Княжич (СИ)

Глава 11

Центральный общеклановый штаб якудза сильно отличался от посредственных построек, из которых состоял квартал Гато-шита. Само здание было возведено из армированных стеклопакетов, усиленных крепким металлическим каркасом. Когда солнце восходило и пробивалось сквозь сырую утреннюю мглу, панорамные окна отражали свет, делая штаб похожим на золотистый наконечник копья. Вполне подходящая резиденция для представителей высших сословий кланов, дома которых теснились у основания штаба, и были скрыты облаками тумана.

Хоть час был ранним, в штабе кипела жизнь. Прислуга накрывала на длинный переговорный стол, изготовленный легендарным столяром Кобаяси по заказу самого господина Таоки. Чтобы уважить гастрономические вкусы князя Волховского, Таока распорядился приготовить блюда как русской, так и японской кухни. Суши на столешнице соседствовали с запечёнными куриными бёдрами в золотистой корочке, на выбор подавались рамен и щи. Слуги принесли три бутылки вина, пузырёк сакэ, и бутылку водки.

Боссы всех кланов якудза расселись за столом в удобных креслах, и ожидали прибытия князя неохотно. Им бы сейчас спать, да нежиться в постели с парой эскортниц, но Волховский объявил о своём визите в выходной день, и отсутствовать на собрании было непозволительно.

— Он что, возомнил себя Царём-Императором? — недовольно высказался босс клана Мацуба-кай, и взял бутылку вина. — С какой стати он поднимает нас в такую рань?

— Было бы забавно посмотреть, как ты говоришь ему об этом в лицо, — усмехнулся босс клана Кодо-кай.

— Не составит трудности, — отозвался босс Мацуба-кай. — Выскажусь, как только он явится.

— Никто не посмеет разинуть рот без моего разрешения, — хмуро вмешался Таока, и оглядел присутствующих. — Лишь благодаря великодушию этого человека вас не согнали в японскую резервацию. Вы своими распрями поставили альянс на край пропасти, и я сейчас прилагаю все силы, чтобы нас не уничтожили. Потому если кто-то посмеет что-нибудь вякнуть, будет убит мной лично. И поставь бутылку. Тебе запрещено пить в моём присутствии.

— Хорошо. — Босс Мацуба-кай недобро покосился на Таоку, поставив бутылку на место. — Как скажете, господин.

Боссы замолчали. Никому не нравилось, что глава некогда грозного клана Ямагути-гуми вынудил якудзу отказаться от лёгких видов прибыли, и, как в сообществе считали, прогнулся под Русских. Но недовольные старались держать сокровенные мнения при себе, выжидали момента, когда старик, наконец, умрёт.

Все чувствовали себя уверенно. Как никак, князь придёт в гости, и будет находиться на территории якудзы. Однако, когда в динамике лифта раздалось: «Президентский этаж», и когда створки распахнулись, спесь с боссов будто ветром сдуло. Князь явился один. Телохранителей с ним не было. Более того, он добрался сюда на личном автомобиле, и не воспользовался кортежем. Боссы внимательно глядели на князя, пока он не уселся на заготовленное для него гостевое место, и не повесил одачи-умбру рядом с помощью гравитационной магии. Та вертикально зависла в воздухе, на такой высоте, чтобы было удобно мгновенно вытащить меч и пустить его в ход.

— Спасибо, что согласились принять меня, господа, — учтиво произнёс князь.

«Будто ты спрашивал нашего одобрения», — недовольно подумал босс Мацуба-кай, и скрестил руки на груди.

— Думаю, вы в курсе, зачем я собрал вас, но всё же повторю — вы перестали мне нравится, и я бы хотел обсудить вашу дальнейшую судьбу.

Среди боссов возникло ощутимое напряжение, но они старались его не показывать.

— Ваше Сиятельство, — это Таока, решивший разрядить обстановку. — Мы делаем всё возможное, чтобы найти интриганов, и обнаружить тех, кто покусился на вашего сына.

