Золото Советского Союза: назад в 1975. Книга 2

Глава 12

Без Сони стало скучно. Одновременно я сообразил, что ничего-то и не уловил, пока мы прохаживались неспешным шагом. Или правда было пусто, или я качественно отвлёкся на девушку. Ладно, возвращаться не буду. Чай, не последний раз вокруг педа круги наворачиваю. В другой раз проверю.

Я углубился во дворы. Кстати, в этом районе многие из них открыты всем ветрам. Но собаки не дремлют. В принципе, мне было достаточно просто пройтись рядом и обозреть окрестности. Но как далеко «стреляет» мой дар, я пока так и не понял. Если вспомнить все случаи его проявления, то получалось, что большие массы золота я вижу довольно-таки издалека. На кладбище метров за тридцать узрел, если не дальше. Опять-таки, сколько в тех кладах золота, я не в курсе, по отзывам и намёкам, много. А вот дедову заначку, которая лежала в портфеле вместе с дневником, я только вплотную заметил. Метров с полутора-двух. Так там и золота было с гулькин нос, горсточка грамм на тридцать-сорок.

Другое дело — золотые россыпи в земле. Вот их я видел прямо дофига с какого расстояния. Да, золота там в сто и в тыщу раз больше, но ведь и разброс по площадям намного больше? Как это работает, чёрт его знает. Как сотовая связь с её картой покрытия? Каждая крупинка как ретранслятор, который связывается с соседними крупинками и вместе они дают мощный устойчивый сигнал?

А может статься, законы физики тут вовсе не причём. И у проклятия собственная логика. Типа — видеть золото везде, всегда, во всех видах, независимо от препятствий и расстояний. Не, расстояние всё-таки значимый фактор. И количество. Ладно, гадай — не гадай, толку с того. Иду дальше. А ведь наверняка у людей в каждом или почти в каждом доме в наличии золото. Серьги-цепочки. Однако я их не вижу. Наверное, количество слишком мизерное. Сколько в тех серьгах грамм? Пять? Ну десять. Хотя вряд ли такие серьги у кого есть. В основном, помельче ювелирка. А кстати, жаль. Вдруг у кого подполом завалялся старинный перстень. Может, в нём золота не так много, но цена такого изделия не только из цены золота складывается. Антиквариат другими мерками мерят. Старина, художественная ценность, красивая легенда и имя бывшего владельца. Перстень Васи Пупкина и перстень того же Колчака по-разному стоить будут, даже если в них золота поровну.

Знавал я одного мужика, живущего на Байкале, так он хвастал, что в загашнике у него браунинг колчаковский лежит. Из того самого оружия, что у адмирала изъяли при аресте. И вензель имеется «А.В.К». Так мужик назвал сумму, которую ему предлагали за этот браунинг. У меня глаза на лоб полезли. А он сказал, ему не к спеху продавать, пусть ещё полежит, такие вещи со временем только дорожают.

Кстати, а ведь это тема. Мужик тот сейчас мой ровесник примерно. И искать его надо где-то недалеко. Когда и при каких обстоятельствах ему тот браунинг достался, не знаю. Но вот ещё одна ниточка к нам в ткацкий станочек.

— Ты к кому? — раздался вдруг голос откуда-то сбоку.

— Валов Алексей здесь живёт? — от неожиданности ляпнул я.

— Валов? Нету такого. Может, Валуев? Так это на соседней улице, вон тот дом.

— Ага, спасибо, может перепутал.

— Если хочешь, так пройди напрямую огородами. Обходить-то дольше получится.

Я не мог отказаться от такого щедрого предложения, коли меня сами же приглашают. Хозяин показал тропинку, которая между сараюхами выводила в соседский двор. А тот с улицы не загорожен, так что получился сквозной путь. И ничего-то у деда на огороде не припрятано. Во всяком случае, мне ничего не явилось.

Я прошёл улицу до конца и понял, что мне крайне не хватает подробной карты с указанием домов. Если мы, скажем, завтра соберёмся командой и пойдём шерстить дворы, неплохо бы отмечать по карте, где мы уже побывали, чтобы не мозолить людям глаза по два раза. Нам это крайне нежелательно. Если на факультете узнают, что мы продолжаем свою подрывную деятельность, одним невинным разговором у декана дело не кончится.

