда Корвуса, поэтому на всякий случай я встал над Мангустом, насторожённо наблюдая за нашим противником. То, что он противник именно наш, я понял в момент, когда мои пальцы слабо ощутили живую кровь Мангуста. Я — не с Вороном. Это я усвоил.

Лорд Корвус тем временем быстро и деловито распахнул на себе плащ и, дёрнув плечами, скинул его. Когда он сбросил щегольской жилет и начал расстёгивать рубаху, я похолодел от предчувствия, предполагая, что именно он собирается делать.

Кажется, ребята тоже сообразили.

— Не советую, — холодно сказал Люциус и предупреждающе покачал нацеленным на Лорда Корвуса луч-пистолетом..

Рубаха съехала с широких плеч и рук ухмыляющегося Ворона, мягко упала у его ног.

— Вы — мне... Ещё и советовать собрались? Это не ваша война, людишки, и не вам в ней понимать что-то, чтобы советовать мне... Пыль и прах будут мне советовать, — словно про себя пробормотал он, расправляя плечи.

— Но в этой войне вы тоже уязвимы, — спокойно заметил Ледяной Джин.

— Судите обо мне по Стражу? — засмеялся Лорд Корвус. — Попробуйте, уязвите меня! Да вы даже...

Если он хотел запугать ребят, то у него не получилось. Люциус выстрелил сразу вслед за словами «Попробуйте...» С небольшим опозданием — буквально в мгновение — стрелял и Ледяной Джин. Две белые вспышки размазались по невидимой стене перед Вороном. Он перестал двигаться и внимательно присмотрелся, как неохотно испаряются следы вспышек на защите.

— Дерзость — и ничего больше, — недовольно пробормотал он. — Неужели вы, людишки, думали, что я не предусмотрителен?

— Может, и предусмотрителен, — согласился драко. — Да только вам всё равно отсюда не выйти, а Зеркало всё-таки сработало.

— Не согласен, — ухмыльнулся Ворон. — Я на своей территории. Так что Зеркало пока только сигнализировало, и у меня времени больше, чем достаточно.

Я с трудом удержался от вопроса: времени достаточно до чего? На что?

А удержала меня странная метаморфоза, происходящая с телом Ворона. Он будто вырос и раздался, вытянул вперёд руки и согнул их, крепко сжав кулаки — локтями к нам. Я вздрогнул, когда кожа на его руках с треском порвалась и из неё выстрелили длинные шипы. Лорд Корвус — тоже Страж?! Только его шипы были какие-то... непривычные. Не жёстко прямые, как у Мангуста, а какие-то корявые, округлые и блестящие от жира... Я не заметил, как втянул похолодевший воздух сквозь зубы. Не яд ли на этих шипах?

Ворон медленно повёл плечами и шагнул от стены, чуть ссутулившись. Два чёрных крыла взметнулись над ним — литые, отсвечивающие синеватым разноцветьем настоящих вороньих. Короткие волосы, до сих пор плотно облипавшие его крупную голову, вдруг будто оплавились, превратившись в подобие короткого шлема. На обнажённой груди взбухли тёмные вены, точно корни изнутри пустили по коже ветвистый рисунок. Руки, похожие на отполированную старую корягу, он опустил. Удлинившиеся и словно усохшие пальцы вооружились когтями, три из которых на правой, словно уродливая оправа, держали Зеркало богов. Он приподнял артефакт. Грязный от крови, он тускло блеснул в комнатном свете. Лорд Корвус слегка склонил голову, будто любуясь камнем.

— Если бы вы знали, на что способен этот невзрачный камешек, — заговорил Ворон внезапно проникновенным, бархатным голосом, со странной улыбкой вглядываясь уже в нас, — вы не захотели бы просто так отдать его Стражу. Этот камешек очарователен своей таинственной, плохо исследованной силой и неограниченными возможностями. Он может многое. Закрыть все дыры в сознании запрограммированной куклы и вернуть настоящую личность, например. Андрей, тебе бы хотелось знать, кто ты? Тебе бы хотелось стать целостной личностью, на сознание бы которой никто не смог больше покуситься?

