Зеркало для героя

Глава 2

Влад свернул с Садового на Старую Басманную, и, когда до посольства Эквадора остался какой-то километр, Анна вдруг сказала:

– Может быть, откажемся от этой затеи, пока не поздно? У меня нехорошее предчувствие…

Влад промолчал, давая понять, что об этом не может быть даже речи. Я погладил Анну по щеке и заверил, что дурные мысли всегда сопутствуют новому и интересному делу.

Мы свернули в Гороховский переулок и остановились. Придерживая мохнатые полы песцовой шубы, Анна первой вышла из машины. Я смотрел, как она протыкает тонкими каблучками грязный лед и перешагивает через потемневший сугроб, похожий на бруствер окопа.

Влад барабанил пальцами по рулю. Потом включил омыватель стекол. С натужным воем в стекло брызнули тугие пенящиеся струи. Я выключил отопление салона. Влад заглушил двигатель.

– Ну, давай! – поторопил я его. – Я же знаю, о чем ты хочешь меня спросить.

Влад повернул ко мне свое холеное лицо. Он здорово поправился за эту зиму. Глаза заплыли, лицо раздалось в ширину, отчего Влад стал похож на хорошо откормленную рысь.

– Может быть, – медленно произнес он, – мы с тобой поднатужимся и купим остров сами?

– Об этом надо было говорить при Анне.

– Но ты же видишь… – он кивнул на окно. Анна вышла на тротуар и остановилась перед дверьми посольства, ожидая нас.

– Так реши этот вопрос с ней, а потом уже мы будем тужиться.

– Нет, давай сначала прикинем бабки.

– У меня четыреста.

Влад кивнул и взялся за дверную ручку.

– Ничего не получится, – ответил он, выходя из машины. – Не хватает.

– Много?

– Много, – неопределенно ответил Влад.

Мы подошли к зданию посольства. Очереди не было. У входа стоял один милиционер. Влад буркнул что-то насчет «инверио». Так в Южной Америке называют летние месяцы, сезон дождей, когда количество туристов резко снижается. Влад словно оправдывался передо мной за то, что у входа было пусто.

– Как зовут дилера? – спросил я, сгребая с асфальта мокрый снег и прессуя его в ладонях.

– Андрес Гильермо, – ответил Влад.

Он волновался и, сжимая ручку «дипломата» обеими руками, нервно приплясывал, шлепая подошвами ботинок. Я чувствовал себя так, словно нам предстояла серьезная закупка на оптовом продовольственном рынке, где подсунуть могли все, что угодно. Анна спокойно стояла несколько поодаль, как будто не имела к нам никакого отношения, и читала толстый женский журнал. Милиционер не моргая смотрел на нас сквозь стекло своей будки. Хромой голубь сел на крышу автомобиля Влада и нагадил на стекло.

– Там круглый год лето, – сказал Влад.

Он думал об острове, а я – о помете. Влад был оптимистом, а я – реалистом.

Господин Гильермо появился в дверях посольства, когда у меня стали подмерзать пятки, а Влад уже скакал, как архар в сезон брачных боев. Дилер был зрелого возраста, невысок. Его смоляные волосы были зачесаны назад и щедро прихвачены лаком. Крупный нос поддерживал непроницаемо-черные очки. Одет он был в строгий черный костюм, самой заметной деталью которого был золотой колпачок от ручки «Паркер», торчащей в нагрудном кармане.

Ничего не говоря, Гильермо кивнул и провел нас внутрь здания. В фойе, не дойдя до парадной лестницы, он открыл торцевую дверь, на которой висела тяжелая металлическая табличка «ECUADOR-TERRA».

Мы оказались в узкой и длинной, как пенал, комнате, большую часть которой занимали пальма в деревянном ящике и кожаный диван. Где-то под потолком чирикали птицы. В воздухе стоял древесный запах сигар. Дилер показал нам на диван, сам же сел за стол. Из-за ствола пальмы я видел только его левую руку.

– Это мои компаньоны – Кирилл и Анна, – представил нас Влад.

