Знак Пожирателя

Глава 4

Солнце клонилось к закату, когда охотники вернулись в деревню. Не было слышно ни вечерних песен, ни весёлых голосов. Чёрный ручей накрыл плотный покров тишины. Лада, казалось, кожей ощущала липкие щупальца страха, обвивавшие каждый дом. В каждом окне виднелись ставни. Лишь в некоторых сквозь щели между досками пробивались робкие тусклые проблески света.

Дом старосты окружал небольшой частокол, но всё же охотникам не пришлось долго ждать. Мощный кулак Дрогана трижды обрушился на ворота, и вскоре Лада услышала, как отодвигается засов. Одна из створок повернулась на массивных медных петлях. В образовавшемся проёме появился невысокий, но крепко сбитый мужик в серой льняной рубахе и выцветших красных шароварах, ничем не выделявшихся среди одежды прочих селян. И всё же было нечто во взгляде его прищуренных глаз, в том, как он держался. Лада поняла – этот человек привык, что окружающие слушают каждое его слово.

Староста тоже узнал охотников. Смерив путников долгим, оценивающим взглядом, он отступил в сторону.

– Знал, что вы скоро появитесь, – ворчливо сказал он. – Добро пожаловать в мою избу. Не скажу, что очень уж рад вас видеть, буду честен. Но помогу, чем смогу.

От ворот к крыльцу шла дорожка из шлифованных плит. Судя по всему, Мирч заказал их из самой столицы, слишком уж хорошо они были обработаны по меркам деревенских мастеров. По сторонам выстроились рядами яблони, шелестя листьями на вечернем ветру. Их цветы наполняли воздух едва заметным нежным ароматом.

Сопровождая незваных гостей, староста поднялся на крыльцо, открыл дверь и крикнул внутрь дома:

– Лена, накрывай на стол! Высокие гости у нас нынче!

Войдя, охотники очутились в просторном, по деревенским меркам, зале. Дроган мог стоять в полный рост, не рискуя задеть потолочные балки головой. Пространство в центре занимал длинный стол на массивных резных козлах, слева белела печь. Дальний правый угол был уставлен иконами с ликами святых, едва видневшимися в полумраке – единственным источником света в зале была пара лучин. Перед иконостасом, накрытый чёрной тканью с серебряным шитьём, стоял небольшой домашний алтарь.

Лада и Дроган опустились на лавки по бокам стола, когда из двери в дальней стене появилась молодая девушка. Коротко поклонившись, она прошла в комнату и принялась суетиться у печи, стараясь не поднимать глаз.

– Лена, дочь моя, – пояснил староста, садясь рядом с гостями.

– А что же, больше у тебя домашних нет? – брякнул Дроган. – Дом большой, а никого не видно.

Мирч заметно посмурнел.

– Были, да только не теперь. Дочь у меня одна осталась.

– Прости, – поспешно сказала Лада. – Мы не хотели тебя задеть.

– Верно, – кивнул Дроган. – Прости за дурные напоминания. В опасном мире мы живём. Что случилось-то? Волки, или хворь какая?

Тщательно примерившись, Лада лягнула товарища ногой под столом. Если тот и почувствовал удар сквозь стёганые штаны, то не подал виду – ни один мускул не дрогнул на его лице.

Староста же лишь махнул рукой.

– Если бы! – вздохнул он. – Сбежала жинка моя. Да детей, что помладше, с собой прихватила. Только старшая со мной и осталась. Если бы не она – догнал бы дурную бабу, да голову ей открутил. Знаю я, к кому она в Миргород подалась, что б его черти…

Меж тем Лена, достав из печи каравай, подошла с ним к столу, заметно прихрамывая. Рядом с едой встали крынка яблочного сидра и три глиняных кружки. Девушка закончила приготовления как раз, когда её отец принялся костерить свою жену.

– Успокойся, отец, прошу тебя, – голос Лены был тихий, но приятный. – Неудобно перед гостями, да и тебе волноваться нельзя.

Староста пару раз сжал и разжал кулаки, затем мрачно кивнул.

– Твоя правда. Дочь у меня – золото, не человек. Простите, гости, что не сдержался. Ну да вы, сдаётся, о другом поговорить-то хотели.