У меня дыхание перехватило, и не от его слов — от странно плывущих интонаций. Я будто нечаянно выпил расплавленного металла, который мягко втёк в меня — и взорвался внутри. А Лорд Корвус смотрел мне прямо в глаза, улыбаясь сумасшедшей улыбкой дьявола-искусителя, сдержанной, но зовущей и... людоедской... Меня закачало, повело куда-то в сторону, колени дрогнули...

... В комнате раздался громкий всхлип — и, лишь когда он отзвучал, я понял, что горестный звук издал я сам. Меня тянуло к Ворону, я знал, что он предлагает Зеркало богов мне и только мне, но... Подспудно, на уровне инстинктов, во мне тлело понимание, что всё это — обманка, что артефакт не зря называется столь громко и торжественно. Это — не моя игра.

— Это не моя игра, — прошептал я вслух.

Что-то вроде лёгкого раздражения мелькнуло в бездонных, голубовато-чёрных глазах Ворона, когда он опускал взгляд и мельком, морщась, точно мазнул глазами по окровавленным белым крыльям Мангуста, которые вздымались вокруг моих ног. В секунды молчания и тишины я снова услышал, как по комнате веет странным ветром, которым отчётливо шелестят перья сломанных крыльев. Именно этот шелест вызвал раздражение Лорда Корвуса?..

— Ничего, ты и впрямь никогда не знал, что делать с собственной жизнью, — высокомерно сказал он. — Здесь есть те, кому Зеркало нужней. Ну же, мой гордый мальчик — Ледяной Джин. Не так уж много тебе нужно, чтобы вернуться на Веду и встать рядом с отцом на равных. Ведь об этом ты мечтаешь денно и нощно? А чтобы исполнить твоё желание, тебе всего лишь надо... — Он сделал паузу и выдохнул почти шёпотом: — ... лишь надо взять в руки Зеркало богов и помечтать!..

Лорд Корвус снова по-птичьи склонил голову и совсем уже шёпотом повторил ту же фразу, только перемежая её странными, абсолютно непонятными словами. Он стоял так, что Ледяной Джин был чуть сбоку, а я — напрямую напротив него, и каждое чужеродное слово, шипя слетающее с его губ, словно било меня в грудь резкими толчками, мимолётно попадая по сердцу...

... Я пришёл в себя и обнаружил, что стою, стиснув руки на груди, будто защищаясь от пронзительных ударов тонкой длинной иглой по сердцу. Подняв глаза, я охнул от ужаса: Лорд Корвус стоял уже посреди комнаты, подняв руки. В когтях одной из них, схваченный за ворот плаща, мёртвым грузом висел Ледяной Джин. Тряпичная кукла. С безвольно опущенными руками.

А драко медленно пятился от торжествующе ухмыляющегося Ворона — буквально по сантиметру, и останавливался — делал крупный шаг к нему же, после чего, будто преодолевая страшное сопротивление ветра или волн, снова и снова мелкими шажками отступал от него. Но — не в силах оторвать взгляда от резкого повелительного взгляда Ворона. А тот всё шептал колдовские слова, время от времени отчётливо и странно смачно выговаривая фразы, жёстко обращённые к Люциусу. Впечатление — пришёл хозяин, начал наводить порядок...

— ... Щенок... Сопротивляться думал... И всегда нетрудно взять кого-то за шкирку, если этот кто-то хоть в малейшей степени высокомерен, — не правда ли, маленький Люци... Ты стал капитаном Клинков, но увидел, что твоим командиром будет драко, которого ты не можешь уважать, не так ли? И тогда ты решил, что легче стать драко-бродягой, чем подчиняться безвольному трусу...

— Он... не трус! — через силу выговорил Люциус.

