Zona Антиматерь

Глава 13. Zona Antimatter

План по покорению Севера рухнул быстрее, чем Пит это понял.

Грешник, Сэм, Пеппа.

Каждый из этих крутых профи подвёл его, вечно подающего учёного Владимира Питюшина, а ныне собственности компании «Тесла КО». По злой иронии он бродил по брошенной территории в одиночку, пока ещё живой и невредимый. Это временно. С его опытом глупо замахиваться на что-то большее, чем высокие материи. Достаточно по незнанию влететь в хитрую ловушку, и от тушки псевдоучёного останется ком органики. Пока Питу везло несмотря на уныние и нахлынувший пессимизм. Когда тебя гонит страх взашей, сложно думать о чём-то позитивном.

Неужели всё?

Похоже, он так и не повзрослел. Три года в Зоне прошли впустую. Ботан и есть. Жалкий и не́мощный. Разнылся, как баба, вместо того чтобы показать зубы и вцепиться в шанс перевернуть минус на плюс. Стоило Пеппе исчезнуть с поля зрения, как спина покрылась испариной от напряжения. Трус и слабак.

Но это не конец. Он не совершил роковую ошибку, дышал и двигался вперёд, вспоминая науку Кречета. Медленно, не торопясь, шаг за шагом. Не этому ли учат на Мусорке? Чувствовать Зону. Главное, зажать страх в тисках и не поддаваться приступу паники. Иначе кранты.

Верно же?

Ботаники тоже не сдаются. Особенно вооружённые.

Старые следы едва читались на песке. Питу пришлось чаще наклоняться, чтобы не сбиться с тропинки и не заплутать. Рано или поздно он дойдёт до камней, где собирался переждать ночь и собраться с новыми мыслями. На него возложена огромная ответственность! Не очистить мир от заразы Зоны, а нечто более осязаемое. Но гадать Вова не хотел. Лучше добраться до предполагаемого привала и уже там попробовать понять настоящую цель похода на Север.

С приходом первых сумерек доли́на Припяти ещё больше напоминала этюды из готических миров. От редких деревьев падали длинные тени, расчерчивая линиями поверхность. Край дальнего леса напоминал замок колдунов, парящий в вышине, а торчащая верхушка Дуги выглядела порталом в преисподнюю. Жуть! Учитывая его надломленное состояние, стоило немалых усилий идти вперёд и сохранять хладнокровие. У Пита это получалось ровно до того момента, когда за скопищем сосёнок послышались жалобные всхлипы.

Питюшин успел пробежать пятьдесят метров и выплюнуть часть лёгких, когда понял, что нарушил негласное правило любого сталкера. «Не беги!». На словах оно казалось пустяковым, на деле стоило большого труда затормозить. И вовремя. В пяти метрах от него раскинуло сети силовое поле. Скопище гравитационных ловушек расщепило бы бегуна на атомы.

— Fuck! — прошептал Пит, глядя на переливающиеся полупрозрачные аномалии, которые практически растворились в наступающей на пятки темноте. Ругань его ввинтила мысом Бормоча проклятия, он обернулся, пытаясь совладать со сбитым дыханием. Источник всхлипов за ним не погнался. Неужели почудилось? Идти обратно химик не рискнул.

Пейзажи северной Зоны показались Питюшину незнакомыми и одновременно одинаковыми. Такая же местность с редкими проплешинами деревьев, островки кустарников и ямы с водой. Нагромождения камней, где они с Пеппой неплохо посидели, пока не видел. Зато глазами учёный отыскал пригорок, который Пеппа почему-то называл Холмами. Обычная возвышенность, ничего сверхъестественного. Это там якобы обитали странные люди в тёмных одеждах, если проводник ничего не выдумал. Но Вову этот факт не интересовал. Он бредёт вдоль реки, без группы поддержки, морально опустошённый. Что ему какие-то сектанты с Холмов!

Хотя бы укрытие найти какое-нибудь!

Достаточно первого мутанта, чтобы брошенный всеми Пит склеил ласты. Или просто умереть от сердечного приступа среди пустоши, дожидаясь первых лучей восходящего солнца. Это почти десять часов длинной холодной ночи. Самое время поддаться панике. Когда обстоятельства против тебя, сложно сохранять самообладание.

