Знание-сила, 2006 № 02 (944)

Остепенение

Каждый ребенок знает — чтобы сделать научную карьеру, надо защитить диссертацию, и лучше не одну, хотя даже не всякий взрослый понимает, зачем это нужно. Бытует мнение, что подобная традиция идет с тех давно забытых времен, когда ученые степени в нашей стране уважались, за них платили приличные деньги, а в отечественных фильмах фигурировал удачливый нувориш, который выдавал себя за кандидата наук.

Например, в хрущевские времена, оставившие о себе память не только пятиэтажками, оттепелью и кукурузизацией всей страны, но и всеобщей устремленностью в космос, зарплата нашего среднестатистического кандидата наук была в 3,5 раза, а доктора наук — в 5 раз выше средней зарплаты по стране. Теперь же за ученые степени практически ничего не платят, но многие по-прежнему стремятся их получить. Причем за последние годы защит стало не меньше, а больше.

Этот парадокс и в самом деле проще всего выдать за атавизм. Но какие традиции могут быть, например, у свежеиспеченных бизнесменов, на долю которых приходится пятая часть всех кандидатских диссертаций? Или у политиков, среди которых считается просто неприличным не иметь ученой степени, причем непременно докторской? А ведь эти занятые важнейшими государственными делами люди находят время для защиты диссертаций, в результате чего наша в целом обедневшая наука обогатилась такими докторами наук, как В. Жириновский, Г. Зюганов, а также И. Рыбкин, Е. Строев, С. Степашин и другие. Даже первый помощник столичного мэра Е. Ресин, практически не покидающий строительных площадок, нашел время для получения докторской степени.

Просто наш народ, особенно его лучшую часть — политиков и бизнесменов — опять потянуло к знаниям. Философы совершенно справедливо различают знание-для-себя и знание-для-других. По большому счету знание — ничто, если окружающие не ведают, что ты им обладаешь. А как дать им понять, что ты — светоч знания? Лучший способ — предъявить диплом кандидата или доктора наук. Человек, облаченный знанием-для-других, то есть дипломом, — это уже совсем другой человек. Возьмем того же политика. Если он просто рассуждает на экономические или политические темы, это его очень уважаемое, но все же личное мнение. Если же он делает это, будучи доктором или, на худой конец, кандидатом экономических, политических или социологических наук, его личное мнение автоматически превращается в суждение эксперта. Ведь эксперт — это человек, высказывающий свое мнение (как правило, за деньги, и немалые) от имени науки. Поэтому ученые степени, хоть и не дают, как прежде, прямых дивидендов, но приносят дивиденды косвенные — и политикам, и бизнесменам, и многим другим.

Собственно, вся процедура подготовки и защиты диссертации — это путь к банкету, и все ее промежуточные этапы куда менее существенны, чем абсолютно стандартный конец. 1оворят, что сейчас существуют некие теневые предприятия по изготовлению диссертаций, но автор их не видел, в них не состоит и вообще говорить о них не хочет, поскольку это непедагогично. Куда лучше описать два более честных способа получения ученой степени. Один из них хорош для тех, кто, несмотря на отданные науке (бизнесу, политике и т.д.) годы, еще сохранил способность писать и может написать какой-нибудь текст. Второй — для тех, кто писать уже не может, но еще не так немощен, чтобы не донести до места защиты свои ранее написанные работы. Последний вариант, называемый "защитой по совокупности работ", на первый взгляд, куда более прост, гуманен, общедоступен —даже для не умеющих писать, каковых особенно много среди полигиков, — и существенно экономит время соискателя. Но это только на первый взгляд. При таком способе защиты требуется не только представить что-либо из написанного вами ранее, причем как можно больше и вами лично, а не в соавторстве с кем-либо другим (что трудно почти для всех), но и собрать огромное количество справок. Поэтому людям, действительно экономящим время, легче написать текст (политики и бизнесмены — не в счет, за них все сделают другие).

Но если вы выбрали первый вариант и сподобились написать либо позаимствовать у кого-то уже готовый и лучше неопубликованный текст, тоже не ждите легкой жизни. Вам придется подготовить еще один, состоящий из многочисленных справок, о том, где и когда вы родились, где учились, чем занимались в раннем детстве и т.п. И не надо думать, что все это — бессмысленная бюрократия. Вас должны знать и знать хорошо. Например, вы написали плохой текст. Какое это имеет значение, если вы — преуспевающий банкир или важный государственный человек? Именно для того чтобы не проглядеть настоящий талант, который вполне может спрятаться и за плохим текстом, нужны все эти справки.

