Звездные ливни

ГЛАВА 3

Качаясь от побоев, Рута вошла в светлицу, щеки алели от отцовских пощечин, а на губах по-прежнему играла блуждающая улыбка. Купава спешно налила в миску воды и достала чистые сорочку и рушник, чтобы сестра могла умыться и переодеться после ночных похождений и утренних тревог.

— Ах, Купавушка, как я счастлива! Святополк любит меня, и я никому его не уступлю!

— Ты с ума сошла, Рутка… Что же ты натворила… Погубила ты себя, сестрица…

— Да что ты стонешь надо мной! Теперь я стану княгиней, глупышка!

— Это ты глупышка, доченька моя неразумная, — с горечью покачал головой боярин, ступивший на порог девичьей светлицы.

— А что тебе не любо? — с удивлением уставилась на него старшая дочь. — Князь Святополк женится на мне…

— Никогда этого не будет, — твердым голосом заявил отец.

— А вот посмотрим! — запальчиво воскликнула Рута.

— И смотреть нечего. У Святополка есть жена, дочь Болеслава польского.

— У великого князя жен было великое множество! И он не станет противиться желанию сына. Святополк сам решает свою судьбу, и отец ему в этом не указ!

— Святополк в опале у Владимира. А кроме того: я сам никогда не отдам тебя за сына Павлины. Это мое отцовское слово.

— В ноги Владимиру брошусь, князь и без твоего согласия решит мою судьбу!

— Никогда. Слышишь? Никогда князь Владимир не позволит Святополку породниться с нашей семьей.

— Это еще почему?

— Не твоего ума дело.

Через три дня рыдающую Руту усадили на телегу, сунув в руки узелок с парой чистых сорочек и вышитым рушником, и увезли в дальнюю деревню.

Напрасно Купава умоляла родителей смилостивиться над сестрой. Девушка еще не знала, что уже решена и ее судьба, ведь не только о Руте шел разговор между ее отцом и князем киевским.

— …Прости, княже, я и думать не мог, что моя дочь осмелится на такое. Стать женой сына Ярополка… Бог, наверно, никак не хочет простить мне…

— Хочешь сказать — простить предательство? — нахмурил седые брови князь. — Ты прав. Этот грех нам обоим не отмолить… Что же касается твоей дочери, то следует убрать ее подальше от Святополка. Не след им видеться. Впрочем, я не думаю, чтобы он и впрямь решил поменять жену. Ссориться с Болеславом для него будет пострашнее поруба. Святополк умен и хитер, чтобы решиться на такое ради девицы, пусть даже весьма видной собой и жаркой до любовных утех. Жаль твою дочь, знатной красавицей слыла. Честно признаюсь, сам не раз заглядывался на твою Руту, но… — князь криво улыбнулся. — Я дал обещание чтить тебя заместо отца и потому не тронул твою дочь. Но она сама честь свою девичью не уберегла, а потому должна нести наказание, чтобы знала, что позорить отца невместно. Мои слуги увезут ее с глаз долой подальше от Киева. Так будет лучше для всех. Да… говорят, что у тебя подросла еще одна дочь. Напомни — она также хороша собой, как старшая?

— Нет. Купавушка совсем иная. Она у нас разумница. Сама еще ребенок, а уже сына моего младшенького лечит травами да заговорами.

— Разумница говоришь? Что ж. Пожалуй, я возьму твою Купаву ко двору. Если покажет себя умницей, то устрою судьбу ее. А пока что станет подругой дочери моей старшей, Предславы. Что-то загрустила княжна последнее время. Уж лучше бы согласилась стать женой Болеслава, чем вот так сидеть да злиться на весь мир. Так что собирай дочерей.

Ох и тошно стало Купаве! Она и плакала, и молила отца сжалиться и оставить ее в родном доме, просила подумать о маленьком Яроке. Все было напрасно. Княжеский приказ боярин порушить не мог да и не хотел.