— Но ты же уловил в нём колебания и нерешительность? (шепчущая скороговорка) Ты же стал презирать его за это? (Снова шепчущая скороговорка — я смотрел на эти быстро двигающиеся в заклинании, брезгливо скривлённые тёмные губы, и мне хотелось поднять взгляд на глаза Лорда Корвуса, но почему-то не получалось)

— Я-а... не-е...

Заикающаяся фраза Люциуса походила больше на жалобный, потерянный плач ребёнка, проснувшегося среди ночи, чем на привычно жёсткий ответ драко. Он пытался, но так и не выговорил последних слов ответа. На сопротивление сил не хватало.

Когти Лорда Корвуса медленно подняли Зеркало богов, будто указывая на Люциуса. Я стоял позади драко, не видел его лица и глаз, но видел, как его прогибает в теле, тащит к этому артефакту — под неумолчный аккомпанемент звучного, пронизывающего голоса Ворона, время от времени прерывающегося завораживающим шёпотом на незнакомом языке.

В какой-то момент я понял, почему я устоял. Меня защищали крылья Мангуста. Сломанные, изуродованные, они всё ещё обладали силой, достаточной, чтобы сопротивляться страшному колдовству. Не зря же после моих слов о чужой игре Ворон искоса глянул на них... И когда я понял, я по-настоящему психанул. Что делать?! Как спасти ребят — и можно ли это ещё сделать?!

Снова лихорадочно огляделся. Ничего. Ничего — из того, чем можно бросить в Лорда Корвуса или хотя бы в Люциуса, чтобы вывести его из состояния транса, в которое тот явно впал под влиянием наговора Ворона. Ещё шаг — и Люциус окажется в зоне досягаемости когтей Лорда Корвуса.

Триди-картинка, висящая на стене номера. Одно из окровавленных перьев на полу. Приглядевшись, сообразил, что Ворон продолжает ворожбу, не сводя глаз с жертвы, не отвлекаясь по сторонам. Обернулся к стене, сорвал картинку и всунул сзади поднятое с пола перо из крыла Мангуста. Размахнувшись, кинул картинку так, как бросают камешки в волну, чтобы вызвать очередь «блинчиков», подпрыгивающих на воде.

Неудобная для броска, но повезло — расстояние недалёкое. Брошенный предмет врезался под колени Люциуса. Тот аж подпрыгнул. Получилось!

— Люциус, сюда, ко мне! Быстро!

Ворон взревел от досады.

Драко обежал Мангуста и влип спиной в стену. Частое тяжёлое дыхание. Плечи вздрагивают, голова опущена. Сначала я не понял — почему. Потом только дошло: он боится даже нечаянно взглянуть на Ворона.

Всё ещё рыча, Лорд Корвус швырнул назад Ледяного Джина — охапкой старой одежды. Ведун плашмя грохнулся о стену и бесформенно застыл на полу, ни разу не шелохнувшись... То ли мёртв, то ли ещё жив.

— А впрочем... — внезапно успокоившись, сказал Ворон и ухмыльнулся. — Впрочем... Этот высокомерный мальчишка ещё пригодится мне.

Пока он оборачивался к Ледяному Джину, снова хватал его за шкирку своими сучковатыми когтями, я следил за ним, плохо понимая, что он делает. Потому как мозги кипели от мыслей: Ворон не может выбраться из номера, но, вместо того чтобы попытаться как-нибудь уйти, он начал приставать к нам с предложением выполнить наши желания. Ледяного Джина сломал: несмотря на видимую сдержанность, ведун самый эмоциональный из нас. Но этого Лорду Корвусу оказалось мало. Он хотел сломать и нас. Зачем? Что это даёт ему, притом что он хочет быть далеко отсюда до какого-то неизвестного нам события? Почему соблазняя нас Зеркалом богов, он сам не может его использовать? Ведь вот оно — вожделенное для него Зеркало! Что ж он сам не загадывает сокровенного желания?

