Золотая печатная машинка

17

Роза не любила, когда ее обманывали. И все же она допускала: бывают моменты, когда приходится смириться со своим поражением. А еще она была — в чем, конечно, ни за что бы не призналась — под большим впечатлением от того, как ловко Эмили удалось ускользнуть из-под домашнего ареста. Ради этой цели внучка смирилась даже с ложкой дегтя в лице Дресскау. Этот факт вызывал у Розы еще большее восхищение.

Эмили явилась в библиотеку даже не к трем часам, а десятью минутами раньше назначенного. Ни в коем случае нельзя было разрушить собственный план.

Девочку поразило то, что она увидела в зале рококо, когда вошла. Четыре книжных стеллажа уже были выдвинуты вперед. За ними виднелась голая кирпичная кладка. Перед шкафами громоздились коробки с книгами. Чувство порядка в душе Эмили готово было взбунтоваться. Этот зал был сердцем библиотеки, и то, что творилось в нем сейчас, напоминало хирургическую операцию на распахнутой грудной клетке. Ей бы хотелось в ту же минуту пройти сквозь картину на стене прямиком к золотой печатной машинке, но она не могла все испортить.

Остальные добровольцы: Лассе, Шарли, Фредерик и Зои — тоже прибыли раньше трех. Чтобы убедиться в этом, все четверо посмотрели на свои наручные часы. Лассе и Шарли поприветствовали Эмили теплыми объятиями, а Фредерик — отстраненным кивком. Зои? Что ж, она ослепительно улыбнулась, как будто только что вошла в комнату, полную ее поклонников.

«Если бы только можно было стать немного похожей на нее», — подумала Эмили. Она была недостаточно популярной, чтобы оказаться одной из подруг Зои, войти в число избранных. Она, как и Шарли с Фредериком, была, наоборот, скорее странноватой. И как бы девочка ни уверяла себя, что отличаться от других — большая заслуга, ей ужасно хотелось быть одной из тех, кем все восхищаются. Компания друзей Зои всегда выглядела такой беззаботной, словно над ними неизменно светило солнце. Может быть, существовал способ навсегда спрятаться от непогоды?

Эмили подошла к Зои:

— Слушай, с твоими оценками, мне кажется, нет необходимости тратить свой день на то, чтобы торчать тут.

Хотя одноклассница была немного ниже ростом, ей с легкостью удалось смерить Эмили оценивающим взглядом сверху вниз:

— Я здесь, потому что люблю быть причастной к общественным делам. А ты, судя по всему, нет. Увы, ты такая не одна. Неудивительно, что наш мир стал таким, какой есть.

Она усмехнулась, пряча за улыбкой острый шип, направленный в сторону Эмили. Та постаралась держать себя в руках и сделала вид, что ничего не произошло.

— Ты увлекаешься литературой?

— Спрашиваешь! Конечно.

— Какая у тебя любимая книга?

— «Вампир солнца». Я перечитываю ее каждый год. — Зои не стала интересоваться, какие произведения нравятся ее собеседнице.

«Скоро, — подумала Эмили, — многое изменится».

Вошел учитель Дресскау. Вернее было бы сказать, он быстрым шагом ворвался в зал. Никаких «Всем здравствуйте» или «Рад всех видеть». Он был предельно краток:

— Лассе и Зои, освободите полки и подпишите коробки. Эмили и Фредерик — та же задача. А ты, Шарли, сфотографируй каждую полку перед тем, как они уберут книги, чтобы мы могли расставить их потом точно так же. За работу! Ну, живее!

Они принялись за дело, как послушные трудяги-муравьи. Переговаривались ребята как можно тише, потому что Дресскау был занят простукиванием стен небольшим молотком. Как только кто-то, забывшись, произносил что-нибудь громче, чем звучал его инструмент, учитель начинал шикать, призывая к тишине.

— Где-то здесь должна быть полость в стене, так что держите свои рты на замке! Вот выйдете из библиотеки, тогда сможете горланить сколько душе угодно. Ясно?

Все покорно кивнули. Улучив момент, когда учитель Дресскау отвлекся на телефонный звонок, Эмили наклонилась к стоящему рядом Фредерику:

— У тебя все в порядке?

— Э-э, да. А что такое?

— Мне очень жаль, что у меня не получилось сделать так, чтобы Чубакке дали медаль в конце четвертого эпизода. Ты же из-за этого обижаешься?

Он посмотрел так, будто она говорила на иностранном языке:

— Не понимаю, о чем ты.

