Звездные ливни

ГЛАВА 8

Как не тянулось время для Купавы в чужом городе, но наконец пришло долгожданное лето, а вместе с ним однажды на рассвете с Перинь-горы примчались гонцы с вестью, что на Ильмень-озере показались новгородские паруса. Весь честной люд бросился на пристань.

В прозрачном, ослепительно голубом воздухе далеко над небосклоном виднелись знакомые ветрила, а вскоре уже можно было рассмотреть богато изукрашенные многочисленные ладьи. Корабли так быстро летели вперед, что радуга брызг искрилась над ними и вода закипала за кормами. Вот они развернулись и широким полукругом стали поворачивать к берегу — выкрашенные в различные цвета, украшенные вырезанными из дерева пучеглазыми турами, вепрями, чудищами, опаленные жарким солнцем, овеянные морскими ветрами. Ладьи одна за другой приближались к пристани. В толпе только и говорили о том, что прибыла невеста Ярослава в сопровождении огромного числа варяжских воинов.

Когда все ладьи пристали к берегу, из ворот вышел окруженный воеводами и боярами новгородский князь. Он остановился на возвышении впереди всех, в белой, расшитой золотом рубахе, с красным плащом на плечах, в светлых штанах, в сапогах из мягкой кожи и с мечом у пояса. Все невольно залюбовались им, настолько был сейчас хорош собой могучий Ярослав, мудрый сын князя Владимира. С самой большой ладьи сошла окруженная послами женщина, и собравшиеся на пристани были поражены, увидев ее гладкое, словно выточенное из мрамора, лицо, сквозь белизну которого светился легкий румянец, точеный нос, нежные губы и огромные серо-голубые глаза, искристые и горделивые, впитавшие в себя грозу полуночных морей.

Разумеется, Купава не могла усидеть дома и, услышав радостную весть, птицей взлетела по крутым ступенькам на крепостную стену. Лишь только новгородские ладьи пристали на Волхове против крепостных стен, как девушка выгнулась и принялась высматривать милого переяславского князя. Почти сразу же она увидела, что Позвезд первым сошел на берег и торжественно подвел к брату высокую статную девушку с длинными светлыми косами. Ярослав с достоинством поклонился своей невесте и, взяв ее руку, направился в сторону своего терема, где уже накрывались длинные столы для пира.

Но Купаве не было никакого дела до княжеского праздника. Она провожала глазами Позвезда. Стоило ему появиться в городе, как ее вновь бросает то в жар, то в холод. И все мысли вылетели у нее из головы… Девушка опрометью бросилась вниз с крепостной стены, спеша поскорее встретиться с милым князем. Она надеялась, что он тоже успел соскучиться без нее в дальних краях — ведь не случайно он снился ей каждую ночь.

Но все надежды растаяли, словно весенний снег, когда Купава увидела, как переяславский князь легкой походкой неспешно шагает в ее сторону и в светло-серых глазах его играют равнодушные, холодные волны далекого моря. Какое-то мгновение он пристально смотрел на нее, словно пытаясь узнать.

— День добрый, княже… — робко поздоровалась девушка. Она с трудом переводила дыхание, в горле что-то застряло вроде нервной икоты.

— Здравствуй, Купава, — спокойно ответил князь. — Как здоровье твое? Не обижали тебя здесь? Добрыня и Коснятин обещали заботиться о тебе.

Слова были излишне вежливыми, и заледеневшая от обиды Купава с трудом справлялась с дрожью. Похоже, брат Ярослава за время своей поездки и думать забыл о ней. Хорошо еще, что вообще узнал…

А Позвезд еле сдерживал себя, чтобы не подхватить на руки девушку, с надеждой заглядывающей ему в лицо. Он еще издали уловил чей-то немой зов, а потом его глаза, рассеянно скользившие по толпе, в изумлении остановились на лице Купавы.

