Золото Советского Союза: назад в 1975. Книга 2

Глава 18

Я, без того не сильно-то пьяный, окончательно протрезвел. Отодвинул опустевшую суповую тарелку и на автомате взялся за омуль в сливочном соусе с кедровыми орешками, не чувствуя вкуса. С таким же успехом я мог жевать резиновую галошу. Сцука, весь аппетит испортили.

Мать за ногу дражайшего Михаила Васильевича. Как он меня нашёл?! Я понимаю в наши дни — везде камеры, базы данных, телефоны, карточки. Сплошная геолокация. Но тут-то как?

Случайно? Узнали меня на входной группе, пока я пытался купить нам входные билеты, и решили помочь попасть внутрь? Или кто-то навёл? На эту роль у меня одна кандидатура. И если это она, то я полный лошара и ничего не смыслю в людях. Стыдно, батенька. В мои-то годы доверять бабам последнее дело. Расслабился, блин.

Пока я соображал, как мне себя вести, и не пора ли кричать «милиция!», мужик по-хозяйски плеснул себе в рюмку и залпом выпил. Крякнул, занюхал хлебом и уставился на меня пристальным взглядом.

— Так что? Будем молчать?

— Извините, — пожал я плечами. — Какого Михаила Васильевича?

— Брось прикидываться. Ты знаешь, какого.

— Может и знаю, а вдруг ошибочка вышла. Мало ли Михаилов Васильевичей. Вы от Боцма́на?

— А мне говорили, ты не по годам башковитый. Кто ж такие имена вслух произносит.

Правильно, мужик. Считай меня лучше недалёким щеглом, чем умным противником. Так легче будет от тебя избавиться.

— Как он поживает?

— Прекрасно.

— Здорово. Передавайте ему тоже привет от меня.

— Сам и передашь. Он ждёт тебя в гости.

— Нет, в гости не могу. Дела.

— Парень, — подался вперёд мой собеседник, — от его приглашений не отказываются.

— Проверим ещё раз мою голову на крепость? Глядишь, отобьёте не только память, но и все чудесные способности. Передайте Михаилу Васильевичу, что мне прошлого посещения хватило. Два чудесных шрама ноют на погоду. Однако, я готов к цивилизованным переговорам лично с ним. Приедет — поговорим. Сам я не жажду тащиться в дебри тайги, бросать дела, учёбу…

Я откинулся на спинку стула. А чего мне нервничать? Не поволокут же меня из людного места? Правда, ходить по улицам теперь надо будет осторожно. Не терять бдительности.

— За прошлый… инцидент перед тобой извинились. И ты принял извинения. Будь добр, не выкобенивайся.

— Будьте добры, не выкручивайте мне руки. Я буду разговаривать с Боцма́ном в городе. Заметьте, во время допросов в больнице я не сдал его планы и возможные места экспедиций. Хотя мог. Если он хочет добровольного сотрудничества с моей стороны, пусть будет готов выполнить ряд условий.

— Он не отказывается от достигнутых договорённостей. Оплата твоего труда остаётся в силе.

— О нет. Мне не нужна прежняя плата. Советских денежных знаков я сам себе обеспечу при необходимости. Мне нужно кое-что другое. Кроме того, у меня появились новые данные относительно генеалогического древа Бейтонов. Как видите, нам есть, о чём говорить с Михаилом Васильевичем. Но на этот раз на моей территории.

Мужик ещё посверлил меня взглядом и тоже откинулся на спинку.

— Знаешь, я мог бы тебя выволочь сейчас за шкирку, а персоналу пояснить, что ты пьяный в дупель. И все твои вопли про милицию не более чем пьяный дебош.

— Не-а, не мог бы. Я здесь не один. Так что бывай, приятель. Привет Михал Васильичу, — похлопал я его по руке, заметив, что с танцпола возвращаются мои друзья. Мужик побарабанил пальцами по столу, и в темпе снялся с места, тут же смешавшись с толпой.

— Саша, это кто? — уставились на меня три пары глаз.

Я проводил взглядом спину в сером пиджаке. Валить отсюда надо.

— Да так. Один мой…

Кто? Знакомый? Приятель? Так он и не знакомый, и не приятель.

— Небольшие неприятности.

— Что случилось? — подобрался Лёха.

— Привет мне прилетел. От Боцма́на, — глядя в глаза Зинке, пояснил я.

