ГЛАВА 13

Кензо

— Да, — говорю я ей честно. Это правда. Я не верю, что если бы ей дали возможность бежать, она бы этого не сделала. Мы оба знаем, что при первой же возможности она снова уйдет.

Еще одно небольшое покачивание головой.

— Пожалуйста, — умоляет она. Нет, не умоляет она. Она в отчаянии. — Пожалуйста, верь мне. Ты можешь поставить на меня всю охрану, какую захочешь. Пожалуйста, я не убегу, — ее дыхание учащается, пульс учащается под моими пальцами. Ее нижняя губа дрожит так сильно, что зубы почти стучат.

Она не лжет мне.

— Шшш, — успокаиваю я ее, лаская ладонями ее лицо. — Дыши, маленькая искорка. Все в порядке. Мы можем что-нибудь придумать.

— Я не могу… — она закрывает глаза, поднимает подбородок и тяжело сглатывает под моим вздохом. Эвелин делает глубокий вдох, затем еще один. Это занимает у нее несколько мгновений, но ей удается успокоиться.

— Я готов работать с тобой, Эвелин, — обещаю я ей. — Мы можем поговорить об этом позже, но сначала нам нужно обсудить твое поведение внизу.

Я позволю ей ходить в университет за этими стенами. Доверие ей противоречит всему моему внутреннему состоянию, но я готов попробовать. Но это на потом. Прямо сейчас я хочу, чтобы она была обнажена подо мной. Распределяем и готово. Я не хочу, чтобы этот брак был наполнен злостью и страхом. Я видел брак ее родителей и знаю, что она боится этого.

— Могу я сейчас встать? — невинно спрашивает она подо мной.

Мои губы растягиваются в легкой улыбке.

— Нет, — взяв оба ее запястья в одну руку, я вытягиваю их над ее головой и быстро связываю их галстуком. Шелк будет испорчен, но стоит увидеть его и вспомнить, как она выглядела связанной и готовой для меня.

— Кензо… — она поднимает голову к связанным рукам. Я не скучаю по выражению опасения на ее лице.

Я прикасаюсь пальцем к ее губе, заставляя ее замолчать. Путешествуя по ее телу, я помещаю пальцы прямо под резинку ее леггинсов и тяну их вниз по ее ногам, отбрасывая их в угол комнаты.

Эвелин скрестила ноги, закрывая от моего взгляда свою красиво выбритую пизду. Я шлепаю ее по внутренней стороне бедра, и она задыхается, ее ноги автоматически раздвигаются.

— Никогда не прячься от меня.

Она слегка ерзает на кровати, испытывая явный дискомфорт из-за того, что находится передо мной частично обнаженной. Я провожу пальцами по ее гладкой пизде, ухмыляясь тому, какая она мокрая. Моя маленькая петарда любит, чтобы ею доминировали.

Подняв руку, я срываю тонкую блузку с ее тела, ткань легко рвется под моей грубой силой. Ее глаза округлились, зрачки расширились, а рот слегка приоткрылся от шока.

— Бля, эти сиськи прекрасны, — шепчу я, позволяя свободной руке щипать и играть с ее сосками, переходя от одного к другому, пока они оба не станут твердыми маленькими пиками. Эвелин выгибается в моих прикосновениях, с ее губ срывается тихое всхлипывание. — Такая отзывчивая, искорка. Такая хорошая девочка.

Я отпускаю ее руки и откидываюсь назад, давая ей возможность встать. Откинувшись к изголовью кровати, я хватаю подушку и протягиваю ей. Ее брови нахмурились, когда она взяла его и вопросительно посмотрела на меня.

— Поднимись и ляг на эту подушку, — приказываю я ей, вставая. — Тогда ложись на них и подставь мне свою задницу для наказания.

— Что? — какое-то время она смотрит на меня с недоверием. — Ты не можешь… Я…

— Могу, — уверяю я ее, расстегивая рубашку. — Есть много других вещей, которые мы могли бы сделать этим утром вместе, но ты решила устроить истерику и уйти. Ты решила, что сбить меня с толку в лифте — хорошая идея.

Ее губы изгибаются в усмешке.

— Ну и что? Каждый раз, когда я делаю что-то, что тебе не нравится, ты собираешься меня наказать?

