Звездный дракон

15

Попав в зону турбулентности, шаттл встал на дыбы, а в стекло ударил шквал из черных кристалликов. Кормак не очень испугался, но все же было не слишком приятно сидеть внутри полушария из чейнгласса в передней части кабины. Этот шаттл не имел главного корпуса, но такая его конструкция, судя по всему, говорила об опосредованном управлении им, а не о том, что его, образно выражаясь, «пасут». Кроме того, под ногами была просто уйма свободного места.

— Скорость ветра на данной высоте — сто пятьдесят километров в час, — сообщила Джейн.

— Значит, не будет проблем с распылением, — отозвался Ян и бросил взгляд на сверкающие капсулы, прикрепленные к крыльям. Каждая из этих капсул представляла собой аэродинамическое покрытие и по совместительству устройство для обогрева распыляющих головок, находящихся внутри.

— Проблемы могут возникнуть. Нам следует распылить контрагент в соответствии с направлением воздушных потоков после взрыва, а мы в точности не знаем этого направления.

— ИР «Гибрис» определил, что нужно опылить девяносто процентов поверхности Самарканда.

— Верно. Большая часть материала попадет в верхние слои атмосферы, а там погодные условия во время первичного остывания планеты наверняка были гораздо хуже, чем теперь. Тогда ветер дул со скоростью четыреста километров в час. Часть мицелия почти наверняка пропутешествовала вокруг всей планеты.

— Понятно… Но противоядие до него доберется?

Андроид кивнула.

— Со временем. А этот участок поверхности будет насыщен контрагентом.

— Этого будет достаточно?

— В случае использования мер предосторожности и устранения керамаля из всех конструкций. Так или иначе, его теперь почти везде заменяют чейнглассом.

Кормак посмотрел вниз и стал думать о том, что здесь произошло. На мгновение его охватила жуткая злость, но он все же нашел в себе силы совладать с нею. Что бы ни говорили о людях в сравнении с андроидами, все равно эмоции ухитрялись мешать эффективной работе.

— Подлетаем к первому участку, подлежащему обработке, — предупредила голем.

Она нажала на пульте управления последовательность клавиш. На дисплее, демонстрировавшем вид позади шаттла, Ян увидел, как зазмеился за одной из капсул инверсионный след. Теплый контрагент соприкоснулся с холодным воздухом. С помощью другого дисплея можно было наблюдать, что происходит еще дальше. Облако контрагента делилось на части и разносилось в стороны жестокими порывами ветра. Джейн убрала руку со штурвала и откинулась на спинку кресла.

— Автопилот проведет нас по кругу диаметром в пятьдесят километров.

Индикатор скорости полета показывал девятьсот пятьдесят километров в час. Значит, десять минут.

— Распыляющую бомбу, как я понимаю, ты приберегла напоследок?

— Да, — ответила андроид. — Сначала распылим четыре капсулы на этой высоте, потом снизимся и сбросим бомбу. Решение произвольное. Никакой разницы, в каком порядке этим заниматься.

Кормак встал с сиденья и направился в салон шаттла поискать чего-нибудь перекусить или выпить. Ничто не мешало ему остаться на борту «Гибрис», поскольку его присутствие здесь не требовалось, но он был сыт по горло ожиданием каких-либо событий или важных находок. Шален и работавшие под ее началом инженеры были заняты подготовкой рансибля к спуску на поверхность Самарканда, таким образом поговорить с ней у Яна возможности не было — да не только с ней, но и с кем-нибудь еще, если на то пошло. К тому же именно отношения с женщиной ему были нужны сейчас меньше всего. Но может быть, Ян обманывал себя?

