Золото

7

После выплаты алиментов Патти остаток зарплаты Рода не располагал к излишествам, и все-таки он не смог отказаться от покупки большого кремового «мазерати». Несмотря на то что модель была 1967 года и пробег составлял почти тридцать тысяч миль, каждый взнос за машину наносил ощутимый удар по его бюджету.

Но в дни, подобные сегодняшнему, он считал расходы оправданными. Род спустился по извилистой дороге с хребта Краалкоп, а когда национальное шоссе к Йоханнесбургу стало прямым, дал машине волю. Машина, казалось, прижалась к шоссе подобно бегущему льву, рокот двигателя изменился, стал более глубоким, напряженным.

Дорога от «Сондер дитч» до Йоханнесбурга на обычной машине занимала один час, Род добирался до города на двадцать минут быстрее.

Наступило субботнее утро, и он пребывал в радужном настроении.

С момента развода Род вел жизнь Джекила и Хайда. Пять дней в неделю он был примерным высокопоставленным администратором компании, но на оставшиеся два дня отправлялся в Йоханнесбург с клюшками для гольфа в багажнике «мазерати», ключами от шикарной квартиры в районе Хиллброу в кармане и с усмешкой на губах.

Сегодня предвкушение удачи было сильным как никогда. Мало того, что сногсшибательная двадцатидвухлетняя светловолосая модель была готова весь вечер развлекать Родни Айронсайдса, ему предстояло нанести визит загадочному доктору Манфреду Стайнеру.

Приглашение поступило от безымянной женщины, назвавшейся секретаршей доктора Стайнера. Это случилось через день после похорон Фрэнка Леммера, и встреча была назначена на одиннадцать часов в субботу.

Роду не приходилось встречаться с Манфредом Стайнером, но он, конечно, слышал о нем. Каждый служащий любой из пятидесяти или шестидесяти компаний, а стало быть, и «Сондер дитч», входивших в состав «Сентрал ранд консолидейтед гроуп», не мог не слышать о Манфреде Стайнере.

Манфред Стайнер получил степень бакалавра экономики в Берлинском университете, а потом степень доктора менеджмента в Корнелле. Он стал работать на «СРК» всего двенадцать лет назад в возрасте тридцати лет и сейчас был одним из руководителей. Харри Хершфилду, каким бы вечным он ни казался, все же предстояло предпринять попытку сместить с трона Аида, и тогда, по мнению большинства, кресло председателя «СРК» должен был занять Манфред Стайнер.

Стремились к этому многие, так как занявший этот пост автоматически становился одним из самых влиятельных людей Африки, включая глав государств.

Предпочтение, отдававшееся доктору Стайнеру, было вполне оправданно. Благодаря своему мозгу он заработал прозвище «Компьютер» – никто не смог распознать в нем ни малейшего намека на какую-либо из человеческих слабостей, и, что самое главное, десять лет назад он сумел жениться на единственной внучке Харри Хершфилда – выпускнице Кейптаунского университета.

Положение доктора Стайнера казалось незыблемым, и Род был весьма заинтригован перспективой встречи с ним.

Под эстакадой шахты «Клуф голд» Род пролетел на скорости сто двадцать пять миль в час.

– Йоханнесбург, я иду! – Род громко рассмеялся.

Только без десяти одиннадцать Род разыскал бронзовую табличку с надписью «Д-р М.К. Стайнер» на уединенной улице Сэндауна – фешенебельного пригорода Йоханнесбурга. Дом с дороги виден не был, и Род плавно повернул в высокие белые ворота, являвшиеся плохим образцом подражания стилю «Кейп датч».

Ворота, как отметил для себя Род, поражали полным отсутствием вкуса, а сад, находившийся за ними, оказался просто раем. Род разбирался в камнях, но слабостью его были цветы. В ярко-желтых и красных, на фоне зеленых лужаек, цветах он узнал пушницу, но названий остальных ослепительно красивых растений вспомнить не смог.

– Ничего себе, – пробормотал он почтительно. – Кто-то неплохо здесь потрудился.

За поворотом вымощенной щебнем дороги он увидел дом. Он тоже был построен в стиле «Кейп датч», и Род простил доктору Стайнеру его ворота.

– Ничего себе! – теперь уже с восхищением повторил он и непроизвольно остановил машину.

