Четыре демона. Том 1

Глава 3.1 Дни до

В две тысячи двенадцатом году человечество окутала очередная навязчивая идея, причём массовая. Миллионы людей по всей планете готовились к концу света в соответствии с предсказанием великого древнего племени, а точнее, из-за оборвавшегося календаря Майя. Параноики и паникёры основывали свои опасения на версиях, подмытых СМИ и внутренними страхами людей. Никто даже не обратил внимание, что ни слова об апокалипсисе оттуда никогда не звучало. Источник гласил лишь о начале новой эры, и то, только если современные умники правильно интерпретировали полученные сведения.

На мой взгляд, эры на нашей планете сменялись уже не раз, просто раньше этому никто не придавал значения, а порой люди и вовсе не замечали перемен. Разница в том, что тогда событию дали хорошую рекламу, преподнеся его в нужном свете.

Интересно, что большинству по факту не важна причина истерии, главное, её наличие. Это эмоционально слабые личности, готовые на многое, только дай повод, а если не дать, они сами его выдумают, будь то зомби или ядерная война — всё равно. Конечно, в целом, не страшно, чем бы дитя ни тешилось, как говорится.

На тот момент мне было двадцать лет. Меня мало заботило общественное мнение и существующие в мире проблемы несмотря на то, что о них говорили везде и абсолютно все.

Непосредственно за три дня до конкретной даты, как вы должны понимать, пустое давление усиливалось, захватывая умы даже рациональных людей, тех, кого ранее сценарии апокалипсисов вовсе не волновали.

Личное отсутствие интереса к массовым страхам казалось вполне нормальным, ведь я был подростком, хоть с весьма широким спектром познания и своим мнением насчёт грядущего. Отмечу, в том возрасте голова моя была более чиста, и негативные мысли не могли переломить защитное отрицание большинства проблем через юношеский максимализм.

Мы с друзьями придумывали шутки и высмеивали предстоящие события, радуясь тому, что всё могло произойти именно на нашем веку. Вообще будни шли как обычно, и в представлении нашей компании вряд ли со дня на день могло что-то измениться, а если вдруг так и произошло бы, мы бы совсем не расстроились. Любое крупное происшествие для нас представлялось возможностью стать свидетелями событий, ранее скрытых от всех, но открывшихся именно перед нами. Конечный исход в подобном не имел фактического значения, главное, возможность поучаствовать.

Это как с войной — молодые всегда шли в бой первыми, ведь их сознание ещё не омрачено страхом смерти, а инстинкт самосохранения сильно притуплён, и результатом является необъективное восприятие опасности. А выработка адреналина, серотонина и остальных гормонов в раннем возрасте может перебить всё, что угодно.

Круг ближайших мне друзей состоял их трех постоянных участников, нескольких хорошо зарекомендовавших себя за годы товарищей и кучи появляющихся на разные временные периоды приятелей. Мы имели похожее мировоззрение и мировосприятие, как это часто бывает между тесно общающимися людьми, делящимися мыслями и проблемами, но при этом каждый сохранял уникальность и особые черты.

Поведением и характером нас никогда не сравнивали, отсутствовал смысл, ведь расхождение сразу бросалось в глаза. Виновато влияние воспитания и другие индивидуальные особенности, жизненный опыт, например.

Наша четвёрка знакома с самого детства, кто-то прямо с пеленок, кто-то немного позже, но длительность периода никакого значения не имела.

Самой удивительной, но при этом малозначительной отличительной чертой нашей компании всегда являлась внутренняя манера общения. Оскорбления, подколки и принижение ближнего всегда считались нормой и шло вместе с нами по жизни. Обидеть кого-то из нас словами почти не возможно. Незнакомцам, которым доводилось слышать наш диалог, нечасто удавалось сразу понять, что мы близкие друзья, нередко и те, кто уже несколько месяцев с нами общались, удивлялись таким грубым разговорам. Особенно были шокированы девушки, часто попадающие под общую гребёнку, получая весьма своеобразное внимание в форме сарказма, исключительного или частичного, это зависело во многом от самого человека.

Вообще продолжать с нами общение после первой встречи хотелось совсем не многим, а нас это более чем устраивало… Пьянки, субкультуры и вписки, крашеные волосы, проколы или туннели и всё в том духе. Интересы в те времена у нас были своеобразные, а манеры полностью соответствовали образу жизни.