Что касается Мейки, то биолог с головой ушла в изучение драконидов и уже успела привлечь себе на помощь четверых спаркиндов, а также несколько членов экипажа. Остальные занимались заменой поврежденных мицелием компонентов и суперструктуры корабля. Естественно, почти во всех аспектах во всей этой деятельности участвовал ИР «Гибрис», и при этом он еще постоянно сканировал планету. Кормак чувствовал себя лишним среди этой бурной деятельности, поэтому обрадовался первой же возможности покинуть звездолет. Ему тоже хотелось действовать, а не размышлять.

Под одним из сидений в передней части шаттла Кормак обнаружил ящик с продуктовыми запасами, откуда извлек упаковку из фольги с этикеткой, согласно которой внутри лежали «сандвичи с яичным майонезом». Наклейка-логотип на крышке ящика свидетельствовала о том, что он являлся собственностью ЦСБЗ. Секретные припасы спаркиндов? Ян усмехнулся, взял из коробки еще и саморазогревающуюся банку с кофе и отвинтил крышку.

Он нажал на язычок на донышке банки и, пока кофе нагревался, изучал взглядом шарообразные контейнеры, стоявшие вдоль стенок, и сплетение труб, уходящих под пол. Полным-полно контрагента. Почему-то вспомнилось изображение, которое показала ему Мейка на дисплее своего наноскопа. У крошечного существа — подумать только! — имелись лапки и рот. Кстати о рте…

Прожевав кусок сандвича с майонезом и запив его обжигающе горячим кофе, Ян вернулся в кабину.

— Сколько времени это займет? — спросил он у Джейн.

— Четыре часа. — Андроид повернула голову и посмотрела на него. — Вы уже привыкли жить без подключения? Стало легче?

— Намного. Мне кажется, что до сих пор я жил как бы чужой жизнью: все мои соприкосновения с внешним миром перешли в разряд второстепенных. Блегг был прав насчет того, что двадцать пять лет — это предел. Мне следовало отключиться от системы десять лет назад.

— Очевидно, необходимость в вас перевешивала заботу ЦСБЗ о вашем психологическом здоровье.

— Мне не так много времени понадобилось на восстановление.

— На борту «Гибрис» — пятьдесят восемь человек.

Он удивленно взглянул на Джейн. А она продолжала:

— Четверо из них — спаркинды; двадцать два — члены экипажа, остальные — инженеры и техники. Вы этого не знаете — и неудивительно. Пробыв столько лет подключенным, обнаруживаешь, что существует масса вопросов, которые и не знаешь, как задать. Если бы у вас было все в порядке с социальными взаимодействиями, вам это сразу стало бы ясно.

— Хотите сказать, что я еще не восстановился.

Не так-то просто ему удалась наглая ухмылка.

— Ваша работоспособность не так уж сильно пострадала…

Кормак мысленно вернулся к разговору с Блеггом и понял, что имеет в виду Джейн: пострадала его человечность. Но ему казалось, что она ошибается — или все же нет? То, что он избегал Шален, как раз могло быть частью этого самого дефицита человечности. Но с другой стороны, это очень даже по-человечески — желание избегать эмоциональных потрясений. Короче, вопрос спорный.

— Может быть, мне стоит проводить больше времени в зоне отдыха? Но сейчас все настолько заняты, что я только впустую потрачу время.

— Вам решать, как себя вести. Я всего лишь высказываю свои впечатления.

«Кукла-воспитательница». Ян улыбнулся и мысленно поздравил себя — а что, вполне человеческая мысль!

Затем разговор перешел на дракона и возможные мотивы его деятельности, а шаттл тем временем передвигался от одного к другому из четырех участков, подлежащих опылению контрагентом. Оказывается, в памяти Джейн хранились все диалоги дракона с людьми. Они вели беседу, и Кормак размышлял о том времени, об Астер Колоре. Тогда он был подключенным всего пять лет, но агентом прослужил гораздо дольше. Сильно ли он изменился за прошедшие годы? Не могло ли быть так, что Джейн путала его собственные природные резервы с последствиями длительного подключения ? И Ян снова улыбнулся: сначала подумал об андроиде с презрением, а теперь усомнился в ее способностях. С каждой секундой он становился все более и более человечным и очень скоро будет относиться к Джейн, как ко всем остальным, а она только этого, видимо, и хочет.