Стиль «Кейп датч» является наиболее сложным для подражания – здесь одна линия из сотни может нарушить гармонию, но этот дом был выше всяческих похвал. Он навевал мысли о вечности, о незыблемости, поражая при этом изяществом линий и грацией. Род почти не сомневался, что ставни и балки были сделаны из настоящего желтого дерева, а свинцовые оконные переплеты изготовлены вручную.

Род смотрел на все это великолепие и не мог не почувствовать зависть. Он любил хорошие вещи, например свой «мазерати», но здесь был совершенно иной уровень материального благосостояния. Он завидовал человеку, владеющему всем этим, отдавая себе отчет, что его годового дохода едва ли хватит на покрытие авансового платежа за одну лишь землю.

– Поэтому я купил квартиру. – Род горько усмехнулся, поехал дальше и припарковал машину у гаражей.

Он не знал, каким именно входом следует воспользоваться, поэтому выбрал наугад одну из дорожек, ведущих к дому.

За поворотом его взору открылось еще одно не менее привлекательное зрелище, оказавшее на Рода более глубокое воздействие, чем дом. Это был женский зад, обтянутый лыжными брюками и торчащий из зарослей экзотических растений.

Род был не в силах сдвинуться с места. Он замер, наблюдая за движениями столь привлекательной части женского тела.

Вдруг из кустов раздалось не подобающее леди ругательство, правда произнесенное подобающим леди голосом, и владелица зада выпрямилась, громко посасывая палец.

– Он укусил меня! – пробормотала она, не вынимая пальца изо рта. – Этот вонючий клоп укусил меня!

– Не надо было его дразнить, – заметил Род.

Она резко повернулась к нему лицом, и Род сразу же заметил ее глаза. Они были огромными, совершенно непропорциональными по сравнению с другими чертами лица.

– А я и не… – начала было она, но остановилась. Вынув палец изо рта, она инстинктивно поправила прическу, а другой рукой разгладила блузку, отряхнула с нее прилипшие листья. – Кто вы? – спросила она, рассматривая Рода огромными глазами. Это была стандартная реакция любой женщины в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет, впервые увидевшей Родни Айронсайдса. Род всегда принимал подобные знаки внимания благосклонно.

– Меня зовут Родни Айронсайдс. Доктор Стайнер назначил мне встречу.

– О, – она торопливо заправляла блузку в брюки, – мой муж, вероятно, ждет вас в кабинете.

Род, конечно, узнал ее. Раз пятьдесят он видел ее фотографии в газете компании, но на них она обычно была в вечернем длинном платье и в бриллиантах, а не в блузке с дырой на рукаве, не заправленной в брюки. На фотографиях лицо было безупречным под слоем косметики, сейчас же его покрывали лишь румянец и легкая испарина.

– Вероятно, я выгляжу ужасно, – зачем-то попыталась оправдаться Тереза Стайнер. – Я ухаживала за цветами.

– Вы сами ухаживаете за садом?

– Делаю лишь незначительную часть физической работы, но я спланировала его. – В первый момент Тереза решила, что он большой и некрасивый, но тут же поняла, что это не так. «Нет, на самом деле у него просто несколько усталый вид».

– Он прекрасен.

– Благодарю вас.

«Впрочем, его это нисколько не портит, он выглядит настоящим мужчиной. Особенно хорошо смотрятся волосы на груди, выбивающиеся из открытого ворота рубашки».

– Это протеа? – спросил Род, указывая на заросли, из которых она только что поднялась.

– Нутаны, – ответила она. «Ему, пожалуй, около сорока, на висках уже появилась седина».

– А я решил, что это протеа.

– Вы совершенно правы. Просто «нутаны» более точное название. Существует более двухсот разновидностей протеа, – ответила она абсолютно серьезно. «А голос не подходит к внешности. У него вид профессионального боксера, а говорит он как адвокат. Наверное, он и есть адвокат. К Манфреду обычно приходят либо адвокаты, либо бизнес-консультанты».

– Правда? Они прелестны. – Род дотронулся до одного из бутонов.

– Они вам действительно нравятся? Я выращиваю более пятидесяти разновидностей.

Через мгновение они уже улыбались друг другу.

– Я провожу вас в дом, – сказала Тереза Стайнер.