Книга, называемая Раем

13 декабря МУЧЕНИЧЕСТВО СВЯТЫХ МУЧЕНИКОВ ЕВСТРАТИЯ И ИЖЕ С НИМ

Благослови, отче!

Во времена царствования Диоклетиана и Максимиана вся Римская Империя была исполнена идолопоклонством. Игемонам и правителям во все области и города постоянно рассылались царские указы, в которых повелевалось всем в установленные праздники приносить жертвы богам; тех, кто проявит в этом усердие, цари обещали почтить великой славой и дарами, а непокоряющихся — лишать всей собственности, наказывать различными муками и предавать постыдной смерти; поэтому все подданные, с величайшим неистовством, один ревностнее другого, стремились как можно больше преуспеть в служении богам. Прилагая многие усилия к совершенному искоренению христианского рода, правители воздвигли по всей вселенной сильное гонение на христиан. В те дни царям доложили, что вся Великая Армения и Каппадокия не покорились их повелениям, но всей душой веруют во Христа, а через некоторое время хотят вообще полностью отделиться от их власти. Услышав это, Диоклетиан смутился и, пригласив своих князей и сановников, в течение трех дней совещался с ними о том, что ему предпринять. И решил он послать других правителей в непокорные города, а первых с позором лишить власти за то, что оказались неспособны убедить народ подчиниться указам. Отправлены были два мужа, знающих греческий язык, разумных и мудрых, искусных говорить, способных в понимании, ловких на разные ухищрения и способы. Одному из них, по имени Лисий, царь повелел быть своим наместником у всех лимитанейцев, а другому, Агриколаю, взять в управление Севастийскую область, причем подчиняться ему должны были не только Лимитанейская страна, но и военный гарнизон крепостей, близлежащих к городам Севастия и Лимитанея.

Как только Агриколай и Лисий прибыли в свои епархии[54], тотчас же по их приказу без всякого повода стали безжалостно усекать мечем людей всякого возраста: молодых и старых, мужей и жен. Казнили без всякого расследования, достаточно было только заявить, что такой-то — христианин. Постоянно разыскивали и находили безчисленное множество христиан, которых предавали на растерзание кровожадным зверям. Придя в страну саталеев, всех обнаруженных им христиан — мужей и жен, Лисий сначала подвергал различным мучительным наказаниям, а затем связанными, под строгой охраной, отправлял к Агриколаю в Севастию. Агриколай же отсылал севастийцев в Саталейскую землю к Лисию. Поступали так коварно правители потому, что знали, что для подвижников Христа уже сама смерть в чужой земле — сильная мука, ибо в таком случае их родственники и друзья не могли о них позаботиться и даже предать их тела погребению.

В то время, когда проливалось столько крови, в стране Аравраков жил один богобоязненный человек, святой жизни, по имени Евстратий, безукоризненно исполнявший все заповеди Божии. Происходил он из сословия дуксов и начальствовал над всеми нотариусами — теми, кто записывает государственные дела и решения. Видя происходящее, он опечалился, и каждодневно, с постом и слезами, молился Владыке Христу помиловать Своих рабов и избавить их от скорбей. Он тоже желал подвизаться вместе со святыми и сподобиться мученической кончины, но очень боялся жестоких наказаний и безчисленных орудий пыток. И все-таки Евстратий решился попробовать, будет ли воля Господня на то, чтобы ему пойти на мучение. Он снял с себя пояс и дал его своему рабу со словами: «Ступай в такую-то церковь и положи его на жертвенник. Затем спрячься в храме и наблюдай. Если увидишь, что его возьмет праведный и благочестивый раб Божий пресвитер Авксентий, ничего не говори. А если кто-то другой, забери и принеси мне обратно». Сказал он так потому, что рассудил в уме, что если пояс возьмет священник, то Божественным устроением он должен открыться и принять желанное мученичество, а если нет, тогда ему должно еще скрываться. Когда все это было исполнено, раб вернулся и сказал ему: «В тот час, когда я положил пояс на жертвенник, как ты мне повелел, как будто кем посланный вошел Авксентий и забрал его». Услышав это, благочестивый Евстратий обрадовался и, созвав всех друзей, устроил угощение. Во время еды святого охватила несказанная радость, лицо его светилось, указывая на ясность духа, так что все были повергнуты в изумление необычным видом мужа, поскольку раньше им не приходилось быть свидетелями ничего подобного. Имея дерзновение к святому, один из его ближайших друзей Евгений, спросил его: «Учитель Евстратий, неужели ты так радуешься потому, что господин наш приказал завтра приготовить орудия мучения для наказания христиан, и ты надеешься что-то приобрести из этого?» Он сказал так потому, что в то время Евстратий был коментарисием[55]. На это святой отвечал: «Ты правильно понял, что завтра я ожидаю приобрести с этого дела большое богатство».