Когда инверсионные следы в воздухе окончательно растаяли, Джейн повернула рычаг управления, и шаттл начал по спирали опускаться к нижним слоям атмосферы. Они миновали толстый слой желтых облаков, здесь стекла кабины с шипением царапали плоские кристаллы льда размером с ноготь. Преодолев облака, шаттл полетел над пустынной местностью, которую можно было бы назвать тундрой, если бы здесь имелась хоть какая-нибудь растительность. Кормаку в голову пришло одно-единственное определение: «арктическая пустыня». Рельеф почвы здесь напоминал поверхность песка в зоне прилива, в узких расселинах возвышались ледяные скульптуры, похожие на замерзшие волны. Впереди возвышалась высокая гора, имевшая очертания гигантского песчаного вала в окружении заваленных снегом склонов. Джейн сбавила скорость шаттла, установив ее ниже скорости звука, чтобы можно было облететь вокруг горы.

— Изначально она называлась «Высота 65», но за двадцать лет семеро человек погибли, пытаясь взойти на ее вершину. Теперь она называется гора Прометей. Прометей был прикован к горе Зевсом, и каждый день к нему прилетал орел и клевал его печень, но каждую ночь его печень восстанавливалась.

— Замечательно! И кто-нибудь в итоге сумел взобраться на вершину?

— Женщина по имени Энойда Дикон как-то раз совершила восхождение, имея с собой только лишь термальный скафандр и баллоны с кислородом. Больше никто на эту гору не поднимался. А Энойда Дикон поселилась в городе около рансибля.

«Значит, теперь она мертва».

Они пролетели над горой и понеслись над ледяной равниной Нового моря под белесым безоблачным небом. Как только берег скрылся из виду, полет словно продолжался между двумя чуть изогнутыми хлопковыми простынями. Джейн перешла на сверхзвуковую скорость. Вскоре на горизонте появились клубы копоти. Через не-нмл сколько минут шаттл миновал дальний берег — линию скал, похожую на край хлебной корки. Потом — снова арктическая пустыня, но на этот раз с большими плоскими участками замерзшей воды. Вдалеке виднелось здание тепловой станции, возможно, той самой, внутри которой им довелось побывать, впрочем, на этом берегу таких станций было много. Вскоре появились жилые дома, большинство из них не пострадало. Впереди темнел крут очага поражения.

— Пристегнитесь, — посоветовала Джейн. Кормак перебросил через плечо ремень безопасности и защелкнул пряжку. Такие удобства, как искусственная гравитация, имелись только в салонах пассажирских шаттлов. Этот был военным, потому противоударным полем также оснащен не был. ЦСБЗ не был склонен баловать своих сотрудников. Джейн потянула на себя штурвал, и шаттл свечкой взмыл в небо. Кормака сильно прижало к спинке кресла, но давление вскоре ослабло, как только пилот выровняла шаттл и сбавила скорость. Вскоре они зависли прямо над очагом поражения. Антигравитационный двигатель работал на полной мощности.

— Бомба пошла, — сообщила Джейн, последовательно нажав несколько клавиш на пульте.

Кормак устремил взгляд на дисплей, показывавший, что происходит внизу, и увидел, как отделился от шаттла серебристый шар и, падая, быстро уменьшился в размерах. Через несколько секунд сверкнула вспышка, и на дисплее после нее на миг осталось черное пятно, а потом вокруг этого пятна образовалось кольцо из восьми вспышек: это кластерные бомбы разнесли контрагент по очагу поражения. Довольно скоро вверх поднялась туча ледяной пыли и закрыла собой землю. Когда же разорвало на части тело отважной Энойды Дикон? Теперь или раньше? Ей, конечно, уже все равно.