Постояв в конце улицы, я перешёл на противоположную сторону и пошёл обратно. Если мои предположения верны, то дотянуться до домов и тем более дворов через дорогу у меня вряд ли получится. Ну разве что там сундук, доверху набитый золотом. В конце улицы стоял каменный особняк какого-то купца. Я даже вроде знал его фамилию, но сейчас забыл. А купчина-то был что надо. И где-то в усадьбе явно что-то есть. С углового входа располагалась обувная мастерская. Я зашёл определить направление поисков. Скорее всего в здании, но не точно. Мне бы попасть во двор, но он кажется обнесён забором со всех сторон.

— Молодой человек, парень, у тебя что?

— А? Вы мне? — очнулся я от созерцания стены с засиженной мухами инструкцией по технике безопасности.

— Тебе. А кому ещё. У тебя срочный ремонт? — оглядев мои пустые руки, перевёл взгляд на обувь мастер. — По срочному ремонту только завтра забирать.

Забавно. Если это срочный, то обычный сколько делают? Неделю?

— Я тогда завтра приду, сменную обувь возьму.

— Вот это правильно. Только учти, завтра до пятнадцати нуль-нуль работаем.

— Учту. Обязательно учту. А вы не скажете, это до революции какого купца усадьба была?

— Да кто ж их разберёт. Все они на одно лицо, буржуи проклятые, кровопийцы, угнетатели трудового народа. Хором понастроили, и жили барами. То ли дело сейчас, в коммуналках по тридцать и сорок человек живёт. А им на одно семейство площадей было недостаточно. Одно слово — буржуи.

— В этом доме тоже коммуналка?

— Нет, ну что ты. За стенкой у меня общество слепых, сапоги тачают. И поют. Ух, голосистые. Особливо одна, Наталка-одноглазая. На пожаре глаз потеряла. И вся левая сторона тела в шрамах у ей. Хорошая бабёнка, хоть и слепая почти. А с другой стороны пионеры, юные техники. Ох, шумные сорванцы. Стучат громче моего. Да ещё жужжат и пилят чегой-то. А на верхнем этаже контора автомотолюбителей. Вот сколько нас в одном барском доме.

Да, много вас, дед. Хорошо это или плохо, пока не знаю. С одной стороны, втихаря не покопаешься. А с другой, когда народу много, можно закосить под кого-то из местных, но из соседней организации. А золото, по моим ощущениям, всё же на стороне слепых и на этот раз всё же ниже уровня пола. А не прогуляться ли мне в гости к гражданам с ограниченными возможностями здоровья?

— Подскажите, а в эти организации как пройти? Что-то я другого входа не заметил.

— А тебе зачем?

— Интересуюсь.

— О как. Просто так и не найдёшь. Это надо знать. Тут постоянно все ищут и меня спрашивают. Хоть табличку вешай — пионеры направо, слепые направо, автомобилисты опять же направо. Вот выйдешь сейчас и за угол сворачивай. Там садик будет, знач. И в ограде калиточка. Да смотри внимательнее, не пропусти. А то опять же не смотрят, а потом возвращаются, ругаются, почему я их обманул.

Первый раз я таки проскочил мимо калиточки. Шёл-шёл вдоль забора. Действительно, садик. Клёны с последними пожелтевшими листьями. Тополя давно лысые, они раньше всего облетают. Рябины рдеют красными кистями, берёзы местами совсем голые, а местами еще с зелёными листиками. И вдруг забор и садик кончились. Не понял. Пошутил дед, что ли? Возвращался вдвое решительней и внимательней. И всё равно бы пропустил, если бы в этот самый момент из калиточки не вышла женщина с белой тростью. Одна. И пошла от меня, легко постукивая палкой по прутьям ограды и выбоинам дорожки. Видимо, часто здесь ходит, путь знает хорошо.

Калитка удачно замаскировалась среди обычного пролёта под плетью клёна, никакой ручки не имела, а закрывалась на гвоздик сверху. Гениально. Или эти люди очень дорожат своим уединением, или им так наплевать, что найти их посторонним почти нереально. Но табличка бы не помешала, это точно.