Видя страшные гонения на христиан, святой каждодневно, с постом и слезами, молился за христиан

На другой день, сев на троне посреди города, Лисий повелел привести для расследования всех заключенных. Евстратий же пришел в темницу и просил святых помолиться о нем, потому что и он в тот день хотел присоединиться к их мученическому подвигу. Святые сотворили подобающую молитву с коленопреклонением и последовали за Евстратием. Подойдя к эпарху, он мужественно, с большим дерзновением, обругал его. Удивившись неожиданному дерзновению этого мужа, Лисий взглянул на него яростным и кровожадным взглядом, из его гневного сердца вырвался глубокий вздох, и он громогласно сказал: «Снимите с него плащ с поясом, чтобы было видно, что этот негодяй чужд воинства и той чести, что имел до сего дня. Затем обнаженного, со связанными руками и ногами, растяните на земле». Когда все это быстро исполнили, судья обратился к мученику: «Ну что, несчастный, может ты уже раскаялся в тех погибельных словах, что изрек? Но прежде чем начнутся мучения и пытки, скажи, откуда ты, как тебя зовут, и как ты был прельщен, что изменил своей вере». Святой отвечал: «Я из Аравраков, мое имя Евстратий, а по отцу Кирисикис. Я — раб Владыки всех Бога, и поклоняюсь Сыну Его Иисусу Христу и Пресвятому Духу. Вере этой я был научен и служу с младенческого возраста». Тогда Лисий спросил святого о его чине и сколько лет тот служил в армии. И тот отвечал: «Сегодня исполнилось двадцать семь лет, как с юного возраста я начал служить в качестве советника». Обратившись к нему, властитель сказал: «Знай, Евстратий, какую погибель ты примешь за свое непослушание, а раскаявшись от своего безумия благоразумным помыслом, не бросай войско, которое выстроил в таком строгом порядке. Прибегни к силе милосердных богов, доброте царей и человеколюбию суда». Святой ответил: «Ни один разумный человек никогда бы не стал приказывать поклоняться глухим изваяниям и нечестивым бесам. Как сказано в Священных Писаниях, да погибнут боги, не сотворившие Небо и землю». Правитель спросил: «А служить Распятому, как делаете вы, несчастные, разве согласно с человеческим разумом?» Святой сказал: «Если бы чувство ума твоего не было испорченным, а душа не смешана с земными страстями, тогда бы я доказал тебе, что Этот Распятый — Спаситель и Господь Истинный, Создатель всей твари, со Отцом прежде всех век Сущий, и что неизреченной Своей премудростью Он воскресил наше умерщвление в возрождении Божественного Крещения». Святой хотел продолжить и далее, но скверный оборвал его, говоря: «Свяжите этого храбреца, и разожгите под ним сильный огонь, чтобы поджарить ему живот, а по спине немилосердно бейте палками, чтобы научился отвечать».

Святому долгое время так жгли живот и били по хребту, но он не издал ни звука, даже не изменился в лице, и казалось, что это не его тело подвергают наказанию, а тело кого-то другого. Удивившись, правитель повелел прекратить наказание и, немного подсмеиваясь, сказал святому: «Ну как, понравилось тебе это удовольствие и прогулка?» Святой ответил: «В великую радость мне это». И тогда властитель сказал: «Поскольку ему нравятся муки, растворите большое количество соли с уксусом и полейте ему на раны, а затем разотрите уксусом и острыми скребками». Не успел он так сказать, как слуги уже исполнили приказанное. И снова святой мужественно и терпеливо переносил эту муку, не издав даже стона. Властитель, издеваясь над ним, с иронией похвалил его за терпение. А святой ответил ему: «Если ты думаешь, что этими пытками ты причиняешь мне муку, судья, то заблуждаешься, потому что сегодня ты удостоил меня принять те блага, которые я желал. Ты истребил во мне грубые и необузданные плотские страсти, даровал мне непобедимую защиту Духа безсмертия, и показал мне краткий и нетрудный путь, с помощью которого ангельски пожив в этом глиняном теле, я буду наслаждаться Царствием Небесным. Сейчас знаю, что я — храм Божий и Дух Святый живет во мне. Итак, поспеши и потрудись, послужи диаволу, обжигай меня снова и снова, как золото в печи. Но не найдешь ты во мне никакой скверны, потому что боги твои, которые виноваты в безумии и твоем собственном и твоего царя — мерзость». На это правитель сказал: «Как поражено и уязвлено твое тело, точно так же ослабел и твой разум, поэтому ты и пустословишь без пользы. Если бы мог Этот Твой Бог, то сделал бы тебя безсмертным, но Он не избавил тебя даже от такого наказания. Оставь эти суетные надежды, несчастный, и выбери то, что послужит для твоей пользы». Говорит ему святой: «Хочешь, ослепленный, убедиться своими чувствами, что для Бога моего нет ничего невозможного? Взгляни на меня, который, как ты надеешься, умрет от мук». После того, как он это сказал, все посмотрели на него и внезапно (о чудо!) как бы чешуя спала с его тела, и он стал здоровым, причем не осталось даже самого малого следа от ран. Все прославили Бога за такое чудо. Тогда один чиновник того же ранга по имени Евгений, согражданин Евстратия, воскликнул: «Лисий, и я христианин, проклинаю веру твою и противлюсь царским твоим повелениям, как и господин мой Евстратий». Правитель приказал связать обоих цепями и бросить в темницу вместе с прочими христианами до следующего его распоряжения, после чего поднялся с трона.