Джейн развернула шаттл и снова направила его под углом вверх.

* * *

Когда шаттл вплывал через мерцающее защитное силовое поле внутрь «Гибрис», Кормак обратил внимание на то, что большая часть шаттл-палубы заменена. Двое членов команды еще работали у дальней переборки, рядом с межпалубной шахтой, но впечатление создавалось такое, будто все повреждения ликвидированы. Ян и Джейн еще не успели выйти из кабины, как его тут же обступили члены экипажа. Не менее десяти инженеров и многочисленные роботы взяли на себя размещение шаттла на месте.

— Ну вот и конец каникулам, — сказал он.

— Вы отдохнули?

— Да. У меня такое чувство, что пройдет несколько дней, и я буду вспоминать о нашем маленьком путешествии с ностальгией.

Кормак расстегнул пряжку ремня безопасности и встал. Хорошо, что андроид не сказала ему на прощание ничего покровительственного. А каникулы для него действительно закончились. Возможно, люди, работавшие на борту «Гибрис», за это время успели узнать что-то новое. Ян припомнил замечания Джейн и, едва заметно кивнув, направился не в мизантропическое одиночество своей каюты, а в зону отдыха. С ИР «Гибрис» он мог поговорить и там.

В коридоре, ведущем в столовую, он увидел Шален. В помятом, с темными пятнами пота комбинезоне она удалялась в другую сторону с кем-то из инженеров. В дальнем конце коридора они остановились, поцеловались и пошли дальше. На миг Кормаку стало тоскливо, но он тут же усмехнулся. Наверное, у нее в каюте по-прежнему барахлил душ.

Столовая была почти пуста — трое инженеров ели, не сводя с глаз с дисплеев портативных компьютеров, и вели спор на тему механики пятимерной сингулярности. Кормак услышал, как один из инженеров упомянул об N-пространстве, а другой что-то сказал насчет векторов времени Скайдоновой чаши. Что ж, в таком разговоре ему вряд ли удалось вставить словечко. Кормак кивком поприветствовал инженеров и направился к устройству выдачи еды. Круглый экран ожил, как только он нажал последовательность клавиш на выдвижном пульте, который кто-то забыл убрать в стену.

— У вас есть чейнские белые пирожные?

На экране появилась надпись: «Имеются в наличии», затем в правом нижнем углу вспыхнул значок: «Ожидайте».

— Возьму чейнские пирожные, свежевыпеченный хлеб, масло и какое-нибудь хорошее белое вино.

На экране появилась надпись: «Заказ принят», и буквально через несколько минут из широкой щели под экраном выехал закрытый крышкой поднос. Кормаку случалось летать на кораблях, где обслуживание бывало похуже. Он нашел столик как можно дальше от инженеров (а их спор уже дошел до стадии размахивания пластиковыми ножами), уселся и включил настольный дисплей.

— «Гибрис», есть что-нибудь новенькое?

Не теряя времени, Ян рассмотрел бутылку. Оказалось, что вино изготовлено из винограда, выращенного в условиях невесомости; Кормак одобрительно поджал губы и взял с подноса бокал.

ИР «Гибрис» ответил не сразу. Дисплей загорелся, и на нем появилось изображение. Что-то медленно передвигалось, спускаясь вниз по шахте с гладкими стенками.

— Глубинное сканирование обнаружило черное пятно под корой планеты. Эта шахта ведет туда. Пятно находится на глубине два километра от поверхности земли. Я направил в шахту зонд.

Что за черное пятно?

И тут Кормак вспомнил: черными пятнами называли все, от чего различные разновидности сканирующих лучей отскакивали, не получая обычных спектрометрических данных, также в эту категорию попадало все то, откуда лучи не возвращались, — например, черные дыры.

— Ответ получен?

— Полное отражение. Продолговатый объект. Из какого материала — пока неясно. Ширина пять метров, толщина — два метра.