Дорожка внутри, если и существовала, в настоящий момент была скрыта под густым ковром разноцветных листьев. Я обогнул здание, никого не встретив, поймал направление на золото и двинулся вдоль старого крошащегося фундамента. Внутрь вело несколько дверей. Судя по бетонной урне, полной окурков, одна из них вела к автолюбителям. К ним я тоже хочу, но не в этот раз. Потом приду, узнаю, нельзя ли здесь разжиться машиной. А сейчас мне бы узнать, как попасть в подвал.

На правой половине пели. Странно, дед вроде говорил, что их у него слышно. А я в мастерской ничего не слышал. А вот тут явно поют. Неплохо поют кстати. Зайду в гости, авось не выгонят, а вдруг успею найти нужную дверь. Жаль, конечно, что я так молодо и чисто выгляжу, закосить под какого-нибудь сантехника не выйдет. Вот Андрюха-алкаш подошёл бы на эту роль. Это на будущее, если сами не сможем прорваться в подвал.

А пока я спокойно вошёл, постоял на входе, соображая, как пройти мимо открытых дверей, коих целых четыре штуки. А идти мне, судя по всему, до конца коридора. Была не была, они же вроде слепые, вдруг не заметят. А если заметят, так я скажу, что к автомобилистам шёл, но перепутал дверь.

В коридоре было предсказуемо темно. Ну правильно, нафига слепым свет. А окна у них все на другую сторону выходят. И что самое странное, но пахло здесь богоугодным заведением. Да, воняло клеем, кожей и гуталином. Но сразу чувствовалось, что работают здесь немощные. Очень трудно объяснить это на словах, но даже не знай я про слепых, сразу бы понял, что инвалиды.

Не представляю, как слепые могут шить обувь. Но у нас в деревне был сосед-ветеран. Инвалид по зрению. Так он вообще всё делал своими руками. Я сперва ходил подглядывать, как он работает наощупь. А потом он меня поймал и посадил рядом. И я был в полном восторге, как ловко у него выходило всё, чего касались его руки. Он резал по дереву, и вырезал мне настоящие щит и меч. Причём на щите ещё была рельефная лошадь. Потом он неторопливо и со смаком подшивал валенки. Вырезал из старого голенища подошву: прямо сразу обводил стопу ножом и делал припуск на швы, подставляя палец между подошвой и режущей кромкой. У него были настолько чувствительные пальцы, что он дырку от шила определял наощупь. А вставлял иголку в цыганскую иглу при помощи самодельного нитковдевателя — тонкой стальной проволочки, просунутой в ушко.

Слух у дяди Пети и вовсе был потрясающий. Он комаров и мух на слух одной рукой ловил. Очень я его любил и уважал.

Всё это всплыло из глубин памяти вот сейчас, пока я шёл по коридору, стараясь ступать уверенно и целеустремлённо. Увидеть меня может не увидят, но слух у этих людей отменный. Чужие шаги, да ещё крадущиеся на раз определят. Поэтому я напрямую прошёл к двери в торце коридора. Была надежда, что она выведет меня в подвал или на лестничную площадку, откуда будет вход в подвал. Дверь оказалась заперта. Отсюда я уже видел, что мой клад спрятан на глубине метров трёх. Учитывая высоту подвала, не больше метра под землёй. А скорее даже меньше.

— Вы к кому? — окликнули меня от третьей двери. За ней я мельком видел столы, где кроили заготовки.

Оборачиваюсь. Явно слепая женщина, но подбородок направлен в мою сторону. Срисовали таки постороннего.

— В общество авто и мотолюбителей, — выдал я заготовленный ответ.

— Вы что, слепой?

— Нет, я же говорю…

— Вы объявления не видите? Написано же по-русски: автолюбители на втором этаже. Отдельный вход.

— Действительно, пропустил, — подошёл я, чтобы убедиться в своей невнимательности. — Извините… а у вас туалет есть?

У меня внезапно созрела одна мысль. Мы всё-таки можем выдать себя за сантехников. Кто нас тут разглядывать будет, может, мы ученики, делаем обход территории по заданию мастера, ищем утечки в системе отопления. Наверняка у них теплоузел в том самом подвале, в который мне так хочется попасть.

— Туалет только для членов общества, — отрезала женщина, кивая на ту самую неприступную дверь.

Вот жадина. Вдруг мне приспичило. Ладушки, до завтра что-нибудь придумаем. Запустим Костика изображать журналиста, который интересуется работой и бытом слепых. А пока остались ещё пионеры. Неплохо бы всё осмотреть с их стороны.