— Не делай вид, что ты не в курсе. Сегодня утром поехал без меня в школу — что это было, если не старый добрый способ насолить?

— Но мы никогда в школу вместе не…

— Мы же соседи!

— Разве тебе когда-нибудь было до этого дело? Да что с тобой вообще такое?

— Тишина, я сказал! — Дресскау вытащил из кожаной сумки тяжелый молот и замахнулся — не на них, конечно, а на стену. Раздался грохот.

Это был идеальный шанс. Пока Дресскау занят, Эмили всего-то нужно подойти к картине и вставить ключ в замок. Когда она исчезнет в портале, все будут думать, что она просто вышла из комнаты… Но… Портрета не было!

— Где картина? — воскликнула Эмили так громко, что все вздрогнули.

— И ты еще смеешь говорить, что уважаешь труд почтенных людей!

— Извиняюсь…

— Нельзя извинять самого себя! Можно лишь просить извинения. Сколько раз можно это объяснять, что за невыносимая глупость!

— Извините, пожалуйста.

— Не стану. С этого момента я больше ни звука не хочу от тебя слышать.

— Могу я выйти в туалет? — нерешительно спросила Эмили.

Дресскау раздраженно хмыкнул:

— Уж не знаю, можешь ли ты, но я разрешаю.

Эмили направилась к выходу из зала и прошла вдоль стены с грязным прямоугольником на том месте, где еще вчера висел портрет. Она быстро достала из кармана брюк ручку-ключ и подошла к кирпичной кладке. Но ничего не произошло.

Девочка вышла из зала рококо и стала искать картину в соседних комнатах. Найти ее удалось лишь в последнем помещении — бывшей кухне. Портрет стоял рядом с ее любимым креслом, в котором Эмили так давно не отдыхала. Она осмотрелась и, повернув ручку-ключ, подошла к полотну. Получится ли у нее пройти через портал, или это работает только в том зале?

В одно мгновение картина пришла в движение, колеблясь между реальностью и вымыслом, и ключ скользнул в замочную скважину. Оказавшись внутри, Эмили быстро подошла к столу. Печатная машинка сияла своими боками, готовая к новой встрече. Девочка подумала о «Вампире солнца».

В этот момент она услышала шум: это был не шорох и не шелест, а приглушенные скрип и скрежет. Она пошла на звук и обнаружила книгу, которая застряла на полке и никак не могла с нее спрыгнуть, как бы ни толкалась и ни тянулась. Слева и справа от нее лежали два тома, запутавшиеся в цепях. Эмили вытащила все три книги и освободила застрявшую пленницу.

Затем она осмотрела одну из книг. Ее невозможно было открыть: металлические звенья глубоко врезались в переплет. Раньше Эмили казалось, что все книги тут одинаковые. Видимо, это было не так. Сейчас она заметила, что на этой полке были экземпляры с подпалинами и обгоревшими уголками. Почему? И — еще более мучительный вопрос, который особенно ее пугал, — кто это сделал? Неужели она была тут не одна?

Эмили вслушалась в бесконечность рядов. Ее слух различал лишь отдаленное потрескивание, тиканье и дребезжание золотой печатной машинки. Она сделала глубокий вдох и, стряхнув с себя страх, открыла «Вампира солнца». Времени было мало. Наверное, пройдет не больше десяти минут, прежде чем Дресскау решит проверить, где она находится. И минут пять она уже потратила.

Эмили бегло пролистала книгу в поисках женских персонажей — отправной точки для исправлений. Если не считать главной героини, Виолы, первая из них появлялась лишь на седьмой странице: это была лучшая подруга Виолы, Маградора. «Им никогда больше не доведется встретиться, — говорилось в тексте, — эта рана навсегда останется в сердце Маградоры».

Бинго! Всего одно место в романе, которое нужно переписать. Взглянув на наручные часы, Эмили поняла, что пришло время возвращаться в зал рококо.

— Ну неужели ты вернулась? Что можно там так долго делать, скажи на милость?

— Мне было немного…

Дресскау махнул рукой и поморщился:

— И знать не хочу. Ты сможешь продолжать работу?

— Да.

— Тогда хватит разговоров. Берись за дело. Вы с Лассе должны отнести коробки в подвал, в комнату двести восемнадцать. Сделайте одолжение, поторапливайтесь!