Напоследок отпросилась Купава в лес, чтобы собрать нужных трав, а заодно проведать Ласу, спросить совета. Ведунья выслушала девушку и велела не тревожиться:

— Ярок уже окреп и сумеет справиться с недугом сам. Отвары делать для него может твоя нянька Петунья. Что же касается Руты… Беду натворила она огромную. И лучше забыть об этой неразумной навсегда. Особенно тебе. Без ума сделала сестра твоя приворот страшный, дала испить князю своей крови в купальскую ночь. Теперь Святополк начнет ее искать. Любви к ней у него нет, но и отказаться от Руты он не сможет. Измучит и себя, и ее… — ворожея пристально взглянула на Купаву: — О себе ничего не хочешь узнать? Колечка моего заветного у тебя на руке не вижу, значит, все вышло, как я говорила.

— Зачем только послушалась тебя. Лишь смятение ты в душу мою впустила, — тяжело вздохнула Купава. — А если бы батюшка проведал, что и я побывала на днепровском берегу… Но почему одна Рута страдать должна? Чем я лучше ее? Наверно, даже хуже — сестра хоть знала, с кем ночь провела, а я… Имени его даже не узнала. А Глеба забыла… — девушка по-детски всхлипнула. Она сейчас сама не понимала, о чем больше жалеет: то ли о том, что предала детскую любовь, то ли о том, что сердце плачет о незнакомом парне.

— Твоя судьба не связана с муромским князем. А сестра твоя — спесива и глупа. За то и поплатилась. Любовь нельзя выставлять на суд людской, беречь ее следует от лучей золотых Ярилы-солнышка. Ты совсем другая — светлая и чистая, — Ласа бережно провела рукой по печальному лицу девушки. — И не грусти, Купавушка. Нет беды в том, что не ведаешь до поры до времени, кто твой милый. Ночь купальскую я вам подарила, чтобы легче потом было узнать друг друга при встрече. Ты получила в дар от него перстень?

— Да… — вздохнула девушка и показала маленький мешочек наподобие ладанки, в который спрятала от чужих глаз подарок купальской ночи.

— Смотри — сбереги его, иначе беда случится неминучая.

— Кто этот юноша? — наконец решилась задать заветный вопрос Купава.

— Не ведаю. Судьба расстелила перед тобой дорогу к суженому, так ступай по ней. Только не сбейся, не соверши ошибки роковой, непоправимой.

Зарев (август) — ревун (сентябрь) 1014 г.

Любимая дочь князя Владимира выпросила у отца разрешение поселиться в Вышгороде, и уже в начале зарева месяца Купава, не успев обжиться в Киеве, с радостью вернулась в родимые места.

Княжне пришлась по душе юная боярышня, и она не возражала против того, чтобы ее новая подруга изредка навещала родной дом. Все остальное время девушки были неразлучны: золотыми нитками и мелким речным жемчугом вышивали иконы для новой церкви, плели кружева, читали Писания, сетовали на суровый нрав отцов и секретничали о девичьих мечтах. Предслава, ведавшая о дружбе Купавы с Глебом, часто рассказывала своей приятельнице о младшем брате и показывала те весточки, что он присылал ей из далекого Мурома. Она надеялась порадовать подругу, но Купава слушала ее рассказы, скрывая смущение и стыд. Она не могла признаться княжне, что ее думы все чаще и чаще посещает образ незнакомца из купальской ночи. В свою очередь девушка рассказывала княжне о травах и лесных тайнах, а также о том, какие цветы можно без опаски ставить в светлице, а какие из них способны вызвать головную боль. Купава понимала, как тошно на душе у Предславы, и изо всех сил старалась поддержать и развеселить княжну, опечаленную размолвкой со старшим братом.

Предслава искренне жалела Святополка, попавшего в немилость у отца. Она и поселилась в Вышгороде потому, что хотела поддержать брата в несчастье. Но опальный князь не пожелал принять заботу сестры и посматривал на нее со злостью и недоверием. Обозлившийся на весь мир Святополк заподозрил, что князь Владимир с умыслом отправил Предславу в Вышгород — якобы для того, чтобы она присматривала за опальным братом. Горькая обида печалила доброе сердце княжны, но Предслава не хотела верить тому, что брат по своему разумению отталкивает ее от себя. Княжна была склонна видеть в этом происки супруги Святополка.