— Для каких материалов свойственно такое отражение?

— Подобных материалов зарегистрировано сто пятьдесят шесть…

— Не надо, не перечисляй. — Кормак задержал взгляд на дисплее. И тут ему кое-что пришло в голову. — Будь я проклят, а этот зонд опустится прямо туда? А как же мицелий?

— Все керамалевые детали в этом зонде заменены чейнглассовыми.

Вспомнив о том, что ему рассказывала Джейн, Кормак негромко фыркнул и стал есть. Картинка на дисплее была неинтересная, и он лишь изредка поглядывал на нее. Покончив с едой, он налил себе в бокал остатки вина.

— Сведения, полученные в дальнейшем, показывают, что шахта слишком узка для того, чтобы объект мог быть спущен по ней в его нынешней форме.

— А откуда мы знаем, что он туда спустился? — спросил Ян.

— Мы этого не знаем, но это представляется вероятным.

— Тогда был бы кратер. Какие-то следы падения.

— Не обязательно. На Самарканде еще недавно наблюдалась вулканическая активность.

— «Недавно» — это когда, конкретно?

— Две тысячи лет назад.

Кормак обдумал эту информацию, сравнил с тем, что говорил о своем возрасте дракон, и стал гадать, с чем же ему, будь оно трижды неладно, здесь пришлось столкнуться. Он вернулся к главному вопросу.

— Может быть, эту шахту пробурили жители Самарканда, — предположил он. — Возможно, хотели поднять эту штуковину на поверхность.

Изображение, передаваемое зондом, изменилось. Прибор замедлил ход и повернулся. На экране появилось нечто, с виду напоминавшее покрытое изморозью черное стекло. Вот только Ян сильно сомневался, что изморозь — это кристаллики водяного льда.

— Стенки шахты состоят из спрессованного стекла, — сообщил ИР «Гибрис». — Это означает, что горная порода была расплавлена и сжата. Обычный метод прокладки туннелей состоит либо в прорубании породы, либо в ее выпаривании. Здесь, на холодной планете, где имеются излишки энергии от деятельности рансибля, предпочтительнее второй метод. Но нет никаких сведений о том, чтобы был использован как первый, так и второй метод прокладки скважины. Вообще не существует записей о подобных работах.

— Все записи могли погибнуть вместе с рансиблем, разве не так?

— Обнаружение и последующее извлечение подобного объекта заинтересовали бы и все ИР Правительства, и многих экспертов-людей. Самаркандский ИР не стал бы держать такую новость в секрете.

Кормак умолк и постарался переварить это сообщение. Походило на то, что тут орудовали не люди, а кто-то другой. Кто же? Опять дракониды?

— ИР, ты пытался обнаружить какое-либо оборудование возле отверстия скважины?

— Да. Прежде чем приступить к глубинному сканированию, я сканировал поверхность всей планеты.

— Ясно, — немного растерянно отозвался Кормак и перевел взгляд на почерневший дисплей. — «Гибрис», где изображение?

— Изображения больше нет. Что-то уничтожило зонд.

Кормак вышел из кабины подъемника на шаттл-палубу и сделал глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. Тревожило его не то, что они могли обнаружить на планете, а тот краткий инструктаж, который ему следовало провести. Его ожидали все четверо спаркиндов и инженер, первый заместитель Шален. Сама она, по ее словам, была слишком занята подготовкой рансибля к установке и поэтому прийти не смогла.

Оба голема «тридцатых» имели рост более двух метров и служили образцами человеческого совершенства. Таких андроидов производила только компания «Cyberсогр». Если верить их рекламе, то все прочие андроиды бледнели в сравнении с этими. И действительно, среди «прочих» можно было встретить ряд жутких человеко-копий: металлокожих или таких, которые больше походили на коллекцию протезов, чем на нечто цельное.