А святые вошли в темницу вместе, радуясь и воспевая так: «Се, что добро, или что красно, но еже жити братии вкупе». По завершении молитвы Евстратий стал всех поучать быть ревностными в предстоящем им подвиге. Встав на другой день, Лисий приказал своим рабам приготовить все необходимое в дорогу, потому что собрался в Никополь. Сам же, тем временем, пришел в темницу и, повелев вывести святого, с улыбкой сказал ему: «Радуйся, возлюбленный Евстратий». Отвечал святой: «Всемогущий Бог, Которому я служу, да даст тебе достойную награду за твое приветствие, судья». Лисий сказал: «О Твоем Боге позабочусь я, ты же прими вот эти башмаки. Весело тебе будет идти вместе с нами. В них вставлены длинные гвозди, который проткнут твои ноги». Святого поставили в эти башмаки, правитель затянул ремни и запечатал их своим перстнем. Так Евстратия вместе с другими святыми тащили и били всю дорогу. Следом за ними с войском шел правитель. Через два дня они пришли в город Аравраков. Все жители той страны выбежали посмотреть на Евстратия, но никто из родственников или друзей его не дерзнул к нему приблизиться, потому что властитель приказал связывать всех, кто подойдет к святым. Был в том городе один человек, по имени Мардарий, несведущий в грамоте, но довольствовавшийся опытом в житейских вещах. Он строил дом, и в тот день крыл крышу. Увидев среди святых ясную звезду — Евстратия, он вышел из комнаты и на армянском наречии сказал своей жене: «Видишь, женщина, господина нашей округи, который имел столько денег, войска и был знаменит родом, но все презрел и идет, чтобы стать жертвой, благоприятной Богу, чтобы удостоиться Царствия Небесного!.. Блажен сей, потому что и здесь был богат и славен, и у Владыки Христа снова будет иметь дерзновение, удостоившись вместе с Ангелами безсмертного наслаждения». И добрая его жена отвечала: «Сладчайший мой муж, а тебе что мешает сопроводить его, чтобы удостоиться вместе с ним благой кончины и стать моим, сих малых детей и всего твоего рода ходатаем ко Господу?» Говорит ей Мардарий: «Подай мне мои башмаки, пойду и я путем, который желает душа моя». Она со рвением и большой радостью исполнила повеленное. Он надел башмаки, плащ, затем обнял двух своих детей и, повернувшись на восток, стал молиться так: «Владыко, Боже Отче Вседержителю и Господи Иисусе Христе и Святый Душе, едино Божество, едина Сила, помилуй мя грешнаго, и умилосердься и заступи раба твоего и двух этих чад, Защитниче вдов, Отец Небесный. Ибо я, Владыко, иду к Тебе с большой ревностью». Закончив молитву, он поцеловал детей и простился с женой, говоря: «Спасайся, жено, не печалься и не плачь, но радуйся и веселись, ибо тебя, детей и свою душу я предаю в руки Всесильного нашего Бога». Так сказал он и поспешил к одному богатому и знаменитому мужу по имени Мукатор, начальствовавшему над той страной. Придя к нему, Мардарий произнес: «Вот, я иду к твоему родственнику и другу Кирисикию и, если будет воля Божия, буду сопутствовать ему в подвиге. Тебя же прошу, будь вместе с Богом защитником моей жены и детей в этой жизни. А я упрошу Бога в день Судный, по данной мне благодати, дать тебе награду». Благочестивый тот муж отвечал: «Ступай в мире, в добрый путь, чадо, исполни пожелание твое, а об этом не заботься — я буду духовным мужем твоей жены и отцом твоих детей». Поблагодарив Мукатора, он ушел и, придя к святым, обратился к Евстратию: «Господин Кирисикий, как беззлобная овца бежит к пастуху, так и я пришел, чтобы быть твоим спутником. Прими меня и причисли к святому твоему братству. Приведи меня мучеником, хоть я и недостоин, ко Владыке Христу и Спасителю моему». После этого Мардарий громким голосом воскликнул: «Слушайте, слуги диавола, и я — христианин, как господин мой Евстратий». Тогда воины связали его и бросили вместе с другими святыми в темницу, возвестив и о нем Лисию. Тот зарычал, как лев, и, сев на судейское место, приказал привести упоминавшегося ранее пресвитера Авксентия, который еще раньше был в темнице, и сказал ему: «Авксентий, избавь нас от трудов, а себя удостой спасения, обратись от своего погибельного мнения и припади к благим богам, чтобы они тебя простили». Ответил ему Авксентий: «Слушай, Лисий, скажу тебе коротко. Клянусь тебе, что убеждение мое неизменно: я знаю одного Бога и Его почитаю. Если даже нанесешь мне безчисленное количество ударов и ран, будешь жечь меня огнем и железом, или подвергнешь другим каким жесточайшим пыткам, то и тогда не сможешь никогда склонить меня к почитанию твоих богов». Тогда властитель вынес против него приговор — обезглавить его в глухом лесу и оставить на съедение зверям.

