Знак бесконечности (СИ)

20. Открытый переход

Старый мир — Самый старый мир

— Милорд, завтрак готов.

Голос Джонсона звучал как будто из другой вселенной. Питер с трудом открыл глаза.

— Что там на улице? — спросил он.

— Что там может быть? — Джонсон раздвинул шторы. — Дождь. Холодно.

— Какое сегодня число?

— Девятое августа. Дракона и собаку я покормил.

— Надо бы нам все-таки придумать ей имя в конце концов.

— Не надо. У нее есть имя, просто мы его не знаем. Зачем ей привыкать к другому? Пусть пока побудет просто Собакой.

Вставать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Только лежать и смотреть на струйки, стекающие по оконному стеклу. Они провели в этом мире уже девять месяцев. Оставалось еще три, но ощущение было такое, что застряли здесь навсегда. Как мухи в янтаре. Прежняя жизнь казалась далекой — словно полузабытый сон.

— Вы бы побрились, что ли, милорд, — Джонсон посмотрел на Питера неодобрительно.

— Зачем? — пожал плечами тот. — Кому это надо?

Позавтракав, Питер надел дождевик и пошел навестить Джереми. Дракон выглянул из грота и тут же спрятался обратно.

— Тебе я тоже не нравлюсь? — усмехнулся Питер, потирая щетину, которая делала его похожим на старого бродягу. Ну, или хотя бы пожилого бродягу.

— Бродяга и есть. Иди сюда, шапку завяжу, а то потеряешь.

Дракон нехотя выбрался и вытянул шею. Питер потуже затянул завязки, и Джереми удалился, не желая мокнуть. Ощущение унылой безнадежности затопило с головой. Впрочем, оно не покидало Питера все это время, с того самого момента, как они с Джонсоном принесли мистеру Яху кольцо из Оверни.

— …Это шутка? — донеслось до него откуда-то из черной запредельности.

Питер открыл глаза.

Ювелир держал в правой руке щипчики, а левая была пуста. Кольца не было ни на столе, ни на полу. Нигде. Питер перевел взгляд на Джонсона, который стоял поодаль и ошарашенно смотрел на мистера Яху.

— Оно просто исчезло, — сказал Джонсон.

— Именно, — кивнул ювелир. — Может, вы решили меня разыграть?

— Зачем нам, по-вашему, это делать?

Мистер Яху раздраженно дернул плечом.

— Надеюсь, вы не думаете, что я его… как-то хитро решил присвоить?

— Я наблюдал за вами, — покачал головой Джонсон. — Оно действительно исчезло. Прямо из ваших пальцев. Как будто испарилось.

— Как знать, возможно, некая магическая сила не хотела, чтобы оно было уничтожено, и перенесла его куда-то в другое место?

Питер и Джонсон переглянулись.

— Возможно, — вздохнул Питер. — Пожалуй, мы пойдем.

— Заходите, если что. Например, если понадобится снова продать драконье золото. И знаете, — ювелир понизил голос, словно делился страшной тайной, — у меня такое странное чувство, что нечто подобное со мной уже было. Дежавю.

Почти всю дорогу из Лондона в Лестершир они молчали. И только когда дорога свернула с шоссе к Рэтби, Питер сказал мрачно:

— Джонсон, вы понимаете, что произошло?

— Нет, милорд, — с непроницаемым выражением лица ответил тот. — А вы?

— Когда Тони и Светлана точно так же разделались с таким же кольцом у точно такого же ювелира в нашем мире, мы думали, что это хорошо. Маргарет освободилась, у нас родился сын. Но вы же знаете, что потом случилось с Тони и Светой. И наше с вами дурное предчувствие… Я ведь хотел его остановить, ювелира. Но не успел. Было такое ощущение, что меня накрыло морской волной. А когда открыл глаза, кольца уже не было. Что произойдет теперь? Мне об этом даже думать страшно.

Питер увидел в салонное зеркало, как Джереми высунул голову из багажника.

— А ты что об этом думаешь? — спросил он, не оборачиваясь.

Дракон спрятался, но Питер успел разглядеть на его морде странное выражение. Как будто Джереми вздохнул с облегчением. Как будто произошло то, чего он и ожидал.

— Милорд, собака! — напомнил Джонсон.

Они сделал крюк и вернулись к той деревне, где оставили овчарку.

— Скажем, что она удрала от нас в лесу, когда мы ехали во Францию, — предложил дворецкий. — А кто-то нам сказал, что похожую собаку нашли и привязали к ограде.