– Верно, – с облегчением кивнула Лада, радуясь, что разговор, затеянный её наречённым братом, наконец ушёл в спокойное русло. – Ты сам знаешь, зачем мы здесь, староста. Так что давай напрямую. Что местные говорят? Какие-то странности, приметные события? Может, подозреваешь кого?

Мирч пожал плечами.

– Да вроде бы и некого подозревать. Что же до странностей – ну так вы и сами видели, что у нас творится. Куда уж страннее. Хотя, ежели подумать, вроде бы ещё старик Ягода, полоумный бирюк, нёс что-то про ночные огни на погосте. Да только туда мы давно уже не ходили. Из людей у нас редко кто умирает, а теперь, когда старик село взбаламутил, мужики побаиваются. Думают, духи на могилах появились. Неупокоенные мертвецы поднялись. Этого ещё не хватало, сохрани нас Создатель.

Староста провёл рукой перед лицом, делая охраняющий знак.

– Как же это – «подозревать некого»? – подала голос Лена, сидевшая в углу. – А Хольгу? Все знают, что она якшается с лесными духами. И в Создателя нашего не верует, всё о Старой вере толкует.

– Ну да, верно. Есть такое. Да только Хольга-травница с нами уже сколько лет живёт. Ещё родители её родителей тот хутор держали, да помогали нам.

– Ну а Вишка, жена кузнеца Хорста? Опять же, все знают, что она на старое капище ходит, приносит жертвы каждую полную луну.

Староста с силой хлопнул ладонью по столу.

– Ты про Вишку дурного слова сказать не моги! Она дочь единственную потеряла. Тебе, дурная твоя голова, невдомёк, что значит смерть ребёнка! Чтоб не слышал больше ничего про это!

В избе воцарилась звенящая тишина. Староста хмурился. Лена и гости молчали. Наконец, Мирч произнёс:

– Жалко бабу. Добрая она. И девчушка у неё была ладная. Все её любили.

– Не так уж она и хороша была, – тихо пробормотала Лена из своего угла.

Староста медленно поднялся, мрачно глядя из-под седых кустистых бровей на дочь.

– Ступай отседова, – процедил он сквозь зубы. – После поговорим.

Не поднимая глаз, Лена встала и вышла через заднюю дверь. Как только та закрылась, Лада спросила:

– Что она имела в виду, говоря так про дочь кузнеца?

Мирч отвёл взгляд, покряхтел, затем, с видимой неохотой, ответил:

– Не особенно мою Ленку покойница любила. Издевалась над ней с подружками.

– Из-за хромоты?

– Да нет, ещё до того, – мотнул головой староста.

– А что с её ногой, если уж зашёл об этом разговор? – подал голос Дроган, молча смаковавший деревенский сидр.

Ладе показалось, что с каждой новой фразой старосте становится всё неуютнее. Он отвёл взгляд и отвечал, будто нехотя.

– Полгода назад это случилось. Аккурат в тот день, когда нашего прошлого церковника в лесу волки загрызли. Лена тоже там была, хворост собирала. Говорит, как вой услышала, побежала назад в деревню, что было мочи. Да только под снегом не заметила корень, вот и попала в него ногой. Расшиблась сильно. Как ни старалась Хольга, нога правильно не срослась. С тех пор Лена замкнулась. Видать, всё простить не может травнице, оттого на неё и наговаривает. Да вы внимания не обращайте, сердце-то у дочки доброе. Несчастная она просто. Что до Милицы, покойницы нашей, так тут девичье. Мужиков-то после войны в нашем селе поменьше, чем баб, осталось. Вот и грызутся те меж собой. Эх, теперь-то, хромая, думаю, так и останется моя в девках.

Лада кивнула, стараясь не морщиться от таких рассуждений старосты. Вопросов у неё больше не было. Она бросила быстрый взгляд на Дрогана, но тот коротко мотнул головой. Видимо, тоже узнал всё, что хотел.

– Ну, спасибо за гостеприимство, хозяин. Мир твоему дому, - слегка поклонилась Лада, поднимаясь с места.

– Добрый сидр. Не зря яблочки зрели, – добавил Дроган.

– Эх, вам бы свежего попробовать, – отозвался староста, провожая гостей до ворот. – Этот-то прошлогодний. Заезжайте к нам месяца через два.

