Книга, называемая Раем

28 октября ЖИТИЕ И ПОДВИГИ ПРЕПОДОБНОГО И БОГОНОСНОГО ОТЦА НАШЕГО АВРАМИЯ

Благослови, отче!

Этот преподобный отец наш Аврамий произошел от благородного и знаменитого корня, потому что родители его были богаты и славны. Юноша сызмальства был кроток и добродетелен, поэтому родители, видя его по Богу жительство и достойный удивления нрав, силой женили его, из страха что он, по причине своего глубокого благочестия, станет монахом. Поскольку других детей у них не было, они желали видеть от него наследников, а сам Аврамий ничуть даже не помышлял о браке, однако, чтобы не стать ослушником родительской воли, противиться им не стал. На свадьбе своей Аврамий стоял с грустным видом и размышлял о будущем, совершенно не обращая внимания ни на свадебные игры, ни на звучавшую музыку. В этом торжестве, которое длилось шесть дней, принимали участие его родственники и друзья. На седьмой день, когда затих шум, закончились игры и все были заняты трапезой, Аврамий вместе с невестой находился в брачной комнате. И тогда Тайный Ревнитель нашего спасения, мысленный Невестоводитель душ и Жених Христос, послал в чертог Аврамия сладчайший луч и неизреченным образом просветил сердечные его очи, пленяя его Небесной любовью и научая презирать все земное. И как только увидел юноша сладкий луч той вышней светлости, сердце его наполнилось неизреченной радостью, так что он не хотел более ни есть, ни пить, но только все представлял себе этот Божественный Свет. А душа его сгорала от любви к Создателю.

После того, как все гости разошлись по домам, Аврамий тайно вышел из города и, пройдя три стадия[17], в одном весьма тихом месте нашел келью, где, просвещенный Богом, и остановился на молитву.

Родители же стали оплакивать его уход и начали прилежно искать его везде, по всем кельям и монастырям. На седьмой день нашли его в упомянутой келье, и удивлялись тому, как смог он провести столько времени один, без пищи, пития, и другой одежды, кроме той, что была на нем, потому что он был еще довольно молод возрастом и нежен телом. Тогда он ответил им: «Не дивитесь этому, но лучше возблагодарите Бога, что извлек меня из житейских пороков Своим неизреченным Промыслом и премудростью. А вы, как родные и близкие для меня, помолитесь, чтобы благодать Его укрепила меня, и я смог до конца понести Его сладкое иго и легчайшее Его бремя». С этими словами он попрощался с ними и попросил не нарушать его покой частыми приходами, препятствуя преуспеянию. Радуясь душой и скорбя по плоти, они вернулись домой. А Аврамий навесил на келью дверь, оставив лишь одно малое оконце, куда проходил один лишь хлебец и малый сосуд с водой, что приносили ему. И так в затворе, непрерывно молясь и пребывая в суровом воздержании, смирении и прочих добродетелях, добрый воин настолько преуспел в этой философии безмолвного жительства, что через несколько лет слава о нем разошлась повсюду. За благословением к нему стали приходить многие, а он всех наставлял дивными поучениями и отвечал на все вопросы, которые ему задавали, так, как просвещал его Дух Святый.

Когда прошли десять лет его отшельничества, умерли его родители, оставив ему в наследство все свое богатство. Однако он не хотел удержать для себя и одного сребренника, а одному из своих верных друзей велел все раздать нищим. Когда это было исполнено, преподобный избавился от всяких забот и уже молился, не имея телесных попечений, но стремясь лишь к Небесным. И до того он возлюбил нестяжание, что не имел другой одежды, кроме одной накидки и власяницы, что была на нем, подстилку для сна и чашу, из которой он мерой пил воду. Но насколько преподобный был нестяжателен и лишен вещей земных, настолько же он процвел добродетелями, украшенный дарами от Бога. Особенно он был богат любовью к ближнему и смирением, и, наставляя всех ко спасению, говорил такие душеполезные слова, что улавливал ими сердца слушателей. Так он провел в подвиге пятьдесят лет, не оставляя и не изменяя своего правила или воздержания, но, подобно тому как начал, так же неутомимо, с усердием, продолжал свой подвиг. Добродетель его просияла как свет по всем концам той земли. И Владыка Христос почтил его через рукоположение апостольским достоинством (о чем далее мы напишем более подробно) и сподобил стать светом для находящихся во тьме, и восстанием для падших.