Собственно, так устроена любая разумная система. Например, если вас останавливает за нарушение правил дорожного движения инспектор ГИБДД, он спрашивает, не почему вы нарушили эти правила, а где вы работаете, имея в виду, сколько вы зарабатываете. Иначе как он сможет определить, какой именно штраф на вас наложить?

Что же касается содержания второстепенного текста, то есть того, что вы представляете в качестве самой диссертации, то оно большого, да и вообще какого-либо значения не имеет. Правда, в ряде наук существует не очень удобный для соискателей ритуал; прежде чем написать текст, надо провести какое-нибудь исследование. То есть сходить на какое-нибудь предприятие, например, в школу, на завод или в коммерческую фирму, задать работающим там несколько вопросов — все равно каких, а затем подсчитать корреляции между их ответами, с одной стороны, и, скажем, их полом, возрастом, образованием, любимым занятием их бабушек и т.п. — с другой. При этом важно не то, какие именно вопросы и кому задаются, а то, чтобы этих людей было побольше и, главное, чтобы правильно были подсчитаны коэффициенты корреляции. Хотя, справедливости ради, надо признать, что в современной российской науке "правильно подсчитать" тоже можно по-разному. Так, хорошо известен случай, когда социолог в ответ на предложение заказчика провести опрос спросил: "А как вам подсчитать результаты — в чью пользу?"

Рисунки Е. Садовниковой

Если же вы не знаете, что такое коэффициенты корреляции, и вообще относитесь к той многочисленной категории гуманитариев, которая умеет писать, но не считать, вам лучше подготовить не эмпирическую, а теоретическую работу. В большинстве гуманитарных наук существуют два вида теоретических работ. В первом случае автор, последовательно опровергнув все теории, существующие в его области, строит свою собственную теорию (или обещает ее построить), демонстрируя, что в его науке все поголовно дураки, кроме него. Во втором — автор собственной теории не выдвигает, а развивает теорию своего начальника, друга или просто уважаемого ученого, показывая, что все остальные — дураки. Второй вариант много предпочтительнее, поскольку, строя свою собственную теорию, автор вынужден доказывать, что дураки все, включая и его начальника; это может помешать не только защите, но и карьере. Да и вообще история свидетельствует, что научные воззрения ученых почти всегда совпадают с воззрениями их начальников, что можно сформулировать как один из фундаментальных науковедческих законов.

Что значит "развить" чью-либо теорию (сама постановка вопроса предполагает, что теория недоразвита)? Это может означать следующее: а) пересказать ее своими словами, б) обругать конкурирующие с ней теории (при этом их можно не описывать и вообще не знать), в) еще что-нибудь добавить к этой теории или расширить область ее применения. Первые две задачи предельно ясны и легко выполнимы. Третья же иногда вызывает вопросы, поскольку не все знают, что именно надо добавить к теории, чтобы ее развить. Тут имеются разные варианты. Можно придать ей практический вес, ведь как раньше говорили, "нет ничего практичнее хорошей теории". Для этого используются заявления вроде: "наш опыт (не надо уточнять, какой именно) не оставляет сомнении в том, что теория Самохвалова (вашего начальника) поможет решить проблему социальных конфликтов". Можно изобразить теорию в виде схемы, сделав упор на то, что новый — графический — вид придает ей новый смысл, и это невозможно проверить, поскольку вашего рисунка все равно никто не разберет. Можно взять две теории, например, вашего непосредственного начальника и его начальника, показав, что они органически, как и сами начальники, дополняют друг друга (при этом надо быть уверенным, что последние находятся между собой в хороших отношениях). И так далее. Главное здесь — самоограничиться, то есть выбрать один-два, максимум три варианта и не гнаться за всеми зайцами сразу, а то ваш начальник не узнает свое детище и у вас могут возникнуть проблемы.

Подобный способ подготовки диссертаций вообще следует использовать с осторожностью. Далеко не все ученые, особенно гуманитарии, любят теоретические работы, и если вместе с вами будет защищаться еще один теоретик, их терпение может лопнуть. Во-первых, не всякий член Ученого совета (УС) простит вам, что вы развиваете не его собственное наследие, и не все из них находятся с вашим начальником в хороших отношениях. Во-вторых, теоретизирование, даже если это развитие не ваших собственных, а чужих теорий, воспринимается как привилегия, которую надо заслужить. Если вы — сами начальник, то ваши претензии на статус теоретика скорее всего сочтут оправданными. Если же вы — просто аспирант или мэнээс, то вас могут счесть нахалом, который хочет перескочить через несколько ступеней статусной иерархии.