— Главное, чтобы ее в приют не отдали. А то потом Лора и Ирвин нам зададут жару, — буркнул Питер. — Если, конечно, вообще вернутся. Если мир уже завтра не провалится в преисподнюю.

Собака встретила их с такой радостью, что ему в очередной стало стыдно до слез. Она положила лапы ему на плечи и вылизала лицо — словно умыла.

— Скучала, — сказал хозяин дома, пожилой мужчина с вислыми моржовыми усами. — Хорошо, что вы нашлись. А то у меня своих две, всех не прокормить.

От денег он сначала отказывался, но все же взял несколько купюр.

— Куплю своим парням хорошего корма, — сказал он. — Вроде как подарок от нее. Они ее не обижали.

Запрыгнув в багажник, овчарка прижалась к дракону, который уткнулся ей носом в ухо, как будто шептал что-то.

— С собакой мы разобрались, милорд — покусывая губу, сказал Джонсон. — По всему выходит, нам тут жить почти год. Значит, надо как-то легализоваться. Предлагаю не ждать, когда приедет полиция.

Они завернули в деревню и закупили провизии в местном супермаркете. Расплачиваясь на кассе, Питер, словно между прочим, заметил:

— Хороший у вас выбор овощей. Это мы для дракона.

— Для Джереми? — нисколько не удивился кассир. — А что-то давно Локхидов не видно. Вы у них живете? Лора ведь родить должна была?

— Они все трое уехали сначала в Лестер. Лора там родила девочку, — Питер привычно скрестил пальцы за спиной. — А оттуда поехали в Лондон, что-то там случилось, вроде. С родственниками.

— Да, — кивнул кассир, вытянув из кассы чек, — у Ирвина отец очень болен. Помню, он и в прошлом году к нему ездил. Правда, я почему-то думал, что он уже умер. В смысле, отец. Наверно, с кем-то перепутал. А вы их друзья? Механик говорил, что чинил машину друзей Ирвина. Японскую.

— Да. Они попросили нас остаться. Приглядеть за домом, за драконом. Кто знает, на сколько им придется задержаться. А мы можем и отсюда работать. Через интер… интерсеть.

Как ни странно, но то обстоятельство, что Ирвин сам звонил в автомастерскую и просил починить машину друзей, сыграло им на руку. Видимо, новость быстро облетела всю деревню, и к ним теперь относились без особого любопытства. Разве что спрашивали, нет ли вестей от Локхидов, и тогда приходилось что-то выдумывать.

Безделье выматывало хуже тяжелой работы. Джонсону было проще. Он занимался домашними делами, весной посадил в огороде овощи для дракона, в свободное время читал: у Локхидов была большая библиотека. А вот Питер никак не мог найти себе занятие. Скорее всего, дело было в том, что его захватила какая-то тяжелая липкая апатия, которая грозила перейти в депрессию. Ни книги, ни телевизор, ни интерсеть не могли увлечь его надолго. Он пытался работать в саду, но толку от него там было мало.

Питер сильно скучал по Люси и Джину, но еще сильнее беспокоился о них. Особенно о сыне. Тягостное чувство, что с ребенком что-то должно случиться, после поездки в мастерскую ювелира сменилось другим, не менее мрачным. Теперь ему казалось, что с Джином все в порядке, но он его больше никогда не увидит. Ни его, ни Люси.

Джонсон как мог пытался отвлечь Питера от неприятных мыслей, занять его чем-то, но получалось слабо.

«Джонсон, с нашей стороны нет ни одного кольца, — говорил он. — Одно уничтожено, другое исчезло. Третье Хлоя утащила на ту сторону, и где оно сейчас — одному богу известно. Переход не откроется, и мы останемся здесь навсегда».

«Не торопитесь, милорд, — пытался убедить его дворецкий. — Вы не знаете наверняка. Нам надо дождаться конца октября, только тогда будем знать точно».

Но Питер не хотел ждать. Каждый день он садился на велосипед Ирвина и ехал туда, где проходила незримая граница двух миров. Это было бессмысленно, и все же он проезжал по дороге до самой развилки. Ни на что не надеясь. И каждый раз, оглядываясь, видел вдали красную черепичную крышу дома Локхидов.