Параллельно со взрослением, такое общение с посторонними постепенно сводилось к минимуму, но всё так же присутствовало между нами, пускай и в менее оскорбительной форме. Думаю, подобный подход пройдёт с нами сквозь жизнь.

Я родом из небольшого рабочего посёлка городского типа, основанного при крупном предприятии, функционирующем до сих пор. Соответственно, многие местные на нём и трудились, порой поколениями. Сейчас поселок стал частью города — крайним районом, но если приехать к нам, то и не скажешь, что до Москвы всего двести километров.

Наши с друзьями интересы никогда не были похожи на общепринятые, выгодно отличая компанию от большинства ребят по соседству. А если честно, нам всегда хотелось думать, что мы выше многих и по мышлению, и по укладам, хотя на деле я отлично понимал — это внутренний комплекс человека.

Каждый искренне верит в свою уникальность и исключительность, надеясь выделиться в процессе своей жизни хоть чем-то, стремясь к этому. Внимание общества нужно не всем. Кому-то достаточно получать его от группы лиц, а порой и вовсе всего от одного представителя, но к возвышению стремится каждый без исключения, пусть и разными способами.

Двадцать первого числа ещё часов с шести вечера мы, как и большинство жителей планеты, ждали чего-то грандиозного, пусть и не в открытую, а глубоко в душе, и без мыслей, что случится апокалипсис.

Возможность скорой кончины нас в принципе по жизни не беспокоила, и тот день исключением не стал, тем более, тогда страх полностью потерял свою актуальность. Ведь если вдруг что-либо и произошло бы, то не только с нами, а со всей планетой, на это ведь вряд ли кто-то мог повлиять, да и лично для меня даже такой исход во многом считался прекрасным. Существовало желание изменить привычное положение вещей, наскучившее однообразностью обыденности. А всем вместе даже в пекло идти веселей, да и не так обидно, когда свинья прошлась не только в твоем огороде. Ценить то, что уже имеешь — далеко не самое сильное из людских качеств.

Двадцать первого числа весь день по ТВ крутили передачи в духе общей истерии, поднимая свои рейтинги на древних писаниях. С восьми часов вечера люди повсюду вели прямое наблюдение за небом, строя догадки и ожидая неизвестно чего.

Не получив желанного начала шоу в девять, спустя час после обещанного времени мы ещё раз обсмеяли происходящее, а после вернулись к обсуждению более приземлённых дел, всё сильнее изменяя тематику разговора и перенаправляя свои шутки в другие сферы. Проведя вместе ещё пару часов, заскучали и ближе к полуночи разошлись по домам, полные разочарования и с набором новых ругательств в сторону обломавшегося зрелища и тех, кто виноват в срыве.

Небо весь вечер было затянуто тучами, сохраняя пятипроцентную надежду на то, что там всё же происходило нечто интересное, а мы просто не смогли увидеть.

И вот уже подойдя к дому, я в очередной раз поднял голову вверх. От зрелища меня передёрнуло. В небольшом пятнышке чистого неба проявилось яркое сияние, прекрасный и никогда ранее мной не наблюдаемый голубоватый свет. Я сразу попытался обратить на это внимание ребят всеми возможными способами, не зная наверняка, что обнаружил, но речь меня подвела, я махал руками, очень смешно буробя нелепицу.

Парни посмеялись, но посмотрели и перестали ржать, войдя в то же состояние безмолвного восхищения. Весь остальной мир отошел на второй план. Все молча зависли с задранными кверху головами, рассматривая тот малый просвет, что был доступен, и не понимая, временное это явление или такое обновление, а может, даже начало обещанного события.

Небесное сияние вполне списывалось на исключительные особенности нашего местоположения, а конкретнее, мы жили впритык к огромному заводу по плавке чугуна, ферромарганца и прочего, поэтому насмотрелись и не такого. Например, неизменные сливы и остужение металла или точные, как по часам, выбросы три раза в неделю, во время которых небо нашего посёлка принимало самые интересные тона. Чаще остальных проявлялся ярко выраженный оттенок кирпичного или красновато-оранжевого цвета, иногда удивляли и другими, но никогда таким, как мы видели в ту ночь.

Однажды выброс имел вид огромного гриба, будто от ядерного взрыва, что заставило сильно понервничать самых мнительных свидетелей события, проживающих непосредственно в городе, а не за чертой, как мы. Горожане к местной экзотике не привыкли, вот и развели сумбур, о том трубили все газеты, а на посёлке только посмеивались.

