Княжич (СИ)

Глава 22

Пошёл дождь.

Княжич выслушал Рэнджиро скорее из любопытства, и не испытал ничего. Ни жалости, ни сострадания, ни злобы. Он равнодушным движением обнажил катану-умбра, был готов без капли сомнения пустить её в дело, и в упор не хотел разглядывать трагедию, которая кончилась исчезновением семьи Игараси. «Если отец решил так поступить, — думал Волховский-младший, — значит, тому были причины».

Отец не казался ему властным психопатом. Все действия князя были направлены на сохранение мира, предотвращение повторения Нью-Йоркского взрыва и войны. Впервые мотивы отца стали для Волховского-младшего не только очевидными, но и прозрачными, понятными. Он был готов всецело разделить их.

Рэнджиро ощутил, как в душе его заклокотала ненависть. Волховские казались ему не людьми, а тварями, которые хуже демонов. Чудовища. Болезненный нарыв, неуправляемая чума, полная слепой жажды любой ценой сохранить господство. Не выронить бразды правления, забрать чужое. Он ненавидел Волховских. Ненавидел клинки-умбра. Желал избавить планету и от тех, и от других. Желал, чтобы Волховские испытали те же муки, через которые ему пришлось пройти.

Клинки умбра были известны ему как облупленные, потому Рэнджиро без труда снял с Сердец Пустоты парализующее заклятие. Его меч вновь наполнился силой. Рэнджиро стремглав бросился на княжича, и тут же нырнул в безжизненную синеву сверхскоростного пространства, чтобы там изрубить беззащитное тело Волховского-младшего на тысячи кусков.

Однако у него не вышло. Князь не дремал, преградил Рэнджиро путь, и они скрестили мечи. Звон стали в этой пространственной плоскости звучал оглушительно громко, неестественным эхом разносился на километры вокруг, но никто не мог его услышать. Князь парировал выпад Рэнджиро, агрессивным взмахом попытался отрубить врагу руку, однако тот ловко встал в защитную стойку, и контратаковал. Если бы князь вовремя не сместился в сторону, то остался бы без ноги. Лезвие со свистом скользнуло по колену, рассекло одежду, оставило царапину на коже.

— Ты всего лишь вор, — зло проговорил Рэнджиро, приняв нейтральную стойку и прикрывшись мечом. — У тебя нет ничего собственного. Даже боевой стиль скопирован у моего отца.

— Меньше чеши языком, больше дерись, — спровоцировал князь.

— Он доверял тебе! — свирепо крикнул Рэнджиро, и провёл серию сокрушительных ударов, от которой князю едва удалось защититься. — Доверял, как собственному сыну! А ты вероломно предал его!

В ответ князь сосредоточил на лезвии колоссальное гравитационное давление, и атаковал. Страшная ударная волна разрушительной силы отшвырнула Рэнджиро прочь, разорвала то, что осталось от автомобилей, разнесла руины. Обломки зданий повисли в воздухе вместе с осколками стекла, которые заблестели в мертвенной синеве на фоне недвижимых брызг грязи.

Рэнджиро вовремя прикрылся гравитационным барьером, сумел устоять, и с криком кинулся в бой. Они бросились друг на друга с невероятной скоростью, и началась рубка, за которой невозможно было уследить. Их движения, их выпады напоминали мгновенные вспышки молний в ночном небе, а клинки, сталкиваясь, гремели словно раскаты грома. Всё, к чему они приближались, разлеталось сотнями обломков с идеально ровными срезами.

Рэнджиро использовал малейшую возможность подобраться к княжичу, но князь не позволял ему этого сделать. Прикрывал сына телом, прикрывал мечом, старался оттеснить противника как можно дальше. И вот они, утомлённые боем, взяли небольшую передышку. Застыли в центре громадного Благовещенского моста между левым и правым берегом, глядели друг на друга, тяжело дышали, держали мечи на изготовке.

— Любишь сынулю, да? — Рэнджиро медленно, аккуратными шагами смещался в сторону, выискивая слабые места в защите князя. — Готов сдохнуть за него? Наверное, это прекрасное чувство. Чувство, которое ты у меня отнял. Право, которое забрал! Как тебе не отвратно собственное отражение в зеркале? Как ты можешь не питать ненависть к самому себе⁈

— Ты не смыслишь в том, о чём говоришь, — сурово ответил князь.