Вторым его постоянным занятием были разговоры с драконом. Точнее, монологи. О чем только Питер ему не рассказывал. Джереми внимательно слушал и как мог реагировал. И даже отвечал глазами на вопросы — да, нет, не знаю. Конечно, если хотел. Если нет — просто отворачивался или даже уходил. В частности, он категорически отказался обсуждать то, что произошло в Каоре, когда Питер поранил ногу.

А мигрени у Питера полностью прошли. Да и вообще он никогда не чувствовал себя так прекрасно, даже в молодости. Впрочем, это касалось только физического состояния. Что касается эмоций — тут он был совершенно разбит, если не сказать, раздавлен.

После ланча дождь прекратился, и даже выглянуло солнце.

— Как обычно — на прогулку? — спросил Джонсон, собирая со стола посуду. — Может быть, доедете до деревни и зайдете в супермаркет? У нас кончился кофе, а я планировал делать закупки только послезавтра.

Питер вывел велосипед из сарая и направился к деревне. Когда дорога сделала полукруг, он привычно остановился и оглянулся. Дом был на месте, но что-то было не так. То ли не хватало чего-то, то ли наоборот появилось что-то лишнее. Но как он ни вглядывался, так и не смог понять, что же изменилось со вчерашнего дня.

— Похоже, ты потихоньку сходишь с ума, граф. Возьми себя в руки уже, — сказал он себе, однако странное чувство не исчезало.

Дорога… Как только он свернул на развилке в сторону Рэтби, ему показалось, что с дорогой тоже что-то случилось. Последний раз он ездил в деревню дня три назад, и этих ям на обочине точно не было. Похоже, их выкопали под новые столбы, но выглядели они так, словно прошло не меньше недели: кучи земли рядом успели осесть и раскиснуть под дождем.

Первое, что Питер увидел в деревне, — точнее, чего не увидел! — был новый дом на окраине. На его месте оказался поросший бурьяном пустырь. Он готов был поклясться, что три дня назад именно на этом месте остановился завязать шнурок. Тогда еще из дома вышла молодая женщина с тазиком свежевыстиранного белья и вежливо поздоровалась с ним через забор.

Питер ущипнул себя за руку. Зажмурился и потряс головой. Открыл глаза — дома не было. Только жухлая трава и пыльный репейник. Тогда он проехал дальше по улице. Если бы оказалось, что все остальное тоже не так, можно было бы предположить, что, задумавшись, он свернул куда-то не туда и приехал в другую деревню. Хотя путь до другой деревни на велосипеде занял бы минут сорок. Вряд ли он смог бы так крепко задуматься.

Но нет, дальше улица была точно такой же. Почти такой же. Вон там за забором не хватало клумбы, а здесь стояла старая липа, на месте которой раньше был пень, успевший почернеть на спиле. Оставив велосипед в стойке, Питер зашел в супермаркет и увидел, что отделы поменялись местами. Где были ящики с овощами и фруктами, обнаружилась газетная стойка, а на месте холодильника красовались пиво и снэки. Да и другие товары оказались совсем не там, где он привык их видеть.

С трудом разыскав кофе, Питер направился к кассе, за которой сидела незнакомая девушка. Расплатившись, он поинтересовался, куда делся мистер Пуллмэн.

— Йен Пуллмэн? — уточнила девушка. — Так он года два как уехал в Лестер. Похоже, вы у нас давно не были.

Пробормотав в ответ что-то невнятное, Питер вышел на улицу и остановился, вытирая со лба холодный пот. С мистером Пуллмэном он разговаривал все те же три дня назад.

Оставалось единственное предположение. Переход между мирами открылся намного раньше, чем обычно, и он попал в настоящее Рэтби. В свой мир. Но… этого просто не могло быть. В этом случае Питер, оглянувшись, должен был увидеть голое поле — до самого леса. И деньги — кассирша взяла его десятифунтовую бумажку без тени сомнения и дала сдачу.

Он вытащил из кармана монеты — точно такие же, как и те, которые у него уже были. Монеты другого мира.

Черт возьми, что происходит-то?!

Сев на велосипед, Питер изо всех сил нажимал на педали, торопясь вернуться побыстрее. Красная крыша была видна издалека, почти от самой развилки. И тут до него наконец дошло, что было не так. Вместо решетчатой металлической ограды вокруг дома был тускло-зеленый забор.

Остановившись, он слез с велосипеда и машинально сунул руку в карман. Пальцы наткнулись на скомканную бумажку — чек из супермаркета. Питер зачем-то вытащил его, развернул.