Через пару минут свечение полностью исчезло, что удивило больше прежнего, ведь выбросы, как правило, продолжались несколько часов и сами собой резко никуда не пропадали, да и происходили они глубокой ночью, когда очевидцев поменьше. Сомнения объяснялись затянутым небом и отсутствием у нас возможности наблюдать за событием с самого начала.

Обсуждение не пошло, интерес рассеялся вместе со светом. По окончанию шоу мы распрощались и со спокойной душой ушли отдыхать как ни в чём не бывало. Каждый при своём мнении.

По возвращении домой моё самочувствие немного ухудшилось. По ощущениям было похоже на обыкновенную простуду, а болезни я привык переносить на ногах, вот и решил, что делать с этим ничего не потребуется, мол, само пройдёт. Проведя крайне жаркую ночку, многократно пожалел о своём решении бездействовать, и к утру лучше не стало.

Весь следующий день не мог найти себе места, ёрзая, как на иголках. Беспокоила странная тяжесть в области сердца, жжение в центре груди, головная боль и ломка по всему телу. Вдобавок частые перепады температуры. Комплекс ощущений невольно наталкивал на мысль о серьёзном вирусном заболевании. Всё бы ничего, большая часть симптомов пришлась не в новинку, и вполне можно было их стерпеть. Сильно смущало именно поведение сердца и солнечное сплетение, чувство очень сжатой, горящей груди и простреливающие боли в разных частях торса. Подобное для меня нехарактерно, с мотором никогда ни малейших проблем не возникало, а что такое бронхит и тяжелое дыхание, знал не понаслышке, и в тот раз было нечто иное.

Общие тенденции недуга заставили идеалы на время отвернуться, и я снизошёл до терафлюшки и постельного режима, пускай и с заминкой. Чем дольше находился в таком состоянии, тем больше возникало вопросов касаемо природы симптомов.

К середине дня чувствовал себя даже хуже, чем утром, а контрольный замер температуры противоречил здравому смыслу. Обвинив градусник в халтуре, я убрал его обратно в футляр, не стряхивая. Перемерять смысла не было, ведь показывал он всего тридцать четыре градуса, что восприниматься серьёзно никак не могло. У меня и раньше бывала температура тела ниже нормы, причём часто, вплоть до того, что тридцать пять с хвостиком совершенно не удивляло, было нечто вроде нормы. Однако подобное случалось перед болезнью, в ранний период, который бабушка называла упадком сил. Пару раз наблюдалось и без повода, но точно не в болезни.

С медициной я всегда находился на очень длинной ноге, предпочитая особо не травиться таблетками. Для меня всё просто; вся фармацевтика стоит на костях, и её стремление зарабатывать явно расходится с моим желанием поправиться, а когда в голове возникает такое противоречие, предпочтение всегда отдаю мнению собственному, а не общественному. Чаще использовал травы и методы народной медицины, не доходя до маразма, разумеется.

Всё это философия, а когда припирало, как простой человек, поступался принципами, по крайней мере, по делам, касающимся лично меня, без вторых лиц, а особенно — здоровья.

Я уже принял несколько пакетиков средства от простуды, и пришлось перестать сбивать симптомы и начать лечение, а все детали отошли на задний план. Мной без малейших угрызений совести было проглочено три таблетки разных габаритов и цветов, но все взаимодополняющие, противовирусные. Причиной была мысль: если так трепало в первый день, что могло ждать на пике в последующие?

Запив капсулы, притупляющие проявления болезни и за это всаживающие другие органы, я лёг поудобнее, решив чуть залипнуть и, разумеется, включил зомби ящик. Небольшая часть меня всё ещё надеялась на появление там информационной бомбы, той, что повергнет моё сознание в экстаз, а где ещё искать сенсацию в наше время? Телик или интернет.

Внимание привлекли новости. Конечно, в них всегда полно всякого негатива и вранья, но я бывалый посетитель канала «Россия двадцать четыре» и подобных информационных источников, хоть и понимаю, что реально объективных сведений там прослеживается чуть больше, чем мяса в современной колбасе. И не то чтобы они врали нам в лицо, просто профессионально разворуют и берут мелочами. Имея с ними дело, стоит уметь выхватывать кадры, крупицы правдивой информации. Однако отдам дань уважения отечественным вещателям в противопоставление с зарубежными, наши чисты, как детская слеза, глаголят за день правды больше, чем многие иностранные — за год.