Несколько раз он порывался зажечь фонарик и трусливо не решался. Вид на пугающую возвышенность вынуждал путника оставить в покое доступный источник света. Ботаник шёл параллельно Холмам, намереваясь таким образом наткнуться на камни. Пока не везло. Сказывался топографический кретинизм. Не зря спутники считали учёного слабым звеном. Знали бы, что Владимир Питюшин плохо ориентируется на местности, и вовсе зашпыняли. Впрочем, химик мог угодить и во временную петлю. Однажды он читал в лагере неопубликованную статью о подобном феномене.

Вряд ли. В его случае он просто по глупости потерял ориентиры. И теперь всецело за это расплачивался. Не стоило бежать сломя шею по сумеречной Зоне.

Он спустился в низину, аккуратно переставляя натруженные ноги, зашагал по её внутреннему диаметру. Из ночи вынырнула серая громадина, которая напугала впечатлительного ходока до коликов в животе. Наконец-то! Хорошо, что стрелять не начал. Глупо пулять ночью по каменным глыбам, сложенных ледовиком эпохи неолита. Или мезолита. Химик слабо разбирался в антропологии. Приунывший Пит наконец вздохнул с облегчением. Он практически в безопасности. По крайней мере, крыша есть над головой.

Оглянувшись, он включил приготовленный фонарик и шагнул в темень под своды укрытия.

Свет от фонаря потускнел. Пеппа не зря говорил, что на Севере аккумуляторы выходят из строя гораздо быстрее. Так и есть. Индикатор заряда горел на нуле. Вова вытряхнул старые батарейки из ячейки, зарядил туда новые. На два часа хватит, если в эконом режиме пользоваться. А больше не надо. Скоро он пойдёт спать. Пока ему предстояло решить дела поважнее.

Туристическая горелка нагревала застойный холодный воздух в пещере. Пит всё ещё не согрелся, хотя заткнул запасной одеждой сквозные отверстия и забаррикадировал вход плащом ОЗК. Рядом с оружием на раскатанном спальнике стояли наполовину полная кружка тёплого чая и небольшая плитка горького шоколада. Практически идиллия, если не считать того, что рядом текла Припять в непосредственной близости от Холмов. Прошёл всего один грёбаный день после того, как они покинули бар и ринулись на Север.

Оставшееся пространство занимали вещи. Большинство из них привычно ласкали взгляд повседневностью. И только три предмета вызывали у него неподдельный интерес.

Передатчик от Вала. Крошечный прямоугольник с выдвижной антенной. Бесполезная вещь, учитывая воздействия на электрические приборы. Беспокоить в крайнем случае. Правда, бармен не объяснил, в каком именно. Экспедиция терпела сокрушительный провал, две трети отряда выбыло, а они едва пересекли первой серьёзное препятствие.

Вова с сомнением отложил в сторону неактивный передатчик. Вряд ли он воспользуется им в свете недавних событий. В руках Питюшина оказалась записная книжка с рисунками. Он просмотрел всего парочку из них. Теперь, когда рядом ни души, можно без всякого стеснения полистать рисунки мастера иллюстраций.

Художник и вправду обладал талантом. Выполненные карандашом и чёрной масляной ручкой наброски выглядели настоящими и живыми. Казалось, будто смотришь чёрно-белые репродукции старых фотографий. Практически все неоконченные. Видимо, мастер особо не беспокоился насчёт завершённых рисунков.

Перевернув несколько набросков, которые Пит увидел в баре, он остановился на рисунке бронепоезда. На советском локомотиве с зарешёченными окнами стояли вооружённые люди в куфайках и банданах. Аборигены, как есть. Чуть поодаль из оврага выглядывала морда шавки с поджатым хвостом.

Пит перевернул страницу.

Разрушенная церковь. Внизу подпись «Церк.». На следующей он обнаружил целый посёлок. Возле здания с вышкой стоял БТР- 90 и двое солдат в пограничном обмундировании. «Масаны» — прочитал Пит внизу страницы.

«Он был там, художник этот» — предположил Питюшин, листая блокнот с зарисовками.

И действительно, они напоминали собой скетчи, сделанные наспех, но с любовью. Вот почему «шедевры» не окончены.

Следующий рисунок вызвал у него оторопь.

На реке зарисовщик изобразил плот с тремя пассажирами, которые отстреливались от животного с длинной пастью. Ничего не напоминало? Это же они плыли по Припяти несколько часов назад!

Они, мать его за ногу!

Холодный пот заструился по спине Питюшина. Тот вздрогнул от не поддающегося логике открытия. Какая-то аномальщина происходила! Рисунок будущего прямиком из прошлого?