Приблизившись к девушке, князь замер, потом сделал несколько шагов и застыл снова. Он с жадностью рассматривал напряженное лицо девушки, которая, побледнев от смущения, не опускала потемневших глаз. Раньше Позвезд не замечал в ней такой вызывающей отваги и такого манящего взора. Ее взгляд теперь напоминал тихий омут, полный опасностей для тех, кто проходит мимо.

Прошло не так много времени со дня его отъезда, но Купава успела преобразиться и расцвела как чудесный цветок. Всего лишь полгода назад в Новгород приехала милая девочка, правда, слишком бледная и тоненькая, а теперь перед князем стояла очаровательная девушка, у которой соблазнительно округлились грудь и бедра. Платье из зеленого бархата, затканное серебряной нитью, плотно облегало ее тонкий стан и небольшую высокую грудь, на которой покоилась тяжелая коса. Маленькая забавная куколка превратилась в восхитительную бабочку, и князь чувствовал растерянность.

— Рада, что с удачей вернулись. Невесту знатную привезли для князя. Красавица видная, Ярославу под стать, — не опуская глаз, сухо улыбнулась Купава. — Что ж, хорошо, что вижу тебя в добром здравии. Не стану тебя задерживать после долгого пути.

Не дожидаясь ответа, девушка поспешила к дому посадника.

Искушение или помешательство овладело им? Пытаясь справиться со своими чувствами, Позвезд часто вскакивал на коня и мчался прочь из города, в безграничные луга, где кружили голову пахучие травы. Изрядно измучив скачкой и себя, и своего жеребца, он поднимался затем на борт ладьи и оставался там до утра. Немало ночей провел он вот так под открытым небом, глядя на яркие летние звезды, пушистые и трепетные, как девичьи очи под длинными ресницами. Как же хотелось ему увидеть боярышню с лиловыми глазами, подобными сон-траве, обнять, ощутить нежность ее тела, но… Девушка избегала встречаться с ним даже взглядом.

Позвезд несколько раз заходил в гости к Добрыне с тайной надеждой обмолвиться с боярышней хотя бы словом, но Купава сторонилась его и старательно держалась возле смешливых дочерей посадника. Милонега и Злата лукаво посматривали на князя и, перешептываясь, хихикали. Купава же, слушая их речи, лишь холодно улыбалась уголками губ.

А больше всего злило Позвезда то, что подле девушки обычно находился сын посадника, славящийся своим женолюбием. Неужто она сама не понимает, что от этого распутника нужно держаться как можно дальше! Несколько раз Позвезд хотел затеять ссору с Коснятином, но его удерживало от глупой выходки сознание того, что тем самым он поставит в неловкое положение и себя, и Купаву.

Да и не до того было сейчас, чтобы терять рассудок из-за легкомысленной девчонки. Пока Позвезд находился в далекой Свеарике, Ярослав разорвал всякие отношения с отцом, отказавшись платить Киеву дань. Он доходчиво объяснил свое решение Позвезду и призвал так же поступить со своей вотчиной, но младший брат не собирался следовать его совету. Молодой князь с досадой понимал, что Ярослав обвел его вокруг пальца, оказав честь привезти в Новгород дочь шведского короля.

Зря великий князь надеялся, что сыну валашской царевны удастся усмирить Ярослава. Новгородский князь, славящийся своим холодным разумом, показал свой сильный, непреклонный нрав и расчетливый ум. И теперь Позвезду следовало поспешить на встречу с отцом, чтобы хоть чем-то утихомирить гнев великого князя. Если начнется война между Владимиром и Ярославом, в выигрыше окажется Святополк. Кроме того, Позвезда очень смущало то внимание, которое проявляла к нему Ингигерда, невеста новгородского князя. За время долгого пути дочь шведского короля не скрывала от Позвезда своей симпатии. Он и сейчас порой ловил на себе ее странные взгляды, но старался не думать о том, какие чувства испытывает к нему эта северная красавица.

