Неоновые росчерки

Эпизод двадцать третий. "План действий"

ЖАННА МИКАДЗЕ

Понедельник, 23 марта

Она с предвкушением смотрела на две жирные цифры числа двадцать семь. Пятница двадцать седьмое — день суда.

И день её мести.

Жана втянула в себя запах душистого Американо и с торжествующим взглядом зловеще улыбнулась.

Им не уйти, этим щенкам! Она сделает всё, чтобы они попали в настоящий ад.

Жанна специально навела справки о тюрьмах, где сейчас царят наиболее суровые местные порядки. В частности, её интересовали издевательства над слабыми заключенными, пытки, избиения и чёртова содомия.

К последнему Жанна, хоть и относилась с изрядной долей отвращения, всё же считала подходящим наказанием для малолетних подонков.

Жанна несколько раз нервно, с придыханием, вздохнула и скосила глаза на стол. Рядом с монитором компьютера стояла цифровая фоторамка, с дисплея которой улыбалась Ирина.

На этом снимке ей было двадцать один и она только что окончила пятый курс, получив степень магистра лингвистики.

Жанна ощутила, как её душит гнетущая тоска и, как с новой силой её травит убийственное осознание гибели дочери.

Жанна до сих пор не могла до конца принять и осознать горький и неумолимый факт, что отныне улыбку своей дочери он сможет лицезреть лишь на фотографиях, а слышать её голос лишь на тех видеозаписях, которые остались на телефонах…

Жанна с невероятным усилием переборола себя, воздерживаясь от слёз.

Хватит. Если она будет так себя вести, у неё могут отнять право судействовать на рассмотрении дела малолетних убийц. А она и так добилась этого с трудом — Минюст обеспокоен, что из неё не получится беспристрастный судья. Да и потом, уголовные дела не являются юрисдикцией суда Конституционного и, по-хорошему, Жанна не имеет права судить убийц её дочери, хотя бы на этом основании.

Жанну спасли связи в Верховном суде и то, что её знают, как действительно справедливого, пусть хладнокровного судью её коллеги из Конституционного суда. К тому же именной ей, многие законы, которыми пользуется Верховный суд, обязаны своим принятием в конституцию Российской федерации.

Жанна и правда старалась быть справедливой, в конце концов она желала стать судьёй и отнюдь не ради денег или положения, как многие уверенны. Да, она не единожды помогала Вацлаву и участвовала в его схеме, но в меру — отпетых, а главное в конец обнаглевших воров и коррумпированных лиц она с удовольствием отправляла в тюрьму. А то, что при её содействии различные «теплые» и удобные кресла доставались иным заинтересованным личностям совсем не преступление.

Стук в дверь заставил её вздрогнуть и торопливо утереть едва выступившие на глазах слёзы.

— Входите! — бросила Жанна, мельком взглянув на свои глаза в зеркало.

Темная дверь её кабинета приоткрылась и вошёл личный помощник Жанны.

Лавр был посвящен во многие дела Жанны. И с момента своего назначения успел стать настолько близок для Микадзе, что каким-то неуловимым образом начал всё чаще просыпаться в её постели.

Правда при исполнении своих служебных обязанностей Жанна всегда исправно делала вид, что они только коллеги и Лавр, с пониманием, ей подыгрывал.

Всегда невозмутимый и почти бесстрастный, сегодня он выглядел неуверенным и настороженным.

— Что случилось? — Жанне хватило одного взгляда на лицо своего помощника и любовника, чтобы заметить его состояние.

— Ваша честь, — прокашлялся Лавр, — пришли бумаги из прокуратуры Москвы.

— Ну и отлично! Чего ты мямлишь? — Жанна привстала с кресла и протянула руку. — Давай сюда.

Лавр всё также неуверенно отдал ей распечатанные документы в желтой папке.

Жанна, стоя, с нетерпением открыла её и пролистала несколько первых страниц. Ей не терпелось увидеть заключение следствия СКР и мнение гособвинения.