Затем он повелел привести Мардария, который перед этим обратился к Евстратию: «Господин мой, Кирисикий, помолись за меня, прошу тебя, научи меня, что мне отвечать душевредному судье, как бы этот свирепый волк не стал издеваться надо мной из-за моей необразованности». Отвечал Евстратий: «Потерпи, брат Мардарий, говори только, что ты христианин. Другого ничего не отвечай». Воины привели его к властителю и тот спросил его имя, положение и профессию. Святой лишь отвечал: «Я христианин». Правитель снова стал спрашивать о его имени и происхождении, но тот ничего другого не говорил, кроме этого: «Я христианин и раб Христа». Видя его простоту, гнусный правитель сказал: «Просверлите ему лодыжки, пропустите через них веревки и повесьте его, а затем раскаленными прутьями жгите его, чтобы знал, как надо отвечать». Все это исполнили, и, провисев долгое время вниз головой, прижигаемый прутьями, святой заговорил: «Владыко Господи, благодарю Тебя, что сподобил меня этих благ. Возжелал я спасения Твоего и возлюбил его зело. Прими в мире дух мой». С этими словами он предал душу, а святые его мощи сняли. После этого игемон произнес: «Приведите сюда негодника, а не христианина[56], Евгения, который дерзнул позавчера нас поносить». Когда его привели, Лисий сказал: «Отвечай мне, всескверный, какой злобный бес привел тебя в ярость, что ты пришел с такой самонадеянностью поносить нас, не думая о суровости суда, безстыдный?» Евгений отвечал: «Мой Бог, погубляющий демонов, которым ты поклоняешься, укрепил меня и дал мне дерзновение презреть твои мучения, грязный пес и сокровище диавола, с которым вместе ты будешь предан погибели». Лисий сказал: «Отрежьте ему глумливый язык и руки, сокрушите ему палками члены, чтобы более благоразумно говорил с нами». Когда все это исполнили, то и этот треблаженный предал свою душу.

А тот трижды несчастный игемон вышел по обычаю на равнину смотреть на то, как упражняются воины, и каждый показывал свое искусство обращения с оружием. Лисий сел на одном месте и стал вызывать каждого воина по имени, чтобы тот подошел к нему и показал свое мужество и опыт. И был один воин по имени Орест, прекраснее других видом и высокий ростом. Увидев его, Лисий весьма похвалил его за то, как он выглядел, и приказал метнуть в цель копье. Воин уже поднял руку, чтобы бросить копье, как одежда его распахнулась, и обнажилась грудь, на которой висел золотой крест. Заметив это, властитель подозвал Ореста к себе и, взяв крест в руки, спросил: «Что это такое, неужели и ты поклоняешься Распятому?» Тот отвечал: «Да, я раб Моего Владыки Иисуса Христа, и ношу этот крест как защиту, чтобы побеждать с его помощью всякое находящее зло». Властитель произнес: «Свяжите и этого чудного воина с тем палачом Евстратием, я займусь ими в Никополе». Когда он пришел в этот город, к нему подошло большое количество воинов, и все в один голос воскликнули: «Лисий, делай, что хочешь, потому что и мы — воины Владыки Христа». Тот поначалу испугался, как бы они не напали на него, но потом, видя, что они предались ему как овцы, приказал их бросить в тюрьму. Затем он стал думать, каким образом их умертвить, чтобы не произошло смущения среди их родных и друзей. Особенно опасался Лисий святого Евстратия, как бы при следующем наказании он не сотворил какого-нибудь чуда, подобного предыдущему, что не только укрепило бы в вере христиан, но и обратило еллинов. Тогда он решил отослать святых Евстратия и Ореста к Агриколаю в Севастию, направив ему и письмо следующего содержания: «Великолепнейшему игемону Агриколаю — Лисий правитель. Зная, что во всем мире нет другого, подобного тебе умом в исследовании невыразимых и труднодоступных вещей, божественные наши цари дали тебе за неутомимую ревность и прочие добродетели такую большую власть, ибо и в поступках твоих нельзя обрести что-нибудь достойного порицания. Я посылаю тебе этого узника Евстратия, поскольку не смог найти способа обратить его от беззаконной дерзости христианского суеверия. За ту честь, которой он был удостоин службой в армии, он вознесся в тщеславии и поносил нас, неблагодарный. Приняв вместе с ним также и единомысленного ему Ореста, суди их согласно премудрому своему суду и указам царей. Будь здоров».

Взяв письмо Лисия и святых узников, воины отправились в путь. А святой Евстратий в это время пел: «Путь оправданий Твоих избрах, вразуми Мя и научуся заповедям Твоим». Завершив молитву, он спросил блаженного Ореста: «Брат, расскажи мне, как и в каком месте закончил свою жизнь святой Авксентий?» Орест начал рассказывать: “После того как правитель издал повеление его умертвить, святой очень просил воинов привести его попрощаться с тобой, но они не хотели, потому что было обеденное время, и чревоугодники торопились исполнить приказ. Они немедленно привели его на скалу, называемую у нас Орориа. Святой же по дороге пел: Блаженни непорочнии в путь, ходящий в законе Господни (Пс. 118: 1) и закончил этот псалом, когда пришел к месту казни. Затем он преклонил колена, молясь долгое время, и, простерев руки, как бы принимая приношение, сказал: «Аминь». Увидев меня рядом с собой, он тихо прошептал: «Брат Орест, скажи святому Евстратию, чтобы он помолился за меня, скоро он догонит меня, я жду его». Только он это произнес, как его обезглавили. Но никто из тайных христиан не дерзнул к нему подойти, потому что было гонение. Когда же стемнело, аравракские пресвитеры пошли и похитили его мощи, однако главу найти не смогли. Предавшись из-за этого плачу, они вдруг услышали, как каркает на одном из деревьев ворона. Пойдя туда, они обрели святую главу, которая удерживалась ветвями деревьев. Благоговейно взяв ее и честные мощи, пресвитеры, при содействии Господа, вернулись в город”. Услышав все это, святой заплакал, молясь, чтобы Бог сподобил и его подобным же образом завершить свой путь, а потом обратился к Оресту: «Поспешим же и мы с усердием догнать его».