Эйден, с его коротко стриженными светлыми волосами и голубыми глазами, выглядел воплощением мечты Гитлера. Идеальный тевтонский тип внешности. Сен-то, курчавый брюнет с карими глазами и смуглой кожей, напоминал ожившую статую Аполлона. Что касается заместителя Шален, Карна, то он не отличался высоким ростом и немного походил на обезьяну. Он косил бородку примерно такого же фасона, как Торн, но волосы у него были длинные, стянутые в «конский хвост». За ухом у инженера находился похожий на хрустальную пулю церебральный модуль, а еще у него были разные глаза. Правый глаз с желтым, под цвет модуля, зрачком, явно был искусственным, а левый имел светло-карий цвет. Кисть левой руки выглядела, словно была выкована из серебра. От локтя до плеча на обеих руках размещалось множество инструментов, так же как на ремне термального скафандра. Ян подумал: «У него, наверное, внутри инструментов еще больше, чем снаружи», — и ощутил к этому человеку нечто вроде родственного чувства. Он шагнул вперед и обратился ко всем:

— Вероятно, вы знакомы со сложившейся ситуацией, но я все же, на всякий случай, повторю. Два часа назад ИР «Гибрис» заметил на дисплее черное пятно. Имело место скорее отторжение лучей, нежели поглощение, так что вероятнее предположить, что мы имеем дело с артефактом. Объект имеет продолговатую форму, длину около пяти метров и толщину около двух. Затем было установлено, что он находится внутри полости площадью около ста метров. Скважина, ведущая к этой полости, проложена с помощью методов, которыми мы обычно не пользуемся. — Он немного помедлил. — Чем дальше, тем больше уверенности в том, что эта скважина и этот объект — не дело рук человеческих. Может быть, скважину в земле проделал сам объект, хотя он сам по себе больше ее диаметра. Однако все это всего лишь гипотезы. Час назад с борта «Гибрис» был отправлен зонд. На глубине в один километр зонд был уничтожен. — Кормак отошел в сторону и взялся рукой за края крыла шаттла. Мимоходом он обратил внимание, что рядом на полу лежали какие-то упакованные и подготовленные к погрузке предметы. Монолог продолжался: — Что бы ни уничтожило зонд, оно по-прежнему находится там, внизу. Трудно предположить, что данный объект не имеет совершенно никакого отношения к гибели рансибля. — Он кивнул Карну. — Я хочу, чтобы вы точно определили, что это такое. Вы свою работу знаете. Вопросы есть?

— А больше ничего при сканировании скважины обнаружено не было? — спросил Гант.

Кормак покачал головой.

— Слишком глубоко. ИР «Гибрис» заметил объект только потому, что тот представлял собой черное пятно. Что-либо еще на такой глубине обнаружить было бы сложно.

Гант опять проявил любопытство:

— Вы включили в перечень необходимого альпинистское снаряжение. Мы взяли с собой несколько мотков канатов из чейнхлопка и моторизованные блоки. Шахта строго вертикальная? Будет непросто, если что-то пойдет не так.

— Нет, скважина уходит вниз под углом примерно в тридцать градусов. Но ее стенки покрыты льдом.

Украинец постучал кончиками пальцев по крышке ящика, на котором сидел.

— Ботинки с шипами. Мне не понравилось, как мы ходили по поверхности в прошлый раз. А как насчет освещения? Хотелось бы отправить вперед дроны-фонари, если есть такая возможность.

— Попробуем. Что-нибудь еще?

Заговорил Карн. Голос у него оказался негромкий, но решительный.

— Вы понимаете, что если этот объект непроницаем для дальнего сканирования, то он может оказаться непроницаемым и для обследования с помощью переносного оборудования в непосредственной близости?

— Такая возможность не исключается, согласен…

— Я просто хотел удостовериться в том, что вы осознаете все сложности. Вероятно, объект придется… переправить на корабль.