И дни и ночи князь вспоминал лишь холод в глазах Купавы. Именно из-за дочери боярина Блюда Позвезд никак не мог покинуть Новгород. Он казнил себя за то, что перед отъездом в Свеарике холодно расстался с Купавой. Почему он не объяснился с ней, почему не рассказал, что она напоминает ему дивный купальский сон… Теперь он не верил ни единому слову Ярослава. Разве могла Купава быть любовницей Святополка? Если и была, то лишь по принуждению. Наверно, потому и сбежала от него. Хорошо еще, что сейчас она находится так далеко от своего мучителя… И как ужасно, что в опасной близости от Коснятина.

Купава давно облюбовала себе высокий холм над Волховом, где росли молодые березки. Она уже не раз выбиралась за город без сопровождения Коснятина, объясняя это тем, что желает помолиться в одиночестве в маленькой часовенке. Впрочем, в последние дни домашним было не до нее. Все готовились к свадьбе Ярослава, ведь пировать собирался весь город.

Но на этот раз ее уединение было нарушено.

— Где ты друга своего любезного оставила? — взгляд Позвезда был подобен грозовой туче. — Или нового приятеля в лесу ищешь? Тебе не привыкать.

— Почто упрекаешь меня? — возмутилась девушка. — Привез сюда как забаву, оставил у чужих людей и думать забыл! Впрочем… я не должна гневаться на тебя, княже, ведь ты спас меня от лихих людей. Что ж… Спасибо тебе за лечение и заботу, но теперь оставь меня в покое. Ступай себе, ищи жену в чужих краях, а я свою дорогу сама выберу!

— Вижу, уже выбрала, — зло процедил князь. — Коснятин — знатный сластолюбец. Хороши ли его ласки ночами темными?

Слезы едва не брызнули из глаз девушки. Она хотела убежать, чтобы не слышать обидных слов, но вместо этого глубоко вздохнула и, с трудом сдерживая гнев, проговорила, медленно произнося слова:

— За то время, что живу вдали от родных, я лишь в доме посадника почувствовала тепло, заботу и ласку. Ежели бы захотела, то сейчас к свадьбе готовилась. Но вместо этого тебя, глупая, ждала… Вижу — зря. А на Коснятина ты волком не смотри. Друг он мне настоящий, нареченным братом его почитаю. Желания все мои угадывал, слова поперек не сказал, чести моей порушить без спросу не пытался.

По ее щекам потекли слезы, сверкая на солнце, словно запоздалые льдинки. И Позвезд поспешил осушить эти ручьи поцелуями… Купава рванулась прочь, но тут же замерла в желанных объятиях. Время вздыбилось, не осталось ничего, кроме любимых глаз и ясного света, исходящего из них…

Летний теплый вечер разливался по земле. Легкий душистый ветерок долетал с реки. Цветы дикой вишни нежились под лучами полуденного солнца и осыпались снежинками на темные волосы юноши и девушки… Где-то в вышине звенели птицы, и, вторя им, Купаве хотелось петь о своей любви. Князь с любовью и нежностью рассматривал чудесное личико боярышни и ее сияющие очи. Он ласково погладил ее темные кудри и прошептал:

— Почему у тебя такие удивительные глаза? Я хотел бы утонуть в этих озерах.

Эти слова поразили девушку словно гром. На миг показалось, что время непонятным образом сложилось вдвое. Она уже слышала эту речь, но от другого человека — от незнакомца из купальской ночи… Купава едва не лишилась сознания, повиснув в объятиях Позвезда. А через мгновение, сама того не понимая, опустилась вслед за князем в душистую траву. Вся ее стойкость, захваченная бурей незнакомых ощущений, ушла в какой-то водоворот, а вместо нее забил родник странного освобождения…

Нежные губы его коснулись ее волос, ласково тронули виски, быстро пробежали по щекам и нежной шее. Она молила Бога, чтобы он остановился, но вместо этого его теплое дыхание стало еще жарче, а жадные губы требовали ответа. И Купава, истосковавшись по любви и ласке, уже сама тянулась к Позвезду, мечтая о бесконечном поцелуе.

