Архмаг освобождённый

Глава 35

На следующее утро я встал рано, но сжалился над Уолтэром, и позволил ему поспать подольше. Бедняга, похоже, был действительно вымотан после своих усилий прошлой ночью.

Джеймса и Харолда я обнаружил надзирающими за собиранием тел и кусков тел. Похоже было, что оба они вообще не спали после нападения. Выглядели они потрёпанными и усталыми.

— Сколько мы потеряли? — спросил я у Джеймса.

— Чуть больше ста пятидесяти человек, — мгновенно ответил он. — Они смели всех людей, охранявших прошлой ночью пещеру, прежде чем напасть на лагерь.

Я поморщился. Мы не могли себе позволить терять людей настолько быстро. Шиггрэс восполнить свою численность было гораздо легче, чем нам.

— По крайней мере, у этого есть и хорошая сторона, — заметил я.

— Какая же? — спросил Харолд.

— Если они первым смели отряд, охранявший пещеру, значит они в отчаянии, и что этот вход у них единственный. Если мы положим, что выжившие прошлой ночью не слиняли куда-то ещё, то, значит, мы большую их часть прижали, — объяснил я.

— Они могли убить охранявший пещеру отряд, чтобы создать у нас ложное впечатление, — подал мысль Джеймс.

Я вздохнул:

— Если они настолько хитры, то у нас, наверное, будут неприятности. Будем надеяться на обратное.

Джеймс кивнул, но всё равно сказал:

— Надеяться и желать — это хорошие способы погубить людей.

— Говоришь прямо как Дориан, — с кислой улыбкой сказал я.

— Это скорее он говорит как Грэм Торнбер, от которого я это высказывание и услышал изначально, — поправил он меня.

Сэр Харолд заговорил:

— Ладно, давайте предположим, что они хотят заставить нас думать, что это — единственный вход. Зачем им это? Какие это им даёт преимущества?

Джеймс ответил первым:

— Очевидный вывод будет заключаться в том, что их силы, частично или полностью, нападут на нас с тыла. Затем они смогут либо обрушить пещеры, поймав нас в ловушку, либо вырезать нас, нападая с обеих сторон сразу.

— Главный вопрос — сколько их там внизу осталось, — указал я.

— Прошлой ночью мы положили более тысячи этих ублюдков, — сказал Харолд. — Ну, Мордэкай положил, — поправился он.

— Давай не будем считать зарубки, Харолд, — предостерёг я его.

— Мы ничего не можем сделать как минимум до завтрашнего дня, что бы мы ни решили, — сказал Джеймс, возвращая нас к истинной причине нашей дискуссии. — Уйдёт по крайней мере весь остаток дня просто на то, чтобы собрать все тела.

— Их нужно сжечь, — добавил я.

— Согласен, — сказал он, — но это займёт ещё больше времени. Сбор древесины, необходимой для сожжения такой горы плоти, потребует кучи людей и труда.

— Я не совсем уверен, насколько полезной будет армия, когда мы войдём в пещеры, — наконец сказал я.

— Но мы же не можем их взять измором, — горько ответил Джеймс.

Это заставило меня задуматься, и я выставил ладонь, чтобы предотвратить пока продолжение дискуссии:

— Вообще-то, мы этого не знаем. На самом деле, мы не знаем о них почти ничего. Возможно, их тела разлагаются и становятся бесполезными после определённого промежутка времени, или они требуют какой-то подпитки.

Харолд фыркнул:

— То есть — нас.

— Может — так, а может и нет. Мы на самом деле не знаем, — пояснил я. — Джеймс, я хотел бы, чтобы вы поместили одно из изрубленных тел шиггрэс в карантин, а не сожгли с остальными. Мы можем отвезти его обратно в Ланкастер, когда закончим. Мне будет очень любопытно узнать, потеряет ли оно в конце концов подвижность, и будет ли разлагаться.

Джеймс принял задумчивый вид:

— Тогда надо и ещё одно, которое не было порублено на части. Возможно, целыми они держатся дольше, чем порубленными, если их вообще можно заморить голодом.

Сэр Харолд отозвался:

— Может, это и не относится к делу, но как вы собираетесь поймать существо, само касание которого для нас — анафема?

Джеймс улыбнулся:

— Ха! Используем сети. Как только поймаем одного, осторожно свяжем верёвками. После этого можно положить его на волокушу, и оттащить обратно в Ланкастер — темницы и пары охранников должно хватить.