«Достав его с двухкилометровой глубины?» Карн смотрел на Кормака, едва заметно улыбаясь. Ян кивнул.

— С этим можно подождать. Внизу мы можем обнаружить и другие вещественные доказательства, которые не захотим уничтожать… как и то, что погубило наш зонд. Это все?

Все согласно кивнули.

— Тогда пошли.

Щаттл нырнул в атмосферу с аэродинамической легкостью булыжника. Полоски на индикаторах температуры подскочили прямо к красным отметинам, дисплеи показывали лучистое свечение на обшивке носа и переднего края крыльев. Антигравитационные и реактивные двигатели так надрывались, что переговариваться было почти невозможно. Кормак радовался тому, что не забыл пристегнуться, и надеялся, что Сенто понимает: люди все-таки более хрупки, чем андроиды. Когда шаттл вонзился в слой желтых облаков, послышалось не шуршание

НИЛ 3IIIFP кристалликов льда, задевающих обшивку, а жуткий рев, и позади остался широкий след в виде полосы пара. Сен-то относился к технике не так бережно, как Джейн. Он словно бы проверял шаттл на прочность и вел его жестко. Возможно, у этого была веская причина — или просто ему так нравилось. Кормак заметил довольную и злорадную ухмылку на лице андроида, когда тот садился в кресло пилота. «Интересно, в своем ли уме был тот ИР, что его программировал?» — подумал он.

Впереди виднелись тучи, и с каждым мгновением они становились все темнее, а под тучами проглядывала поверхность планеты, покрытая потрескавшимися каменными глыбами.

— Тут скоро наступит ночь! — прокричал Сенто.

И действительно, на Самарканде есть день и ночь, но при том, что планета вращается очень медленно, день и ночь здесь по продолжительности равны солстанскои неделе.

Когда наконец шаттл совершил посадку, замечание по поводу полета высказал только Карн.

— Хорошо, что мы выявили и ликвидировали весь мицелий, — буркнул он, отстегивая ремни безопасности.

Кормак, надевая шлем, согласно кивнул. В конструкции этого шаттла насчитывалось много керамалевых деталей. Сенто и Эйден встали с кресел и прошли к люку. У Сенто был довольный вид. Эйден вел себя со всей тевтонской выправкой: даже в салоне шаттла, где было так мало места, он шел почти маршевым шагом. Только теперь Ян заметил, что андроиды не в скафандрах. Эти големы считали, что внешний вид не так важен, как все остальное. Хороший знак!

Прежде чем все вышли из салона, Гант продемонстрировал альпинистское снаряжение. Он вытащил из ящика ранцы, к которым была присоединена цилиндрическая коробка. Сжав в руке широкое кольцо, он вымотал из коробки немного каната — настолько тонкого, что его с трудом можно было разглядеть.

— Мы с Сенто наденем эти ранцы на спину. Канаты закрепим на скалах наверху. У всех остальных коробки с канатами будут надеты на боку и соединены с нашими тросами. Пользоваться ими довольно просто. — Он указал на небольшой тактильный пульт управления спереди. — Вот тут — регулировка скорости спуска и подъема. Но возможно, все это нам не пригодится. Мы будем спускаться вниз в шипованных ботинках, поэтому выставим фрикционные параметры. Если возникнет чрезвычайная ситуация, избегайте полной скорости. Эти малышки вас понесут на скорости тридцать километров в час.

Закончив объяснения, он кивнул Кормаку, но тот не успел ничего сказать: его опередил Карн.

— А как насчет чейнхлопка? Малейшая ошибка — и можно лишиться руки.

— Нет, здесь я этого демонстрировать не могу — не та температура, но снаружи трос, как только начнет выматываться, сразу будет покрываться особой пеной, в зависимости от выставленной скорости. При сматывании троса пена от него отскакивает.

Карн удовлетворенно кивнул. Яну добавить было нечего, и он дал всем знак выходить.