Но по мере того, как Жанна почти лихорадочно листала содержание папки, выражение её лица стремительно менялось с нетерпеливо-любопытного до растерянного и раздраженного.

Досмотрев содержимое папки до середины, судья подняла на своего помощника недоуменный и угрюмый взгляд.

— Это шутка такая? Лавр!

Мужчина прокашлялся и, поджав губы, поправил галстук.

— Нет…

— Кто-то ошибся? Или что?

— Нет, боюсь всё правильно, ваша честь.

— Если всё правильно, как ты говоришь, где дело, номер шесть, ноль, шесть, два? Где дело об обвинении в терроризме и террористическом акте с захватом заложников? Где дело об…

Жанна поперхнулась и быстро глотнула воды из стоящего рядом стакана.

— Где дело об убийстве «Ирины и Самсона Токмакова?»

Микадзе лично пролоббировала, чтобы убийцы её дочери предстали по двум отдельным статья — даже если не удастся вынести приговор к «пожизненному», то сроки за обе статьи были бы такие, что малолетние бандиты вышли бы на свободу в пенсионном возрасте.

— Мне трудно это говорить, ваша честь, — снова прокашлялся Лавр, — но боюсь, Следственный комитет и прокуратуры города Москва закрыли это дело.

От услышанного, Жанне показалось, что она на несколько мгновений оглохла и лишилась способности, как произносить слова, так и просто дышать.

— Что? — в смятении проговорила она. — Это… Как такое в-возможно?

Мысли путались в её голове. Реальность происходящего никак не могла состыковаться с логическими доводами и контраргументами.

Её разум категорически отказывался понимать возможность происходящего.

Лавр развёл руками.

— Подробностей я не знаю.

— Ты пытался выяснить, почему они закрыли дело? — голос Жанны прозвучал, как удар по столу.

— Да, — на мгновение прикрыв глаза, вздохнул Лавр. — Они ответили, что… это дело требует пересмотра, в связи с новыми подробностями всего инцидента.

Жанна несколько мгновений с ошалевшим видом взирала на своего помощника. Затем она со стуком швырнула папку на стол, знаком велела Лавру удалится и торопливо выхватила мобильный телефон.

Расследование вёл некто полковник Следственного комитета, Родион Датский. Однако с ним, напрямую Жанну никто связывать не стал.

В Следственном комитете только сообщили, что полковник сейчас занят другим делом и, что «Ведомство Следственного комитета не отчитывается о своих решениях перед Конституционным судом Российской федерации».

Жанна, с раздражением, прервала связь и уставилась в окно.

Глядя на пролегающие внизу уличные дороги, женщина сосредоточенно обдумывала, что она может предпринять. Против совместных усилий СКР и Прокуратуры, скорее всего — ничего.

Однако она может приложить усилия, чтобы раздуть из этого не шуточный скандал. Благо и людские, и административные ресурсы у неё для этого есть.

Другое дело, что сперва нужно понять мотивацию прокуроров и следователей из Комитета. Какого черта они там творят?!

Жанна собралась в течении двух минут и немедленно выехала из здания Конституционного суда.

Сперва стоит поговорить с представителями московской прокуратуры: там у Жанны больше знакомых и взаимоотношения с ними у судей намного лучше, нежели с СКР,

Однако, когда она прибыла в столичную прокуратуру, один из замов прокурора Москвы в сжатой, неприветливой и сухой форме сообщил Жанне, что СКР пересмотрел дело шесть, ноль, шесть, два. И по итогу пересмотра теперь главная вина, за все случившееся, инкрементируется Даниилу Меллину, двадцати одного года. А все остальные, включая Прохора Мечникова, проходят, как соучастники. Да и то их вину ещё предстоит доказать.

Жанна была буквально сражена и обескуражены подобным заявлением.

По сути, даже если дело передадут в суд, вместо четверых обвиняемых, будет лишь один, да и он сможет предстать перед судом лишь фигурально — поскольку Меллин, в данный момент, пребывает в крайне тяжелом состоянии и не факт, что вообще выживет.

После разговора с заместителем главного прокурора столицы, Жанна ещё почти двадцать минут приходила в себя в коридоре.