— Это не я, — тут же среагировала она.

Врёт? Или нет? Вот эта девчонка со всем её преданным обожанием и готовностью в койку по первому щелчку — не засланный ли казачок? Очень жаль, что я её не послал, как хотел изначально. За секс конечно спасибо, но моя шкура мне дороже.

— Насколько всё серьёзно? — прищурился Лёха.

— Кто знает. Ребята шутить не любят.

— Саша, это правда не я. Клянусь! Этого типа первый раз вижу. И вообще, после допроса со мной никто даже не заговорил.

— Ребята, — подал вдруг голос Костя.

Какой-то он напряжённый. Испуганнее меня. Этому-то чего бояться?

— Когда вы рассказывали про поиски клада, всё выглядело как-то весело и безобидно. А теперь…

— Струсил? — немедленно наехала на него Зинка.

— Костя правильно говорит. Давайте так. Кость, ты только не подумай, мы ни с какими нехорошими людьми не связаны. Но кое-то знает о моём даре, и очень хочет заполучить его в личное пользование. Я, само собой, не хочу. Поэтому пусть каждый решает для себя, хочет ли дальше рисковать. Это моё личное дело. Я вообще за то, чтобы никого из вас не впутывать. Единственная просьба — никому не рассказывать о нашей маленькой тайне. С нашей банкой огурцов разберусь сам. Вам выплачу гонорары, как и договаривались.

— Я с тобой, — вцепилась в мой рукав Зинка.

— С тобой отдельно поговорим.

— Без вариантов, сам понимаешь, — сказал Лёха.

— С тобой тоже отдельный разговор. Костя?

— Я это… домой наверное пойду.

— Вот и правильно. Только домой мы пойдём все вместе. Сейчас попробуем добыть такси, и поедем. Пойду спрошу нашего друга на входе.

Сопровождать меня к швейцару собрались все дружно.

— Ну нет, друзья. У меня к товарищу есть пара вопросов, хотелось бы, чтобы он ответил на них, и желательно честно. Свидетели в этом деле только помешают. Ешьте спокойно своё горячее. Лёша, расплатись пока за наше торжество.

Я протянул другу свой пухлый лопатничек, а сам отправился ко входу.

— Товарищ, — начал я наступление.

— Слушаю вас, — изобразил вежливое внимание наш честный привратник, продолжая заполнять какой-то гроссбух.

В переводе на русский это обозначало — не пойти ли тебе нахрен, дорогой друг. Но пока нас никто не видит, я жажду узнать, какую роль сыграл мой вестник дурных новостей в сегодняшней истории нашего попадания в ресторан.

— Скажи, мил друг, кто тебя настоятельно попросил пропустить нас внутрь? — шагнул я за стойку и прижал его к портьерам.

Какое счастье, что камер наблюдения пока не натыкано. Никто не помешает беседе двух добрых друзей.

— Молодой человек, вы кажется перебрали, — попытался выкрутиться он. — Давайте я вам вызову такси за счёт заведения.

— А что, сегодня у нас день альтруиста? — не поддался я. — Сначала за вход не взяли, теперь за доставку домой не берут. Откровенно говоря, недолюбливаю альтруистов. Особенно, если после встречи с ними ко мне за столик подсаживаются разные личности и хотят от меня всякого разного. Совершенно случайно, разумеется.

— Вы совершенно точно пьяны. А если вам кто-то причиняет беспокойство в зале, так надо сразу звать персонал.

— Так вот и зову. А ты, значит, отрицаешь? И никакие личности обо мне не справлялись?

— Совершенно верно. Никаких подозрительных лиц. Подумайте сами, у нас солидный ресторан. Мы обслуживаем гостей города и Советского Союза из разных стран. Никто из персонала не станет связываться с мутными личностями.

— Ну-ну, — хмыкнул я. — А такси всё же вызови, будь другом.

Ясно, что с мужика толку не добиться. Не драться же с ним. А вообще впечатление, что мы всё-таки под камерами, и он прекрасно это знает. Знает, и боится ляпнуть что-нибудь лишнее. Значит, либо наблюдают, либо заплатили неприлично большую сумму. В принципе, Боцман мог и заплатить, только зачем? Ради непонятного разговора непонятного человека со мной? Или тут кроется что-то другое?