Сначала никаких острых вестей не наблюдалось, стандартная пустая болтовня, очередная сводка происшествий, отягощающая и без того угрюмое настроение. Я расстроился и открыл на экране программу.

Незадолго до окончательного решения переключить на глубокоуважаемую мной за скрытое высмеивание проблем американскую мультипликационную нецензурщину, внимание притянула одна конкретная новость. Пришлось задержаться. Там говорили о самой мощной за всю историю наблюдений вспышке на Солнце и её последствиях — магнитной буре, а также о множестве пострадавших от неё людей разом по всей планете. Удивляло совпадение, очередная странность, ведь я не зависел от погоды и давления, хотя таких людей, безусловно, много, и не только стариков. Я знал нескольких лично.

За свою довольно-таки короткую жизнь слышал фразу про вспышки уже раза три и каждый раз из разных источников. Если верить в их правоту, нынешняя должна была быть на порядок сильнее прежних. Известие, конечно, оказалось не таким, как я рассчитывал. Скажем так, легонько не дотягивало. Против теории о данном обосновании моего самочувствия говорили факты, что миллионы людей испытали сильную слабость с вытекающими последствиями, а не вирусный комплекс удивительной силы, какой был у меня. Но то были домыслы, о состоянии этих людей толком ничего не сказали.

Никто не знал, что СМИ размыли сведения и скрыли грандиозность положения дел, умолчав о миллионах обратившихся за помощью примерно с теми же проблемами, что наблюдались у меня.

Решив уточнить, я запустил компьютер и браузер и невольно отвлекся на более удивительное событие. С разных точек мира интернет засыпали видеозаписи с загадочным шумом земли. Неожиданно появившееся необъяснимо сильное гудение, ввергающее человека в паническое состояние, всеохватывающее звучание без единого источника, словно звуковые волны исходили сразу отовсюду.

Оказалось, в том месяце подобное запечатлели уже не раз, десятки инцидентов в разные дни и время, их фиксировали обыватели и учёные в разных концах планеты. Мир заполняли предположения, но доказать хоть одну версию никто не мог из-за отсутствия ссылок и методик изучения, звук так и назвали — Гул Земли. Простые люди списывали проявление на усталость планеты, специалисты — на резонанс, вызванный продолжительной и сильнейшей магнитной бурей с крупным прорывом плазменной короны, не затягивающимся уже больше двух недель и даже продолжающим свой рост. Конспирологи нарекли крик планеты естественной защитой от небесных тел, а точнее — недавно пролетавшего близко к нам астероида. Гул продолжал появляться и исчезать повсеместно, а интересующиеся ломали головы.

Под стать общественному настроению, мне больше всего понравился домысел, касающийся старинного предупреждения, Иерихонские трубы — предвестник апокалипсиса, несущий беду.

Как оказалось, предыдущая ночь выделялась и другим сокрытым событием. Примерно с двух часов после полуночи абсолютно во всех странах выключили электрические сети, ядерные станции и даже остановили заводы, отменили авиаперелёты и всё зависящее от питания и полагающееся на электронику. Социум узнал об отключениях лишь спустя сутки, инцидент утаили, а потом объяснили произошедшее той самой бурей и вспышкой на Звезде…

К вечеру, обзвонив друзей, я узнал, что плохо стало не мне одному, а главное, все испытывали примерно те же симптомы, разве что с разницей в температуре, ведь у них градусники оказались исправны.

Через стенку от меня жил Дима, один из трех ближайших мне персонажей. В узких кругах он больше известен как Еврей… Совершив нехитрую махинацию в десять шагов, я попросил термометр именно у него, а выглядел он не лучше моего.

Минут через пять я понял, что в этом заговоре против меня участвовало не только моё измерительное оборудование, более того, и второе показывал примерно тот же результат с разницей в одну десятую градуса. Никаких новых осознаний попытка не принесла, и я это дело забросил, решив переболеть дома.

Занес обратно проблемное устройство, мы выслушали обоюдные жалобы друг друга на самочувствие, потом Дима пытался доказать, что его термометр исправен, но долго спорить не стали, разошлись по домам.