— Не перебивайте меня, господин Таока, — потребовал князь, и Таока замолчал. — Честно, мне было бы проще прямо сейчас под корень вырезать ваше змеиное кубло, чтобы вы больше не создавали проблем моей семье и моему городу, однако я человек справедливый. Благодаря усилиям господина Таоки, я подключил княжескую службу безопасности, и, к сожалению, так и не смог найти того, кто использовал дьявольские цветы. Неделя истекла. И мне пришлось поставить Царя-Императора в известность, поскольку вы не только осмелились применить в скрытой войне между собой запрещённое оружие, но и покрываете того, кто заказал моего сына. И покрываете исполнителя.

— Никто из нас к покушению на вашего сына не причастен, — сердито произнёс босс Мацуба-кай.

— Тебе не разрешали говорить! — вспылил Таока, но князь жестом успокоил его.

— Пусть выскажется.

— Если вы не в курсе, Ваше Сиятельство, то недавно якудзе тоже был нанесён значительный кадровый урон, — продолжил босс Мацуба-кай. — Кто-то устроил резню в клубе «Куджира», в результате которой были убиты представители всех кланов. Неужели вы думаете, что мы будем использовать дьявольские цветы, чтобы убивать собственных людей?

— Я в курсе. — Кивнул князь. — Но всем известно, что вы шли и на более радикальные меры, чтобы ввести правительство в заблуждение, когда действовали на японском архипелаге в былые времена.

— Доказательств этому нет, — уверенно возразил босс Мацуба-кай. — Владелец «Куджиры» принципиально не использует камеры видеонаблюдения, а сам молчит, и утверждает, что ничего не видел.

— Я знаю, какой клан замешан в покушении на моего сына, — произнёс князь, и закурил. — Хоть мой сын вместе с друзьями низвёл убийц до практически непознаваемого состояния, специалистам моей СБ и специалистам ЦСБ удалось опознать покойных, как киллеров из Каменной шестёрки Сумиёси-кай. Что на это скажет глава?

— Скала и Каменная шестёрка — изгнанники, — отозвался босс клана Сумиёси-кай. — Официальное представительство клана к покушению не причастно. Неужели вы готовы извести всю якудзу из-за небольшой группы японцев с радикальными, ультраправыми взглядами?

— Готов. — Кивнул князь, и выдохнул облачко дыма. — Вы не способны сами вынести за собой мусор. Ваше присутствие здесь становится опасным для Петербуржцев. Потому, решением Царя-Императора, ваша организация приговаривается к изгнанию в японскую резервацию. Помимо участников якудзы в баре пострадали ещё сорок гражданских, которые к вашей структуре отношения не имели. Пятнадцать русских, и двадцать пять японцев, которые просто пришли в «Куджиру» отдохнуть. Ваши разборки привели к гибели мирного населения. И в этой стране вам делать больше нечего.

— Неслыханная дерзость! — Босс Мацуба-кай не сдержался, стукнул кулаками по столу, и вскочил. — Да кто ты такой, чтобы решать судьбу организации с вековой историей⁈ Только благодаря Японии у тебя есть меч, которым ты размахиваешь направо и налево, как волшебной палочкой! Только благодаря Японии и дару Кенши мы смогли победить демонов Америки! Только бл…

Князь схватился за ножны одачи-умбры у цубы, большим пальцем выдвинул меч буквально на миллиметр, и затем вернул его на место. Все затаили дыхание. Когда князь затянулся, и выпустил облачко дыма, на теле босса Мацуба-кай в раз появились десятки глубоких порезов. Фонтанами крови забрызгало и боссов, и еду на столе. Одежда пропиталась кровью, и босс повалился на пол, даже не пискнув.

Боссы в этот момент испытали разные эмоции. Кто-то побледнел, кого-то пробрала дрожь, кто-то ощутил холод вдоль позвоночника, но никто не осмелился и слова сказать.

— Я действую в интересах государства, и мне неважно, какая история объединяет Россию с Японией. — Князь встал. — Как глава местного самоуправления, официально заявляю, что если в течении трёх дней вы отсюда не уберётесь, то вас уберу я. В течении этого срока на моём столе должны оказаться личные дела всех причастных к покушению на моего сына — и подельников, и исполнителей. Если приведёте Скалу, то я добавлю ещё пару дней к сроку, чтобы вам хватило времени увезти с собой барахло из офисов. Приятного аппетита, господа. Позвольте откланяться.