Очередной обмен молниеносными ударами произошёл сразу в нескольких плоскостях. На мосту, над водой, и в небе.

В сверхскоростном пространстве нельзя было находиться долго. Когда князь почувствовал, что меч забирает слишком много сил, то тут же вынырнул в реальность, чтобы не ослабнуть раньше времени.

Что было длительной схваткой для оппонентов, стало мгновением для княжича. Вся мощь, которую князь и Рэнджиро обрушили друг на друга, высвободилась в сжатости миллисекунд, стала невероятным выбросом силы. Хлопок ужасающей громкости ударил Волховского-младшего по ушам. В места, на котором произошёл обмен ударами, будто бы рухнул град тяжёлых бомб. Дождя в этих местах не стало — ударными волнами воду спрессовало, на миг превратило её в десятки куполов из дождевых капель. Княжича едва не сшибло с ног, но он был достаточно далеко, и смог устоять.

Вся Невская набережная взорвалась хаотичной цепочкой разрушений, взорвалась кусками из бетона и металла, а дальше, на самой её вершине, в Неву с грохотом рухнул Благовещенский мост. Рухнул под скрежет железа, под треск деревянных свай, под шум воды. Мост, который выдерживал давление машин десятки лет, был уничтожен меньше чем за минуту. Тучи над мостом размело, там возник небольшой остров солнечного света, свободный от сумрака и дождя.

Рэнджиро сменил тактику боя, когда они оказались на противоположном берегу Невы, в разрушенном Скалой районе. Он обрушивал на князя гравитационные удары, сжимал пространство рядом с ним и расширял его, вынуждая того уйти в глубокую защиту. Увы, но Волховский-старший овладел доминационной ветвью намного хуже Рэнджиро, и был должен дождаться возможности снова уйти в сверхскоростное пространство.

«Нужно помочь отцу!» — пронеслось в голове у княжича, и он, кинув себе под ноги аномалию скольжения, устремился на выручку. Когда он оказался на достаточно близкой и безопасной дистанции, то увидел, как Рэнджиро пытался раздавить князя магией. Воздух вокруг князя сгустился, стал плотным, словно бетон, но князь стойко выдерживал давление.

Сначала Волховский-младший хотел использовать чёрную дыру, но понял, что мог зацепить отца. Они с Рэнджиро были слишком близко друг к другу. Тогда княжич стал безостановочно долбить по Рэнджиро гравитационными прессами, превращать и без того изуродованную дорогу в асфальто-бетонное месиво.

«Вот и щенок подключился!» — подумал Рэнджиро, и ему пришлось ослабить давление на князя, чтобы прикрыть себя.

Это развязало князю руки.

— Отец, прочь отсюда! — крикнул княжич.

Князь понял, что замыслил сын, и поспешил убраться подальше. Княжич скастовал чёрную дыру, которая полностью скрыла Рэнджиро из вида. Она стала затягивать в себя шлейфы пыли, машины, и в этот раз была гораздо больше, гораздо мощнее, чем в первый. Ветер задул Волховскому-младшему в спину, устремился в зону пониженного давления.

Дыра исчезла, оставила след из кратера, но Рэнджиро убить не смогла. Он создал вокруг себя непроницаемый барьер, и, когда увидел злобное выражение на лице княжича, усмехнулся, сказал:

— Ты так же глуп, как и твой отец! Неужели вы думаете, что сможете одолеть меня моим же оружием? Одолеть меня моим же наследием? Как бы не так!

Он снова нырнул в сверхскоростное пространство, исчез, и княжич застыл в оцепенении. Если бы князь не поспел следом за Рэнджиро, Волховский-младший точно умер бы, в этом и сомневаться не стоило.

Завязался очередной бой на высоких скоростях. Князь, когда атаковал, сразу подметил, что Рэнджиро сдаёт. Рэнджиро сам это понимал. На защиту от чёрной дыры ушло немало усилий. У него даже возникла мысль предпринять попытку к бегству, однако отступать было слишком поздно. Князь был бодрее, и, что хуже всего, быстрее. Оставалось либо победить, либо умереть.