Внизу стояла дата: 15.08.2017.

Он поднес чек поближе к глазам, но никакой ошибки не было. 2017-ый!

Словно что-то подтолкнуло его: быстрее!

Он вскочил в седло и помчался по дороге так, словно собирался выиграть Тур-де-Франс. И вдруг в какой-то момент вокруг дома снова появилась металлическая ограда, блестящая на солнце. Питер затормозил так, что чуть не вылетел из седла. Потом развернул велосипед на сто восемьдесят градусов и пошел по дороге, держа его за руль. Каждые несколько шагов он оглядывался, но зеленый забор так и не появился. Когда до развилки осталось совсем немного, Питер плюнул и поехал обратно.

— Что-то вы долго, — сказал Джонсон, когда он вошел в кухню с пакетом кофе. — Ничего не случилось, милорд? У вас какой-то странный вид.

Питер рухнул на стул и попросил воды. Выпил полный стакан, развернул чек и захохотал.

— Джонсон, кажется, я окончательно спятил. Скажите, здесь что-то есть? На чеке?

— Простите, милорд, но это просто пустая бумажка.

— Пятнадцать минут назад это был чек из супермаркета. Чек на кофе. И на нем стояла дата: пятнадцатое августа. Прошлого года. Прошлого, Джонсон! 2017-го!

Он рассказал обо всем, что произошло. Джонсон потер рукой подбородок.

— Пуллмэн говорил мне, что жил какое-то время в Лестере. Но прошлой осенью у него тяжело заболела мать, и он вернулся в Рэтби.

— Джонсон, черт подери, мы попали сюда в конце октября 2017-го. И прожили здесь девять месяцев! У вас есть хоть какие-нибудь предположения?

— Хоть какие-нибудь? — задумался Джонсон. — Ну как вам сказать? Может быть, миров на самом деле не два? Помню, очень давно читал какую-то фантастику, не помню автора. Там миров было великое множество, каждый из них отстоял от другого на какой-то промежуток времени, и все вместе они образовывали что-то вроде кольца вокруг солнца. Нам казалось, что наш мир и этот синхронны, но, может, между ними есть небольшая разница — секунда или минута. Или даже несколько минут. А сейчас вы попали в тот, который отстает от нашего почти на год.

— В нашем мире, который, как вы говорите, возможно, отстает всего на секунду, нет этого дома, — возразил Питер. — И дракона нет. А в том, где я побывал, дом есть. Только забор другой. Но то, что это другой мир, — определенно. Взять даже этот чек. Видимо, это то же самое, что и фотографии, которые исчезают при переходе из одного мира в другой. Видимо, нельзя переносить информацию, зафиксированную техническим способом.

— Тогда ваши права и документы на машину тоже должны были превратиться в чистые бланки, — не согласился Джонсон. — Тут что-то другое.

— А что, если этот переход откроется снова? Вчера днем его еще не было. А закрылся он, как только я перешел сюда. Меня как будто что-то подтолкнуло: быстрее. А если бы не поторопился, остался бы с той стороны.

— По логике вещей, теперь он тоже должен открыться только через год.

— Вот и проверим.

— Милорд, — поморщился Джонсон. — Мы на год застряли здесь. А возможно, как вы говорите, и навсегда. Теперь вам хочется застрять еще в каком-то другом мире?

— Если мы здесь навсегда, так какая разница?

— Здесь у вас, по крайней мере, есть крыша над головой. И еда. И дракон — источник золота, которое есть кому продать.

— И все же я рискну.

— Извините, милорд, — покачал головой Джонсон, — но тут я вам не помощник. В конце концов, должен же будет кто-то рассказать леди Скайворт, что с вами произошло.

— Если только будет такая возможность.

— Разумеется, милорд. Если будет.

На следующий день после ланча Питер, не взирая на молчаливое неодобрение Джонсона, снова сел на велосипед и поехал по дороге. И снова у него за спиной оказался дом за зеленым забором. Подумав немного, он достал из кармана монету, подбросил и поймал.

— Королева — еду туда, — сказал он вслух.

Профиль Елизаветы, казалось, подмигнул ему с ладони.

— Слушаюсь, Ваше величество, — кивнул Питер и направил велосипед влево от дороги, прямо по полю.

Проехав ярдов двести, он снова повернул налево — напрямик, подскакивая на кочках. Перетащив велосипед через канаву, подвел его к воротам. За забором остервенело лаяла собака — гулко, как из бочки, совсем не так, как Собака. Открылась дверь, мужской голос прикрикнул на пса, зазвенела цепь. Шаги по дорожке, открылась калитка.