Князь, как ни в чём не бывало, направился в лифт, и створки за ним закрылись.

— К-как… — это босс Сумиёси-кай, разглядывая тело убитого, приходил в себя. — Как он посмел⁈

— Это объявление войны!

— Он здесь власть, — смиренно произнёс Таока. — Мы не смогли найти дьявольского ботаника. И должны смириться с ценой поражения.

— Нихрена, и ни с чем мы мириться не будем! Волховских нужно поставить на место!

— Как бы ветер ни ярился, гора не склонится перед ним, — философски заметил Таока. — Если вы собрались воевать с Волховскими, вам конец.

— Ты… — Босс Сумиёси-кай вскочил со стула, скинул с себя окровавленный пиджак, и указал на Таоку пальцем. — Сдавший, никому не нужный старик, у которого от пацифистских идей сорвало крышу! Ты лишился рассудка! Нас держат за дворовых псов, нам указывают когда есть, когда спать, и что делать! Якудза была создана ради того, чтобы отверженные могли заниматься тем, чем хотят, а не сидеть на цепи в грязной будке!

— Насколько я понимаю, вы уже давно всё решили, и хотите остаться, — усмехнулся Таока. — Что же, тогда Ямагути-гуми, согласно решению Царя-Императора, отправится в японскую резервацию. Я снимаю с себя полномочия управляющего альянсом, и передаю их тебе.

— Трус! Именно из-за таких решений ты и свёл великую организацию в могилу!

— В могиле из-за длинного языка оказался босс Мацуба-кай, — заметил Таока. — И скоро там окажетесь вы, если не сумеете понять, к чему я пытался вас привести. Хотите идти по проторенной дорожке и быть уничтоженными — на то ваша воля. Но хочу сказать, что времена, когда рэкет и детская порнография безнаказанно приносили сверхприбыли, давно прошли. Мир изменился, и сколь бы могущественна ни была организация, ей нужно под него подстраиваться.

— Убирайся отсюда!

— Как скажете, босс, — усмехнулся Таока, и неспешно направился к лифту. — Но помяните моё слово. Я вёл якудзу к процветанию, а вы приведёте её к забвению. Вам, молодым, не хватает опыта, чтобы уметь мириться с непреодолимыми обстоятельствами и извлекать из них пользу. Если кто-то из вас выживет, вы усвоите этот урок.

— Так говорят только трусы, — презрительно ответил босс Сумиёси-кай. — И ты, прозибая с нищими в японской резервации, будешь грызть локти, когда мы победим.

— Зато я буду дома, — улыбнулся Таока. — Никакие деньги и никакая власть не заменят человеку дом, в котором он родился.

Господин Таока мог по щелчку пальца перебить этих желторотиков, но на то не было нужды. В текущих обстоятельствах действовать глобально стало нереально, и оставалось только терпеливо ждать возможности для очередной реабилитации якудзы. Ведь когда Волховский уничтожит кланы, думал Таока, окажется, что только клан Ямагути-гуми подчинился Царю-Императору. Это даст некоторый простор для возвращения. Главное, как любили говорить русские, уйти по-человечески и сохранить чистую репутацию. Тогда никто не будет против возобновить деловые отношения. «А пока можно воспользоваться внушительными пенсионными сбережениями, и немного отдохнуть», — решил он.

— Ты можешь хотя бы один день не влипать в неприятности? — вздохнул Волховский, ложкой перемешивая чай в чашке. — С твоей глупостью граничит нечеловеческая удача. Тебе повезло, что Скала был не в том настроении, чтобы убить тебя на месте.

Обычно приготовлением чая занимались слуги, но Волховский иногда сам любил побывать на домашней кухне.

— Да хрен с ним, с этим Скалой, — ответил Попов, и сделал глоток из бутылки вина, которую стащил из серванта отца. — Я не рассказал главное. Там была Молчанова.

— Шутить ты так и не научился, — усмехнулся Волховский, и отхлебнул чая. — И вряд ли научишься.