Объятия князя стали более жадными, властными, и девушка тут же очнулась. Ей внезапно показалось, что его губы поймали не только ее тело, но и душу. Это уже слишком. Если она не остановится сейчас, то не остановится никогда!

— Нет! — собрав в кулак всю свою волю, Купава разорвала круг объятий и вскочила на ноги.

Позвезд от удивления даже не стал удерживать ее. Он лишь попытался поймать взгляд девушки:

— Ты в самом деле не хочешь?

Она хотела — и как хотела! — чтобы его руки вновь коснулись ее груди, чтобы его тело сомкнулось с ее телом, чтобы его губы наполнили все ее существо желанием! Но это были греховные, запретные радости, которые она теперь, когда разум к ней вернулся, могла только проклинать.

— Оставь меня! — выкрикнула девушка, едва не рыдая.

Губы ее горели от жара поцелуев, но она уже мчалась, как вспугнутый заяц, в сторону городских порот.

Позвезд дольше не мог оставаться в Новгороде. Спешное дело позвало князя в дорогу: пришло достоверное известие, что великий князь собирает поход на новгородские земли. Владимир решил наказать сына-ослушника в назидание всем остальным сыновьям. Позвезд решил немедленно выехать в Муром, чтобы переговорить с Глебом, а затем отправиться вместе с ним к Борису. Быть может, втроем они сумеют утишить гнев отца и остановить войну. Но перед тем, как покинуть Новгород, следовало объясниться с Купавой.

Князь направлялся в сторону дома посадника в надежде встретиться с боярышней, но увидел ее несколько раньше. Купава вместе с дочерьми Добрыни возвращалась домой из торговых рядов. Девушки весело обсуждали диковинки, которые доставили в город торговые люди из южных стран, и мимоходом обменивались любезностями со знакомыми парнями, осыпавшими их шаловливыми улыбками почти на каждом шагу. Когда девицы поравнялись с князем и приветливо поздоровались, Позвезд придержал за локоть Купаву и быстро прошептал:

— Приходи в рощу после обеда. Уезжаю завтра.

Солнце поднималось все выше и выше, заливая весь мир золотым сиянием, и Позвезд глубоко вдыхал раздольный воздух, упиваясь запахами трав и цветов. На все голоса заливались в роще птицы. В упоении своего божественного труда гудели пчелы и шмели. Цветы любовно раскрывали им нежные чашечки, полные сладости. Вокруг буйствовала природа, на вспаханных землях за Волховом тянулись к солнцу, колосились, цвели, наливались хлеба. И точно так же в молодом князе бушевала мужская сила. Как справиться с ней? Да и нужно ли… Последняя ночь осталась у него в Новгороде.

Милонега и Злата, словно сговорившись, все время пытались увлечь Купаву какими-нибудь девичьими заботами, и девушка с трудом нашла возможность ускользнуть незаметно из терема. Задыхаясь от быстрого бега, она взобралась на холм и сразу же увидела лежащего среди травы и цветов Позвезда. Услышав ее легкие шаги, он лениво потянулся и встряхнул волосами, в которых запутались лепестки ромашек.

— Теперь куда торопишься?

— С братьями встретиться надо. А затем вместе с ними отправлюсь в Киев.

— Возьми меня с собой! — взмолилась девушка.

— Нет. Не могу. Пойду налегке, слишком спешное дело.

— Я не стану обузой! Зимой ты меня больную с собой вез…

— Для тебя лучше всего остаться здесь. Слишком тяжкие времена наступают для Руси. Ярослав решил оторвать Новгород от Киева и прекратил платить дань. Понимаешь, что значит это? Киевский князь не простил Ярославу неповиновения и собирает войско. Это Святополку все сходит с рук — отец чувствует перед ним вину и потому все прощает. А с Ярославом у великого князя давно уже все наперекосяк идет. Еще с той поры, как его мать Рогнеду едва казни не предал.