В Геллиспонте было одно многолюдное селение, называвшееся Тэния, жители которого были грубыми идолопоклонниками. Епископ посылал туда множество священников с диаконами, чтобы обратить их в христианство, но никто из них не смог этого сделать; священники возвращались побитыми и израненными этими жестокими варварами. Недоумевая о том, кого бы еще послать, чтобы оказался достойным такого служения, епископ вспомнил об Аврамии. Он знал о его святости и, под воздействием Духа Святаго, задумал рукоположить Аврамия в священники и отправить в варварское селение — не сможет ли тот своим великим терпением и смирением обратить жителей в христианство. Все клирики похвалили мысль своего архипастыря, говоря, что поистине Аврамий достоин этого. И тотчас епископ, со всем клиром, пришел в келью к преподобному. Обменявшись приветствиями, он рассказал ему о том селении, прося воспринять на себя это служение. Услышав это, преподобный со стоном сказал: «Господин мой, кто я, недостойный, чтобы принять такой высокий священнический сан и стать учителем? Прошу тебя, ради любви Христовой, оставь меня оплакивать свои грехи». Попробовав разными примерами убедить его, но видя, что ничего не может сделать, епископ сказал ему: «Знаю я наверняка, вожделеннейшее мое чадо, что по благодати Святаго Духа ты можешь обратить их своими делами и словами, а за это примешь от Бога великое воздаяние. Не потеряй своим отказом такую награду, допустив, чтобы столько душ пошло во ад». Аврамий снова стал отвечать, как и прежде, что недостоин, и тогда архиерей сурово посмотрел на него и сказал: «Ты возненавидел весь мир, попрал телесные наслаждения, имеешь такое воздержание, а смирения и послушания у тебя нет. А это — глава всем добродетелям». Услышав это, Аврамий горько заплакал и проговорил: «Да будет воля Господа моего, хоть я и недостоин, но за послушание сделаю, Владыко, как ты мне повелишь». Епископ вывел его из кельи и, приведя в церковь, рукоположил во священника, а затем отослал в варварское селение. И Аврамий пошел, обливаясь слезами, молясь о помощи свыше и призывая Бога, говоря: «Владыко Человеколюбче, Господи Боже, Единый Благий и Милостивый, сотворивый человека милосердием Твоим, не презри творение рук Твоих, да не погибнет, но избави его от тиранической власти демона и просвети их, и приведи к истинному Твоему познанию».

Помолившись таким образом, он повелел своему другу принести деньги, что остались от родительского наследия, на которые построили прекрасную церковь, украсив ее изнутри золотом и росписями. Церковь находилась недалеко от селения тех еллинов, о которых преподобный стал приносить множество молитв ко Господу, чтобы просветил их, и они познали истину. Спустя некоторое время, укрепившись сердцем и движимый ревностью по Богу, Аврамий отправился в идольский храм, сбросил на землю всех идолов и разбил их. Узнав об этом, сбежались все еллины с дубинами и камнями и так поколотили его, что он лежал как мертвый, без движения, и они подумали, что он умер. Так Аврамий лежал до полуночи, а затем, с трудом встав, пришел в церковь и стал плакать и бить лбом об пол, молясь об их спасении.

Как только рассвело, некоторые из еллинов пришли в церковь, но не по причине благочестия, ибо были неверными, а чтобы посмотреть на него. Увидев что святой жив и молится, они разъярились и, набросившись на него как дикие звери, связали веревками и поволокли в центр своего селения. При этом они били его снова дубинами и камнями до тех пор, пока не оставили как мертвого, не ведая, безумные, какую награду доставляют тому, кто трудился ради их спасения. Преподобный снова пролежал до полуночи, а потом поднялся и сказал: «Доколе, Господи, забудеши мя до конца, доколе отвращаеши Лице Твое от мене, доколе оставляешь гибнуть творение рук Твоих?» Он говорил это, и многое другое, изводя потоки слез, а потом встал и, весь израненный, направился в храм, и стал молиться как прежде. На рассвете пришли в храм те звери-христоборцы и снова избили его, еще сильнее, а затем, связав ему ноги, вытащили из храма и бросили как мертвого.