— Да я тебе клянусь! — Попов прижал бутылку к груди, и капелька вина угодила ему на рубашку. — Да твою-ж, с-сука, мать!.. Опять в химчистку сдавать придётся! В общем, никаких шуток. Я её видел. Собственными глазами. Она была в маске, но потом Скала отрубил нижнюю её часть, и эти губы я могу узнать где угодно!

— Мало ли женщин с похожей анатомией губ. — Пожал плечами Волховский.

— А глаза? — Сощурился Попов. — Много ли девушек с похожими глазами? Ну, в смысле, они у всех девчонок фиолетовым светятся?

— Я думал, ты не заметил свет в её глазах, когда на нас напали, — Волховский задумался. — Значит, это видел не я один.

— А почему сразу было этим не поделиться?

— Хотелось избежать недоразумений, — ответил Волховский. — Я боялся, что рядом с силовиками у тебя развяжется язык, а силовики церемониться не стали бы.

— Да я никогда не был треплом! — возмутился Попов. — И тем более не стал бы подставлять Лизу!

— Однако если она связана с дьявольскими цветами, то её лучше остановить нам, а не моему отцу.

— Её ищет твой отец? — удивился Попов.

— Нет, к большому счастью. — Волховский покачал головой. — Он ищет цветы. И если выяснится, что к ним причастна Молчанова — ей конец. Значит, у зачинщика резни в клубе «Куджира» были фиолетовые глаза и губы, как у Молчановой?

— Да. — Попов кивнул, и сделал глоток вина больше предыдущего.

— Тогда есть основания её подозревать. Но, пожалуй, лучше сохранить это в секрете. Сначала нужно самостоятельно выяснить, действительно ли в клубе была она.

— А кто ещё? Откуда в руках у убийцы взялась Растеряевская шпага?

— Молчанова могла продать её кому-то, — предположил Волховский. — Ты знаешь, что твои подарки не представляют для неё ценности.

— Очнись! — Сморщился Попов. — Она зарубила трёх киллеров! И я бы не сказал, что это сильно пошатнуло её психику, мать вашу! Ей даже реабилитация не понадобилась! Она ходит по институту так, будто бы не людей нарезала, а помидоры для салата!

— В стрессовой ситуации человек способен на многое, и единственный поступок — не повод установить между резнёй в «Куджире» и Молчановой взаимосвязь. Но здравый смысл в твоих словах есть, на удивление. Так что предлагаю взять ситуацию в свои руки, и проникнуть в особняк Молчановых.

— Что? — изумился Попов. — Ты готов на проникновение со взломом? Вот такого я от тебя точно не ожидал. Неужели тебе надоело быть скучным?

— Мне хочется узнать правду, — произнёс Волховский, и немного слукавил.

Конечно ему не хотелось, чтобы Молчанову казнили за взаимосвязь с дьявольскими цветами. Но если она действительно их выращивала, он был готов сдать её отцу. Всё же, речь шла о безопасности Петербуржцев, да и о безопасности государства в целом. Правда, было в мотивации кое-что ещё, и Волховский не очень-то хотел себе в этом признаваться.

Его интересовали цветы. Безусловный успех синтеза вечного топлива порождён именно мёртвым ликорисом, потому для продвижения в работе требовалось созревшее растение. Можно было достать семена на чёрном рынке, но ни положение, ни презрение к криминальным структурам не позволяли Волховскому спутаться с маргиналами. Однако было допустимо самому пойти на маленькое преступление, чтобы добыть ликорис и использовать его в мирных целях.

Если у Молчановой действительно был сад, то можно найти нужный для экспериментов материал там. Никто не заметит пропажи пары экземпляров. Главное — отыскать сад первым, и не дать его уничтожить раньше времени.

— Как мы это сделаем? — заинтересовался Попов. — Там ведь круглосуточная охрана. И если барон Молчанов нас поймает, то нам задницы разорвут.

— Сомнительная сентенция, — возразил Волховский. — Вряд ли кто-то осмелится нам перечить. Однако не хотелось бы создавать отцу проблемы. А значит, действовать придётся с умом.