Через пять дней они достигли Севастии, и святых передали Агриколаю, который приказал их посадить под охраной в надежную темницу. На следующий день, когда он сидел на возвышении на площади, при стечении всего населения города, привели святых. После этого правитель сказал: «Прочтите сначала послание славного властителя Лисия, и письменное расследование о присутствующем здесь Евстратии». Слушая показание на святого, Агриколай удивился и сказал ему: «Не думай, Евстратий, что муки, на которые я предам тебя, будут походить на те, которым ты подвергся по приговору Лисия. Прежде чем примешь их, послушайся царских повелений и поклонись великим богам». Святой ответил: «Скажи мне, судья, имеют ли законы власть над царями или нет?» Правитель сказал: «Конечно, потому что все цари их соблюдают и исполняют, никоим образом не противясь им». Святой продолжил: «Тогда ты и все другие с тобой обязаны соблюдать то, что говорят законы, или зря трудились те, кто писал их?» Отвечал князь: «Для чего ты все это говоришь, преступная глава, кто дерзнул когда-либо пойти против законов?» Святой возразил: “В законе августейшего Кесаря написано так: «Всякое насилие и принуждение в слове и деле — да отсутствует в судах, и везде пусть живут в согласии с убеждениями свободной воли. Подчиненный должен делать одно из двух: в случае победы получить желаемое или, если его убедят и победят разумным и справедливым способом, совершить по собственной воле повелеваемое. Начальствующему повелеваем страх сочетать с кротостью, чтобы судить премудро и разумно, дабы, с одной стороны, никто по причине вселяемого им страха не стал его ненавидеть, а с другой стороны, из-за его излишней мягкости не производили бы безчиния. Так написано, или нет, судья?” Правитель сказал: «Да». Святой продолжил: «Итак, прошу тебя, чтобы этот порядок ты соблюдал и в отношении меня». Правитель произнес: «И в отношении тебя, и другого необходимо, чтобы законы соблюдались с должным уважением». Святой сказал: «Тогда прошу тебя, сочетай свой страх с мягкостью, как искуснейший во всем, и давай побеседуем на основании разума. Либо ты убедишь меня поклониться богам, либо, побежденный, признаешь истину. Если ты не согласен на это, то без всяких слов и разбирательств наказывай, умерщвляй, и делай, что пожелаешь». Властитель предложил: «Говори открыто что хочешь, чтобы и суд мог лучше функционировать». Святой спросил: «Кому ты повелеваешь мне поклониться, судья, Богу или богам?»

— И Богу, и богам.

— Великому и малым?

— Да, сначала Зевсу, а потом уже Аполлону, Посейдону, и прочим.

— Какие мудрецы, толкователи или пророки пишут, чтобы вы поклонялись им?

— Платон, Аристотель, Гермес и другие мудрецы. Если бы ты прочел их труды, Евстратий, если бы узнал, какие это были удивительные и божественные мужи, тогда бы и ты стал оказывать им уважение и чтить их память.

— Все их сочинения я прочел еще в детстве, и всякому искусству научен таким же образом, потому что отец мой любил добродетель. Если повелишь, начнем с Платона.

— В книге к Тимею находим, что Платон молится богу, но как тебе кажется, мудрец он или нет?

— Конечно, и весьма поносит Платон твоего бога Зевса. Вот послушай, что он говорит во второй книге: «Поскольку Бог благ, Он не является виновником всего, как говорят многие, но виновник лишь немногого в людях, а во многом Он не виноват, то есть имеется в виду, что Он не виновник зла. Но напротив, мы говорим, что виновник добра никто иной, как Бог. Причина же зла должна быть другая, не Бог». Итак, не следует принимать никакого другого философа, кроме Платона, которого ты первым привел в свидетели, потому что только он один — истинен, а прочие, и Гомер в том числе, лгут, поскольку говорят, что Зевс виновник и добра и зла. Недостойно похвалы, чтобы боги ссорились и сражались друг с другом, совершая многие другие непристойности, как пишут о ваших богах ваши же поэты. А Платон не хочет и не допускает, чтобы, молодой он или старый, слышал или говорил, что этот нечестивый и беззаконный Зевс, отцеубийца, является богом. Потому что этот Зевс, которого вы почитаете, убил своего отца Кроноса, он же, например, стал лебедем, чтобы обольстить смертную женщину. В своих стихах, судья, сам Платон издевается над Зевсом, что тот, рыдая как женщина, в исступлении оплакивает смерть Сарпидона. Разве не в ваших книгах написаны эти басни? Если сам Платон, мудрейший из ваших писателей, говорит, что это не бог, и побуждает, и советует всякому добродетельному человеку никоим образом не подражать этим страстям, то для чего же вы вынуждаете нас им поклоняться?