Так мучили и истязали подвижника Христова три года, однако он не отступился, не озлобился, не возненавидел биющих его, и никогда не сказал им во гневе ни одного резкого слова, но ненависть побеждал любовью, а гнев — кротостью. Его поносили, а он благословлял, наставлял, советовал и умолял молодых и старых, как отцов, детей и братьев, — да познают Истинного Бога и отвергнутся мерзости. За это Господь, видя его долготерпение, и все переполняющую любовь, просветил тех варваров, и они познали истину. Собравшись однажды на площади, они с удивлением стали говорить друг другу: «Видите, сколько зла мы причинили Аврамию, и с каким мужеством он претерпел столько ран, не разгневавшись на нас и не побранив нас резким словом? Но напротив, он любит нас и являет к нам такое человеколюбие и благость, что поистине, если бы не был его Бог Истинным и Безсмертным, дающим награду, достойную трудов, не смог бы он три года выносить наши побои и не убежать. А богов наших он без труда один сбросил, и никто из них ничего ему не сделал, не отомстил за нанесенное оскорбление. Давайте припадем к этому святому, уверуем в Того Бога, Которого он нам проповедует». С этими словами все прибежали в храм и единомысленно, единодушно и как бы едиными устами исповедали Христа Истинным Богом, прославив Его, а преподобного стали благодарить. Сердце Аврамия исполнилось радости и веселия, он огласил их, преподав все правила веры и растолковав все, что было необходимо, а затем крестил их во имя Пресвятой Троицы. Крестившихся было около тысячи человек, и они, как земля благая, приняли в себя Божественные семена и принесли плод сторицею. Проведя еще один год в селении и укрепив их в Божественных заповедях, преподобный тайно ночью ушел, помолившись перед тем Господу, чтобы Он сохранил в вере это селение. Не найдя его на другой день в храме, все стали оплакивать постигшее их бедствие, и искали его повсюду, однако нигде не находили. После этого пришли к епископу, сетуя на то, что лишились пастыря. Тот утешил их в этой скорби и, придя к ним в селение, рукоположил самых благочестивых и добродетельных из них во священников и диаконов.

Преподобный узнал об этой новости в том месте, где скрывался, и возблагодарил Бога, что избавился всякого попечения. Он вернулся в свою первую келью и построил во внутренней ее части другую, навесил дверь и стал, как и прежде, безмолвствовать. Однако, взирая на мирное устроение подвижника, ненавистник добра решил ввергнуть его в гордыню, чтобы тот погубил свои труды. Однажды ночью, преобразившись в ангела света, он предстал перед Аврамием и сказал ему: «Поистине блажен ты, Аврамий, и нет другого такого, столь же совершенного в Боге». Преподобный узнал обманщика и сказал ему: «Молчи, лукавый. Да повелит тебе Христос скорее удалиться от меня, потому что я не что иное как земля, и пепел, и червь недостойный». После этих слов свет пропал как дым, а побежденный и пристыженный враг ушел. Но через несколько дней ночью он снова пришел, держа в руках топор и показывая, что собирается подрубить потолочную балку, чтобы обрушить потолок, и вообще наделал много шума, стуча вместе с другими демонами и потрясая жилище. Преподобный же без всякого страха и робости пел Давидовы псалмы: Вси языцы обыдоша мя, и именем Господним противляхся им (Пс. 117: 10). Тогда враг поджег коврик, на котором спал преподобный, а тот стал говорить: На аспида и василиска наступиши...(Пс. 90: 13). Когда наступил девятый час, преподобный сел за стол и уже приготовил хлеб и воду, чтобы поесть. Лукавый же, приняв образ юноши, схватил чашу с водой и попытался разлить ее, но преподобный не дал ему этого сделать. Тогда тот принял образ слуги и, зажегши светильник, стал петь: Блажени непорочнии в путь, ходящии в законе Господни (Пс. 118: 1). Преподобный не отвечал ему до тех пор, пока все не доел, а после благодарственной молитвы сказал: «Если ты знаешь, что блаженны любящие Господа, зачем тогда безпокоишь и донимаешь их?» И бес отвечал: «Не могу видеть, как они совершают что-то доброе». Через несколько дней к нему пришло безчисленное множество бесов и, обвязав его жилище веревкой, они потащили его, говоря: «Давайте сбросим Аврамия в пропасть». Преподобный безстрашно отвечал им: Обыдоша мя, яко пчелы сот... и именем Господним противляхся им (Пс. 117: 12).