Воздух за бортом шаттла оказался очень холодным. Кормак поймал себя на том, что ждет, что с губ Айдена сорвутся облачка пара. Температура составляла сто пятьдесят градусов по шкале Кельвина, и если бы обычный человек снял шлем, то первый же вдох превратил бы его легкие в тончайшей работы ледяную скульптуру, которая рассыпалась бы на мелкие осколки на выдохе.

Над линией горизонта замерло анделланское солнце, похожее на маленькую медную монетку на ослепительно белой простыне. Темная туча, под которой приземлился шаттл, была настолько плотной, что казалось, будто они оказались под навесом. Сенто совершил посадку на поверхность замерзшего озера. Тепло, исходившее от шаттла, придавало льду такую температуру, при которой он становился обычным, водяным. При этом лед играл разными красками. Странно было видеть на фоне этих огней черный силуэт шаттла.

Кормак обернулся и увидел, что Карн смотрит на тусклое солнце.

— Здесь утро. А на месте установки — полдень. Пройдет одна солстанская неделя — и там настанет ночь. Станет гораздо холоднее.

Инженер кивнул.

— Я знаю. И Шален тоже. Она нервничает. Захватив оборудование, отряд двинулся от шаттла к ближнему берегу озера. Здесь громоздились плоские каменные глыбы, словно стопки монет. Кое-где они походили на округлые ступени. Усевшись на одну из этих глыб, все надели ботинки с шипами и облачились в альпинистское снаряжение. К входу в шахту нужно было немного подняться, он находился за шершавой лиловой скалой. Через десять минут отряд уже был на месте.

Отверстие скважины представляло собой правильный овал, темневший на плоской поверхности земли; почва здесь то ли изначально была ровная, то ли ее специально разровняли. Стенки скважины покрывал тонкий слой белесого инея, сложенного кристалликами углекислоты, кое-где зеленели примеси сульфатов. Присев на корточки на ее краю, Гант открыл крышку коробки. Внутри лежали серебристые шарики, похожие на яйца в магазинном контейнере.

— Я их заранее запрограммировал, — сказал он и достал один из шариков. Оказавшись у него в руке, шарик сразу загорелся и стал похожим на электрическую лампочку. Гант бросил его в шахту. Шарик начал опускаться вниз. — В этой коробке их шестьдесят. Мы будем зажигать по одному каждые тридцать пять метров, и еще останется парочка, чтобы осветить пещеру.

— Должно хватить. — Кормак удовлетворенно кивнул. — Предлагаю держать дистанцию в двадцать метров, когда начнем спуск. Вы можете забрать светильники вниз.

Украинец кивнул.

— Как скажете. Начальник тут вы.

Ян улыбнулся, но вспомнил, что Гант не видит его губ за лицевой пластиной шлема. Он собрался сказать что-то еще, но в это мгновение сзади послышался резкий хруст, и рука рефлекторно метнулась к кнопке быстрого запуска сюрикена.

Сенто держал в руках длинную трубу с двумя рукоятками. Затем зарядил трубу новым снарядом и нажал на капсюль. В паре метров от первого фиксирующего штыря в землю вонзился второй. Кормак медленно выдохнул. До этого мгновения он не осознавал, насколько напряжены его нервы. Он выпрямился и стал наблюдать за Сенто. Тот вытащил из коробочки на поясе кольцо, потянул за него, и тут же послышалось негромкое шипение. Облеплявшийся пеной трос из чейнхлопка становился похожим на канат. Казалось невероятным, чтобы веревка такой толщины могла вылезти из такой маленькой коробки.

Гант подошел к Сенто и пристегнул свой трос к его тросу, и вскоре они вдвоем уже начали спуск в скважину. Кормак и Карн пристегнули свои моторизованные блоки и последовали за ним. Сначала регулировка силы трения давалась с трудом, но довольно скоро Ян понял, что нужно идти, немного наклонившись вперед.

Спуск начался.