У неё дрожали руки, в груди зрело острое и гадкое чувство собственного бессилия и невозможности повлиять на ситуацию. От смешанных чувств гнева и разочарования, она была готова заплакать.

Но Микадзе была судьёй, а эта профессия предполагает кое-какую психическую деформацию, в сторону усиление самоконтроля.

Мысль о том, что убийцы её дочери могут остаться на свободе или понести слишком мягкое наказание за свои преступления, была мучительно невыносимой.

С большим трудом Жанне удалось взять себя в руки и начать мыслить.

Совершив несколько звонков и побывав в десятке кабинетах весьма важных персон из Министерства Юстиции и Внутренних дел, через третьих лиц она смогла добиться хоть какой-то внятной информации. Пусть по не точным, и не достоверным данным, но Жанне сообщили, что руку к делу малолетних террористов приложил некто Мариан Мирбах.

Услышав это имя и фамилию Жанна поняла, насколько для неё всё плохо. Нет, не «плохо» — катастрофически!

Она и представить не могла зачем эта банда сопляков сдалась Мариану.

Но отчетливо понимала, что если учредитель «Медеора», по непонятным пока причинам, желает оставить Мечникова и двоих других преступников на свободе, она вряд ли сможет с этим что-то сделать.

Тем более, что, если верить докладам из ЦСН ФСБ, стрельбу по спецназу открыл именно Меллин, а Мечников и братья Ожеровские готовы были сотрудничать. И если Мариан пожелает, он даст Мечникова и Ожеровским таких адвокатов, которые, при содействии СКР, смогут выставить их жертвами, не меньше, чем заложники.

Может Мечников и Ожеровские действительно менее виновны или не настолько виновны, как Даниил Меллин — Жанне было всё равно.

Микадзе желала, чтобы они все сгнили в тюрьмах строгого режима. Жанна не скрывала сама от себя, что спать и есть не сможет, пока жизнь этих малолетних подонков не наполнится бесконечными мучениями и не обернется истинным адом!

Но, что она сама может против Мирбаха…

Пока Микадзе, сидя в машине, курила в опущенное окно, ей в голову пришла потрясающая мысль.

А зачем, собственно, ей лезть к Мирбаху самой? Да ещё рисковать перейти дорогу могущественному владельцу корпорации «Медеор»? Она его не боялась, но и лишние проблемы ей совсем не к чему.

Из-за своего бестолкового зятя, который ещё умудрился впасть в кому, она и сама может оказаться на скамье подсудимых, а потом злить такую влиятельную персону, как Мирбах вовсе не стоит. Зато можно сообщить, например, подполковнику Корнилову о том, что Мариан помогает террористам избежать наказания.

Если Жанна хорошо разбирается в людях, то она не ошибается, что Станислав Корнилов не только умелый сыщик, но и искренний поборник справедливости. Вряд ли он спокойно воспримет весть о том, что террористам помогают избежать тюремного заключения.

Жанна усмехнулась своим мыслям.

Выбросив сигарету, она достала мобильник и набрала номер Корнилова.

СТАНИСЛАВ КОРНИЛОВ

Понедельник, 23 марта

— То, что ты предлагаешь, Стас, похоже на безумие! — не то раздраженно, не то ворчливо произнес генерал Савельев.

Стас только что закончил излагать Аспирину свою стратегию по поимке «Масок». И Антону Спиридоновичу предложение Стаса явно было не по душе.

Но, Корнилов продолжал настаивать.

— Одно из главных преимуществ серийных убийц, товарищ генерал — это инициатива, — рассудительно проговорил Стас. — У нас есть шанс лишить Маски этого преимущества.

— Каким образом? — с язвительной издевкой спросил Аспирин. — Используя живого человека в качестве наживки?

Стас вздохнул, сдерживая нетерпение от желания, как можно быстрее убедить Аспирина в своей правоте и добиться его одобрения на проведение операции.

— Они едва не прикончили Малаховского — парень весь порезан. Ему дико повезло, что Маски торопились и не успели разузнать чем он занимается и что у него может быть автоматическое оружие.