Комната двести восемнадцать. Звучало безобидно, но Эмили знала, что реальность не так проста. Среди библиотекарей это место звалось «подземельем». Этот подвал ни разу не ремонтировали, его стены были выложены грубым кирпичом и из-за влажности поросли мхом. Полом в этой комнате служила утрамбованная глина. С потолка в «подземелье» свисала одна-единственная лампочка, которая освещала лишь малую его часть. Все остальное было скрыто в тени. Там обитали пауки и тараканы — казалось, их в этом месте было больше, чем где-либо на свете.

Коробки с книгами были ужасно тяжелыми, и Эмили приходилось раз за разом опускать их на пол, чтобы дать рукам отдохнуть. Лифт в старом здании отсутствовал, а лестница в подвал была очень крутой.

— Сделай перерыв, — сказал Лассе, когда они дотащили первые две коробки до жуткого подвала. — Если Дресскау спросит, я скажу, что ты тут внизу все расставляешь.

— Спасибо, очень заботливо с твоей стороны. — Эмили почувствовала, как ее щеки краснеют. Как же неловко! Она отвернулась.

— Мне приятно о тебе заботиться.

У Эмили родилась идея:

— Как думаешь, сможешь пожертвовать ради меня тридцатью минутками? Или это слишком много? Мне нужно кое-что сделать. Тогда я в два раза быстрее буду работать, обещаю!

— Полчаса? Без проблем.

— Спасибо! — Эмили положила руки на сердце (ей пришлось накрыть его сразу обеими ладонями, иначе оно выпрыгнуло бы из груди), встала на цыпочки и поцеловала Лассе в щеку.

— А если я дам тебе целый час, ты еще раз так сделаешь?

Теперь ее щеки прямо-таки загорелись. Как же ей повезло, что в подвале было слишком темно.

— Полчаса мне должно хватить. Но я все равно подумаю над этим.

Вернувшись в тайную библиотеку, Эмили почувствовала, как утекает время. Она быстро села за стол и вставила в машинку листок бумаги. Всего несколько слов — и от печатной машинки разлетелись золотые пылинки, а в воздухе проявились силуэты. Они выжидающе смотрели на девочку, которая тем временем дала героине свое имя и написала: «Каждому человеку нужна лучшая подруга Эмили. С Эмили всегда все складывается замечательно. Эмили — это подарок, от которого не стоит отказываться».

Получилось совсем уж прямо, но, поскольку подходящее место было всего одно и шанс был единственный, ничего другого ей не оставалось. Ее воплощение из золотой пыли прямо-таки светилось перед ней, и настоящей Эмили сразу же захотелось иметь такую подругу. Ей было жаль возвращать роман на полку, к прикованным цепями соседкам. Она двигала их то вправо, то влево, чтобы освободить место, но это было бесполезно. Все, что ей оставалось, — бережно погладить корешок книги, прощаясь с «Вампиром солнца». Очутившись перед портретом, у самого кресла, она направилась обратно в подвал к Лассе.

Но вместо него девочку ждала Зои.

— Ну конечно, возвращаться же необязательно. — Она театрально уперла руки в бока с укоризненным видом. — Где ты пропадала все это время?

— Я… А где Лассе?

— Думаешь, он мог бы спуститься, чтобы помочь? Нет, он все еще наверху, у Дресскау. Кто бы сомневался, что этот старый садист поручит таскать тяжести не парням, а нам, девочкам. — Она вдруг озорно улыбнулась. — Но мне так даже больше нравится. По крайней мере, тут можно поговорить и не нужно вести себя тихо как мышки. Команда лучших подружек! — Она подняла ладонь, чтобы Эмили могла дать ей пять.

Что ж, выходит, сработало. Каким-то образом… Но как это повлияло на?..

— Слушай, я хотела поговорить о Лассе.

Зои вскрикнула, да так громко, что у Эмили, стоявшей совсем рядом, чуть не заложило уши:

— Не может быть! Вы что, поцеловались?! Вы целовались, да? С ума сойти!

Целовались ли они? Эмили не знала. Но чутье подсказывало, что нет. Наверное, она бы уже рассказала о таком своей лучшей подруге Зои. Так ведь?

«Лучшей подруге Зои» — это звучало странно. И особенно дико было оттого, что на этом месте всегда стояло имя Шарли. Имя, которое на вкус напоминало клубнику с ванильным мороженым, смесь кетчупа и майонеза и всегда было окружено цветами.

— Нет, думаю, пока нет.

— Думаешь? — Зои засмеялась. — То есть ты не уверена?

Эмили постаралась выглядеть уверенно и расслабленно:

— Да нет, пока что нет.