Особой искренности в его словах, впрочем, не было.

– Не взглянуть ли нам на кладбище, пока совсем не стемнело? Как раз успеем обернуться, – предложил Дроган, как только за спиной лязгнул засов.

Подумав пару мгновений, Лада кивнула. Чем бы ни были те огни, о которых рассказывал полоумный старик, за ними вполне мог скрываться очередной кусочек загадки.

Захоронения, расположенные позади церкви, окружала невысокая старая изгородь. Некоторые камни уже выпали из неё, и успели порасти травой. Охотники легко перемахнули через ограду, и принялись осматриваться, ловя последние отблески гаснущего дня. Вскоре Ладе улыбнулась удача.

– Смотри, – окликнула она Дрогана, отошедшего в сторону.

Когда воин приблизился, охотница продемонстрировала огарок факела. Судя по его виду, тот пролежал в кустах всего пару дней перед тем, как быть найденным.

– Вот тебе и ночные огни, – кивнул воин. – Насколько мне известно, призракам факелы ни к чему. А смотри-ка, что я нашёл.

С этими словами Дроган протянул руку. В его ладони лежал латунный браслет с затейливым орнаментом. Украшение не успело даже потемнеть или покрыться зеленоватым налётом.

– Определённо, кто-то регулярно наведывается сюда. Судя по размеру, этот браслет на женское запястье. Хотя сам по себе он ничего не доказывает. И мы всё ещё далеки от понимания того, что здесь происходит.

– Не скажи, – пожал плечами Дроган.

Он хотел что-то добавить, но вдруг замер и вскинул руку. Пару мгновений Дроган вслушивался в ночную тишину, затем коснулся двумя пальцами кончика правого уха и указал на здание церкви. Лада напрягла слух, и вскоре тоже разобрала звуки, насторожившие её товарища. Снова раздался тихий вскрик, а за ним – неясное бормотание. Стараясь ступать бесшумно, охотники прокрались к ближайшему окну. Изнутри оно было закрыто массивным ставнем, но снаружи, при должной ловкости, можно было забраться на раму, достаточно глубокую, чтобы сесть. Дроган подставил руки, и его лёгкая спутница вспорхнула вверх. Устроившись поудобнее, она огляделась. Вокруг чернели громады зданий. Посеревшая от времени древесина под ногами Лады пахла сыростью. В щели между камнями набились семена. Где-то далеко, в лесу, трижды ухнула сова.

Сомнений не было – подозрительные звуки доносились отсюда. Лада припомнила расположение комнат в церкви и поняла, что она сидит на окне покоев священника. Достав кинжал, охотница аккуратно поддела край ставня, подхватила его, и выставила внутрь. Доски оказались довольно тяжёлыми – опуская на пол, Лада едва сама не упала с окна. Тем не менее, она всё же спрыгнула в комнату, перекинула наружу верёвку, и огляделась.

Убранство было таким же простым, как и в главном зале. В углу стояла небольшая бадья для омовений, у одной из стен – старый, рассохшийся комод, на столешнице которого почти полностью растеклось несколько остывших уже свеч. Дальняя часть комнаты была отгорожена ширмой, расписанной сценами деяний святых. Оттуда и доносились звуки, которые привлекли внимание Дрогана. Шлепок. Ещё шлепок. Тихий вскрик. Приглушённое бормотание.

Между тем воин, взобравшись по верёвке, опустился на пол рядом с Ладой. Переглянувшись, они принялись обходить ширму, стараясь ступать как можно тише. Приблизившись, они одновременно выглянули с разных сторон.

Отец Хотен стоял на коленях, склонив голову. Торс его был обнажён, спину и плечи покрывало множество недавних шрамов. Священник взмахнул рукой. Плеть поднялась и опустилась, кожу прочертила ещё одна полоса. Свежая, алая. Хотен вздрогнул, выждал пару мгновений, и вновь стеганул по спине, раздирая свою плоть. На этот раз он не удержался от тихого вскрика, затем забормотал что-то едва слышно. Лада напрягла слух и уловила отрывок:

«…закрой мои раны, огради от всякого зла и соблазна…»

Знакомые слова. Охотники переглянулись. Дроган жестами спросил, что делать дальше, но в этот миг священник, словно услышав что-то, резко обернулся. На лице его отразилась паника.