Слишком часто Рэнджиро пропускал удары. Князь не останавливал натиск до тех пор, пока не покрыл тело врага многочисленными порезами. Пока что смертельную атаку провести не удавалось, однако биться стало значительно проще. Разумеется, князю тоже доставалось. Он очень давно не сражался с противником, который не только был равен, но ещё и превосходил его по силам. «Если бы не вмешался сын, Рэнджиро меня бы раздавил», — подумал Волховский-старший.

Они будто пробки вылетели из сверхскоростного пространства, вышибли друг друга последними ударами. Рэнджиро пропахал добрые пятнадцать метров изуродованного асфальта, и отбил себе всё, что можно было отбить. Князь впечатался в остов автомобиля, и рёбра его пронзила острая боль, послышался хруст. Однако болезненные ощущения требовалось игнорировать. Князь стиснул зубы, прорычал сквозь них, и встал в боевую стойку.

Рэнджиро нашёл в себе силы подняться, но баланс сохранял довольно шатко.

Княжич встал рядом с отцом.

— Ты ещё долго протянешь? — спросил Волховский-младший.

— Сколько потребуется, — ответил князь.

— Р-раздавлю! — взревел Рэнджиро, схватил меч двумя руками, и направил его в дождливое небо. — Я р-раздавлю вас всех!

Рэнджиро тоже умел вызывать чёрные дыры, причём такие, что вариант Волховского-младшего казался на их фоне чем-то незначительным. Чёрная дыра раздулась до размеров квартала, слизнула тучи, и стала медленно опускаться к земле, становясь всё больше. В её мраке само солнце перестало светить, а воздух пропитался предвестием скорой смерти. Ветер поднялся неудержимый, шквальный, но пока что его порывов было недостаточно, чтобы сбить человека с ног.

Князь сразу понял, что будет, если не остановить дыру. Случится второй Нью-Йоркский взрыв, Петербурга не станет, а этого не хотелось. «Отчаялся, — с удовлетворением подумал князь. — Сам готов умереть, лишь бы прихлопнуть нас».

— Это оружие последнего шанса! — Волховский-старший перекрикивал ветер. — Он в отчаянии! У нас тоже остался последний шанс! Я свяжу его силу, займусь дырой, а ты — бей! Бей его изо всех сил!

— Понял! — княжич хотел кинуться в атаку, но князь остановил его, схватил за плечо.

— У тебя только одна попытка, сын, — твёрдо произнёс князь. — Не промахнись. Действуй по моей команде.

Княжич кивнул, встал на позицию, и приготовился. Князь сконцентрировался на Рэнджиро, запечатал его клинок, а затем принял атакующую стойку, и все силы вложил, чтобы остановить падение дыры.

— Давай! — крикнул князь. — Живо! Я долго не выдержу!

Княжич быстро сориентировался в ситуации, на аномалии скольжения разорвал дистанцию. Рэнджиро снова напитал клинок силой, замахнулся, но не успел ударить. Волховский-младший пронзил грудь противника насквозь, но немного промазал, и на зацепил сердце. Однако этого вполне хватило, чтобы враг обмяк и выронил меч.

— Сосунок, — зло процедил Рэнджиро сквозь окровавленные зубы. — Моя смерть вам не поможет…

— Сын! — послышался крик князя, и Волховский-младший обернулся.

Чёрная дыра никуда не исчезла. Меч князя покрылся трещинами, из которых сочился чёрный свет. Клинок был готов вот-вот сломаться. Княжич выдернул катану из груди Рэнджиро, бросился к отцу.

— Становись рядом! — велел князь. — Нам нужно принять удар на себя и рассеять дыру!

— Выживем⁈

— Хрен его знает!

Княжич встал рядом с князем, скопировал его стойку, и принял на клинок неимоверное количество частиц Кенши. Они невидимо скользили по рукам, обжигали кожу, переполнили меч. Катана-умбра потрескалась, однако трещины на княжеском оружии перестали источать свет. Магическая нагрузка распределилась между Волховскими равномерно, но никто из них не был уверен, что всё получится.