Так что лучше не рисковать и делать диссертацию наиболее типовым путем — что-либо у кого-либо спросив и посчитав корреляции. Собственно, и здесь можно сэкономить время, вообще ничего ни у кого не спрашивая, ничего не считая, а попросту выдумав результаты. Если вы пойдете этим путем, вы, конечно, станете нарушителем конвенции. Но, во-первых, далеко не единственным, во-вторых, попадете в один ряд не только с Паниковским, но и с Ньютоном, Галилеем, Кеплером, Менделем и многими другими, каждый из которых не только греигил подтасовкой данных, но и подчас попросту придумывал их.

В развитие этой славной традиции внесли свой вклад и гуманитарии. Так, известный представитель психологической науки С. Барт был удостоен престижной премии Торндайка и первым из психологов посвящен в дворянство благодаря изощренной системе подлогов, которая включала описание не проводившихся исследований, искажение действительных размеров выборок, публикацию подтверждающих его идеи данных под вымышленными именами и т.п. Причем уличен во все этом сэр Сирил Барт был много позже и не психологами, а профессиональным журналистом.

Современные ученые в плане подлогов не отстают от своих маститых предшественников. Журнал "New Scientist" несколько лет назад разослал 37 авторам научных статей, опубликованных в этом журнале, письма с просьбой прислать "сырые" данные, на которых были основаны их выводы. Ответили 32 автора, у 21 из которых первичные результаты куда-то "случайно затерялись" или оказались столь же "случайно" уничтоженными. Однако и в присланных данных обнаружились подозрительные неточности и ошибки. Подобные примеры вдохновили А. Кона (не путать с И. Коном) написать книгу, название которой — "Ложные пророки: мошенничество в науке и медицине" — не нуждается в комментариях. Автор пришел к выводу, что в науке, как и вообще в жизни, мошенничество является нормой, а не патологией. Он выделил три основных вида научного мошенничества. Самый 1рубый из них — "подлог", то есть прямая фальсификация результатов исследования, дополняется двумя другими — "приукрашиванием", то есть искажением полученных результатов в выгодном для исследователя направлении, и "стряпней" — отбором только тех данных, которые подтверждают его гипотезы. И. Митроф ввел понятие "антинорм", куда более почитаемых учеными, чем официальные нормы — объективность, незаинтересованность и т.п., о которых зачем-то написал Р. Мертон.

Но предположим, что вы патологически честный человек. Тогда придется провести исследование по всем правилам, то есть на самом деле кого- нибудь опросить и добросовестно посчитать корреляции. Без некоторых хитростей и в этом случае не обойтись. Как, например, быть, если все ваши гипотезы подтвердятся? Это будет очень подозрительно, и у членов УС могут зародиться сомнения в вашей честности. Поэтому в обойму подтвердившихся гипотез надо вставить хотя бы одну или две нс подтвердившихся. Этот прием называется "первым правилом Жукова" — в честь описавшего его ученого. Если у вас неподтвержденных гипотез не оказалось. тоже не беда, придумайте их post factum. Да и вообще грамотный исследователь всегда формулирует гипотезы после, а не до того, как получит свои данные, — когда уже будет ясно даже ему самому, что именно он хотел исследовать и какие результаты это дало. Так что не только не подтвердившиеся гипотезы, демонстрирующие честность автора, но и подтвердившиеся, образующие скелет диссертации, лучше формулировать по следам уже проведенного исследования, то есть втыкать кости в уже наращенное мясо.