Я наклоняюсь, кладу руки по обе стороны от нее на кровати и прижимаюсь к ее лицу в нескольких дюймах.

— Нет, детка, — говорю я ей. — Ты можешь делать то, что мне не нравится, сколько хочешь. Ты можешь не соглашаться со мной сколько хочешь. Но чего ты не сделаешь, так это неуважения ко мне, и ты сделала именно это. А теперь положи подушку себе под живот и подставь мне свою задницу. Потому что, если мне придется положить тебя себе на колени, последствия тебе не понравятся.

Стягивая с себя пиджак, я бросаю его на пол возле изножья кровати. Моя нижняя рубашка следует за ней. Я снимаю туфли и стягиваю носки. Эви все еще не двинулась с места. Она бросает на меня быстрые взгляды, но ее взгляд продолжает скользить по моей обнаженной груди. Она почти бессознательно облизывает нижнюю губу, осматривая мое тело. Я много работал, чтобы прийти в форму, стараясь сохранять ее подтянутой. Это не просто для галочки.

Когда я стою в одних черных штанах, моя рука тянется к поясу. Ее горло дергается, когда она наблюдает, как кожа со свистом скользит сквозь отверстия.

— Ты сказал, что никогда не причинишь мне вреда, — напоминает она мне, крепко прижимая подушку, которую я ей дал, к ее груди, как будто она могла защитить ее от меня. Спойлер: не сможет.

— Это не причинит тебе вреда, искорка. Уверяю тебя. Здесь ты научишься уважению. Непослушных девочек, которые плохо себя ведут, шлепают.

Ее плечи расправляются, а позвоночник выпрямляется.

— Я не какая-то маленькая девочка, которую можно отшлепать, Кензо. Я твоя жена.

Мои губы кривятся в лукавой улыбке, когда я смотрю на нее, мою новую жену.

— Да, и я твой муж, — напоминаю я ей тихим и авторитетным голосом. — Муж, который научит тебя уважению. Ты переступила черту, а даже больших девочек шлепают, если они плохо себя ведут.

Металлический звон моего ремня, когда я складываю его в руке, заставляет ее подпрыгнуть, и я не могу не ухмыльнуться ее реакции.

— Сейчас, — я даю ей еще один шанс, мой тон твердый. — Ложись на подушку и прими свое наказание. Тогда мы сможем перейти к более приятным вещам. Или мне придется затолкнуть тебя к себе на колени и оставить тебя болезненной, мокрой и жаждущей?

Я смотрю, как она кусает нижнюю губу, обдумывая возможные варианты. Она всегда так делает, пытается найти выход из любой ситуации. Это одна из вещей, которые мне в ней нравятся. Она носит свои эмоции на рукаве, чтобы все могли их увидеть, если они удосуживаются обратить на это внимание. Медленно она опускает подбородок и поворачивается, чтобы сесть на кровать. Ей требуется некоторое время, чтобы привести себя в порядок, но как только она это делает… черт, это зрелище.

Я становлюсь рядом с ней на колени, провожу кончиками пальцев по ее спине, пытаясь немного успокоить ее беспокойство. От моего прикосновения пробегают мурашки, и мне приходится крепко сжимать челюсти, чтобы контролировать первобытное желание внутри меня, которое не хочет ничего, кроме как взять ее прямо здесь и сейчас. Но я знаю лучше. Она все еще девственница. Мне мучительно тяжело осознавать, что я буду единственным, кто когда-либо был внутри нее. Господи, от одной этой мысли у меня чуть не кончилось в штанах, как у подростка на выпускном.

Я протягиваю руку к ее голове и осторожно помещаю ремень в ее поле зрения. Моя рука скользит по ее спине, пока не достигает ее упругой задницы. Кончики пальцев впиваются в мягкую плоть, пытаясь хоть немного ослабить собственное возбуждение, зная, что она будет у меня, но не раньше, чем она будет готова и не раньше, чем она усвоит урок.

Быстрым и натренированным движением я опустил руку и легко шлепнул ее гладкую, слегка загорелую задницу. Она вздрагивает от удивления, затем расслабляется, осознавая нежную природу моих прикосновений. Но эти первые удары — только начало, призванное подготовить ее к будущему настоящему наказанию.