Владимир остервенело принялся листать дальше, не заботясь о сохранности бумаги. Он настойчиво пытался объяснить себе, что это всего лишь совпадение, досадное и дурацкое. Или нет?

Рисунки людей в чёрных одеждах. Повешенное тело на раскидистом дереве. Мёртвые люди, плавающие в ямах с водой. Жуткие, реалистичные наброски шокировали детализацией и посылом. Неужели художник описывал виде́ния будущего? Если это так, то у него в руках бесценный ключ к познанию Севера, возможность предугадать последующие события. Значит, и преимущество на его стороне. Главное, не сдохнуть.

Блокнот закончился вырванной страницей. Последний рисунок чья-то безжалостная рука выдернула, оборвав увлекательное путешествие по будущему в Северной зоне. Жаль, Питу было интересно, чем окончится скитание неизвестного мастера. Не о нём ли случаем говорил проводник Пеппа, ещё в баре, упоминая какого-то Мастера?

Пит погладил бережно корешок внутренней части обложки, оправил заломленную страницу в середине, и собирался закрывать альбом с рисунками, как в голову пришла хорошая идея. Он решил попробовать воспроизвести содержание вырванной страницы. Обычно следы рисунка отчётливо видны на соседних листах. Обложка не исключение. Сто́ит посветить фонарём под правильным углом, и на белом фоне проявятся вмятины от авторучки или заточенного карандаша.

Так Вова и поступил.

Сменив батарейки на фонарике, он попробовал более детально рассмотреть жёсткий форзац. Нечёткие линии кое-где проступили. Осталось лишь их повторить вслед за искусным мастером.

Скрупулёзно Питюшин выводил огрызком найденного с большим трудом карандаша проступающие из мелованной бумаги оттиски. Он крутил блокнот в руках, слепил глаза от бьющего в упор луча, карандаш выскальзывал с потных пальцев, но рисовать получалось. Корявые стежки соединялись с очерченными графитовым стержнем подчёркиваниями, образовывая в итоге очертания странного предмета.

«Артефакт?» — предположил Питюшин.

Он попробовал заштриховать полученный овал, чтобы выделить тёмным нужную область. Вышло намного лучше и красивее. Но угадать, что на наброске обозначил мастер, Пит затруднялся.

По своей форме рисунок напоминал предмет, который словно парил в воздухе. Овальный в центре, вытянутый по бокам, «артефакт» перепоясали некие лучи вокруг. «Молнии? Электрические разряды?». Сложно. Были и другие детали, однако передать их предельно понятно он не смог. Оттиски в тех местах едва читались.

Впрочем, Пит своё любопытство удовлетворил. Он разгадал послание таинственного Мастера. Кто знает, может это тот самый артефакт, за которым отправились на Север?

Покончив с блокнотом, химик обратил внимание на прямоугольный кейс. Анодированный алюминий в сочетании с полимерными пластиками нового поколения ласкал взгляд, особенно в рассеивающем свете фонаря. Выглядело дорого и претенциозно.

Пришла пора узнать, что лежит в чёрном ящике.

— Помни, Владимир, ты моё главное оружие. Я верю в тебя и успех предприятия. В чёрном ящике лежит ключ от понимания мира и, наверное, Зоны.

Его босс говорил убедительно, и, как обычно, расплывчатыми категориями. Пафоса ему не занимать. Неудивительно, что неискушённый химик поверил прожжённому мерзавцу и согласился на заранее губительную авантюру. Хотел отправиться на Север, за туман — получите и распишитесь.

Однако он забыл сказать главное. Где его включать, и как, разорви его надвое, работает данный агрегат. Пять минут потратил Пит на поиск кнопки включения, и только случайно нащупал её под ручкой. Щёлкнуло. Невидимые запоры ослабили хватку и кейс фактически распался на две части. Похожим образом были устроены девчачьи ящики-трансформеры с косметикой.

Но ящик оказался с сюрпризом.

Стоило Питу поддеть открывшиеся половинки ногтём, как на одной из них вспухла интерактивная панель с надписью по-английски.

«Введите пароль!»

Такой подлянки химик никак не ожидал. Босс ни словом не обмолвился о пароле. И даже о «ящике» сказал, как о вещи, с которой справится ребёнок.

Неужели?

Пит обречённо ткнул пальцем в середину надписи. Панель сползла в сторону, а вместо неё ожидаемо появились цифры набора и четырёхзначный пин-код. Ожидаемо, хотя могло быть хуже. Например, шестизначное число. Но и с четырьмя цифрами могли возникнуть проблемы. Раскин о пин-коде тоже умолчал. Осталось понадеяться на свою хвалёную русскую смекалку.