— Кстати, — поморщившись, проговорил генерал, — ты веришь, что он действительно всадил одному из них магазин из «Вереска» и убийца не подох?

Стас ещё не знал, как на это реагировать, но он уже видел и знал слишком многое, чтобы отмахиваться от подобных свидетельств.

— Я не знаю, — честно признался он. — Но я уверен, что чем сидеть и нервно гадать, кого Маски попытаются убить в следующий раз, лучше спровоцировать их, будучи готовыми, и взять с поличным.

Генерал недовольно скривился. Стас видел, что он согласен с его словами, но Аспирин сомневается и опасается не благоприятных последствий.

И не без причин — в последние несколько лет МВД стремится обеспечить допустимую прозрачность в своей структуре и многие СМИ внимательно следя за действиями УГРО. Особенно за особой оперативно-следственной группой подполковника Корнилова.

— А как же список внебрачных детишек Токмакова? — спросил генерал, нахмурив брови. — Как я понял, убийцы всегда выбирают кого-то из них? Малаховский-то тоже отпрыск Вацлава. Разве нет?

— Беда в том, что там ещё несколько потенциальных жертв, — Стас скривился и покачал головой. — Если выбрать выжидательную стратегию, мы растратим кучу людских ресурсов с неограниченным временным интервалом. К тому же, у меня есть основания полагать, что мне удалось найти только часть документов из сейфа Токмакова. И нет никакой гарантии, что в остальной части нет дополнительной информации о детях Вацлава и потенциальных жертвах Масок. Такой вариант нельзя исключать — мы можем сидеть и караулить оставшихся в живых отпрысков Токмакова, а Маски, тем временем, могут убивать других…

— Такое впечатление, что Токмаков в молодости контрацептивы вообще не признавал! — пробурчал Аспирин. — Чтоб у него хрен узлом завязался, мать его об дуб, а! Что в нем такого было, что бабы ему с разбегу отдавались, не думая, о последствиях?

Стас пожал плечами.

— Токмаков умел убеждать и красиво говорить… плюс, власть офицера юстиции и деньги, которые он привык получать из различных незаконных схем.

— Слова, власть и деньги, — покивал головой Аспирин. — Неужели этого достаточно, чтобы вскружить голову любой молоденькой красотке?

Корнилов фыркнул.

— Сеня раньше, когда по клубам голодный рыскал, говорил, что там полно особ, которые за коктейль и пару смешных историй, уже готовы ехать с тобой куда угодно.

Аспирин лишь прокашлялся и качнул головой.

— Когда в девяностых рушили Союз, твердили, что теперь у нас будет хваленная и воспетая всеми «Свобода». Только никто не предупреждал, что прежде всего это будет свобода от морали, нравственности и ответственности!

Стас лишь опустил взгляд, возразить ему было нечего.

— Ладно, — все ещё оставаясь хмурым, проговорил генерал. — Бельский в курсе, как ты хочешь его использовать?

— Конечно, — кивнул Стас. — Прокл с готовностью согласился нам помочь.

— Угу, — промычал генерал и отвёл взгляд, что-то обдумывая. — Хорошо, Стас. Я подтверждаю тебе свободу действий на эту операцию. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Корнилов знал и надеялся, что знания его не подведут.

— А что там у Сени? — неожиданно спросил Аспирин. — Что он за шмон и шухер устроил там на стоянке «Континент-Сервис»? Мне уже гендиректор несколько раз звонил и требовал прекратить «полицейский произвол».

— Нахватались формулировок, бестолочи, — прокомментировал Стас.

— Википедия и YOUTUBE продолжают исправно демонизировать людей, — посетовал генерал и пару раз кивнул. — Так что ему там понадобилось? Чего ради он перепугал водителей таким неожиданным визитом?

— Изначально, и принципе обоснованно, капитан Арцеулов подозревал, что на стоянке вполне мог остаться кто-то, кто видел, что и как произошло, когда Колю…

Стас на миг замолчал, ощутив, как в его сознании болезненно шевельнулась мысль о том, что Домбровский запросто мог погибнуть на той чертовой стоянке в эту ночь.