— Питер? — удивленно спросил Ирвин Локхид. — Что-то случилось?

— А-а-а… — Питер не нашел что сказать. — А какое сегодня число?

— Семнадцатое августа, — удивленно ответил Ирвин. — Но…

— Какого года?

— 2017-го.

— Что там, Ирвин?

Питер посмотрел на крыльцо и увидел Лору с грудным ребенком на руках.

— Что-то мне нехорошо, — пробормотал он и сполз в темноту, цепляясь за калитку.

В ноздри ударил едкий запах нашатыря, Питер закашлялся и открыл глаза.

Он лежал на земле у забора, Ирвин поддерживал его голову, а Лора держала в руках маленький пузырек.

— Мы не думали, что ты захочешь вернуться, — сказала она. — Ты ведь сам сказал, что больше тебе здесь делать нечего.

— Я? — ошеломленно захлопал глазами Питер.

— Ирвин, помоги ему встать. Пойдемте в дом.

Когда они вошли в гостиную, из коридора заглянула Присси и тут же спряталась.

— Разве ты не помнишь дядю Питера? — спросила Лора и пояснила: — Все такая же стеснительная. Сделать тебе чаю? Или, может, лучше бренди?

— Бренди будет в самый раз, — кивнул Питер.

— Как все обошлось с Тони? — Ирвин достал из шкафчика бутылку.

— С Тони? Ирвин, я ничего не понимаю. Такое чувство, что схожу с ума. Мы приехали к вам в конце октября прошлого года.

— Ну да, — кивнула Лора, укачивая ребенка. — Ты и Тони. Привезли свое кольцо, и мы его закопали в пещере Джереми. Тогда еще здесь был Кевин с Крисом. А потом…

— О господи… — застонал Питер, схватившись за голову. — Мы приехали с Джонсоном, моим дворецким. И не привезли кольцо, а хотели забрать ваше. Но его украла Хлоя, моя бывшая жена. И ты, Лора, должна была вот-вот родить.

Лора и Ирвин переглянулись. Осторожно погладив Питера по плечу, Лора не менее осторожно предположила:

— Питер, может, ты болен? Может, вызвать врача? Или отвезти тебя в больницу?

— Подожди, Лора, — остановил ее Ирвин. — Питер, почему ты спросил меня, какое сегодня число?

— Потому что сегодня должно быть десятое августа. 2018-го года. Посмотри, — он достал из кармана телефон, который регулярно заряжал от автомобильного прикуривателя. — Видишь дату? Сейчас мы с Джонсоном живем в вашем доме. С Джереми и собакой. Потому что не можем вернуться домой. Проход был закрыт. А вчера вдруг открылся. Только попал я не в наш мир, а в… какой-то другой. Вот в этот. Где мы сейчас. Я покупал в деревне кофе. Там все было не так. И на чеке была дата — пятнадцатое августа 2017 года. Хотя должно было быть шестнадцатое, если сегодня семнадцатое, так?

— Теперь я ничего не понимаю, — покачала головой Лора. — Вы живете в нашем доме. А где тогда мы?

— А вы поехали в Лестер. В октябре. 2017-го. У тебя начались роды. Проход закрылся, мы остались у вас, а вы попали в наш мир. И вот теперь мы с Джонсоном ждем октября, чтобы вернуться. Хотя я совершенно не уверен, что сможем. Потому что теперь в том мире нет ни одного кольца. И в нашем тоже.

— Все кольца здесь, Питер. Все три. Джереми их стережет.

— Стоп! — снова вмешался Ирвин. — Давайте сделаем так. Ты, Питер, сейчас нам все расскажешь по порядку. А потом расскажем мы. И попробуем сопоставить. У меня такое подозрение, что из-за этих колец вся вселенная перемешалась.

— Согласен, — вздохнул Питер. — Но вот вопрос, смогу ли я потом вернуться обратно? Не хотелось бы бросать там Джонсона одного.

— После того как здесь появилось второе кольцо, проход начал открываться несколько раз в неделю на несколько часов. А когда добавилось третье — каждый день где-то на час. Но это всегда был проход в ваш мир, Питер. В тот, где нас нет. Похоже, сейчас появился еще один. То ли мир еще один, то ли проход. И как они сочетаются между собой — вот это вопрос…