— Ладно, — проговорил быстро Пит и набрал первое число наугад.

Четыре единицы.

Мимо.

Не вышло и с другими одинаковыми наборами цифр. Питюшин перебрал самые разные комбинации, и без толку.

Он задумался. Если Раскин посчитал, что пароль известен химику, значит… так оно и есть. Пин-код не может быть рандомным, раз начальник не сообщил ключ. И ещё не случайно на табло загорелись четыре цифры. Что широко известно и состоит из четырёх символов?

Число и месяц, например. Дата? Событие?

Нужно пробовать. Чем быстрее он введёт правильное решение, тем лучше для него. Вдруг придётся покинуть это место и выйдет в ночь, спасая жизнь. В Зоне нельзя расслабляться. Особенно поблизости с рекой и жуткими Холмами, где по рассказам Пеппы пропадали люди.

Он набрал дату дня рождения, вначале своё, затем Раскина. Ноль. Ларчик не открывался. Затем ввёл ещё ряд цифр. Никакой реакции.

Пит погладил кейс, побарабанил по нему пальцами. Холодало. Видимо, температура опустилась ниже или ветер поднялся. Поёжившись, он постарался сосредоточиться на своём задании.

«Какие цифры знают все?».

Догадка лежала на поверхности. Стоило напрячь мозг и вспомнить нужное и единственно верное решение.

И он вспомнил. Это число преследовало его везде. В бумагах, в поисковике, на табло в альма-матер. В Зоне его нарисовали чёрной краской на КПП, и даже в Красном лесу оно было для учёных сакральным.

26 Апреля 1986 года. Дата Чернобыльской катастрофы. Начало и конец.

Он не слишком удивился, когда магнитные зажимы щёлкнули, и аппарат засветился синим сиянием. Только вздох облегчения вырвался у молодого учёного, сумевший всё-таки решить одну из многочисленных загадок Раскина.

Не думая, Пит двумя руками раскрыл створки кейса. Он и не догадывался, что лежит в чёрном ящике.

В нём находилось устройство, напоминающее компьютер. Миниатюрное табло, выдвижная клавиатура, пластиковые колбочки, запаянные с двух сторон. На каждой красовалась надпись «CERN». Как ни силился, Пит и понятия не имел, как пользоваться этим прибором и для чего он предназначен. Впрочем, ему помог сам прибор. Стоило ему раскрыть полностью странное устройство, как на его поверхность выехали две антеннки, похожие на детские. Раздался короткий сигнал, антенны выпустили лазерные лучи, которые спустя десять секунд материализовались в прозрачный профиль Раскина. Стало светло и жутковато. Проекция лишь отдалённо напоминала фигуру управляющего «Tesla», лучи дрожали и ломались, из-за чего образ съезжал в сторону.

И всё-таки это был Карл.

— Привет, Владимир! — сказала обезличенная проекция трескучим голосом. — Надеюсь, ты жив и с тобой всё в порядке? Иначе этот разговор не имеет смысла. Главное, мы с тобой на одной волне и пытаемся понять, как устроена Зона. Верь в это!

Раскин-проекция выжал паузу, после чего снова заговорил. Иногда он пропадал из виду, но голос оставался на месте.

— Этот чемодан — ответ на все вопросы. Это ловушка Пеннинга с силовыми магнитами и встроенными артефактами. Я решил с твоей помощью проверить одну любопытную теорию, которая началась три года назад с одного рисунка в чёрном блокноте. Посмотри на него и сразу поймёшь.

Раскин исчез, и на его месте материализовалась сильно увеличенная чёрно-белая фотография. Овальный шар парил в воздухе среди пляшущих мини-разрядов. Похожий рисунок повторил двадцать минут Пит, когда обвёл карандашом оттиски.

— Невероятно! — пробормотал Вова, прочитав под низом фотографии фразу на английском.

«Zona Antimatter».

Рисунок истончился, и вместо него из темноты воплотилась новая проекция. Вытянутый овал 3d-формы окружали шарики с надписями на анлийском. Даже с его уровнем владения языка Питюшин легко понимал содержание.

Нейтрино, протоны и антипротоны. В физике это слово являлось настоящей мантрой.

Овал вращался перед глазами возбуждённого от открытия учёного, чьи губы тихо шептали одно слово.

— Antimatter.

— Antimatter.

— Antimatter..