— Только по своему человеколюбию я терплю твое такое безстыдство. Но скажи и ты, что это за Бог, Тот, Которого вы почитаете, и как вы считаете Богом Того, Кто был осужден на смерть?

И тогда святой поведал всю историю Божественного домостроительства, начиная от создания мира, сотворения Адама, его преступления, и далее — до Воскресения Христа Спасителя. Это я не описываю для краткости, потому что все вы это знаете. В конце же рассказа святой сказал следующее: «Этот Иисус Христос, Который Один лишь является Богом, воскресил нас и удостоил стать сынами Божиими, уча бороться с демоном. А если мы будем подвизаться, то получим венцы. Если же погибаем, то смерть становится для нас безсмертием. Мы гнушаемся такой жизнью, какую ведете вы, потому что живете вы как неразумные и безсмысленные животные, а мы стремимся к Ангельской вечности. Мы не смотрим на землю как животные, или те, кто, называясь людьми, проводит жизнь скотскую, но, стоя прямо, взираем на Небо, где и есть наше жительство. Любим мы жизнь Ангельскую и живем жизнью духовной. Находясь в теле, знаем, что каждый день против нашей души и тела идет война. Целомудренным помыслом мы отвращаемся от страстей, а похоти побеждаем послушанием и покорностью. Тренируем помысел, чтобы воздержанием от плотских пожеланий он властвовал над членами нашего тела. Это и многое другое даровал нам Христос, ставший Человеком. А вы, любя плоть, восхваляете тех, кто совершал постыдные дела, поставили им идолы и почитаете их, став чуждыми союза с небесными добродетелями. Каждый день вы хвастаетесь своими удачами, неудачами, и прочими тленными благами, которые исчезают как сон. Вы умираете не только телесно, но и душой, а мы вместе с этим телом, которое тлеет и разлагается на земле, будем воскрешены снова, вместе с живой душой, в безсмертную сущность, чтобы уже больше не умирать, как научил нас наш Господь Иисус Христос. Я рассказал тебе все это вкратце, судья, чтобы ты поверил своему мудрецу Платону, и, научившись от меня истине, отрекся от своего прелюбодейного бога-отцеубийцы».

И тогда Агриколай отвечал: «Мы недостойны презирать добродетели великих царей, а всего лишь подчиняемся их повелениям. Итак, да прекратиться всякое сопоставление и многословие, поклонись богам, или я накажу тебя такими пытками, о которых ты никогда и не слышал». Святой ответил: «Отчего же ты не сделал этого раньше, но только ввел нас в безполезный труд?» Судья приказал принести железную кровать и под ней развести такой огонь, что во все стороны летели искры, а сверху на нее положить Ореста. После этого сказал Евстратию: «Справедливо будет тебе сначала посмотреть на мучение, которое тебя ожидает, и тогда уже будешь терпеть муку, выказывая большую стойкость». Когда Ореста подвели к кровати, то он испугался, а Евстратий сказал ему: «Не бойся, брат Орест, потому что наказание только на вид страшно, но если пойдешь с дерзновенной верой, ничего не почувствуешь, потому что Бог наш стоит рядом и помогает нам. Вспомни мужество святого Авксентия, и прочих, не окажись же нерадивее их, поскольку через малое время боль проходит, а на Небесах остается нескончаемое сокровище». Услышав это, Орест ободрился и, осенив себя знамением Честного Креста, мужественно запрыгнул на раскаленную железную кровать. Тотчас все его тело объял огонь и, возопив громким голосом: «Господи, в руки Твои предаю душу мою», он предал дух. А святой Евстратий воскликнул: «Аминь». Игемон приказал бросить его в темницу. Там святой по обыкновению стал читать молитвы, после чего подозвал своего раба, бывшего с ним, и сказал ему: «Друг, принеси мне бумагу и чернила, чтобы составить завещание, потому что завтра и я надеюсь предстать перед моим Господом». Когда раб исполнил это, он написал, чтобы мощи его доставили в страну Аравраков и там погребли, и чтобы никто не дерзнул взять от них хотя бы часть, но целыми и невредимыми положили бы в месте, называемом Аливозора, вместе с мощами святых Евгения, Мардария, Ореста и Авксентия, его сподвижников, потому что эти святые, когда их схватили, поклялись святому Евстратию, что их мощи по кончине положат вместе с его мощами. Затем он написал, чтобы недвижимое имущество, которое он имел в указанной стране, было пожертвовано церкви, которую построят в честь мучений всех этих святых, чтобы его хватило на пропитание тех, кто будет там служить. Движимое же имущество должны разделить на две части: половину отдать нищим, а половину — сестрам святого и его рабам для освобождения. Составив завещание, он весь тот день постился.