До общаг мы добрались без приключений. Коротко обсудили, как будем пробиваться внутрь. Зинка сказала, что справится без проблем, поэтому её проводили первой. Мы проследили, как она ловко ввинчивается в приоткрывшуюся дверь и потопали к своей общаге. Безуспешно подёргав двери, почесали в головах. Надо было нам, дуракам, ехать на квартиру. Там бы заночевали, не развалились.

— Как внутрь попадать будем?

— За мной, — взял Костя дело в свои руки на правах старожила.

Мы обогнули здание и подошли к пожарной лестнице. Её край был слишком высоко, чтобы достать до него, но Костя, похоже знал секрет. Он подобрал длинную палку у стены и начал сосредоточенно тыкать ей в лестницу. Координация движений после ресторана у него была не очень, поэтому мы с минуту не могли понять, чего он хочет от несчастной лестницы.

— Кость! Костя! — наконец не выдержали мы. — Ты чего делаешь-то?

— Тьфу! Никак попасть не могу. Вон видишь верёвка? Надо её вниз сбросить.

— Дай-ка мне, — поплевав на ладони, отнял Лёха палку.

Прицелился и со второго раза сбил верёвку.

— Ну, и что теперь?

— Как что? Вы по канату на физре лазали? Вперёд.

— Это и близко не канат, ну ладно, осилим как-нибудь. Дальше-то что?

— А, дальше? Лезем на крышу, оттуда через чердак попадём внутрь. И вуаля — мы дома.

— Так ведь чердак закрыли.

— Как закрыли?

— Эх ты, балда. После Настиного выступления навесили вот такой замок.

— Чёрт, не знал.

— Так вот почему чердак был открыт в тот день, когда Настя решила с крыши броситься. Это вы дорожку проторили.

— Это ещё что! Пацаны по водосточной трубе лазали. Наверное, нам теперь тоже придётся.

— Оставим это на крайний случай. Давайте с козырька попробуем. Или окно где-то не закрыто. Смотрите в оба.

Мы разошлись в разные стороны, так что намотали два круга вокруг общаги, напрасно выискивая распахнутое окно. По причине разгара осени все они были заперты.

Лёха первым полез на козырёк над чёрным входом. Крылечко там было намного скромнее главного, соответственно, козырёк тоже. Лёху выбрали как самого лёгкого, подсадили его, а дальше он уцепился за крепления и подтянулся наверх. Только хруст подошв по камешкам и веткам говорил нам, что он там. Ага, дёргает раму. Судя по звуку — закрыто.

— Ну? Что там? — не утерпел Костя.

— Тихо ты, — свесилась Лёхина голова. — Значит так, тут закрыто, но на третьем этаже помнится рама не до конца прилегала. Предлагаю рискнуть и залезть в неё.

Да блин, опять ухайдокаемся. Пальто новое жаль. Но если другого входа нет, придётся лезть. Костю мы совместными усилиями втащили наверх, и меня в четыре руки уже выдернули легко. На козырьке сразу стало очень мало места. Чтобы долго не рассусоливать, Лёха снял ботинки и полез наверх буквально по головам. С сомкнутых в замок наших рук он уселся мне на спину, а с неё вскарабкался на плечи Костику. Я поспешил подставить и своё плечо, вдвоём всяко легче держать.

— Стойте смирно, а то я улечу аки птыц, — сообщил нам Лёшка.

Костя хихикнул, отчего вся наша конструкция опасно покачнулась.

— Кончай ржать. Внутри посмеёмся.

Сверху доносились глухие стуки и дребезжание стекла. Лёха давил на нас всем весом своей тощей фигуры. Застукай сейчас кто-нибудь нашу пирамиду, не миновать нам общественного порицания. Но время было глухое, никому в голову не приходило прогуляться в столь поздний час. Поэтому мы продолжали стоять, стараясь не уронить Лёху и не свалиться вслед за ним. Наконец что-то протяжно скрипнуло, и Лёхин вес уменьшился вполовину, а потом и вовсе пропал.

— Порядок, — весело сообщил он нам сверху. В темноте его лицо было невидимым, только сверкали белки глаз. — Кто следующий?

— А может, ты спустишься на этаж и откроешь нам то, что пониже? — ласково предложил я.

Лёхины глаза изумлённо таращились на меня целую минуту.

— Да ты чёртов гений!

— Да, знаю, — скромно согласился я. — Впусти уже нас.