Так преподобный провел в подвиге пятьдесят лет, и не было ни одного дня, чтобы он, читая последование, не проливал слез, но всегда оплакивал грехи человеческие. Он никогда не смеялся и никогда не мыл ни ног, ни головы. Ему было чуждо всякое нерадение, но каждый день он подвизался со всяким тщанием, как будто это был последний час его жизни. Но самое удивительное было то, что, совершая бдения, посты, другие труды, и подвергая себя разным лишениям, он не только никогда не болел, но даже наружность его нисколько не изменилась: каким цветущим и свежим он был в молодости, таким остался и в старости, и тело его было всегда сильным и крепким, как если бы он употреблял в пищу разные и дорогие яства. И не только это чудо показал на нем Господь, но и власяница, что он носил, ничуть не истлела; он носил ее пятьдесят лет, до самой своей смерти, и была она без единой дырки. Однако прежде, чем завершим наше повествование, приведем пример еще одного благодеяния, которое оказал блаженный уже в старости. Итак, послушайте о его племяннице, и возрадуетесь и возвеселитесь душой.

У преподобного был брат весьма богатый, который умер и оставил семилетнюю дочь по имени Мария. Родственники привели ее к старцу, чтобы тот научил ее жительству по Христу. Аврамий поместил ее во внешнюю келью и через оконце учил ее грамоте, наставлял ее и вел по пути Господа. Девочка была смышленой и рассудительной, и потому день от дня все более и более преуспевала в добродетели, стараясь подражать своему дяде. Он же, видя такую ее ревность, радовался и молился Господу, чтобы Тот покрывал и сохранял ее от козней лукавого. А чтобы избавить ее от всякого земного пристрастия, святой распорядился, чтобы все богатство ее отца было роздано нищим. Так дивно и добродетельно прожила Мария со своим дядей двенадцать лет, но враг целомудрия позавидовал и, желая воспрепятствовать ее спасению и причинить скорбь ее дяде в старости, разжег любовь к ней в одном монахе, который часто навещал Аврамия. И чем больше проходило дней, тем любовь юноши становилась сильнее, и распутный монах неоднократно склонял ее к плотскому сожитию. Она, как женщина, поддалась на уговоры и, выйдя из кельи, пала с тем нечестивым во грех. Но как только совершилось это мерзкое действо, душа ее была поражена, и она стала громко каяться, что бес победил ее, и, скорбя о своей погибели, вопила: «Горе мне, недостойной, что надругалась я над храмом Божиим и осквернила образ царский. Увы мне, бедной и несчастной, ибо я нарушила обет свой Богу и творение рук Его осквернила, и ради малого наслаждения погубила весь труд прежних подвигов. Какими очами воззрю я на небо, какими устами и языком смогу молиться Господу, ведь все члены мои осквернены грехом. Как дерзну я войти в келью и увидеть святого старца? Как услышу сладкие его слова, я, нечестивая и мерзкая, нарушившая заповеди его и презревшая его обещания? О, если б я, бедная, умерла, прежде чем совершила грех, то хотя бы девство свое сохранила непорочным. А теперь какими источниками слез смогу я смыть скверну моего беззакония?», — так плакала она и говорила многое другое, а враг вверг ее в отчаяние, чтобы потом она не смогла принести покаяние. Думая, что нет уже ей прощения, она оставила келью и через два дня пришла в город, называемый Эсон; она вошла в гостиницу и, одевшись в мирскую одежду, сделалась блудницей, так что к ней мог уже входить всякий.