Княгиня Регелинда с трудом переносила присутствие юной золовки и при всяком удобном случае бросала ей обидные слова. Полячка невзлюбила сестру своего мужа со времени сватовства к Предславе короля польского. Сперва — за то, что отец вздумал жениться на дочери князя Владимира, а потом — за то, что княжна отказала ее отцу. Королю Болеславу Храброму покорились многие страны и народы, а для русской княжны он недостаточно хорош? Что о себе возомнила эта девчонка, вне церковного брака рожденная?

Не было покоя в княжьем тереме Вышгорода.

От тоски и безделья Святополк искал утешение в хмельном и нередко впадал в сумрачное бешенство. Он готов был растерзать каждого, кто окажется у него на пути. Против своей воли князь все чаще вспоминал девку, с которой провел купальскую ночь. По ночам ему снились ее огромные зеленые глаза, пышная грудь, манящие губы. С трудом Святополк припомнил, что девка назвалась Рутой.

Он велел найти ее. Доверенные люди вернулись ни с чем. Единственное, что они смогли узнать, так это то, что девушка оказалась дочерью боярина Блюда. Эта весть слегка отрезвила вышегородского князя. Злые языки давно посвятили Святополка в историю гибели его настоящего отца. Участие в заговоре против князя Ярополка боярина Блюда казалось чудовищным деянием, и Святополк долго отказывался этому верить. Но то, что Блюд, самый близкий Ярополку человек, после смерти своего господина оказался в чести у его убийцы, служило слишком явным доказательством страшного предательства.

И вот теперь выяснилось, что шалая девка, забывшаяся в объятиях Святополка — дочь боярина, которому давно стоило предъявить счет. Что ж… В этом, пожалуй, видится рука судьбы. Опозорить на весь свет заклятого врага, сделать презренной наложницей его красавицу дочь, которой отец, разумеется, думал устроить выгодное замужество — это вполне может свести с ума старого боярина, привыкшего к почестям. Блюд слишком зажился на белом свете, добрые люди так долго не ходят по земле, пора и на покой. Князь Владимир лет на пятнадцать моложе его будет, а здоровье в последнее время у него сильно пошатнулось.

Киевский князь, приемный отец Святополка, болел тяжело и давно, плохо ел и мало спал. Эльжбета, молодая супруга пятидесятичетырехлетнего Владимира, неотлучно была подле мужа, ведь князь доверял заботу о себе только ей да еще своей старшей дочери, княжне Предславе. К Владимиру приводили самых умелых лекарей, и они старательно изыскивали новые снадобья для государя. Но, несмотря на все их усилия, страшная болезнь медленно и неумолимо разрушала тело великого князя. Не мог помочь даже сын Владимира Позвезд, унаследовавший от своего деда по материнской линии умение врачевать.

Хорошо бы помочь им обоим завершить земной путь. И князю, и его ближнему боярину. Убийцам Ярополка. А заодно и занять свое законное место — княжий стол в Киеве.

Эти мысли все чаще и чаще наведывались в размышления Святополка. Из северных земель доходят слухи, что новгородский князь слишком много о себе мнить начал. Если замешкаться, этот многомудрый хромец может раньше всех оказаться в Киеве. Великого князя Ярослав любит не больше, чем сам Святополк: сын Рогнеды не может простить отцу смерть полоцких родичей и позор матери. Что ж, если родной сынок на князя зубы точит, то приемному сыну стыда в этом и вовсе не будет.

Но немедленно заняться исполнением тайных замыслов Святополку мешали думы о невесть куда запропастившейся девке. Из-за рыжеволосой красавицы в душе опального князя связались в тугой узел и любовная страсть, и кровная месть. Святополк велел своим людям хоть из-под земли достать Руту, но все поиски оказались напрасными. Неужто боярин узнал о ночных забавах распутной дочери и упрятал ее от греха подальше? Подручные князя не смогли даже с помощью звонких монет разговорить холопов Блюда. Смерды упорно отмалчивались, а быть может, и впрямь не ведали, куда увезли рыжеволосую хозяйскую дочь.

Впрочем, выяснилось кое-что интересное. Оказалось, что новая подруга Предславы — меньшая дочь Блюда и сестра той девки, из-за которой князь потерял покой.