– Не волнуйтесь, святой отец, – ухмыльнулся Дроган. – Ваши увлечения останутся тайной.

– Вы принадлежите к флагеллантам? – спросила Лада, бросив на товарища суровый взгляд.

Священник медленно поднялся. С плети на тёмный пол упали несколько капель алой крови и смешались с застарелыми пятнами. Отец Хотен медленно подошёл к небольшому столику рядом с кроватью, взял стеклянную баночку, и принялся растирать её содержимое по плечам, не сводя цепкого взгляда с нежданных посетителей.

– Нет, – наконец ответил он коротко.

– Тогда зачем это?

Охотники прошли вперёд, оставаясь по разные стороны ширмы и перекрывая любую возможность бегства, если вдруг священник решит прорываться. Но тот не был настроен столь радикально. Закончив процедуру, он натянул нижнюю рубаху, покрытую сухими бурыми пятнами, и с явной неохотой пустился в объяснения.

– Я ничего подобного не делал раньше. До тех пор, пока не оказался в этом проклятом месте. Поначалу я был рад своему назначению. Прослужив здесь несколько лет, я мог рассчитывать на хороший пост в Миргороде. Но мои чаяния разбились достаточно быстро.

Священник налил в глиняную кружку воды из стоявшего на столе кувшина, сделал пару больших глотков, и продолжил:

– Вскоре я начал слышать голос. Сначала – только во сне. Он предлагал мне сжечь эту церковь, а взамен сулил невероятные богатства. Я не уступал. С месяц назад он стал слышаться мне и наяву, как только наступала ночь. День за днём я чувствовал, как моя воля слабеет. В отчаянии мне пришлось испробовать это средство. И знаете, оно работает. Как бы это ни выглядело со стороны, решимость моя окрепла. Ну а плоть – довольно малая цена за спасение души.

– Голос? – Лада обеспокоенно оглянулась на своего товарища. – Демоническое присутствие, здесь?

Дроган пожал плечами.

– Никто другой в Чёрном ручье об этом не рассказывал.

– Но мы ни у кого и не спрашивали. Разве охотнику запросто скажешь, что тебе такое слышится? Поставь себя на место крестьян.

Я бы тоже поостереглась.

– Я говорю вам правду, вы должны мне верить! – подал голос отец Хотен, затем добавил с горечью: – или не должны. Вам решать.

Он устало опустился на койку, сжимая в руках символ Создателя – серебряную раскрытую ладонь.

– Когда ты стал слышать голос наяву?

– Почти сразу после того, как был похищен старый алтарный покров.

Лада наклонилась к священнику, поймав его взгляд.

– Скажи мне. Только постарайся припомнить всё в точности. На покрове были какие-то символы? Или, может быть, руны?

Отец Хотен кивнул.

– Знаки. Такие странные, незнакомые. Круги, линии и что-то вроде букв.

– Ты сможешь их нарисовать?

– Думаю, да. Память у меня хорошая, а те знаки были уж очень приметными.

Порывшись в сумке, Лада достала восковую дощечку и стило. Хотен принял их из её рук, и принялся старательно выводить узоры. Через некоторое время он протянул доску обратно.

– Вот, так они и выглядели.

Едва взглянув, Лада нахмурилась. Взяв Дрогана чуть выше локтя, она вывела его в алтарный зал.

– Запирающие печати духов, я прав? – спросил тот, едва переступив порог покоев священника.

– И довольно сильные. Похоже, что бы это ни было, оно было запечатано в алтаре и теперь пытается выбраться. Месяц прошёл, Дроган! Скоро демон будет на свободе, и тогда этим людям, скорее всего, конец.

– Кто-то в деревне помогает ему. Эта женщина украла покрывало. Призвала призрачных волков, как только мы отправились к хутору. Погубила скот и ту девчушку, дочь кузнеца.

– Думаю, что и смерть княжеского посланника не была случайной. Идём, времени осталось немного. Надо найти покров, пока алтарь ещё цел, а демон заточён. Будем молиться Создателю, чтобы символы были ещё целы.

Не теряя более ни минуты, охотники распахнули дверь церкви, и вышли в ночь.