Аспирин понимающе молчал.

— Сеня полагал, что среди сотрудников или водителей может быть свидетель произошедшего, — продолжил Стас. — Он нарочно спровоцировал среди них панику и не безрезультатно.

— Я в курсе, — ухмыльнулся Антон Спиридонович. — Руководство компании уже пожаловалось, что сразу два десятка водителей изъявили желание пойти в отпуск.

— Обыск полиции невиновных людей не испугает, — резонно возразил Стас. — И Сеня, путем установления наблюдения, отловил одного такого субъекта, который тоже намерился свалить в отпуск. Правда, забыл предупредить об этом начальство, зато успел заказать себе билет в онлайн-букинге.

— Арцеулов его взял?

— Конечно, — чуть ухмыльнулся Стас.

Сеня, когда железно целеустремлен от него даже гениальные друзья Оушена, существуй они в реальности, не уйдут.

— Сеня сообщил, что некто Ахмар Картамазов, как оказалось, промышлял контрабандой техники из Китая.

— Я так понимаю, он этим занимался не один, — вставил замечание Аспирин.

— Разумеется, — кивнул Стас. — Интерес Сени привлек тот факт, что именно на грузовике, который едва не задавил Колю, ездят двое его подельников.

Аспирин изменился в лице, и Стас был к этому готов.

— Стас, но это значит, что Ахмар знает имена и личности Масок! Если конечно именно они стоят за покушением на Колю.

— А этого мы доподлинно не знаем, — невесело усмехнулся Стас. — Плюс, выяснилась кое-какая проблема: Ахмар болеет прозопагнозией.

— Это, что ещё за дрянь?

— Нарушение в нижне-затылочной части мозга, при которой практически полностью потеряна способность запоминать лица.

Аспирин сотряс воздух чередой грязных ругательств.

— Они это знали, потому и не опасались с ним контачить!

— Безусловно, — согласился Стас. — Другое дело, что Ахмар должен помнить их имена с фамилиями.

— И в чем проблема.

— Да всё просто, он напрямую отказывается называть их.

— Не понял? — нахмуриился генерал Савельев. — Сеня разучился допросы проводить?

— Сеня не разучился, — признал Стас, — а вот у Ахмара, за всю его пятидесятилетнюю жизнь, восемь ходок на зону. У него всё тело в наколках и ему, прямо скажу, на**ть на то, чем мы можем ему угрожать. Человек переживший Кресты, Матросскую тишину, Магадан и Владимирский централ, уверяю вас, ментов боятся не станет. А вот если он своих заложит, его всё равно посадят и на зоне ему свои же урки такое устроят… Он это отлично знает и на сотрудничество с нами не пойдёт. Да и Масок он явно боится больше, чем полицию.

Стас развёл руками.

— Какими бы страшными мы не пытались казаться преступникам, они отлично знают, что пытать мы их не будем. А если некоторые полицейские и решаться, что вряд ли, то в тюрьме срок мотать, простите, шестерой опущенной всяко хуже.

— Мать его, как таких только на работу берут! — с досадой покачал головой генерал.

— Он обычный фасовщик и грузчик. Зарплата такая, что не каждый трудовой иммигрант согласится, вот и берут всех желающих.

— Понятно, — прокашлялся генерал. — Хоть какая-то польза от этого Ахмара есть?

— А как же. Показал Сени место, где они тайный склад для своей контрабанды оборудовали. Ну, точнее, это что-то вроде перевалочного пункта. Сеня сказал, что там есть примитивные удобства для жизни и это место вполне может подходить для временного убежища, когда необходимо затаится.

Стас подумал и добавил.

— Это тоже можно использовать, чтобы заставить Маски нервничать, но позже. Сначала — план с Бельским.

Антон Спиридонович, в который раз, протяжно вздохнул и покачал головой.

— Действуй, Стас, только смотри не перемудри.

— Ни в коем случае, — чуть улыбнулся Корнилов.