— Вообще-то, я бы хотел построить для него специальную камеру, Джеймс, но пока что мы можем подержать его в вашей темнице, по крайней мере — какое-то время, — добавил я.

— Итак, возвращаясь к главному — что мы собираемся сегодня делать? — спросил Харолд.

Мы все помолчали, и даже обычно решительный герцог сперва посмотрел на меня, чтобы узнать моё мнение.

— Оставьте большую часть людей на очистке и сожжении. Я отведу Харолда и маленький отряд ко входу. Если мы сможем убрать защиту, какая бы она у них там ни была, то разведаем поглубже внутрь. Если не сможем, то отступим, и подождём, когда закончится уборка.

Удивительное дело — оба со мной согласились.

— Сколько человек? — спросил Харолд.

— Примерно пятьдесят, я думаю. Позаботься о том, чтобы среди них оказались наши самые защищённые люди. Чтобы была как минимум полная кольчуга, чем меньше открытой кожи — тем лучше, — сказал я ему.

Два часа спустя мы были готовы, и глазели в зияющее устье пещеры. Вход был полных пятнадцать футов в высоту, и вдвое больше в ширину. Утреннее солнце освещало примерно первые двадцать футов, но дальше всё было погружено во тьму и тени. Снаружи больше ничего не удавалось разглядеть, если полагаться на нормальное зрение.

К счастью, я на него не полагался. Отправленный сторожить вход отряд отступил, чтобы позволить нам войти. Они вернутся на пост, когда мы войдём. Я заметил, что Джеймс снабдил их онаграми и бочонками с маслом. Если шиггрэс снова попытаются вырваться из пещер, то они были готовы залить весь вход огнём. Я лишь надеялся, что они не запаникуют, когда мы позже будем оттуда выходить.

Харолд ткнул меня локтем:

— Что вы видите?

Я зыркнул на него:

— Я вижу гораздо больше, когда меня не беспокоят. Дай мне закончить, — сказал я. Снова закрыв глаза, я вернулся к обыску пещер. Я уже выяснил, что основной туннель уходил вглубь более чем на сто ярдов, и что оттуда он дальше шёл в основном прямо. Мне трудно было найти в нём шиггрэс, но я мог определить, что их было довольно много где-то в пятидесяти ярдах. Они стояли рядом с какими-то деревянными сооружениями, которые были подозрительно похожи на…

— Баллисты! — воскликнул я.

— Они называются «онаграми», ваше Благородие, — поправил меня Харолд, думая, что я имел ввиду катапульты Герцога.

Иногда Харолд воистину действовал мне на нервы, хотя и имел добрые намерения.

— Это я знаю — я говорю о пещерах.

— Что?

Уолтэр согласно кивнул:

— Ты прав. У шиггрэс там баллисты. Похоже, что они готовы послать любому вошедшему привет в виде четырёх футов дерева и стали.

На миг я удивился. У меня раньше никогда не было рядом другого волшебника, но было приятно иметь кого-то другого, кто мог разделить мою уникальную перспективу.

— Я насчитал две, — ответил я.

— Согласен, — сказал Уолтэр, — и по крайней мере двадцать из них скрываются в нишах за баллистами.

Я мог определить, что их там было довольно много, но я не был особо уверен, сколько именно. Меня удивило то, что ему, похоже, было проще их различать.

— Насколько далеко ты можешь видеть предметы своим магическим взором? — спросил я его.

Он бросил на меня удивлённый взгляд, но с готовностью ответил:

— Где-то на шестьсот ярдов.

Это было значительно меньше моей собственной дальности, однако ему было проще замечать шиггрэс.

— Интересно, — ответил я. — Я вижу дальше, но я не могу разглядеть их достаточно хорошо, чтобы их сосчитать.

Он легко рассмеялся:

— Это, наверное, потому, что я — Прэйсиан. Мы известны тем, что немного отличаемся от других семей.

— Это как? — спросил я.

— Ну, ты уже видел, как я использую невидимость, — ответил он. — Или, точнее, ты «не» видел меня, пока я её использовал.

— Я планировал научиться этому у тебя, — сказал я.

Он отрицательно покачал головой:

— Я могу попытаться, но скорее всего ты не сможешь с этим управиться. Очень немногие волшебники были способны делать это, кроме рода Прэйсиан.

— Правда?

— Ага, Прэйсианы были знамениты своей способностью оставаться невидимыми, или, по крайней мере, так меня учили. Примерно так же, как Иллэниэлы были известны своими дьявольскими навыками зачарования, — объяснил он, — ну, и ещё — своей необычной силой.