Дыра опускалась ниже, давила, вот уже стала расщеплять и поглощать крыши домов, которые не были разрушены. Однако вскоре, когда силы оказались совсем на исходе, она стала заметно меньше. Слабло давление, слаб ветер, и дыра, в конце концов, схлопнулась, оставив след из стерильной пустоты.

От напора слабости в теле князю хотелось свалиться на спину, однако он не позволил себе такой роскоши.

— Справились… — выдохнул он, будто всё так и должно быть. — Справились. Хорошая работа. Давай-ка проведаем Рэнджиро. Убедимся, что он больше не встанет.

И Волховские зашагали к нему. Он не умер. Лежал в луже собственной крови, тяжело дышал, и глядел в небо. Его изорванное белое одеяние, покрытое кровавыми пятнами и порезами, выглядело жутко.

— Вы пришли меня добить? — спросил Рэнджиро.

— Если не желаешь страдать, — ответил князь. — Можешь сказать последние слова. Мы сегодня и так достаточно поболтали, но, пожалуй, я проявлю к тебе благосклонность.

— Лучше бы ты проявил её, убив меня в детстве.

— Я жалею о том, что совершил, — признался князь. — Не было ни одного сна, в котором я не видел твоих родителей. Не было ни дня, в котором меня не тяготил мой поступок. Так было с самого начала. С того момента, когда я взялся за нож и вошёл в покои твоего отца. У меня не было выбора, Рэнджиро. Я выполнял приказ. Нет сантиментов, способных поколебать мою преданность государству. Я сделал свой выбор, я с ним живу, и умру тоже с ним.

— Это случится скоро, — с недоброй усмешкой ответил Рэнджиро. — Смерть не обманешь. Ты проклят, князь. Проклят с тех пор, как прикоснулся к клинкам-умбра. С тех пор, как предал моего отца. Ты будешь страдать до конца своих дней. Твой сын будет страдать до конца своих дней. В вашей жизни не будет и лучика света, потому что солнце не светит для сраных демонов. Им место в аду. Именно там вы окажетесь, когда сдохнете. За каждую душу, которую впитали ваши мечи, придётся заплатить.

— Так тому и быть. — Кивнул князь. — Ты закончил?

— Закончил. — Рэнджиро закрыл глаза. — Давай. Доверши начатое.

Князь занёс меч над грудью Рэнджиро, и затем пронзил его сердце. Княжич наблюдал за этим отстранённо, словно видел что-то нормальное. Привычное, как бродячий кот в переулке или кусок мыла рядом с раковиной.

— Мы попадём в ад? — спросил княжич.

— Никто не знает, что нас ждёт на том свете. — Князь выдернул клинок из мёртвого тела, смахнул кровь, и поместил меч в ножны. — Но приставимся мы с гарантией, и тогда увидим. Чёрт… Дышать больно. Рёбра в труху переломал, что ли?

— Что будем делать с мечом Рэнджиро? — это княжич. — Его нельзя здесь бросать.

— Подними его, — попросил князь. — Я не могу согнуться. Клинок мы доставим Царю-Императору в Московский дворец. Пусть Его Сиятельство сам решает.

Княжич поднял меч с земли, снял ножны с тела Рэнджиро, и повесил оружие себе на пояс. Оно было таким же лёгким и изящным, как катана-умбра, однако нести его было тяжеловато. Всё же, бой вышел непростой, изнурительный.

— Да уж. — Князь огляделся, и взгляд его остановился на Благовещенском мосту. — Ремонт в копеечку вылетит. Город к таким расходам не готов. Помощь Москвы в любом случае понадобится. Идём.

Они заковыляли по руинам, оставив труп Рэнджиро позади. К сожалению, в ходе схватки телефоны вышли из строя, так что связаться с дружинниками способа не было. Оставалось только шагать до ближайшего патруля.

— Ты меня осуждаешь? — вдруг поинтересовался князь.

— Нет. — Княжич покачал головой. — Уверен, на твоём месте я бы поступил так же.

— Будь готов, — ответил князь. — Тебе часто придётся принимать непростые решения, и нести за них ответственность.

— Думаю, всё было бы проще, если бы ты прикончил пацана вместе с остальными.

— Я проявил слабость, и пожалел его тогда. Как видишь, моя жалость дорого обошлась всем нам.