Зов планеты

Эпилог

Он лежал с закрытыми глазами, ощущая как горячий воздух, обжигает лицо.

Рядом шуршал сухой раскалённый песок, увлекаемый ветром туда, где чернели бурые ямы, он чувствовал немилосердное солнце, палящее сверху из-под редких облаков.

В этом отдаленном мире уже не было прежней жизни. Он чувствовал, как ее иссушили, отторгнули, утопили в красном кровавом мареве. Он сам это видел, много веков назад.

Его тело находилось в медицинской капсуле, катапультировавшейся, когда заброшенный корабль «Длань Возмездия» был уничтожен странным оружием, которые предки хендаров почему-то именовали Гневом Богов, но разум блуждал где-то в пространстве. Так, где сейчас лежит он, когда-то стояло Великое Древо Гаро̀на, окруженное садами. Солнце Поллукс ласково тянуло к нему свои лучи. Но это было так давно. Теперь солнце не греет, а сжигает, и вместо равнинных степей – мертвая безжалостная пустыня, вместо городов – бурые воронки разрывов.

Зачем он направил сюда старый флагман людей? Что ожидал найти? Прежнего Гаро̀на больше нет, все его веселые добрые жители умерли. Может он хотел встретить Арту Кара? Стать приманкой? Вряд ли... ведь, находясь в предсмертном сне, он даже не думал, что тот выживет и снова услышит его голос.

Капсула чуть слышно пискнула, и тогда он позволил себе пошевелиться. Он чувствовал, что Эн-тэллѝ зовет его, живой Страж призывает вернуться и войти в затопленные чертоги Белого Сидо̀ра. Но он не был готов покидать Гаро̀н. Не сейчас, что-то сильно тревожило его… какое смутное предчувствие. В самом раскаленном воздухе витало нечто странное и пока не поддающееся объяснению. Но Великого Древа уже давно не существовало, даже корни иссохли, поэтому, он не мог ничего чувствовать, и все же…

Редкие облака растворились в небесах, Звезда Поллукса пузырилась в вышине, иссушая сильнее и без того иссушенный мир. Тьма поднималась из-за черных исполинских ям и переплеталась между собою, обволакивая землю. Эн-тэллѝ просила вернуться и завершить начатое так давно.

И вот в самом начале пути, когда древние эпохи пали под натиском безжалостного времени, он решился и все же раскрыл веки, устремив ввысь взгляд неестественно синих, как темный сапфир, глаз…