Его небрежные комментарии предоставляли мне окно в мир знаний и общеизвестных фактов, который мне не повезло застать. Я в очередной раз посетовал на тот факт, что никогда не знал своего биологического отца. Я выбросил эти мысли из головы, и вернулся в настоящее:

— Как твоя способность становиться невидимым связана с чутьём на шиггрэс?

— Их способность вытягивать магию по сути делает их «чёрными» для магического взора, если думать о магии, как о некоем «цвете». Моя невидимость отличается тем, что преломляет свет, и иногда даже магию, вокруг меня, но я всё равно могу понять, что они делают. Полагаю, я могу использовать свою способность, чтобы имитировать то, что делают они, или по крайней мере то, как они выглядят, — ответил он.

Меня эта мысль заворожила:

— Покажи, — сказал я.

— Ладно, — сказал он. — Вот, так я выгляжу, когда становлюсь невидимым, — закончил он, и его видимая форма исчезла, но я всё ещё мог «видеть» его своим магическим взором.

— Блядь! Вы хоть предупреждайте сначала! — воскликнул Харолд. Я не мог не засмеяться над его замешательством.

Бестелесный голос Уолтэра ответил:

— Мы всё время говорили об этом. Я думал, ты этого ожидал.

— На этот счёт не волнуйся, — сказал я ему, — пожалуйста, продолжай.

— Вот так ситуация выглядит, когда я становлюсь невидимым для магического взора, — добавил он, и его тело исчезло даже для моего колдовского зрения.

— Так вот, почему я не мог найти тебя, когда ты шпионил за мной у меня дома. Почему ты не используешь это всё время? — спросил я.

— Потому что сейчас я слеп, — сказал он. — Когда я невидим, я не могу видеть, но по-прежнему могу использовать свой магический взор. А когда я делаю вот так, то вообще не вижу никаким образом. Остаётся только спотыкаться в темноте, ориентируясь только на ощупь и на слух.

— Ты можешь стать видимым, но оставаться невидимым для магического взора? — осведомился я.

На миг он задумался.

— Я не знаю, — наконец сказал он. — Мне никогда не приходило в голову попробовать это сделать. На самом деле, у меня прежде не было причин так делать.

— Попробуй, — сказал я. Миг спустя его тело снова появилось, но я всё ещё не мог ощущать его своим магическим зрением.

— Я думаю, что ты всё правильно сделал, — сказал я ему. — Интересно, сочтут ли они тебя одним из своих в таком виде.

Он отрицательно покачал головой:

— Конечно нет — они совсем не так выглядят. Скорее — вот так.

Он сделал что-то, и я увидел изменения. Я всё ещё мог видеть его своими глазами, но для моих магических чувств он являлся другим. Он стал больше похожим на шиггрэс, на место, которого не было — до этого момента он не создавал пустое пространство. Теперь же он был как пустота.

— Ты прав, но я не понимаю, почему.

Он развеял своё заклинание:

— Посмотри на меня своими глазами, и я покажу тебе, почему.

Я так и сделал, и кивнул ему.

— Окей, вот так выглядит нормальный человек, — сказал он, оставшись полностью видимым. — Теперь представь себе, что видимый свет — это магия, и ты видишь меня своим магическим взором. Вот так выглядят шиггрэс, — закончил он, и его лицо и тело почернели.

Это был не нормального вида чёрный цвет, который можно встретить, если кто-то воспользовался чёрной краской. Он был совершенно чёрным. Он вообще не отражал свет. Будто передо мной находилась дыра в форме человека.

— Вот так шиггрэс выглядят в магическом взоре, — объяснил он. — А вот это — невидимость, — сказал он, исчез, и я смог увидеть находившиеся за ним предметы.

— Думаю, что теперь я понимаю, — медленно сказал я. — Когда ты невидим, ты как бы прозрачен. Но шиггрэс не такие — магия не проходит сквозь них, она поглощается.

— Вот именно, — согласился он.

Я снова посмотрел на наших врагов, и теперь, когда я лучше понимал, что видел своим магическим взором, их было легче разглядеть. Их всё ещё было нелегко сосчитать, но я решил, что теперь мне это под силу. Харолд нарушил мою концентрацию, ткнув меня:

— Простите. Я знаю, что это всё очень интересно, но как мы собираемся пройти мимо баллист? — спросил он, а затем запоздало добавил, — ваше Благородие.

Я улыбнулся ему:

— Ты с ними раздерёшься за нас.

— Прошу прощения?