Аврамий поместил Марию во внешнюю келью и через оконце учил ее грамоте

А дядя ее, в тот день когда она согрешила в келье, видел сон, а во сне огромного дракона, который вышел из своего логова и, придя к Аврамию, проглотил одну голубку, а затем ушел. Восстав ото сна, преподобный опечалился, думая, что Церковь подвергнется гонениям, и стал молиться Господу, чтобы Тот открыл смысл видения. На третий день, когда он опять увидел во сне этого дракона, который приблизился к нему и, ударившись о землю, лопнул, а из чрева его невредимой вылетела чистая и непорочная голубица и стала летать, святой понял смысл видения. Подойдя к двери, он сказал: «Мария, что с тобой, уже прошло два дня, как я тебя не видел, да и последование ты не читала?» Не услышав ответа, он догадался, что видение было о Марии. Тогда старец стал плакать и умолять Господа, чтобы Он просветил ее, и она обратилась на покаяние. Так он молился о спасении ее два года, которые и означали два бывших ему видения. И тогда пришел один друг и возвестил ему о Марии все подробно: где, как, в каком виде и каком погибельном притоне она была. Чтобы избавить ее душу от бесовских сетей, старец, не раздумывая и не взирая на свою старость, безмолвие, подвиг и ангельский и святой свой образ, облекся в воинскую одежду, нанял коня и пришел в ту гостиницу. Изображая любовную страсть и притворяясь, что пришел совершить грех, равноангельный говорит гостиннику: «Слышал я, что есть у тебя одна девушка, прекрасная собой. Ради ее любви я и пришел сюда — насладиться ее красотами». Видя седую бороду Аврамия и не ведая, что тот задумал в сердце своем, гостинник про себя осудил его за такое распутство и безстыдство, что даже в старости он не уцеломудрился. Однако, чтобы не упустить прибыль, он стал еще больше разжигать в нем желание, говоря: «Да, есть у меня девушка, зовут ее Мария, которая превосходит своей красотой прочих женщин, подобно тому, как роза превосходит другие цветы». Услышав имя, Аврамий уже точно удостоверился, что это была она. И тотчас дал гостиннику денег, чтобы тот приготовил роскошную и обильную трапезу. Как только все было готово, вышла Мария, безстыдно одетая и готовая на грех. При виде ее у старца заболело сердце и, отвернувшись в другую сторону, он тайно заплакал, чтобы она, узнав его, не ушла. Затем он стал говорить любовные слова, как это принято у молодых, чтобы снять с себя всякое подозрение. Она отвечала ему еще большей страстью, обняла и поцеловала, и вдруг почувствовала запах, исходивший от подвижника. Вспомнив о прежней своей жизни и чистоте, она заплакала и, вздыхая, стала говорить: «Горе мне, несчастной, скольких благ я лишилась, и сколько зла меня окружает». Гостинник же в недоумении сказал: «Мария, госпожа моя, ты здесь уже два года, и я ни разу не видел тебя в печали. Что случилось с тобой сейчас, почему ты так плачешь?» Отвечала Мария: «Блаженна была бы я, если бы умерла тогда, до того, как пришла в твой дом». Святой Аврамий испугался, неужели она его узнала и сейчас уйдет от стыда, и тогда он выпустит добычу из рук прежде, чем она клюнет на приманку. Чтобы снять всякое подозрение, он обратился к ней словами заносчивого любовника: «Женщина, оставь свою печаль, мы пришли сюда не для того, чтобы ты вспоминала о своих поступках».