Исследовав этот мысленный путь, я уткнулся в тупик. Ладно. Пусть так. Пойдём сбоку. Почему сработало Зеркало богов, поймав Лорда Корвуса в ловушку? Потому что оно обмазано моей кровью. Именно поэтому уговоры Ворона не сработали на мне? То есть действие здесь в обе стороны. Логично напрашивается вопрос: а уязвим ли я сам? Ну, против Ворона? Могу ли всё-таки помочь Ледяному Джину?

И последний вопрос... Я с трудом, беспорядочно думал над ним, глядя, как крутит перед собой тело ведуна Лорд Корвус, рассматривая его, точно вешалку с одеждой из магазина. Почему сработала моя кровь? Почему из всей команды только мне снились старые сны Мангуста? Почему только мне удалось — и не раз — примерить крылья Мангуста и использовать их в реальности? Вывод из всех этих мыслей может быть только один. Я хотел сказать, пусть даже негромко, но из сдавленного напряжением горла вырвался лишь сип:

— Люциус...

Драко вздрогнул.

— Что?

— Дай мне меч.

Глаз он так и не поднял. Глядя в пол, просто сдвинул взгляд влево, в мою сторону. Секунды молчания и шелеста того же невидимого ветра по комнате. Щелчок. Медленный звук выходящего из ножен меча. Протянул рукоятью вперёд.

Не знаю, правильно я продумал всю логическую цепочку, нарисованную по недавним размышлениям. Но, беря из рук Люциуса меч, я настраивался на тот образ, который увидел на камерах скрытого наблюдения на катере Мангуста. На образ беспощадного убийцы, которому нравится убивать. Цель которого — отбить Ледяного Джина, потому что это выгодно. И взять главный приз — артефакт, называемый Зеркалом богов.

Ворон не обращал на меня внимания, продолжая внимательно рассматривать ведуна. Тяжело настраиваться на характеристики убийцы, видя разбитую голову своего друга, кровь, торопливо бегущую из его рта... Трудно, но я скривил губы, наверное, в той же ухмылке, что и Ворон.

— Пташечка, — ласково позвал я. И шагнул из тихо шелестящих крыльев Мангуста.

Лорд Корвус медленно поднял на меня изумлённые глаза.

— Что-о?.. Ты, мелочь, это мне?

Но я уже остался без защиты белоснежных, испятнанных кровью крыльев. Сжёг за собой все мосты, через которые мог отступить. И, честно говоря, мне стало наплевать на всё. И это подогревало меня на уровне — Рубикон перейдён, и гори всё синим пламенем! Поскольку горел уже я сам. И этот странный огонь смягчал меня, мои движения, превращал их в плывущие и где-то даже дёрганые — как огонь!

— Пташечка, — прошептал я, не в силах удержать усмешки: ага, задело! — Ворона драная... Щас перья из хвоста повыдёргиваю — будешь голой тушкой народ смешить, курица щипаная... Пта-ашечка! — Никогда бы не подумал, что могу так выговаривать слова — клоунски, ёрнически выворачивая рот, чтобы преувеличить интонации.

Не знаю, что собирался делать Лорд Корвус с Ледяным Джином, но сейчас ведуну повезло: Ворон просто расслабил лапу в сторону, и тело Ледяного Джина выскользнуло из его когтей...

Помрачневшие глаза Ворона впялились в мои, успокоившиеся до рабочего состояния: всё, эта ситуация мне знакома, её надо решать, а не бояться. Я чуть присел перед противником. Вызов. Ворон, наоборот, выпрямился. Взмах лапой. Из середины лапищи с треском вылетел меч, такой же корявый, как шипы на руках. Итак, моя задача — продержаться до того мгновения, когда медленно нарастающее событие произойдёт. А событие нарастало точно: ветер уже чувствительно обвевал мой горячий лоб.