Епископ Севастии, который затаился из страха мучительных наказаний, пришел к Евстратию в ту ночь тайно, подкупив стражей, чтобы поговорить со святым, потому что слышал о его премудрости и дерзновении, а также о том, как он посрамил игемона и его богов. Войдя в темницу и упав лицом на землю, он сказал ему: «Блажен ты, чадо Евстратие, что тебя так укрепил Человеколюбец Бог. Прошу тебя, вспоминай и обо мне, грешном». Отвечал ему святой: «Не кланяйся мне так, отче духовный, потому что это скорее мой долг — поклониться твоему сану». Когда они облобызали друг друга, святой сказал епископу: «Отче, поскольку завтра, в третий час дня, по благодати Божией я пойду к Самому моему Владыке, о чем я узнал из бывшего мне откровения, возьми эту бумагу и прочти». Затем он попросил, чтобы епископ, с бывшими при нем клириками, в качестве свидетелей подписали эту бумагу. После этого взял с него клятву, что он сам потрудится взять его мощи и мощи святого Ореста и положит их вместе с мощами других святых в указанном месте, а также исполнит все остальное, что значится в завещании. Затем святой сказал епископу: «Господь наш Иисус Христос даст тебе награду за твой труд в вечной жизни». Епископ с радостью пообещал исполнить все, что ему было сказано. И тогда Евстратий снова обратился к нему со словами: «Прошу тебя, причасти меня Божественных Тайн». Совершив Священную литургию, после должного приготовления епископ причастил святого, и внезапно разлился свет, как будто молния осветила темницу, и послышался голос, говоривший: «Евстратий, ты хорошо подвизался, приди и получи венец», при этом предстоящие пали на лица и поклонились Богу. Епископ же всю ночь провел, слушая святого и радуясь его словам, а утром оставил его, пообещав непременно исполнить все, о чем его просили.

На следующий день, сидя на троне, Агриколай приказал привести Евстратия. Отозвав его в сторону, он тихо сказал ему: «Поистине, мне очень жаль, Евстратий, что ты не хочешь подчиниться царскому повелению. Ну хотя бы ради предстоящих поклонись, только для вида, а в сердце своем поклоняйся и веруй своему Богу, и ради этой крайней нужды испроси у Него прощение. И тогда ты, такой премудрый муж, не погибнешь злой смертью, как какой-нибудь злодей. Если бы для меня самого не было опасности, я даже бы и не просил тебя об этом. Я без всякой жалости умертвил множество христиан, только о тебе безпокоюсь, и всю ночь провел в сильной скорби». Ответил ему святой: «Не печалься об этом, не подвергай себя опасности ради меня, но делай так, как предписывают законы царей. Потому что я ни лицемерно, ни другим каким способом не принесу жертву твоим богам, но всегда буду исповедовать Господа моего при всех, и посреди многих восхвалю Его. Твои же пытки мне в радость; если хочешь, можешь испытать меня, ибо я не лгу». Тогда правитель закрыл лицо руками и так держал их долгое время, потому что плакал. Поняв, что правитель сострадает праведнику, предстоящие издали плачевный глас, и был великий плач. Можно сказать, что плакал весь город: не только христиане, но и сами еллины. И сказал святой: «Что мы медлим, судья? Всемогущий Бог разрушит орудия отца вашего диавола, который своим лукавством склонил вас жалеть меня, чтобы помешать получить назначенный мне дар. Делай что хочешь, потому что я — раб Христа и противлюсь царскому повелению и твоей воле, мерзких твоих богов гнушаюсь и анафематствую, ибо прокляты они, и те, кто им поклоняются». Видя его твердость и сильную ревность, властитель нехотя подписал приговор: «Евстратия, который не подчинился повелению императоров и не захотел поклониться богам, приказываю сжечь живьем».

Получив этот приговор, святой остановился и громогласно стал молиться так: «Величая величаю Тебя, Господи, яко призрел на смирение мое и не оставил меня в руках врагов моих, но спас от нужд душу мою. Ныне снова молю Тебя, Владыко, покрой меня Своей рукой, да придет на меня Твоя милость, ибо душа моя смущается и делается скорбной при мысли о том, что выходит из жалкого и скверного моего тела. Да не встретит ее злобный демон и не удержит во тьме за грехи, что совершил я в этой жизни в ведении и не в ведении. Помилуй меня, Владыко, да не узрит душа моя темный зрак злобных демонов, но да восприимут ее светлые Твои Ангелы. Прославь имя Твое святое и силой Своей возведи меня на Божественный Твой престол. Когда буду судиться, да не схватит меня рука злобного демона, и да не низведет меня, грешного, до глубин ада. Поддержи меня, и будь мне Спасителем и Помощником, потому что эти телесные наказания — радость для рабов твоих. Помилуй, Господи, душу мою, оскверненную страстями этой жизни, и прими ее чистой через покаяние и исповедание, яко благословен еси во веки веков. Аминь».