Святой, который пятьдесят лет не видел женщин, не пил вина, и насыщал себя только хлебом и водой, ужинал с блудницей, ел, треблаженный, мясо и пил вино, — все только для того, чтобы извлечь душу из рук диавола. Как только они поели, он взял ее за руку, и они вошли во внутренний покой, где уже была приготовлена кровать, чтобы они могли возлечь. Преподобный сел на нее и попросил Марию хорошенько закрыть дверь. Когда божественный Амврамий убедился в том, что добыча уже не сможет уйти, то, сбросив с себя всякую личину, открылся ей, кем он был на самом деле. Сняв с ее головы украшения и тяжело застонав, он сказал: «Мария, узнаешь ли ты меня, отца твоего? Кто был причиной твоей погибели? Где ангельский образ твоего девства? Где распятая на кресте жизнь и умиление слезное? Как смогла ты ниспасть с высоты добродетелей в крайнюю пропасть заблуждения? Почему ты не исповедала мне свой грех, и тогда бы мы с нашим другом Ефремом помолились Господу со слезами, чтобы Он простил тебя? А ты впала в совершенное отчаяние... Разве ты не знаешь, что милость Господа — безгранична, что Он любит грешников, как мать своих детей, и прощает все согрешения? Итак, прошу тебя, пойдем в нашу келью, и снова начнешь жить, как прежде, и посрамишь демона. Умоляю тебя, послушайся меня, не дай мне умереть в старости моей от скорби». Когда преподобный говорил это, Мария от великого стыда стояла без движения, не проронив ни звука, но смотрела в землю, не смея взглянуть ему в лицо. Чтобы ободрить ее, старец с великой кротостью обратился к ней: «Почему ты мне не отвечаешь, дитя мое? Разве ты не знаешь, что ради твоего спасения я проделал такой путь, облекся в эту одежду, ел мясо и совершал все прочее, что ты и сама видела. Не печалься, потому что нет такого греха, который нельзя было бы уврачевать. На мне пусть будет твой грех, я отвечу за тебя Христу в час Судный, только пойдем со мной, вернемся в келью». И тогда она смиренно отвечала: «Если от великого стыда я не дерзаю поднять глаза свои и посмотреть тебе в лицо, честный отче, то как смогу я взирать на святой образ Владыки моего, какими устами буду молиться, такая скверная и нечестивая?» А старец опять говорит ей: «На моей душе, дитя, будет беззаконие твое, и на вые моей бремя твое, только вернемся на прежний путь и найдем божественного Ефрема, который весьма скорбит о тебе, чтобы он порадовался твоему покаянию». Услышав это, она пришла в умиление и, упав с сокрушенным сердцем к его ногам, пролила, как та первая блудница, столько слез, что преподобный прославил Бога, что в добрую землю он бросил Евангельское семя и не погубил своих трудов. Пока Аврамий так наставлял Марию, настало утро, и тогда он велел ей следовать за ним. Она же спросила, что ей делать с ее богатством, потому что у нее было много золота и серебра, и других драгоценных предметов. Отвечал старец: «Оставь все это, и возжелай лишь истинного сокровища в Царствии Небесном, как повелевает нам Господь». Взяв ее, он тайно вышел из гостиницы, посадил ее на лошадь и сам вел ее под уздцы, пока они не достигли горы, а затем поместил Марию в свою внутреннюю келью, сам оставшись во внешней. А Мария, закрывшись во внутренней келье, чтобы очиститься от греха, каждый день подвизалась в посте, молитвах, слезах и разных лишениях. Она выказала такое покаяние, что не только прощение грехов получила от Всемилостивого Господа, но и дар чудотворений, и исцелила множество больных, и с Божией помощью совершала прочие чудеса. Видя это, Аврамий радовался и благодарил Господа, что за его труды Он сподобил его принять такие сладкие плоды.

Скончался божественный Аврамий 29 октября в старческом возрасте. На его погребение собралось множество народа и из благоговения к нему разделили старую его одежду, так что каждый получил по маленькой частице, — как величайшее сокровище и прибежище от всякого зла. Пять лет спустя после его кончины преставилась и святая. Блаженная душа ее отошла в вечные обители, а мощи сияли как луч солнечный и истинное свидетельство светлости, которой сподобился ее дух во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава во веки. Аминь.