Я поклонился пальмовому стволу. Анна не проявила интереса к дилеру. Она стоя рассматривала фотографии на стенах.

– Ваше решение купить землю на острове Комайо достаточно серьезно? – спросил дилер на сносном русском.

Я шарил глазами по стеллажам, заваленным папками, стопками бумаг и книгами. На противоположной стене висела пластиковая рельефная карта Эквадора. Его коричневая с зелеными прожилками поверхность была морщинистой, словно соседствующие с двух сторон Колумбия и Перу сдавили страну так, что она пошла волнами. Посреди коричневых волн выпирала белоснежная вершина Чимборасо.

Гильермо закурил сигару и протянул нам золоченую коробку. Влад начал что-то изображать с сигарой, покусывая ее кончик, словно авторучку на экзамене. Дилер снял со стеллажа толстый скоросшиватель и положил его на стол перед собой.

– Это все, что касается Комайо, – сказал он, перелистывая схемы, листы с текстом и черно-белые ксероксы фотографий. – Общая площадь пятьдесят четыре и три десятых квадратных километра. Отдаленность от материка – одна тысяча триста тридцать семь километров, от Галапагосских островов – восемьсот одиннадцать километров… В общем, ознакомьтесь сами, почитайте, я вас торопить не буду.

Влад принял скоросшиватель и толкнул меня локтем в бок. Анна села рядом с Владом. Мы занялись изучением документов. Гильермо встал из-за стола и, пуская клубы дыма, стал ходить мимо нас, поглядывая на птичек. Я думал, что он сейчас начнет расхваливать остров, но дилер молчал. Влад слишком усердно вчитывался в географические, природные и прочие характеристики острова. На абзаце, в котором говорилось про ку-май, монг-нгыа и гуайяву, он застрял минут на пять. Я заметил, что Анна вытащила из папки несколько синих листочков, мельком просмотрела их и задумалась.

– Вам что-нибудь не понятно? – спросил Гильермо Анну.

– Почему его так часто перепродавали?

Дилер пожал плечами.

– На то есть коммерческая тайна, – ответил он. – Каждый хозяин имел свой интерес.

– А когда его впервые выставили на продажу?

– Три года назад. Копия решения правительства тоже есть в этой папке.

– Что там? – отвлекся Влад и, не вникнув в суть разговора, выхватил листок из рук Анны. – М-м-м… Джеймс Леблан. Кто это такой?

– Первый владелец земли на Комайо, – пояснил Гильермо.

– А Генри Леблан?

– Это его сын. Остров перешел к нему в наследство после гибели Джеймса.

– Да? А что с ним случилось?

– Я точно не знаю, – ответил Гильермо, выдувая дым на стол. – Кажется, автокатастрофа.

– А Жоржет Дайк? – Влад дотошно интересовался каждой фамилией.

– Это сестра Генри Леблана. Она унаследовала остров после того, как Генри пропал без вести, путешествуя на своей шхуне вдоль берегов Колумбии.

Влад поднял на меня глаза. Они выражали не столько удивление, сколько недовольство.

– Это что ж такое? – спросил он таким тоном, словно дилер был виноват в исчезновении Генри и гибели Джеймса. – Выходит, у острова дурная репутация?

Дилер, попыхивая сигарой, усмехнулся.

– Я не думаю, что вы, господин Уваров, суеверный человек. Это всего лишь неприятное совпадение.

– А сестра… как ее? Жоржет Дайк! С ней что случилось? Почему остров снова перешел в собственность земельного департамента?

– С Жоржет Дайк ничего не случилось, – заверил Гильермо. – Она отказалась от наследства в пользу государства, вышла замуж и сменила фамилию. О ней мне больше ничего не известно.

– Надо же, какая щедрая! А почему правительство снова выставило остров на продажу?

Дилер неторопливо стряхивал пепел с сигары в тяжелую пепельницу из черного камня.

– Правительству выгоднее получить деньги и построить, скажем, больницу, чем содержать необитаемый остров.

– Что значит – содержать?