— Я слышала об этом… Но неужто и впрямь между ними начнется война? Разве такое мыслимо? Чтобы сын и отец…

— Боюсь, все к этому идет. Потому и буду спешить. Хочу попытаться отца утишить. Для того и собираюсь сначала заехать в Муром и Ростов, чтобы взять с собой Бориса и Глеба. Дело спешное и трудное, поэтому ты останешься здесь. Я наведаюсь к твоему отцу и постараюсь все объяснить.

Услышав имя Глеба, Купава примолкла. Заявиться к нему в Муром вместе с Позвездом представлялось совершенно немыслимым. Конечно, много воды утекло за то время, как они расстались, вполне могло случиться так, что у Глеба уже появилась невеста. Но Купаву беспокоило не это. Ее смущало то, как она сама посмотрит в глаза своему другу, которому клялась в вечной любви. Пусть даже эта клятва прозвучала лишь в ее детской душе.

— …Прости меня за все. За то, что вновь оставляю одну. Будь осторожна, любушка моя. Слишком много чужих людей здесь теперь будет бродить… Как жаль, что время слишком быстро завертелось… Я хочу сказать, что… кажется, я люблю тебя. Более всего хотел бы назвать своей и никогда не разлучаться… Хочу верить, что именно Лада, богиня любви, привела меня в тот лес, где на тебя напали разбойники… Жаль, что так глупо мы вели себя… Теряли время, которое подарила нам судьба…

Купава с волнением смотрела в удивительно светлые глаза князя. Она не могла поверить, что наяву слышит это признание, и готова была расплакаться от сознания того, что впереди их ожидает новая разлука…

— Я буду ждать тебя, княже… и не стану проклинать, если уедешь и забудешь. Значит, так решили боги, в которых верят ведуньи и волхвы. Если же ты и в самом деле любишь меня, то вернешься. Слышишь, мой единственный, мой любимый…

Позвезд прервал ее слова ласковым поцелуем, от которого у девушки поплыла голова… Пытаясь справиться с головокружением, девушка мягко отстранилась:

— Думаю, все же не стоит торопиться…

— Думаю, мы не должны повторять ошибки и глупо терять время… Я приду к тебе ночью!

Давно уже все стихло и в тереме, и во дворе. Лишь под окном светлицы пели о своей любви соловьи, любимцы богини Лады. Было так тихо, что можно было услышать, как шумят волны могучего Волхова и лениво перекатываются камни.

Когда сон смежил веки девушки, легкий камешек ударился о створку окна. Купава вздрогнула и испуганно открыла глаза. Повторившийся стук заставил ее вскочить с постели. Девушку обдало волной жара. Неужто он и впрямь решился на такое… Дрожа от страха и волнения, она выглянула в оконце. В неясном свете месяца она разглядела запрокинутое вверх лицо князя, а через мгновение он уже приставил к стене невесть откуда взявшуюся лестницу. Купава заметалась, не зная, как поступить — то ли звать на помощь, то ли, забыв стыд и сомнения, позволить ему совершить то, к чему давно стремилась она сама…

Пока она раздумывала, Позвезд легко поднялся по качающейся лесенке, с трудом протиснулся в маленькое оконце и заключил девушку в жаркие объятия. Она поспешно выскользнула из кольца его рук и отошла в сторону, пытаясь спрятать покрасневшее лицо от его пронизывающего взгляда. Покачав головой, он вновь приблизился к ней, коснулся ее волос, наклонился и едва слышно произнес ее имя. И никогда раньше оно не звучало так нежно. Это был зов сердца — сладостный и манящий…

Крепко стиснув девичьи тоненькие плечи, Позвезд повернул Купаву к себе лицом, и она послушно заглянула в его глаза… Их губы слились… Жаркая молния пронзила обоих, а поцелуй оказался слаще меда!..

Когда князь на миг оторвался от губ девушки, он увидел, что восхитительные глаза девушки залиты слезами. Позвезд нежно приподнял ее подбородок и ласково поцеловал эти дрожащие слезки, словно пчела, собирающая нектар с цветка.