— Раздвинь мне ноги, искорка, — подтянув одну ногу к себе, я наблюдаю, как ее спина выгибается, а бедра поднимаются выше, открывая моим глазам ее блестящее возбуждение. С небольшой корректировкой я прекрасно вижу ее гладкие складки и набухший клитор. Она извивается под моим взглядом, смущенная или, возможно, отчаянно жаждущая большего от моих прикосновений.

Я продолжаю мягко шлепать ее задницу, наблюдая, как она подпрыгивает от каждого удара. Мой отпечаток руки остался, но этого недостаточно. Я хочу увидеть более глубокий оттенок розового, более заметный след. На этот раз я сильнее опускаю руку и стону при виде ее идеально выбритой киски, уже мокрой от желания. С губ Эвелин срывается тихий звук, нечто среднее между стоном и всхлипом. Стыдится ли она или хочет моих прикосновений?

Пока одна рука продолжает нежно шлепать ее по заднице, моя другая скользит между ее ног, обхватывая и дразня ее киску. Она инстинктивно прижимается ко мне спиной, ища удовольствия. Но она не видит моей широкой улыбки, потому что уткнулась головой в одеяло и отказывается смотреть на меня.

— Ты еще этого не заслужила, жена, — напоминаю я ей, убирая руку между ее бедер. — Ты должна понести наказание.

Разочарованное хныканье срывается с губ Эвелин.

— А может быть, ты просто не знаешь, как меня удовлетворить, муж, — насмешка быстро сменяется резким шипением, когда я снова с силой шлепаю ее по заднице, оставляя на ее коже ярко-красное пятно.

— Не заблуждайся, Эвелин, — я хватаю ее за волосы, оттягивая ее лицо от одеяла, чтобы она могла видеть меня. — Ты будешь выкрикивать мое имя достаточно громко, чтобы его услышал весь дом.

Я отпускаю ее и тянусь к своему ремню, складываю его пополам и тяну вниз по ее спине. Я позволил предвкушению нарастать, становясь позади нее, обнимая левой рукой ее талию.

— Подожди… — она изо всех сил пытается сесть, но я крепко прижимаю ее к себе.

— Держись, искорка, — подняв ремень, я с силой обрушиваю его на обе ягодицы ее задницы. Она визжит при каждом ударе. — Опять, — предупреждаю я ее, прежде чем нанести еще один удар. Она должна считать, что ей повезло, что я вообще потрудился ее подготовить; пояс на холодную кожу в три раза больнее, чем на теплую.

— Пошел ты! — она царапает постельное белье под собой.

— Так не пойдет, — ремень снова резко перерезал ее задницу. Она вырывается, почти вступая в контакт со мной. — Держи ноги опущенными, иначе я привяжу тебя к кровати и буду шлепать до тех пор, пока ты не будешь молить о пощаде, а затем оставлю тебя там на весь день.

Эвелин издает хриплый крик разочарования, но ей удается успокоить ноги и уткнуться головой в одеяло. А пока я позволяю ей спрятаться.

— Мудрый выбор, — я прижимаю кожу к ее коже снова и снова, каждый удар заставляет ее бедра напрягаться, а задницу сжимать. Но при всем этом она издает прекраснейшие стоны и мяуканья. Пальцы ее ног сжимаются в кровати, и она шире раздвигает для меня ноги.

Нанося еще несколько сильных ударов подряд, не останавливаясь, я наслаждаюсь видом ее извивающейся подо мной. Когда последний удар достигает цели и она вскрикивает, я бросаю ремень и обхватываю ее рукой за шею, поворачивая ее к себе и закрывая ее рот своим.

У нее вкус соленых слез и насыщенного шоколада — сочетание, которое опьяняет.

Электричество между нами потрескивает и искрится, становясь сильнее с каждым поцелуем. Она прижимает руки к моей обнаженной груди, исследуя грубые шрамы, разбросанные по моей коже. С каждым прикосновением жар между нами усиливается, пока наши тела не прижались друг к другу. Я чувствую, как твердые ее соски трутся об меня, вызывая волну желания, пробегающую по мне. Оторвавшись от ее поцелуя, я смотрю в ее глаза, полные похоти и тоски. Ее пухлые губы опухли и покраснели от нашей страстной встречи, а на щеках блестят слезы. Зверь внутри меня жаждет заявить права на нее, забрать то, что по праву принадлежит мне.