– Это значит, – объяснил дилер, – что на острове Комайо, как на любой части территории Эквадора, должны быть соблюдены национальные интересы и поддерживаться конституционный порядок.

– А если остров переходит в чью-либо собственность…

– Если земля острова переходит в чью-либо собственность, – поправил дилер, – то обязанности по обеспечению конституционного порядка возлагаются уже на собственника.

– Что вы говорите! – произнес Влад и посмотрел на меня с умным видом. – Вот оно как!

Мне показалось, что его желание купить остров несколько притупилось. Не все было так просто, как казалось на первый взгляд. Машину купишь – и то заработаешь головную боль, пока поставишь ее на учет. А здесь речь идет о географическом объекте, части территории чужого государства.

Но Влад неожиданно для меня подтвердил свою готовность идти к намеченной цели с упорством быка, бодающего тореадора:

– Значит, будем изучать законы Эквадора. Да, Кирилл?

Я сделал какой-то неопределенный жест.

– Так! – удовлетворенно произнес Влад и снова опустил голову. – Кто у нас тут еще остался из бывших хозяев? Гонсалес де У. Очень интересная фамилия!.. Что это еще за де У?

– Как ты сказал? – вдруг проявила интерес Анна. – Гонсалес де У?

Она взяла список из рук Влада. Мне показалось, что ее зрачки расширились, когда она прочитала имена владельцев. Влад нервно выдернул лист из ее пальцев и недовольным тоном произнес:

– Два месяца? Он владел островом всего два месяца? Почему так мало?

Он поднял голову, ожидая от дилера разъяснений. Гильермо вздохнул, постоял у окна. Он, должно быть, считал, что прежние владельцы не имеют отношения к нынешней сделке, и в его обязанности не входит разъяснять историю каждого из них.

– Этот гражданин Перу был лишен права собственности на землю Комайо конституционным судом, – сказал дилер.

– Почему? – Влад добивал его своей дотошностью.

– Потому что Гонсалес препятствовал высадке на остров правительственных войск.

Влад поморщился. Я был уже почти уверен, что мой друг сдался и окончательно разочаровался в своей бредовой идее.

– А что, – спросил он, – правительственные войска часто там высаживаются?

Гильермо от души рассмеялся и загасил сигару о дно пепельницы так, словно вбил в нее клин.

– Нет, войска вообще не сунулись бы туда, если бы полиция не заподозрила Гонсалеса в содействии контрабандистам.

– Ах вот оно что! – кивнул Влад и снова покосился на меня. Я скривил лицо так, будто съел лимон, сдобренный ядреной горчицей. Влад толкнул меня локтем, принуждая к умственной работе, и дал мне несколько листков с текстом.

Анна вдруг встала. Гильермо взглянул на девушку с готовностью взять на себя ее проблемы, но Анна даже не взглянула на него.

– Который час? – спросила она у меня.

– Без четверти двенадцать.

– Мне пора.

– Куда? – не отрывая глаз от документов, спросил Влад. – Посиди, мы недолго.

Анна увильнула от моего недоуменного взгляда и решительно открыла дверь.

– Увидимся вечером у меня, – сказала она и вышла.

– Несерьезно, – пробормотал Влад, перелистывая очередную страницу списка бывших владельцев. – Я говорил, что надо без нее…

Переводчика, который русифицировал документацию на землю, надо было бы хлопнуть пыльным мешком по голове. Слово «продажа» было обозначено как «ПRОDАЖА», а «аукцион» как «АYКЦЫEN». Я нещадно ломал глаза, читая невеселую историю острова.

На столе дилера зазвонил телефон. Гильермо поднял трубку и тихо, чтобы не мешать нам, представился:

– «Эквадор-терра»… Да, слушаю!.. Сейчас я занят, оставьте свои координаты…

Из-под пальмового листа, похожего на пятерню пианиста, он смотрел на нас.

– Секунду, возьму ручку… Так…

Гильермо отрывисто записывал на листке цифры. Листок убегал из-под пера, и дилер разрывался между ним, ручкой и телефонной трубкой. Мне показалось, что он записывает домашний телефон Анны, но я никак не мог рассмотреть последние три цифры.