— Не плачь, — прошептал он ей на ухо.

Рука его прошлась по мокрой от слез щеке, опустилась ниже… кончики пальцев коснулись ее нежной груди. Разум кричал в ней, что она не должна позволять ему вольности, но это казалось глупостью… Все, что происходило сейчас, было всеподавляюще, и голос разума отступил. Где-то в глубине поднимался ураган страсти, не было ни сил, ни желания противостоять ему. Со слабым стоном Купава закрыла глаза, чувствуя, что тонет в волнах сладостных ощущений… Еще миг — и вокруг шеи Позвезда обвились прохладные нежные руки, власть которых над мужчиной сильнее всех приказов в мире. И князь полностью подчинился этой любви, любви неповторимой и манящей…

— Хорошая моя, чудесная!.. — вырвалось у него. — Ты — самое дорогое, что у меня есть, клянусь жизнью! — и, словно желая скрепить печатью свои слова, Позвезд поцеловал девушку в лоб.

От нежного теплого дыхания мужчины Купава еще сильнее задрожала и принялась осыпать князя несмелыми, ищущими поцелуями. Она не желала его слов. Зачем они?..

Прохлада постели обожгла ее, и девушка еле слышно охнула, осознав, что на ней больше нет сорочки. Ее щеки пылали, а телу было холодно. Позвезд тут же накрыл ее собой, и Купава ясно ощутила, что они оба сплетены воедино странной неземной, звездной связью…

— Что я делаю… Боже… — воскликнула она, порывисто вскинула руки и обняла его за шею.

Горячими губами князь нашел ее пылающие губы… И все провалилось в черную пустоту! Глаза ее метались по сторонам. Своими ласками Позвезд лишил ее дыхания, но вдохнул бурный вихрь желания. И уже не раздумывая, она с неожиданной бешеной страстью прильнула к нему… Потеряв разум и стыд, девушка шептала что-то неслышное, словно ворожея… Его прикосновения вызывали во всем ее существе настоящий огонь, и теперь все, что она видела и чувствовала, она видела и чувствовала сквозь жаркую пелену этого пожара. Еще никогда она не ощущала такого огня внутри своего тела… Ей показалось, что странное пламя разрезает ее плоть… Сердце громко стучало, и она поняла, что превращается в сверкающую падающую звезду.

Они пребывали в тесных объятиях, пока огромные звезды на мутном небе не стали бледнеть. Светает. Сквозь узкие решетчатые оконца видно, как тускнеет ночь, уступая место сиянию нового дня. Со стороны Волхова дул приятный ветерок, и утренний воздух, врывавшийся в оконце девичьей светлицы, казался особенно сладостным.

Взглянув на спящую рядом с ним девушку, Позвезд невольно улыбнулся. Чудесные волосы темной волной обрамляли светлое личико, и даже после бессонной ночи любви Купава казалась свежей и невинной… Девушка была подобна раскрывшемуся ночному цветку, душистому и яркому, трепещущему от капель утренней росы, дрожащему в томной надежде и отдающему весь свой нектар и всю таинственную силу тому, кто склонился над ним. У его возлюбленной было нежное и гибкое тело, поцелуи ее напоминали солнечное тепло, а ласки были похожи на морские волны, и только на рассвете их обоих перестала укачивать ладья любви.

Впервые Позвезд ощутил, как отдается любви девушка — с пламенным желанием и целомудренной стыдливостью. Как много в Купаве любви, доброты и нежности, как хорошо, что он встретился с ней. И как ужасно, что не верил ей. Сегодняшняя ночь доказала, что никто прежде не прикасался к этой девушке.

Еле слышно вздохнув, Купава приоткрыла глаза и тут же стыдливо спрятала их за ресницами, мгновенно зарозовели ее щеки… В душе у Позвезда возникло чувство необычайной умиротворенности, и он коснулся ее глаз легким, словно крылья бабочки, поцелуем.

— Отчего ты так прекрасна..? У тебя очи лунного цвета, такие я видел лишь во сне…