Не разрывая зрительного контакта, я встаю и начинаю расстегивать пуговицы на брюках, одновременно расстегивая молнию. Эвелин голодными глазами наблюдает, как я открываюсь ей. Ее дыхание становится поверхностным и учащенным, когда она смотрит на меня. Порка зажгла что-то внутри нас обоих. Быстрым движением я снимаю штаны и трусы, позволяя им упасть на пол.

— На спину, — приказываю я, мой голос полон желания.

Она быстро карабкается обратно к изголовью кровати, но я быстрее. Игриво чмокнув ее по заднице, я хватаю ее за бедра и одним плавным движением переворачиваю на спину. Она мягко приземляется на кровать, на ее губах играет легкая улыбка.

Ее колени раздвигаются без каких-либо инструкций, приглашая меня войти в нее.

Крепко обхватив одной рукой свой член, я становлюсь у ее входа, но пока не вхожу. Сжав челюсти в предвкушении, я смотрю на эту красивую женщину подо мной. Пряди влажных волос обрамляют ее лицо после недавних слез, некоторые все еще прилипают к ее покрасневшим щекам. Ее яркие глаза смотрят на меня с невинным голодом, который пробуждает что-то глубоко внутри меня. Искра между нами горит так яростно, что отпечатывается в моей душе.

Я напоминаю себе, что она никогда раньше этого не делала.

Когда я отстраняюсь, она поднимает голову с кровати, и я начинаю осыпать поцелуями ее идеальное тело, пока не достигаю конечного пункта назначения.

— Подожди, — задыхается она. — Что ты…? — ее вопрос превращается в сдавленный стон, когда я провожу языком по ее чувствительному клитору.

— У меня второй завтрак, — говорю я ей с озорной ухмылкой, прежде чем нетерпеливо нырнуть, как человек, который заблудился в пустыне и наконец нашел воду.

— Кензо! — восклицает она, хлопая рукой по кровати, а пальцы отчаянно сжимают одеяло. Ее бедра отрываются от матраса, а мои зубы нежно царапают ее центр удовольствия, сводя ее с ума от потребности.

С каждым движением моего языка она раздвигает губы и издает нуждающийся стон. Наши глаза встречаются, а я продолжаю поклоняться ей ртом, пока ее тело не напрягается и она не выкрикивает мое имя. — Кензо… пожалуйста.

Я обвожу пальцем ее вход, усиливая ощущения, когда сосу и покусываю ее клитор, пока она не оказывается на грани освобождения. Ее бедра начинают двигаться сами по себе, прижимаясь ко мне в поисках большего удовольствия.

Моя свободная рука скользит вверх по ее боку и обхватывает одну из ее грудей, мое прикосновение собственническое и грубое. Я сжимаю ее веселый сосок, а затем покачиваю его между пальцами, вызывая еще один стон Эвелин, когда она достигает пика своего оргазма. Когда она начинает опускаться со своего максимума, я нежно целую небольшую взлетно-посадочную полосу над ее киской, затем двигаюсь вверх, оставляя поцелуи вдоль ее внутренней поверхности бедра и вверх по животу, пока не достигаю этих пухлых губ, которые так сладки на вкус.

Я снова нахожусь на ней, мой член загнут у ее входа.

— Ты хочешь этого, искорка? — мои губы скользят по ее губам в соблазнительном шепоте. — Скажи мне, что тебе нужно, жена.

— Пожалуйста, — выдыхает она, когда я продвигаюсь вперед в ее тугое, влажное тепло. Ее киска сжимается вокруг моего члена. — Боже.

Я посмеиваюсь.

— Не бог, — поддразниваю я. — Только твой муж.

— Кензо, — её тело напрягается, когда я медленно вхожу в нее все глубже. Я стону, когда ее плотное тело сжимает мой член. Эвелин глубоко вздыхает, ее ногти впиваются в мои плечи, пока я пробираюсь сквозь ее девственность, не останавливаясь, пока мои яйца не коснутся ее задницы и я не проникну полностью в нее.

Теперь Эвелин Накамура полностью моя.

Загрузка...