Пионеры сами выскочили на ловца, едва я приблизился к их двери. Они волокли какой-то металлолом, увлечённо споря о методах резки металла и обработки заусенец. Меня они если и заметили, то не обратили никакого внимания.

— Здрасьте, — поздоровались со мной на много голосов, и я остался один. Здесь планировка была более кудрявая, и прямого коридора не обнаружилось. Зато был небольшой холл с подиумом, гардероб, в котором свалены портфели и висели несколько курток. Была мастерская со станком посередине, сейчас пустующая, и комнатка всё с теми же барабанами, горном и красными знамёнами. А то вдруг на парад, а у них один станок на всех.

Пришлось кружным путём подбираться к источнику свечения на минимальное расстояние. И никого. Заходите, люди добрые, берите, что хотите. Наконец, в дальней комнате сидели девочки, которые плели друг другу косы и обсуждали мальчиков.

— Здравствуйте, — заглянул я внутрь, постучав для приличия.

— Здрасьте, — моментально бросили они недоплетённое и сосредоточились над схемой, лежащей на столе. — А вы наверное к Борису? Они с мальчиками ушли эксперимент ставить.

— Да нет, я совсем наоборот, историк. Хотел вас спросить, знаете ли вы историю этого дома? Ну, кому он принадлежал в царское время, что где располагалось в помещениях? И главное, что в подвалах был выход в городские катакомбы?

— Катакомбы? — предсказуемо зацепились они за интересное словечко.

— Они самые. Мы изучаем подвалы домов в центре. Ищем подземные ходы. И вот, думаем, что вам невероятно повезло находиться в историческом особняке, где есть что изучить. Покажете подвал?

— Конечно. Только вход в него на улице, и там всё время закрыто.

— Я знаю, у кого ключи висят. Они у деда Гриши.

— Это которого?

— Который сапоги чинит.

Тьфу ты! Всё по кругу хожу. Опять к мастеру возвращаться.

— Хотите, я сбегаю? — вызвалась самая младшая, в коричневом школьном платье и чёрном фартуке.

— Сбегай, сделай одолжение, — отправил я доброволицу, а остальные повели меня на улицу, к таинственному входу в подвал.

Находился он под низкой железной крышей, неспроста я на него и внимания не обратил, когда проходил мимо. Со стороны крыша выглядела как отмостки цоколя. К дверям вели три корявые ступеньки вниз, на двери висел ржавый амбарный замок.

— А как вы думаете, что в этом подвале прятал купец?

— Сокровища, конечно. Для чего же ещё нужны подвалы, как не для сокровищ, — рассудили девчонки.

Логично. Тем более, что так и есть.

— Кстати, вы фонарь не взяли? Внизу наверняка темно, хоть глаз выколи.

— У мальчиков фонарь был. И где-то на окошке стоит свечка.

— Вы чего тут? — подбежал к нам мальчишка.

— Сокровища ищем, понятно? А ты иди к своим жадинам, которые нас не взяли.

— Они и меня выгнали, сказали, я мешаю. Можно с вами сокровища искать?

— Можно, если фонарь принесёшь.

— Ха, это я махом.

Наконец, вернулась наша посыльная. Без ключей.

— Не дал, — запыхавшись, отчиталась сама. — Сказал, без Киры Мансуровны никаких подвалов. Это вам не игрушки. И никаких ходов и сокровищ там нет.

— Может, вы сходите? — с надеждой воззрились на меня пять пар глаз.

Я бы и сходил, если бы перед тем уже не побывал у деда.

— А где ваша Кира Мансуровна?

— Она по делам уехала, вернётся завтра.

Жаль конечно, но мне же всё равно нечего делать внизу без моей команды. Так что завтра беру парней, и возвращаемся охмурять Киру свет Мансуровну. А вот когда она нам добудет волшебный ключик, тут мы и «найдём» клад. Вопреки всем доводам разума. По чистой случайности. Точнее, Костик найдёт, а наша с Лёхой задача будет Киру увести. Зачем нам лишние претенденты на вознаграждение? Судя по хорошему такому свечению, клад стоящий. Не сундук, но сундучок точно. На пуд потянет наверняка. А то и на два.