Помолившись так и сотворив знамение Честного Креста во имя Христово, он радостно с пением вошел в уже зажженную слугами печь, и так предал душу свою 13 декабря. Епископ взял святые его мощи, а также мощи святого Ореста, и положил туда, куда сказал святой, исполнив и все остальное, что было завещано, чтобы не оказаться непослушным. Говорят, что этим епископом был святой Власий, который позднее тоже принял мученическую смерть, пристыдив этого Агриколая разными чудесами. Это видно из рассказа о его подвиге, а также засвидетельствовано, как говорится в синаксаре, на одной старой иконе. Там изображены ранее указанные пять святых мучеников, а подле святого Евстратия стоит святой Власий, принимающий у него из рук завещание. Этим подтверждается факт, что один и тот же правитель умертвил обоих — имею в виду Евстратия и Власия.

Таково, возлюбленные братие, мученичество святого Евстратия, который жил и подвизался ради любви ко Христу Спасителю. Обладавший такой славой, премудростью и деньгами, он знал, что богатство проходит как сон, а слава исчезает как дым. Поэтому презрел все, вменив в уметы (как помет, навоз). Да и не только это, но и кровь свою пролил ради любви к Спасителю нашему.

Отмечая ныне его память, будем праздновать не по-язычески, а как угодно Богу: не пьянствами и безчинствами, а целомудрием с воздержанием. Не будем заботиться об этом тленном теле, но стяжем равноангельную душу. Как питаем земное наше тело тленной пищей, точно так же будем питать и нашу душу пищей нетленной и Небесной. Пища души есть главным образом причастие Священных и Божественных Христовых Таин. Кто достойно принимает Святое Тело и Пречистую Кровь Спасителя, тот освящается и становится сыном Божиим по благодати. Тот же, кто не причащается хотя бы трижды в год, если даже кажется по виду живым, душой уже мертв, причем эта смерть гораздо хуже телесной. Горе нам!.. Насколько же мы безчувственны, что не прилагаем, безумные, никакой заботы о своей душе, но постоянно печемся о теле, которое станет пищей червей. Стараясь лишь для приобретения преходящего богатства, которого завтра лишимся, мы нисколько не считаемся ни с многими трудами, ни с пролитым потом, не боимся утонуть в море или реке, не задумываемся об опасностях, о возможности попасть в плен, ни о других подобных этим скорбях и многочисленных трудностях. А для безсмертной и вечной души, сотворенной по образу Божию и по подобию, не хотим и немного потрудиться, чтобы приобрести на Небесах безценное и некрадомое сокровище. На службу в церковь пойти мы ленимся, зато ревностны и неутомимы на всякое пустословие, пляски и песни, и другие бесовские изобретения. Любовь ненавидим, смирение презираем, тщеславие превозносим, целомудрие порицаем, а блудить желаем. И вообще, все, что заповедал Господь, нам кажется излишне тяжелым и неудобоносимым, а вот волю злобного беса творить нам очень легко и удобно. Творца и Создателя нашего всякий день огорчаем своими непристойными поступками, а отступника и врага нашей души — радуем, и служим ему. Поэтому по заслугам и справедливо шлет нам Господь разные скорби, отдает нас под власть нечестивых тиранов, часто насылает смертельную болезнь, голод и прочие беды, чтобы мы обратились от греха. В двадцать шестой главе третьей книги Моисея «Левит» Господь сказал евреям: Если вы будете поступать по уставам Моим и заповеди Мои будете хранить и исполнять их, то Я дам вам дожди в свое время, и земля даст произрастения свои, и дерева полевые дадут плод свой... и будете есть хлеб свой досыта, и будете жить на земле (вашей) безопасно; пошлю мир на землю (вашу)... сгоню лютых зверей с земли вашей... и... врагов ваших... и благословлю вас и размножу вас ...Если же не послушаете Меня и не будете исполнять всех заповедей сих, и если презрите Мои постановления... то и Я ...пошлю на вас ужас, чахлость... и будете сеять семена ваши напрасно... и земля ваша не даст произрастений своих, и дерева земли (вашей) не дадут плодов своих... Я... пошлю на вас зверей полевых, которые... истребят скот ваш... и наведу на вас мстительный меч... опустошу землю вашу... Если ...пойдете против Меня, то и Я в ярости пойду против вас (Лев. 26: 3-9, 14-16, 20-24). Это и еще многое другое написано в указанной главе из того, что, как мы видим, исполняется сегодня на нас за отступление и нарушение заповедей Господних. Итак, возлюбленные, поскольку причина всему этому грех, покаемся от всего сердца и простим от всей души согрешивших, будем милостивы к нищим и странным, не будем влечь друг друга в суды, не будем осуждать ближнего и клеветать на него. Проще говоря, все, что ты, человек, не хочешь, чтобы тебе делал кто-то другой, не делай и ты ему, как говорит об этом закон естества. То, что ты сам ненавидишь, не делай и другому, или лучше сказать из Священного Евангелия словами Владыки: Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними (Мф. 7: 12). Если исполнишь это, человек, тогда сможешь претерпеть все скорби, которые найдут на тебя или от людей, или от демонов, и возблагодаришь Господа, что по справедливости вразумляет тебя за твои злые деяния. Знай безошибочно и наверняка, что получишь за это на Небесах вместе с мучениками нетленный венец во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому подобает всякая слава, честь и поклонение со Безначальным Его Отцом, и со Пресвятым, и Благим, и Животворящем Его Духом, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.