Главная же часть диссертации, основанной на эмпирическом исследовании, это не гипотезы, а таблицы. Эмпирическая диссертация без таблиц — все равно что магазин без вывески или телевизор без экрана. Таблиц лучше иметь побольше, но в разумных пределах — столько, чтобы все они разместились на экспозиционной доске. Если же таблицы развесить на стенах, членам УС придется крутить головой, и это им не понравится. Самое же главное состоит в том, что среди этих таблиц лишь одна должна быть понятной, — это "второе правило Жукова". По поводу нее следует что-нибудь сказать, ткнув в пару цифр указкой. Остальные таблицы нужно проигнорировать. Они — не более чем эстетический фон, орнамент диссертационной процедуры. Если же диссертант будет докучать присутствующим детальным разбором всех своих таблиц, он рискует остаться в аудитории в одиночестве. Из этого следует, что изображенное на непонятных таблицах вообще не имеет значения. Туда можно вписать цены в ближайшем ресторане, даты рождения своих родственников, рост баскетболистов любимой команды или что-то еще. Можно и вообще ничего самому не вписывать, а воспользоваться таблицами, позаимствованными у другого диссертанта. Важно лишь, чтобы они были взяты не с защиты, непосредственно предшествовавшей вашей собственной. Впрочем, если вы даже допустите такую неаккуратность, присутствующие едва ли это заметят, особенно если таблицы непонятны, то есть относятся ко второй категории.

Еще одно важное свойство хорошей защиты — компактность. Нельзя забывать, что члены УС пришли не на защиту, а на банкет. Они хотят есть и пить (то есть выпить), и нельзя долго испытывать их терпение. Так что надо говорить кратко — как именно и о чем, совершенно не важно. Это не выборы в правительственные органы, имиджмейкера нанимать не следует, и вообще все присутствующие, дабы не терять времени впустую, занимаются своими делами и не слушают диссертанта. Так что если в отведенное ему время он будет рассказывать не про свою работу, а про свою, скажем, тещу или собаку, подмена темы скорее всего тоже останется незамеченной.

Результаты голосования можно считать предопределенными. Во-первых, члены УС все же не садисты- маньяки. Ни у кого из ни\не поднимется рука проголосовать против человека, который потратил уйму времени на подготовку диссертации, прекрасно понимая, что ученая степень не добавит ему ни славы (если он не политик), ни денег (если он не бизнесмен). Во- вторых, как уже было сказано, члены УС приходят не на саму защиту, а на банкет. Поэтому, с одной стороны, они не рискнут его сорвать, голосуя "против". С другой стороны, совесть не позволит большинству из них есть ваш хлеб и все прочее, проголосовав против вас. Наконец, в-третьих, даже если кто-то под влиянием форс-мажорных обстоятельств — ссоры с женой, выговора от начальника, потери денег в банке и т.п. — и проголосует "против", члены счетной комиссии, за долгие годы привыкшие к единогласному голосованию и сформировавшие соответствующий условный рефлекс, его голос "против" посчитают как голос "за", и результат, к немалому удивлению строптивого члена УС, все равно будет единогласным.

Но вот вы наконец защитили диссертацию, отпили свое на банкете и выстрадали неизбежное тяжкое похмелье. Вы — кандидат (доктор) наук?

Как бы не так. Только туг и начинается самое сложное — оформление документов для ВАКа. Защитить диссертацию намного проще, чем оформить соответствующие бумаги, то есть доказать тем, кого не было на защите, что вы и в самом деле защитились. Человек, наивно полагающий, будто получает ученую степень в тот самый момент, когда члены УС голосуют "за", пытается преодолеть бумажную волокиту на одном дыхании и наталкивается на стену, беспорядочные наскоки на которую рано или поздно вызывают у него невроз или более серьезные психические расстройства.

Самый длинный документ, который готовят защитившиеся, стенограмму защиты, раньше делали стенографистки; теперь ввиду бедности нашей науки стенографисток часто нет. Если диссертант — зануда, он просит кого-либо из группы поддержки записывать, кто что говорит. Если нет, ему придется сочинять стенограмму с чистого листа, когда защита давно закончилась. И поскольку в радостной эйфории он, естественно, забывает, кто что говорил, он это выдумывает, что, безусловно, является творческим занятием, напоминающим ролевую игру с одним участником. Здесь важно удержаться от соблазна распространить этот творческий подход на подготовку других документов, в которых диссертанту приходится многократно указывать, сколько ему лет, какой вуз и когда он окончил, кем и где работает и т.п. Анкеты не терпят богатого воображения, равно как и те, в чьи ведомства они поступают.

Теперь нужно запастись терпением. Но нет худа без добра: длительное ожидание любых документов укрепляет иммунитет к бюрократии, без которого любой член современного общества абсолютно нежизнеспособен.

Но вот наконец вы получили долгожданный диплом. Теперь (и только теперь) вы — кандидат (доктор) наук и можете уверенно двигаться к следующей цели. Если, конечно, еще не разуверились в том, что подобные цели оправдывают средства, затраченные на их достижение.

Александр Голяндин