— Их у входа где-то двадцать. А я всё хотел посмотреть, как ты сражаешься с новыми узами с землёй, и с бронёй, которую я тебе сделал, — пояснил я.

Он уставился на меня:

— Тут два волшебника и пятьдесят солдат, а вы хотите отправить меня одного?

— Будь честен, — сказал я. — Ты действительно думаешь, что двадцать шиггрэс станут для тебя проблемой? Прошлой ночью я видел, как ты сражался и с большим числом, — добавил я. «Сперва воззвать к его самолюбию», — подумал я про себя.

Он раздражённо вздохнул:

— С двадцатью я, наверное, справлюсь без проблем, но у них там две баллисты! — выдал он, и к концу фразы его голос повысился на октаву.

Я одарил его взглядом, который явно выражал мои сомнения относительно его мужественности:

— Броню, которая на тебе надета, делал я — если бы я думал, что нечто настолько простое, как баллиста, может её пробить, то я никогда бы не отправил тебя туда.

— Вы же шутите, — сказал он, и уставился на меня, не веря.

Я проигнорировал его, и отошёл обратно к солдатам:

— Кто-нибудь, дайте мне арбалет, — приказал я. Так случилось, что никто из них не был вооружён арбалетом — солдат, которого я спросил, сказал что-то насчёт низкой эффективности арбалетов против нежити. Вместо этого он убежал к одной из обозных повозок. Несколько минут спустя он вернулся со смертоносно выглядевшим оружием, оснащённым стальной тетивой. — Наложи болт, и взведи его для меня, пожалуйста, — сказал я ему, и он послушался. Когда болт был загружен и арбалет взведён, я отдал приказ: — А теперь я хотел бы, чтобы ты прицелился в Сэра Харолда, и выстрелил в него.

— Простите, сэр? — сказал он, вздрогнув от неожиданности. Харолд также подскочил от моего приказа.

— Ему это не повредит… — начал я объяснять, но раздражённо бросил это дело. — Так, давай-ка сюда, — забрал я оружие у него из рук, и направил прямо в грудь Харолду.

Надо отдать ему должное, хоть он и думал, что я вот-вот пристрелю его, скулить и умолять он не стал.

— Сэр, я думаю, вам следует передумать, — начал он.

— Чепуха, — ответил я, и начал тянуть спусковую скобу, задержавшись лишь в последний момент. — Эй, ты! — крикнул я стоявшему сбоку солдату. — Тебе лучше встать у меня за спиной, этот болт может и уйти в рикошет, — предостерёг я, и он поспешно сделал, как я сказал.

Харолд посмотрел мне в глаза.

— Вы допускаете ужасную ошибку, ваше Благородие, — сказал он очень разумным тоном.

Я засмеялся:

— Надейся на обратное, Харолд, потому что иначе ты потеряешь работу, — сказал я, и потянул за спусковую скобу, после чего одновременно произошло несколько событий. Сам болт влетел прямо в него, с короткого расстояния, и, как я и предсказывал, не смог пробить его броню. Вместо этого он разлетелся на дюжину обломков. В то же время Харолд качнулся назад от силы удара, и кто-то ужасно взвизгнул.

Среди солдат послышались нервные смешки, когда Харолд снова выпрямился. Его глаза слегка одичали по краям после того, как он чуть не умер, и он всё продолжал глазеть на то место, где болт должен был пробить его броню.

— Божья хрень! — тихо сказал он.

Я хлопнул его по закованному в сталь плечу:

— Вот видишь! Я же сказал, что всё будет в порядке. В конце концов, я же много раз проверял это броню ещё до того, как дал её тебе.

— Могли бы сразу об этом сказать, — раздражённым тоном посоветовал он.

— Кто-то однажды сказал мне, что демонстрация стоит тысячи слов, — по-дружески сказал я ему. — Или, возможно, речь шла о картинках? Я забыл. По-моему, мне это сказал Дориан.

Он покачал головой:

— Я очень сомневаюсь, что Сэр Дориан сказал что-то подобное, сэр.

— Ты, наверное, прав, — покладисто сказал я. — Кстати, почему ты так взвизгнул в конце? Как девочка, — осведомился я. Мне, наверное, не следовало смущать его этой ремаркой, но я был искренне удивлён.

— Я думаю, это был Уолтэр, сэр, — ответил он.

Оглядевшись, я осознал, что Уолтэр уселся на землю, и обмахивал своё лицо ладонями. Он посмотрел на меня снизу вверх с усталым выражением на лице:

— Из-за тебя у меня случится сердечный приступ. Уверен в этом.