Тем временем количество обращений в больницу, вызванных солнечной вспышкой, росло с прогрессией. Простое недомогание быстро сменялось более серьёзными проблемами, появлялись первые жертвы.

Отличительной чертой последней активности на Солнце от других случаев выступало действие на более молодое население, из-за чего пострадало намного больше людей, чем бывало раньше. Под этот критерий, я, увы, вполне подходил, но всё ещё отказывался смириться с таким обоснованием самочувствия.

Дома опять плюхнулся на диван и немного пощелкал, подождав с переходом на проверенный канал, и не зря, обнаружил интересную, тематическую передачу о космосе, половину программы как раз посвятили минувшему дню. В ней представляли много гипотез, однако основной темой оказался тот факт, что после вспышки снимки солнца стали абсолютно другими. Пропала непонятная человечеству ранее тонкая грань вокруг ядра, а корона сильно потускнела, из-за чего и усилился солнечный вечер.

Касаемо происхождения необъяснимой прослойки, отличающей наше Светило от миллионов других, давно велись споры, причём выдвигаемые теории не ограничивались официальными версиями. Ранее на снимках со спутников и обсерваторий с помощью специального спектра вокруг ядра неизменно фиксировали ту самую отдельную грань, словно искусственный слой, созданный из непонятной для нас составляющей, что обволакивал ядро, как плёнка или сжатая плазма, не похожая на основную корону, и никто не смог сказать, что это такое.

Наиболее адекватным высказыванием стала гипотеза о температурном шве звезды — самый распространенный взгляд. Смысл — в визуальном эффекте, возникающем, если смотреть на вещество, находящееся под большим давлением, и прочие заумные россказни, подкреплённые наблюдением за другими звёздами. Повторить точнее не смогу.

Сторонники прочих теорий таким набором аргументов похвастать не могли, поэтому здоровая конкуренция по вопросу отсутствовала.

Незнание возможных последствий солнечной вспышки не добавляло массового интереса важному событию, потому обсуждали его лишь во второсортных передачах, а по центральному телевидению крутили простые предупреждения, да и то между делом. Думаю тогда предстоящая магнитная аномалия мало кого затрагивала, гораздо меньше людей, чем недавний облом, ради которого многие наши собратья по виду побросали работу, построили убежища или иначе растратили свои накопления.

Эти несчастные ждали как минимум высший разум, залетевший к нам в гости в виде тех же инопланетян или ещё чего-то, способного перевернуть весь мир и представление о нём, почти так же, как мы, но с разницей в грандиозности подхода. Грустно оказаться на их месте, такое разочарование, а пришельцы стали бы компенсацией.

После захода солнца симптомы заболевания немного отпустили, и мы с парнями всё же решили собраться у общего товарища Костика. Среди пришедших в гости болели все, кроме него, и заразить мы уже никого не могли, ну, разве что хозяина квартиры, но это вряд ли, как говорится, зараза к заразе… Короче, у него имелся иммунитет.

Сделав ещё пару звонков, решили лечиться собственной не патентованной технологией гидрокомпрессорных процедур, в узком кругу доверенных лиц и с общим бюджетом в тысячу рублей на вечер. Наш способ не обещал быстрого выздоровления, даже напротив, всаживал иммунную систему дымом на выходе, но зато гарантировал хорошее настроение.

Отдельное проживание Романа и Константина являлось двумя дополнительными бонусами, давая нам постоянную возможность собраться пофилософствовать или просто душевно провести время, чего всегда было более чем достаточно. Мы ещё и место могли менять.

Тогда я уже не пил и очень продолжительное время. На мой взгляд, алкоголь замыкает человеческие мысли и действия в одну постоянно повторяющуюся цепочку событий. Когда ты в состоянии алкогольного опьянения, зацикленная реальность становится нормой, не раздражает, убивая стремление видеть мир вокруг. Чрезмерное употребление спиртного разрывает нашу связь с миром, делая из индивида тупого скота, волочащегося по линии жизни с опущенной головой. Людям специально позволили пить, градус сделали важной частью современной жизни, поскольку его эффект не расходится с конечными целями власти.

Основная причина, разумеется, не в выпивке, а в её массовом производстве. Качественный алкоголь не так вреден, но его почти не найти, а если есть доступ, выпивать можно, но вечно помня о норме, черте между пользой и вредом. Я забывал, потому решил воздержаться полностью.