– Еще раз, пожалуйста… Виллис? Два «л», я понял… Спасибо, до встречи!

Он опустил трубку и взглянул на меня, потому как Влад не мог оторваться от захватывающего чтива и поднять глаза.

– У вас появился конкурент.

Влад вскинул голову и нахмурился.

– Никаких конкурентов! – безапелляционно заявил он. – Я беру остров без всяких разговоров.

Он сказал так, словно речь шла о покупке телевизора или холодильника. Странно, что он вообще не добавил: «Заверните-ка мне его».

– Я надеюсь, что будет так, – согласился Гильермо, но листок с телефоном и фамилией конкурента аккуратно сложил вдвое и сунул в карман. – Вы готовы заплатить аванс?

– Это надо сделать немедленно? – спросил Влад.

– В ваших интересах это сделать немедленно, – уточнил дилер. – Теперь вы не единственный покупатель.

Я незаметно стукнул Влада по почкам. Он не отреагировал и опять начал задавать ненужные вопросы:

– Вы предпочитаете доллары или рубли? Наличный или безналичный расчет?

Можно подумать, Влад намеревался расплачиваться рублями! Я крепко взял его под локоть и рывком поднял на ноги.

– Господин Гильермо, – сказал я. – Мы хотим подумать пару дней.

Дилер пожал плечами, мол, воля ваша. Мне казалось, что все закончится благополучно, но Влад вдруг проявил ослиное упрямство.

– Нет! – сказал он, выдергивая локоть. – Будем заключать предварительное соглашение. Я готов внести аванс!

Большего идиота я еще не встречал на своем веку. Гильермо застыл у ствола пальмы, с недоумением глядя то на меня, то на Влада.

– Простите, я не совсем понял, – произнес он. – Кто из вас все-таки скажет окончательное слово?

– Я!! – хором выкрикнули мы с Владом.

На месте дилера мне стало бы смешно, но у эквадорца, по-видимому, было своеобразное чувство юмора. Он поджал мясистые губы, качнул головой, отчего его покрытая лаком прическа аспидно сверкнула, словно спина дельфина.

– Это не деловой разговор, – произнес он сухо.

Я улучил момент, когда Владу не за что было схватиться, и вместе с ним вывалился в коридор, захлопнув дверь ногой.

– Ты что, надорвался на умственной работе? – громко зашипел я, постучав себя по голове пальцем. – Тебе бабки некуда деть? Так передай их в фонд помощи психически больным.

– Да пожалей себя!! – взревел Влад, норовя пробиться к двери, которую я защищал, как родину. – Не суй копыта в чужое дело! Я без тебя разберусь…

Мы боролись. Паркетный пол трещал под нашими ногами.

– Послушай же меня! – пытался я уладить конфликт мирным путем. – Не сходи с ума! Тебе это надо – контрабанда, полиция, высадка правительственных войск?!

– Ты запомнишь этот день, – бубнил о своем Влад. – И тебе будет стыдно. Я сделаю из этого острова конфетку. Все беды на земле из-за трусости и нерешительности.

Блаженны верующие! Жалея паркет, я мысленно сплюнул и отошел от двери, сделав глубокий реверанс:

– Прошу, землевладелец! Колонизатор хренов! Отдавай бабки за вечную головную боль!

Я повернулся и быстро пошел к выходу. Дежурный секретарь подтолкнул меня в спину своим взглядом. Скрипнула тяжелая дверь. Я скинул со своих плеч здание посольства вместе с паркетным блеском и полированными дверными ручками и жадно вдохнул сырой холодный воздух.

В Москве что конец ноября, что начало марта – одно и то же. Только в конце зимы воздух не пахнет свежим снегом и морожеными яблоками. Но интересно другое: сейчас в Южной Америке «инверио», то есть лето. Но в переводе с испанского это слово означает «зима». Все перепутано, все с ног на голову поставлено, все не по-русски. А Влад хочет там купить остров.