Звенья и зёрна

Я выпью вина и заплачу,

Скажу, что я видел Париж,

Скажу, улыбнусь виновато,

Ты это поймешь и простишь.

Немыслимый город с Монмартра,

Художницы юной лоток,

Сиянье осеннего света,

Веков золотой холодок.

Живительный воздух Парижа,

Где музыка прежде всего,

Где шорох бумажного сора

И тот по ночам — волшебство,

Где шляться бродягой завидно,

Где быть одиноким светло,

Где что-то все горести жизни

С дыханьем искусства свело.

На воле — пускай несвободный,

На празднике — немолодой,

Я словно проснулся и вспомнил

Забытое в жизни другой.

Я понял: в Париж я вернулся

Неузнанный, как Одиссей,

Стою, узнаю, собираю

Огни Елисейских полей.

И больше просить я не смею.

Прощай, я мгновенье постиг:

Жизнь делится скупо на годы,

А множится щедро — на миг.

Я вижу Париж, и глазами

Счастливыми, полными слез

Гляжу на пустые ладони,

В которых Париж я унес.

Покуда есть Париж,

еще я жив и молод,

Пусть не вернусь к нему

из дальней стороны,

Мне только надо знать,

что существует город,

Бессонный свет, и бред,

и странный звук струны.

Осенний терпкий вкус

трагической свободы,

Всеведенье и смех,

любовь и слепота…

Его бессонный свет

проплыл под самолетом,

Бездонная вокруг

открылась чернота.

Покуда есть Париж,

еще я жив и молод,

Где б ни был —

встрепенусь

и потянусь к нему,

Но и во сне боюсь,

что подступает холод,

Что брошен он один

во тьму, во тьму, во тьму…