Другое дело — дым. Но не с позиции пагубности его воздействия на организм и всех недостатков потребления, коих много! Все его любители слишком ленивы для того, чтобы быть максимально общественно полезными на малооплачиваемой работе. Зато сильно любят мечтать и философствовать, а если человек начинает мыслить, окружающая его реальность рушится, не выдерживая и минимальной критики с позиции здравого смысла. Философы больше никому не нужны, здравомыслие теперь не в чести, в отличие от трудолюбия. Из курящего получается ленивый требовательный любитель почесать языком, а это далеко не портрет идеального гражданина, отчего напрашивается мысль о том, что легализация России не светит.

Если честно, это радует, не очень-то и хотелось бы, ведь полезных зависимостей не бывает. Каждая из них несёт за собой последствия, а потому, чем меньше людей подсядет, тем крепче будет нация. Поддаться может любой дурак, а вот устоять перед соблазном способен не каждый.

Я не сторонник легалайза, и без него на местности приходится нелегко, под рукой всегда есть всё и даже больше, чем хотелось бы, нужна лишь платежеспособность, и будь моя воля немного слабее, неизвестно, до чего я мог бы докатиться, а неприятных примеров повидал достаточно.

Сам попал, не жалуюсь, но яро желаю ограничить от подобного следующие поколения и своих детей, а опыт западных стран говорит сам за себя, последствия сугубо отрицательные — распущенная молодёжь, бездумно губящая тела или сознание.

Считаю, что упразднение соответствующей статьи сделает только хуже. Усложнится контроль за оборотом химических и более тяжелых наркотиков, чем марихуана. И это лишь полбеды, представляю, какую пропаганду тогда начнут, и сколько несформировавшихся умов попадется в сети, если дать предпринимателям официальную возможность губить их здоровье. Хотелось бы немного другого! Чтобы оставили в покое употребляющих, хотя бы тех, кто берёт понемногу и натур. Можно даже не полностью, ответственность быть должна, лишь бы без уголовки и реального срока, а дальше разбирайтесь с продавцами и творцами искусственных отрав.

Единственным достойным аргументом для пересмотра нашими властями взглядов на этот вопрос могла стать жадность верхушки. Точнее, её неспособность устоять перед шансом монополизировать эти невероятно огромные потенциалы доходов, давно неплохо освоенных сотрудниками силовых ведомств. Переходом этой ниши напрямую в руки государства была бы непомерно довольна добрая половина нашей страны, и каждый человек по своим причинам, но, я надеюсь, не на моём веку.

Почему сам сделал столь странный выбор, не забывая об обратке, разглагольствовать не буду. Очередная галочка в списке моих взглядов, достойных общественного порицания, однако в своё оправдание приведу небольшой пример. Каждое млекопитающее имеет свой способ избавиться от негатива, а люди ежедневно получают из общества стресса гораздо больше других животных. Хорошо хоть у человека список не ограничен чем-то одним, как у кошек — кошачья мята, особые лианы — для некоторых обезьян или мескалиновый кактус — для грызунов. Каждый может выбрать для себя то, что ему ближе по духу, не обязательно одно, неважно, вредное или нет, главное, обдуманно, а не по тупости. Какой будет выбор, зависит от опыта и ума, ведь отвечать за последствия придётся самостоятельно.

С другой стороны. Возможно, был бы у меня возле дома ипподром, я бы увлекся конным спортом, но, увы, под моим боком всегда крутилось много запрещённого…

В любом случае, лучше найдите своё, и желательно менее разрушительное. Нужно понимать, что тут, как и во всём важно помнить о мере. У всех есть право собственного решения, главное, отдавать себе отчёт. Каждый проходит собственный путь, формирующий индивидуальные предпочтения, пусть даже зачастую, непонятные окружающим.

Быть может, тяга отпадёт с возрастом, благо разумом не обделён, или, если однажды здоровье потребует принять волевое решение, долго размышлять не стану.

Современные люди с большим недоверием смотрят и на тех, кто не питается мясом, невзирая на то, что давно всем известно огромное количество заболеваний, на появление которых влияет поедание мертвечины. Если начать углубляться, то окажется, что вредно всё, от еды до предметов быта, окружающих человека изо дня в день. Сам ем всё подряд, хоть и осознаю собственное легкомыслие, но всё равно предпочитаю не париться.