— Может быть, это случится сегодня, когда вы будете в бассейне? Что думаешь? Он ведь тебя просто обожает! — Подруга слегка пихнула ее плечом, поддразнивая: — Если да, я должна быть первой, кому ты расскажешь!

— Да, конечно.

Эмили опустила глаза, чтобы Зои не заметила ее смущения. Только в этот момент она увидела, что на ней надето. Дорогие кроссовки, юбка до колена и роскошная блузка. Все было невероятно приятным к телу и выглядело потрясно. Она никогда еще не была такой шикарной: просто не могла себе этого позволить. Разве пара строк в романе могут привести к тому, что она теперь носит другую одежду?

— Все окей, вещи в порядке? Только не говори, что что-то порвалось, пока мы таскали коробки.

— Просто они такие красивые…

— О, это очень мило с твоей стороны! Рада, что у нас с тобой один размер: мне нравится видеть, как мои вещички смотрятся со стороны!

Эмили пришлось присесть на один из ящиков с книгами, потому что у нее вдруг закружилась голова.

— Ты в порядке? — Зои опустилась на колени рядом с ней и взяла ее ладони в свои. — Ого, какие у тебя руки холодные!

— Все хорошо, — сказала Эмили, — давай закончим с книгами, а то у нас будут неприятности.

— Ну вот, узнаю свою Эмили! Ничто не заставит ее опустить руки!

Эмили быстро взглянула на экран телефона, чтобы проверить время. На экране блокировки она увидела совместное фото с Зои. Подружки держались за руки и радостно смеялись в камеру.

Еще час они наводили порядок, прежде чем смогли все закончить. Когда девочки вернулись в зал рококо, Шарли вела себя с Эмили так же холодно, как и Фредерик до этого. Это было неприятно. Очень неприятно. Как будто оба ее лучших друга отвернулись от нее. Впрочем, если это так, то, получается, они больше не являются такими уж близкими, разве нет?

У стойки библиотекаря в фойе Эмили попросила Лассе, державшего ее за руку, подождать немного снаружи. Ей срочно нужно было поговорить с бабушкой Розой.

— Можно у тебя кое-что спросить?

— Ты же знаешь, для этого и нужны бабушки и дедушки. В первую очередь. Во вторую, наверное, чтобы баловать сладостями. — Сегодня бабушка Роза была одета в пушистый джемпер из овечьей шерсти, в котором она походила на сладкую вату.

Эмили заговорила тише:

— Ты что-нибудь знаешь про обгоревшие книги? Или про книги с цепями?

— Вот уж странный вопрос, я бы сказала.

— Значит, такого не бывает?

— Ничего не знаю о книгах с цепями, но всегда находятся политические режимы, которые запрещают литературу и заставляют людей сжигать какие-то книги.

— Зачем же кому-то сжигать книги? Это просто буквы, кому они могут причинить вред?

Бабушка Роза грустно улыбнулась:

— В книгах живут идеи, а они — самое опасное оружие из всех возможных. Потому что идеи, особенно большие и сильные, невозможно уничтожить.

— Это какие, например?

— Демократию, скажем. Представь себе страну, где всегда правили короли. А потом кто-то написал роман, в котором царит демократия и люди гораздо счастливее.

— Королю бы такое не понравилось!

— В точку! Или вот другой пример. Произведение, в котором герой печет торты. Самые вкусные, самые большие на свете. И это в стране, где царит голод.

— Подло…

— Вот именно, так и зреет зерно революции. И оно вовсе не сладкое. Знаешь, влиятельные люди не хотят уступать свой лакомый кусочек и свою власть, а потому не терпят рядом с собой никого, кто может иметь такую же власть. Поэтому они всегда запрещают книги с сильными идеями или сжигают их.

— Но если эти идеи по-настоящему могущественные, разве им стоит хоть кого-то бояться?

Бабушка Роза подмигнула ей:

— Отличная мысль! Подумай об этом на досуге.

— Я сейчас пойду тренироваться с Лассе, ты не против? — Эмили и сама не знала, какой ответ хотела бы услышать: «да» или «нет».

— Не могу же я сказать нет! Иначе буду самой злобной бабушкой на свете, а мне такое звание совсем не польстит.

Посещение бассейна с Лассе. Мечта, не иначе. И все же она немного паниковала. По крайней мере, вещи для плавания были с собой, в рюкзаке. Судя по тому, как они выглядели, принадлежали они тоже Зои.