Меч Ворона так и остался частью его лапы. Прекрасно. Меньше возможности манипулировать им. Лорд Корвус шагнул ко мне раз, другой. Третий он проделал, уже обходя меня по кругу.

И шарахнулся, когда я резко бросился на него. Кажется, именно такого рывка он не ожидал от меня. Но мгновения неожиданности прошли — и он сам попытался накинуться на меня. Однако виденная с камер скорость, поразившая меня самого, стала моей главной составляющей. Я ускользал из-под его ударов, в диком упоении танцевал под его атаками. Р-раз — кончик клинка скользнул по щеке и носу не успевшего отпрянуть Ворона.

— Пташечка клювик поранила! — поддразнил я. — Пташечку стукнули! — Добавил пару словечек из старой терралингвы — острых, за давностью лет почти сакральных.

Лорд Корвус прохрипел что-то неласковое, но я уже вскипел на горячей адреналиновой волне: я пробил его защиту! Я могу это сделать!

Краем глаза уловил, что драко крадётся по стеночке — к Ледяному Джину. Лишь бы Ворон не увидел! Не дам увидеть!

Чего Лорд Корвус точно не ожидал, так это что я брошусь ему под ноги. От неожиданного нырка он подпрыгнул к высоким потолкам номера. Наверное, он решил, что я сошёл с ума, потому как, остановившись у двери и развернувшись, я просто-напросто начал хохотать — и ничего не мог поделать с этим явно ненормальным приступом смеха. Даже Люциус остановился, встревоженно глядя на меня, хотя до Мангуста, куда он уже тащил так и не шелохнувшееся тело ведуна, осталось метра три.

Но я добился своего. Теперь Ворон сосредоточил внимание на мне и только на мне.

Он опустился — чёрные крылья мягко взмахнули и сложились. Теперь мой противник улыбался, как улыбается гурман при виде редкого блюда, наконец-то ставшего доступным. Я знал, что за этим воспоследует, и нисколько не жалел о проделанном.

От его атаки я в следующие мгновения смог отбиваться, лишь раза два взмахнув мечом. Далее он сбил меня с ног и устроил настоящее избиение младенцев, уже пытаясь одним ударом покончить со мной. Сам удивляясь, что всё ещё жив, я катался по полу, только пугая его мечом Люциуса, но уже даже не стараясь отбиваться. Смысла нет. Пока от неминуемой смерти меня спасали только животные инстинкты. Умудряясь в очередной раз выкатиться из-под казалось бы завершающего удара, я сам себя недоумённо спрашивал: «Жив?»

Но вскоре пришлось забыть обо всём.

Обозлившийся Ворон выбил оружие из моих рук. Теперь в ход пошёл не только меч противника, от которого я уходил со всё большим опозданием, но и ноги в сапогах с металлической подошвой... Дальнейшее смешалось для меня в жуткую картину полубессознательного: я двигаюсь, лишь бы только уйти от того, что летит на меня, будь это меч или сапог... Сколько времени прошло — не знаю, но только очнулся я висящим над полом и буквально пригвождённым к стене: в одном плече торчал меч Люциуса, в другое упиралась мутировавшая в отравленное оружие кость Ворона. В общем, висел я на них. Перед глазами и чуть ниже плыла какая-то чертовщина — чья-то жуткая морда с крючковатым носом — морда, искажённая невиданной злобой.

Почему-то вспомнилось, как сжигали ведьм в древности. Наверное, они чувствовали такой огонь, какой я чувствовал сейчас. Такую боль... А морда что-то ещё говорила — ехидными словами, которые пронизывали голову и увеличивали боль... Я с трудом, но полностью раскрыл глаза, залепленные кровью и слезами. Адский огонь новой боли взорвал всё тело, но я всё-таки затрясся от рвущегося наружу смеха, хоть и чувствуя, как рвутся на лезвиях мышцы плеч.

Ворон замолчал. Застыл. Глаза замерли на точке в пространстве между мной и им. К тем, кто появился за спиной, оборачиваться он не спешил.