Два белых глаза исчезли из черного проёма, а мы приготовились ломать раму напротив нас. Слава богу, ломать не пришлось, она была закрыта на шпингалет. Оказавшись внутри, мы первым делом вернули Лёхе обувь, но надеть ему её не пришлось, поскольку снизу раздались шаркающие шаги вахтёрши.

— Атас! Разбегаемся! — шепнул Костик и первым рванул на лестницу.

Мы за ним. Благодаря экономии электричества злобная вахтёрша увидела в слабом освещении дежурной лампочки с первого этажа в лучшем случае наши ноги. А неоспоримое преимущество молодости и задора не оставили ей шансов задержать нас. На третий этаж мы взлетели гигантскими шагами. Костик помчался выше, а мы вдоль по коридору. И тут у Лёхи оказалось неоспоримое преимущество — в носках он бежал практически беззвучно. В комнату мы нырнули за несколько секунд до включившегося света в коридоре. Едва скинули верхнюю одежду, а остальное снимать было некогда, так и бухнулись под одеяло. По коридору приближались шаги, которые останавливались перед каждой дверью — слушали, нет ли где движения. Вот вредная бабка. У нашей двери она простояла целую вечность, как нам показалось.

— Кажется, ушла, — прошептал Лёха.

— Ага, — согласился с ним я.

Мы разделись, не включая света, и улеглись по койкам.

— Саня, что делать будешь?

— Пока не знаю. Предлагаю подумать об этом завтра. Утро вечера мудренее.

— И то верно. Как думаешь, если отдать ему сундучок, он от тебя отстанет?

— Боюсь, что нет.

— Я тоже так думаю. На твоём месте я бы подумал об обращении к властям.

Я провертелся до утра, вспоминая события дня и главное из них — привет от Боцма́на. В посёлке он меня нашёл сразу после выписки. Кто-то за мной следил и немедленно сообщил, что я уже дома? Теперь ресторан. Нас впустили по указке этого мужика, что передавал мне привет. Готов об заклад биться, это так. Стало быть, за мной и тут следят?

Скверно. Тогда им и наши находки известны и место, где мы их укрыли до времени. Если мой нахальный демарш принесёт свои плоды, и Боцман согласится на встречу в городе, надо будет потребовать от него отозвать гончих псов. Или… или Лёха прав, и надо сдать моего родственничка, сообщив кому следует о месте и времени нашего рандеву. Да капнуть тому же участковому Скретнёву. Думаю, информация уйдёт по назначению.

Плюсы этого решения — я наконец избавлюсь от этого дамоклова меча. Быть дичью, за которой охотятся, отвратительно. Опять же, с чистой совестью — в светлое будущее. Ну почти с чистой. Про свой дар буду молчать как рыба. Моя настоящая личность тоже останется при мне. Как и сундучок с могилы прадеда. Я лично убеждён, что имею на него больше прав, чем Боцма́н. Мой дар — тому прямое доказательство.

И вот тут начинаются минусы. Моим даром интересовался не один Боцма́н. Есть некие смутные подозрения, что организация, о которой честные люди лишний раз не говорят, а если говорят, то шёпотом, тоже приложила руку к последним событиям. Но это капец какая задница. Полная вообще. Да и у Боцмана всё организовано по-взрослому. Если я уберу его со своего пути, кто поручится, что меня не уберут его люди.

Вот гадство, куда не кинь, всюду клин. Какого хрена они все ко мне цепляются? Металлоискатель в зубы и вперёд. Нет же, обязательно надо попортить мне кровь. Даже не знаю, кого из них я больше боюсь. Наверное, всё же товарищей в штатском. На Боцмана хоть какая-то управа есть, а против этих вообще бесполезно переть.

Куда бы от них деться? Уехать далеко-далеко? Свалить на БАМ, как предлагал Лёха? Покорять Северный полюс? Там и там холодно и сотни километров до ближайшего жилья. Не хочу! Да и где гарантия, что и там не выследят? Называется, получил Саня Шведов высшее образование, стал уважаемым человеком. Документы бы мне на другое имя. Или за бугор свалить. Или сразу то и другое, чтобы наверняка мой след потеряли.

Я понял, что окончательно запутался, чего хочу, и уснул, ничего не решив. Одно знаю точно — деньги могут понадобиться в любой момент. Поэтому клад надо срочно сдавать, а слиток спрятать подальше и понадёжнее.